Страница:
Марджи нахмурилась. Неожиданно в голове мелькнула мысль о том, как плохо она знает Фернандо. Ей вдруг на мгновение показалось, что она выходит замуж за незнакомого или почти незнакомого человека. Да, он был хорошим отцом, преуспевающим бизнесменом, у него были прекрасные родственники – все это она хорошо знала. Но душа, внутренний мир этого человека до сих пор оставались для нее загадкой.
– Да, кстати, – Адель сунула руку в карман платья и достала маленькую плоскую коробочку, – Фернандо просил меня передать вот это тебе сегодня утром. – Улыбнувшись, она положила подарок на туалетный столик и направилась к двери. – Мне пора идти. Я обещала папе поехать с ним в аэропорт, чтобы встретить твоих гостей и оказать им настоящее испанское гостеприимство. Горничные помогут тебе одеться.
– Спасибо, Адель. – Марджи тоже улыбнулась ей.
Она пригласила на свадьбу только мать, свою лучшую подругу Лолиту и ее друга Джорджа. Ей не хотелось превращать церемонию бракосочетания в столпотворение, тем более за счет своих гостей. Она знала, что одних только родственников Фернандо набиралось столько, что они, возможно, заполонят всю церковь.
Как только дверь за будущей золовкой захлопнулась, Марджи открыла коробочку и извлекла из нее потрясающей красоты бриллиант на цепочке из белого золота. В приложенной записке была одна строчка: «Надеюсь, это тебе понравится. Фернандо».
Подойдя к зеркалу, Марджи надела ожерелье на шею и залюбовалась им. Красиво, даже очень… Но она готова была променять все бриллианты мира на одно коротенькое слово, которого так недоставало в записке.
Между тем приготовления к свадьбе шли полным ходом. С задней стороны дома были открыты широкие двойные двери, и через них в уютный внутренний дворик – патио – были вынесены столы, которые уже ломились от всевозможных яств. Гости входили в дом группами и прямо в прихожей оставляли на столиках-подставках подарки с поздравительными открытками.
Было около часа, когда к Марджи поднялась ее мать, только что приехавшая из аэропорта, и, увидев дочь в свадебном платье, воскликнула:
– Ты выглядишь чудесно, доченька! Просто прекрасно.
– Машина подана, – раздался снизу голос Адели, и Марджи опять почувствовала, как стали напрягаться ее нервы.
– А где Шон? – спросила она мать.
– Пять минут назад он отправился в церковь.
– Тогда и мне пора выезжать, – сказала Марджи и нервно поправила сложную прическу, над которой часа два трудился приглашенный на виллу парикмахер.
Когда свадебный лимузин завернул за угол, к церкви, первым, кого увидела Марджи, был Шон. В нарядном темном костюмчике, аккуратно причесанный, он стоял у порога церкви и обеими руками радостно махал матери. Остановив машину, водитель выскочил из кабины и распахнул перед невестой дверцу. Марджи, придерживая платье, выбралась на тротуар и сразу заметила приближающегося к лимузину Фернандо. Он был в элегантном темном костюме и выглядел великолепно.
– Ты восхищаешь меня все больше и больше, – сказал он и окинул всю ее с головы до пят горящим взглядом.
Она затрепетала, сгорая от внезапно охватившего ее желания.
– Мамочка, ты очень красивая… Папуля сказал, чтобы я передал тебе вот это, – пролепетал Шон и, вынув из-за спины руку, протянул ей красную розу.
– Спасибо, мой хороший. – Взяв цветок, она нагнулась и нежно поцеловала сына.
– Эй, Фернандо, ведь ты должен ждать нас внутри! – К лимузину подошел его отец и недовольно посмотрел на сына. – По ритуалу мне положено сопровождать Марджи, когда она будет входить в церковь, а тебе в это время следует находиться у алтаря и сгорать от нетерпения в ожидании невесты.
– Я как раз собрался туда идти. – Фернандо с улыбкой взглянул на Марджи. – До скорого, дорогая!
Маленькая церквушка была до отказа заполнена родственниками жениха. Все смотрели на красавицу-невесту в длинном платье из нежнейшего шелка кремового цвета. Но Марджи ни на кого не смотрела. Пока она шла по проходу между рядами, ее взгляд был устремлен только на одного человека – Фернандо Ретамара. Она шла к своему нареченному. Шла к алтарю.
И вдруг Марджи почувствовала, что все, что происходит сейчас, правильно и хорошо.
Когда она встала рядом с Фернандо и он взял ее за руку, ей показалось, будто какие-то незримые крылья наконец принесли ее туда, где ей нужно было появиться давным-давно…
Когда Марджи повторяла за священником слова клятвы, ее голос звучал на полтона ниже, чем обычно, и был не всегда устойчив. Голос же Фернандо, напротив, был твердым и до звонкости чеканным.
Как только на палец невесты было надето золотое обручальное кольцо, священник сначала по-испански, а затем по-английски сказал:
– А теперь я объявляю вас мужем и женой…
Марджи трудно было поверить, что за такой короткий промежуток времени может так круто измениться человеческая жизнь. Она посмотрела в глаза Фернандо, и на миг ее охватило чувство ирреальности. Может быть, все, что она сейчас видела, слышала, чувствовала, происходило на самом деле вовсе не с ней? Ее голова слегка кружилась, перед глазами будто висела тонкая пелена. Может быть, все это сон? Но когда Фернандо нагнулся и страстно, неистово поцеловал ее в губы и когда в тот же миг она вся так и вспыхнула изнутри, ей стало ясно, что происходящее было вовсе не сном.
Выйдя из церкви, они сразу попали под ослепительные лучи солнца и яркий, разноцветный дождь конфетти. Затем их попросили позировать перед фотокамерами, а спустя несколько минут новобрачные разместились на заднем сиденье лимузина.
Когда свадебный кортеж тронулся, Марджи помахала рукой Шону, следовавшему за ними в машине вместе с дедушкой Орландо и бабушкой Джиной.
– Из вас получилась прекрасная невеста, миссис Ретамар, – сказал Фернандо и улыбнулся ей.
– Спасибо за комплимент. И за очаровательное ожерелье. – Она прикоснулась к бриллианту на цепочке из белого золота, украшавшему ее шею. – Мне так неловко – я ничего не купила тебе к этому дню.
