Другой фактор - появление крупных "интернетоцентричных" игроков индустрии. Из двух наших "эталонных примеров" - и Google, и Amazon делали свой бизнес только в Интернете, наращивая серверный парк, обрастая мощностями и технологиями, а также опытом и практикой поддержки этого здоровенного хозяйства. И те и другие вдруг обнаружили, что простаивающим серверам можно найти интересное применение, обернув свое облако лицом к человечеству. То, что они делают, для них просто выгодно (или, по крайней мере, не слишком затратно): если для мелкой компании "еще один сервер" - вопрос серьезный и затратный, то для наших грандов все равно - стоит ли в дата-центре 5000 серверов или 5001. Это классическое удешевление производства при больших тиражах - только здесь терабайты и гигагерцы сначала "производят", а затем "сдают" в аренду [ 37signals устроены несколько иначе; впрочем, им не приходится предоставлять огромные дисковые или вычислительные мощности, их "мощность" скорее в удобстве интерфейса приложений].
Третий фактор - стремительно наступающая эра "экономики внимания": трафик, сервера, разработка оказываются дешевле, чем внимание пользователя.
Как Google, так и многие авторы веб-сервисов помельче живут исключительно "с рекламы": ты приходишь к нам на сайт-сервис, не платишь за используемые ресурсы ни копейки, а за это "жертвуешь" свое внимание рекламодателю (который и превращает внимание в деньги для хозяина сервиса). Но дело не только в рекламе. Вот исследователи в компьютерном институте разработали и "выпустили на публику" эффективный алгоритм превращения растрового изображения в векторное - но в виде сайта-сервиса, а не скачиваемой программы. Логика подсказывает, что этот подход даст намного больше "внимания восхищенной публики" создателю-исследователю, чем маленькая программка, которая расползется по софтоархивам и винчестерам, и кто там уж упомнит ученого-умницу, столько сил вложившего в гениальный алгоритм [ Подбирая примеры для статьи, вспомнил об этом инструменте (несколько месяцев назад о нем громко говорили). Зайдя на сайт (vectormagic.com), обнаружил уже не "демонстрацию результатов научного исследования", а вполне коммерческий сервис, и довольно недешевый (2-3 доллара за картинку). Что, по-моему, демонстрирует эффективную конвертацию внимания (к бесплатному интересному сервису) в заработок (на уже раскрученном сервисе). ]. А ведь и Amazon (и аналогичные "облака для разработчиков") получает не только свои 30-центов-за-гигабайт, но и ключевую позицию в Веб2-индустрии приложений-сервисов. Неплохо для "просто книжного магазина", а?
Интересно, что во всех ключевых факторах проявления "облаков" далеко не последнюю роль сыграла "новая империя" Google. Именно Google первым стал давать "почти бесконечное" место под почту (помните обалдение от "гигабайта для вашей почты"? А через пару месяцев оказалось, что большинство крупных игроков вполне в состоянии выделить такие же и даже бо'льшие мощности - просто им это не приходило в голову); GMail же был одним из первых популярных примеров "богатого" пользовательского интерфейса в браузере; и кто, как не Гугл, демократизировал рынок рекламы (кстати, тоже в виде "облака" - вам предоставляются почти бесконечные рекламные ресурсы за довольно смешные деньги, все просто и доступно любому)[ Для пущей ясности: во всех перечисленных областях Гугл был скорее не первопроходцем, но крайне эффективным популяризатором и "законодателем мод". Вообще говоря, вопрос о том, насколько гугловский маркетинг (периода GMail) поспособствовал революции "нового веба", еще ждет своего внимательного исследователя. ].
А мне бы облаком
Из далека далеко.
А мне бы облаком,
Облаком.
Дмитрий Мулыгин
Ты все еще со мной, любезный читатель? Надеюсь, что так. Качаешь, небось, многомудрой головой:очень вы, пан автор, хорошо и красиво все нам расписали, да только не сказали - зачем? И вновь молю:терпение, друг мой читатель. Автор тебе не враг.
Многие обозреватели и IT-журналисты восторженного типа, рассказывая о cloud computing, договариваются до: "…все вообще будет происходить там, за облаками, а пользователю мощный компьютер будет и вовсе не нужен". Тут-то и возникают обоснованные сомнения:да ведь у меня этот самый "мощный компьютер" уже есть - и гигагерцы, и сотни гигабайт (а то и терабайты), зачем так драматизировать и где-то даже угрожать?
Ну, во-первых, к заоблачным вычислениям уже можно обратиться и с устройства послабее (читай:мобильного) - не только КПК, но даже и телефона современного, с Opera Mini или другим "приличным телефонным" браузером. А когда и вовсе не нужно будет задумываться о том, "где же я буду хранить" и "с какой скоростью я буду обрабатывать", - как знать, может быть, ко времени следующего апгрейда мы станем предпочитать устройства исходя из их компактности, мобильности, универсальности (или наоборот - узкоспециализированности) или удобства, в конце концов… И уже не задумываясь о том, сколько там этих самых гигагерц и терабайт. Чем не посрамление закона Мура в отдельно взятом кармане?
Но на самом деле важно даже не это. Важно следующее (внимание, читатель: вот главная фраза в этой статье; остальное, в принципе, можно было не читать): "облачные вычисления" - это не только аутсорсинг ресурсов, это аутсорсинг инфраструктуры и управления этой инфраструктурой.
Теперь подробнее.
Даже в самом простом случае - единичного, индивидуального пользователя и ориентированного на него приложения-сервиса - основное преимущество, которое дает использование "приложений из облака", - это то, что о месте на диске, памяти, времени, способе работы можно просто забыть. "Все оплачено и включено".
Что будет с моей почтой при переустановке операционной системы (или, не дай бог, смене платформы)? - Зайдешь на gmail.com, она там.
А не пора ли задуматься о бэкапе важной информации? - Если твои файлы хранятся в серьезном дата-центре, там уже задумались. И т. п.
