Страница:
Категорическое требование всеми силами "отмазывать" правительство США (да и общий дух американской внешней политики) обусловило одно особенно неприглядное свойство тайных подрывных операций ЦРУ - ведомство всегда стремилось осуществить их чужими руками. На себя оно брало лишь планирование, общее руководство, снабжение деньгами, оружием и поддельными документами. А чтобы разведслужбе было еще удобней заниматься тайными войнами, Трумэн в 1949 году провел через конгресс новый закон о ЦРУ, в котором за этой организацией закреплялись две прерогативы: неограниченное и практически неконтролируемое расходование бюджетных средств, а также освобождение от юридического надзора со стороны министерства юстиции.
Господа из Управления очень быстро вошли во вкус, и началось лавинообразное увеличение числа подрывных операций во все возрастающем количестве стран мира. Более чем осведомленный Р. Клайн свидетельствует: "Разразившаяся в июне 1950 года война в Корее вынудила ЦРУ разработать обширную программу тайных политических акций, включая и действия военизированных формирований в Азии. К 1953 году тайные операции осуществлялись ЦРУ в 48-ми странах"77.
С течением времени под привычную практику подвели и теоретическую базу. В 1981 году вышла в свет книга бывшего заместителя начальника Директората разведывательных операций ЦРУ Т. Шэкли "Третий путь. Американский подход к контрповстанческим операциям", написанная с помощью группы из 13 профессиональных разведчиков, дипломатов и военных. "Третий путь" - это слово из жаргона американских разведчиков. Первый путь - это ведение внешнеполитических дел посредством дипломатии, второй - война, а третий - тайные, в основном полувоенные, операции. Целью "третьего пути", с похвальной откровенностью признает Т. Шэкли, является "подчинение американскому влиянию целых народов и отдельных людей и придание событиям нужного для США характера, и все это без раскрытия источника и организатора данной деятельности"78. По простому говоря, не только "мировой жандарм", но и "мировой провокатор".
Гипертрофированное увлечение "третьим путем" привело к резкому перекосу во всей деятельности ЦРУ. Комментируя книгу одного из самых известных деятелей ЦРУ А. Даллеса "Искусство разведки", уже упоминавшийся выше Ф. Праути отмечает: "Хотя Аллен Даллес не сказал этого в своей книге, его концепция разведки предусматривает: 10 процентов обычной разведки и 90 процентов тайной подрывной работы. Другими словами, мы должны, по мысли Даллеса, быть круглосуточно заняты по всему миру, противодействуя по "всем аспектам тайной войны". Под этим он имеет в виду вмешательство во внутренние дела других стран независимо от того, знают или разрешают они это. Именно этим и занимались Соединенные Штаты во всевозрастающей степени, начиная от вмешательства в Берлине и Иране в сороковые годы. Кульминационной точкой этого образа действия была страшная катастрофа во Вьетнаме, где дело началось с крупной операции силами разведки, затем наступила стадия тайной подрывной работы, неизбежно перешедшая в открытую войну в эру Джонсона"79. Даже если пропорция и слегка преувеличена, то тем не менее перекос в сторону тайных операций столь велик, что сразу бросается в глаза любому стороннему наблюдателю.
Если взять за точку отсчета объем денежных средств, израсходованных на каждую из сторон деятельности ЦРУ, то получаемое по официальной бухгалтерской отчетности соотношение очень близко к пропорции Ф. Праути. Созданный Д. Эйзенхауэром президентский совет по разведывательной деятельности (ПСРД) в феврале 1957 года докладывал президенту, что тайные подрывные операции поглощают более 80% всего бюджета ЦРУ. Два члена ПСРД отметили, что эта деятельность уже превратилась в самоцель в ущерб собственно разведке: "Налицо возросшее вмешательство во внутренние дела других стран. Этим занимаются способные, высокообразованные молодые люди, которые все время должны что-либо делать, чтобы оправдать свои должности... Не покладая рук сотрудники ЦРУ, снабженные деньгами и привилегиями, возводят на троны королей, разыгрывают интриги, доставляющие им удовольствие, добиваются "успехов" и замалчивают свои провалы. Весь этот бизнес намного проще, чем сбор разведывательной информации посредством обычных методов"80. Один из авторов доклада Д. Брус (бывший руководящий сотрудник УСС) совершенно справедливо задается вопросом: по какому праву агенты ЦРУ вторгаются в другие страны и в лучшем случае покупают там газеты, дают деньги оппозиционным партиям и поддерживают кандидата на тот или иной пост, что является вопиющим вмешательством в дела дружественных стран. Даже формулирование целей в планах тайных подрывных операций (во внутренней документации ЦРУ) носило стереотипный характер: "срыв планов Советского Союза" или удержание "третьих стран" в "прозападной ориентации". Этими клише неизменно оправдывались все подрывные акции ЦРУ вне зависимости от их подлинной необходимости.
Так что можно с уверенностью сказать, что Центральное разведывательное управление является не столько разведкой в традиционном смысле этого слова, сколько структурой для проведения тайных операций в других странах несомненно, это одна из наиболее ярких отличительных черт ЦРУ по сравнению с другими разведслужбами. Нельзя не согласиться с утверждением советского исследователя Н.Н. Яковлева: "В широком плане ЦРУ - один из важнейших и, вероятно, самый острый инструмент правящей элиты США для перечеканки мира по американскому образцу, насаждения в нем порядков, угодных Вашингтону"81. Практически с момента создания за этим "разведывательным" управлением было юридически закреплено "право" вмешиваться во внутренние дела как друзей, так и врагов Америки. Это наглядно свидетельствует о том, что ЦРУ на самом деле является не столько разведкой, сколько органом для установления американского мирового господства.
О том же говорит и избранное для Совета национальной безопасности название. После Второй мировой войны США были крупнейшей и могущественной державой капиталистического мира - что могло угрожать их безопасности? На самом деле в трактовке вашингтонской элиты "национальная безопасность" США распространялась на все сферы реального или потенциального американского влияния в мире и на те территории, где США планировали установить или укрепить свое господство. По этой логике, зоной "национальной безопасности" США являлся весь мир, а Совет национальной безопасности, формально являющийся лишь консультативным органом при американском президенте, начал пытаться из Вашингтона определять судьбы всего человечества.
