Джордж Х. Кокс
Безутешная вдова
Глава 1.
Редакция «Курьера» находилась на перекрестке; одна улица была с односторонним движением, вторая тянулась, огибая грузовые платформы и автостоянку. Кент Мердок, несколько недель назад ставший начальником фотоотдела, срезал угол, когда услышал пронзительный автомобильный гудок и потом-окликающий его женский голос.
Шагнув на тротуар, Кент обернулся и сразу же узнал блондинку, которая высунулась в открытое переднее окно стоявшего напротив синего седана. Молодое привлекательное лицо блондинки озарилось прелестной улыбкой, когда она поняла, что её заметили.
Кент улыбнулся в ответ, помахал рукой, дождался просвета в бесконечном потоке машин, запрудившем в это весеннее утро всю улицу, и перебежал на ту сторону.
– Привет, Рита! – он уселся с ней рядом в машине. – Поджидали меня?
– Наверху мне сказали, вы вот-вот появитесь, и даже предложили подождать, но…
Он усмехнулся, заметив запинку: в качестве места встречи их фотостудия, как они гордо именовали свой отдел, выглядела слишком непривлекательной. А почему Рите предложили подождать-тоже ясно. Редко к ним наведывались столь очаровательные посетительницы, как Рита Олдерсон.
– Я вас понимаю, – сказал он.
– Поэтому, – тут она снова улыбнулась, – я решила попробовать перехватить вас здесь.
Теперь он ждал, мысленно спрашивая себя, с чего бы ей сюда приезжать: хотя они и были знакомы достаточно давно, но только потому, что Кент с незапамятных времен дружил с её мужем, погибшим три месяца назад в автомобильной катастрофе.
Джордж с Ритой возвращались в машине после субботней вечеринки по шоссе Сазерн Шор, за рулем сидела она. В низинах скопился густой туман. На крутом повороте навстречу им выскочила машина, ослепившая Риту светом фар. Следствие установило, что превышения скорости не было, но результаты вышли самые печальные. Мужчина погиб мгновенно, когда машина врезалась в дерево, женщина отделалась легкой контузией и вывихом ноги. Именно потому последнее время Мердок часто думал об этой аварии, и сейчас принялся пристально разглядывать молодую женщину, чье внимание, казалось, было приковано к стоявшей впереди машине. Руки её лежали на руле, хмурое лицо напряглось, в уголках глаз собрались морщины.
Помогать он ей не стал, так что вскоре, по-прежнему не глядя на него, она произнесла:
– Я подумала… – и умолкла вновь. Видно было, что чего бы ни касались её мысли, удовольствия ей они не доставляли.
Новая попытка:
– Я насчет того детектива, которого вы рекомендовали Гарриет.
– Тома Брейди?
– Он сейчас в городе?
– Да.
Мердок ждал, все ещё не понимая причины её озабоченности. Раз она молчала, уточнил, что Брейди рекомендовал не он, а Артур Андерс, адвокат Олдерсонов.
– Но вы же друг семьи, и Гарриет наверняка с вами насчет него советовалась?
– Я сказал, что если ей действительно нужен частный детектив, лучшего чем Том Брейди искать не надо.
– Понимаю… Вот я и подумала… я хочу сказать… я слышала, он собрался к вам сделать фотокопии. Видимо, переснять старые документы.
Для Мердока это оказалось новостью, ничего подобного он не слышал.
– Я вообще не видел Тома в этом месяце, – добавил он.
Она продолжала:
– Он решил сделать кое-какие копии, чтоб держать их под рукой. Вот я и подумала… вы же мне друг, правда?
Мердок пребывал в растерянности, хоть и появилось у него смутное представление, к чему она клонит. Он не знал, не лучше ли остановить её, не дав скомпрометировать себя окончательно, но не мог сосредоточиться, потому что Рита в упор смотрела на него, а глаза её большинство мужчин считали неотразимыми.
Кент успел заметить, что на Рите было облегающее платье цвета электрик и черный жакет, светлые волосы венчала кокетливая шляпка той же ткани, что и платье. Видев её в купальном костюме, он знал, что фигура у неё потрясающая, тонкая, но с приятной округлостью в нужных местах, и красивые стройные ноги. Лицо с пухлыми губами и чуть выступающими скулами было несомненно привлекательным, но особенными в нем были только глаза. Темносиние, широко расставленные, под удивительно густыми ресницами, на мужчин они производили колдовское воздействие. Под из взглядом он невольно забывал обо всем, без всяких сомнений-и оснований тоженачиная чувствовать себя избранником этой колдуньи.
Ощущая притягательную силу её взгляда, Мердок поспешил отвести глаза в сторону, громко заявив, что ему приятно считать её своим другом.
– Но когда делаешь копии, видно же, что снимаешь, – торопливо заговорила Рита. – Я хочу сказать, вы будете в курсе, какие бумаги он принесет…
Мердок извлек из кармана пачку сигарет, предложил Рите, когда та отказалась, закурил сам. Разобравшись в её намерениях, он хотел остановить её раньше, чем она поставит и себя, и его в неловкое положение.
– Мне известно, что Том сейчас работает на Гарриет Олдерсон, – заговорил он. – И я знаю, что его долго не было в городе, после возвращения я его не видел. И даже не слышал, что он вернулся, так что ничего не знаю о фотокопиях…
Вновь почувствовав чарующую силу взгляда Риты, он запнулся.
– Но если вы правы, – продолжал, собравшись с силами, – и Брейди действительно придет ко мне с подобным предложением, то учитывая, что в городе хватает частных фотоателье, сделает это потому, что мы старые друзья и он может на меня положиться.
– Естественно!
– Полагаю, упомянутые вами бумаги-конфиденциального свойства?
– Ну… очевидно.
– Но если Гарриет Олдерсон ему платит, то имеет права на его отчеты. Почему бы вам не поговорить для начала с Брейди?
– Я собиралась… потом, но подумала, имей я заранее хотя бы общее представление…
Она не закончила, плечи поникли, руки упали на колени. Уогда заговорила снова, голос звучал тихо и виновато.
– Вы правы, мне не следовало сюда приходить. Видимо, я плохо разбираюсь во многих вещах. Я действовала под влиянием глупого порыва, даже не подумав как следует…
– Это часто случается!
– Поверьте, я просто не подумала, что рассказывая мне о содержании этих бумаг, вы подвели бы своего друга. Ну что, забудем об этом?
Выпрямившись, она нажала на стартер.