– У тебя еще есть шанс сделать мне подарок сегодня вечером, – сказал он поддразнивающим тоном и, увидев ее зардевшиеся щеки, весело улыбнулся. – Я буду снимать упаковку с твоего подарка очень медленно, не спеша, – мягко добавил он, – буду растягивать удовольствие. Но, возможно, у меня не хватит выдержки до вечера – ведь я столько времени ждал его! И тогда мне придется развернуть твой подарок раньше…
Фернандо наклонился к ней и нежно поцеловал в губы; затем его руки осторожно скользнули вверх по корсажу, и, хотя ей больше всего на свете хотелось в эту минуту, чтобы он отбросил всякую осторожность, чувство приличия заставило ее одернуть его сдержанным шепотом:
– Фернандо, успокойся… Ведь рядом водитель и… людям все будет видно…
– Ну и черт с ними! Пусть видят. А если мне захотелось поцеловать свою жену?
Его пальцы коснулись груди Марджи, и он тотчас почувствовал, как стали разбухать и твердеть ее соски. А в следующее мгновение она сама принялась гладить и страстно целовать его. Но тут через открытые окна лимузина на них обрушился шквал автомобильных гудков: водители машин на встречной полосе еще издали замечали свадебный кортеж и, поравнявшись с ним, один за другим сигналили, посылая таким способом свои поздравления новобрачным.
Услышав эти шумные «поздравления», Марджи отпрянула от Фернандо, с изумлением взглянула на запруженную автомобилями дорогу, а затем – на своего суженого. Тот рассмеялся и сказал:
– Успокойся. Никакой дорожной аварии не произошло. Просто люди глазеют на нас и, как могут, выражают нам свою симпатию. Среди такого шума и гвалта мы будем ехать, возможно, до самого ресторана, где в нашу честь заказан банкет.
И Фернандо оказался прав. Даже когда они уже выехали за город и направились в сторону зеленых холмов, встречные машины не переставали сигналить им, а оказывавшиеся около шоссе люди улыбались и махали им вдогонку руками.
Четверть часа спустя она снова прильнула к нему, и их губы опять слились в жадном поцелуе.
– Ты по-прежнему невероятно темпераментна, – сказал он, на минуту прервав объятия. – А помнишь тот вечер, когда у нас состоялось первое свидание? Мы запланировали сначала поужинать в ресторане, потом пойти в оперный театр… Но нам не удалось расправиться даже с первым блюдом.
Несколько мгновений Марджи не могла ото-, рваться от его черных глаз; она утопала в них. Тот вечер запомнился ей, наверное, на всю жизнь. Его отдельные эпизоды прокручивались в памяти, как четко отснятые кинокадры: вот Фернандо поспешно расплачивается с официанткой, вот они, едва переступив порог его дома, сразу начинают раздевать друг друга… Впоследствии она часто спрашивала себя: не в тот ли вечер был зачат Шон?
– Да, помню, – прошептала Марджи и подумала: ни до, ни после того вечера ни один мужчина не будил в ней такие страстные чувства, какие будил Фернандо.
– После той первой встречи наступило замечательное время, – спокойным тоном заметил он.
В этих словах Фернандо она не расслышала и намека на какую-то глубину или хотя бы романтичность чувства, и это сразу вернуло ее из области приятных воспоминаний в реальную действительность. Взглянув на свое обручальное кольцо, Марджи спросила мужа:
– Скажи, в тот день, когда Шон еще находился в больнице, а ты предложил мне выйти за тебя замуж… не было ли это предложение сделано экспромтом? Я имею в виду, что, поскольку тебя в тот момент очень волновала судьба Шона, не возникла ли эта мысль о нашей женитьбе… совершенно случайно, без предварительного ее обдумывания?
– Нет, никакой случайности в моем предложении не было, – твердым, уверенным тоном ответил Фернандо. Нежно проведя ладонью по ее щеке, он добавил: – Идею о нашем браке я начал тщательно обдумывать с того самого момента, когда понял, что мне надо уезжать из Нью-Йорка… Кстати, Шон, должно быть, подслушал мои слова о намерении жениться как раз перед тем, как заболел.
– Когда он передал мне эти слова, сказанные тобой во время телефонного разговора, я подумала, что ты собираешься жениться… не на мне, а на какой-то другой женщине. – Марджи не захотела омрачать день своей свадьбы именем Линда и поэтому даже не назвала его.
Фернандо покачал головой и ласково произнес:
– Только на тебе и ни на какой другой женщине. – Затем спокойным голосом добавил: – Я неоднократно пытался пригласить тебя куда-нибудь на ужин и попросить твоей руки в подобающей обстановке, но ты каждый раз отказывалась от встречи… А потом, когда Шон заболел, события стали выходить из-под моего контроля.
– Из-под моего тоже, – буркнула Марджи.
– Ты от многого отказалась ради сына, меня, ради нас с тобой. – Она никогда не слышала, чтобы Фернандо говорил таким серьезным, углубленно-задумчивым тоном. – Отказалась от любимой работы, покинула старых друзей – и все ради того, чтобы отныне быть рядом со мной…
Они не знали, сколько еще времени мчались по загородному шоссе, сколько нежных поцелуев и ласковых слов подарили друг другу… Но вот наступило мгновение, когда лимузин остановился. Новобрачные вышли из автомобиля и увидели очаровательную деревенскую гостиницу, к которой вслед за ними подтягивались остальные автомобили свадебного кортежа.
10
– Да, кстати, – Адель сунула руку в карман платья и достала маленькую плоскую коробочку, – Фернандо просил меня передать вот это тебе сегодня утром. – Улыбнувшись, она положила подарок на туалетный столик и направилась к двери. – Мне пора идти. Я обещала папе поехать с ним в аэропорт, чтобы встретить твоих гостей и оказать им настоящее испанское гостеприимство. Горничные помогут тебе одеться.
– Спасибо, Адель. – Марджи тоже улыбнулась ей.
Она пригласила на свадьбу только мать, свою лучшую подругу Лолиту и ее друга Джорджа. Ей не хотелось превращать церемонию бракосочетания в столпотворение, тем более за счет своих гостей. Она знала, что одних только родственников Фернандо набиралось столько, что они, возможно, заполонят всю церковь.
Как только дверь за будущей золовкой захлопнулась, Марджи открыла коробочку и извлекла из нее потрясающей красоты бриллиант на цепочке из белого золота. В приложенной записке была одна строчка: «Надеюсь, это тебе понравится. Фернандо».
Подойдя к зеркалу, Марджи надела ожерелье на шею и залюбовалась им. Красиво, даже очень… Но она готова была променять все бриллианты мира на одно коротенькое слово, которого так недоставало в записке.