Однако увлечение тайными операциями имело и оборотную сторону. Ею стала относительная слабость ЦРУ как разведки, причем на достаточно длительный срок. Это признают не только враги, но и друзья этой организации. Бывший сотрудник ЦРУ Р. Клайн дипломатично пишет в своей книге: "Один из самых больших секретов ЦРУ состоит в том, что его разведывательная деятельность в значительной степени - как с количественной, так и с качественной точек зрения - опирается на помощь разведывательных служб дружественных стран. Существенная часть получаемых от этих служб разведывательных данных распространяется в Вашингтоне в качестве обычных информационных докладов ЦРУ, так что мало кто знает, в чем тут разница"82. Чуть ниже он отмечает большую ценность информации, полученной в результате технического перехвата, констатируя, что "таковые не были бы возможны, когда бы не контакты с нашими союзниками".
Факты свидетельствуют, что Клайн очень поскромничал. По данным исследователей, на первых порах в Европе, важнейшем для США регионе, у американцев не было разветвленной агентурной сети и около 70% секретной информации ЦРУ получало от английской разведки! Пользуясь этим, практичные англичане дали понять, что коли так вышло, то они должны "владеть всеми шпионами", а американцы - финансировать их операции. Скрипя зубами, янки вынуждены были подчиниться этим унизительным условиям, и подчинялись до 60-х годов, пока наконец не покончили с превосходством Великобритании в сфере разведки. Более десяти лет американцы, из-за неуемной тяги к спецоперациям, вынуждены были в области разведки довольствоваться ролью богатого и глупого родственника.
Кадровая служба "Стервятник"
Верное концепции проведения подрывных операций чужими руками, ЦРУ засылало в СССР шпионов и диверсантов, в основном не самостоятельно, а через английскую Сикрет интеллидженс сервис и западногерманскую службу Гелена. Шпионы эти вербовались из разного рода эмигрантов, в том числе и бывших гитлеровцев и их пособников. Идея поживиться кадрами на обломках Третьего рейха стала у американцев претворяться в последовательную политику уже в момент окончания Второй мировой войны. Для поиска полезных людей среди немцев были образованы специальные команды под руководством А. Даллеса (по линии УСС) и генерала Э. Зиберта (по линии военной разведки). Под категорию полезных в первую очередь попадали технические специалисты, физики-ядерщики и специалисты по Востоку.
Нужных людей брали как оптом, так и в розницу. В мае 1982 года бывший сотрудник министерства юстиции Д. Лофтиус передал в печать сведения, что после победы над Германией УСС, а затем ЦРУ тайно обеспечило въезд в США примерно 300 гитлеровским пособникам, совершившим преступления на территории Белоруссии. (А какие именно преступления совершали гитлеровцы на территории Белоруссии, думаю, пока что русским людям объяснять не надо.) Все они впоследствии были использованы в качестве шпионов и пропагандистов против СССР во время "холодной войны".
Однако эта операция выглядит мелкой самодеятельностью по сравнению со сделкой, заключенной с начальником разведывательного отдела "Иностранные армии Востока" штаба германских сухопутных войск генерал-майором Р. Геленом. Тот предусмотрительно скопировал всю имеющуюся у него разведывательную информацию по Советскому Союзу и уже в мае 1945 года поспешил передать ее американцам. Усердие Гелена было оценено, и он был доставлен в Вашингтон, где поразил руководящий состав американских разведслужб своими знаниями об СССР. После чего генерал предложил передать американцам всю гитлеровскую агентуру оптом. Те немедленно согласились, и сначала УСС, а затем ЦРУ взяло на себя материальное и финансовое обеспечение новой немецкой разведки, укомплектованной старыми нацистскими кадрами.
Генерал Гроу и его дневник
Но надо все же быть справедливыми. ЦРУ не ограничивалось использованием только англичан и немцев. Вскоре американцы начали самостоятельно вести разведку против своего главного врага. Представление, как в то время добывалась разведывательная информация о Советском Союзе, дает история бывшего американского военного атташе в Москве, генерал-майора Гроу.
Итак, генерал-майор Роберт Уолкер Гроу прибыл в Москву в августе 1950 года. До назначения в Москву он несколько лет возглавлял американскую военную миссию в Иране. Должно быть, Иран его и испортил. В современной сверхдержаве с развитой службой безопасности нельзя вести себя так же, как в "третьем мире". Этого-то генерал и не учел, поведя себя с привычной американской бесцеремонностью.
Генерал Гроу любил автомобильные поездки. Сначала он ездил по Москве и Московской области. Туризм - дело хорошее. Но почему-то генерала больше всего интересовали не дворцы и музеи, а промышленные и военные объекты, мосты, высотные здания. Все интересующие его объекты генерал исправно наносил на карту. Причем генерал не брезговал и лазить через заборы воинских частей, подглядывать сквозь дырки в заборах.
Затем генерал переключился на страну. Так, 28 ноября 1950 года он с женой и одним из сотрудников съездил в Псков, где пытался попасть на военный аэродром, и даже сфотографировал мост через реку Великую. Сотрудники МГБ отобрали у генерала пленку. Однако это его только воодушевило. В течение 1951 года генерал побывал во Владимире, Орле, Калуге, Тбилиси, Муроме, Ельце, Пензе. И везде интересовался воинскими частями и промышленными предприятиями.
Естественно, МГБ заинтересовалось энергичным генералом. И тут выяснилось нечто совершенно невероятное: военный атташе вел дневник! Сотрудники МГБ довольно быстро нашли доступ к этому интимному документу и сфотографировали его. Результаты доложили Сталину. Должно быть, вождь получил немалое удовольствие, читая страницы дневника.
"20 января. Суббота. Буш и я в течение трех часов в снегопад разъезжали по восточной и юго-восточной частям города: обнаружили три зенитные батареи.
21 марта. Среда. Поул зашел ко мне, сообщил данные о зенитной батарее в Ленинграде и подтвердил наши наблюдения, произведенные здесь. Вечером я составил проект доклада о заводе, за которым мы ведем наблюдение в течение шести месяцев"83. И т.д., и т.п.
Записывал атташе в дневник и свои размышления и пожелания: "Наши разведывательные органы должны стараться постоянно выискивать и сообщать как достижения, так и слабые стороны противника. Мы должны использовать все средства, чтобы подорвать доверие и преданность советских людей к своему строю. Мы должны заставить потерять веру в коммунистическое руководство"84. Какое открытие, какая глубина мысли!