– Можно сделать вид, что меня здесь не было?
Улыбка у неё не получилась, но глаза смотрели дружелюбно.
– Вы не изменили отношения ко мне?
– Нет, конечно.
– Я рада.
Положила руку на его колено.
– И не думайте, что я забыла, сколько вы для меня сделали… после аварии… Спасибо, Кент.
– За что? – спросил он, протягивая руку к дверце.
– За то, что вы не позволили мне ничего испортить.
Он вылез из машины. Рита рванула с места, едва не протаранив стоявшую впереди машину. Мердок следил, как она влилась в общий поток машин, худое лицо его хмурилось, темные глаза смотрели задумчиво.
Несколько минут он не трогался с места. Для этого времени года было холодно, небо затянули тучи; ветер, налетавший порывами с Джолнес Бенк, пах дождем. Позабыв про суматоху дня, Кент думал о молодой женщине и странной её просьбе, пока наконец не сообразил, что попусту теряет время. Тихо выругавшись, он торопливо пересек улицу.
Шагнув на тротуар, Кент обернулся и сразу же узнал блондинку, которая высунулась в открытое переднее окно стоявшего напротив синего седана. Молодое привлекательное лицо блондинки озарилось прелестной улыбкой, когда она поняла, что её заметили.
Кент улыбнулся в ответ, помахал рукой, дождался просвета в бесконечном потоке машин, запрудившем в это весеннее утро всю улицу, и перебежал на ту сторону.
– Привет, Рита! – он уселся с ней рядом в машине. – Поджидали меня?
– Наверху мне сказали, вы вот-вот появитесь, и даже предложили подождать, но…
Он усмехнулся, заметив запинку: в качестве места встречи их фотостудия, как они гордо именовали свой отдел, выглядела слишком непривлекательной. А почему Рите предложили подождать-тоже ясно. Редко к ним наведывались столь очаровательные посетительницы, как Рита Олдерсон.
– Я вас понимаю, – сказал он.
– Поэтому, – тут она снова улыбнулась, – я решила попробовать перехватить вас здесь.
Теперь он ждал, мысленно спрашивая себя, с чего бы ей сюда приезжать: хотя они и были знакомы достаточно давно, но только потому, что Кент с незапамятных времен дружил с её мужем, погибшим три месяца назад в автомобильной катастрофе.
Джордж с Ритой возвращались в машине после субботней вечеринки по шоссе Сазерн Шор, за рулем сидела она. В низинах скопился густой туман. На крутом повороте навстречу им выскочила машина, ослепившая Риту светом фар. Следствие установило, что превышения скорости не было, но результаты вышли самые печальные. Мужчина погиб мгновенно, когда машина врезалась в дерево, женщина отделалась легкой контузией и вывихом ноги. Именно потому последнее время Мердок часто думал об этой аварии, и сейчас принялся пристально разглядывать молодую женщину, чье внимание, казалось, было приковано к стоявшей впереди машине. Руки её лежали на руле, хмурое лицо напряглось, в уголках глаз собрались морщины.
Помогать он ей не стал, так что вскоре, по-прежнему не глядя на него, она произнесла:
– Я подумала… – и умолкла вновь. Видно было, что чего бы ни касались её мысли, удовольствия ей они не доставляли.
Новая попытка:
– Я насчет того детектива, которого вы рекомендовали Гарриет.
– Тома Брейди?
– Он сейчас в городе?
– Да.
Мердок ждал, все ещё не понимая причины её озабоченности. Раз она молчала, уточнил, что Брейди рекомендовал не он, а Артур Андерс, адвокат Олдерсонов.
– Но вы же друг семьи, и Гарриет наверняка с вами насчет него советовалась?
– Я сказал, что если ей действительно нужен частный детектив, лучшего чем Том Брейди искать не надо.
– Понимаю… Вот я и подумала… я хочу сказать… я слышала, он собрался к вам сделать фотокопии. Видимо, переснять старые документы.
Для Мердока это оказалось новостью, ничего подобного он не слышал.
– Я вообще не видел Тома в этом месяце, – добавил он.
Она продолжала:
– Он решил сделать кое-какие копии, чтоб держать их под рукой. Вот я и подумала… вы же мне друг, правда?
Мердок пребывал в растерянности, хоть и появилось у него смутное представление, к чему она клонит. Он не знал, не лучше ли остановить её, не дав скомпрометировать себя окончательно, но не мог сосредоточиться, потому что Рита в упор смотрела на него, а глаза её большинство мужчин считали неотразимыми.
Кент успел заметить, что на Рите было облегающее платье цвета электрик и черный жакет, светлые волосы венчала кокетливая шляпка той же ткани, что и платье. Видев её в купальном костюме, он знал, что фигура у неё потрясающая, тонкая, но с приятной округлостью в нужных местах, и красивые стройные ноги. Лицо с пухлыми губами и чуть выступающими скулами было несомненно привлекательным, но особенными в нем были только глаза. Темносиние, широко расставленные, под удивительно густыми ресницами, на мужчин они производили колдовское воздействие. Под из взглядом он невольно забывал обо всем, без всяких сомнений-и оснований тоженачиная чувствовать себя избранником этой колдуньи.
Ощущая притягательную силу её взгляда, Мердок поспешил отвести глаза в сторону, громко заявив, что ему приятно считать её своим другом.
– Но когда делаешь копии, видно же, что снимаешь, – торопливо заговорила Рита. – Я хочу сказать, вы будете в курсе, какие бумаги он принесет…
Мердок извлек из кармана пачку сигарет, предложил Рите, когда та отказалась, закурил сам. Разобравшись в её намерениях, он хотел остановить её раньше, чем она поставит и себя, и его в неловкое положение.
– Мне известно, что Том сейчас работает на Гарриет Олдерсон, – заговорил он. – И я знаю, что его долго не было в городе, после возвращения я его не видел. И даже не слышал, что он вернулся, так что ничего не знаю о фотокопиях…
Вновь почувствовав чарующую силу взгляда Риты, он запнулся.
– Но если вы правы, – продолжал, собравшись с силами, – и Брейди действительно придет ко мне с подобным предложением, то учитывая, что в городе хватает частных фотоателье, сделает это потому, что мы старые друзья и он может на меня положиться.
– Естественно!
– Полагаю, упомянутые вами бумаги-конфиденциального свойства?
– Ну… очевидно.
– Но если Гарриет Олдерсон ему платит, то имеет права на его отчеты. Почему бы вам не поговорить для начала с Брейди?