Между тем приготовления к свадьбе шли полным ходом. С задней стороны дома были открыты широкие двойные двери, и через них в уютный внутренний дворик – патио – были вынесены столы, которые уже ломились от всевозможных яств. Гости входили в дом группами и прямо в прихожей оставляли на столиках-подставках подарки с поздравительными открытками.
Было около часа, когда к Марджи поднялась ее мать, только что приехавшая из аэропорта, и, увидев дочь в свадебном платье, воскликнула:
– Ты выглядишь чудесно, доченька! Просто прекрасно.
– Машина подана, – раздался снизу голос Адели, и Марджи опять почувствовала, как стали напрягаться ее нервы.
– А где Шон? – спросила она мать.
– Пять минут назад он отправился в церковь.
– Тогда и мне пора выезжать, – сказала Марджи и нервно поправила сложную прическу, над которой часа два трудился приглашенный на виллу парикмахер.
Когда свадебный лимузин завернул за угол, к церкви, первым, кого увидела Марджи, был Шон. В нарядном темном костюмчике, аккуратно причесанный, он стоял у порога церкви и обеими руками радостно махал матери. Остановив машину, водитель выскочил из кабины и распахнул перед невестой дверцу. Марджи, придерживая платье, выбралась на тротуар и сразу заметила приближающегося к лимузину Фернандо. Он был в элегантном темном костюме и выглядел великолепно.
– Ты восхищаешь меня все больше и больше, – сказал он и окинул всю ее с головы до пят горящим взглядом.
Она затрепетала, сгорая от внезапно охватившего ее желания.
– Мамочка, ты очень красивая… Папуля сказал, чтобы я передал тебе вот это, – пролепетал Шон и, вынув из-за спины руку, протянул ей красную розу.
– Спасибо, мой хороший. – Взяв цветок, она нагнулась и нежно поцеловала сына.
– Эй, Фернандо, ведь ты должен ждать нас внутри! – К лимузину подошел его отец и недовольно посмотрел на сына. – По ритуалу мне положено сопровождать Марджи, когда она будет входить в церковь, а тебе в это время следует находиться у алтаря и сгорать от нетерпения в ожидании невесты.
– Я как раз собрался туда идти. – Фернандо с улыбкой взглянул на Марджи. – До скорого, дорогая!
Маленькая церквушка была до отказа заполнена родственниками жениха. Все смотрели на красавицу-невесту в длинном платье из нежнейшего шелка кремового цвета. Но Марджи ни на кого не смотрела. Пока она шла по проходу между рядами, ее взгляд был устремлен только на одного человека – Фернандо Ретамара. Она шла к своему нареченному. Шла к алтарю.
И вдруг Марджи почувствовала, что все, что происходит сейчас, правильно и хорошо.
Когда она встала рядом с Фернандо и он взял ее за руку, ей показалось, будто какие-то незримые крылья наконец принесли ее туда, где ей нужно было появиться давным-давно…
Когда Марджи повторяла за священником слова клятвы, ее голос звучал на полтона ниже, чем обычно, и был не всегда устойчив. Голос же Фернандо, напротив, был твердым и до звонкости чеканным.
Как только на палец невесты было надето золотое обручальное кольцо, священник сначала по-испански, а затем по-английски сказал:
– А теперь я объявляю вас мужем и женой…
Марджи трудно было поверить, что за такой короткий промежуток времени может так круто измениться человеческая жизнь. Она посмотрела в глаза Фернандо, и на миг ее охватило чувство ирреальности. Может быть, все, что она сейчас видела, слышала, чувствовала, происходило на самом деле вовсе не с ней? Ее голова слегка кружилась, перед глазами будто висела тонкая пелена. Может быть, все это сон? Но когда Фернандо нагнулся и страстно, неистово поцеловал ее в губы и когда в тот же миг она вся так и вспыхнула изнутри, ей стало ясно, что происходящее было вовсе не сном.
Выйдя из церкви, они сразу попали под ослепительные лучи солнца и яркий, разноцветный дождь конфетти. Затем их попросили позировать перед фотокамерами, а спустя несколько минут новобрачные разместились на заднем сиденье лимузина.
Когда свадебный кортеж тронулся, Марджи помахала рукой Шону, следовавшему за ними в машине вместе с дедушкой Орландо и бабушкой Джиной.
– Из вас получилась прекрасная невеста, миссис Ретамар, – сказал Фернандо и улыбнулся ей.
– Спасибо за комплимент. И за очаровательное ожерелье. – Она прикоснулась к бриллианту на цепочке из белого золота, украшавшему ее шею. – Мне так неловко – я ничего не купила тебе к этому дню.
– У тебя еще есть шанс сделать мне подарок сегодня вечером, – сказал он поддразнивающим тоном и, увидев ее зардевшиеся щеки, весело улыбнулся. – Я буду снимать упаковку с твоего подарка очень медленно, не спеша, – мягко добавил он, – буду растягивать удовольствие. Но, возможно, у меня не хватит выдержки до вечера – ведь я столько времени ждал его! И тогда мне придется развернуть твой подарок раньше…
Фернандо наклонился к ней и нежно поцеловал в губы; затем его руки осторожно скользнули вверх по корсажу, и, хотя ей больше всего на свете хотелось в эту минуту, чтобы он отбросил всякую осторожность, чувство приличия заставило ее одернуть его сдержанным шепотом:
– Фернандо, успокойся… Ведь рядом водитель и… людям все будет видно…
– Ну и черт с ними! Пусть видят. А если мне захотелось поцеловать свою жену?
Его пальцы коснулись груди Марджи, и он тотчас почувствовал, как стали разбухать и твердеть ее соски. А в следующее мгновение она сама принялась гладить и страстно целовать его. Но тут через открытые окна лимузина на них обрушился шквал автомобильных гудков: водители машин на встречной полосе еще издали замечали свадебный кортеж и, поравнявшись с ним, один за другим сигналили, посылая таким способом свои поздравления новобрачным.
Услышав эти шумные «поздравления», Марджи отпрянула от Фернандо, с изумлением взглянула на запруженную автомобилями дорогу, а затем – на своего суженого. Тот рассмеялся и сказал:
– Успокойся. Никакой дорожной аварии не произошло. Просто люди глазеют на нас и, как могут, выражают нам свою симпатию. Среди такого шума и гвалта мы будем ехать, возможно, до самого ресторана, где в нашу честь заказан банкет.