После этого встал вопрос: что делать с генералом? С одной стороны, полученных легальным путем доказательств его шпионской деятельности вроде как бы не было, а не пойман - не вор. Высылать американского военного атташе напрямую, еще больше обостряя и без того непростые советско-американские отношения, не хотелось. Кроме того, если действовать легально, можно было засветить используемых агентов - а они еще пригодятся. И тогда решено было скомпрометировать генерала, благо глупость его превосходила всякое разумение.
В декабре 1951 года в Западном Берлине появилась книга английского офицера Р. Сквайрса "Дорогами войны", где использовался текст дневника Гроу. Секрет прост: фотокопии дневника были переданы в министерство государственной безопасности ГДР, которое и снабдило ими автора книги, упомянувшего, в свою очередь, что материалы он получил во время пребывания военного атташе в английской зоне оккупации Германии. Скандал был колоссальный. Генерал был тут же вызван в Штаты для объяснений и обратно уже не вернулся. Летом 1952 года генерал-майор Гроу был осужден американским военным трибуналом за проведение разведывательной работы без должной конспирации. Надо бы за глупость - но за глупость не судят.
Можно привести и еще примеры. В августе 1946 года правительство США обратилось к правительству СССР с просьбой разрешить помощнику американского военно-морского атташе выполнять функции представителя по морским перевозкам и по обслуживанию команд судов США в Одессе. Ответ был положительный. Представителем в Одессе был назначен лейтенант Дрейер, кадровый офицер разведки ВМС. На новом месте службы лейтенант завербовал сотрудника одесской таможни Е., который, по его заданию, собирал секретную информацию и передавал ее вернувшемуся в Москву Дрейеру. В апреле 1948 года во время одной из таких встреч в здании московской таможни прямо в момент передачи информации Е. и Дрейер были пойманы с поличным.
Каковы данные, таковы и прогнозы
Не успело ЦРУ в январе 1946 года появиться на свет, как уже в марте получило приказ: совместно с разведкой армии, авиации и флота в максимально кратчайший срок дать самую квалифицированную оценку Советскому Союзу. Как вспоминали потом участники этого проекта, широко задуманное исследование началось в атмосфере лихорадочной поспешности. Протекало оно не лучше, чем началось, поскольку каждое из участвовавших в проекте ведомств преследовало только свои выгоды и тянуло общее одеяло на себя. (Несмотря на всю спешку, исследование заняло целых два года и окончилось лишь в марте 1948 года.)
Согласно таблице, опубликованной Рэнсомом, разведка США через своих тайных агентов получала 20% информации. 25% в совокупности давало печать, радио, туристы, опубликованные документы и другие открытые источники информации. Примерно столько же информации можно было извлечь из докладов государственного департамента и правительственных учреждений за границей. Больше всего, а именно 30%, разведывательной информации давали военные атташе, аккредитованные при посольствах. Надо думать, примерно такое же соотношение было справедливо и относительно СССР - с необходимой поправкой на, как говорили сами американцы, "беспрецедентную эффективность советских сил безопасности".
Нечего и говорить, что получаемые подобным образом данные были скудны и фрагментарны и на их основе нельзя было делать серьезные выводы. Как свидетельствует Р. Клайн, в этот период аналитические труды ЦРУ в основном сводились к составлению ежедневных докладов президенту по данным текущей разведки. Поздно, только в 1949 году, центральное "разведывательное" управление начало обращать особое внимание и на имеющее стратегическое значение положение дел в научной и технологической областях, для чего было создано специальное аналитическое подразделение.
С глобальными прогнозами американцы постоянно попадали пальцем в небо. Окончательное взятие коммунистами власти в Чехословакии, произошедшее в начале 1948 года, так напугало американцев, что они со дня на день ждали советского вторжения в Западную Европу и, как следствие, третью мировую войну. Это не так смешно, как могло бы показаться, если учесть, что среди ожидавших начала войны был и командующий американскими войсками в Европе, генерал Лукас Клей.
Как вспоминает тот же Р. Клайн, в Вашингтоне тогда на каждом углу слышались предсказания, что третья мировая война разразится, как только Советскому Союзу удастся создать свою атомную бомбу. (Надо думать, что среди предсказателей было немало и сотрудников того ведомства, в котором служил Клайн.) На следующий год советское ядерное оружие было создано, но война, вопреки всем ожиданиям, не разразилась. Несмотря на это, ЦРУ с завидным постоянством продолжало "прогнозировать" неизбежную советскую агрессию на следующий год, а когда тот проходил, передвигало нападение СССР еще на год. Бывший член Совета национальных разведывательных оценок ЦРУ Форрест ван Слик отмечает: "В анализах разведки не было сомнений, что русские нападут в Европе. Решался лишь вопрос, когда это произойдет: в 1950 или 1951 году или они подождут до 1955 году"85.
В обстановке военного психоза, постоянного ожидания советской агрессии и столь же постоянной разработки планов собственного превентивного удара, в угаре от успешных подрывных операций рождались самые бредовые замыслы. Как вспоминает Т. Пауэрс, в один прекрасный день 1950 года в одно оперативное управление ЦРУ явились три полковника связи ВВС и принесли с собой очередную "заявку", заверив, что она тщательно продумана. Исходя из того, что начало третьей мировой войны, по очередным данным американских аналитиков, было назначено на 1 июля 1952 года, военные хотели от ЦРУ, чтобы к этому сроку на каждом советском аэродроме был бы диверсант с грузом взрывчатки. Согласно тщательно продуманному гениальному плану, в момент начала войны все аэродромы взрывались, Советский Союз оставался без авиации и становился беззащитным перед американским ударом.
Несколько обалдевшие от смелости и стремительности воздушных асов разведчики уже было согласились и обещали выполнить заявку, но один из сотрудников ЦРУ, все же несколько усомнился и спросил (!!!) у военных, сколько же всего у Советов аэродромов. Полковники бодро ответили, что их около двух тысяч. Только тут до разведчиков стало доходить, что по этой заявке им менее чем за два года надо будет подготовить и отправить по крайней мере две тысячи агентов, и с ними неизвестно сколько тонн взрывчатки. "Тщательно" продуманная идея угасла сама собой, но все здесь изумительно - и тупость военных, и вопиющая неосведомленность разведчиков, не знающих даже, сколько аэродромов имеется у их главного врага, и бестрепетная готовность тут же выслать на это неведомое количество неведомо где расположенных аэродромов диверсантов. "А че?! Ты нам только укажи, боярин, а мы враз..."
