Однако перевес сил в схватке императора с папой все более склонялся на сторону главы католической церкви. Фридрих II был бессилен справиться со своим противником, который оказался для него недосягаем, хотя и находился в «имперском городе» Лионе. Он безуспешно пытался предпринять внезапный поход на этот город, чтобы помешать деятельности собора и, по возможности, захватить в плен папу. Развернувшиеся в Италии и Германии события, которые угрожали непосредственно династическим интересам Штауфенов, не позволили свести счеты с папой.
Вернувшиеся в Германию участники Лионского собора и многочисленные папские агенты развернули в стране антиимператорскую агитацию, плоды которой не замедлили сказаться: от Штауфенов отпала значительная часть знати, избрав антикороля – Генриха Распе, ландграфа Тюрингии, бывшего опекуна малолетнего Конрада. Правда, он так и не смог укрепить своего положения. После первых успехов его постигли серьезные неудачи, и он вскоре умер.
Не лучше обстояло дело и в Италии. Когда Фридрих II начал деятельно готовиться к походу на Лион, возобновилась война с ломбардцами. Важный в стратегическом отношении город Парма занял враждебную позицию, и император двинул войска на его усмирение. В разгар подготовки к большой войне с Ломбардской лигой Фридрих II внезапно умер (1250).
Недолго пережил императора и его преемник Конрад IV (1250-1254), продолжавший войну с курией и ломбардскими городами. Папа, который поставил своей целью вытеснить Штауфенов из Италии, добился, наконец, своего. Последний представитель этой династии Конрадин, захваченный в плен папским союзником Карлом Анжуйским, был в 1268 г. казнен в Неаполе. Сицилийское королевство перешло к Анжуйской династии. В Германии в течение 19 лет (1254-1273) продолжалось междуцарствие. «Священная Римская империя», хотя номинально и сохранила свое существование, как политическая реальность распалась со смертью Фридриха II.
Германия потеряла не только Южную, но и Среднюю п Северную Италию. Ничего не сохранилось от императорского сюзеренитета над областями бывшего Бургундского королевства и Нидерландами. Чехия в царствование Пжемысла II (1253-1278) стала, по существу, независимым государством и на время присвоила «имперские земли» – Австрию и другие области вплоть до Адриатики. Сама Германия представляла с тех пор наиболее раздробленное в Западной Европе государство с номинальной властью избираемого князьями монарха.
Германские короли тем не менее не отказались от погони за императорским титулом и от притязаний на верховенство. Они по временам вторгались в Италию, чтобы короноваться в Риме и пограбить богатые итальянские города. Но о возврате к прежней «итальянской политике» не могло быть и речи. Нужно было заботиться о сохранении хотя бы формального сюзеренитета над немецкими князьями и о создании собственного территориального владения. Именно к этому сводилась их государственная политика после междуцарствия.
Избранный в 1273 г. на королевский престол Рудольф Габсбург посвятил свое царствование умножению родовых владений Габсбургов. Он захватил принадлежавшие чешскому королю «имперские территории» Австрию, Штирию и Каринтию и создал огромное наследственное владение. Но к итальянским делам Габсбург проявлял мало интереса и даже отказался от приглашения папы стать его союзником для изгнания из Сицилийского королевства Карла Анжуйского. Превращение Габсбургов в крупных территориальных владетелей возбудило против них курфюрстов и стоило им императорской короны. На престол избираются незначительные князья – Адольф Нассау (1291-1298), позже Генрих VII Люксембург (1308-1313), которые должны были, по мнению курфюрстов, помогать им расширять владения, а не создавать свои собственные. Адольф за невыполнение подобных обещаний был лишен престола. Генрих Люксембург оказался более ловким. Он женил своего сына Яна на наследнице чешского престола Елизавете и обеспечил тем самым своей династии обладание крупнейшим «имперским леном» – Чешским королевством. Теперь Люксембурги превосходили даже Габсбургов, и Генрих VII допытался снова возродить заглохшую имперскую традицию. Но эта авантюристическая политика была заранее обречена на провал. Ситуация коренным образом изменилась не только в Германии, но и на международной арене.
Это было время укрепления национально-государственного суверенитета в Западной Европе и упадка папской теократии. Усилившаяся к началу XIV в. французская монархия добилась того, чего не могла достигнуть с середины XI в. «Священная империя» – подчинения папства. Последний из поборников папской теократии – Бонифаций VIII – погиб в столкновении с французским королем Филиппом IV Красивым (1303), а его преемники, начиная с «французского папы» Климента V, переселились в Авиньон и находились в течение 70 лет (1309-1378) под контролем французских королей («Авиньонское пленение»). Франция укрепила свое влияние в Южной Италии, где обосновалась капетингско-анжуйская династия.