И Фернандо оказался прав. Даже когда они уже выехали за город и направились в сторону зеленых холмов, встречные машины не переставали сигналить им, а оказывавшиеся около шоссе люди улыбались и махали им вдогонку руками.
Четверть часа спустя она снова прильнула к нему, и их губы опять слились в жадном поцелуе.
– Ты по-прежнему невероятно темпераментна, – сказал он, на минуту прервав объятия. – А помнишь тот вечер, когда у нас состоялось первое свидание? Мы запланировали сначала поужинать в ресторане, потом пойти в оперный театр… Но нам не удалось расправиться даже с первым блюдом.
Несколько мгновений Марджи не могла ото-, рваться от его черных глаз; она утопала в них. Тот вечер запомнился ей, наверное, на всю жизнь. Его отдельные эпизоды прокручивались в памяти, как четко отснятые кинокадры: вот Фернандо поспешно расплачивается с официанткой, вот они, едва переступив порог его дома, сразу начинают раздевать друг друга… Впоследствии она часто спрашивала себя: не в тот ли вечер был зачат Шон?
– Да, помню, – прошептала Марджи и подумала: ни до, ни после того вечера ни один мужчина не будил в ней такие страстные чувства, какие будил Фернандо.
– После той первой встречи наступило замечательное время, – спокойным тоном заметил он.
В этих словах Фернандо она не расслышала и намека на какую-то глубину или хотя бы романтичность чувства, и это сразу вернуло ее из области приятных воспоминаний в реальную действительность. Взглянув на свое обручальное кольцо, Марджи спросила мужа:
– Скажи, в тот день, когда Шон еще находился в больнице, а ты предложил мне выйти за тебя замуж… не было ли это предложение сделано экспромтом? Я имею в виду, что, поскольку тебя в тот момент очень волновала судьба Шона, не возникла ли эта мысль о нашей женитьбе… совершенно случайно, без предварительного ее обдумывания?
– Нет, никакой случайности в моем предложении не было, – твердым, уверенным тоном ответил Фернандо. Нежно проведя ладонью по ее щеке, он добавил: – Идею о нашем браке я начал тщательно обдумывать с того самого момента, когда понял, что мне надо уезжать из Нью-Йорка… Кстати, Шон, должно быть, подслушал мои слова о намерении жениться как раз перед тем, как заболел.
– Когда он передал мне эти слова, сказанные тобой во время телефонного разговора, я подумала, что ты собираешься жениться… не на мне, а на какой-то другой женщине. – Марджи не захотела омрачать день своей свадьбы именем Линда и поэтому даже не назвала его.
Фернандо покачал головой и ласково произнес:
– Только на тебе и ни на какой другой женщине. – Затем спокойным голосом добавил: – Я неоднократно пытался пригласить тебя куда-нибудь на ужин и попросить твоей руки в подобающей обстановке, но ты каждый раз отказывалась от встречи… А потом, когда Шон заболел, события стали выходить из-под моего контроля.
– Из-под моего тоже, – буркнула Марджи.
– Ты от многого отказалась ради сына, меня, ради нас с тобой. – Она никогда не слышала, чтобы Фернандо говорил таким серьезным, углубленно-задумчивым тоном. – Отказалась от любимой работы, покинула старых друзей – и все ради того, чтобы отныне быть рядом со мной…
Они не знали, сколько еще времени мчались по загородному шоссе, сколько нежных поцелуев и ласковых слов подарили друг другу… Но вот наступило мгновение, когда лимузин остановился. Новобрачные вышли из автомобиля и увидели очаровательную деревенскую гостиницу, к которой вслед за ними подтягивались остальные автомобили свадебного кортежа.
10
Это было похоже на сказку. Место, выбранное для банкета в честь их бракосочетания, сразу показалось им настоящим райским уголком. Посреди безмятежной тишины, под необъятным лазурным зонтом неба стояла ослепительно белая гостиница причудливой формы. Построенная неизвестно в какие времена, она обдувалась со всех сторон легким ветерком и была окружена уютным садом, в котором уже были расставлены в один ряд широкие столы, накрытые белыми скатертями. На краю лужайки, окаймленной экзотической каменной изгородью, сплошь увитой диким виноградом, стоял бар, около которого толпились любители аперитива.
Марджи огляделась вокруг и увидела Шона. Он увлеченно играл в тени кипарисов с двоюродными братишками и сестренками. За эти несколько дней, с тех пор как они перебрались в Испанию, он успел загореть, его кожа приобрела золотисто-коричневый оттенок. На личике малыша не осталось и следа той бледности, которая так напугала Марджи во время его недавней болезни.
Когда ее глаза отыскали среди гостей Фернандо, он разговаривал с отцом и двумя братьями. Все Ретамары удивительно красивы, но самый красивый из них Фернандо, подумала Марджи.
– И ты еще пыталась внушить мне, что не любишь его, – поддразнивающим тоном сказала ей Джина, стоявшая рядом с дочерью. – Ведь он же красавец, не так ли?
– Да, он даже слишком красив, мама, и может вскружить голову любой женщине.
– И я теперь вижу, кто наделил его такой привлекательной наружностью. Орландо – потрясающий мужчина.
– Неужели? – Марджи улыбнулась и удивленно взглянула на мать.
– Он пригласил меня на завтра в оперный театр. – Джина пожала плечами и чуточку зарделась.
– Советую вести себя с ним осторожно, ма. Мужчины из рода Ретамаров умеют околдовывать.
– И ты даешь такой совет своей старушке? – Джина рассмеялась. – Да мы просто вместе поужинаем, а потом послушаем испанскую оперу – вот и вся программа.
– Не такая уж ты и старушка. Ты смотришься великолепно, – высказала свое мнение Марджи.
В голубом платье и в широкополой, со вкусом подобранной шляпе ее мать и в самом деле выглядела весьма привлекательной женщиной. Голубоглазая блондинка, как и дочь, она сохранила стройность стана и живость движений.
В этот момент к ним подошла одна из родственниц Фернандо и пригласила их к столу. Все стали рассаживаться. Марджи с Фернандо усадили на самом почетном месте. Рядом с ними разместились друг против друга Орландо и Джина; сбоку от бабушки посадили Шона. Всего за длинным праздничным столом расположилось около шестидесяти человек, и все они, за исключением Лолиты и Джорджа, состояли в родстве с Фернандо.