Другим, может быть, менее колоритным, но не менее показательным примером могут служить глубокомысленные размышления уже упоминавшегося Гроу, записанные им в своем дневнике в 1951 году. Нисколько не сомневаясь в скором начале войны и победе Америки, военный атташе писал: "Новая проблема заключается в том, что мы должны делать, чтобы заполнить пустоту, которая образуется после уничтожения советского режима. Новое руководство не может быть образовано импровизированным способом, оно должно быть создано заранее"86. Учитывая, что еще продолжалось железное правление Сталина, нельзя не признать - американский разведчик нашел себе самую актуальную тему для беспокойства!
Реальная война, начавшаяся на Корейском полуострове в июне 1950 года, показала, что неплохо бы все-таки перейти от прогнозов даты нападения и забот о формировании будущего русского правительства к более тщательному изучению своего главного врага. Хотя и несколько прибедняясь, Р. Клайн пишет: "...Понадобился такой стимул, как корейская война, чтобы ЦРУ начало набирать силу, получило фонды и обзавелось штатом достаточным, чтобы действовать как поистине центральная разведывательная организация. Можно сказать, что ЦРУ в том виде, в каком оно известно теперь, оформилось и вышло на арену действительно к 1953 году"87. Для усиления советского направления главой ЦРУ в октябре 1950 года был назначен генерал У.Б. Смит, сразу после окончания войны работавший американским послом в Советском Союзе и потому считавшийся знатоком русских.
Новый глава ЦРУ был фигурой колоритной и в некоторой степени даже легендарной, подобно одному нашему известному военачальнику времен Гражданской войны, ставшему героем многочисленных анекдотов. Формальное образование генерала не превышало уровня средней школы. Придя в армию еще во время Первой мировой войны, он шаг за шагом делал военную карьеру. Сослуживцы характеризовали его как человека проницательного и динамичного, обладавшего самым ровным в мире характером - он всегда пребывал в гневе. Тем не менее ему хватило ума создать (или, по крайней мере, не угробить идею создания) Управление национальных оценок - аналитическую организацию, занявшую самую верхнюю ступень в иерархии ЦРУ.
"Фабрика диссидентов"
Но еще до прихода Смита ЦРУ начало осуществлять ряд крупномасштабных проектов, направленных против Советского Союза. В первую очередь это была психологическая война - любимое детище СНБ. Официальная история ЦРУ гласит: "Дипломаты и военные, разумеется, хотели сохранить контроль за тайными операциями "психологический войны", но не хотели нести ответственности за оперативную работу. Министерства боялись разоблачения их связи с проведением этих деликатных операций. ЦРУ предоставляло все преимущества для проведения тайных операций. Больше того, по положению на 1947 год треть сотрудников ЦРУ были выходцами из УСС. Наличие кадров бывшего УСС, имевших опыт в этих делах в военное время, давало возможность ЦРУ быстро планировать и проводить надлежащие действия. Это, в сочетании с имевшимся аппаратом обеспечения за рубежом, дало возможность ЦРУ немедленно приступить к действиям. Кроме того, ЦРУ располагало неподотчетными фондами для шпионажа, следовательно, не было необходимости обращаться к конгрессу за дополнительными ассигнованиями"88.
На что же расходовались как "основные", так и "дополнительные" ассигнования? Существенная часть их шла на психологическую войну. Еще в 1948 году, во время истории с итальянскими выборами, директивой СНБ 4/А этот род операции определялся следующим образом: "Ведение пропаганды, в том числе с использованием анонимных, фальсифицированных или негласно субсидируемых публикаций, политические действия с привлечением лиц без гражданства, изменников и поддержка политических партий; квазивоенные методы, включая помощь повстанцам и саботаж; экономические действия, связанные с валютными операциями"89.
ЦРУ быстро набирало опыт, и уже в 1949 году в служебных наставлениях американских спецслужб "психологическая война" определялась так: "Координация и использование всех средств, включая моральные и физические (исключая военные операции регулярной армии, но используя их психологические результаты), при помощи которых уничтожается воля врага к победе, подрываются его политические и экономические возможности для этого; враг лишается поддержки, помощи и симпатии его союзников и нейтралов или предотвращается получение им такой поддержки, помощи или симпатий; создается, поддерживается или увеличивается воля к победе нашего собственного народа и его союзников; приобретается, поддерживается и увеличивается поддержка, помощь и симпатии нейтралов"90.
Теперь все эти методы в превосходной степени были задействованы против СССР. Исходя из них, американцы и начали действовать. Для уничтожения воли врага к победе, как полагали советологи, прежде всего необходимо разрушить в умах советских людей так называемый "комплекс Ленина". Что это такое, знали только они, а точнее, и они не знали, поскольку, прежде чем разрушать, этот комплекс следовало изучить. ЦРУ щедро профинансировало целый ряд специальных научных проектов. Один из наиболее засекреченных носил название "Гарвардский". Профессор Стратфордского университета С.П. Новиков характеризует его так: "Об этом "Гарвардском проекте" известно, что в нем содержится обширное психологическое исследование новой эмиграции из СССР, так сказать, гомо советикус, что над ним работали лучшие американские советологи, что на этот проект было ассигновано несколько миллионов долларов и что он был подготовлен в 1945-1951 годах в основном в Мюнхене. В процессе работы над этим проектом сотни советских беженцев подверглись специальным психологическим исследованиям вплоть до интимнейших интервью на сексуальные темы, где каждое слово записывалось на магнитофон. Давались и другие тесты, где с помощью психоанализа выясняли различные психологические комплексы. Одним из таких комплексов был "комплекс Ленина"91. Программа-минимум "Гарвардского проекта" состояла в том, чтобы посеять в будущих советских поколениях сомнения в ленинизме, являющемся "ошибкой истории". (Впрочем, против этого трудно что-либо иметь. Можно сказать, что на этой стадии "Гарвардский проект" работал на Россию.) Программа-максимум предполагала разрушение любви к Родине и замену патриотизма "общечеловеческими ценностями". Этот проект каждый год дополнялся новыми научными разработками. Гарвардский университет и созданный при нем "Русский исследовательский центр" был не единственным центром тщательного изучения Советского Союза. 1 июня 1946 года при Колумбийском университете также был открыт Русский институт, руководителем которого стал Д. Робинсон советолог и руководитель русского отдела в УСС. К выполнению этой задачи привлекались и другие научные заведения.
