Страница:
29 января прошло очередное заседание Верещагинского районного суда Пермского края, рассматривавшего уголовное дело по обвинению директора школы села Сепыч Александра Поносова. Вменяют ему третью часть статьи 146 УК - «Нарушение авторских и смежных прав». Заключается его преступление в том, что на компьютерах, установленных в школьном кабинете информатики, прокурорская проверка обнаружила нелицензионное программное обеспечение от Microsoft - копии Windows и Office двух версий.
Благодаря тому что процесс этот широко освещался в прессе, о нем слышали все, кто интересуется новостями, связанными с компьютерами. Да и те, кто не интересуется, - тоже. Потому что, в отличие от остальных подобных дел, о «сепычевском прецеденте» писали и снимали много и охотно.
Но такое внимание прессы - вовсе не следствие уникальности дела. Скорее Поносову «повезло»: он «оказался в нужное время в нужном месте». И тем, кто за процессом наблюдает, тоже повезло: в газеты попало не уникальное, ничем не примечательное «типовое» дело о контрафакте. Таких по России возбуждается ежегодно вагон и маленькая тележка. Они расследуются и успешно проходят через суды, и все это происходит примерно так же, как и в случае с Поносовым.
Один для всех
Надо сказать, что та прокурорская проверка, в ходе которой были выявлены пиратские программы в школе, была частью проверки общероссийской, инициированной письмом Генеральной прокуратуры. Правда, в массовом сознании письмо это стало одним из основных доказательств того, что прокуратура «стремится выслужиться перед вступлением России в ВТО», по крайней мере так считают наблюдатели. Но на самом деле все гораздо прозаичнее: проверка была частью деятельности по надзору за соблюдением законодательства. В рамках такого надзора в поле зрения работников прокуратуры попадают самые разные ситуации: в этом месяце они бдят за авторским правом, в следующем - за соблюдением санитарно-эпидемиологического законодательства, потом еще за чем-то…
Кстати, если поискать на официальном сайте Генпрокуратуры (www.genproc.gov.ru) новости за лето прошлого года (именно тогда шла проверка), то можно найти кое-какие сообщения о ее ходе. Есть там и о школах, которые попали «под зачистку». Правда, о них в газетах не пишут.
Вдобавок в подобных инцидентах частенько ищут какой-то злой умысел работников прокуратуры, которые якобы специально выбирали, на кого наехать. Не знаю, были ли какие-то трения с властями у Поносова, но в общем случае ситуация выглядит предельно просто. Школа, больница, детский дом, да хоть хоспис - это абсолютно неважно. Прокурорский работник приходит в учреждение и проводит проверку. Размер «пиратки» крупный - есть уголовное дело, некрупный - дела нет. Никакие «этические нормы» во внимание приниматься не будут. Закон у нас - один для всех.
В отличие от старой редакции статьи 146, предполагавшей возбуждение дела по заявлению правообладателя, ее последний вариант этого вовсе не требует. И поэтому любые упреки в адрес Microsoft в связи с делом Поносова, мягко говоря, необоснованны.
Мелкомягкие тут ни при чем, и им, кстати, еще долго придется отмываться от такой вот репутации «борцов со школами».
Единственное, за что их можно упрекнуть, - так это за лоббирование ужесточения законодательства по отношению к пиратам, из-за чего и была изменена 146-я статья.
Впрочем, общественное негодование я вполне понимаю: «пираткой» в России пользуется практически любой владелец домашнего компьютера, за исключением линуксоидов и «яблочников». И если уж сажать - так всех подряд… Но закон у нас, как известно, один для всех, поэтому поделить его надо так, чтобы не обидеть никого из уважаемых людей.