При определенном подходе к своей рабочей среде за счет "облачков" можно избавиться от целого класса программ, нужных "изредка, но позарез" - вроде преобразователей форматов документов. Не надо ничего искать, устанавливать, настраивать, покупать (или ломать) - вот же она, онлайн-конвертилка вроде zamzar.com, конвертирующая что-угодно-куда-угодно, и остаются лишь затраты на входящий и исходящий трафик - ни лишних пробегов по софтархивам, ни посторонних записей в реестре, ни "отойди от компьютера, не видишь - конвертирую!". В каком-то смысле, облакообразность повышает экологию рынка утилит, выбрасывая из него бесчисленные софтопомойки и сотни тысяч шароварщиков, пишущих одно и то же по сороковому разу ("пользователей на всех хватит").
Если же перейти к бизнесу и его нуждам, то вполне можно представить офис без IT-инфраструктуры вообще - один тупой роутер, раздающий Интернет, а все обсуждения, документы, вычисления, хранение данных берут на себя "заоблачные" сервисы. Поначалу может показаться противоприродным обсуждать текущую задачу с соседом по столу посредством сервера в далекой стране[ Впрочем, активно используя мессенджеры и почту, мы и так зачастую этим занимаемся.], но как же соблазнительно избавиться от лишнего железа и задач по его обслуживанию, изобретения, установки и настройки "софта для совместной работы" и других частей инфраструктуры (не говоря уж о зазнайке-сисадмине, смайлик). В конце концов, такое "вынесенное в онлайн" решение просто дешевле и лучше масштабируется (от десятка до нескольких сотен сотрудников вполне можно "протянуть" на одном наборе приложений-планировщиков, органайзеров и коммуникаторов). Ну и о возможности организации распределенного офиса тоже не стоит забывать.
Наконец, переходя к "облакам для разработчиков", можно повторить все тот же набор аргументов: платить только за пространство и процессорное время дешевле, чем за собственные выделенные серверы и обслуживающих их специалистов; масштабирование сервиса при увеличении его популярности - дело нажатия пары кнопок в панели управления облаком - "хочу еще места/хочу еще пару гигагерц"; сохранность данных, доступность серверов, вопросы распараллеливания вычислений и данных по нескольким серверам - головная боль "хозяина облака", а не разработчика сервиса. Пример, уже ставший классическим: создатели фотохостинга SmugMug, использующего Amazon S3 для хранения пользовательских фотографий, утверждают, что, по самым скромным подсчетам, их экономия на хостинге составляет полмиллиона долларов в год[ По сравнению с содержанием собственных выделенных серверов. Проверить калькуляции можно здесь].
В идеале (пока, видимо, недостижимом), разработчик нового онлайн-приложения может вообще не пользоваться хостингом в классическом смысле - запускать вычисления в одном "облаке", хранить данные в другом, показывать морду сайта с третьего, а самому сидеть на Гавайях и пить мохито и пинья-коладу.
Искренне надеюсь, дорогой мой читатель, что твое понимание этих новых веяний углубилось в достаточной мере, чтобы на досуге порассуждать о нерассмотренных мною темах - вроде изменений рыночной ситуации в облачном мире (например - рынка труда работников IT-инфраструктуры; или рынка мобильных устройств; или рынка интернет-доступа; или рынка больших уродливых серверов; соль, сахар, перец по вкусу). Мир - меняется?
Это, читатель, у нас будет самый скучный раздел. Настолько скучный, что мне просто лень его писать, и лишь одна мысль заставляет меня - стоит этот раздел опустить, как статью тут же перекосит в сторону детского энтузиазма. Поэтому быстрым аллюром пройдемся по негативным последствиям перехода на заоблачные вычисления, тем более что бо' льшая их часть очевидна.
Итак, совсем коротко. Локальный (временный) недостаток "облаков" для пользователя/организации заключается в некотором несовершенстве современных браузеров как полноценной платформы для приложений. Временным же я этот недостаток считаю по той простой причине, что… ну, если все занимаются "этим" (приложениями-в-браузере), то уж наверное и производители браузеров подтянутся… Собственно, в последние пару лет именно этот процесс и можно наблюдать.
Глобальные недостатки - заложенные в самой природе "заоблачных приложений" - куда серьезнее и вряд ли могут быть устранены. Во-первых, мы всецело и безоглядно полагаемся на доступность, надежность и скорость интернет-подключения [Поправка касательно этого недостатка. Вообще-то, есть тенденции разработки решений для работоспособности веб-приложений при непостоянном подключении: например, Google Gears встраивается в браузер пользователя и приложение на сервере и позволяет работать с "отключенным приложением", как с обычным (скажем, "отправлять" письма - до поры они полежат в хранилище на диске, а при первом же подключении отправятся на самом деле).]. Во-вторых, отдавая "облаку" на откуп всю инфраструктуру, мы, вообще говоря, упускаем из рук управление надежностью. Как неоднократно говорилось выше, в большинстве случаев далекий профессиональный дата-центр надежнее доморощенной IT-инфраструктуры; но вот при попадании вашего случая в меньшинство… возможность маневра и быстрого решения проблемы крайне ограничена. Наконец, право доступа к информации теперь тоже полностью на совести далекого заморского сервера, а кто и как там станет перлюстрировать ваши конфиденциальные данные - это вы у Бёрда Киви поинтересуйтесь.
На сей минорной ноте и завершим наш краткий и неполный обзор. Но все же, прошу обратить внимание, что данный раздел - это постскриптум, а более оптимистические выводы следует искать в конце предыдущего.
МЫСЛИ: Новейшие карты ада
Автор: Ваннах Михаил
Ватикан, штаб крупнейшей христианской деноминации - Римско-Католической церкви, - через свой официальный орган, газету L’Osservatore Romano, обнародовал список новых смертных грехов. И событие это вызвало живой интерес светской прессы всего мира.
Почему - ведь вопрос-то чисто теологический? А теология (точнее - теологии, их - множество) - это дисциплина сугубо внутриконфессиональная, отличающаяся и от естественнонаучного, и от гуманитарного знания. Теология рассуждает о том, что было первопричиной возникновения Вселенной. О том, что творило Метагалактику и Землю, жизнь и разум. О том, что будет в самом отдаленном, эсхатологическом будущем.