В этих условиях попытки германского короля, обладавшего лишь призрачной властью в собственной стране, вмешиваться в итальянские дела, были совершенно безнадежны, хотя предлогов для такого вмешательства всегда имелось достаточно. Нужно иметь в виду, что в Италии, страдавшей от внутренних неурядиц, было немало сторонников германского императора. Одна из боровшихся за власть в итальянских республиках партий называлась гибеллинами в честь династии Штауфенов. Некогда она придерживалась императорской ориентации в противоположность папской, которой следовали ее противники – гвельфы. Но это идеализированное представление об императорской миссии сразу же рушилось, как только немцы появлялись в стране. В своем поэтическом послании, обращенном к итальянским властелинам, знаменитый поэт-гуманист Франческо Петрарка писал:
Генрих VII, добившись у авиньонского папы Климента V согласия короновать его императорской короной за участие в предполагавшемся крестовом походе, направился в 1310 г. в Италию. Ему удалось с помощью значительной военной силы и при поддержке гибеллинов занять ряд городов в Северной и Средней Италии и вступить в Рим, где папский легат возложил на его голову императорскую корону (1312). Но укрепиться в Италии и восстановить императорскую власть Люксембургу не удалось. Города восставали против немцев. Генрих VII вынужден был бежать. Вскоре он умер при подготовке похода против неаполитанского короля Роберта Анжуйского.
Преемник Генриха VII – Людвиг Баварский из династии Виттельсбахов (1314-1346) – столь же безуспешно пытался возродить «итальянскую политику» императоров. Правда, борьба, которую ему пришлось вести с папой, носила уже принципиально новый характер: нападающей стороной был папа, связанный с интересами французской монархии.
Авиньонский папа Иоанн XXII не признавал никаких верховных прав императоров над Италией и назначил собственного викария для управления итальянскими делами. Вместе с тем он вмешивался в междоусобную борьбу претендентов на германский престол, требуя признать свое третейское решение тронного спора. Когда Людвиг Баварский одержал победу над своим противником, он начал готовиться к итальянскому походу, чтобы короноваться в Риме и отнять у папы узурпированные им права. Папа в ответ на это отлучил короля от церкви и через некоторое время наложил интердикт на всю Германию. Развернулся последний эпизод борьбы средневековой Германской империи с папством. На этот раз на стороне претендовавшего па римский престол германского короля были не только избравшие его немецкие курфюрсты, но и все антипапские силы в Германии. Борьба получила широкий международный резонанс. Речь шла о защите светского национально-государственного суверенитета от теократических притязаний папы. В выступлениях противников папства звучали требования церковной реформы – установления верховенства соборов над курией, ограничения ее фискальных вымогательств и вмешательства в церковные дела суверенных государств. Известный итальянский деятель и публицист Марсилий Падуанский, находившийся в ту пору при дворе Людвига Баварского, в своем трактате «Защитник мира» развивал идею светского суверенитета и давал решительный отпор папским притязаниям на политическое верховенство. По его словам, избрание короля князьями давало монарху полную власть в государстве, а коронация в Риме являлась всего лишь торжественным актом, увенчивавшим избирательную процедуру. Германский король короновался в Риме, и римский епископ при этом никаких особых прав верховенства не получил, он выполнял лишь возложенную на его сан обязанность. Автор в принципе отвергал притязания папы на какую-либо верховную власть даже в рамках католической церкви; римский епископ ничуть не выше всякого другого епископа, в том числе и каждого из трех духовных курфюрстов, избиравших германского короля. Еще более радикальные требования выдвигали идеологи еретического движения, предвосхищавшие европейскую Реформацию. Однако результаты всех этих антипапских выступлений были ничтожны, так как германский король, оказавшийся по стечению обстоятельств в их центре, боролся не против папства, а только против папы, стоявшего на его пути к римскому престолу; к тому же Людвиг Баварский далеко не обладал суверенной властью в своей стране.
Не обращая внимания на папское отлучение, с которым вообще мало кто считался в Германии, Людвиг Баварский предпринял в 1328 г. поход в Италию и был коронован в Риме «с согласия римского народа» императорской короной, которую возложили на его голову два епископа, находившиеся, как и сам он, под папским отлучением. Новый император возвел на престол «апостола Петра» антипапу Николая V, которому, однако, не удалось укрепиться в Риме. В целом результаты этого широко задуманного предприятия оказались весьма скромны. Положение авиньонского папы не было поколеблено. В Италии хозяйничание немцев вызвало недовольство, вспыхивали восстания в городах, и Людвигу Баварскому пришлось оставить страну. Больше туда он не возвращался.
Во время столкновений с папой Иоанном XXII немецкие курфюрсты приняли важное постановление в Рензе (1338), одобренное франкфуртским рейхстагом и затем подписанное императором в качестве закона. В постановлении говорилось: «После того как кто-либо избирается в императоры или короли имперскими избирателями единодушно или большей частью их, он тотчас же на основании одного только этого избрания должен считаться и называться истинным королем и императором римским, и ему должны оказывать повиновение все подданные империи... и он не нуждается в одобрении, утверждении, поддержке или соизволении папы, либо апостольского престола, или кого-нибудь другого» [93]. Далее указывалось, что несогласных с этим следует лишать ленов и всех привилегий и преследовать как оскорбивших честь «величества». Издавая это постановление, курфюрсты заботились не об интересах короля, а о сохранении своего монопольного права ставить королей.
Следует сказать, что Людвиг Баварский и его преемники не воспользовались этой поддержкой в борьбе с папством и продолжали домогаться коронации в Риме. Ведь для них императорский титул без Рима и Италии ценности не представлял. Выраженная в Рензском постановлении концепция империи низводила ее до уровня германского королевства, какой она на деле и являлась. Германские короли, заботясь о престиже «Священной Римской империи», считали весьма важным сохранить традиционную коронацию в Риме, которая в какой-то степени возвышала их над вручавшими им власть князьями и давала повод к военным вторжениям в Италию. Коронация в Риме вместе с тем напоминала итальянцам о существовании империи и притязаниях императора на верховную власть. А то, что корону вручал папа от имени «римского народа» и римской церкви, служило моральным оправданием этих притязаний.