– Я собиралась… потом, но подумала, имей я заранее хотя бы общее представление…
Она не закончила, плечи поникли, руки упали на колени. Уогда заговорила снова, голос звучал тихо и виновато.
– Вы правы, мне не следовало сюда приходить. Видимо, я плохо разбираюсь во многих вещах. Я действовала под влиянием глупого порыва, даже не подумав как следует…
– Это часто случается!
– Поверьте, я просто не подумала, что рассказывая мне о содержании этих бумаг, вы подвели бы своего друга. Ну что, забудем об этом?
Выпрямившись, она нажала на стартер.
– Можно сделать вид, что меня здесь не было?
Улыбка у неё не получилась, но глаза смотрели дружелюбно.
– Вы не изменили отношения ко мне?
– Нет, конечно.
– Я рада.
Положила руку на его колено.
– И не думайте, что я забыла, сколько вы для меня сделали… после аварии… Спасибо, Кент.
– За что? – спросил он, протягивая руку к дверце.
– За то, что вы не позволили мне ничего испортить.
Он вылез из машины. Рита рванула с места, едва не протаранив стоявшую впереди машину. Мердок следил, как она влилась в общий поток машин, худое лицо его хмурилось, темные глаза смотрели задумчиво.
Несколько минут он не трогался с места. Для этого времени года было холодно, небо затянули тучи; ветер, налетавший порывами с Джолнес Бенк, пах дождем. Позабыв про суматоху дня, Кент думал о молодой женщине и странной её просьбе, пока наконец не сообразил, что попусту теряет время. Тихо выругавшись, он торопливо пересек улицу.
Глава 2.
Фотостудия«Курьера», не знавшая отдыха ни утром, ни вечером, состояла из ряда комнат, соединенных темноватым коридором, тянувшимся от приемной до фотолаборатории, сворачивая ещё и к четырем крохотным каморкам, где печатали снимки.
В одном углу приемной была сооружена перегородка из дерева и стекла, отделявшая закуток, служивший Мердоку кабинетом. Там едва хватало места для письменного стола с креслом и стула для посетителей. Угол был занят стеллажом для бумаг, и поскольку в комнате больше не оставалось ни сантиметра свободного пола, все остальное громоздилось вверх к потолку. К стене прилепился радиоприемник, на его крышке-табло, фиксировавшее, какие машины редакции где находятся.
Когда вошел Мердок, в приемной был всего один человек-фотограф Клайм, который ещё в четыре часа сменился. Клайм всегда гонялся за сверхурочными, вот и теперь он встретил Мердока вопросом, нет ли срочной работы. Тот обещал посмотреть.
Судя по табло, три машины были на заданиях, в журнале тоже не было ничего чрезвычайного. Так он и сказал Клайму, скинув пиджак и протискиваясь в кресло. Еще не успев как следует устроиться, заметил какое-то движение сбоку, и обернувшись увидел Тома Брейди, загородившего всю дверь, с портфелем под мышкой. Радость Мердока была неподдельной.
– Эй! – он весело улыбнулся, – заходи, садись, если сумеешь. Где ты пропадал, бродяга?
Навалившись всем телом на косяк, Брейди сбил шляпу на затылок. Краснощекий здоровяк с седой шевелюрой выглядел ниже своего роста из-за широченных плеч и бычьей шеи; из-под нависших густых бровей взирали черные глаза, изъяснялся он в ворчливогрубоватой манере. Полтора года назад он ушел в отставку после 38 лет службы в полиции, в криминальном отделе. И открыл свое собственное частное детективное бюро со штатом в одиннадцать человек.
Сейчас он улыбался во весь рост, явно весьма довольный собой.
– Путешествовал, сынок, путешествовал. Спросишь, где?
– Считай, что уже спросил.
– Сан-Франциско, Лос-Анжелес, Мехико-Сити, Майами-Бич. И даже заехал повидать Элис и внучат.
– Бесплатно?
– Совершенно. В таких местах побывал, что раньше и не мечтал. Целый месяц, сынок-сотня в неделю и оплата всех расходов! А их было немало. И это ещё не всепредвидятся солидные премиальные. Честное слово, наберется приличная сумма, когда я отчитаюсь! А я отчитаюсь полностью!
Он шагнул внутрь, отложил в сторону портфель, осторожно опустился на стул и продолжал:
– Ты же знаешь, уйдя в отставку я остался без гроша, не считая страховки, которую трогать не хотел.
– Потому что все потратил на образование дочери, а потом…
– Неважно! Я тебе говорил, что не рассчитываю на большие доходы как частный детектив, но все же какое-то занятие и прибавка к пенсии, что ни говори, да и после долгих лет бесконечных инструкций и уставов – просто отдых… Ты же сам мне дал денег на обзаведение и обстановку и помог получить лицензию.
– Ну и что? Ты со мной давно рассчитался.
– И вот, – не обращая внимания на его слова продолжал Брейди, – я получил такое задание, о котором можно только мечтать. Почему? Потому что ты дал мне такую замечательную рекомендацию для миссис Олдерсон.
Представив себе Гарриет Олдерсон, Мердок невольно фыркнул и сказал, что никакой замечательной рекомендации он не давал.
– Я ей просто сказал, что знаю тебя давно и что за твоими плечами 38 лет безупречной службы в полиции.
– Она никогда не имела дела с частными детективами, – усмехнулся Брейди, – и сказала сразу, что профессия эта ей не нравится. Но раз вбила себе в голову, что нуждается в помощи, то наняла меня. А уже завтра она получит мой отчет!
Расстегнув портфель, Брейди достал из него конверт из плотной бумаги, кроме которого там ничего и не было, и защелкнул замок.
– Любезность за любезность, – сказал он. – Ты порекомендовал меня миссис Олдерсон, а я дам тебе возможность немного подзаработать.
Он похлопал по конверту.
– Я долго и упорно работал, чтобы добыть эти материалы. И теперь мне нужно подстраховаться, – мало ли что может случиться… Ты мне говорил, что ваши газетные фотографы охотно берутся за подработку… ничего не изменилось?
Мердок подтвердил, что вздумай он запретить такое нарушение служебной дисциплины, подчиненных охватило бы недовольство. Ибо точно также, как левые заработки имели репортеры, не брезговали им и фотокорреспонденты. Разъезжая по городу и выполняя служебные поручения, они частенько получали частные заказы от рекламных агенств, да и от частных лиц, желавших запечатлеть церемонии бракосочетания, похорон, крестин или иных выдающихся событий. В газете начальство смотрело на такие вещи сквозь пальцы, если только ими занимались не в служебное время. Второе же условие-чтобы на это не расходовались казенные материалысоблюдалось только на бумаге.