А последнего еще нет, и его изучать невозможно. Возникновение Вселенной (не путать с более частным Big Bang!) - разовое событие, которое позитивные науки могут изучать только с точки зрения "Как", а не с точки зрения "Почему". Развитие материи вплоть до разумной (тут воля Творца считается богословами настолько слитой с законами природы, что выделить "божественную" составляющую той или иной силы невозможно) с начала XIX века не рассматривается серьезными теологами как аргумент в пользу веры. (Последний рецидив таких взглядов был у нацистской Имперской церкви епископа Мюллера).
Посмертная участь человека, о которой тоже учит теология? И ее не проверишь. То есть проверят-то всё, но информацию о результатах на Землю не передадут. Во всяком случае тем, кто не слишком злоупотребляет мухоморами или разбавленным стеклоочистителем.
И вообще - естественнонаучных аргументов в пользу веры не бывает. Равно как и таковых аргументов для опровержения ее.[Если только не полагать за веру взгляды, что ритуальное проползание под корнями священного пня излечивает радикулит, а размещение амулета в кабине аэроплана может благотворно влиять на статистику летных происшествий.] Иначе это была бы уже не вера, а знание.
Недавно один очень известный российский ученый сказал - церковники знают, что Бог придумал человека, а он (ученый) знает, что человек придумал Бога. Вот только церковники, во всяком случае те, кто пообразованней или похитрей, никогда так не скажут. Они сделают ударение, что верят, будто Бог придумал человека.
А вера человека - это его сугубо личное дело. Персональное мнение, которое кто-то разделяет, а кто-то нет. Чистая идея.
Но все равно - когда идея, даже самая абстрактная, овладевает массами, она становится силой. Силой, объективно существующей, то есть могущей и долженствующей быть рассмотренной с точки зрения позитивных наук. Когда-то Макс Вебер рассматривал влияние протестантской этики на дух капитализма. Сегодня в списках трудов нобелевских лауреатов по экономике мы увидим массу работ, посвященных психологическим факторам хозяйственной жизни.
И уж бесспорно, изменение теологической системы конфессией, насчитывающей больше миллиарда верующих, является весьма серьезным фактором социальной и экономической жизни и поводом обсудить его в светском журнале с точки зрения светских дисциплин. Ведь даже на проезде через центр Москвы - Третьего Рима, по версии Восточной церкви, - сказывается празднование ирландского Дня св. Патрика, правда, тесно переплетенное с почитанием более древнего персонажа - Джона Ячменное Зерно[Джон Ячменное Зерно - персонификация виски, см. балладу Роберта Бёрнса.]. А гигантский бизнес, замешенный на Дне св. Валентина, - это уже миллиарды и миллиарды долларов, не говоря о снижении производительности офисных работников после корпоративных вечеринок, - то есть имеется явный резон присмотреться к таким явлениям повнимательнее. Тем более что в новшествах Ватикана речь идет о современном хайтеке и современной Большой, глобальной экономике. О том, что затрагивает каждого и о чем может высказаться и тот, кто вне данной деноминации.
Дистопия, иначе какотопия или, что чаще употребляется в русскоязычной литературе, антиутопия, - это система взглядов на общество, противоположная утопии. Утопия была введена в английский как добавление к греческому корню фьрпт (место) английского префикса u. Он происходит от греческого пх (нет), тогда "утопия" значит "нигде" и, благодаря игре слов, может обозначать "eutopia" - "благое место".
В 1868 году английский экономист и логик Джон Стюарт Милль (John Stuart Mill, 1806-73) выступая в парламенте, сказал, что об утопиях говорят куда чаще, чем о дистопиях или какатопиях. Эти два слова образованы заменой префикса, определяющего благое место, на префиксы дху- или caco, означающие ненормальный, больной или плохой.
Проницательному британскому мыслителю уже тогда было ясно: хоть обычно и считают, что утопия слишком хороша для жизни, на самом деле она - слишком плоха. Действительно, уже в классических утопиях присутствовало все, что воплотилось в тоталитарных диктатурах ХХ века. Но пока-то был век девятнадцатый, и на опыте продемонстрировала свою несостоятельность только утопическая колония Роберта Оуэна на реке Вабах в Индиане. Причем Оуэн надеялся чисто на социальное, на организационное, выступал против передовых технологий[ Английский коммунист-утопист Роберт Оуэн (Robert Owen, 1771-1858) выступал против разделения труда, поскольку оно "ухудшает расу". Привет Адольфу Алоизовичу! Наци не случайно были еще и социалистами]. А век пара, а впоследствии электричества, выводил человечество в новое измерение - научно-технического прогресса. От которого ждали сначала улучшения жизни людей, а затем и изменения к лучшему самого человека. Об этом говорила ветвь научной фантастики, традиционно соотносимая с именем Жюля Верна. На это надеялись образованные круги того времени.
Итак - смертные грехи. В Библии они отсутствуют. Это - элемент теологии Римско-Католической церкви, введенный в VI веке папой Григорием I Двоесловом. Согласно его взглядам, к грехам, за которые непрощенный и нераскаявшийся человек попадает после смерти прямо в ад, относятся гордыня, зависть, обжорство, похоть, гнев, алчность и уныние. Наибольшую известность эта концепция получила после выхода в свет "Божественной комедии" Данте Алигьери. "Карты ада" были начертаны поэтическим пером великого флорентийца. Запомним - после работ епископа Рима Григория Беседовника[А он еще и Великий, и, по версии ряда конфессий, Святой].
А вот появлению новых смертных грехов, новейших карт ада, предшествовала изданная в 1960 году книга "New Maps of Hell: a Survey of Science Fiction" - "Новые карты ада: Обзор научной фантастики". Принадлежит она перу сэра Кингсли Эмиса (Kingsley Amis, 1922-95), известного британского писателя. Эмис - человек не чуждый ИТ, во Вторую мировую он служил в Королевском корпусе связи. Его первый роман "Счастливчик Джим" правдиво показал университетский быт, сделав писателю имя среди поколения "сердитых молодых людей". А в 1958 году Эмис был приглашен в Принстонский университет для чтения лекций о научной фантастике, которую любил с детства. Эти лекции и легли в основу новой картографии царства тьмы. В ней было дано определение научной фантастики как литературы, повествующей о приключениях идей. Но название для обзора НФ было выбрано не случайно. Кингсли Эмис в нем дал и новую жизнь термину "дистопия", придуманному Джоном Миллем.