И когда, скажем, прокурор Верещагинского района говорит в интервью [3], что краевая прокуратура заключила договор на покупку лицензионных программ только в прошлом году, то этим словам никакого значения придавать ни в коем случае не нужно. А ну как окажется, что стоимость программ, установленных на прокурорских компьютерах, превышает пятьдесят тысяч? И что тогда делать? Срок давности по этой части 146-й статьи - шесть лет. Не станем же мы обвинять сего государственного мужа в том, что он, «будучи ответственным за соблюдение законодательства при организации деятельности прокуратуры, вопреки воли правообладателя, без заключения с ним договора… незаконно ввел в оборот и использовал при осуществлении деятельности…» [Кстати, этот отрывок - дословная цитата из обвинительного заключения по делу Поносова]? Нет- нет, так не пойдет. Прокурорским работникам при дележке пусть достанется УПК, а уголовную статью номер 146 мы, пожалуй, отдадим Поносову…
Ответственность пользователя
В деле N601 двести двадцать два листа, от начала и до конца обвинительного заключения. Это довольно мало: значительную часть стандартного уголовного дела составляют бумаги, главная задача которых - зафиксировать процессуальные решения, по нему принятые, а также всякие процессуальные моменты, вроде ознакомления обвиняемого с делом и заключениями эксперта. Вдобавок Верещагинская прокуратура по результатам проверки зачем-то возбудила два дела - за Windows и за Office. Их потом соединили, и теперь в деле N601 - два экземпляра материалов проверки. В общем, сухой остаток документов, на которые опирается следствие в обвинительном заключении, не превышает шестидесяти листов.
Есть там несколько допросов свидетелей из числа работников школы. Следствие выясняло в основном, использовались ли компьютеры с пиратским ПО в учебном процессе. Разумеется, использовались - и следствие фиксирует это в протоколах допроса, а затем - переписывает в обвинительное заключение. Это, пожалуй, единственный уникальный момент в этом типичном деле: «незаконным использованием объектов авторского права» следователь счел пользование компьютером с контрафактными программами. Все началось, кстати, еще до возбуждения дела, с проверки: после ее проведения помощница прокурора взяла с Поносова расписку о том, что он обязуется не пользоваться компьютерами и ничего с них не стирать.
Надо сказать, что такая трактовка «использования» сомнительна с точки зрения законодательства и практики его применения. Следствие понимает под «использованием» его определение, данное в законе «О правовой охране программ для ЭВМ и баз данных», и даже приобщило к делу выписку из него. В 10-й статье закона содержится определение «исключительного права» автора программы для ЭВМ, которое дает ему возможность осуществлять или разрешать осуществлять определенные действия со своим творением. Список действий - не исчерпывающий, благодаря чему следствие распространяет его и на пользование компьютером.
Но вот ведь незадача: есть еще закон «Об авторском праве и смежных правах», в котором тоже содержится определение «исключительных прав» автора. А по общему правилу разрешения коллизий между правовыми актами применяться в таких случаях должен закон, принятый позже, то есть «Об авторском праве…». Кстати, Верховный суд еще тогда, когда начиналась сепычевская эпопея, принял постановление [4] с обобщением судебной практики, в котором эту точку зрения подтвердил.
Список полномочий, которыми наделен автор в рамках пользования исключительным правом, в законе «Об авторском праве…» исчерпывающий, и пользование компьютером под него не подпадает. А вот установка «пиратки» или, скажем, выкладывание ее в сеть - подпадает. Верховный суд об этом говорит недвусмысленно, отмечая в 25-м пункте постановления, что запись произведения в память ЭВМ является использованием в том случае, если к произведению получает доступ неограниченный круг лиц.
Вдобавок статья 146 предусматривает ответственность за действия, совершенные «в целях сбыта». Это дополнительное подтверждение тому, что сей термин должен трактоваться в соответствии с законом «Об авторском праве…», поскольку пользоваться компьютером в целях его сбыта ну никак не получится.
Идея решить вопрос об «ответственности конечного пользователя» принадлежит, кстати, районному прокурору. Сначала дело было приостановлено из-за неустановления лица, подлежащего привлечению к ответственности. Проще говоря, следствие не выяснило, кто же все-таки ставил программы на компьютеры, и приостановило дело до выяснения. Но прокурор решил, что это было преждевременным решением, и своим постановлением дело возобновил. А до того, кстати, диски из компьютеров даже не изымались, они были изъяты позже, именно по указанию прокурора.
Кстати, в постановлении было еще и указание о проведении осмотра жестких дисков с участием специалиста, дабы выяснить дату установки программ и сопоставить ее со временем поступления компьютеров в школу. Оно следователем не выполнено: в ходе осмотра были зафиксированы только серийные номера винчестеров, извлеченных из корпусов. Затем диски были направлены на экспертизу, в постановлении о назначении которой имеется пять вопросов. И вопроса о дате установки программ среди них нет.
