Коллина Пьерлуиджи. Мои правила игры

Я и… ошибка

   Изречение римлян «errare humanum est» (человеку свойственно ошибаться) известно уже более 2 тысяч лет, и в этом утверждении есть доля правды. Несколько лет назад великий итальянский тренер Джованни Трапаттони, комментируя нашумевшую ошибку, совершенную вратарем его команды, высказался следующим образом: «…если мы отнимаем у игрока право на ошибку, тогда нам лучше покончить с футболом и разойтись по домам».
   Более пожилые арбитры говорили еще так: «Искусный вратарь тот, кто меньше ошибается…»
   Но тогда возникает вопрос, можно ли судить матч, не делая ошибок? Особенно сейчас, когда по телевизору можно увидеть то, что объективно не доступно для человеческого глаза? К сожалению, ответ прост: нет. Ошибки всегда делали и будут делать. Достаточно пролистать страницы газет прошлого за много лет назад, когда говорилось только о том, что видели своими глазами, а не на экранах телевизоров; в них описываются многочисленные дискуссии о совершенных тогда ошибках, Так называемая «судейская проблема» мелькала в газетных заголовках так же часто, как и сейчас. Лично я не верю в технологическое решение, т.е. путем установки на поле телевизионного аппарата; я верю в необходимость более тщательной подготовки, сознавая при этом, что как великий чемпион может ошибиться, пробивая штрафной удар, так и арбитр способен совершить ошибку, может быть, даже назначив этот удар.
   Отсюда следует, что важно уметь «сосуществовать» с ошибкой, так как иногда арбитр замечает ее уже во время матча, особенно если кто-то ему передаст комментарий, сделанный в прямой трансляции по телевидению.
   А что мы наблюдаем после матча: настоящее «соревнование» комментаторов, подчеркивающих больше, чем это требуется, что арбитр совершил настолько грубую ошибку, что она повлияла на результат матча.
   К личной неудовлетворенности тем, что не оказался на высоте своей задачи, что не смог продемонстрировать того, как умеешь судить, добавляется негативное влияние СМИ, которые вновь и вновь повторяют, что такой-то совершил ошибку… В результате вечер воскресенья и начало недели проходят тяжело, возникает желание не смотреть телевизор и не читать газет в заблуждении, что этого достаточно, чтобы убедить себя, что ничего серьезного не случилось. Но совершенно невозможно ото всего изолироваться, и лучше всего показать, что произошел небольшой инцидент. И что именно поэтому желательно как можно быстрее выйти на поле, даже, может быть, на следующий день, чтобы не быть вынужденным ожидать целую неделю и даже больше. Действительно, самое худшее — это ожидание назначения на новый матч. Примерно то же самое происходит и с игроками, хотя, к сожалению, здесь отмечается большое различие в последствиях, к которым приводит ошибка. Игрока, который хорошо провел матч, но ошибся и не забил пенальти, вряд ли можно увидеть…в следующее воскресенье на скамейке запасных. Арбитр, отлично судивший матч, но сделавший столь же шумную ошибку, назначив неверно пенальти, в следующее воскресенье осчастливит своих детей, проведя с ними все свободное время в кино.
   В качестве положительных моментов деятельности арбитра можно считать то, что хорошие результаты быстро забываются, поскольку главное заключается в том, чтобы смотреть вперед. Также следует поступать и с ошибками, только несколько медленнее, поскольку сначала следует понять ее причину. Забыть ошибку — значит не вспоминать о ней каждую минуту, что в определенных ситуациях может стать проблемой.

