Страница:
Оказалось, что стенды бытовых товаров — даже не притвор, а паперть Первой Церкви Утварелогии. Место алтаря занимает стеклянная букмекерская контора. Никаких тебе товаров «на пощупать» — голая виртуальность компьютерных терминалов. Сотня мониторов по центру, три дюжины окошек по периметру — для приема ставок на фантасмагорическом дерби. ЧТО ДЕЛАТЬ?!
По традиции кинематографа ускоряю для читателя реальные полчаса, затраченные на постижение внутренней логики IT-алтаря. Она такова: отправляешься к менеджеру в конце зала — молодому человеку с застывшей навечно маской удивления на лице, — берешь у него регистрационный талон. Подходишь к свободному монитору, регистрируешь талон с помощью виртуальной наэкранной клавиатуры. Рыщешь по веб-каталогу в поисках нужной компьютерной железяки, ради которой, собственно, и явился на поклон в ПЦУ. Кладешь товар в виртуальную корзину. Прописываешь корзину на свой регистрационный талон. Не дай бог, перепутаешь последовательность или пропустишь шаг алгоритма — можно смело начинать с начала. У меня, например, после седьмой попытки на регистрационном талоне оказалось товаров на 29 тысяч рублей — подцепил случайно чужую корзину!
Если все срослось, бегом в кассовое окошко: расставаться с деньгами в обмен на талон для получения товара. Из букмекерской конторы поток бедолаг плавно перемещается в вестибюль ожидания, украшенный двумя табло, на котором ползут в четыре рядка цифры — номера талонов с указанием секций формирования заказа.
И где ж тут «Бразилия»?! — вправе возмутиться читатель. Ну трубы, ну завод, ну не лучшее место для торгового центра — эка невидаль! Антиутопия-то никак не рисуется. Почему? Не хватает связующего раствора — того самого космического удивления, только и способного оживить полотно Терри Гилльяма. Удивления? Не проблема — ща устроим!
Первые пятнадцать минут я провел у электронных табло даже с любопытством: цифирьки бегают так быстро, что боишься на секунду отвлечься — вдруг пропустишь? Бывалые успокоили: информация по формированию заказов хранится в системе больше суток. С чего бы так долго? Чудеса да и только. Следующие пятнадцать минут посвятил изучению автоматов с напитками и бутербродами, расставленных тут же в вестибюле ожидания. Надо полагать — на случай, если возникнет желание подкрепиться. С чего бы этому желанию возникать? Чудеса да и только.
В третьи пятнадцать минут случилась беда — ненароком подслушал разговор двух мужиков: «Смотри, Коль! Уже 2 часа 10 минут стоим!» Спокойненько так сказали, без истерики, без бунта. С величайшим лишь удивлением.
ЧЕГООООО?! 2 часа 10 минут в очереди за… За чем, кстати? «У вас заказ большой?» — робко интересуюсь с надеждой услышать список из десятка наименований. «Какой там большой! Футляр для фотокамеры да адаптер питания». «Ха! 2 часа 10 минут! — раздается за спиной веселый голос другого прихожанина ПЦУ. — А 3 часа 10 минут не хотите?!» «Это кто — вы?!» «А то кто же! Получил талон в 11 часов ровно, сейчас уже 14:10».
Хлопаю тарелками вылупленных глаз, не приходя в сознание и еще не уверовав до конца в привалившее счастье, опрашиваю подряд подтаблошную публику: час тридцать, два пятнадцать, три, три, два сорок! Со своими жалкими 45 минутами я не тяну даже на неофита. Так — оглашенный.
Не помню, было ли в «Бразилии» Министерство Правды. В ПЦУ — оно есть: в нижней строке табло красуется гордая обмануха: «Среднее время формирования заказа за последние шесть часов — 34 минуты». Разве бывает IT-религия без чудес?