Правда, в заключении эксперт все-таки определил эту дату: оказалось, что девять версий Office 2003 установлены 27.04.2006, а все остальное - 20.11.2004. Как говорится, «опаньки»: компьютеры поступили в школу в августе 2005 года. То есть на момент установки операционной системы и большей части софта они находились у поставщика. Который тоже допрошен и от обвинений в установке пиратских программ, разумеется, открестился.
В деле есть поручение о производстве оперативно-розыскных мероприятий и ответы на него, из которых следует, что оперативным путем выявить лицо, установившее программы, не «представилось возможным». При исполнении поручения милиция, кстати, нарушила все разумные сроки, ответив в сентябре на майский документ (согласно статье 152 УПК этот срок не должен превышать десяти суток). Видимо, основательно искали.
Меж тем уже сейчас, в ходе суда, в прессу просачиваются сведения о выступлении местного представителя Microsoft, заявившего, что «Сотрудник, который продавал компьютеры с контрафактной программой, оштрафован на 10 тысяч рублей» [2]. Не могу утверждать, что это именно тот сотрудник, который ставил программы на сепычевские компьютеры, но вполне может оказаться, что тот…
Экспертиза экспертизы
Несмотря на то что особенности в толковании закона по данному делу все же имеются, с экспертизой следствие поступило как всегда. Одно из самых распространенных нарушений при расследовании дел по статье 146 - это постановка перед «экспертом» вопросов, входящих в компетенцию следователя, таких как «является ли диск контрафактным» или вопрос об определении размера «ущерба». О недопустимости подобной практики недавно говорил даже Верховный суд все в том же постановлении, но ставить их перед экспертами упорно продолжают. Поставили и на сей раз - и о «признаках контрафактности», и о «размере ущерба». Еще следствие заинтересовал вопрос, а нет ли на жестких дисках программ, «позволяющих избежать процедуры стандартной регистрации системы либо подобрать в процедуре регистрации код ответа»? Проще говоря, эксперту предлагалось поискать на винчестерах кряки с кейгенами - и, ежели таковые найдутся, вменить еще и статью 273 УК, поскольку эти программы следствие квалифицирует как «вредоносные». (Надо сказать, такая квалификация не основана на законе.)
Причем главным способом определения «контрафактности» было и остается визуальное исследование и поиск так называемых признаков контрафактности: некачественной полиграфии, отсутствия кода производителя, записи нескольких программ на один диск и т. п. О том, что при подобной «экспертизе» пиратскими могут признаваться и легальные программы, говорилось не раз, но без толку [Кстати, учитывая, что все большее число крупных производителей распространяет свою продукцию через Сеть, такие случаи станут происходить все чаще. Например, допускается загрузка дистрибутивов по Сети в программах лицензирования Microsoft, действующих в MSDN. И не только: одна из последних инициатив от MS - продажа через сеть Windows Vista. А у меня самого на полке стоит набор под названием Adobe Video and Audio Solutions, состоящий из двух DVD, на которых записаны обучающие курсы по продуктам от Adobe, и сами продукты, пять штук, от Photoshop до Premiere. Вот вам стопроцентная «пиратка»: во-первых, диски не продаются в России, и в коллекции у «эксперта» их не будет. Во-вторых, явный признак контрафакта - несколько продуктов на одном диске. То, что набор этот я заказал на сайте самой Adobe и получил из США бандеролью, волновать никого не будет]. Доказательством контрафактности объявляется отсутствие голографических наклеек, руководств пользователя и дистрибутивов. То есть подозреваемого в конечном счете самого вынуждают доказывать легальность приобретения софта, что противоречит презумпции невиновности.
Да и сами «признаки» появились как средство избежать именно вопроса о контрафактности. Впрочем, в нашем случае это не помогло: эксперт проигнорировал формулировку из постановления следователя и ответил-таки, что «программное обеспечение является контрафактным и не имеет подтверждения о законном использовании».
Какой услужливый эксперт: отвечает на незаданные вопросы, что с датами установки, что с контрафактностью… К тому же в деле нет вообще ничего о нем самом, кроме того что он - «технический специалист», сертифицированный фирмой Microsoft. В принципе уже на основании этого факта можно было требовать отвода, поскольку какая-либо зависимость эксперта от компании-правообладателя должна быть начисто исключена. По сообщениям прессы [1], одной из причин переноса заседания стало то, что суд пожелал привлечь более компетентного эксперта. Я бы тоже так сделал.