Когда взгляды Милля воплотились в научной фантастике, прежде всего - в произведениях Герберта Уэллса, они резко диссонировали со всеобщим оптимизмом западного общества конца XIX века. Все считали, что впереди бесконечная дорога прогресса, умножающая благо, а у Уэллса уже в первом романе "Машина времени" (1895) - вырождение и гибель человечества. Да, сегодня такими взглядами никого не удивишь, но ведь это писалось за четверть века до Освальда Шпенглера с его "Закатом Европы", за полвека до "Постижения истории" Арнольда Тойнби - книг, которые ввели в научный и общественный обиход представление об упадке цивилизаций.
Либералы конца позапрошлого столетия говорили о преодолении сословных различий - а Уэллс описывал общество, разделенное на два вида: прекрасных и праздных обитателей садов - элоев; и трудящихся в вечной ночи подземелий, у гигантских машин - морлоков.
Социалисты (и будущие коммунисты) рубежа XIX-XX веков приписывали трудящимся классам все те достоинства, что теологи находят разве что у светлых ангелов, - а Уэллс, сам убежденный социалист[ Правда - фабианского толка. Сторонник неспешных действий, названных так по имени римского полководца Фабия Кунктатора, "Медлителя".], описал каннибализм пролетариев-морлоков.
Дальше - больше. С индоарийских времен небо почиталось обиталищем благих божеств. Да и позже часто путали небеса астрономов и теологов, приписывая тому, что у нас над головой, всяческие достоинства.
А в "Войне миров" (1898) пришельцы с неба - представители высокой цивилизации, которая должна быть доброй по всем представлениям о прогрессе, - это вампиры в боевых треножниках, вооруженные отравляющими газами и тепловыми лучами.
И - можно рискнуть сказать - все это Уэллс предвидел, приложив законы природы к жизни общества. Законы часто беспощадные - особенно описывающие живой мир, мир эволюции "с клыками и когтями", но от этого не менее объективные.
А потом была Первая мировая, прикончившая Старую Европу, были большевизм и различные сорта фашизма. И были авторы - Замятин с романом "Мы", Хаксли с "Прекрасным новым миром", Оруэлл с "1984", Брэдбери с "451 градус по Фаренгейту", - описывавшие технологически продвинутые, но отнюдь не утопичные, совсем не благие варианты будущего.
И вот это-то мрачное многообразие Кингсли Эмис охарактеризовал как дистопию. И прежде чем переходить к рассмотрению нового списка смертных грехов, давайте запомним этот термин.
Итак, новые смертные грехи. Среди них фигурирует такое древнее занятие, как педофилия. Древнее во всех своих штукарско-извращенческих проявлениях - почитайте хотя бы Плутарха. Или представьте, что на самом деле творилось на улицах взятых штурмом городов, какой-нибудь Старой Рязани при нашествии Батыя, или в саратовских селах еще в середине века девятнадцатого, до походов Кауфмана-Скобелева, покончивших с работорговлей, прежде чем их обитателей угоняли в рабство в Каракорум, Кафу, Коканд, Хиву. И объявить педофилию смертным грехом, конечно, можно. Хотя эффективнее просто-напросто найти любителя малолеток и оторвать ему хвост [Поскольку латынь ныне имеется и в популярных компьютерных словарях, то читателю не составит труда поглядеть, как будет хвост на языке римлян]. По самую шею. Впрочем, учитывая сверхтолерантность европейской судебной системы даже к рецидивистам, можно предположить, что трансцендентная кара скоро останется последним наказанием для сексуальных преступников.[Н. Саркози, правда, внес законопроект, по которому преступник, совершивший два и более тяжких преступления, в нормальное общество возвращаться не должен].
Дальше - наркотики. По словам епископа Джанфранко Джиротти, главы Апостольского пенитенциария - церковного трибунала, отвечающего в Ватикане за исповедь и отпущение грехов, к смертным грехам относится не только продажа, но и употребление наркотиков. Правда, к наркотикам, по классификации ВОЗ, причисляются и никотин с алкоголем. Так что у программы, похоже, широкий размах, - как будто бы заметил де Голль своему адъютанту, крикнувшему "Смерть дуракам!".
А вот дальше нам приходится вернуться к понятию дистопии. Дело в том, что дальше в списке новых смертных грехов идет социальная несправедливость. Та, которая порождает сверхбогатство одних и нищету других. Почему же потребовалось вводить новый смертный грех? Ведь и раньше, в старом григорианском списке была алчность - считалось, что за нее на том свете варят в масле, примерно как чебурек.
Можно предположить, что новый грех пришлось вводить из-за объективного усложнения современной экономики и увеличения ее масштабов. Раньше, в традиционном аграрном обществе - все ясно. Богач навязал бедняку в неурожайный год кабальный процент, лишил его хозяйства и самостоятельности. С этим боролись, объявляя ссуду и грехом, и уголовным преступлением. Или оброк устанавливается непосильным. Или барщина семь дней в неделю. Это - алчность наглядная, хотя уже и не уголовно наказуемая. И полюса богатства и бедности не так уж далеки. У деревенского богача - каша с салом против пустого супа у бедняка.
Теперь разрыв куда больше. Сравните состояния столпов ИТ-индустрии, и то, сколько получает в месяц сборщица iPod’ов.
