Страница:
— Вот эта временная шкала совершенно перестраивает мозги, — продолжает Илья, — это не алгоритм PageRank, а совершенно иная мера.
— Неслучайно мы по умолчанию выдаем результаты, отсортированные по времени, — замечает Андрей Себрант. — Трехлетней давности сообщение в форуме представляет скорее исторический интерес, каким бы релевантным оно ни казалось.
Несмотря на всю полезность поиска по блогам он явно не дотягивает до зарубежных аналогов и в первую очередь — до Technorati. Аркадий Волож с такой оценкой не согласен, но даже если и так, отмечает он, сервис не заброшен, работа над ним ведется очень активно. Илья Сегалович идет еще дальше.
— Technorati — лишь первый шаг в нужном направлении. Там есть задел, но нужно двигаться вперед. В блогах часто попадается ценная информация, но как ее оттуда извлечь? Мы уже решили похожую проблему с новостями, создав полностью автоматизированный сервис (руками только добавляются сами ресурсы). Ни один редактор не пострадал. Такой должности, как журналист, в «Яндексе» нет. Вот.
В голосе Ильи слышится такая неподдельная радость, что оба редактора нервно поправляют свои розовые кофточки, ожидая в следующую минуту услышать классическое «А теперь встали и вышли отсюда».
— Что касается блогов, — продолжает суровый директор по технологиям, — то есть чудовищный соблазн сделать что-то интересное. Прошлый год уже показал, что в блогосфере есть настоящие жемчужины, которые нужно доносить до внимания общественности. Они перетекают в новости в полуразмытом виде, и нужно научиться их находить и выделять. Вопрос — как это сделать. Технически это очень нетривиально.
Действующие лица те же.
Волож: Я против разговоров о том, что Google придет в Россию. Черная рука идет по улице, черная рука стучится в ваш подъезд…
Сегалович: (перебивает) Черный ящик на семи колесиках…
Волож: Ну хорошо. В разных лагерях рассказывали по-разному. Google приходит в Россию? Да он в 2001 году сюда пришел, как только открыл Google.ru! И посмотрите статистику — что-то принципиально изменилось? Они в прошлом году потрясающе выросли, кстати. С пяти до шести процентов. Без шуток — это 20-процентный рост.
Сегалович: Точно так же, как «Яндекс» пугают приходом Google, Google пугали Microsoft. Мол, придет страшный черный ящик на семи колесиках и всех раздавит, как клопов. MSN в прошлом году сделал свой поиск. И что? Пять лет кричали о том, что Microsoft сделает лучший в мире поиск, Microsoft перетащила себе большую команду из Китая, разработала, выпустила — и в результате доля MSN в поиске упала с пятнадцати процентов до семи.
«КТ»: А кстати, как вы «отвоевали» Mail.ru у Google?
Волож: Ничего про это не знаю. Они сами к нам пришли. И это был большой подарок судьбы. А почему? Видимо, им понравилось, сколько денег мы собираем.
«КТ»: Просто немного странно. Они же к движку Google серьезно относились, даже морфологию русскую прикрутили.
Сегалович: О, тут как раз ничего странного нет. Алексей Сокирко, который делал русскую морфологию в Mail.ru для движка Google, теперь работает у нас.
«КТ»: А насколько качество поиска коррелирует с популярностью поискового сервиса?
Себрант: Ни насколько.
Волож: Да нет, если наш поиск долго будет хуже гугловского или рамблеровского, то люди начнут уходить.
Себрант: Но не наоборот. Если предположить, что гугловский поиск будет на два процента лучше, то… Во-первых, что значат эти два процента? Во-вторых, что значит «лучше»?
Волож: Неизвестно, как устроена эта материя. Почему пользователи приходят туда, а не сюда — никто не знает.
Сегалович: Ну нет, я знаю.
Волож: У тебя теории. У всех свои гипотезы. Я вот считаю, что просто не надо вредить. Надо стараться делать хорошо.
Сегалович: В конце 2004 года у нас был небольшой кризис, из которого мы вышли, и в течение всего 2005 года последовательно улучшали робота. Робот у нас очень приличный. По скорости занесения в базу мы опережаем конкурентов от нескольких часов до суток.
«КТ»: А в среднем прямое занесение в базу сколько времени занимает? Сколько времени проходит от момента, когда веб-мастер сообщает вам URL своего ресурса, до начала индексации?
Сегалович: Прямое занесение, то есть механизм «Добавить URL», играет не очень большую роль. А вот если на вас сослались из какого-нибудь интересного места, это дело, скажем, нескольких часов.
«КТ»: А почему при обновлении индекса из «Яндекса» частенько пропадают сайты?
Сегалович: Это стандартная беда всех веб-мастеров и всех роботов…
«КТ»: Но ругаются-то обычно именно на «Яндекс».
Себрант: Потому что когда перестает приходить трафик с «Яндекса» — это заметно, а если, допустим, с Google — то не очень.
Сегалович: Это, конечно, тоже играет роль. Но дело еще и в том, что у нас база обновляется очень часто, трижды в неделю. И если какой-то сайт почему-то не ответил, мы его сразу же убираем. А у того же Google месячный период обхода плюс быстрый робот, который обслуживает далеко не всех. И если уж я попал в Google со своей страничкой, то так в нем и живу. А «Яндекс» может меня выкинуть, потому что сайт в тот момент, когда ткнулся робот, лежал. И всё. На три дня меня в базе нет. То есть сама наша живость — это, безусловно, плюс, но у нее есть и неприятный побочный эффект.
Себрант: Нужно учесть, что когда мы случайно выкинули какой-то сайт, качество ответа практически не изменилось.
Волож: Зато увеличилась живость всей базы.
«КТ»: Веб-мастера жалко.