Разумеется, я прервал маразм, получил от рядом сидящей (видимо, как раз для таких случаев) барышни с удивленными глазами штамп в талон, по которому в букмекерской конторе мне вернули деньги обратно. Пока мотал пешкодралом обратный километр, бился над загадкой: «Почему остальные бедолаги в очереди не уходят?! Почему готовы прожигать три часа своей бесценной жизни на ожидание дурацких железяк?!»
Иллюзию ответа подсказал Савеловский компьютерный рынок, куда забрел на обратном пути в поиске пресловутой microSD. Карты емкостью 2 Гбайт ни у кого не оказалось. Большинство продавцов даже не слышало, что такие уже выпускаются, — 1 Гбайт пожалуйста, а 2 Гбайт — нет. Добавьте сюда результаты поиска на Price.ru и вы поймете, по крайней мере внешнюю, причину, по которой люди согласны часами торчать в очереди. И, разумеется, цена. Система терминалов и полного самообслуживания, помноженная на гигантский размер оптовых закупок, не могла не сказаться на стоимости товаров — цены в гипермаркете Sunrise Pro более чем конкурентоспособные.
Итак, цена и ассортимент — аргументы вроде бы уважительные. Почему же тогда я указал на «иллюзию» ответа, а не на его реальность? Потому что торговля — всегда нечто большее, чем простой обмен товара на деньги. Если от кого-то ускользнула моральная составляющая рассказа: «Бразилия» — место не столько удивительное, сколько унизительное. Понимаете, о чем я? Унизительно стоять три часа в очереди за безделушкой, пусть даже самой-распресамой супер-пупер технологичной. Унизительно и позорно.
Впрочем, чувствительность у людей бывает разная. Помнится, в начале 90-х знакомые бандиты с нескрываемым презрением отзывались о таланте бурно развивающегося класса новых русских идти на любые унижения ради денег: нахапают кредитов, накупят дач-мерседесов и… ничего не отдают! А что? Какие проблемы? Пять минут позора, зато потом полная жизнь удовольствий. И тянется эта парадигма испокон веков. Как тут ни вспомнить любимую присказку Антонелло, позаимствованную у русских классиков: «Ну плюнули тебе в рожу! Ну добро бы — платок далеко был. А то ведь он тут, рядом, в кармане. Вынул да утерся».
Cloud appreciation society. В процессе гласной и публичной дискуссии я задавал встречные вопросы и был ошеломлен ответами. Выяснилось, что я не только единственный российский мэмбер этого клуба, но и единственный среди его членов любитель облаков. Остальные фотолюбители. Конечно, я тоже снимаю небо и изредка поддерживаю клубный сайт тематическими кадрами, но как-то не по-британски, а эдак, оказывается, по-гречески, для самоочищения.
По традиции кинематографа ускоряю для читателя реальные полчаса, затраченные на постижение внутренней логики IT-алтаря. Она такова: отправляешься к менеджеру в конце зала — молодому человеку с застывшей навечно маской удивления на лице, — берешь у него регистрационный талон. Подходишь к свободному монитору, регистрируешь талон с помощью виртуальной наэкранной клавиатуры. Рыщешь по веб-каталогу в поисках нужной компьютерной железяки, ради которой, собственно, и явился на поклон в ПЦУ. Кладешь товар в виртуальную корзину. Прописываешь корзину на свой регистрационный талон. Не дай бог, перепутаешь последовательность или пропустишь шаг алгоритма — можно смело начинать с начала. У меня, например, после седьмой попытки на регистрационном талоне оказалось товаров на 29 тысяч рублей — подцепил случайно чужую корзину!
Если все срослось, бегом в кассовое окошко: расставаться с деньгами в обмен на талон для получения товара. Из букмекерской конторы поток бедолаг плавно перемещается в вестибюль ожидания, украшенный двумя табло, на котором ползут в четыре рядка цифры — номера талонов с указанием секций формирования заказа.