Я… и табели успеваемости

   Коллина: «6,5». Хорошее управление матчем. Хорошо интерпретировал возникающие эпизоды. Коллина: «5». Назначенного пенальти, кажется, не было. Сколько оценок, и комментариев, подобных приведенным выше, я прочитал за годы работы: сотни. Но разве арбитры могли увидеть свои оценки в журналах? Конечно, могли, и бесполезно отрицать это. Наибольший интерес представляла, само собой разумеется, оценка инспектора, присланного, чтобы тебя оценивать, и, следовательно, понимание того, хорошо или плохо ты судил матч, вытекало из его видения матча. Но также верно и то, что было любопытно узнать, как оценивалась эффективность нашей работы теми, кто присутствовал на матче с целью его освещения.
   Мнения нашего инспектора и журналистов совпадают не всегда, а порой даже сильно отличаются, так как у них разные подходы к оценке возникающих в матче эпизодов: первый исходит из того, что делал арбитр в течение всего матча, тогда как последние сосредоточивают внимание на отдельных эпизодах. Это зависит от того, что наблюдатель следит только за арбитром, и поэтому ему легче оценить всю работу, проделанную за весь матч. Журналист же должен обращать внимание на главные лица, на игроков; арбитр его привлекает в те моменты, когда он вступает в какие-то действия. Оценить эффективность работы арбитра нелегко, особенно если следишь за игрой, не прибегая к телевидению; поэтому вполне нормально, что очень разные мнения высказываются самими журналистами. В одном и том же матче один журналист считает арбитра мастером своего дела, а другой вообще никуда негодным, хотя сидели они друг от друга за несколько метров. Думаю, что оценка «пять» в табеле журнала никогда никого не «убила». Если в других странах редко высказываются какие-либо мнения об арбитрах, за исключением случаев, вызвавших шумиху, то в Италии считается нормальным писать и говорить о них, особенно в отрицательных выражениях, и, к сожалению, хороший арбитраж освещается в прессе гораздо меньше, чем грубая ошибка.
   Я не жалуюсь на критику или отрицательные мнения, я вступаю в игру, а с игроками случается всякое; очень важно не придавать этому слишком большего значения, чтобы не вывести себя из равновесия; лучше критику использовать в качестве стимула для дальнейшего совершенствования. Еще важнее не перейти за определенные границы, важнее помнить, что арбитр — это еще и человек со своей частной жизнью, заслуживающий уважения, и что к этой жизни нужно относиться бережно. Я имею в виду профессиональную деятельность, которой каждый из нас занимается, и еще в большей степени свою семью, особенно детей, которые вовсе не радуются, читая некоторые комментарии. Поэтому прежде чем использовать слишком жесткое определение, чтобы подчеркнуть особенно отрицательное качество, стоило бы немного подумать.