Себрант: Жалко. Но одним из проявлений кризиса, о котором говорит Илья, были мертвые ссылки в первой десятке выдачи. Люди переходили по ссылке, а ничего не открывалось. И это было страшно раздражающим фактором.
Волож: Не будет пользователей, веб-мастерам еще хуже станет со временем.
— Под «не верю» нужно понимать, что я не верю в абсолютизацию базы, — поправляет Себрант.
Перенос фокуса на базу позволяет нам вытащить домашнюю заготовку и спросить, как «Яндекс» относится к метапоисковым машинам, использующим для формирования результатов в том числе и выдачу «Яндекса».
— Выдачу у нас, кстати, можно купить, — замечает Волож.
Сегалович к паразитизму относится плохо, и в перспективность такого подхода — независимо от его этичности — в принципе не слишком верит. Портальная поисковая система при обработке запроса анализирует его, учитывая историю предыдущих запросов пользователя, историю кликов и переходов. А у метапоисковиков данных одновременно с двух концов цепочки (со стороны пользователей и со стороны веб-сайтов) нет и быть не может. Даже поисковые машины без портала — и те находятся в невыгодном положении.
— Все такие искалки умерли. Fast умер и был продан Yahoo через вторые руки (часть разработчиков осталась в Норвегии, а часть перешла в Yahoo и сделала поисковый движок для почты). Бизнес-идея компании Inktomi, полагавшей, что сможет разрабатывать поисковый механизм, продавать его порталам и жить на вырученные деньги, не сработала. Потому что нельзя жить без толстого портала с толстым слоем пользователей и информацией об этих пользователях. Потому что это, черт возьми, та самая обратная связь. Логика развития поисковых систем и порталов такова, что толстый портал с пользователями и хорошим поиском — это законченная модель, которую очень трудно разрезать. Нельзя сделать поиск отдельно.
Наши собеседники согласны с тем, что появление новых игроков на рынке поиска маловероятно. Эпоха накопления первоначального капитала завершилась, и сейчас хорошему поиску необходимо множество разных источников информации, которых у нового движка не может быть по определению. И если нишевые поисковые движки вполне могут появиться, то названия всех важных поисковиков, скажем так, общего назначения мы уже знаем. Скорее всего.
— Но Google ведь тоже пришел на практически поделенный рынок, — задумчиво говорит Сегалович.
По поводу успеха Google у Сегаловича есть теория.
— Считается, — говорит Илья, — что успех Google базируется на PageRank, новаторском алгоритме который придумали два студента в гараже. Однако ничто из этого не является правдой. Первое: опубликованный вариант PageRank не имеет почти никакого отношения к тому, что на самом деле работает в Google. Новизна его тоже под вопросом. По большому счету, все это уже было опубликовано, но в параллельных областях. И самое главное, PageRank не предоставлял никакого конкурентного преимущества, потому что то же самое практически сразу было реализовано во всех остальных поисковых системах.
А что сработало на Google? Например, с 1999 по 2003 год — как минимум четыре года — Google был единственной мировой искалкой, которая выдавала сниппеты, что повышает информативность выдачи на 30 процентов. Мы это тоже делали, но в России. Такая, казалось бы, мелочь. Технологически — совсем не сложная задача. У меня в 2000 году это было тестовым заданием при приеме на работу. Тем не менее четыре года сниппеты выдавал только Google. Почему остальные порталы это не реализовали? Не знаю.
— В Yahoo это теперь называется search lessons. Типа, «что мы делали неправильно с 2000 по 2003 год», — улыбается Волож.
— Мы занимаемся настольными онлайновыми сервисами для русскоязычной аудитории. Все слова в данной фразе ключевые. Наши приложения, конечно, могут иметь некоторые расширения, но мы не будем разрабатывать мобильные (специально спроектированные исключительно под мобильные устройства) или «диванные» (как правило, не требующие интерактивности) сервисы. Онлайновые — это значит, что «Яндекс.Офис» мы не пишем. Третья часть — это очень важный момент. Мы занимаемся сервисами, потому что считаем, что главное в Интернете не контент, а услуги.
— То есть у нас два главных фокуса, — говорит Илья Сегалович. — Первый — это русскоязычные пользователи. А второй — информационные сервисы. В информационном секторе наши планы связаны с созданием сервисов, которых у русского пользователя еще нет. Что касается коммуникационных сервисов, то мы в этом году будем заниматься переосмыслением. Не думаю, что мы изобретем что-то совершенно новое. Но попытаемся оценить, что есть у нас, что есть у конкурентов, — и сделать какие-то выводы.
Можно сказать, что Mail.ru — коммуникационный портал, «Рамблер» — медийный, а мы — поисково-информационный. Понятно, что разделение это достаточно условное, и мы будем стараться закрыть «чужие» сектора, но вряд ли эта картина в ближайшее время изменится.
— Остальным мы никогда заниматься не будем, — говорит Волож.
— У меня небольшое примечание-звездочка, — отрывается от ноутбука Себрант, — Никогда — это пять лет. Ты со мной согласен, Аркадий?
Аркадий согласен.
ТЕМА НОМЕРА: ООО «Гугл»
ПЕРЕПИСКА: Прикольно, гламурно, пафосно
— Неслучайно мы по умолчанию выдаем результаты, отсортированные по времени, — замечает Андрей Себрант. — Трехлетней давности сообщение в форуме представляет скорее исторический интерес, каким бы релевантным оно ни казалось.
Несмотря на всю полезность поиска по блогам он явно не дотягивает до зарубежных аналогов и в первую очередь — до Technorati. Аркадий Волож с такой оценкой не согласен, но даже если и так, отмечает он, сервис не заброшен, работа над ним ведется очень активно. Илья Сегалович идет еще дальше.