И где ж тут «Бразилия»?! — вправе возмутиться читатель. Ну трубы, ну завод, ну не лучшее место для торгового центра — эка невидаль! Антиутопия-то никак не рисуется. Почему? Не хватает связующего раствора — того самого космического удивления, только и способного оживить полотно Терри Гилльяма. Удивления? Не проблема — ща устроим!
Первые пятнадцать минут я провел у электронных табло даже с любопытством: цифирьки бегают так быстро, что боишься на секунду отвлечься — вдруг пропустишь? Бывалые успокоили: информация по формированию заказов хранится в системе больше суток. С чего бы так долго? Чудеса да и только. Следующие пятнадцать минут посвятил изучению автоматов с напитками и бутербродами, расставленных тут же в вестибюле ожидания. Надо полагать — на случай, если возникнет желание подкрепиться. С чего бы этому желанию возникать? Чудеса да и только.
В третьи пятнадцать минут случилась беда — ненароком подслушал разговор двух мужиков: «Смотри, Коль! Уже 2 часа 10 минут стоим!» Спокойненько так сказали, без истерики, без бунта. С величайшим лишь удивлением.
ЧЕГООООО?! 2 часа 10 минут в очереди за… За чем, кстати? «У вас заказ большой?» — робко интересуюсь с надеждой услышать список из десятка наименований. «Какой там большой! Футляр для фотокамеры да адаптер питания». «Ха! 2 часа 10 минут! — раздается за спиной веселый голос другого прихожанина ПЦУ. — А 3 часа 10 минут не хотите?!» «Это кто — вы?!» «А то кто же! Получил талон в 11 часов ровно, сейчас уже 14:10».
Не помню, было ли в «Бразилии» Министерство Правды. В ПЦУ — оно есть: в нижней строке табло красуется гордая обмануха: «Среднее время формирования заказа за последние шесть часов — 34 минуты». Разве бывает IT-религия без чудес?
Разумеется, я прервал маразм, получил от рядом сидящей (видимо, как раз для таких случаев) барышни с удивленными глазами штамп в талон, по которому в букмекерской конторе мне вернули деньги обратно. Пока мотал пешкодралом обратный километр, бился над загадкой: «Почему остальные бедолаги в очереди не уходят?! Почему готовы прожигать три часа своей бесценной жизни на ожидание дурацких железяк?!»
Иллюзию ответа подсказал Савеловский компьютерный рынок, куда забрел на обратном пути в поиске пресловутой microSD. Карты емкостью 2 Гбайт ни у кого не оказалось. Большинство продавцов даже не слышало, что такие уже выпускаются, — 1 Гбайт пожалуйста, а 2 Гбайт — нет. Добавьте сюда результаты поиска на Price.ru и вы поймете, по крайней мере внешнюю, причину, по которой люди согласны часами торчать в очереди. И, разумеется, цена. Система терминалов и полного самообслуживания, помноженная на гигантский размер оптовых закупок, не могла не сказаться на стоимости товаров — цены в гипермаркете Sunrise Pro более чем конкурентоспособные.
Итак, цена и ассортимент — аргументы вроде бы уважительные. Почему же тогда я указал на «иллюзию» ответа, а не на его реальность? Потому что торговля — всегда нечто большее, чем простой обмен товара на деньги. Если от кого-то ускользнула моральная составляющая рассказа: «Бразилия» — место не столько удивительное, сколько унизительное. Понимаете, о чем я? Унизительно стоять три часа в очереди за безделушкой, пусть даже самой-распресамой супер-пупер технологичной. Унизительно и позорно.
Впрочем, чувствительность у людей бывает разная. Помнится, в начале 90-х знакомые бандиты с нескрываемым презрением отзывались о таланте бурно развивающегося класса новых русских идти на любые унижения ради денег: нахапают кредитов, накупят дач-мерседесов и… ничего не отдают! А что? Какие проблемы? Пять минут позора, зато потом полная жизнь удовольствий. И тянется эта парадигма испокон веков. Как тут ни вспомнить любимую присказку Антонелло, позаимствованную у русских классиков: «Ну плюнули тебе в рожу! Ну добро бы — платок далеко был. А то ведь он тут, рядом, в кармане. Вынул да утерся».