Но у сверхконцентрации богатства есть и объективные предпосылки. Появление современных высокотехнологических устройств стало возможным лишь благодаря гигантским, сверхпроизводительным и сверхдорогим заводам [Прекрасный пример - кремниевые Fab’ы]. Ни персональных компьютеров, ни полузабытых видеомагнитофонов, ни видеокамер не было бы, работай заводы на национальные рынки. Товарам такой сложности нужен рынок глобальный - иначе сверхдорогие заводы не окупят себя. И все чаще такие заводы строятся там, где дешевле. Где теплее климат. Где рядом - дешевые морские коммуникации. Где под рукой - дешевая рабочая сила, выросшая в натуральном хозяйстве и приходящая на заводы. Согласная вкалывать за полсотни баксов в месяц. Вот вам и указанный выше разрыв между трудом и капиталом!
Третий фактор - стремительно наступающая эра "экономики внимания": трафик, сервера, разработка оказываются дешевле, чем внимание пользователя.
Как Google, так и многие авторы веб-сервисов помельче живут исключительно "с рекламы": ты приходишь к нам на сайт-сервис, не платишь за используемые ресурсы ни копейки, а за это "жертвуешь" свое внимание рекламодателю (который и превращает внимание в деньги для хозяина сервиса). Но дело не только в рекламе. Вот исследователи в компьютерном институте разработали и "выпустили на публику" эффективный алгоритм превращения растрового изображения в векторное - но в виде сайта-сервиса, а не скачиваемой программы. Логика подсказывает, что этот подход даст намного больше "внимания восхищенной публики" создателю-исследователю, чем маленькая программка, которая расползется по софтоархивам и винчестерам, и кто там уж упомнит ученого-умницу, столько сил вложившего в гениальный алгоритм [ Подбирая примеры для статьи, вспомнил об этом инструменте (несколько месяцев назад о нем громко говорили). Зайдя на сайт (vectormagic.com), обнаружил уже не "демонстрацию результатов научного исследования", а вполне коммерческий сервис, и довольно недешевый (2-3 доллара за картинку). Что, по-моему, демонстрирует эффективную конвертацию внимания (к бесплатному интересному сервису) в заработок (на уже раскрученном сервисе). ]. А ведь и Amazon (и аналогичные "облака для разработчиков") получает не только свои 30-центов-за-гигабайт, но и ключевую позицию в Веб2-индустрии приложений-сервисов. Неплохо для "просто книжного магазина", а?
Интересно, что во всех ключевых факторах проявления "облаков" далеко не последнюю роль сыграла "новая империя" Google. Именно Google первым стал давать "почти бесконечное" место под почту (помните обалдение от "гигабайта для вашей почты"? А через пару месяцев оказалось, что большинство крупных игроков вполне в состоянии выделить такие же и даже бо'льшие мощности - просто им это не приходило в голову); GMail же был одним из первых популярных примеров "богатого" пользовательского интерфейса в браузере; и кто, как не Гугл, демократизировал рынок рекламы (кстати, тоже в виде "облака" - вам предоставляются почти бесконечные рекламные ресурсы за довольно смешные деньги, все просто и доступно любому)[ Для пущей ясности: во всех перечисленных областях Гугл был скорее не первопроходцем, но крайне эффективным популяризатором и "законодателем мод". Вообще говоря, вопрос о том, насколько гугловский маркетинг (периода GMail) поспособствовал революции "нового веба", еще ждет своего внимательного исследователя. ].
ЗАЧЕМ?
А мне бы облаком
Из далека далеко.
А мне бы облаком,
Облаком.
Дмитрий Мулыгин
Ты все еще со мной, любезный читатель? Надеюсь, что так. Качаешь, небось, многомудрой головой:очень вы, пан автор, хорошо и красиво все нам расписали, да только не сказали - зачем? И вновь молю:терпение, друг мой читатель. Автор тебе не враг.
Многие обозреватели и IT-журналисты восторженного типа, рассказывая о cloud computing, договариваются до: "…все вообще будет происходить там, за облаками, а пользователю мощный компьютер будет и вовсе не нужен". Тут-то и возникают обоснованные сомнения:да ведь у меня этот самый "мощный компьютер" уже есть - и гигагерцы, и сотни гигабайт (а то и терабайты), зачем так драматизировать и где-то даже угрожать?
Ну, во-первых, к заоблачным вычислениям уже можно обратиться и с устройства послабее (читай:мобильного) - не только КПК, но даже и телефона современного, с Opera Mini или другим "приличным телефонным" браузером. А когда и вовсе не нужно будет задумываться о том, "где же я буду хранить" и "с какой скоростью я буду обрабатывать", - как знать, может быть, ко времени следующего апгрейда мы станем предпочитать устройства исходя из их компактности, мобильности, универсальности (или наоборот - узкоспециализированности) или удобства, в конце концов… И уже не задумываясь о том, сколько там этих самых гигагерц и терабайт. Чем не посрамление закона Мура в отдельно взятом кармане?
Но на самом деле важно даже не это. Важно следующее (внимание, читатель: вот главная фраза в этой статье; остальное, в принципе, можно было не читать): "облачные вычисления" - это не только аутсорсинг ресурсов, это аутсорсинг инфраструктуры и управления этой инфраструктурой.
Теперь подробнее.
Даже в самом простом случае - единичного, индивидуального пользователя и ориентированного на него приложения-сервиса - основное преимущество, которое дает использование "приложений из облака", - это то, что о месте на диске, памяти, времени, способе работы можно просто забыть. "Все оплачено и включено".
Что будет с моей почтой при переустановке операционной системы (или, не дай бог, смене платформы)? - Зайдешь на gmail.com, она там.
А не пора ли задуматься о бэкапе важной информации? - Если твои файлы хранятся в серьезном дата-центре, там уже задумались. И т. п.
При определенном подходе к своей рабочей среде за счет "облачков" можно избавиться от целого класса программ, нужных "изредка, но позарез" - вроде преобразователей форматов документов. Не надо ничего искать, устанавливать, настраивать, покупать (или ломать) - вот же она, онлайн-конвертилка вроде zamzar.com, конвертирующая что-угодно-куда-угодно, и остаются лишь затраты на входящий и исходящий трафик - ни лишних пробегов по софтархивам, ни посторонних записей в реестре, ни "отойди от компьютера, не видишь - конвертирую!". В каком-то смысле, облакообразность повышает экологию рынка утилит, выбрасывая из него бесчисленные софтопомойки и сотни тысяч шароварщиков, пишущих одно и то же по сороковому разу ("пользователей на всех хватит").