— Technorati — лишь первый шаг в нужном направлении. Там есть задел, но нужно двигаться вперед. В блогах часто попадается ценная информация, но как ее оттуда извлечь? Мы уже решили похожую проблему с новостями, создав полностью автоматизированный сервис (руками только добавляются сами ресурсы). Ни один редактор не пострадал. Такой должности, как журналист, в «Яндексе» нет. Вот.
В голосе Ильи слышится такая неподдельная радость, что оба редактора нервно поправляют свои розовые кофточки, ожидая в следующую минуту услышать классическое «А теперь встали и вышли отсюда».
— Что касается блогов, — продолжает суровый директор по технологиям, — то есть чудовищный соблазн сделать что-то интересное. Прошлый год уже показал, что в блогосфере есть настоящие жемчужины, которые нужно доносить до внимания общественности. Они перетекают в новости в полуразмытом виде, и нужно научиться их находить и выделять. Вопрос — как это сделать. Технически это очень нетривиально.
Яндекс.Конкуренты
Место действия: большая переговорная в старом офисе «Яндекса».Действующие лица те же.
Волож: Я против разговоров о том, что Google придет в Россию. Черная рука идет по улице, черная рука стучится в ваш подъезд…
Сегалович: (перебивает) Черный ящик на семи колесиках…
Волож: Ну хорошо. В разных лагерях рассказывали по-разному. Google приходит в Россию? Да он в 2001 году сюда пришел, как только открыл Google.ru! И посмотрите статистику — что-то принципиально изменилось? Они в прошлом году потрясающе выросли, кстати. С пяти до шести процентов. Без шуток — это 20-процентный рост.
Сегалович: Точно так же, как «Яндекс» пугают приходом Google, Google пугали Microsoft. Мол, придет страшный черный ящик на семи колесиках и всех раздавит, как клопов. MSN в прошлом году сделал свой поиск. И что? Пять лет кричали о том, что Microsoft сделает лучший в мире поиск, Microsoft перетащила себе большую команду из Китая, разработала, выпустила — и в результате доля MSN в поиске упала с пятнадцати процентов до семи.
«КТ»: А кстати, как вы «отвоевали» Mail.ru у Google?
Волож: Ничего про это не знаю. Они сами к нам пришли. И это был большой подарок судьбы. А почему? Видимо, им понравилось, сколько денег мы собираем.
«КТ»: Просто немного странно. Они же к движку Google серьезно относились, даже морфологию русскую прикрутили.
Сегалович: О, тут как раз ничего странного нет. Алексей Сокирко, который делал русскую морфологию в Mail.ru для движка Google, теперь работает у нас.
«КТ»: А насколько качество поиска коррелирует с популярностью поискового сервиса?
Себрант: Ни насколько.
Волож: Да нет, если наш поиск долго будет хуже гугловского или рамблеровского, то люди начнут уходить.
Себрант: Но не наоборот. Если предположить, что гугловский поиск будет на два процента лучше, то… Во-первых, что значат эти два процента? Во-вторых, что значит «лучше»?
Волож: Неизвестно, как устроена эта материя. Почему пользователи приходят туда, а не сюда — никто не знает.
Сегалович: Ну нет, я знаю.
Волож: У тебя теории. У всех свои гипотезы. Я вот считаю, что просто не надо вредить. Надо стараться делать хорошо.
Сегалович: В конце 2004 года у нас был небольшой кризис, из которого мы вышли, и в течение всего 2005 года последовательно улучшали робота. Робот у нас очень приличный. По скорости занесения в базу мы опережаем конкурентов от нескольких часов до суток.
«КТ»: А в среднем прямое занесение в базу сколько времени занимает? Сколько времени проходит от момента, когда веб-мастер сообщает вам URL своего ресурса, до начала индексации?
Сегалович: Прямое занесение, то есть механизм «Добавить URL», играет не очень большую роль. А вот если на вас сослались из какого-нибудь интересного места, это дело, скажем, нескольких часов.
«КТ»: А почему при обновлении индекса из «Яндекса» частенько пропадают сайты?
Сегалович: Это стандартная беда всех веб-мастеров и всех роботов…
«КТ»: Но ругаются-то обычно именно на «Яндекс».
Себрант: Потому что когда перестает приходить трафик с «Яндекса» — это заметно, а если, допустим, с Google — то не очень.
Сегалович: Это, конечно, тоже играет роль. Но дело еще и в том, что у нас база обновляется очень часто, трижды в неделю. И если какой-то сайт почему-то не ответил, мы его сразу же убираем. А у того же Google месячный период обхода плюс быстрый робот, который обслуживает далеко не всех. И если уж я попал в Google со своей страничкой, то так в нем и живу. А «Яндекс» может меня выкинуть, потому что сайт в тот момент, когда ткнулся робот, лежал. И всё. На три дня меня в базе нет. То есть сама наша живость — это, безусловно, плюс, но у нее есть и неприятный побочный эффект.
Себрант: Нужно учесть, что когда мы случайно выкинули какой-то сайт, качество ответа практически не изменилось.
Волож: Зато увеличилась живость всей базы.
«КТ»: Веб-мастера жалко.
Волож: Не будет пользователей, веб-мастерам еще хуже станет со временем.
Яндекс.Теории
— У нас есть скрипт, собирающий и сравнивающий ответы поисковых систем по редким запросам, — поясняет Илья Сегалович, — и мы постоянно себя измеряем. Так вот, моя теория, в которую Аркаша и Андрей не верят, говорит, что рост популярности «Яндекса» коррелирует с состоянием базы. Не 87 процентов стала чистота, а 92 процента. Не 91 процент небитых ссылок, а 94, и так далее.— Под «не верю» нужно понимать, что я не верю в абсолютизацию базы, — поправляет Себрант.
Перенос фокуса на базу позволяет нам вытащить домашнюю заготовку и спросить, как «Яндекс» относится к метапоисковым машинам, использующим для формирования результатов в том числе и выдачу «Яндекса».