Кент знал, кто из его работников и когда выполнял левые заказы, знал, что на них идет пленка, бумага и реактивы, но поскольку расходы эти были не слишком обременительны, предпочитал прикрывать на эти глаза: слишком свежи были в памяти совсем недавние дни, когда он сам нуждался в дополнительном заработке. Правда, в последнее время он только изредка соглашался выполнить свадебные фотографии богачей, которым его цены были по карману, да ещё отдельные заказы иллюстрированных журналов.
– Мне нужны четырнадцать негативов, – заявил Брейди, – плачу по пять долларов за штуку.
– Глупости! За пять долларов можно нащелкать целую пленку.
– Да тихо ты! – грубовато одернул его Брейди. – Это не дружеская услуга, а бизнес. Все будет оплачено по графе«текущие расходы», и старуха может себе такое позволить. Если что, я скажу, что уплачено не только за снимки, но и за сотрудничество, и напомню, что ты парень не из болтливых…
Поколебавшись, он продолжал уже всерьез.
– И это так и есть. Ты, конечно, просмотришь материалы, но я уверен, прочтешь не больше самого необходимого, поскольку остальное-не твое дело. Вот почему я пришел к тебе. Мы можем этим заняться сейчас?
Напротив двери в кабинет стояли два больших несгораемых шкафа. В одном держали фотоматериалы, и у каждого сотрудника были к нему ключи. В другом были спрятаны фотоаппараты, включая собственную камеру Мердока, объективы и специальное оборудование.
Достав оттуда аппарат и заперев шкаф на ключ, он отправился к копировальной установке. Свет отрегулирован, аппарат заряжен-можно приступать!
Теперь он не мог не видеть, с чем имеет дело. Документы, которые нужно было сфотографировать, были подобраны по размерам и содержанию, – извещения, подписанные заявления, показания, два письма.
Выполняя работу почти автоматически, он невольно задумался о том, что ему было известно. В памяти всплыли слова Риты Олдерсон… Интересно, почему она была так встревожена? Вполуха слушая рассказ Брейди о его поездках, он спросил, кто же замещает его в бюро в его отсутствие.
– Френк Керби, – ответил Брейди, – но дел у него, честно говоря, немного.
Пока он перечислял, чем занимается Керби, Кент подумал о том, как мало общего было у этих людей. Бывший офицер полиции, по возрасту Керби годился скорее в приятели Мердоку. После перестрелки с тремя грабителями, забравшимися в супермаркет, Керби досрочно вышел в отставку, считая незаслуженным взыскание с понижением в должности.
– Он был хорошим полицейским, – продолжал Брейди.
– Что?
– Да я о Керби. Не погорячись он, уже дослужился бы до сержанта.
– А как у него дела сейчас?
Брейди пожал плечами.
На жизнь хватает. Ему слишком не нравится кому-то подчиняться. Иногда мы с ним работаем в паре.
Установив под объектив последний документ-письменные показания под присягой-даже не пытаясь специально прочитать и разобраться в содержании, он понял, с чем имеет дело. Текста ни писем, ни показаний он не просматривал, зато напечатанные сверху заголовки давали представление об их содержании. И Мердок понял, что сфотографировал два свидетельства о рождении, два-о браке и одно о разводе, одно письменное показание мэра и одно-мирового судьи, пару писем, копии выписок из регистрационных книг отелей, рапорт полиции, два заявления о приеме на работу…
Съемка была закончена, и Мердок следил, как Брейди заталкивает подлинники назад в конверт. Потом он направился в лабораторию проявлять пленку, Том следом за ним и остановился в дверях в ожидании.
Включив красный свет, Мердок опустил пленку в проявитель и установил таймер. Завинчивал крышку на бачке и производил все остальные операции он совершенно автоматически, невольно думая не только о Рите, но и о трех других людях, так или иначе связанных с семейством Олдерсонов, чьи имена он заметил в документах.
Одно из имен мелькнуло на брачном свидетельстве из Сан-Франциско, два другихна выписках из отелей в майами-Бич, хотя само по себе это значения не имело, ведь он не видел ни даты, ни сроков пребывания в отеле. Вот чего он не мог понять-это тревогу риты, её желание повидаться с ним, ибо в документах как будто не упоминалось ни её нынешнее имя, ни девичье-Рита Карр.
– Что ты видел? – неожиданно спросил Том Брейди. – И что запомнил?
– Не очень много. Как свидетель я могу лишь показать, что снял четырнадцать документов для отставного полицейского Томаса Брейди.
Брейди усмехнулся, но сам отправился следом за Мердоком, который продолжал заниматься пленками. Когда тот опустил их в большой бачок с закрепителем, раздался телефонный звонок. Взяв трубку, Мердок услышал мужской голос, разыскивавший мистера Брейди.
– Это тебя, Том.
Односторонний разговор состоял из одних междометий:
– Да… Что? Ладно, сейчас!
Положив трубку, Брейди сунул конверт в нагрудный карман и поправил шляпу.
– Мне надо идти. Как ты считаешь, сколько тебе ещё возиться с пленкой?
– Тебе ведь она нужна сухой, да?
– Разумеется. Тогда с полчаса.
– Давай сделаем вот как, – сказал Том, отправляясь в кабинет Мердока за своим портфелем. – Положи их в конверт и надпиши на нем мое имя. Если соберешься уходить, оставь его тут, на столе… Нет, пожалуй лучше положи в средний ящик. Я выпишу тебе чек, когда вернусь. И не вздумай спорить.
Повертев по носом у Кента огромным кулаком, чтобы подкрепить свои слова, он резко повернул к выходу, едва не столкнувшись с Вольтом Керри, который как раз входил в кабинет, нагруженный оборудованием.
Старше Мердока на двадцать лет, Керри был самым известным фотографом в городе. Никогда он не занимался ничем иным и не работал нигде, кроме«Курьера». Не слишком считаясь с чужим мнением, он считал себя вправе высмеивать кого угодно. Запах виски был его постоянным спутником. Молодые газетчики считали его чудаком, да он им, пожалуй, и был. Небольшого роста, коренастый, он вечно ходил в кепи, мешковатых брюках и слишком узких пиджаках странных цветов. Буркнув что-то вместо приветствия, опустил на пол ношу и тут же вышел.