Заслуживают внимания и использованные методы исследования. В самой «экспертизе» - двадцать листов. Но большая их часть - это скриншоты программы для просмотра системного реестра Windows, показывающей Installation ID установленных программ, а также окон «О программе» все с теми же идентификаторами.
Вот с ними-то и вышла непонятка. По утверждению допрошенных специалистов, для пиратских программ характерны одинаковые «серийные номера» (читай, Installation ID). Но в обвинительном заключении фигурируют копии Office 2003, у которых эти идентификаторы разные. То есть, исходя из материалов дела, они могут оказаться лицензионными. И ставились они как раз тогда, когда компьютеры находились в школе, в отличие от остальных программ.
Вдобавок когда происходит установка софта на много компьютеров за раз, их могут поставить и с одного дистрибутива. Или установить все нужное на один винчестер, который затем клонировать. Такая версия вообще не проверялась. А ведь так и было: у ОС и копий Office XP время установки совпадает до секунд на всех компьютерах. Эксперт отразил это в заключении, но следствие привычно проигнорировало. Судя по всему, этим и можно объяснить одинаковые Installation ID.
Несмотря на утверждения Поносова о том, что все документы на компьютеры находятся в департаменте по имуществу Пермского края, сотрудники департамента не допрашивались. Зато много и охотно допрашивались сотрудники школы, их спрашивали о том, работал ли на компьютерах кто-либо - для подтверждения все того же «неправомерного использования», на котором мы уже останавливались. Двое из них допрошены аж в помещении школы, а протоколы заполнены от руки, - и не лень же было ездить.
К доказательствам умысла обвиняемого на совершение такого преступления, как использование пиратских программ, следствие традиционно относится, так скажем, легкомысленно. Если бы подобным образом доказывалось убийство, то суд неизбежно завершился бы оправдательным приговором. А в приговоре или обвинительном заключении по статье 146 часто можно встретить такие формулировки, как «предвидя возможность причинения ущерба» или «обладая специальными познаниями в области программного обеспечения, понимал возможность причинения ущерба». Или, как в нашем случае, «будучи ответственным за соблюдение законодательства при организации деятельности школы». Хотя в приобщенных к делу выдержках из устава и должностной инструкции директора вывод о том, что он несет уголовную ответственность за все происходящее в школе, ну никак не следует. Уголовная ответственность регулируется исключительно УК, а не уставом школы. А то, что директор школы знал, что софт, установленный на компьютерах, нелицензионный, не доказано вообще ничем - отмахнулось следствие от этого факта.
Глядя на такие документы, начинаешь верить в слухи о негласных указаниях судам в преддверии ВТО рассматривать дела о контрафакте с обвинительным уклоном. Хотя обычно я склонен предполагать в действиях наших правоохранителей все-таки сначала некомпетентность, а потом уж злой умысел. Впрочем, и некомпетентности, как мы видим, тут тоже хватает.
Возмещение ущерба
Еще заслуживает внимания и вопрос о размере так называемого ущерба. Вернее, стоимости лицензионных экземпляров программ, исходя из которой рассчитывается размер использования объектов авторского права. А никакого ущерба копирование информации причинить не может, это научно установленный факт.
Так вот, стоимость этих самых экземпляров тоже бывает разной. Есть «коробочные» версии, есть OEM, поставляемые вместе с оборудованием и стоящие гораздо дешевле. Причем список оборудования довольно широк и включает в себя не только системный блок. А есть специальные партнерские программы, значительно удешевляющие софт. Так, одна из пермских фирм, НПО «Индукция», продает OEM-версию Windows XP Professional за $145, а Office 2003 и Office XP - за $46. Разумеется, «офисы» оценены в такую сумму по условиям корпоративного лицензирования для учебных заведений. Короче говоря, купив у «Индукции» двенадцать ОС и двенадцать «офисов», Поносов потратил около 43 тысяч рублей [Часто повторяется сумма в сорок пять тысяч, но ее надо уменьшить: туда вошла еще стоимость двенадцати компьютерных мышей и обычной лицензии на Office 2003]. Если бы следствие брало за основу именно эту сумму, то дело пришлось бы прекращать за отсутствием состава преступления.
Кстати, любые сомнения у нас все еще толкуются в пользу обвиняемого, как бы ни игнорировали этот принцип некоторые следователи с прокурорами. Отсюда следует, что считать размер ущерба следует именно по минимуму. Да и представитель Microsoft тоже хорош: не мог смекалку проявить, посчитать стоимость экземпляров по «образовательным» ценам. Подорвал репутацию работодателя, можно сказать.