— Выдачу у нас, кстати, можно купить, — замечает Волож.
Сегалович к паразитизму относится плохо, и в перспективность такого подхода — независимо от его этичности — в принципе не слишком верит. Портальная поисковая система при обработке запроса анализирует его, учитывая историю предыдущих запросов пользователя, историю кликов и переходов. А у метапоисковиков данных одновременно с двух концов цепочки (со стороны пользователей и со стороны веб-сайтов) нет и быть не может. Даже поисковые машины без портала — и те находятся в невыгодном положении.
— Все такие искалки умерли. Fast умер и был продан Yahoo через вторые руки (часть разработчиков осталась в Норвегии, а часть перешла в Yahoo и сделала поисковый движок для почты). Бизнес-идея компании Inktomi, полагавшей, что сможет разрабатывать поисковый механизм, продавать его порталам и жить на вырученные деньги, не сработала. Потому что нельзя жить без толстого портала с толстым слоем пользователей и информацией об этих пользователях. Потому что это, черт возьми, та самая обратная связь. Логика развития поисковых систем и порталов такова, что толстый портал с пользователями и хорошим поиском — это законченная модель, которую очень трудно разрезать. Нельзя сделать поиск отдельно.
Наши собеседники согласны с тем, что появление новых игроков на рынке поиска маловероятно. Эпоха накопления первоначального капитала завершилась, и сейчас хорошему поиску необходимо множество разных источников информации, которых у нового движка не может быть по определению. И если нишевые поисковые движки вполне могут появиться, то названия всех важных поисковиков, скажем так, общего назначения мы уже знаем. Скорее всего.
— Но Google ведь тоже пришел на практически поделенный рынок, — задумчиво говорит Сегалович.
По поводу успеха Google у Сегаловича есть теория.
— Считается, — говорит Илья, — что успех Google базируется на PageRank, новаторском алгоритме который придумали два студента в гараже. Однако ничто из этого не является правдой. Первое: опубликованный вариант PageRank не имеет почти никакого отношения к тому, что на самом деле работает в Google. Новизна его тоже под вопросом. По большому счету, все это уже было опубликовано, но в параллельных областях. И самое главное, PageRank не предоставлял никакого конкурентного преимущества, потому что то же самое практически сразу было реализовано во всех остальных поисковых системах.
А что сработало на Google? Например, с 1999 по 2003 год — как минимум четыре года — Google был единственной мировой искалкой, которая выдавала сниппеты, что повышает информативность выдачи на 30 процентов. Мы это тоже делали, но в России. Такая, казалось бы, мелочь. Технологически — совсем не сложная задача. У меня в 2000 году это было тестовым заданием при приеме на работу. Тем не менее четыре года сниппеты выдавал только Google. Почему остальные порталы это не реализовали? Не знаю.
— В Yahoo это теперь называется search lessons. Типа, «что мы делали неправильно с 2000 по 2003 год», — улыбается Волож.
Яндекс.Завтра
Снова Волож.— Мы занимаемся настольными онлайновыми сервисами для русскоязычной аудитории. Все слова в данной фразе ключевые. Наши приложения, конечно, могут иметь некоторые расширения, но мы не будем разрабатывать мобильные (специально спроектированные исключительно под мобильные устройства) или «диванные» (как правило, не требующие интерактивности) сервисы. Онлайновые — это значит, что «Яндекс.Офис» мы не пишем. Третья часть — это очень важный момент. Мы занимаемся сервисами, потому что считаем, что главное в Интернете не контент, а услуги.
— То есть у нас два главных фокуса, — говорит Илья Сегалович. — Первый — это русскоязычные пользователи. А второй — информационные сервисы. В информационном секторе наши планы связаны с созданием сервисов, которых у русского пользователя еще нет. Что касается коммуникационных сервисов, то мы в этом году будем заниматься переосмыслением. Не думаю, что мы изобретем что-то совершенно новое. Но попытаемся оценить, что есть у нас, что есть у конкурентов, — и сделать какие-то выводы.
Можно сказать, что Mail.ru — коммуникационный портал, «Рамблер» — медийный, а мы — поисково-информационный. Понятно, что разделение это достаточно условное, и мы будем стараться закрыть «чужие» сектора, но вряд ли эта картина в ближайшее время изменится.
— Остальным мы никогда заниматься не будем, — говорит Волож.
— У меня небольшое примечание-звездочка, — отрывается от ноутбука Себрант, — Никогда — это пять лет. Ты со мной согласен, Аркадий?
Аркадий согласен.
Вместо послесловия
В новый офис мы все-таки попали. Все фотографии, сделанные во время интервью, исчезли с редакционного сервера, пока мы с Сергеем Леоновым были в Германии. В итоге на следующий день после возвращения я с фотографом Александром Масловым поехал в «Яндекс» снова. На сей раз — в новый офис, расположенный у набережной Яузы, в стратегической близости от ликеро-водочного завода «Кристалл». Показать читателям, как выглядит новый дом «Яндекса» изнутри, нам, к сожалению, пока не разрешили, но колонны с загадочным клеймом «Эрбъ и Атрыганьевъ» имеют к переезду самое непосредственное отношение.
ТЕМА НОМЕРА: ООО «Гугл»
Автор: Михаил Левин levinmike@gmail.com
Последние полгода Google пользовался повышенным вниманием российской прессы, из которой можно было узнать, что Google примет участие в строительстве технопарка в Санкт-Петербурге, а по окончании строительства наймет три тысячи разработчиков;
Google собирается прийти на российский рынок и «сделает всех", вложив в маркетинг больше 30 млн. долларов;
Google открывает российское представительство, которое возглавит Клифф Гонтлет;
Google открывает российское представительство, которое возглавит Владимир Долгов;
Google открывает российское представительство, и его возглавят Владимир Долгов и Клифф Гонтлет.
Почти все эти утверждения не имеют никакого отношения к реальности.