А минут через пять раздался телефонный звонок: в корне изменивший планы Кента. Ибо сообщение от Метта Лекинса, дежурного редактора, гласило, что у самолета ДС-3 отказало шасси, он кружит над городом и садиться будет на брюхо минут через двадцать-двадцать пять.
– Кто у вас под руками? – спросил тот. – Кит Говард, – это был репортер из отдела хроники-уже едет туда, но без фотоаппарата.
– Мы с Керри, – ответил Мердок. – Подождите у аппарата, я с ним переговорю.
По внутреннему телефону он спросил Керри, чем тот занят.
– Пара срочных объявлений для оптовой продажи.
Проверив журнал, Кент сказал в трубку:
– Керри занят срочным материалом, Метт. Если нет никого поближе, я поеду сам. Буду с вами на связи.
Повесив трубку, он было передумал, но, перебрав в уме всех фотографов, которых мог послать, решил, что его кандидатура – самая подходящая. О пленке Брейди он не забывал ни на минуту, но времени на её обработку не оставалось совершенно. Успел только развесить половину кадров на просушку. Не зная, что делать, увидел вдруг вошедшего в комнату Керри.
– Вольт, прошу, сделай кое-что для меня! – попросил Кент. – Развесь остальные негативы! А когда высохнут, сложи в конверт, надпиши имя Тома брейди и сунь в средний ящик моего стола.
– Ладно, – согласился Керри. – Что стряслось? Решил для разнообразия поработать?
Мердок рассказал о самолете. Керри выругался.
– Знаешь, куда бы я послал все эти объявления?
– Знаю, Вольт.
Мердок усмехнулся.
– Если им нужно столько снимков, пусть обращаются в газету.
– Конечно, Вольт, конечно. Не забудь мою просьбу!
В одном углу приемной была сооружена перегородка из дерева и стекла, отделявшая закуток, служивший Мердоку кабинетом. Там едва хватало места для письменного стола с креслом и стула для посетителей. Угол был занят стеллажом для бумаг, и поскольку в комнате больше не оставалось ни сантиметра свободного пола, все остальное громоздилось вверх к потолку. К стене прилепился радиоприемник, на его крышке-табло, фиксировавшее, какие машины редакции где находятся.
Когда вошел Мердок, в приемной был всего один человек-фотограф Клайм, который ещё в четыре часа сменился. Клайм всегда гонялся за сверхурочными, вот и теперь он встретил Мердока вопросом, нет ли срочной работы. Тот обещал посмотреть.
Судя по табло, три машины были на заданиях, в журнале тоже не было ничего чрезвычайного. Так он и сказал Клайму, скинув пиджак и протискиваясь в кресло. Еще не успев как следует устроиться, заметил какое-то движение сбоку, и обернувшись увидел Тома Брейди, загородившего всю дверь, с портфелем под мышкой. Радость Мердока была неподдельной.
– Эй! – он весело улыбнулся, – заходи, садись, если сумеешь. Где ты пропадал, бродяга?
Навалившись всем телом на косяк, Брейди сбил шляпу на затылок. Краснощекий здоровяк с седой шевелюрой выглядел ниже своего роста из-за широченных плеч и бычьей шеи; из-под нависших густых бровей взирали черные глаза, изъяснялся он в ворчливогрубоватой манере. Полтора года назад он ушел в отставку после 38 лет службы в полиции, в криминальном отделе. И открыл свое собственное частное детективное бюро со штатом в одиннадцать человек.
Сейчас он улыбался во весь рост, явно весьма довольный собой.
– Путешествовал, сынок, путешествовал. Спросишь, где?
– Считай, что уже спросил.
– Сан-Франциско, Лос-Анжелес, Мехико-Сити, Майами-Бич. И даже заехал повидать Элис и внучат.
– Бесплатно?
– Совершенно. В таких местах побывал, что раньше и не мечтал. Целый месяц, сынок-сотня в неделю и оплата всех расходов! А их было немало. И это ещё не всепредвидятся солидные премиальные. Честное слово, наберется приличная сумма, когда я отчитаюсь! А я отчитаюсь полностью!
Он шагнул внутрь, отложил в сторону портфель, осторожно опустился на стул и продолжал:
– Ты же знаешь, уйдя в отставку я остался без гроша, не считая страховки, которую трогать не хотел.
– Потому что все потратил на образование дочери, а потом…
– Неважно! Я тебе говорил, что не рассчитываю на большие доходы как частный детектив, но все же какое-то занятие и прибавка к пенсии, что ни говори, да и после долгих лет бесконечных инструкций и уставов – просто отдых… Ты же сам мне дал денег на обзаведение и обстановку и помог получить лицензию.
– Ну и что? Ты со мной давно рассчитался.
– И вот, – не обращая внимания на его слова продолжал Брейди, – я получил такое задание, о котором можно только мечтать. Почему? Потому что ты дал мне такую замечательную рекомендацию для миссис Олдерсон.
Представив себе Гарриет Олдерсон, Мердок невольно фыркнул и сказал, что никакой замечательной рекомендации он не давал.
– Я ей просто сказал, что знаю тебя давно и что за твоими плечами 38 лет безупречной службы в полиции.
– Она никогда не имела дела с частными детективами, – усмехнулся Брейди, – и сказала сразу, что профессия эта ей не нравится. Но раз вбила себе в голову, что нуждается в помощи, то наняла меня. А уже завтра она получит мой отчет!
Расстегнув портфель, Брейди достал из него конверт из плотной бумаги, кроме которого там ничего и не было, и защелкнул замок.
– Любезность за любезность, – сказал он. – Ты порекомендовал меня миссис Олдерсон, а я дам тебе возможность немного подзаработать.
Он похлопал по конверту.
– Я долго и упорно работал, чтобы добыть эти материалы. И теперь мне нужно подстраховаться, – мало ли что может случиться… Ты мне говорил, что ваши газетные фотографы охотно берутся за подработку… ничего не изменилось?
Мердок подтвердил, что вздумай он запретить такое нарушение служебной дисциплины, подчиненных охватило бы недовольство. Ибо точно также, как левые заработки имели репортеры, не брезговали им и фотокорреспонденты. Разъезжая по городу и выполняя служебные поручения, они частенько получали частные заказы от рекламных агенств, да и от частных лиц, желавших запечатлеть церемонии бракосочетания, похорон, крестин или иных выдающихся событий. В газете начальство смотрело на такие вещи сквозь пальцы, если только ими занимались не в служебное время. Второе же условие-чтобы на это не расходовались казенные материалысоблюдалось только на бумаге.