Господа из Управления очень быстро вошли во вкус, и началось лавинообразное увеличение числа подрывных операций во все возрастающем количестве стран мира. Более чем осведомленный Р. Клайн свидетельствует: "Разразившаяся в июне 1950 года война в Корее вынудила ЦРУ разработать обширную программу тайных политических акций, включая и действия военизированных формирований в Азии. К 1953 году тайные операции осуществлялись ЦРУ в 48-ми странах"77.
С течением времени под привычную практику подвели и теоретическую базу. В 1981 году вышла в свет книга бывшего заместителя начальника Директората разведывательных операций ЦРУ Т. Шэкли "Третий путь. Американский подход к контрповстанческим операциям", написанная с помощью группы из 13 профессиональных разведчиков, дипломатов и военных. "Третий путь" - это слово из жаргона американских разведчиков. Первый путь - это ведение внешнеполитических дел посредством дипломатии, второй - война, а третий - тайные, в основном полувоенные, операции. Целью "третьего пути", с похвальной откровенностью признает Т. Шэкли, является "подчинение американскому влиянию целых народов и отдельных людей и придание событиям нужного для США характера, и все это без раскрытия источника и организатора данной деятельности"78. По простому говоря, не только "мировой жандарм", но и "мировой провокатор".
Гипертрофированное увлечение "третьим путем" привело к резкому перекосу во всей деятельности ЦРУ. Комментируя книгу одного из самых известных деятелей ЦРУ А. Даллеса "Искусство разведки", уже упоминавшийся выше Ф. Праути отмечает: "Хотя Аллен Даллес не сказал этого в своей книге, его концепция разведки предусматривает: 10 процентов обычной разведки и 90 процентов тайной подрывной работы. Другими словами, мы должны, по мысли Даллеса, быть круглосуточно заняты по всему миру, противодействуя по "всем аспектам тайной войны". Под этим он имеет в виду вмешательство во внутренние дела других стран независимо от того, знают или разрешают они это. Именно этим и занимались Соединенные Штаты во всевозрастающей степени, начиная от вмешательства в Берлине и Иране в сороковые годы. Кульминационной точкой этого образа действия была страшная катастрофа во Вьетнаме, где дело началось с крупной операции силами разведки, затем наступила стадия тайной подрывной работы, неизбежно перешедшая в открытую войну в эру Джонсона"79. Даже если пропорция и слегка преувеличена, то тем не менее перекос в сторону тайных операций столь велик, что сразу бросается в глаза любому стороннему наблюдателю.
Если взять за точку отсчета объем денежных средств, израсходованных на каждую из сторон деятельности ЦРУ, то получаемое по официальной бухгалтерской отчетности соотношение очень близко к пропорции Ф. Праути. Созданный Д. Эйзенхауэром президентский совет по разведывательной деятельности (ПСРД) в феврале 1957 года докладывал президенту, что тайные подрывные операции поглощают более 80% всего бюджета ЦРУ. Два члена ПСРД отметили, что эта деятельность уже превратилась в самоцель в ущерб собственно разведке: "Налицо возросшее вмешательство во внутренние дела других стран. Этим занимаются способные, высокообразованные молодые люди, которые все время должны что-либо делать, чтобы оправдать свои должности... Не покладая рук сотрудники ЦРУ, снабженные деньгами и привилегиями, возводят на троны королей, разыгрывают интриги, доставляющие им удовольствие, добиваются "успехов" и замалчивают свои провалы. Весь этот бизнес намного проще, чем сбор разведывательной информации посредством обычных методов"80. Один из авторов доклада Д. Брус (бывший руководящий сотрудник УСС) совершенно справедливо задается вопросом: по какому праву агенты ЦРУ вторгаются в другие страны и в лучшем случае покупают там газеты, дают деньги оппозиционным партиям и поддерживают кандидата на тот или иной пост, что является вопиющим вмешательством в дела дружественных стран. Даже формулирование целей в планах тайных подрывных операций (во внутренней документации ЦРУ) носило стереотипный характер: "срыв планов Советского Союза" или удержание "третьих стран" в "прозападной ориентации". Этими клише неизменно оправдывались все подрывные акции ЦРУ вне зависимости от их подлинной необходимости.
Так что можно с уверенностью сказать, что Центральное разведывательное управление является не столько разведкой в традиционном смысле этого слова, сколько структурой для проведения тайных операций в других странах несомненно, это одна из наиболее ярких отличительных черт ЦРУ по сравнению с другими разведслужбами. Нельзя не согласиться с утверждением советского исследователя Н.Н. Яковлева: "В широком плане ЦРУ - один из важнейших и, вероятно, самый острый инструмент правящей элиты США для перечеканки мира по американскому образцу, насаждения в нем порядков, угодных Вашингтону"81. Практически с момента создания за этим "разведывательным" управлением было юридически закреплено "право" вмешиваться во внутренние дела как друзей, так и врагов Америки. Это наглядно свидетельствует о том, что ЦРУ на самом деле является не столько разведкой, сколько органом для установления американского мирового господства.
О том же говорит и избранное для Совета национальной безопасности название. После Второй мировой войны США были крупнейшей и могущественной державой капиталистического мира - что могло угрожать их безопасности? На самом деле в трактовке вашингтонской элиты "национальная безопасность" США распространялась на все сферы реального или потенциального американского влияния в мире и на те территории, где США планировали установить или укрепить свое господство. По этой логике, зоной "национальной безопасности" США являлся весь мир, а Совет национальной безопасности, формально являющийся лишь консультативным органом при американском президенте, начал пытаться из Вашингтона определять судьбы всего человечества.