Единственное истинное утверждение в этом перечне — четвертое. ООО «Гугл" (именно под таким названием зарегистрировано российское представительство компании) с декабря прошлого года возглавляет экс-директор интернет-магазина «Озон" Владимир Долгов. Вместе с ним в штате ООО «Гугл" на сегодняшний день числится два человека. Но прирастать русский Google будет не разработчиками, а специалистами по продажам рекламы.
— За последний год мы открыли несколько региональных R&D-центров: в Лондоне, Цюрихе, Трондхейме (Норвегия) и в Хайфе (Израиль), — говорит Владимир Долгов, — но главная задача московского офиса на текущий момент — это продажа рекламы в России. За последние полгода Google открыл несколько подобных представительств: в Польше, Израиле, Турции.
Что касается вложений Google в собственное продвижение в России, то здесь все сложнее. Впрочем, ни о каких тридцати миллионах речь, конечно, не идет. Google, как правило, полагается на word of mouth («сарафанное радио"), не покупает телерекламу в прайм-трайм и не развешивает вдоль дорог рекламные плакаты. что подразумевает совершенно иные порядки рекламных бюджетов.
Байка о тридцати миллионах, вероятно, имеет международное происхождение. Говорят, что её источником стал некий бизнес-план, показанный в Сиэтле, в котором и правда были предусмотрены подобные маркетинговые затраты. Но вовсе не факт, что этот бизнес-план имеет какое-то отношение к компании Google. Куда вероятнее обратное.
Проблема с продвижением в России состоит в том, что за пять лет присутствия компании на рынке (сам Долгов также отсчитывает историю Google на Руси с открытия Google.ru в 2001 году) людская молва не слишком-то ей помогла. Сегодня доля поискового трафика Google по разным оценкам составляет от 6 до 18 процентов. И компании практически заново нужно рассказать о себе трем категориям клиентов: пользователям сервисов, владельцам площадок и рекламодателям. А у них, между прочим, разные привычки и разные требования.
Как рассказать о Google тем, кто о нем даже не подозревает — а такие люди есть, — вопрос, на который у российского представительства, похоже, нет четкого ответа. Главная ставка сделана на локализацию основных сервисов (а в этом отношении Google по понятным причинам отстает и от «Яндекса", и от «Рамблера") и упомянутый выше word of mouth.
Под локализацией понимается не только перевод интерфейса (это Google делает уже давно и успешно), но и подгонка существующих сервисов под российские условия (карты Москвы и Питера для Google Maps, русификация Google Earth, русский Google News — судя по темпам развития израильского представительства, все это планируется сделать до конца года). Google уже умеет искать с русскими словоформами, хотя технология окончательно еще не отлажена. То, что русская морфология появляется именно сейчас, — это не случайно. Очевидно, что улучшение русскоязычного поиска приурочено к запуску бизнеса Google в России (справедливо и обратное: то, что Google решил зарабатывать деньги у нас, спровоцировало всплеск активности по локализации продуктов компании).
Все вышеперечисленное призвано привлечь на Google.ru обычных пользователей. И хотя на посещаемость портала, очевидно, связана с прибылью от контекстной рекламы (а это главный источник доходов Google), двум другим категориям потребителей — владельцам рекламных площадок и рекламодателям — нужно еще кое-что, помимо расширенной поддержки русского языка.
С одной стороны, у Google есть перед «Яндексом" небольшая фора. «Яндекс" запустил свою рекламную сеть только в прошлом году, и до сих пор войти в нее могут только довольно крупные сайты. Еще одно ограничение — организационное. «Яндекс" пока работает только с юридическими лицами или хотя бы ПБОЮЛ. Формально ограничение не очень существенное (в конце концов, кто мешает зарегистрировать ПБОЮЛ, благо это дешево и быстро, а потом еще и «расшарить" приобретенный статус между несколькими дружественными вебмастерами?), но психологически вебмастеру гораздо проще зарегистрироваться в AdSense, где от него во время регистрации не требуют вообще ничего, кроме, собственно, наличия самой площадки, на которой он предполагает крутить рекламу.
Если простота вхождения в партнерскую программу AdSense Google на руку, то неочевидная схема вывода заработков владельцев площадок и отсутствие отлаженных механизмов работы с российскими рекламодателями в течение долгого времени сдерживали развитие бизнеса Google на одной шестой части суши. Между тем, русских вебмастеров в AdSense уже достаточно, и многим из них приходится использовать чудовищно кривые схемы с обналичиванием чека по доверенности, теряя на каждой транзакции может и не очень большой, но близкий сердцу процент от заработанного. Менее очевидная (но по недополученным суммам гораздо более серьезная) потеря заработков вебмастеров вызвана малым количеством российских компаний, дающих рекламу на AdWords.
Таким образом, главная задача при локализации этих сервисов это вовсе не перевод, а подгонка под наши условия, включая привычные для России способы вывода денег (например, поддержка платежных систем «Яндекс.Деньги" или WebMoney может оказаться вполне приемлемым вариантов для тысяч русских вебмастеров, пытающихся зарабатывать на AdSense).
Если же Google действительно хочет, чтобы к нему пошли российские рекламодатели, то ему необходимо встроить в AdWords не только поддержку распространенных в России платежных систем, но и реализовать генерацию необходимых по требованию российского законодательства документов.
Поскольку по нашему же законодательству просто распечатать счет-фактуру из браузера, мягко говоря, недостаточно — официальная бумага должна быть подписана и проштемпелевана — какой-то части работников московского офиса Google придется постоянно заниматься неприятной бумажной возней, рассылая и сверяя счета при работе с юридическими лицами.