Кент знал, кто из его работников и когда выполнял левые заказы, знал, что на них идет пленка, бумага и реактивы, но поскольку расходы эти были не слишком обременительны, предпочитал прикрывать на эти глаза: слишком свежи были в памяти совсем недавние дни, когда он сам нуждался в дополнительном заработке. Правда, в последнее время он только изредка соглашался выполнить свадебные фотографии богачей, которым его цены были по карману, да ещё отдельные заказы иллюстрированных журналов.
– Мне нужны четырнадцать негативов, – заявил Брейди, – плачу по пять долларов за штуку.
– Глупости! За пять долларов можно нащелкать целую пленку.
– Да тихо ты! – грубовато одернул его Брейди. – Это не дружеская услуга, а бизнес. Все будет оплачено по графе«текущие расходы», и старуха может себе такое позволить. Если что, я скажу, что уплачено не только за снимки, но и за сотрудничество, и напомню, что ты парень не из болтливых…
Поколебавшись, он продолжал уже всерьез.
– И это так и есть. Ты, конечно, просмотришь материалы, но я уверен, прочтешь не больше самого необходимого, поскольку остальное-не твое дело. Вот почему я пришел к тебе. Мы можем этим заняться сейчас?
Напротив двери в кабинет стояли два больших несгораемых шкафа. В одном держали фотоматериалы, и у каждого сотрудника были к нему ключи. В другом были спрятаны фотоаппараты, включая собственную камеру Мердока, объективы и специальное оборудование.
Достав оттуда аппарат и заперев шкаф на ключ, он отправился к копировальной установке. Свет отрегулирован, аппарат заряжен-можно приступать!
Теперь он не мог не видеть, с чем имеет дело. Документы, которые нужно было сфотографировать, были подобраны по размерам и содержанию, – извещения, подписанные заявления, показания, два письма.
Выполняя работу почти автоматически, он невольно задумался о том, что ему было известно. В памяти всплыли слова Риты Олдерсон… Интересно, почему она была так встревожена? Вполуха слушая рассказ Брейди о его поездках, он спросил, кто же замещает его в бюро в его отсутствие.
– Френк Керби, – ответил Брейди, – но дел у него, честно говоря, немного.
Пока он перечислял, чем занимается Керби, Кент подумал о том, как мало общего было у этих людей. Бывший офицер полиции, по возрасту Керби годился скорее в приятели Мердоку. После перестрелки с тремя грабителями, забравшимися в супермаркет, Керби досрочно вышел в отставку, считая незаслуженным взыскание с понижением в должности.
– Он был хорошим полицейским, – продолжал Брейди.
– Что?
– Да я о Керби. Не погорячись он, уже дослужился бы до сержанта.
– А как у него дела сейчас?
Брейди пожал плечами.
На жизнь хватает. Ему слишком не нравится кому-то подчиняться. Иногда мы с ним работаем в паре.
Установив под объектив последний документ-письменные показания под присягой-даже не пытаясь специально прочитать и разобраться в содержании, он понял, с чем имеет дело. Текста ни писем, ни показаний он не просматривал, зато напечатанные сверху заголовки давали представление об их содержании. И Мердок понял, что сфотографировал два свидетельства о рождении, два-о браке и одно о разводе, одно письменное показание мэра и одно-мирового судьи, пару писем, копии выписок из регистрационных книг отелей, рапорт полиции, два заявления о приеме на работу…
Съемка была закончена, и Мердок следил, как Брейди заталкивает подлинники назад в конверт. Потом он направился в лабораторию проявлять пленку, Том следом за ним и остановился в дверях в ожидании.
Включив красный свет, Мердок опустил пленку в проявитель и установил таймер. Завинчивал крышку на бачке и производил все остальные операции он совершенно автоматически, невольно думая не только о Рите, но и о трех других людях, так или иначе связанных с семейством Олдерсонов, чьи имена он заметил в документах.
Одно из имен мелькнуло на брачном свидетельстве из Сан-Франциско, два другихна выписках из отелей в майами-Бич, хотя само по себе это значения не имело, ведь он не видел ни даты, ни сроков пребывания в отеле. Вот чего он не мог понять-это тревогу риты, её желание повидаться с ним, ибо в документах как будто не упоминалось ни её нынешнее имя, ни девичье-Рита Карр.
– Что ты видел? – неожиданно спросил Том Брейди. – И что запомнил?
– Не очень много. Как свидетель я могу лишь показать, что снял четырнадцать документов для отставного полицейского Томаса Брейди.
Брейди усмехнулся, но сам отправился следом за Мердоком, который продолжал заниматься пленками. Когда тот опустил их в большой бачок с закрепителем, раздался телефонный звонок. Взяв трубку, Мердок услышал мужской голос, разыскивавший мистера Брейди.
– Это тебя, Том.
Односторонний разговор состоял из одних междометий:
– Да… Что? Ладно, сейчас!
Положив трубку, Брейди сунул конверт в нагрудный карман и поправил шляпу.
– Мне надо идти. Как ты считаешь, сколько тебе ещё возиться с пленкой?
– Тебе ведь она нужна сухой, да?
– Разумеется. Тогда с полчаса.
– Давай сделаем вот как, – сказал Том, отправляясь в кабинет Мердока за своим портфелем. – Положи их в конверт и надпиши на нем мое имя. Если соберешься уходить, оставь его тут, на столе… Нет, пожалуй лучше положи в средний ящик. Я выпишу тебе чек, когда вернусь. И не вздумай спорить.
Повертев по носом у Кента огромным кулаком, чтобы подкрепить свои слова, он резко повернул к выходу, едва не столкнувшись с Вольтом Керри, который как раз входил в кабинет, нагруженный оборудованием.
Старше Мердока на двадцать лет, Керри был самым известным фотографом в городе. Никогда он не занимался ничем иным и не работал нигде, кроме«Курьера». Не слишком считаясь с чужим мнением, он считал себя вправе высмеивать кого угодно. Запах виски был его постоянным спутником. Молодые газетчики считали его чудаком, да он им, пожалуй, и был. Небольшого роста, коренастый, он вечно ходил в кепи, мешковатых брюках и слишком узких пиджаках странных цветов. Буркнув что-то вместо приветствия, опустил на пол ношу и тут же вышел.