Я… и телекамера

   Когда в 1967 г. Карло Сасси и Эрон Виталетти в течение «Спортивного воскресенья» воспроизводили замедленные изображения одного из эпизодов, происшедшего в матче, я никогда бы не подумал, что с годами их изобретение приобретет такое большое значение.
   В то время матчи транслировались двумя телекамерами (или чуть большим их числом), и получаемые изображения почти никогда не давали четкого представления, что делал на самом деле арбитр.
   Было показано всего несколько эпизодов, но они имели большое значение. С годами в телевидении произошел гигантский скачок, и в настоящее время «глаз» телекамер может видеть практически все, что происходит на поле. Если подумать о том, что на матчах серии А работает по меньшей мере дюжина телекамер, а на более важных турнирах или на Лиге Чемпионов — 16-20, то «конкуренция» между арбитром и телевидением складывается явно не в пользу арбитра.
   В ходе матча только «слепой» режиссер может не заметить какого-то интересного изображения, схваченного телекамерой, расположенной в очень удобном месте и улавливающей эпизод в другом ракурсе или что-то такое, чего не способен заметить арбитр.
   В качестве примера можно привести явные задержки игроков, улавливаемые телекамерой в штрафной площадке; нас обычно спрашивают, как это арбитры их не видят. При этом, за исключением особых случаев, не указывается, что изображения таких случаев получены не в прямой трансляции, а при повторе, это можно объяснить так: пока главной камерой воспроизводится вся штрафная площадка в целом, другие камеры сосредоточены на паре игроков; в таких случаях легко зафиксировать и показать все, что происходит на площадке. К сожалению, у арбитра нет такой возможности, его глаза не приспособлены к тому, чтобы сфокусировать в один момент несколько изображений. Его глаза улавливают общую картину, и только чутье заставляет его быть более внимательным в определенных ситуациях «риска», например когда игрок следит за своим противником, а не за направлением движения мяча. Мне неприятно говорить об этом, но между арбитром и телевидением не должно быть состязания — кто кого, так же как, например, между сильным «Феррари» и малолитражкой: можно быть отличным гонщиком и тем не менее не уметь пользоваться машиной. Тот, кто управляет «Феррари», должен уметь ей пользоваться. Многими предлагается оснастить телевизионными камерами поле, подобно тому, как это делается в исключительных случаях в НХЛ и НБА — Национальной хоккейной лиге и Национальной баскетбольной ассоциации. Оставив в стороне существенные различия между этими видами спорта и футболом, хотелось бы подчеркнуть, что введение телевидения предусматривается только при чрезвычайных ситуациях. Например, в НБА телевидение используется в случае бросков, сделанных по истечении времени, чтобы засечь показания хронометра и положение мяча по отношению к рукам игрока, бросившего мяч: речь идет о сотых долях секунды, совершенно не заметных для глаза.
   Но оставим эти рассуждения. К счастью, я арбитр, и, следовательно, не мое дело решать, будет ли использована помощь телевизионных средств или нет. Тем не менее на двух моментах следовало бы остановиться. Первый момент: совершенно неверно, что арбитр является противником видеоповторов, поскольку они способствует «потере влияния» арбитром. Что меньше всего интересует арбитра на поле, так это влияние; во всяком случае, пользуясь видеоповтором, последнее решение арбитр все равно оставляет за собой. Второй момент: я нахожу справедливым подчеркнуть красоту спорта, когда на мелких периферийных стадионах играют по тем же правилам, что и на крупных стадионах.
   Это верно, арбитры ошибаются, и иногда ошибки могут повлиять на результат матча, но часто ошибаются не только арбитры. Нередко случается, что ошибаются и игроки, а также и техники, сидящие на скамейках запасных. Может, их ошибки отличаются от наших? Почему им можно совершать ошибки, а нам нет?
   Мне не приходит даже в голову, чтобы говорить, что они платят за совершенные ими ошибки, так как оплачивать свои ошибки приходится именно нам, арбитрам.
   Я думаю, будет некоторым преувеличением, если превратить телевидение в своего рода «святилище» абсолютной истины. Когда изображения позволяют видеть нечто по-другому, чем это увидел арбитр, осуждение высказывается автоматически без смягчающих вину обстоятельств. Наиболее невероятным является то, что, если на изображениях отсутствует, а порой так и случается, то, что увидел арбитр, то, вместо того, чтобы поверить ему и принять его решение, его же опять и обвиняют, только потому что не существует изображений, подтверждающих его правоту.
   Подобный случай произошел на чемпионате мира в 1998 г. во Франции с американским судьей Бахармастом в матче Норвегия-Бразилия. Это был решающий матч за выход в 1/8 финала и не столько для Бразилии, уже вышедшей в «плей-офф», сколько для марокканской команды, боровшейся со скандинавами за оставшееся второе место. При счете 0:0 назначается штрафной удар в пользу Норвегии за нарушение, которое телевизионщики не уловили. %ар по воротам и гол, который помог сборной Норвегии. Разразилась ожесточенная полемика, газеты и телевидение твердили о том, как снова погубили несчастную африканскую команду. Два дня я находился в «уединении» вместе с американским арбитром и старался поддержать его, так как он был сильно огорчен и при этом сам был убежден, что сделал все правильно. Два дня настоящего ада, пока изображения, полученные по скандинавским телевизионным каналам, не подтвердили, что действительно бразильский игрок задержал за футболку противника и что, следовательно, решение арбитра было правильным.
   Благодаря этим изображениям Бахармаст был реабилитирован, но сколько это стоило ему здоровья и нервов возместить ему вред, причиненный в те два ужасных дня? Сейчас объявлять войну телевидению нет смысла. Напротив, необходимо искать способ мирного сосуществования; единственное, с чем следовало бы согласиться, — это принять, что при оценке матча у каждого может быть своя правда: у футболиста, тренеров, арбитра и помощников и у зрителей на трибунах. Каждый матч, показанный по телевизору, может быть оценен самими операторами и журналистами по-другому, но не обязательно оценки будут самыми правильными, они будут лишь другими, и тогда видеоповтор станет, действительно, полезным, но не для того чтобы выискивать ошибки, а чтобы с его помощью совершенствоваться. Какой смысл пользоваться материалом, заснятым телекамерой, расположенной за дверью, в точке, в которой арбитр на поле не может находиться? И как можно судить о мастерстве арбитра на основании показа такого материала?
   Говорить о том, насколько плохи арбитры, только на основании изображения, снятого, возможно, под углом, диаметрально противоположным углу зрения арбитра, показывать, что совершена ошибка, не только не справедливо, но и не способствуют повышению качеств арбитража. Понять с помощью тех же изображений причину совершенной ошибки — вот единственный путь, способствующий росту арбитра и позволяющий избежать подобной ошибки в будущем.
 