Cloud appreciation society. В процессе гласной и публичной дискуссии я задавал встречные вопросы и был ошеломлен ответами. Выяснилось, что я не только единственный российский мэмбер этого клуба, но и единственный среди его членов любитель облаков. Остальные фотолюбители. Конечно, я тоже снимаю небо и изредка поддерживаю клубный сайт тематическими кадрами, но как-то не по-британски, а эдак, оказывается, по-гречески, для самоочищения.
Действительно, для стороннего зрителя есть разница между технически грамотными фотографиями необыкновенных облаков в аномальных климатических районах Земли и «просто облаками», снятыми любителем по месту жительства на память о счастливой минуте. Первые фотографии показывают в надежде на восторженные отклики о своем фотомастерстве. Вторые смотрят сами снимавшие с надеждой освежить в памяти восторженные чувства того дня, когда они (снимки) были сделаны. Когда же удается «освежить чувства» того дня, когда «были сделаны» сами авторы, фотокритики говорят о катарсисе, эстетическом самоочищении до новорожденного состояния и прочем высоком (ведь облака же).
Термин «катарсис» (с греческого cataharsis — очищение) муссируется эстетами с середины четвертого века до нашей эры и по сей день. Ныне установить его подлинное значение затруднительно в связи с частичной утратой первоисточника «Поэтики» Аристотеля. Одной фразы которого о том, что трагедия через возбуждение страха и сострадания доставляет очищение страстей, мало на все случаи жизни.
Согласно более прагматичной концепции самоактуализации А. Маслоу, катарсис — это составляющая «пик-переживания» (peak-experiences), то есть особенно радостных и волнующих моментов в жизни каждого индивидуума. Ведь жизнь большинства из нас наполнена длительными периодами сравнительной невнимательности, недостаточной вовлеченности, даже скуки. В противоположность обыденности «пик-переживания», в наиболее широком смысле слова, — это те моменты, когда мы становимся глубоко вовлеченными, взволнованными миром и связанными с ним.
На протяжении жизни роль «пик-переживаний» не одинакова. Говорят, у каждого мужчины наступает возраст, когда легче купить новые носки, чем постирать старые. Примерно тогда же возраст, когда легче получить новые впечатления, чем вспоминать старые, постепенно уходит. Это кризис среднего возраста, приводящий, согласно маркетинговым исследованиям, к парадоксальному покупательскому поведению: интересу к стиральным машинам и забрасыванию фото-хобби.
Но ведь должно быть наоборот! Стирать душевную грязь с воспоминаний о лучших мгновениях жизни следует чаще и бережнее, а грязную одежду забывать, не стирая. Ан нет! Я нигде не встречал рекомендаций по фотографированию «для самоупотребления». Повторюсь, речь идет о формулировании принципов съемки и обработки кадров, которые с увлечением мог бы рассматривать сам фотограф — не из тщеславия по поводу профессионального успеха или вложенного мастерства, а как память об увиденном или пережитом.
Есть и иной взгляд на регулярные «постирушки памяти» путем пересматривания семейного фотоальбома. Со времен Жан-Жака Руссо катарсис для зрелых мачо — «пустое мимолетное чувство, которое исчезает тотчас же, вслед за иллюзией, породившей его, бесплодная жалость, которая удовлетворяется несколькими слезами, но не подвигла никого на малейшее проявление человеколюбия».
Поэтому, в следующий раз зайдя в супермаркет за цифровым фотоаппаратом, присмотритесь к стиральным машинам, они гарантируют катарсис. Без кипячения.