Однако увлечение тайными операциями имело и оборотную сторону. Ею стала относительная слабость ЦРУ как разведки, причем на достаточно длительный срок. Это признают не только враги, но и друзья этой организации. Бывший сотрудник ЦРУ Р. Клайн дипломатично пишет в своей книге: "Один из самых больших секретов ЦРУ состоит в том, что его разведывательная деятельность в значительной степени - как с количественной, так и с качественной точек зрения - опирается на помощь разведывательных служб дружественных стран. Существенная часть получаемых от этих служб разведывательных данных распространяется в Вашингтоне в качестве обычных информационных докладов ЦРУ, так что мало кто знает, в чем тут разница"82. Чуть ниже он отмечает большую ценность информации, полученной в результате технического перехвата, констатируя, что "таковые не были бы возможны, когда бы не контакты с нашими союзниками".
Факты свидетельствуют, что Клайн очень поскромничал. По данным исследователей, на первых порах в Европе, важнейшем для США регионе, у американцев не было разветвленной агентурной сети и около 70% секретной информации ЦРУ получало от английской разведки! Пользуясь этим, практичные англичане дали понять, что коли так вышло, то они должны "владеть всеми шпионами", а американцы - финансировать их операции. Скрипя зубами, янки вынуждены были подчиниться этим унизительным условиям, и подчинялись до 60-х годов, пока наконец не покончили с превосходством Великобритании в сфере разведки. Более десяти лет американцы, из-за неуемной тяги к спецоперациям, вынуждены были в области разведки довольствоваться ролью богатого и глупого родственника.
Кадровая служба "Стервятник"
Верное концепции проведения подрывных операций чужими руками, ЦРУ засылало в СССР шпионов и диверсантов, в основном не самостоятельно, а через английскую Сикрет интеллидженс сервис и западногерманскую службу Гелена. Шпионы эти вербовались из разного рода эмигрантов, в том числе и бывших гитлеровцев и их пособников. Идея поживиться кадрами на обломках Третьего рейха стала у американцев претворяться в последовательную политику уже в момент окончания Второй мировой войны. Для поиска полезных людей среди немцев были образованы специальные команды под руководством А. Даллеса (по линии УСС) и генерала Э. Зиберта (по линии военной разведки). Под категорию полезных в первую очередь попадали технические специалисты, физики-ядерщики и специалисты по Востоку.
Нужных людей брали как оптом, так и в розницу. В мае 1982 года бывший сотрудник министерства юстиции Д. Лофтиус передал в печать сведения, что после победы над Германией УСС, а затем ЦРУ тайно обеспечило въезд в США примерно 300 гитлеровским пособникам, совершившим преступления на территории Белоруссии. (А какие именно преступления совершали гитлеровцы на территории Белоруссии, думаю, пока что русским людям объяснять не надо.) Все они впоследствии были использованы в качестве шпионов и пропагандистов против СССР во время "холодной войны".
Однако эта операция выглядит мелкой самодеятельностью по сравнению со сделкой, заключенной с начальником разведывательного отдела "Иностранные армии Востока" штаба германских сухопутных войск генерал-майором Р. Геленом. Тот предусмотрительно скопировал всю имеющуюся у него разведывательную информацию по Советскому Союзу и уже в мае 1945 года поспешил передать ее американцам. Усердие Гелена было оценено, и он был доставлен в Вашингтон, где поразил руководящий состав американских разведслужб своими знаниями об СССР. После чего генерал предложил передать американцам всю гитлеровскую агентуру оптом. Те немедленно согласились, и сначала УСС, а затем ЦРУ взяло на себя материальное и финансовое обеспечение новой немецкой разведки, укомплектованной старыми нацистскими кадрами.
Генерал Гроу и его дневник
Но надо все же быть справедливыми. ЦРУ не ограничивалось использованием только англичан и немцев. Вскоре американцы начали самостоятельно вести разведку против своего главного врага. Представление, как в то время добывалась разведывательная информация о Советском Союзе, дает история бывшего американского военного атташе в Москве, генерал-майора Гроу.
Итак, генерал-майор Роберт Уолкер Гроу прибыл в Москву в августе 1950 года. До назначения в Москву он несколько лет возглавлял американскую военную миссию в Иране. Должно быть, Иран его и испортил. В современной сверхдержаве с развитой службой безопасности нельзя вести себя так же, как в "третьем мире". Этого-то генерал и не учел, поведя себя с привычной американской бесцеремонностью.
Генерал Гроу любил автомобильные поездки. Сначала он ездил по Москве и Московской области. Туризм - дело хорошее. Но почему-то генерала больше всего интересовали не дворцы и музеи, а промышленные и военные объекты, мосты, высотные здания. Все интересующие его объекты генерал исправно наносил на карту. Причем генерал не брезговал и лазить через заборы воинских частей, подглядывать сквозь дырки в заборах.
Затем генерал переключился на страну. Так, 28 ноября 1950 года он с женой и одним из сотрудников съездил в Псков, где пытался попасть на военный аэродром, и даже сфотографировал мост через реку Великую. Сотрудники МГБ отобрали у генерала пленку. Однако это его только воодушевило. В течение 1951 года генерал побывал во Владимире, Орле, Калуге, Тбилиси, Муроме, Ельце, Пензе. И везде интересовался воинскими частями и промышленными предприятиями.
Естественно, МГБ заинтересовалось энергичным генералом. И тут выяснилось нечто совершенно невероятное: военный атташе вел дневник! Сотрудники МГБ довольно быстро нашли доступ к этому интимному документу и сфотографировали его. Результаты доложили Сталину. Должно быть, вождь получил немалое удовольствие, читая страницы дневника.
"20 января. Суббота. Буш и я в течение трех часов в снегопад разъезжали по восточной и юго-восточной частям города: обнаружили три зенитные батареи.
21 марта. Среда. Поул зашел ко мне, сообщил данные о зенитной батарее в Ленинграде и подтвердил наши наблюдения, произведенные здесь. Вечером я составил проект доклада о заводе, за которым мы ведем наблюдение в течение шести месяцев"83. И т.д., и т.п.
Записывал атташе в дневник и свои размышления и пожелания: "Наши разведывательные органы должны стараться постоянно выискивать и сообщать как достижения, так и слабые стороны противника. Мы должны использовать все средства, чтобы подорвать доверие и преданность советских людей к своему строю. Мы должны заставить потерять веру в коммунистическое руководство"84. Какое открытие, какая глубина мысли!
После этого встал вопрос: что делать с генералом? С одной стороны, полученных легальным путем доказательств его шпионской деятельности вроде как бы не было, а не пойман - не вор. Высылать американского военного атташе напрямую, еще больше обостряя и без того непростые советско-американские отношения, не хотелось. Кроме того, если действовать легально, можно было засветить используемых агентов - а они еще пригодятся. И тогда решено было скомпрометировать генерала, благо глупость его превосходила всякое разумение.