Я и… допинг

   Арбитр — это человек правил, выходящий на поле, чтобы следить за их выполнением, или, если точнее сказать, чтобы помогать главным действующим лицам в матче играть по правилам. Понятно, что соблюдение правил игроками становится для арбитра настоящей самоцелью. Следовательно, мысль о том, чтобы подсудить какой-либо команде для достижения результата не может быть моей точкой зрения.
   Мой образ мышления таков: соблюдение правил и уважение противника, признание усилий и труда, затраченных противниками для подготовки к соревнованиям. Допинг, использование веществ, позволяющих добиться результатов, превышающих возможности организма, — это прежде всего неуважение по отношению к другим.
   Правильно, что нанесение вреда собственному здоровью и организму приемом допинговых веществ преследуется и карается законом, однако для меня это не является главным. Как ни парадоксально, я вполне допускаю, что кто-то по личной инициативе решается подорвать свое здоровье ради удовольствия доказать себе, что он может достичь большего, чем позволяет его организм, но только не в спортивных соревнованиях. Впрочем, не думаю, что курение и потребление в больших количествах алкогольных напитков являются способом укрепления своего здоровья, однако это не преследуется и не карается законом.
   Совершенно недопустимо использовать химические вещества для повышения своих физических качеств и побеждать в соревнованиях тех, кто добивается хороших результатов только трудом и потом на тренировках. Результат должен достигаться только за счет своего состояния здоровья, а улучшения добиваются тренировками, усердным трудом и ежедневными лишениями. Слишком легко и одновременно слишком рискованно искать короткие пути для достижения того же результата без особого труда и за более короткое время. В таких случаях наибольшему риску подвергается молодежь, и положительный пример, который могут показать представители спорта на высшем уровне, имеет огромное значение.
   Строгий и тщательный контроль, суровые меры наказания — вот средства, с помощью которых можно добиться, чтобы замеченные в последние годы случаи больше не повторялись. Но подобная деятельность должна сочетаться с кропотливой воспитательной работой в области спорта, чтобы люди поняли, как прекрасно заниматься спортом и что спортивный задор является залогом честного участия в соревнованиях без обмана и хитростей.