Ahead Nero Recode. Тогда Recode был чуть ли не единственным продуктом, позволявшим кодировать видео в h264, а потому приходилось мириться с традиционными свойствами монопольного коммерческого софта.
Собственно, только кодеком нового поколения Nero Recode и мог похвастаться, а в других отношениях программа была просто ужасна. Вообще-то говорить о ней в прошедшем времени не совсем корректно, — проект еще до сих пор развивается и продается, — но сегодня, к счастью, у него есть сильный конкурент, который позволит всем желающим отправить дистрибутив Recode на кладбище жесткого диска. Конкурент этот многолик, как Нерей, и имя ему — Open Source.
Напомню вкратце, о чем идет речь. Формат компрессии видео MPEG-4, стандартизированный в 1998 году, подразделяется на два основных профайла — MPEG-4 ASP (Advanced Simple Profile), к которому относятся DivХ, XviD и иже с ними, и MPEG-4 AVC (Advanced Video Coding, он же h264 или MPEG-4 Part 10). Первый получил феноменальную популярность благодаря полухакерской тусовке, взломавшей кодек Microsoft и выпустившей его легендарную модификацию DivX 3.11. С тех пор утекло много воды: «разработчики» DivХ 3.11 организовали собственную фирму DivX Networks, полностью переписали код компрессора и коммерциализировали свой продукт. Появилось и множество конкурентов, самым заметным из которых стал открытый XviD. Однако через какое-то время все возможности MPEG-4 ASP были исчерпаны, кодеки вылизаны почти до блеска, и кривая развития компрессоров устремилась к горизонтальной асимптоте [Попробуйте, например, ради интереса закодировать пару роликов 6-й и 5-й версиями DivХ, и вы обнаружите, что разница между этими версиями несравненно меньше, чем между 5-й и 3-й]. В этот момент на сцену вышел следующий профайл — MPEG-4 AVC, более требовательный к ресурсам кодирующих и воспроизводящих систем, зато позволяющий использовать более совершенные приемы компрессии и обеспечивший скачкообразное улучшение параметра качество/битрейт. Скачок этот можно сравнить с переходом от VCD к DVD (от MPEG-1 к MPEG-2), и хотя MPEG-4 ASP все еще гораздо популярнее AVC, явление это временное: h264 заявлен как производственный стандарт будущих HD/Blue-ray-дисков и уже используется для спутникового телевещания в Европе. Сегодня существуют стационарные плейеры, поддерживающие этот формат, а через несколько лет h264-плейеры станут столь же привычными, как DVD сегодня.
Вернемся к конкуренту Nero Recode. Он представляет собой сборник множества бесплатных commandline-энкодеров, микшеров, GUI и декодеров, увязав которые воедино, можно собрать нечто позволяющее закодировать в MPEG-4 AVC все, что душе угодно. Получается некий узел программ в Unix-стиле, вроде известнейшего пакета Gordian Knot, использовавшегося для кодирования MPEG-4 ASP. Единого названия у этого «кооператива» нет, как нет и законченного программного продукта. Нет точного перечня утилит, его составляющих, а также стабильного хостинга и красивого сайта для них. Нет и сложившейся команды разработчиков. Словом — классический «зоопарк» OpenSource-сообщества, со свойственной ему чехардой в версиях сборок компонентов, совместимостью, хостингами и документацией, полным отсутствием заботы об удобстве пользователя и отказом от любых гарантий.
Зато — к острию новой технологии можно прикоснуться уже сейчас, причем бесплатно, был бы доступ в Интернет.
Дополнительные фреймсерверы
В некоторых случаях, прежде чем подавать видео на вход AviSynth’a, имеет смысл прогнать его через еще один фреймсервер. В основном такой подход используется при декодировании DVD-видео и сжатии захватов с TV. DVD обычно имеют сравнительно сложную внутреннюю структуру и требуют отдельной утилиты для предварительной подготовки видеоконтента и приведения его в удобоваримый для AviSynth’a вид. DGIndex — наследник легендарного DVD2AVI — индексирует VOB-файлы, скопированные на жесткий диск из директории VIDEO_TS исходного DVD, и создает индексный d2v-файл. DGIndex.exe вы найдете в папке с MeGUI — программа должна была его скачать, как и ависинтовский плагин DGDecode.dll.