Карл IV (1347-1378) в своей итальянской и западной политике выступал уже не как противник, а как союзник папы. Он умело использовал противоречия между папством и французской монархией. В 1365 г., при посещении папской резиденции в Авиньоне он короновался как король Арелата (Нижняя Бургундия), восстановив на время имперское верховенство над большей частью бывшего Бургундского королевства, которое было потеряно еще в XIII в. Вместе с тем как король Чехии Карл Люксембург присоединил Силезию и Лужицкие земли, а как германский король – Бранденбург, часть Мейсенской (Мисьненской) марки и Восточный Пфальц. Казалось, монархия Люксембургов вступала на путь объединения территориально раздробленного государства. Но на самом деле династические успехи Люксембургов ни в какой степени не свидетельствовали об изменении уже давно сложившегося направления политического развития Германии. Вся политика Карла IV как германского короля и императора была направлена не на преодоление, а на закрепление раздробленности Германии. Стремясь упрочить позиции своей династии и избавиться от контроля князей-избирателей, Карл Люксембург создал собственное наследственное владение, превосходившее по своим размерам любое наиболее крупное имперское княжество. Оно простиралось от Верхнего Пфальца до Силезии и от Западной Померании до Австрии. Но сохранить его династии Люксембургов не удалось. Преемники Карла IV владели только наследственным Чешским королевством.
Карл IV, как и его два предшественника, пытался продолжить императорскую традицию и предпринимал военные походы в Италию. Первый, коронационный поход имел успех. Германский король прибавил к своим трем коронам еще две – ломбардскую и императорскую, которую возложил на его голову уполномоченный папы Иннокентия VI (1355). Карл IV проявил при этом свойственный ему трезвый подход: получив корону, он не стал вмешиваться в итальянские дела и восстанавливать никем не признаваемые императорские прерогативы, а поспешил обратно, чтобы заняться чешскими и германскими делами. В 1368-1369 гг. император организовал второй поход в Италию с целью подготовить почву для возвращения из Авиньона в Рим «плененного» папы. Это соответствовало интересам его западной политики – помочь папству избавиться от французской зависимости и использовать его в качестве союзника в борьбе с французским королем. Этот поход не имел каких-либо значительных результатов. Папа смог вернуться в Рим только восемь лет спустя.
«Священная Римская империя» территориально сокращалась, теряла свой универсализм и становилась Германской империей. Императорский титул превращался в придаток к королевскому титулу германских монархов и служил его украшением. Важным этапом на пути этой эволюции «Священной Римской империи» было издание Карлом IV Золотой буллы (1356). Эта «конституция княжеского многовластия» узаконивала все ранее приобретенные привилегии курфюрстов и закрепляла некое политическое равновесие в государстве на основе признания формальных прав верховной власти при всемогуществе контролировавших ее князей-избирателей. Карл IV стремился вместе с тем обеспечить особое положение своего наследственного королевства. Выраженная в Золотой булле концепция императорского достоинства близка к той, которая была сформулирована в Рензском постановлении, но имеет и существенное отличие. Избрание «римского короля» курфюрстами сохраняет абсолютную силу, а за папой при этом не признается никаких прав «одобрения» избранного короля. Но избранный в «римские короли» не становится автоматическим императором, а имеет лишь право им стать, короновавшись императорской короной в Риме. Таким образом, признавалась обязательность папской коронации. Золотая булла подробно регламентировала избирательную процедуру. Избрание производилось во Франкфурте-на-Майне под председательством архиепископа майнцского, и избранным считался получивший большинство голосов (четыре из семи). Первой обязанностью вновь избранного короля было «подтвердить и одобрить своими грамотами и печатями все привилегии» курфюрстов и их имперские лены, каждому в отдельности и всем вместе. То же самое он должен повторить и после коронации в императоры авторитетом императорской власти. Наиболее высокий сан среди духовных князей-избирателей сохранялся за майнцским архиепископом, а среди светских – за королем Чехии. Золотая булла сохраняла свою конституционную силу до упразднения «Священной Римской империи».
Папская коронация в Риме практиковалась до XVI в. В 1507-1508 гг. Максимилиан I Габсбург [94]отправился за короной в Рим, но, потерпев поражение от венецианцев в Альпах, вынужден был остановиться в Триденте, где он с согласия папского легата принял титул «избранного римского императора». Этот титул носили преемники Максимилиана из династии Габсбургов, довольствуясь избранием курфюрстами и коронацией в Ахене. С конца XV в. к титулу «Священная Римская империя» стали прибавлять определение «германской нации», что свидетельствовало о пробуждении национального самосознания немцев [95]и выражало тот очевидный факт, что из империи выпала Италия и она стала чисто германской.
Карл V (1519 – 1556), создавший в результате удачных династических комбинаций Габсбургов мировую империю, подчинил в ходе итальянских войн значительную часть Италии. Но это уже являлось результатом международных войн на территории Италии и прямой связи с «имперской традицией» не имело. Со второй половины XVI в. можно уже говорить об Австрийской империи Габсбургов. В таком виде эта империя просуществовала до начала XIX в.