Не совсем понятно и то, как определялось количество программ, установленных на компьютерах. На некоторых стоят программы из комплекта сразу обоих «офисов». Отдельно посчитана стоимость программы Outlook, которая в одиночку распространяется только как OEM-версия (я, например, получил ее в комплекте с наладонником под Windows Mobile). Отдельно отмечены некоторые компоненты Office 2003, например InfoPath. Если уж доводить до абсурда логику, в соответствии с которой пользование компьютером - это «использование объектов авторского права», то тогда, выходит, надо считать лишь стоимость реально используемых компонентов. Ну и что, что отдельно не продаются? Стоимость «офиса» делим на количество программ в нем - вот вам и «размер ущерба»…
Ну а эксперт по этому делу сделал все как всегда: пользуясь неким «справочником цен на лицензионное программное обеспечение Некоммерческого Партнерства Поставщиков программных продуктов», посчитал все «коробками»: Windows по $251, «офисы» - по $365 и $384. Да еще и Office XP назвал «Офисом 2002». И Outlook 2002 оценил аж в $114…
Ситуация с Поносовым сделала заложниками практически всех ее участников. Прокуратура, как я уже отметил, тупо исполняет закон, а прокурор говорит в интервью правильные вещи о вступлении России в ВТО и необходимости соблюдения авторских прав: положение все же обязывает. Представители Microsoft и сами, похоже, не рады такой борьбе за свои права. Но сделать ничего не могут: от их желания здесь ничего не зависит.
Учитывая декларируемую фирмой заботу о школах, выраженную в тех самых «образовательных программах», положение обязывает что-то делать, дабы сохранить лицо. Хотя честнее было бы умыть руки, но нельзя: представитель потерпевшего - одна из главных фигур в суде… А Поносов… он, похоже, имеет все шансы получить срок за преступление, которого не совершал. Спасти его может, пожалуй, только тот самый общественный резонанс, в поддержании которого участвую сейчас и я…
Но даже если это дело завершится оправдательным приговором - останутся другие дела. С января по ноябрь прошлого года, согласно официальному отчету МВД, в России было возбуждено 6960 уголовных дел по статье 146. Подавляющее большинство из них расследуется примерно на таком же уровне, как и сепычевское: с псевдоэкспертизами, наплевательским отношением к доказыванию умысла обвиняемого и отсутствием «бумажек» и прочими «признаками контрафактности» в качестве основного доказательства вины.
Тем же, кто попал в такое положение, остается лишь получить судимость в биографию. И расписаться.
Литература
[1] «Гейтс против Поносова: суд отложен на февраль».
[2] «За обидчика „Майкрософта“ заступились дети» [НТВ].
[3] Соколова Т. Ревут, да делают.
Нормативные акты
[4] Постановление Пленума Верховного Суда РФ 19 июня 2006 г. N15 «О вопросах, возникших у судов при рассмотрении гражданских дел, связанных с применением законодательства об авторском праве и смежных правах».
Патентное бюро
Автор: Сергей Леонов
Повышение безопасности для пассажиров автомобиля (Nissan)
Мобильный телефон с подключением по USB (JVSD Technologies, США)
Дополнительные возможности навигационной системы (Denso, Япония)
Доступ к данным, когда не функционирует основная ОС (Microsoft)
Данные в вычислительном устройстве могут быть доступны не только единственной операционной системе. К примеру, основная ОС предоставляет полную функциональность и массу дополнительных возможностей, но в целях сбережения энергии или по другим причинам может быть выгружена, а процессор, на котором она работает, может быть остановлен. Но перед этим основная ОС записывает некоторые данные в двухпортовую память по определенным адресам. Вторая ОС имеет ограниченную функциональность и доступ к той же памяти. Информация о данных, хранящихся в двухпортовой памяти, и правах доступа содержится в памяти типа «почтового ящика», опять же доступной обеим ОС. Через этот «почтовый ящик» производится и обмен информацией, когда вторая ОС изменяет данные. Таким образом может функционировать, к примеру, медиацентр - маломощный процессор с ограниченной по функциональности ОС реализует функции воспроизведения контента или передачи его другим устройствам, а для обработки того же контента применяется полнофункциональная система.