Веселый гвалт и шум не затихали в саду. Говор не прекращался ни на минуту, смех сливался со звоном бокалов, а лившееся рекой вино чередовалось с многочисленными блюдами, которые без конца подносили официанты.
Но чередовались за столом не только веселящие напитки и услаждающие яства. Чередовались также тосты, которые многие гости произносили в честь новобрачных. Марджи густо покраснела, а Фернандо счастливо заулыбался, когда кто-то пожелал им нарожать за их долгую семейную жизнь как можно больше детей.
В какой-то момент вдруг от одного конца стола к другому покатилась волна тихого шепота, похожего на шелест листьев, и неожиданно все присутствующие почти в унисон стали скандировать, чтобы жених поцеловал невесту. Фернандо вновь заулыбался, повернулся к жене, и, когда его губы жарко и вожделенно слились с ее губами, ей сию же минуту страстно захотелось остаться с ним наедине и заняться тем, чем можно заниматься с возлюбленным только без посторонних глаз.
Никто не произносил заранее подготовленных официальных речей, но когда на стол под громкие аплодисменты поставили огромный свадебный торт, с места поднялся Орландо Ретамар и, обращаясь к новобрачным, сказал:
– Я хочу выразить искреннюю радость по случаю того, что вы, дети, соединили свои судьбы, создали семейный союз. Хочу также предложить тост памяти. Выпьем за тех представителей наших семейств, которых сейчас нет среди нас. Я имею в виду мою покойную жену, отца Марджи… и, конечно, Ники. Ведь именно благодаря Ники вы познакомились. – Он улыбнулся. – Марджи, мы всегда будем помнить тот чудесный день, когда он привез вас к нам, ввел в нашу жизнь.
Слова свекра глубоко тронули ее, и она благодарно улыбнулась ему.
Между тем один из официантов начал разрезать на части свадебный торт, а другие стали разносить шампанское. В ветвях деревьев вспыхнули китайские фонарики, вокруг торта зажгли свечи, а около бара заиграл маленький оркестр. Гости вставали из-за стола и выходили на лужайку – одни, чтобы потанцевать, другие, чтобы освежиться у бара прохладным напитком. В это же время подъезжали все новые и новые гости, они подходили к новобрачным и поздравляли их со счастливым событием.
В этом столпотворении Марджи потеряла из виду Фернандо, и в этот момент к ней подошла Адель с женщиной, которая уже много месяцев не выходила у нее из головы.
– Марджи, позволь напомнить тебе, что это та самая Линда Хуарес, которую ты видела на моей свадьбе, – непринужденным тоном сказала сестра Фернандо.
За прошедшие месяцы Линда ничуть не изменилась. Она по-прежнему оставалась красавицей, от которой было трудно оторвать глаза. Красное платье плотно обтягивало ее узкую талию, чувственные бедра и полную грудь; у нее были высокие скулы, миндалевидные карие глаза и длинные темные волосы. Хотя она улыбалась, от ее взгляда веяло холодом. Каким-то холодным, даже промерзшим показался Марджи и голос Линды, когда та произнесла:
– Надеюсь, вы примете мои поздравления с законным браком?
– Спасибо, – сухо ответила Марджи и почувствовала себя до жути неловко.
Она не знала, о чем говорить с этой женщиной. Ее вообще страшно удивило, что эта «невеста из детства» явилась на их семейное торжество. Но, может быть, в ее жизни тоже что-нибудь изменилось? Может быть, она в кого-то влюбилась, тоже собирается замуж и теперь ей все равно?…
К ним приблизился официант. Линда взяла с подноса бокал шампанского, а когда стала подносить его к губам, Марджи заметила блеснувшее на ее пальце обручальное кольцо и, облегченно вздохнув, произнесла:
– Я вижу, в вашей личной жизни тоже произошли важные перемены?
– Да, я вышла замуж. Пару месяцев назад. – Линда с равнодушным видом оглядела толпу гостей. – Юджин, возможно, разговаривает с мужчинами у стойки бара.
Кто-то окликнул Адель, и она, извинившись перед обеими женщинами, на несколько минут покинула их. Линда как ни в чем не бывало продолжила:
– Мы с Фернандо решили, что так будет лучше. В конце концов, у каждого из нас своя жизнь… Мы всегда понимали друг друга, у нас с ним родственные души. Вы ведь знаете, что наша привязанность друг к другу началась еще со школьной скамьи?
Линда замолчала, и Марджи, чтобы заполнить неловкую паузу, сказала:
– Э… Ники говорил мне, что вы… встречались с Фернандо…
– Да. Но не только для того, чтобы поболтать. – Взгляд Линды стал твердым и холодным, как сумрачный отсвет гранита. – Наши встречи продолжались до тех пор, пока он не уехал в Америку и не обременил свою жизнь ребенком.
– Не думаю, что Шон стал для него бременем. Фернандо обожает своего сына, – гордо бросила ей Марджи.
– Да, я знаю, что он без ума от него. У вас изощренный ум, Марджи. Вы родили сына, а затем сыграли на чувстве долга Фернандо. Потерять Шона было бы для него равносильно самоубийству, поэтому он вынужден был сделать вам предложение и в конце концов попался в ваши сети. – Линда криво усмехнулась и подняла бокал с шампанским. – Вы все рассчитали правильно. Только жаль, что он не любит вас. Как же вы будете жить с этим? Должно быть, в душе вашей сейчас творится что-то ужасное, потому что вы знаете, что вышли за него замуж обманом и что это я – та женщина, которую он хотел по-настоящему…
– Это полная чушь. – Голос Марджи стал неузнаваемым даже для нее самой. – Фернандо обожает меня, – солгала она и с дрожью подумала, что за эту ложь ее через мгновение покарает гром небесный.
– Неужели обожает? – Линда ехидно ухмыльнулась. – Тогда как расценить тот факт, что последнюю ночь своей свободы он провел в моих объятиях? В эту ночь он признался мне, что хотел бы, чтобы у нас с ним все сложилось иначе.
Довольная собой, она усмехнулась и через несколько секунд исчезла в толпе.
– Что случилось? – Вернувшаяся Адель с ужасом уставилась на Марджи: лицо новобрачной было бледным как полотно.
– Ничего… Просто Линда…
– Что она сказала? – резко спросила сестра Фернандо.
– Просто… – Марджи постыдилась пересказывать содержание их беседы и опять солгала: – От Линды я узнала, как они с Фернандо были близки… еще со школьной скамьи.