В 1804 г., когда Наполеон I короновался в соборе Парижской богоматери императорской короной в присутствии папы Пия VII, дни «Священной империи» были сочтены. После победы при Аустерлице Наполеон предложил Францу II сложить «римскую корону», что и было им покорно исполнено (1806). Так бесславно закончила свое существование эта эфемерная империя.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Вернувшиеся в Германию участники Лионского собора и многочисленные папские агенты развернули в стране антиимператорскую агитацию, плоды которой не замедлили сказаться: от Штауфенов отпала значительная часть знати, избрав антикороля – Генриха Распе, ландграфа Тюрингии, бывшего опекуна малолетнего Конрада. Правда, он так и не смог укрепить своего положения. После первых успехов его постигли серьезные неудачи, и он вскоре умер.
Не лучше обстояло дело и в Италии. Когда Фридрих II начал деятельно готовиться к походу на Лион, возобновилась война с ломбардцами. Важный в стратегическом отношении город Парма занял враждебную позицию, и император двинул войска на его усмирение. В разгар подготовки к большой войне с Ломбардской лигой Фридрих II внезапно умер (1250).
Недолго пережил императора и его преемник Конрад IV (1250-1254), продолжавший войну с курией и ломбардскими городами. Папа, который поставил своей целью вытеснить Штауфенов из Италии, добился, наконец, своего. Последний представитель этой династии Конрадин, захваченный в плен папским союзником Карлом Анжуйским, был в 1268 г. казнен в Неаполе. Сицилийское королевство перешло к Анжуйской династии. В Германии в течение 19 лет (1254-1273) продолжалось междуцарствие. «Священная Римская империя», хотя номинально и сохранила свое существование, как политическая реальность распалась со смертью Фридриха II.
Германия потеряла не только Южную, но и Среднюю п Северную Италию. Ничего не сохранилось от императорского сюзеренитета над областями бывшего Бургундского королевства и Нидерландами. Чехия в царствование Пжемысла II (1253-1278) стала, по существу, независимым государством и на время присвоила «имперские земли» – Австрию и другие области вплоть до Адриатики. Сама Германия представляла с тех пор наиболее раздробленное в Западной Европе государство с номинальной властью избираемого князьями монарха.
Германские короли тем не менее не отказались от погони за императорским титулом и от притязаний на верховенство. Они по временам вторгались в Италию, чтобы короноваться в Риме и пограбить богатые итальянские города. Но о возврате к прежней «итальянской политике» не могло быть и речи. Нужно было заботиться о сохранении хотя бы формального сюзеренитета над немецкими князьями и о создании собственного территориального владения. Именно к этому сводилась их государственная политика после междуцарствия.
Избранный в 1273 г. на королевский престол Рудольф Габсбург посвятил свое царствование умножению родовых владений Габсбургов. Он захватил принадлежавшие чешскому королю «имперские территории» Австрию, Штирию и Каринтию и создал огромное наследственное владение. Но к итальянским делам Габсбург проявлял мало интереса и даже отказался от приглашения папы стать его союзником для изгнания из Сицилийского королевства Карла Анжуйского. Превращение Габсбургов в крупных территориальных владетелей возбудило против них курфюрстов и стоило им императорской короны. На престол избираются незначительные князья – Адольф Нассау (1291-1298), позже Генрих VII Люксембург (1308-1313), которые должны были, по мнению курфюрстов, помогать им расширять владения, а не создавать свои собственные. Адольф за невыполнение подобных обещаний был лишен престола. Генрих Люксембург оказался более ловким. Он женил своего сына Яна на наследнице чешского престола Елизавете и обеспечил тем самым своей династии обладание крупнейшим «имперским леном» – Чешским королевством. Теперь Люксембурги превосходили даже Габсбургов, и Генрих VII допытался снова возродить заглохшую имперскую традицию. Но эта авантюристическая политика была заранее обречена на провал. Ситуация коренным образом изменилась не только в Германии, но и на международной арене.
Это было время укрепления национально-государственного суверенитета в Западной Европе и упадка папской теократии. Усилившаяся к началу XIV в. французская монархия добилась того, чего не могла достигнуть с середины XI в. «Священная империя» – подчинения папства. Последний из поборников папской теократии – Бонифаций VIII – погиб в столкновении с французским королем Филиппом IV Красивым (1303), а его преемники, начиная с «французского папы» Климента V, переселились в Авиньон и находились в течение 70 лет (1309-1378) под контролем французских королей («Авиньонское пленение»). Франция укрепила свое влияние в Южной Италии, где обосновалась капетингско-анжуйская династия.
В этих условиях попытки германского короля, обладавшего лишь призрачной властью в собственной стране, вмешиваться в итальянские дела, были совершенно безнадежны, хотя предлогов для такого вмешательства всегда имелось достаточно. Нужно иметь в виду, что в Италии, страдавшей от внутренних неурядиц, было немало сторонников германского императора. Одна из боровшихся за власть в итальянских республиках партий называлась гибеллинами в честь династии Штауфенов. Некогда она придерживалась императорской ориентации в противоположность папской, которой следовали ее противники – гвельфы. Но это идеализированное представление об императорской миссии сразу же рушилось, как только немцы появлялись в стране. В своем поэтическом послании, обращенном к итальянским властелинам, знаменитый поэт-гуманист Франческо Петрарка писал:
Зачем, вы дайте мне ответ,
На ваш призыв с войною
Тевтонов армия пришла?