В декабре 1951 года в Западном Берлине появилась книга английского офицера Р. Сквайрса "Дорогами войны", где использовался текст дневника Гроу. Секрет прост: фотокопии дневника были переданы в министерство государственной безопасности ГДР, которое и снабдило ими автора книги, упомянувшего, в свою очередь, что материалы он получил во время пребывания военного атташе в английской зоне оккупации Германии. Скандал был колоссальный. Генерал был тут же вызван в Штаты для объяснений и обратно уже не вернулся. Летом 1952 года генерал-майор Гроу был осужден американским военным трибуналом за проведение разведывательной работы без должной конспирации. Надо бы за глупость - но за глупость не судят.
Можно привести и еще примеры. В августе 1946 года правительство США обратилось к правительству СССР с просьбой разрешить помощнику американского военно-морского атташе выполнять функции представителя по морским перевозкам и по обслуживанию команд судов США в Одессе. Ответ был положительный. Представителем в Одессе был назначен лейтенант Дрейер, кадровый офицер разведки ВМС. На новом месте службы лейтенант завербовал сотрудника одесской таможни Е., который, по его заданию, собирал секретную информацию и передавал ее вернувшемуся в Москву Дрейеру. В апреле 1948 года во время одной из таких встреч в здании московской таможни прямо в момент передачи информации Е. и Дрейер были пойманы с поличным.
Каковы данные, таковы и прогнозы
Не успело ЦРУ в январе 1946 года появиться на свет, как уже в марте получило приказ: совместно с разведкой армии, авиации и флота в максимально кратчайший срок дать самую квалифицированную оценку Советскому Союзу. Как вспоминали потом участники этого проекта, широко задуманное исследование началось в атмосфере лихорадочной поспешности. Протекало оно не лучше, чем началось, поскольку каждое из участвовавших в проекте ведомств преследовало только свои выгоды и тянуло общее одеяло на себя. (Несмотря на всю спешку, исследование заняло целых два года и окончилось лишь в марте 1948 года.)
Согласно таблице, опубликованной Рэнсомом, разведка США через своих тайных агентов получала 20% информации. 25% в совокупности давало печать, радио, туристы, опубликованные документы и другие открытые источники информации. Примерно столько же информации можно было извлечь из докладов государственного департамента и правительственных учреждений за границей. Больше всего, а именно 30%, разведывательной информации давали военные атташе, аккредитованные при посольствах. Надо думать, примерно такое же соотношение было справедливо и относительно СССР - с необходимой поправкой на, как говорили сами американцы, "беспрецедентную эффективность советских сил безопасности".
Нечего и говорить, что получаемые подобным образом данные были скудны и фрагментарны и на их основе нельзя было делать серьезные выводы. Как свидетельствует Р. Клайн, в этот период аналитические труды ЦРУ в основном сводились к составлению ежедневных докладов президенту по данным текущей разведки. Поздно, только в 1949 году, центральное "разведывательное" управление начало обращать особое внимание и на имеющее стратегическое значение положение дел в научной и технологической областях, для чего было создано специальное аналитическое подразделение.
С глобальными прогнозами американцы постоянно попадали пальцем в небо. Окончательное взятие коммунистами власти в Чехословакии, произошедшее в начале 1948 года, так напугало американцев, что они со дня на день ждали советского вторжения в Западную Европу и, как следствие, третью мировую войну. Это не так смешно, как могло бы показаться, если учесть, что среди ожидавших начала войны был и командующий американскими войсками в Европе, генерал Лукас Клей.
Как вспоминает тот же Р. Клайн, в Вашингтоне тогда на каждом углу слышались предсказания, что третья мировая война разразится, как только Советскому Союзу удастся создать свою атомную бомбу. (Надо думать, что среди предсказателей было немало и сотрудников того ведомства, в котором служил Клайн.) На следующий год советское ядерное оружие было создано, но война, вопреки всем ожиданиям, не разразилась. Несмотря на это, ЦРУ с завидным постоянством продолжало "прогнозировать" неизбежную советскую агрессию на следующий год, а когда тот проходил, передвигало нападение СССР еще на год. Бывший член Совета национальных разведывательных оценок ЦРУ Форрест ван Слик отмечает: "В анализах разведки не было сомнений, что русские нападут в Европе. Решался лишь вопрос, когда это произойдет: в 1950 или 1951 году или они подождут до 1955 году"85.
В обстановке военного психоза, постоянного ожидания советской агрессии и столь же постоянной разработки планов собственного превентивного удара, в угаре от успешных подрывных операций рождались самые бредовые замыслы. Как вспоминает Т. Пауэрс, в один прекрасный день 1950 года в одно оперативное управление ЦРУ явились три полковника связи ВВС и принесли с собой очередную "заявку", заверив, что она тщательно продумана. Исходя из того, что начало третьей мировой войны, по очередным данным американских аналитиков, было назначено на 1 июля 1952 года, военные хотели от ЦРУ, чтобы к этому сроку на каждом советском аэродроме был бы диверсант с грузом взрывчатки. Согласно тщательно продуманному гениальному плану, в момент начала войны все аэродромы взрывались, Советский Союз оставался без авиации и становился беззащитным перед американским ударом.
Несколько обалдевшие от смелости и стремительности воздушных асов разведчики уже было согласились и обещали выполнить заявку, но один из сотрудников ЦРУ, все же несколько усомнился и спросил (!!!) у военных, сколько же всего у Советов аэродромов. Полковники бодро ответили, что их около двух тысяч. Только тут до разведчиков стало доходить, что по этой заявке им менее чем за два года надо будет подготовить и отправить по крайней мере две тысячи агентов, и с ними неизвестно сколько тонн взрывчатки. "Тщательно" продуманная идея угасла сама собой, но все здесь изумительно - и тупость военных, и вопиющая неосведомленность разведчиков, не знающих даже, сколько аэродромов имеется у их главного врага, и бестрепетная готовность тут же выслать на это неведомое количество неведомо где расположенных аэродромов диверсантов. "А че?! Ты нам только укажи, боярин, а мы враз..."