В Европе подобные платежи делаются с корпоративной кредитной карты, и ни у одного контролирующего органа такая схема вопросов не вызывает. Впрочем, не исключено, что и у нас многие рекламодатели предпочтут «упрощенный вариант" покупки рекламы, выставляя вместо юридического вполне физическое лицо. Логика здесь следующая: при небольших рекламных кампаниях заниматься бумажным оформлением просто невыгодно, и не исключено, что многим мелким клиентам будет проще расплатиться через WebMoney, например.
Главный вопрос — успеет ли в Google разобраться со всеми «русскими традициями" к середине года (по нашим данным, именно эта дата является условным дедлайном для локализации AdWords и AdSense). Удаленная разработка предполагает некую латентность — пока все всё поймут, пока всё согласуют, а ведь еще и код писать кому-то надо…
Однако не исключено, что растущий рынок российской Интернет-рекламы вполне способен переварить еще одного сильного игрока. На руку Google может сыграть уже то, что на рынке появилась новая крупная площадка — некоторым крупным рекламодателям банально не хватает мощностей «Директа" и «Бегуна", и они вполне могут запустить дополнительные рекламные кампании на Google, не прерывая при этом заключенных ранее контрактов, а дополняя их.
Кроме того, русскоязычных рекламодателей в Google пока немного, что — исходя из модели ценообразования на слова в AdWords — означает возможность провести рекламную кампанию заметно дешевле, чем у конкурентов. Еще один плюс — наработанные на очень крупных рекламодателях технологии Google, позволяющие отслеживать состояние рекламируемых позиций в реальном времени. Простой пример: если на странице рассказывается о биноклях, то AdSense показывает пользователю рекламу, купленную на это слово, но перед этим автоматически связывается с базой рекламодателя и уточняет наличие товара (в нашем случае, бинокля) в магазине и его текущую цену.
Объявление, которое размещается в AdWords, должно отвечать определенным требованиям. В нем, например, не должно быть слов, написанных большими буквами (исключение — логотип, допустим SONY). Нельзя писать, что товар — самый лучший. Каждое объявление, которое ставится на Google, модерируется вручную. Глобально, по всему миру, Google отказался от размещения объявлений о продаже оружия (хотя во многих регионах активности компании продажа оружия вполне легальна), не размещает рекламу лекарств, которые в США продаются по рецепту врача (даже если их продажа в другой стране без рецепта разрешена), рекламу интим-услуг и азартных игр.
Google уже научился говорить по-русски. Теперь ему нужно избавиться от акцента. И как можно быстрее.
Последние полгода Google пользовался повышенным вниманием российской прессы, из которой можно было узнать, что Google примет участие в строительстве технопарка в Санкт-Петербурге, а по окончании строительства наймет три тысячи разработчиков;
Google собирается прийти на российский рынок и «сделает всех", вложив в маркетинг больше 30 млн. долларов;
Google открывает российское представительство, которое возглавит Клифф Гонтлет;
Google открывает российское представительство, которое возглавит Владимир Долгов;
Google открывает российское представительство, и его возглавят Владимир Долгов и Клифф Гонтлет.
Почти все эти утверждения не имеют никакого отношения к реальности.
Единственное истинное утверждение в этом перечне — четвертое. ООО «Гугл" (именно под таким названием зарегистрировано российское представительство компании) с декабря прошлого года возглавляет экс-директор интернет-магазина «Озон" Владимир Долгов. Вместе с ним в штате ООО «Гугл" на сегодняшний день числится два человека. Но прирастать русский Google будет не разработчиками, а специалистами по продажам рекламы.
— За последний год мы открыли несколько региональных R&D-центров: в Лондоне, Цюрихе, Трондхейме (Норвегия) и в Хайфе (Израиль), — говорит Владимир Долгов, — но главная задача московского офиса на текущий момент — это продажа рекламы в России. За последние полгода Google открыл несколько подобных представительств: в Польше, Израиле, Турции.
Что касается вложений Google в собственное продвижение в России, то здесь все сложнее. Впрочем, ни о каких тридцати миллионах речь, конечно, не идет. Google, как правило, полагается на word of mouth («сарафанное радио"), не покупает телерекламу в прайм-трайм и не развешивает вдоль дорог рекламные плакаты. что подразумевает совершенно иные порядки рекламных бюджетов.
Байка о тридцати миллионах, вероятно, имеет международное происхождение. Говорят, что её источником стал некий бизнес-план, показанный в Сиэтле, в котором и правда были предусмотрены подобные маркетинговые затраты. Но вовсе не факт, что этот бизнес-план имеет какое-то отношение к компании Google. Куда вероятнее обратное.
Проблема с продвижением в России состоит в том, что за пять лет присутствия компании на рынке (сам Долгов также отсчитывает историю Google на Руси с открытия Google.ru в 2001 году) людская молва не слишком-то ей помогла. Сегодня доля поискового трафика Google по разным оценкам составляет от 6 до 18 процентов. И компании практически заново нужно рассказать о себе трем категориям клиентов: пользователям сервисов, владельцам площадок и рекламодателям. А у них, между прочим, разные привычки и разные требования.
Как рассказать о Google тем, кто о нем даже не подозревает — а такие люди есть, — вопрос, на который у российского представительства, похоже, нет четкого ответа. Главная ставка сделана на локализацию основных сервисов (а в этом отношении Google по понятным причинам отстает и от «Яндекса", и от «Рамблера") и упомянутый выше word of mouth.
Под локализацией понимается не только перевод интерфейса (это Google делает уже давно и успешно), но и подгонка существующих сервисов под российские условия (карты Москвы и Питера для Google Maps, русификация Google Earth, русский Google News — судя по темпам развития израильского представительства, все это планируется сделать до конца года). Google уже умеет искать с русскими словоформами, хотя технология окончательно еще не отлажена. То, что русская морфология появляется именно сейчас, — это не случайно. Очевидно, что улучшение русскоязычного поиска приурочено к запуску бизнеса Google в России (справедливо и обратное: то, что Google решил зарабатывать деньги у нас, спровоцировало всплеск активности по локализации продуктов компании).