Не льститесь вы мечтой пустою,
Что варвары поля чужие
Своею кровью обагрят!
В XIV в. снова ожила традиция итальянских походов.
...И вот из той страны ужасной
Потоком хлынули они
На нивы нашей родины прекрасной,
И в том виновны мы одни!
Ведь сами мы призвали их, –
Так кто ж теперь спасет от них!
Генрих VII, добившись у авиньонского папы Климента V согласия короновать его императорской короной за участие в предполагавшемся крестовом походе, направился в 1310 г. в Италию. Ему удалось с помощью значительной военной силы и при поддержке гибеллинов занять ряд городов в Северной и Средней Италии и вступить в Рим, где папский легат возложил на его голову императорскую корону (1312). Но укрепиться в Италии и восстановить императорскую власть Люксембургу не удалось. Города восставали против немцев. Генрих VII вынужден был бежать. Вскоре он умер при подготовке похода против неаполитанского короля Роберта Анжуйского.
Преемник Генриха VII – Людвиг Баварский из династии Виттельсбахов (1314-1346) – столь же безуспешно пытался возродить «итальянскую политику» императоров. Правда, борьба, которую ему пришлось вести с папой, носила уже принципиально новый характер: нападающей стороной был папа, связанный с интересами французской монархии.
Авиньонский папа Иоанн XXII не признавал никаких верховных прав императоров над Италией и назначил собственного викария для управления итальянскими делами. Вместе с тем он вмешивался в междоусобную борьбу претендентов на германский престол, требуя признать свое третейское решение тронного спора. Когда Людвиг Баварский одержал победу над своим противником, он начал готовиться к итальянскому походу, чтобы короноваться в Риме и отнять у папы узурпированные им права. Папа в ответ на это отлучил короля от церкви и через некоторое время наложил интердикт на всю Германию. Развернулся последний эпизод борьбы средневековой Германской империи с папством. На этот раз на стороне претендовавшего па римский престол германского короля были не только избравшие его немецкие курфюрсты, но и все антипапские силы в Германии. Борьба получила широкий международный резонанс. Речь шла о защите светского национально-государственного суверенитета от теократических притязаний папы. В выступлениях противников папства звучали требования церковной реформы – установления верховенства соборов над курией, ограничения ее фискальных вымогательств и вмешательства в церковные дела суверенных государств. Известный итальянский деятель и публицист Марсилий Падуанский, находившийся в ту пору при дворе Людвига Баварского, в своем трактате «Защитник мира» развивал идею светского суверенитета и давал решительный отпор папским притязаниям на политическое верховенство. По его словам, избрание короля князьями давало монарху полную власть в государстве, а коронация в Риме являлась всего лишь торжественным актом, увенчивавшим избирательную процедуру. Германский король короновался в Риме, и римский епископ при этом никаких особых прав верховенства не получил, он выполнял лишь возложенную на его сан обязанность. Автор в принципе отвергал притязания папы на какую-либо верховную власть даже в рамках католической церкви; римский епископ ничуть не выше всякого другого епископа, в том числе и каждого из трех духовных курфюрстов, избиравших германского короля. Еще более радикальные требования выдвигали идеологи еретического движения, предвосхищавшие европейскую Реформацию. Однако результаты всех этих антипапских выступлений были ничтожны, так как германский король, оказавшийся по стечению обстоятельств в их центре, боролся не против папства, а только против папы, стоявшего на его пути к римскому престолу; к тому же Людвиг Баварский далеко не обладал суверенной властью в своей стране.
Не обращая внимания на папское отлучение, с которым вообще мало кто считался в Германии, Людвиг Баварский предпринял в 1328 г. поход в Италию и был коронован в Риме «с согласия римского народа» императорской короной, которую возложили на его голову два епископа, находившиеся, как и сам он, под папским отлучением. Новый император возвел на престол «апостола Петра» антипапу Николая V, которому, однако, не удалось укрепиться в Риме. В целом результаты этого широко задуманного предприятия оказались весьма скромны. Положение авиньонского папы не было поколеблено. В Италии хозяйничание немцев вызвало недовольство, вспыхивали восстания в городах, и Людвигу Баварскому пришлось оставить страну. Больше туда он не возвращался.
Во время столкновений с папой Иоанном XXII немецкие курфюрсты приняли важное постановление в Рензе (1338), одобренное франкфуртским рейхстагом и затем подписанное императором в качестве закона. В постановлении говорилось: «После того как кто-либо избирается в императоры или короли имперскими избирателями единодушно или большей частью их, он тотчас же на основании одного только этого избрания должен считаться и называться истинным королем и императором римским, и ему должны оказывать повиновение все подданные империи... и он не нуждается в одобрении, утверждении, поддержке или соизволении папы, либо апостольского престола, или кого-нибудь другого» [93]. Далее указывалось, что несогласных с этим следует лишать ленов и всех привилегий и преследовать как оскорбивших честь «величества». Издавая это постановление, курфюрсты заботились не об интересах короля, а о сохранении своего монопольного права ставить королей.