А минут через пять раздался телефонный звонок: в корне изменивший планы Кента. Ибо сообщение от Метта Лекинса, дежурного редактора, гласило, что у самолета ДС-3 отказало шасси, он кружит над городом и садиться будет на брюхо минут через двадцать-двадцать пять.
– Кто у вас под руками? – спросил тот. – Кит Говард, – это был репортер из отдела хроники-уже едет туда, но без фотоаппарата.
– Мы с Керри, – ответил Мердок. – Подождите у аппарата, я с ним переговорю.
По внутреннему телефону он спросил Керри, чем тот занят.
– Пара срочных объявлений для оптовой продажи.
Проверив журнал, Кент сказал в трубку:
– Керри занят срочным материалом, Метт. Если нет никого поближе, я поеду сам. Буду с вами на связи.
Повесив трубку, он было передумал, но, перебрав в уме всех фотографов, которых мог послать, решил, что его кандидатура – самая подходящая. О пленке Брейди он не забывал ни на минуту, но времени на её обработку не оставалось совершенно. Успел только развесить половину кадров на просушку. Не зная, что делать, увидел вдруг вошедшего в комнату Керри.
– Вольт, прошу, сделай кое-что для меня! – попросил Кент. – Развесь остальные негативы! А когда высохнут, сложи в конверт, надпиши имя Тома брейди и сунь в средний ящик моего стола.
– Ладно, – согласился Керри. – Что стряслось? Решил для разнообразия поработать?
Мердок рассказал о самолете. Керри выругался.
– Знаешь, куда бы я послал все эти объявления?
– Знаю, Вольт.
Мердок усмехнулся.
– Если им нужно столько снимков, пусть обращаются в газету.
– Конечно, Вольт, конечно. Не забудь мою просьбу!
Глава 3.
В аэропорту дело кончилось удачно для всех, особенно для 14 пассажиров и трех человек команды. Час прокружив над аэродромом, где готовились к приземлению на брюхо, пилот ухитрился проделать все настолько искусно, что все они оказались в объятиях возбужденных родных и знакомых, даже не осознав до конца, какой опасности подвергались.
Мердок понимал, что стал свидетелем чуда, но вот насчет снимков… Все, что он смог сделать-это пару кадров команды и пассажиров, у которых Кит Говард выуживал более-менее интересные реплики для большого репортажа. Еще недавно Кит был в редакции вроде мальчика на побегушках, поэтому с трудом справлялся с возбуждением при каждом самостоятельном выезде на задание. Они уже ехали в служебной машине обратно в город, а он все ещё толковал о сочетании опыта и удачи.
Они слушали полицейское радио. Благодаря многолетней практике, Мердок ухитрялся и поддерживать разговор с Говардом, и слушать команды диспетчера. Именно потому, услышав известный ему адрес, он мгновенно сориентировался и решил туда заехать. Тем более, что адрес этот находился практически за углом, а слова:"-Разберитесь, в чем там дело», обращенные к какой-то патрульной машине, пробудили в нем старый охотничий инстинкт. Предложив Говарду заглянуть туда, он перебрался в крайний ряд, чтобы повернуть у светофора.
– Что случилось? – удивился Говард.
– По радио помянули заведение Келлера.
– Ресторан?
– Может быть, просто пьяный, но вроде рановато, так что давай заглянем на минутку.
Свернув направо, посреди следующего квартала он увидел вывеску Келлера. Не заметив никаких признаков беспорядка, медленно проехал мимо, но решил все же остановиться и потянулся за фотоаппаратом. Едва выйдя из автомобиля, увидел, как вплотную за ним тормозит патрульная машина, и поспешил внутрь. Говард не отставал от него.
Ресторан Келлера давно завоевал славу такого места, где можно было получить отлично приготовленную отбивную, бифштекс или цыпленка для тех, кого не слишком интересовали хром, красная кожа и огромные зеркала. Зал был отделан панелями в староанглийском стиле, с приглушённым светом и тяжёлой мебелью. Во время обеда музыки не полагалось, но где-то около десяти на эстраде появлялось трио для желающих поразвлечься.
Гардероб помещался слева от входа в холл, напротив-комната отдыха. Когда Мердок вошел, там никого не было, а из двери в главный зал за ним следила девушка… Зал был почти пуст, только в центре собралась кучка людей. Хотя Кент понятия не имел, что происходит, он не колебался ни секунды: дальномер стоял на двенадцать футов, вспышка наготове, так что оставалось лишь нажать на спуск.
При яркой вспышке он заметил стоявшего слева Келлера, недоуменно смотревшего на револьвер в своей руке, словно не понимая, откуда тот взялся. В центре круга стоял мужчина с налитой кровью физиономией, которого держали за руки два официанта, и орал на другого, постарше и лысоватого, стоявшего рядом с грудастой блондинкой лет тридцати. До вспышки она тоже остервенело спорила с задержанным, но появление Мердока все изменило. Официант едва удержал своего клиента, который попытался броситься на Мердока. Блондинка тоже кинулась вперед, Мердок отступил назад. Лысоватый компаньон попытался удержать её, та рванулась от него, но тут же замерла на месте появились двое полицейских в форме.
– Тихо! Прекратите безобразие! – раздалась команда. – Что случилось, мистер Келлер?
Мердок зарядил вспышку, поменял фокус, влез на стул, чтобы снять всю сцену, а потом тихонько удалился к стойке, где не было никого, кроме единственного посетителя, с невозмутимым видом сидевшего у дальнего конца, потягивая пиво. Мердок посмотрел на него, подошел и уселся рядом на табурет.
Это был Том Брейди.
– Ты что тут делаешь? – спросил Мердок. – Из-за чего шум?
– На какой вопрос ответить сначала?
– На любой.
– Блондинка с приятелем выпивали вон за тем дальним столиком у стены. Появился этот парень и пошел прямо к ним. О чем они спорили, я не слышал, потом он схватил блондинку за руку, словно хотел увести силой. Та подняла крик и влепила ему пощечину, спутник вскочил и бросился на парня, тот в ответ выхватил оружие. Блондинка схватила его за руку, когда он стрелял. Пуля, к счастью, угодила в потолок, и тут двое официантов схватили его за руки.
– Ты их знаешь?
– Никогда не видел. Когда кто-то заявляется с чужой приятельницей, жди неприятностей.