Все вышеперечисленное призвано привлечь на Google.ru обычных пользователей. И хотя на посещаемость портала, очевидно, связана с прибылью от контекстной рекламы (а это главный источник доходов Google), двум другим категориям потребителей — владельцам рекламных площадок и рекламодателям — нужно еще кое-что, помимо расширенной поддержки русского языка.
С одной стороны, у Google есть перед «Яндексом" небольшая фора. «Яндекс" запустил свою рекламную сеть только в прошлом году, и до сих пор войти в нее могут только довольно крупные сайты. Еще одно ограничение — организационное. «Яндекс" пока работает только с юридическими лицами или хотя бы ПБОЮЛ. Формально ограничение не очень существенное (в конце концов, кто мешает зарегистрировать ПБОЮЛ, благо это дешево и быстро, а потом еще и «расшарить" приобретенный статус между несколькими дружественными вебмастерами?), но психологически вебмастеру гораздо проще зарегистрироваться в AdSense, где от него во время регистрации не требуют вообще ничего, кроме, собственно, наличия самой площадки, на которой он предполагает крутить рекламу.
Если простота вхождения в партнерскую программу AdSense Google на руку, то неочевидная схема вывода заработков владельцев площадок и отсутствие отлаженных механизмов работы с российскими рекламодателями в течение долгого времени сдерживали развитие бизнеса Google на одной шестой части суши. Между тем, русских вебмастеров в AdSense уже достаточно, и многим из них приходится использовать чудовищно кривые схемы с обналичиванием чека по доверенности, теряя на каждой транзакции может и не очень большой, но близкий сердцу процент от заработанного. Менее очевидная (но по недополученным суммам гораздо более серьезная) потеря заработков вебмастеров вызвана малым количеством российских компаний, дающих рекламу на AdWords.
Таким образом, главная задача при локализации этих сервисов это вовсе не перевод, а подгонка под наши условия, включая привычные для России способы вывода денег (например, поддержка платежных систем «Яндекс.Деньги" или WebMoney может оказаться вполне приемлемым вариантов для тысяч русских вебмастеров, пытающихся зарабатывать на AdSense).
Если же Google действительно хочет, чтобы к нему пошли российские рекламодатели, то ему необходимо встроить в AdWords не только поддержку распространенных в России платежных систем, но и реализовать генерацию необходимых по требованию российского законодательства документов.
Поскольку по нашему же законодательству просто распечатать счет-фактуру из браузера, мягко говоря, недостаточно — официальная бумага должна быть подписана и проштемпелевана — какой-то части работников московского офиса Google придется постоянно заниматься неприятной бумажной возней, рассылая и сверяя счета при работе с юридическими лицами.
В Европе подобные платежи делаются с корпоративной кредитной карты, и ни у одного контролирующего органа такая схема вопросов не вызывает. Впрочем, не исключено, что и у нас многие рекламодатели предпочтут «упрощенный вариант" покупки рекламы, выставляя вместо юридического вполне физическое лицо. Логика здесь следующая: при небольших рекламных кампаниях заниматься бумажным оформлением просто невыгодно, и не исключено, что многим мелким клиентам будет проще расплатиться через WebMoney, например.
Главный вопрос — успеет ли в Google разобраться со всеми «русскими традициями" к середине года (по нашим данным, именно эта дата является условным дедлайном для локализации AdWords и AdSense). Удаленная разработка предполагает некую латентность — пока все всё поймут, пока всё согласуют, а ведь еще и код писать кому-то надо…
Достаточные условия
Весь предыдущий раздел был посвящен условиям необходимым, но не достаточным. Даже если Google научится генерировать необходимые документы, подключит платежные системы, ему еще предстоит отвоевывать пользователей у сегодняшних лидеров — «Рамблера" и «Яндекса". На рынке контекстной рекламы компании, по сути, предстоит конкурировать с ними же: сервис «Яндекс.Директ" является прямым конкурентом Google AdWords (а когда «Яндекс" отменит ограничения на вхождение в свою рекламную сеть, то «Директ" вместе с ней и вовсе превратится в универсальное, подобное связке AdWords-AdSense решение), тогда как рекламная сеть «Бегуна" по концепции близка к AdSense.Однако не исключено, что растущий рынок российской Интернет-рекламы вполне способен переварить еще одного сильного игрока. На руку Google может сыграть уже то, что на рынке появилась новая крупная площадка — некоторым крупным рекламодателям банально не хватает мощностей «Директа" и «Бегуна", и они вполне могут запустить дополнительные рекламные кампании на Google, не прерывая при этом заключенных ранее контрактов, а дополняя их.
Кроме того, русскоязычных рекламодателей в Google пока немного, что — исходя из модели ценообразования на слова в AdWords — означает возможность провести рекламную кампанию заметно дешевле, чем у конкурентов. Еще один плюс — наработанные на очень крупных рекламодателях технологии Google, позволяющие отслеживать состояние рекламируемых позиций в реальном времени. Простой пример: если на странице рассказывается о биноклях, то AdSense показывает пользователю рекламу, купленную на это слово, но перед этим автоматически связывается с базой рекламодателя и уточняет наличие товара (в нашем случае, бинокля) в магазине и его текущую цену.
Ограничения
Будущих клиентов-рекламодателей на Google ожидает не только повышенный уровень сервиса и дисконтная система размещения объявлений (пересказывать ее долго, но суть в том, что она позволяет рекламодателям немного экономить при размещении, а на больших кампаниях это «немного" вполне может оказаться не принципиальным, но приятным дополнением), но и некоторые ограничения.Объявление, которое размещается в AdWords, должно отвечать определенным требованиям. В нем, например, не должно быть слов, написанных большими буквами (исключение — логотип, допустим SONY). Нельзя писать, что товар — самый лучший. Каждое объявление, которое ставится на Google, модерируется вручную. Глобально, по всему миру, Google отказался от размещения объявлений о продаже оружия (хотя во многих регионах активности компании продажа оружия вполне легальна), не размещает рекламу лекарств, которые в США продаются по рецепту врача (даже если их продажа в другой стране без рецепта разрешена), рекламу интим-услуг и азартных игр.