Следует сказать, что Людвиг Баварский и его преемники не воспользовались этой поддержкой в борьбе с папством и продолжали домогаться коронации в Риме. Ведь для них императорский титул без Рима и Италии ценности не представлял. Выраженная в Рензском постановлении концепция империи низводила ее до уровня германского королевства, какой она на деле и являлась. Германские короли, заботясь о престиже «Священной Римской империи», считали весьма важным сохранить традиционную коронацию в Риме, которая в какой-то степени возвышала их над вручавшими им власть князьями и давала повод к военным вторжениям в Италию. Коронация в Риме вместе с тем напоминала итальянцам о существовании империи и притязаниях императора на верховную власть. А то, что корону вручал папа от имени «римского народа» и римской церкви, служило моральным оправданием этих притязаний.
Карл IV (1347-1378) в своей итальянской и западной политике выступал уже не как противник, а как союзник папы. Он умело использовал противоречия между папством и французской монархией. В 1365 г., при посещении папской резиденции в Авиньоне он короновался как король Арелата (Нижняя Бургундия), восстановив на время имперское верховенство над большей частью бывшего Бургундского королевства, которое было потеряно еще в XIII в. Вместе с тем как король Чехии Карл Люксембург присоединил Силезию и Лужицкие земли, а как германский король – Бранденбург, часть Мейсенской (Мисьненской) марки и Восточный Пфальц. Казалось, монархия Люксембургов вступала на путь объединения территориально раздробленного государства. Но на самом деле династические успехи Люксембургов ни в какой степени не свидетельствовали об изменении уже давно сложившегося направления политического развития Германии. Вся политика Карла IV как германского короля и императора была направлена не на преодоление, а на закрепление раздробленности Германии. Стремясь упрочить позиции своей династии и избавиться от контроля князей-избирателей, Карл Люксембург создал собственное наследственное владение, превосходившее по своим размерам любое наиболее крупное имперское княжество. Оно простиралось от Верхнего Пфальца до Силезии и от Западной Померании до Австрии. Но сохранить его династии Люксембургов не удалось. Преемники Карла IV владели только наследственным Чешским королевством.
Карл IV, как и его два предшественника, пытался продолжить императорскую традицию и предпринимал военные походы в Италию. Первый, коронационный поход имел успех. Германский король прибавил к своим трем коронам еще две – ломбардскую и императорскую, которую возложил на его голову уполномоченный папы Иннокентия VI (1355). Карл IV проявил при этом свойственный ему трезвый подход: получив корону, он не стал вмешиваться в итальянские дела и восстанавливать никем не признаваемые императорские прерогативы, а поспешил обратно, чтобы заняться чешскими и германскими делами. В 1368-1369 гг. император организовал второй поход в Италию с целью подготовить почву для возвращения из Авиньона в Рим «плененного» папы. Это соответствовало интересам его западной политики – помочь папству избавиться от французской зависимости и использовать его в качестве союзника в борьбе с французским королем. Этот поход не имел каких-либо значительных результатов. Папа смог вернуться в Рим только восемь лет спустя.
«Священная Римская империя» территориально сокращалась, теряла свой универсализм и становилась Германской империей. Императорский титул превращался в придаток к королевскому титулу германских монархов и служил его украшением. Важным этапом на пути этой эволюции «Священной Римской империи» было издание Карлом IV Золотой буллы (1356). Эта «конституция княжеского многовластия» узаконивала все ранее приобретенные привилегии курфюрстов и закрепляла некое политическое равновесие в государстве на основе признания формальных прав верховной власти при всемогуществе контролировавших ее князей-избирателей. Карл IV стремился вместе с тем обеспечить особое положение своего наследственного королевства. Выраженная в Золотой булле концепция императорского достоинства близка к той, которая была сформулирована в Рензском постановлении, но имеет и существенное отличие. Избрание «римского короля» курфюрстами сохраняет абсолютную силу, а за папой при этом не признается никаких прав «одобрения» избранного короля. Но избранный в «римские короли» не становится автоматическим императором, а имеет лишь право им стать, короновавшись императорской короной в Риме. Таким образом, признавалась обязательность папской коронации. Золотая булла подробно регламентировала избирательную процедуру. Избрание производилось во Франкфурте-на-Майне под председательством архиепископа майнцского, и избранным считался получивший большинство голосов (четыре из семи). Первой обязанностью вновь избранного короля было «подтвердить и одобрить своими грамотами и печатями все привилегии» курфюрстов и их имперские лены, каждому в отдельности и всем вместе. То же самое он должен повторить и после коронации в императоры авторитетом императорской власти. Наиболее высокий сан среди духовных князей-избирателей сохранялся за майнцским архиепископом, а среди светских – за королем Чехии. Золотая булла сохраняла свою конституционную силу до упразднения «Священной Римской империи».
Папская коронация в Риме практиковалась до XVI в. В 1507-1508 гг. Максимилиан I Габсбург [94]отправился за короной в Рим, но, потерпев поражение от венецианцев в Альпах, вынужден был остановиться в Триденте, где он с согласия папского легата принял титул «избранного римского императора». Этот титул носили преемники Максимилиана из династии Габсбургов, довольствуясь избранием курфюрстами и коронацией в Ахене. С конца XV в. к титулу «Священная Римская империя» стали прибавлять определение «германской нации», что свидетельствовало о пробуждении национального самосознания немцев [95]и выражало тот очевидный факт, что из империи выпала Италия и она стала чисто германской.
Карл V (1519 – 1556), создавший в результате удачных династических комбинаций Габсбургов мировую империю, подчинил в ходе итальянских войн значительную часть Италии. Но это уже являлось результатом международных войн на территории Италии и прямой связи с «имперской традицией» не имело. Со второй половины XVI в. можно уже говорить об Австрийской империи Габсбургов. В таком виде эта империя просуществовала до начала XIX в.