Если же перейти к бизнесу и его нуждам, то вполне можно представить офис без IT-инфраструктуры вообще - один тупой роутер, раздающий Интернет, а все обсуждения, документы, вычисления, хранение данных берут на себя "заоблачные" сервисы. Поначалу может показаться противоприродным обсуждать текущую задачу с соседом по столу посредством сервера в далекой стране[ Впрочем, активно используя мессенджеры и почту, мы и так зачастую этим занимаемся.], но как же соблазнительно избавиться от лишнего железа и задач по его обслуживанию, изобретения, установки и настройки "софта для совместной работы" и других частей инфраструктуры (не говоря уж о зазнайке-сисадмине, смайлик). В конце концов, такое "вынесенное в онлайн" решение просто дешевле и лучше масштабируется (от десятка до нескольких сотен сотрудников вполне можно "протянуть" на одном наборе приложений-планировщиков, органайзеров и коммуникаторов). Ну и о возможности организации распределенного офиса тоже не стоит забывать.
Наконец, переходя к "облакам для разработчиков", можно повторить все тот же набор аргументов: платить только за пространство и процессорное время дешевле, чем за собственные выделенные серверы и обслуживающих их специалистов; масштабирование сервиса при увеличении его популярности - дело нажатия пары кнопок в панели управления облаком - "хочу еще места/хочу еще пару гигагерц"; сохранность данных, доступность серверов, вопросы распараллеливания вычислений и данных по нескольким серверам - головная боль "хозяина облака", а не разработчика сервиса. Пример, уже ставший классическим: создатели фотохостинга SmugMug, использующего Amazon S3 для хранения пользовательских фотографий, утверждают, что, по самым скромным подсчетам, их экономия на хостинге составляет полмиллиона долларов в год[ По сравнению с содержанием собственных выделенных серверов. Проверить калькуляции можно здесь].
В идеале (пока, видимо, недостижимом), разработчик нового онлайн-приложения может вообще не пользоваться хостингом в классическом смысле - запускать вычисления в одном "облаке", хранить данные в другом, показывать морду сайта с третьего, а самому сидеть на Гавайях и пить мохито и пинья-коладу.
Искренне надеюсь, дорогой мой читатель, что твое понимание этих новых веяний углубилось в достаточной мере, чтобы на досуге порассуждать о нерассмотренных мною темах - вроде изменений рыночной ситуации в облачном мире (например - рынка труда работников IT-инфраструктуры; или рынка мобильных устройств; или рынка интернет-доступа; или рынка больших уродливых серверов; соль, сахар, перец по вкусу). Мир - меняется?
P.S. Бочка ложек в меде с дегтем
Это, читатель, у нас будет самый скучный раздел. Настолько скучный, что мне просто лень его писать, и лишь одна мысль заставляет меня - стоит этот раздел опустить, как статью тут же перекосит в сторону детского энтузиазма. Поэтому быстрым аллюром пройдемся по негативным последствиям перехода на заоблачные вычисления, тем более что бо' льшая их часть очевидна.
Итак, совсем коротко. Локальный (временный) недостаток "облаков" для пользователя/организации заключается в некотором несовершенстве современных браузеров как полноценной платформы для приложений. Временным же я этот недостаток считаю по той простой причине, что… ну, если все занимаются "этим" (приложениями-в-браузере), то уж наверное и производители браузеров подтянутся… Собственно, в последние пару лет именно этот процесс и можно наблюдать.
Глобальные недостатки - заложенные в самой природе "заоблачных приложений" - куда серьезнее и вряд ли могут быть устранены. Во-первых, мы всецело и безоглядно полагаемся на доступность, надежность и скорость интернет-подключения [Поправка касательно этого недостатка. Вообще-то, есть тенденции разработки решений для работоспособности веб-приложений при непостоянном подключении: например, Google Gears встраивается в браузер пользователя и приложение на сервере и позволяет работать с "отключенным приложением", как с обычным (скажем, "отправлять" письма - до поры они полежат в хранилище на диске, а при первом же подключении отправятся на самом деле).]. Во-вторых, отдавая "облаку" на откуп всю инфраструктуру, мы, вообще говоря, упускаем из рук управление надежностью. Как неоднократно говорилось выше, в большинстве случаев далекий профессиональный дата-центр надежнее доморощенной IT-инфраструктуры; но вот при попадании вашего случая в меньшинство… возможность маневра и быстрого решения проблемы крайне ограничена. Наконец, право доступа к информации теперь тоже полностью на совести далекого заморского сервера, а кто и как там станет перлюстрировать ваши конфиденциальные данные - это вы у Бёрда Киви поинтересуйтесь.
На сей минорной ноте и завершим наш краткий и неполный обзор. Но все же, прошу обратить внимание, что данный раздел - это постскриптум, а более оптимистические выводы следует искать в конце предыдущего.
МЫСЛИ: Новейшие карты ада
Автор: Ваннах Михаил
Ватикан, штаб крупнейшей христианской деноминации - Римско-Католической церкви, - через свой официальный орган, газету L’Osservatore Romano, обнародовал список новых смертных грехов. И событие это вызвало живой интерес светской прессы всего мира.
Почему - ведь вопрос-то чисто теологический? А теология (точнее - теологии, их - множество) - это дисциплина сугубо внутриконфессиональная, отличающаяся и от естественнонаучного, и от гуманитарного знания. Теология рассуждает о том, что было первопричиной возникновения Вселенной. О том, что творило Метагалактику и Землю, жизнь и разум. О том, что будет в самом отдаленном, эсхатологическом будущем.
А последнего еще нет, и его изучать невозможно. Возникновение Вселенной (не путать с более частным Big Bang!) - разовое событие, которое позитивные науки могут изучать только с точки зрения "Как", а не с точки зрения "Почему". Развитие материи вплоть до разумной (тут воля Творца считается богословами настолько слитой с законами природы, что выделить "божественную" составляющую той или иной силы невозможно) с начала XIX века не рассматривается серьезными теологами как аргумент в пользу веры. (Последний рецидив таких взглядов был у нацистской Имперской церкви епископа Мюллера).