– И все? – Адель с облегчением рассмеялась. – Фернандо с той поры успел повзрослеть, Марджи. Он уже давно распрощался с игрушками детства. И любит он только тебя и именно поэтому женился на тебе. А на Линду не обращай внимания… Вон там стоит ее муж. Видишь? – Золовка положила одну руку на ее плечо, а другой показала на высокого мужчину с отвратительным профилем и лысеющей головой. – Окрутить этого миллионера помог ей папочка, когда на семейном совете было решено, что Фернандо больше не является для нее… доступным. На мой взгляд, этот брак – чистой воды сделка.
Марджи ничего не могла ответить на это, потому что в глубине души знала, что и их с Фернандо брак был сделкой. Он женился на ней не по любви, а ради Шона, и все эти люди, которые пришли сюда, чтобы поздравить их и пожелать им счастья, сделали это под влиянием иллюзий… Все, за исключением Линды. Уж у этой-то женщины никаких иллюзий не было.
Чувство ликования, не покидавшее Марджи с того момента, как она вошла в церковь, вдруг совсем исчезло. Она и сама чуть было не попала под воздействие любовных иллюзий, которые создал для нее этот маг – Фернандо Ретамар.
Она заметила, что Фернандо пробирается к ней через толпу гостей, и ее сердце заметалось, как канарейка в клетке. Этой ночью ему захочется завершить магический ритуал, полностью подчинить ее своей сладкой власти. Но как она должна вести себя в такой ситуации, если ей стало известно, что он до сих пор любит свою «невесту из детства»?
Подойдя к ней, Фернандо улыбнулся и сказал:
– Шон нашел себе подружку.
Марджи посмотрела на сына, танцевавшего с четырехлетней дочкой Адели. В длинном белом платье, украшенном оборками, девочка выглядела очень привлекательной.
– Чем-то, наверное, этот маленький отпрыск Ретамаров покорил маленькую принцессу, – с улыбкой сказала Марджи.
– Наверное, покорил… А не станцевать ли и нам, прежде чем улизнуть с банкета? – полушутя-полусерьезно спросил вдруг Фернандо.
– Пожалуй, – согласилась она и в ту же секунду почувствовала, как внутри ее начала подниматься волна необъяснимого страха. – Ты подал хорошую идею. Заодно можно пораньше забрать домой Шона; бедняжка, должно быть, уже очень устал.
Если ей удастся побыть какое-то время с сыном, в его комнате, думала она, то это хотя бы немножко задержит приход того, что неизбежно должно происходить между молодоженами в первую брачную ночь. Ей нужно было время, чтобы как следует проанализировать слова Линды о том, что Фернандо «последнюю ночь своей свободы» провел в ее объятиях.
– Марджи, не беспокойся за Шона, – сказала стоявшая рядом с ними Ад ель. – Он поедет с нами. Через несколько минут я соберу всех детей, и мы отправимся в дом нашего отца, где всем хватит места. К тому же там будет много взрослых, так что никто из детей без присмотра не останется… Ведь сегодня твоя первая брачная ночь, Марджи, и вам с Фернандо надо провести ее в свое удовольствие. А о Шоне мы позаботимся. Не переживай, дорогая.
Марджи хотела было возразить, но Фернандо мягко подхватил ее под руку и потянул на танцевальный пятачок. Когда они вышли на небольшую деревянную площадку, все вокруг неожиданно зааплодировали. Марджи увидела море лиц, с восторгом смотревших на них. Оркестр заиграл популярную испанскую мелодию, Фернандо обнял жену за талию и плавно повел по кругу.
– Расслабься, – шепнул он ей на ухо, когда почувствовал, как она вся напряглась под его ладонью. Заметив, что Марджи пытается отвести от него взгляд, он поднял двумя пальцами ее подбородок и спросил: – В чем дело?
– Ни в чем. – Она отпрянула от Фернандо, но, увидев, что все наблюдают за ними, тут же усилием воли изобразила на лице подобие улыбки и мягко повторила: – Ни в чем.
Глупо было бы начать выяснять отношения сейчас. Да и был ли в этом смысл вообще? Она не имела права сердиться на него. Вступая в брак с этим человеком, Марджи ни на что не закрывала глаза. Фернандо никогда не лгал ей, никогда не говорил, что любит ее.
На площадку стали выходить другие танцующие пары, и из-за создавшейся тесноты на маленьком пятачке она была вынуждена прижиматься к Фернандо. Но ее это не удручало. Наоборот, она испытывала тайное возбуждение и радость, чувствуя тепло знакомых рук, возбуждающий запах знакомого одеколона, жесткое касание мускулистого тела. Млея от удовольствия, Марджи положила ему на грудь голову.
– Вот так-то оно лучше, – прошептал Фернандо и ласково спросил: – Ты не устала, милая? День был таким долгим.
– Может быть, немножко устала.
Его внимательное, нежное обхождение растрогало ее почти до слез, но она вовремя успела сдержаться. В эти минуты ей так хотелось забыть, что они создали семью из сугубо практических соображений; ей хотелось испытывать бесконечное наслаждение от прикосновения его ласковых рук, разгоряченного тела, от его страстных поцелуев. Мысли о предстоящей ночи ни на минуту не оставляли в покое ее чувства, самым сильным из которых было желание всегда находиться рядом с Фернандо.
Спустя минут пятнадцать он прикоснулся горячими губами к ее шее и прошептал:
Марджи огляделась вокруг и увидела Шона. Он увлеченно играл в тени кипарисов с двоюродными братишками и сестренками. За эти несколько дней, с тех пор как они перебрались в Испанию, он успел загореть, его кожа приобрела золотисто-коричневый оттенок. На личике малыша не осталось и следа той бледности, которая так напугала Марджи во время его недавней болезни.
Когда ее глаза отыскали среди гостей Фернандо, он разговаривал с отцом и двумя братьями. Все Ретамары удивительно красивы, но самый красивый из них Фернандо, подумала Марджи.
– И ты еще пыталась внушить мне, что не любишь его, – поддразнивающим тоном сказала ей Джина, стоявшая рядом с дочерью. – Ведь он же красавец, не так ли?
– Да, он даже слишком красив, мама, и может вскружить голову любой женщине.
– И я теперь вижу, кто наделил его такой привлекательной наружностью. Орландо – потрясающий мужчина.
– Неужели? – Марджи улыбнулась и удивленно взглянула на мать.
– Он пригласил меня на завтра в оперный театр. – Джина пожала плечами и чуточку зарделась.