Тем временем Мердок наблюдал, как в зале появились ещё двое полицейских и включились в разговор с Келлером и своими коллегами. Вскоре возмутители спокойствия были удалены из зала. Кит Говард, разумеется, отправился за ними. Соскользнув с табурета, Мердок тоже двинулся к выходу, но успел дойти лишь до двери, как его кто-то хлопнул по плечу.
– Эй, парень!
Голос этот принадлежал Алу Перетти, игроку и задире, за которым тянулся длинный шлейф арестов за самые разные правонарушения, но ни одной судимости. Сам он был бровастым типом с сизым подбородком и редеющей черной шевелюрой.
– Эти снимки могут принести неприятности моему другу, – заявил Перетти, – я бы не хотел, чтобы они появились в газете.
Кент повел плечом, чтобы сбросить руку Перетти, ему не нравились ни фамильярность, ни тон этого типа.
– Вас я не снимал.
– Но я все равно попал в кадр, и моя дама тоже. А её тут в данный момент быть не могло. Понимаете, что я имею в виду? У неё могут быть неприятности, а я этого не хочу. Забудьте про снимки, и я компенсирую убытки.
Мердок понимал, что стал свидетелем чуда, но вот насчет снимков… Все, что он смог сделать-это пару кадров команды и пассажиров, у которых Кит Говард выуживал более-менее интересные реплики для большого репортажа. Еще недавно Кит был в редакции вроде мальчика на побегушках, поэтому с трудом справлялся с возбуждением при каждом самостоятельном выезде на задание. Они уже ехали в служебной машине обратно в город, а он все ещё толковал о сочетании опыта и удачи.
Они слушали полицейское радио. Благодаря многолетней практике, Мердок ухитрялся и поддерживать разговор с Говардом, и слушать команды диспетчера. Именно потому, услышав известный ему адрес, он мгновенно сориентировался и решил туда заехать. Тем более, что адрес этот находился практически за углом, а слова:"-Разберитесь, в чем там дело», обращенные к какой-то патрульной машине, пробудили в нем старый охотничий инстинкт. Предложив Говарду заглянуть туда, он перебрался в крайний ряд, чтобы повернуть у светофора.
– Что случилось? – удивился Говард.
– По радио помянули заведение Келлера.
– Ресторан?
– Может быть, просто пьяный, но вроде рановато, так что давай заглянем на минутку.
Свернув направо, посреди следующего квартала он увидел вывеску Келлера. Не заметив никаких признаков беспорядка, медленно проехал мимо, но решил все же остановиться и потянулся за фотоаппаратом. Едва выйдя из автомобиля, увидел, как вплотную за ним тормозит патрульная машина, и поспешил внутрь. Говард не отставал от него.
Ресторан Келлера давно завоевал славу такого места, где можно было получить отлично приготовленную отбивную, бифштекс или цыпленка для тех, кого не слишком интересовали хром, красная кожа и огромные зеркала. Зал был отделан панелями в староанглийском стиле, с приглушённым светом и тяжёлой мебелью. Во время обеда музыки не полагалось, но где-то около десяти на эстраде появлялось трио для желающих поразвлечься.
Гардероб помещался слева от входа в холл, напротив-комната отдыха. Когда Мердок вошел, там никого не было, а из двери в главный зал за ним следила девушка… Зал был почти пуст, только в центре собралась кучка людей. Хотя Кент понятия не имел, что происходит, он не колебался ни секунды: дальномер стоял на двенадцать футов, вспышка наготове, так что оставалось лишь нажать на спуск.
При яркой вспышке он заметил стоявшего слева Келлера, недоуменно смотревшего на револьвер в своей руке, словно не понимая, откуда тот взялся. В центре круга стоял мужчина с налитой кровью физиономией, которого держали за руки два официанта, и орал на другого, постарше и лысоватого, стоявшего рядом с грудастой блондинкой лет тридцати. До вспышки она тоже остервенело спорила с задержанным, но появление Мердока все изменило. Официант едва удержал своего клиента, который попытался броситься на Мердока. Блондинка тоже кинулась вперед, Мердок отступил назад. Лысоватый компаньон попытался удержать её, та рванулась от него, но тут же замерла на месте появились двое полицейских в форме.
– Тихо! Прекратите безобразие! – раздалась команда. – Что случилось, мистер Келлер?
Мердок зарядил вспышку, поменял фокус, влез на стул, чтобы снять всю сцену, а потом тихонько удалился к стойке, где не было никого, кроме единственного посетителя, с невозмутимым видом сидевшего у дальнего конца, потягивая пиво. Мердок посмотрел на него, подошел и уселся рядом на табурет.
Это был Том Брейди.
– Ты что тут делаешь? – спросил Мердок. – Из-за чего шум?
– На какой вопрос ответить сначала?
– На любой.
– Блондинка с приятелем выпивали вон за тем дальним столиком у стены. Появился этот парень и пошел прямо к ним. О чем они спорили, я не слышал, потом он схватил блондинку за руку, словно хотел увести силой. Та подняла крик и влепила ему пощечину, спутник вскочил и бросился на парня, тот в ответ выхватил оружие. Блондинка схватила его за руку, когда он стрелял. Пуля, к счастью, угодила в потолок, и тут двое официантов схватили его за руки.
– Ты их знаешь?
– Никогда не видел. Когда кто-то заявляется с чужой приятельницей, жди неприятностей.
Тем временем Мердок наблюдал, как в зале появились ещё двое полицейских и включились в разговор с Келлером и своими коллегами. Вскоре возмутители спокойствия были удалены из зала. Кит Говард, разумеется, отправился за ними. Соскользнув с табурета, Мердок тоже двинулся к выходу, но успел дойти лишь до двери, как его кто-то хлопнул по плечу.
– Эй, парень!
Голос этот принадлежал Алу Перетти, игроку и задире, за которым тянулся длинный шлейф арестов за самые разные правонарушения, но ни одной судимости. Сам он был бровастым типом с сизым подбородком и редеющей черной шевелюрой.
– Эти снимки могут принести неприятности моему другу, – заявил Перетти, – я бы не хотел, чтобы они появились в газете.
Кент повел плечом, чтобы сбросить руку Перетти, ему не нравились ни фамильярность, ни тон этого типа.
– Вас я не снимал.
– Но я все равно попал в кадр, и моя дама тоже. А её тут в данный момент быть не могло. Понимаете, что я имею в виду? У неё могут быть неприятности, а я этого не хочу. Забудьте про снимки, и я компенсирую убытки.