Посмертная участь человека, о которой тоже учит теология? И ее не проверишь. То есть проверят-то всё, но информацию о результатах на Землю не передадут. Во всяком случае тем, кто не слишком злоупотребляет мухоморами или разбавленным стеклоочистителем.
И вообще - естественнонаучных аргументов в пользу веры не бывает. Равно как и таковых аргументов для опровержения ее.[Если только не полагать за веру взгляды, что ритуальное проползание под корнями священного пня излечивает радикулит, а размещение амулета в кабине аэроплана может благотворно влиять на статистику летных происшествий.] Иначе это была бы уже не вера, а знание.
Недавно один очень известный российский ученый сказал - церковники знают, что Бог придумал человека, а он (ученый) знает, что человек придумал Бога. Вот только церковники, во всяком случае те, кто пообразованней или похитрей, никогда так не скажут. Они сделают ударение, что верят, будто Бог придумал человека.
А вера человека - это его сугубо личное дело. Персональное мнение, которое кто-то разделяет, а кто-то нет. Чистая идея.
Но все равно - когда идея, даже самая абстрактная, овладевает массами, она становится силой. Силой, объективно существующей, то есть могущей и долженствующей быть рассмотренной с точки зрения позитивных наук. Когда-то Макс Вебер рассматривал влияние протестантской этики на дух капитализма. Сегодня в списках трудов нобелевских лауреатов по экономике мы увидим массу работ, посвященных психологическим факторам хозяйственной жизни.
И уж бесспорно, изменение теологической системы конфессией, насчитывающей больше миллиарда верующих, является весьма серьезным фактором социальной и экономической жизни и поводом обсудить его в светском журнале с точки зрения светских дисциплин. Ведь даже на проезде через центр Москвы - Третьего Рима, по версии Восточной церкви, - сказывается празднование ирландского Дня св. Патрика, правда, тесно переплетенное с почитанием более древнего персонажа - Джона Ячменное Зерно[Джон Ячменное Зерно - персонификация виски, см. балладу Роберта Бёрнса.]. А гигантский бизнес, замешенный на Дне св. Валентина, - это уже миллиарды и миллиарды долларов, не говоря о снижении производительности офисных работников после корпоративных вечеринок, - то есть имеется явный резон присмотреться к таким явлениям повнимательнее. Тем более что в новшествах Ватикана речь идет о современном хайтеке и современной Большой, глобальной экономике. О том, что затрагивает каждого и о чем может высказаться и тот, кто вне данной деноминации.
Предсказания джона милля
Дистопия, иначе какотопия или, что чаще употребляется в русскоязычной литературе, антиутопия, - это система взглядов на общество, противоположная утопии. Утопия была введена в английский как добавление к греческому корню фьрпт (место) английского префикса u. Он происходит от греческого пх (нет), тогда "утопия" значит "нигде" и, благодаря игре слов, может обозначать "eutopia" - "благое место".
В 1868 году английский экономист и логик Джон Стюарт Милль (John Stuart Mill, 1806-73) выступая в парламенте, сказал, что об утопиях говорят куда чаще, чем о дистопиях или какатопиях. Эти два слова образованы заменой префикса, определяющего благое место, на префиксы дху- или caco, означающие ненормальный, больной или плохой.
Проницательному британскому мыслителю уже тогда было ясно: хоть обычно и считают, что утопия слишком хороша для жизни, на самом деле она - слишком плоха. Действительно, уже в классических утопиях присутствовало все, что воплотилось в тоталитарных диктатурах ХХ века. Но пока-то был век девятнадцатый, и на опыте продемонстрировала свою несостоятельность только утопическая колония Роберта Оуэна на реке Вабах в Индиане. Причем Оуэн надеялся чисто на социальное, на организационное, выступал против передовых технологий[ Английский коммунист-утопист Роберт Оуэн (Robert Owen, 1771-1858) выступал против разделения труда, поскольку оно "ухудшает расу". Привет Адольфу Алоизовичу! Наци не случайно были еще и социалистами]. А век пара, а впоследствии электричества, выводил человечество в новое измерение - научно-технического прогресса. От которого ждали сначала улучшения жизни людей, а затем и изменения к лучшему самого человека. Об этом говорила ветвь научной фантастики, традиционно соотносимая с именем Жюля Верна. На это надеялись образованные круги того времени.
На карте
Итак - смертные грехи. В Библии они отсутствуют. Это - элемент теологии Римско-Католической церкви, введенный в VI веке папой Григорием I Двоесловом. Согласно его взглядам, к грехам, за которые непрощенный и нераскаявшийся человек попадает после смерти прямо в ад, относятся гордыня, зависть, обжорство, похоть, гнев, алчность и уныние. Наибольшую известность эта концепция получила после выхода в свет "Божественной комедии" Данте Алигьери. "Карты ада" были начертаны поэтическим пером великого флорентийца. Запомним - после работ епископа Рима Григория Беседовника[А он еще и Великий, и, по версии ряда конфессий, Святой].
А вот появлению новых смертных грехов, новейших карт ада, предшествовала изданная в 1960 году книга "New Maps of Hell: a Survey of Science Fiction" - "Новые карты ада: Обзор научной фантастики". Принадлежит она перу сэра Кингсли Эмиса (Kingsley Amis, 1922-95), известного британского писателя. Эмис - человек не чуждый ИТ, во Вторую мировую он служил в Королевском корпусе связи. Его первый роман "Счастливчик Джим" правдиво показал университетский быт, сделав писателю имя среди поколения "сердитых молодых людей". А в 1958 году Эмис был приглашен в Принстонский университет для чтения лекций о научной фантастике, которую любил с детства. Эти лекции и легли в основу новой картографии царства тьмы. В ней было дано определение научной фантастики как литературы, повествующей о приключениях идей. Но название для обзора НФ было выбрано не случайно. Кингсли Эмис в нем дал и новую жизнь термину "дистопия", придуманному Джоном Миллем.