В 1804 г., когда Наполеон I короновался в соборе Парижской богоматери императорской короной в присутствии папы Пия VII, дни «Священной империи» были сочтены. После победы при Аустерлице Наполеон предложил Францу II сложить «римскую корону», что и было им покорно исполнено (1806). Так бесславно закончила свое существование эта эфемерная империя.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Нам остается еще ответить на вопросы, поставленные в начале книги. Прежде всего, какие обстоятельства позволили Германии занять в X в. доминирующее положение в Западной Европе и осуществить широкую внешнеполитическую экспансию, приведшую к созданию «Священной Римской империи»?
На этот вопрос немецкая буржуазная историография, по существу, не дает ответа. Такие историки как В. Гизебрехт, Ю. Фиккер и другие сторонники итальянской политики германских королей считают, что движущей силой этой политики была идея универсальной империи и что сама территориально раздробленная Германия была сплочена в рамках этого универсалистского государства. Их противники утверждают обратное: Германия уже в X в. якобы представляла собой единый этнический комплекс, а создание империи только затормозило это национально-государственное развитие.
Чтобы ответить на поставленный вопрос, нужно учитывать два обстоятельства – внутриполитическое положение Германии в X-XI вв. и международную обстановку, сложившуюся в ту пору в Западной Европе.
Германское государство в X в. оказалось политически более сплоченным и сильным в военном отношении, чем многие соседние государства (например, Франция), которые могли бы соперничать с ней во внешнеполитической экспансии. Таким образом, прежде всего необходимо выяснить, что послужило основой внутриполитического сплочения Германского государства и обеспечило его военное превосходство. Здесь следует назвать два основных фактора: сравнительное могущество королевской власти и поддержку ее со стороны феодальной знати. И в том, и в другом отношении Германия превосходила соседнюю Францию. Германский король в X в. располагал еще значительными средствами за счет эксплуатации населения не только в пределах своего домена, но и на всей территории страны, поскольку это население не было поставлено в поземельную и личную зависимость от феодальных собственников. Вместе с тем германский король мог использовать в качестве военной силы мелких и средних аллодистов, не находившихся ни в поземельной, ни в вассальной зависимости от феодальной знати. Все это обеспечивало королевской власти известную самостоятельность в военном отношении. В своих захватнических предприятиях германские короли пользовались поддержкой не только большинства крупных феодалов, стремившихся к расширению своих владений, но и особенно средних и мелких землевладельцев, весьма заинтересованных в богатой военной добыче и земельных ленах за счет завоеванных стран.
Можно согласиться с А. И. Неусыхиным, что Германия X в. по уровню социально-политического развития во многом походила еще на империю Карла Великого и была в состоянии проводить аналогичную захватническую политику. Здесь еще не сформировались феодальные институты: иммунитет, вассалитет и вотчинно-сеньориальная власть, а феодальная знать не приобрела полной самостоятельности, что позволяло королю, пользуясь поддержкой определенных групп землевладельцев, проводить активную внутреннюю и внешнюю политику [96]. Примерно такое же объяснение и такую же оценку этим фактам и событиям дают в настоящее время и историки ГДР [97].
Внешнеполитическая обстановка в Западной Европе в середине X в. вполне благоприятствовала успеху германской экспансии. Повсюду воцарилась феодальная раздробленность. Последние Каролинги во Франции, которые имели больше, чем саксонские Оттоны, династических прав на итальянский и императорский престол, не могли об этом и помышлять, так как сами с трудом удерживали номинальную власть на французском престоле. Папство переживало глубокий упадок и не только не препятствовало немецкому вторжению, но и зачастую подавало для этого повод.
Более сложным и дискуссионным является вопрос: почему Германия в последующие столетия не пошла, подобно своим западным соседям, по пути политической централизации, а потеряла даже прежнее относительное единство и превратилась в совокупность полуавтономных территориальных образований?
В современной зарубежной историографии даются разные объяснения этой особенности государственного развития Германии. Мнения советских медиевистов по этой проблеме тоже до некоторой степени расходятся. В указанной выше работе А. И. Неусыхина существенной причиной роста территориальной раздробленности Германии называется исход борьбы за инвеституру. Мнение автора настоящей работы по этому вопросу сводится к следующему.
Установившаяся в XIII-XIV вв. в Германии территориальная раздробленность не являлась повторением классической феодальной раздробленности, пережитой другими западными странами в предшествующие столетия. Это был распад государства не на вотчины-сеньории, поставленные в иерархическую зависимость, а на обособленные территориальные образования, в которых княжеская власть распространялась на все население безотносительно к его поземельной зависимости. Это были королевства в миниатюре, со своей системой подданства и управления.
Прослеживая процесс образования территориальной власти, мы приходим к выводу, что в основе его лежали те же социально-экономические предпосылки, которые обусловили и общегосударственную централизацию: изменение форм феодальной эксплуатации, рост хозяйственных связей (хотя и не в общегосударственном, а в местном, территориальном масштабе), появление новых слоев населения, освободившихся от вотчинной зависимости и превратившихся в государственных подданных. В конечном счете проблема сводится к тому, чтобы выяснить, в силу каких обстоятельств не королевская власть в Германии стала во главе общегосударственной централизации (как это было в других странах Европы), а обособленные и по-своему централизованные территориальные владения создали князья.