Я и… воспоминания

   Как я уже много раз говорил, пока я занимаюсь своей деятельностью, пока я еще являюсь «арбитром на поле», я не могу и не должен оглядываться назад и думать о том, что мною сделано.
   Гораздо важнее смотреть вперед, в будущее, и как можно лучше к нему подготовиться, а воспоминания оставить на время, когда я отойду от дел. Я не увлекаюсь фотографией, и, следовательно, не объезжаю мир с фотоаппаратом с целью запечатлеть увиденное.
   Когда же я смогу на досуге размышлять о том, чем я занимался, о матчах, которые я судил, большую помощь мне окажет моя «коллекция» футболок игроков. Вероятно, я могу показаться немного инфантильным, но для меня самым прекрасным и самым настоящим напоминанием о матче, в котором я участвовал как судья, являются майки игроков этого матча. Это личные майки игроков, и я вспоминаю о них сейчас.
   В моей коллекции есть поистине драгоценные «экспонаты» и прежде всего майка, в которой Рональдо играл в финальном матче на Кубок Мира в Иокогаме. У меня хранятся майка Хаманна, игравшего в финале в Иокогаме, майки Стама и Шолля, игроков финального матча Лиги Чемпионов между командами «Манчестер Юнайтед» и «Бавария», майка Зидана, боровшегося против испанцев на чемпионате Европы 2000 г.
   Моя дочь Каролина завладела футболкой, в которой Бекхэм играл в матче против Аргентины на последнем чемпионате мира и вряд ли мне удастся ее вернуть.
   В эту коллекцию я включил несколько собственных футболок, в которых я судил наиболее важные матчи, как в знак признательности к самому себе, поскольку я чувствовал себя одним из участников финальных матчей. Впрочем, майка арбитра также заслуживает некоторого интереса; часто ко мне подходили игроки и просили майку. Я нахожу это чрезвычайно положительным моментом, так как это свидетельствует о хороших отношениях между арбитром и игроками на футбольном поле. К сожалению, в отличие от игроков, арбитрам выдают в начале сезона очень незначительное число комплектов формы, поэтому неохотно и рискуя приобрести безобразный вид, я вынужден объяснять, что, отдав майку, в следующем матче я могу оказаться на поле голым. Кроме футболок, в моей коллекции есть мячи, но их совсем немного. Довезти их до дома — задача нелегкая, особенно с чемпионата мира. Когда до конца матча оставалось несколько секунд и результат уже был известен, я думал о том, как бы свистнуть об окончании матча так, чтобы последний мяч, которым играли, не исчез. Сделать, как бразильский арбитр Коэльо в финальном матче 1982 г., когда выиграла Италия, который свистнул, высоко подняв мяч над головой, — мне это казалось несколько утрированным. Но в любом случае я должен был быть уверенным, что я им завладею. Поэтому я начал приближаться к владевшему мячом бразильскому игроку, прося у него по-испански, так как бразильского языка я не знал, чтобы он отдал мне мяч. Но он, возможно, из-за возбуждения перед финальным свистком, меня не понял. Наконец, благодаря нарушению немецкого футболиста я добрался до мяча, забрал его и только тогда свистнул об окончании матча. После матча и во время награждения я держал мяч в руках, так как риск, что он может пропасть, был большой. Как говорится, доверяй, но…
   Я и… реклама
   В первый раз, когда рекламное агентство предложило мне принять участие в рекламной кампании, я был очень удивлен. До того момента, а была весна 2000 г., мне казалось странным, чтобы агентство обращалось к арбитру с целью рекламирования его образа. По правде говоря, пару лет назад в рекламных целях Итальянской ассоциации арбитров агентство «Диадора» получило возможность использовать мое изображение на серии рекламных страниц, подчеркивавших именно эту цель.
   Если не считать действительную экономическую выгоду от моего участия, которая оказалась не такой значительной, как можно было думать, то большее удовлетворение я получил от того, что мне представилась возможность показать, что о фигуре арбитра можно думать иначе, чем это принято: не как о «зле, необходимом в футбольной игре», а как о человеке, без которого невозможна игра. Весьма положительными в кампании предстали и другие персонажи: от Юрия Кеки до Чино Риччи, от Лючано Де Крешенцо до Оливьеро Тоскани — величайшие интерпретаторы своей деятельности. Возможность представить положительный образ арбитра имеет огромное значение не только на высшем уровне профессионального футбола, но прежде всего на низких уровнях молодежного и любительского футбола, где слишком часто арбитр остается одиноким, слишком одиноким.
   Об этом чувстве одиночества, свойственном роли арбитра, я упоминал, когда описывал, как я пытался выйти на поле со словами, использованными в кампании 2002 г.: «Пять секунд, чтобы сойти по ступенькам лестницы, ведущей на игровое поле, и сразу же совсем один под взорами тысяч глаз…»
 