Когда взгляды Милля воплотились в научной фантастике, прежде всего - в произведениях Герберта Уэллса, они резко диссонировали со всеобщим оптимизмом западного общества конца XIX века. Все считали, что впереди бесконечная дорога прогресса, умножающая благо, а у Уэллса уже в первом романе "Машина времени" (1895) - вырождение и гибель человечества. Да, сегодня такими взглядами никого не удивишь, но ведь это писалось за четверть века до Освальда Шпенглера с его "Закатом Европы", за полвека до "Постижения истории" Арнольда Тойнби - книг, которые ввели в научный и общественный обиход представление об упадке цивилизаций.
Либералы конца позапрошлого столетия говорили о преодолении сословных различий - а Уэллс описывал общество, разделенное на два вида: прекрасных и праздных обитателей садов - элоев; и трудящихся в вечной ночи подземелий, у гигантских машин - морлоков.
Социалисты (и будущие коммунисты) рубежа XIX-XX веков приписывали трудящимся классам все те достоинства, что теологи находят разве что у светлых ангелов, - а Уэллс, сам убежденный социалист[ Правда - фабианского толка. Сторонник неспешных действий, названных так по имени римского полководца Фабия Кунктатора, "Медлителя".], описал каннибализм пролетариев-морлоков.
Дальше - больше. С индоарийских времен небо почиталось обиталищем благих божеств. Да и позже часто путали небеса астрономов и теологов, приписывая тому, что у нас над головой, всяческие достоинства.
А в "Войне миров" (1898) пришельцы с неба - представители высокой цивилизации, которая должна быть доброй по всем представлениям о прогрессе, - это вампиры в боевых треножниках, вооруженные отравляющими газами и тепловыми лучами.
И - можно рискнуть сказать - все это Уэллс предвидел, приложив законы природы к жизни общества. Законы часто беспощадные - особенно описывающие живой мир, мир эволюции "с клыками и когтями", но от этого не менее объективные.
А потом была Первая мировая, прикончившая Старую Европу, были большевизм и различные сорта фашизма. И были авторы - Замятин с романом "Мы", Хаксли с "Прекрасным новым миром", Оруэлл с "1984", Брэдбери с "451 градус по Фаренгейту", - описывавшие технологически продвинутые, но отнюдь не утопичные, совсем не благие варианты будущего.
И вот это-то мрачное многообразие Кингсли Эмис охарактеризовал как дистопию. И прежде чем переходить к рассмотрению нового списка смертных грехов, давайте запомним этот термин.
На местности
Итак, новые смертные грехи. Среди них фигурирует такое древнее занятие, как педофилия. Древнее во всех своих штукарско-извращенческих проявлениях - почитайте хотя бы Плутарха. Или представьте, что на самом деле творилось на улицах взятых штурмом городов, какой-нибудь Старой Рязани при нашествии Батыя, или в саратовских селах еще в середине века девятнадцатого, до походов Кауфмана-Скобелева, покончивших с работорговлей, прежде чем их обитателей угоняли в рабство в Каракорум, Кафу, Коканд, Хиву. И объявить педофилию смертным грехом, конечно, можно. Хотя эффективнее просто-напросто найти любителя малолеток и оторвать ему хвост [Поскольку латынь ныне имеется и в популярных компьютерных словарях, то читателю не составит труда поглядеть, как будет хвост на языке римлян]. По самую шею. Впрочем, учитывая сверхтолерантность европейской судебной системы даже к рецидивистам, можно предположить, что трансцендентная кара скоро останется последним наказанием для сексуальных преступников.[Н. Саркози, правда, внес законопроект, по которому преступник, совершивший два и более тяжких преступления, в нормальное общество возвращаться не должен].
Дальше - наркотики. По словам епископа Джанфранко Джиротти, главы Апостольского пенитенциария - церковного трибунала, отвечающего в Ватикане за исповедь и отпущение грехов, к смертным грехам относится не только продажа, но и употребление наркотиков. Правда, к наркотикам, по классификации ВОЗ, причисляются и никотин с алкоголем. Так что у программы, похоже, широкий размах, - как будто бы заметил де Голль своему адъютанту, крикнувшему "Смерть дуракам!".
А вот дальше нам приходится вернуться к понятию дистопии. Дело в том, что дальше в списке новых смертных грехов идет социальная несправедливость. Та, которая порождает сверхбогатство одних и нищету других. Почему же потребовалось вводить новый смертный грех? Ведь и раньше, в старом григорианском списке была алчность - считалось, что за нее на том свете варят в масле, примерно как чебурек.
Можно предположить, что новый грех пришлось вводить из-за объективного усложнения современной экономики и увеличения ее масштабов. Раньше, в традиционном аграрном обществе - все ясно. Богач навязал бедняку в неурожайный год кабальный процент, лишил его хозяйства и самостоятельности. С этим боролись, объявляя ссуду и грехом, и уголовным преступлением. Или оброк устанавливается непосильным. Или барщина семь дней в неделю. Это - алчность наглядная, хотя уже и не уголовно наказуемая. И полюса богатства и бедности не так уж далеки. У деревенского богача - каша с салом против пустого супа у бедняка.
Теперь разрыв куда больше. Сравните состояния столпов ИТ-индустрии, и то, сколько получает в месяц сборщица iPod’ов.
Но у сверхконцентрации богатства есть и объективные предпосылки. Появление современных высокотехнологических устройств стало возможным лишь благодаря гигантским, сверхпроизводительным и сверхдорогим заводам [Прекрасный пример - кремниевые Fab’ы]. Ни персональных компьютеров, ни полузабытых видеомагнитофонов, ни видеокамер не было бы, работай заводы на национальные рынки. Товарам такой сложности нужен рынок глобальный - иначе сверхдорогие заводы не окупят себя. И все чаще такие заводы строятся там, где дешевле. Где теплее климат. Где рядом - дешевые морские коммуникации. Где под рукой - дешевая рабочая сила, выросшая в натуральном хозяйстве и приходящая на заводы. Согласная вкалывать за полсотни баксов в месяц. Вот вам и указанный выше разрыв между трудом и капиталом!