Как известно, в других странах королевская власть установила свое верховенство в результате долгой и напряженной борьбы с феодальной знатью. Опираясь на отдельные группы господствующего класса и на верхушку «третьего сословия», короли победили феодальную аристократию и ликвидировали политическую раздробленность. Что же помешало германским королям последовать их примеру?
На этот вопрос немецкая буржуазная историография, по существу, не дает ответа. Такие историки как В. Гизебрехт, Ю. Фиккер и другие сторонники итальянской политики германских королей считают, что движущей силой этой политики была идея универсальной империи и что сама территориально раздробленная Германия была сплочена в рамках этого универсалистского государства. Их противники утверждают обратное: Германия уже в X в. якобы представляла собой единый этнический комплекс, а создание империи только затормозило это национально-государственное развитие.
Чтобы ответить на поставленный вопрос, нужно учитывать два обстоятельства – внутриполитическое положение Германии в X-XI вв. и международную обстановку, сложившуюся в ту пору в Западной Европе.
Германское государство в X в. оказалось политически более сплоченным и сильным в военном отношении, чем многие соседние государства (например, Франция), которые могли бы соперничать с ней во внешнеполитической экспансии. Таким образом, прежде всего необходимо выяснить, что послужило основой внутриполитического сплочения Германского государства и обеспечило его военное превосходство. Здесь следует назвать два основных фактора: сравнительное могущество королевской власти и поддержку ее со стороны феодальной знати. И в том, и в другом отношении Германия превосходила соседнюю Францию. Германский король в X в. располагал еще значительными средствами за счет эксплуатации населения не только в пределах своего домена, но и на всей территории страны, поскольку это население не было поставлено в поземельную и личную зависимость от феодальных собственников. Вместе с тем германский король мог использовать в качестве военной силы мелких и средних аллодистов, не находившихся ни в поземельной, ни в вассальной зависимости от феодальной знати. Все это обеспечивало королевской власти известную самостоятельность в военном отношении. В своих захватнических предприятиях германские короли пользовались поддержкой не только большинства крупных феодалов, стремившихся к расширению своих владений, но и особенно средних и мелких землевладельцев, весьма заинтересованных в богатой военной добыче и земельных ленах за счет завоеванных стран.
Можно согласиться с А. И. Неусыхиным, что Германия X в. по уровню социально-политического развития во многом походила еще на империю Карла Великого и была в состоянии проводить аналогичную захватническую политику. Здесь еще не сформировались феодальные институты: иммунитет, вассалитет и вотчинно-сеньориальная власть, а феодальная знать не приобрела полной самостоятельности, что позволяло королю, пользуясь поддержкой определенных групп землевладельцев, проводить активную внутреннюю и внешнюю политику [96]. Примерно такое же объяснение и такую же оценку этим фактам и событиям дают в настоящее время и историки ГДР [97].
Внешнеполитическая обстановка в Западной Европе в середине X в. вполне благоприятствовала успеху германской экспансии. Повсюду воцарилась феодальная раздробленность. Последние Каролинги во Франции, которые имели больше, чем саксонские Оттоны, династических прав на итальянский и императорский престол, не могли об этом и помышлять, так как сами с трудом удерживали номинальную власть на французском престоле. Папство переживало глубокий упадок и не только не препятствовало немецкому вторжению, но и зачастую подавало для этого повод.
Более сложным и дискуссионным является вопрос: почему Германия в последующие столетия не пошла, подобно своим западным соседям, по пути политической централизации, а потеряла даже прежнее относительное единство и превратилась в совокупность полуавтономных территориальных образований?
В современной зарубежной историографии даются разные объяснения этой особенности государственного развития Германии. Мнения советских медиевистов по этой проблеме тоже до некоторой степени расходятся. В указанной выше работе А. И. Неусыхина существенной причиной роста территориальной раздробленности Германии называется исход борьбы за инвеституру. Мнение автора настоящей работы по этому вопросу сводится к следующему.
Установившаяся в XIII-XIV вв. в Германии территориальная раздробленность не являлась повторением классической феодальной раздробленности, пережитой другими западными странами в предшествующие столетия. Это был распад государства не на вотчины-сеньории, поставленные в иерархическую зависимость, а на обособленные территориальные образования, в которых княжеская власть распространялась на все население безотносительно к его поземельной зависимости. Это были королевства в миниатюре, со своей системой подданства и управления.
Прослеживая процесс образования территориальной власти, мы приходим к выводу, что в основе его лежали те же социально-экономические предпосылки, которые обусловили и общегосударственную централизацию: изменение форм феодальной эксплуатации, рост хозяйственных связей (хотя и не в общегосударственном, а в местном, территориальном масштабе), появление новых слоев населения, освободившихся от вотчинной зависимости и превратившихся в государственных подданных. В конечном счете проблема сводится к тому, чтобы выяснить, в силу каких обстоятельств не королевская власть в Германии стала во главе общегосударственной централизации (как это было в других странах Европы), а обособленные и по-своему централизованные территориальные владения создали князья.
Как известно, в других странах королевская власть установила свое верховенство в результате долгой и напряженной борьбы с феодальной знатью. Опираясь на отдельные группы господствующего класса и на верхушку «третьего сословия», короли победили феодальную аристократию и ликвидировали политическую раздробленность. Что же помешало германским королям последовать их примеру?