Послесловие от редактора русского издания

   13 февраля 2004 г. Пьерлуиджи Коллина отметил свое 44-летие. В канун дня рождения судьба подарила ему судейство двух суперматчей. Оба прошли на Олимпийском стадионе Рима. Местные команды «Рома» и «Лацио» принимали соответственно «Ювентус» (Турин) и «Милан». Первая игра прошла в рамках очередного тура серии А воскресным вечером 8 февраля, а другая — полуфинал Кубка Италии — 11 февраля. Удивительно, но результат обеих встреч оказался одинаковым — 4:0 в пользу хозяев. Так гранды итальянского футбола символично отметили день рождения своего лучшего арбитра.
 
   Теперь немного подробнее об этих двух матчах. В воскресном поединке, неожиданно завершившемся разгромом туринского клуба, было все — пенальти в те и другие ворота, удаление за вторую желтую карточку защитника «Юве» Паоло Монтеро, еще 4 предупреждения.
   Один из самых памятных эпизодов поединка — это бурное празднование молодым форвардом «Ромы» Антонио Кассано двух забитых им мячей. Он срывал с себя майку, бросал ее товарищам по команде и бежал к угловому флажку, куда дружной гурьбой его провожали все футболисты «Ромы». Коллина с улыбкой наблюдал за «праздником на улице Вечного города». Но во время второго рейда Кассано был настолько возбужден, что «сыграл в футбол» с угловым флажком, снеся его мощным ударом бутсы. Затем большая часть команды села на футбольное поле и спела что-то вроде хвалебного гимна своему форварду. Чуть успокоившись, футболисты направились к центру поля.
   И тут пробил час Коллины. Со своей знаменитой улыбкой он подбежал к разгоряченному нападающему и предъявил «горчичник». Мол, радость радостью, а инвентарь ломать на глазах у всего Олимпийского стадиона не надо, молодой человек! И, надо сказать, Кассано признал справедливость подобного наказания и на глазах публики обнял арбитра. А знаменитый тренер «Ромы» Фабио Капелло, дабы не накалять страсти, тут же заменил героя.
   Этот эпизод, как и весь матч, ведомый жесткой, но справедливой «карающей десницей» судьи Коллины, еще раз подтвердил, что он по-прежнему пользуется непререкаемым авторитетом у ведущих футболистов и тренеров серии А.
   Во втором матче у Коллины было меньше работы, но и здесь без удаления не обошлось. До «музыкального» слуха арбитра донеслись нелицеприятные слова миланского полузащитника Брокки, и Коллина без колебаний удалил его с поля. Мог бы он назначить и пенальти, когда при счете 4:0 защитник «Милана» Шимич сыграл рукой в своей штрафной. Но судья пощадил достоинство миланцев, признав нарушение неумышленным, и пресек все попытки футболистов «Лацио» выпросить пенальти.
   Совсем недавно Коллина вместе с тремя другими арбитрами высшей категории — шведом Фриском, немцем Мерком и словаком Михелом — создали группу послов доброй воли программы «Дети и война». «Кампания „Дети и война“ ставит своей целью защиту детей в период войн, предоставляет им материальную помощь, способствует объединению семей и предотвращает использование несовершеннолетних в качестве солдат, -заявил Коллина. — Я горжусь участием в этом проекте».
   Как видим, Пьерлуиджи Коллина по-прежнему остается в центре внимания не только спортивного мира, но и мировой общественности. Его книга «Мои правила игры» — это искренний рассказ человека, около 15 лет выходившего на поле вместе с футбольными звездами, но не заболевшего «звездной болезнью» и оставшегося самим собой.