Сначала определите, в каких файлах скопированного вами DVD находится сам фильм, открывая VOB’ы в проигрывателе (например, в скачанном Classic Media Player’e). Имена всех файлов с фильмом скорее всего будут отличаться только порядковыми номерами; соблюдая очередность, загрузите VOB’ы в DGIndex. Проверьте пункт Audio->Output Method->Demux All Tracks, отвечающий за сохранение всех оригинальных аудиодорожек без перекодировки. Теперь выберите File->Save Project и сохраните d2v-файл, который затем можно будет открыть в AviSynth Script Creator’e. Сохраняя готовый AVISynth-скрипт, оставьте то же имя файла и путь, что были у d2v-проекта, — это позволит делать предпросмотр avs-скрипта вместе со звуком.
При сжатии захватов с TV и решении схожих задач, требующих маломальского монтажа (вырезания рекламы, например), интерфейс (вернее отсутствие оного) нивелирует все остальные преимущества AviSynth’a над старым добрым VirtualDUB’ом. Нет проблем — обработайте видео в привычном VirtualDUB’e, сохраните аудиоряд в wav-файл, а затем переведите VirtualDUB в режим фреймсерверa (File -> Start Frame Server). В результате будет создан vdr-файл, который опять же «съест» AviSynth Script Creator.
Тактический инструктаж
Сегодня речь пойдет о том, как научиться работать со всем этим безобразием, а именно кодировать видео в MPEG-4 AVC с использованием только бесплатного софта. Существует множество способов сделать это, я расскажу о том, который использую сам, то есть, разумеется, об оптимальном. Он базируется на использовании открытого видеокодера x264, бесплатного аудиокодера Nero AAC и графической оболочки MeGUI. Поскольку способ этот довольно запутанный, начертим общий план действий (см. блок-схему).
C приходом h264 мировая общественность фактически отказалась от традиционного, но устаревшего контейнера AVI в пользу родного для всех четвертых MPEG’ов MP4. Нет, h264-поток, конечно, можно впихнуть и в «авишку», для чего достаточно скачать и установить acm-версию кодека x264, а затем воспользоваться любым видеоредактором, но при этом вы лишитесь множества «вкусностей» формата. К ним относятся некоторые «фичи» энкодера, повышающие качество итогового материала, а также надежная поддержка нескольких медиапотоков, субтитров, меню и глав. Кроме того, h264 avi-файл не будет читаться на аппаратных проигрывателях, в отличие от стандартизированного [ISO/IEC 14496-14, ISO/IEC 14496-12] MP4. Вместе с контейнером на свалку истории отправился и VfW-интерфейс, и все утилиты для работы с ним (и даже старый добрый VirtualDUB). Исторический процесс повернулся на 180 градусов и от сложного непрозрачного системного интерфейса Video for Windows вернулся к простому: для кодирования используется CLI-кодек (Command Line Interface, интерфейс командной строки) x264.exe. На вход x264.exe подается некоторый видеопоток, а на выходе получается mp4-видеофайл. Настройка параметров компрессии производится с помощью ключей командной строки. x264.exe может принять на вход либо специальный AVI-файл, либо AVISynth’овский [AVISynth — своеобразный язык программирования, предназначенный для обработки видео. Использует текстовые avs-скрипты в качестве инструкций по обработке видеопотока. Широко использует DirectShow-интерфейс Windows, поддерживает расширения через дополнительные плагины] скрипт-фреймсервер, занимающийся предварительной подготовкой вашего видео. Мы будем использовать только AVS-скрипты.