– Советую вести себя с ним осторожно, ма. Мужчины из рода Ретамаров умеют околдовывать.
– И ты даешь такой совет своей старушке? – Джина рассмеялась. – Да мы просто вместе поужинаем, а потом послушаем испанскую оперу – вот и вся программа.
– Не такая уж ты и старушка. Ты смотришься великолепно, – высказала свое мнение Марджи.
В голубом платье и в широкополой, со вкусом подобранной шляпе ее мать и в самом деле выглядела весьма привлекательной женщиной. Голубоглазая блондинка, как и дочь, она сохранила стройность стана и живость движений.
В этот момент к ним подошла одна из родственниц Фернандо и пригласила их к столу. Все стали рассаживаться. Марджи с Фернандо усадили на самом почетном месте. Рядом с ними разместились друг против друга Орландо и Джина; сбоку от бабушки посадили Шона. Всего за длинным праздничным столом расположилось около шестидесяти человек, и все они, за исключением Лолиты и Джорджа, состояли в родстве с Фернандо.
Веселый гвалт и шум не затихали в саду. Говор не прекращался ни на минуту, смех сливался со звоном бокалов, а лившееся рекой вино чередовалось с многочисленными блюдами, которые без конца подносили официанты.
Но чередовались за столом не только веселящие напитки и услаждающие яства. Чередовались также тосты, которые многие гости произносили в честь новобрачных. Марджи густо покраснела, а Фернандо счастливо заулыбался, когда кто-то пожелал им нарожать за их долгую семейную жизнь как можно больше детей.
В какой-то момент вдруг от одного конца стола к другому покатилась волна тихого шепота, похожего на шелест листьев, и неожиданно все присутствующие почти в унисон стали скандировать, чтобы жених поцеловал невесту. Фернандо вновь заулыбался, повернулся к жене, и, когда его губы жарко и вожделенно слились с ее губами, ей сию же минуту страстно захотелось остаться с ним наедине и заняться тем, чем можно заниматься с возлюбленным только без посторонних глаз.
Никто не произносил заранее подготовленных официальных речей, но когда на стол под громкие аплодисменты поставили огромный свадебный торт, с места поднялся Орландо Ретамар и, обращаясь к новобрачным, сказал:
– Я хочу выразить искреннюю радость по случаю того, что вы, дети, соединили свои судьбы, создали семейный союз. Хочу также предложить тост памяти. Выпьем за тех представителей наших семейств, которых сейчас нет среди нас. Я имею в виду мою покойную жену, отца Марджи… и, конечно, Ники. Ведь именно благодаря Ники вы познакомились. – Он улыбнулся. – Марджи, мы всегда будем помнить тот чудесный день, когда он привез вас к нам, ввел в нашу жизнь.
Слова свекра глубоко тронули ее, и она благодарно улыбнулась ему.
Между тем один из официантов начал разрезать на части свадебный торт, а другие стали разносить шампанское. В ветвях деревьев вспыхнули китайские фонарики, вокруг торта зажгли свечи, а около бара заиграл маленький оркестр. Гости вставали из-за стола и выходили на лужайку – одни, чтобы потанцевать, другие, чтобы освежиться у бара прохладным напитком. В это же время подъезжали все новые и новые гости, они подходили к новобрачным и поздравляли их со счастливым событием.
В этом столпотворении Марджи потеряла из виду Фернандо, и в этот момент к ней подошла Адель с женщиной, которая уже много месяцев не выходила у нее из головы.
– Марджи, позволь напомнить тебе, что это та самая Линда Хуарес, которую ты видела на моей свадьбе, – непринужденным тоном сказала сестра Фернандо.
За прошедшие месяцы Линда ничуть не изменилась. Она по-прежнему оставалась красавицей, от которой было трудно оторвать глаза. Красное платье плотно обтягивало ее узкую талию, чувственные бедра и полную грудь; у нее были высокие скулы, миндалевидные карие глаза и длинные темные волосы. Хотя она улыбалась, от ее взгляда веяло холодом. Каким-то холодным, даже промерзшим показался Марджи и голос Линды, когда та произнесла:
– Надеюсь, вы примете мои поздравления с законным браком?
– Спасибо, – сухо ответила Марджи и почувствовала себя до жути неловко.
Она не знала, о чем говорить с этой женщиной. Ее вообще страшно удивило, что эта «невеста из детства» явилась на их семейное торжество. Но, может быть, в ее жизни тоже что-нибудь изменилось? Может быть, она в кого-то влюбилась, тоже собирается замуж и теперь ей все равно?…
К ним приблизился официант. Линда взяла с подноса бокал шампанского, а когда стала подносить его к губам, Марджи заметила блеснувшее на ее пальце обручальное кольцо и, облегченно вздохнув, произнесла:
– Я вижу, в вашей личной жизни тоже произошли важные перемены?
– Да, я вышла замуж. Пару месяцев назад. – Линда с равнодушным видом оглядела толпу гостей. – Юджин, возможно, разговаривает с мужчинами у стойки бара.
Кто-то окликнул Адель, и она, извинившись перед обеими женщинами, на несколько минут покинула их. Линда как ни в чем не бывало продолжила:
– Мы с Фернандо решили, что так будет лучше. В конце концов, у каждого из нас своя жизнь… Мы всегда понимали друг друга, у нас с ним родственные души. Вы ведь знаете, что наша привязанность друг к другу началась еще со школьной скамьи?
Линда замолчала, и Марджи, чтобы заполнить неловкую паузу, сказала:
– Э… Ники говорил мне, что вы… встречались с Фернандо…
– Да. Но не только для того, чтобы поболтать. – Взгляд Линды стал твердым и холодным, как сумрачный отсвет гранита. – Наши встречи продолжались до тех пор, пока он не уехал в Америку и не обременил свою жизнь ребенком.
– Не думаю, что Шон стал для него бременем. Фернандо обожает своего сына, – гордо бросила ей Марджи.
– Да, я знаю, что он без ума от него. У вас изощренный ум, Марджи. Вы родили сына, а затем сыграли на чувстве долга Фернандо. Потерять Шона было бы для него равносильно самоубийству, поэтому он вынужден был сделать вам предложение и в конце концов попался в ваши сети. – Линда криво усмехнулась и подняла бокал с шампанским. – Вы все рассчитали правильно. Только жаль, что он не любит вас. Как же вы будете жить с этим? Должно быть, в душе вашей сейчас творится что-то ужасное, потому что вы знаете, что вышли за него замуж обманом и что это я – та женщина, которую он хотел по-настоящему…
– Это полная чушь. – Голос Марджи стал неузнаваемым даже для нее самой. – Фернандо обожает меня, – солгала она и с дрожью подумала, что за эту ложь ее через мгновение покарает гром небесный.