Do you speak russian?
Делать какие-то прогнозы о том, какую долю рынка сможет отвоевать Google у «Рамблера" и «Яндекса" пока, конечно, рано. Российское представительство только начинает свою работу, и многое, на самом деле, зависит не от него, а от расторопности американских разработчиков и гибкости европейского офиса. При максимально благоприятном стечении обстоятельств бизнес Google в России может значительно вырасти (даже если доля поискового трафика Google существенно не увеличится) только за счет подгонки общемировых практик под наши стандарты. При максимально неблагоприятном — на долю Google все равно останется «длинный хвост" из небольших площадок, которые можно использовать для открутки объявлений без геотаргетинга или таргетингом на Россию.Google уже научился говорить по-русски. Теперь ему нужно избавиться от акцента. И как можно быстрее.
ПЕРЕПИСКА: Прикольно, гламурно, пафосно
Автор: Анатолий Шалыто
Одно из самых модных у сегодняшней молодежи слов — «прикольно». Вряд ли это связано с неизвестной эпидемией любви молодых людей к рыбной ловле, хотя единственное толкование слова «прикол», которое я нашел, запросив определение в Google, таково: «Постоянное прикормленное место, где рыбачат с лодки либо плота».
В статье «Интересное и/или прикольное» («КТ» #614 от 15.11.2005) смысл этого слова, неожиданно для меня, поясняется англоязычным аналогом — «sexy». При этом утверждается, что «прикольность должна оживить атмосферу унылого академического „интереса“, а тема исследования просто обязана быть прикольной, иначе будут сложности и с финансированием, и с публикациями». В заключение сказано, что «нет ничего страшного в том, что всем отныне движет прикольность, и наша задача — учиться управлять этим движением в своих интересах».
Эта цитата напомнила высказывание одного художника, который, прожив несколько лет за границей, в одном из крупнейших городов мира, вернулся в СССР. Лет пятнадцать назад он говорил мне, что достичь там успеха без указанного выше англоязычного аналога, в котором, правда, отсутствует последняя буква, невозможно.
Я понимаю, что в таких явлениях действительно нет ничего страшного, если сравнивать, например, с убийством людей, особенно массовым. Но мириться с этим никак нельзя, так как слово «прикольно» нивелирует достижения людей, ставя на одну доску успех на вечеринке и высшие достижения человеческого духа.
Чем отличается слово «прикольно» от слова «парниша», которое так любила Элочка Людоедка у И. Ильфа и Е. Петрова? Второе — бессмысленно и потому безобидно, а первое, к сожалению, имеет смысл, и он состоит в том, что «рыбку все-таки можно без труда выловить из пруда», а значит, напрягаться в жизни не стоит. Это соответствует идеологии массовой культуры.
Шоу-бизнесу с его стремлением к прибыли уже мало искусства и спорта, ему надо полностью захватить высокие технологии, а теперь, оказывается, и научные исследования.
Интересно спросить, было ли прикольно:
альпинисту, который почти без кислорода и со многими обморожениями покорял Эверест;
математику, что в течение десяти лет оставался один на один с теоремой Ферма, доказывая ее, а потом в течение полутора лет устранял ошибку в доказательстве;
Одно из самых модных у сегодняшней молодежи слов — «прикольно». Вряд ли это связано с неизвестной эпидемией любви молодых людей к рыбной ловле, хотя единственное толкование слова «прикол», которое я нашел, запросив определение в Google, таково: «Постоянное прикормленное место, где рыбачат с лодки либо плота».
В статье «Интересное и/или прикольное» («КТ» #614 от 15.11.2005) смысл этого слова, неожиданно для меня, поясняется англоязычным аналогом — «sexy». При этом утверждается, что «прикольность должна оживить атмосферу унылого академического „интереса“, а тема исследования просто обязана быть прикольной, иначе будут сложности и с финансированием, и с публикациями». В заключение сказано, что «нет ничего страшного в том, что всем отныне движет прикольность, и наша задача — учиться управлять этим движением в своих интересах».
Эта цитата напомнила высказывание одного художника, который, прожив несколько лет за границей, в одном из крупнейших городов мира, вернулся в СССР. Лет пятнадцать назад он говорил мне, что достичь там успеха без указанного выше англоязычного аналога, в котором, правда, отсутствует последняя буква, невозможно.
Я понимаю, что в таких явлениях действительно нет ничего страшного, если сравнивать, например, с убийством людей, особенно массовым. Но мириться с этим никак нельзя, так как слово «прикольно» нивелирует достижения людей, ставя на одну доску успех на вечеринке и высшие достижения человеческого духа.
Чем отличается слово «прикольно» от слова «парниша», которое так любила Элочка Людоедка у И. Ильфа и Е. Петрова? Второе — бессмысленно и потому безобидно, а первое, к сожалению, имеет смысл, и он состоит в том, что «рыбку все-таки можно без труда выловить из пруда», а значит, напрягаться в жизни не стоит. Это соответствует идеологии массовой культуры.
Шоу-бизнесу с его стремлением к прибыли уже мало искусства и спорта, ему надо полностью захватить высокие технологии, а теперь, оказывается, и научные исследования.
Интересно спросить, было ли прикольно:
альпинисту, который почти без кислорода и со многими обморожениями покорял Эверест;
математику, что в течение десяти лет оставался один на один с теоремой Ферма, доказывая ее, а потом в течение полутора лет устранял ошибку в доказательстве;