Другим, может быть, менее колоритным, но не менее показательным примером могут служить глубокомысленные размышления уже упоминавшегося Гроу, записанные им в своем дневнике в 1951 году. Нисколько не сомневаясь в скором начале войны и победе Америки, военный атташе писал: "Новая проблема заключается в том, что мы должны делать, чтобы заполнить пустоту, которая образуется после уничтожения советского режима. Новое руководство не может быть образовано импровизированным способом, оно должно быть создано заранее"86. Учитывая, что еще продолжалось железное правление Сталина, нельзя не признать - американский разведчик нашел себе самую актуальную тему для беспокойства!
Реальная война, начавшаяся на Корейском полуострове в июне 1950 года, показала, что неплохо бы все-таки перейти от прогнозов даты нападения и забот о формировании будущего русского правительства к более тщательному изучению своего главного врага. Хотя и несколько прибедняясь, Р. Клайн пишет: "...Понадобился такой стимул, как корейская война, чтобы ЦРУ начало набирать силу, получило фонды и обзавелось штатом достаточным, чтобы действовать как поистине центральная разведывательная организация. Можно сказать, что ЦРУ в том виде, в каком оно известно теперь, оформилось и вышло на арену действительно к 1953 году"87. Для усиления советского направления главой ЦРУ в октябре 1950 года был назначен генерал У.Б. Смит, сразу после окончания войны работавший американским послом в Советском Союзе и потому считавшийся знатоком русских.
Новый глава ЦРУ был фигурой колоритной и в некоторой степени даже легендарной, подобно одному нашему известному военачальнику времен Гражданской войны, ставшему героем многочисленных анекдотов. Формальное образование генерала не превышало уровня средней школы. Придя в армию еще во время Первой мировой войны, он шаг за шагом делал военную карьеру. Сослуживцы характеризовали его как человека проницательного и динамичного, обладавшего самым ровным в мире характером - он всегда пребывал в гневе. Тем не менее ему хватило ума создать (или, по крайней мере, не угробить идею создания) Управление национальных оценок - аналитическую организацию, занявшую самую верхнюю ступень в иерархии ЦРУ.
"Фабрика диссидентов"
Но еще до прихода Смита ЦРУ начало осуществлять ряд крупномасштабных проектов, направленных против Советского Союза. В первую очередь это была психологическая война - любимое детище СНБ. Официальная история ЦРУ гласит: "Дипломаты и военные, разумеется, хотели сохранить контроль за тайными операциями "психологический войны", но не хотели нести ответственности за оперативную работу. Министерства боялись разоблачения их связи с проведением этих деликатных операций. ЦРУ предоставляло все преимущества для проведения тайных операций. Больше того, по положению на 1947 год треть сотрудников ЦРУ были выходцами из УСС. Наличие кадров бывшего УСС, имевших опыт в этих делах в военное время, давало возможность ЦРУ быстро планировать и проводить надлежащие действия. Это, в сочетании с имевшимся аппаратом обеспечения за рубежом, дало возможность ЦРУ немедленно приступить к действиям. Кроме того, ЦРУ располагало неподотчетными фондами для шпионажа, следовательно, не было необходимости обращаться к конгрессу за дополнительными ассигнованиями"88.
На что же расходовались как "основные", так и "дополнительные" ассигнования? Существенная часть их шла на психологическую войну. Еще в 1948 году, во время истории с итальянскими выборами, директивой СНБ 4/А этот род операции определялся следующим образом: "Ведение пропаганды, в том числе с использованием анонимных, фальсифицированных или негласно субсидируемых публикаций, политические действия с привлечением лиц без гражданства, изменников и поддержка политических партий; квазивоенные методы, включая помощь повстанцам и саботаж; экономические действия, связанные с валютными операциями"89.
ЦРУ быстро набирало опыт, и уже в 1949 году в служебных наставлениях американских спецслужб "психологическая война" определялась так: "Координация и использование всех средств, включая моральные и физические (исключая военные операции регулярной армии, но используя их психологические результаты), при помощи которых уничтожается воля врага к победе, подрываются его политические и экономические возможности для этого; враг лишается поддержки, помощи и симпатии его союзников и нейтралов или предотвращается получение им такой поддержки, помощи или симпатий; создается, поддерживается или увеличивается воля к победе нашего собственного народа и его союзников; приобретается, поддерживается и увеличивается поддержка, помощь и симпатии нейтралов"90.
Теперь все эти методы в превосходной степени были задействованы против СССР. Исходя из них, американцы и начали действовать. Для уничтожения воли врага к победе, как полагали советологи, прежде всего необходимо разрушить в умах советских людей так называемый "комплекс Ленина". Что это такое, знали только они, а точнее, и они не знали, поскольку, прежде чем разрушать, этот комплекс следовало изучить. ЦРУ щедро профинансировало целый ряд специальных научных проектов. Один из наиболее засекреченных носил название "Гарвардский". Профессор Стратфордского университета С.П. Новиков характеризует его так: "Об этом "Гарвардском проекте" известно, что в нем содержится обширное психологическое исследование новой эмиграции из СССР, так сказать, гомо советикус, что над ним работали лучшие американские советологи, что на этот проект было ассигновано несколько миллионов долларов и что он был подготовлен в 1945-1951 годах в основном в Мюнхене. В процессе работы над этим проектом сотни советских беженцев подверглись специальным психологическим исследованиям вплоть до интимнейших интервью на сексуальные темы, где каждое слово записывалось на магнитофон. Давались и другие тесты, где с помощью психоанализа выясняли различные психологические комплексы. Одним из таких комплексов был "комплекс Ленина"91. Программа-минимум "Гарвардского проекта" состояла в том, чтобы посеять в будущих советских поколениях сомнения в ленинизме, являющемся "ошибкой истории". (Впрочем, против этого трудно что-либо иметь. Можно сказать, что на этой стадии "Гарвардский проект" работал на Россию.) Программа-максимум предполагала разрушение любви к Родине и замену патриотизма "общечеловеческими ценностями". Этот проект каждый год дополнялся новыми научными разработками. Гарвардский университет и созданный при нем "Русский исследовательский центр" был не единственным центром тщательного изучения Советского Союза. 1 июня 1946 года при Колумбийском университете также был открыт Русский институт, руководителем которого стал Д. Робинсон советолог и руководитель русского отдела в УСС. К выполнению этой задачи привлекались и другие научные заведения.