– Неужели обожает? – Линда ехидно ухмыльнулась. – Тогда как расценить тот факт, что последнюю ночь своей свободы он провел в моих объятиях? В эту ночь он признался мне, что хотел бы, чтобы у нас с ним все сложилось иначе.
Довольная собой, она усмехнулась и через несколько секунд исчезла в толпе.
– Что случилось? – Вернувшаяся Адель с ужасом уставилась на Марджи: лицо новобрачной было бледным как полотно.
– Ничего… Просто Линда…
– Что она сказала? – резко спросила сестра Фернандо.
– Просто… – Марджи постыдилась пересказывать содержание их беседы и опять солгала: – От Линды я узнала, как они с Фернандо были близки… еще со школьной скамьи.
– И все? – Адель с облегчением рассмеялась. – Фернандо с той поры успел повзрослеть, Марджи. Он уже давно распрощался с игрушками детства. И любит он только тебя и именно поэтому женился на тебе. А на Линду не обращай внимания… Вон там стоит ее муж. Видишь? – Золовка положила одну руку на ее плечо, а другой показала на высокого мужчину с отвратительным профилем и лысеющей головой. – Окрутить этого миллионера помог ей папочка, когда на семейном совете было решено, что Фернандо больше не является для нее… доступным. На мой взгляд, этот брак – чистой воды сделка.
Марджи ничего не могла ответить на это, потому что в глубине души знала, что и их с Фернандо брак был сделкой. Он женился на ней не по любви, а ради Шона, и все эти люди, которые пришли сюда, чтобы поздравить их и пожелать им счастья, сделали это под влиянием иллюзий… Все, за исключением Линды. Уж у этой-то женщины никаких иллюзий не было.
Чувство ликования, не покидавшее Марджи с того момента, как она вошла в церковь, вдруг совсем исчезло. Она и сама чуть было не попала под воздействие любовных иллюзий, которые создал для нее этот маг – Фернандо Ретамар.
Она заметила, что Фернандо пробирается к ней через толпу гостей, и ее сердце заметалось, как канарейка в клетке. Этой ночью ему захочется завершить магический ритуал, полностью подчинить ее своей сладкой власти. Но как она должна вести себя в такой ситуации, если ей стало известно, что он до сих пор любит свою «невесту из детства»?
Подойдя к ней, Фернандо улыбнулся и сказал:
– Шон нашел себе подружку.
Марджи посмотрела на сына, танцевавшего с четырехлетней дочкой Адели. В длинном белом платье, украшенном оборками, девочка выглядела очень привлекательной.
– Чем-то, наверное, этот маленький отпрыск Ретамаров покорил маленькую принцессу, – с улыбкой сказала Марджи.
– Наверное, покорил… А не станцевать ли и нам, прежде чем улизнуть с банкета? – полушутя-полусерьезно спросил вдруг Фернандо.
– Пожалуй, – согласилась она и в ту же секунду почувствовала, как внутри ее начала подниматься волна необъяснимого страха. – Ты подал хорошую идею. Заодно можно пораньше забрать домой Шона; бедняжка, должно быть, уже очень устал.
Если ей удастся побыть какое-то время с сыном, в его комнате, думала она, то это хотя бы немножко задержит приход того, что неизбежно должно происходить между молодоженами в первую брачную ночь. Ей нужно было время, чтобы как следует проанализировать слова Линды о том, что Фернандо «последнюю ночь своей свободы» провел в ее объятиях.
– Марджи, не беспокойся за Шона, – сказала стоявшая рядом с ними Ад ель. – Он поедет с нами. Через несколько минут я соберу всех детей, и мы отправимся в дом нашего отца, где всем хватит места. К тому же там будет много взрослых, так что никто из детей без присмотра не останется… Ведь сегодня твоя первая брачная ночь, Марджи, и вам с Фернандо надо провести ее в свое удовольствие. А о Шоне мы позаботимся. Не переживай, дорогая.
Марджи хотела было возразить, но Фернандо мягко подхватил ее под руку и потянул на танцевальный пятачок. Когда они вышли на небольшую деревянную площадку, все вокруг неожиданно зааплодировали. Марджи увидела море лиц, с восторгом смотревших на них. Оркестр заиграл популярную испанскую мелодию, Фернандо обнял жену за талию и плавно повел по кругу.
– Расслабься, – шепнул он ей на ухо, когда почувствовал, как она вся напряглась под его ладонью. Заметив, что Марджи пытается отвести от него взгляд, он поднял двумя пальцами ее подбородок и спросил: – В чем дело?
– Ни в чем. – Она отпрянула от Фернандо, но, увидев, что все наблюдают за ними, тут же усилием воли изобразила на лице подобие улыбки и мягко повторила: – Ни в чем.
Глупо было бы начать выяснять отношения сейчас. Да и был ли в этом смысл вообще? Она не имела права сердиться на него. Вступая в брак с этим человеком, Марджи ни на что не закрывала глаза. Фернандо никогда не лгал ей, никогда не говорил, что любит ее.
На площадку стали выходить другие танцующие пары, и из-за создавшейся тесноты на маленьком пятачке она была вынуждена прижиматься к Фернандо. Но ее это не удручало. Наоборот, она испытывала тайное возбуждение и радость, чувствуя тепло знакомых рук, возбуждающий запах знакомого одеколона, жесткое касание мускулистого тела. Млея от удовольствия, Марджи положила ему на грудь голову.
– Вот так-то оно лучше, – прошептал Фернандо и ласково спросил: – Ты не устала, милая? День был таким долгим.
– Может быть, немножко устала.
Его внимательное, нежное обхождение растрогало ее почти до слез, но она вовремя успела сдержаться. В эти минуты ей так хотелось забыть, что они создали семью из сугубо практических соображений; ей хотелось испытывать бесконечное наслаждение от прикосновения его ласковых рук, разгоряченного тела, от его страстных поцелуев. Мысли о предстоящей ночи ни на минуту не оставляли в покое ее чувства, самым сильным из которых было желание всегда находиться рядом с Фернандо.
Спустя минут пятнадцать он прикоснулся горячими губами к ее шее и прошептал: