Кондулуков Сергей. 90 тысяч лет до нашей эры

   Но вот ярость её немного улеглась, вернее она приняла более определённое направление и медведица огромными неуклюжими прыжками устремилась к пещере.
   В другое время даже один Нам-Ур без труда бы справился с ней. Острое копьё и верная сильная рука не раз выручали его в подобных ситуациях. Справился бы с ней и Блум.
   Но сейчас, когда они с потухшим взором, как тени ходили измождённые усталые и голодные по пещере. Когда даже сам Нам-Ур с трудом мог поднять камень, который играючи поднимал раньше? ...
   Медведица между тем приблизилась к пещере и встала на задние лапы.
   Но слаб был человек перед разъярённым зверем.
   Первому же из охотников, вставшему на её пути, она тотчас же располосовала грудь своими длинными кривыми когтями, и теперь бедняга, широко открыв рот, серея прямо на глазах у перепуганных сородичей, медленно оседал на земляной пол пещеры, цепляясь за последние остатки жизни.
   Страх и отчаяние придал людям силы. Забыв про болезни и усталость, забыв, что последний месяц они почти ничего не ели, они хватали тяжёлые камни и били, били ими по морде, лапам, спине ненавистного зверя.
   Некоторым камень казался тяжёлым и тогда они несли его вдвоём. Подростки швыряли крупные булыжники в морду медведицы.
   Зверь отступил и, воспользовавшись мимолётной передышкой, люди стали укреплять своё временное убежище.
   В лихорадочном возбуждении они катили, тащили, волокли тяжёлые камни к краю пещеры, стараясь завалить ими вход.
   Стена из тяжёлых камней, была уже наполовину готова, когда медведица снова полезла в пещеру.
   И хотя огонь ярости, пылавший в её зверином сердце продолжал ярко гореть, на этот раз она действовала осмотрительнее.
   Сначала зверь попробовал с ходу разломать каменную стену так быстро и так неожиданно вставшую между ним и людьми. Это медведице не удалось. Стена пошатнулась под напором тяжёлого медвежьего тела, но всё же устояла. А на укрепление её люди тащили всё новые и новые камни.
   Тогда она изменила тактику. Встав на заднии лапы, она изо всех сил упёрлась передними в стену пещеры.
   Но уже были подтащены новые камни и, стена лишь немного покачнувшись, сумела выдержать и этот натиск.
   В ярости тогда стал хватать зверь тяжёлые камни и кидать их на землю, пытаясь разломать стены пещеры.
   Но уже оправились люди от первого шока, уже снова огонь жизни зажёгся в их глазах.
   Тяжёлые камни так и полетели градом в разъярённую медведицу. А наиболее смелые охотники зажали в своих руках копьё, которые наполняли сейчас силой отвага и уверенность.
   Но медведица и не думала оставлять свои попытки. Снова встав на задние лапы, она просунула в оставшееся отверстие свою большую лохматую голову. Глаза её так и горели. Она злобно щёлкала своими большими зубами.
   Но люди уже окончательно оправились от потрясения. С криком и улюлюканьями они стали бросать тяжёлые камни прямо в морду медведицы. Один из камней впился ей своей острой стороной прямо в чувствительный нос, другой чуть не выбил глаз.
   И медведица отступила. Затаившись она стала ждать. Она умела ждать.
   Нам-Ур окинул глазами поредевшее племя. Пыл битвы постепенно угасал у людей
   Лихорадочный блеск в их глазах сменялся спокойным уверенным взглядом.
   -Нам-Ур опять как в старые добрые времена положил на плечу ему руку его вернуй Блум.
   Блум что-то нашёл в глубине пещеры.
   И с этими словами он с торжествующим видом поднял, почти целую тушу горного козла, которого не успели сожрать волки.
   Впервые за всё это тяжёлое время Нам-Ур засмеялся громко и беззаботно.
   С весёлым смехом женщины племени принялись разрезать острыми кремнивыми ножами тушу козла.
   Мяса и на этот раз было мало. И Нам-Ур проглотил подступивший к горлу голодный комок.
   Даже детям племени досталось только по маленькому крохотному кусочку.
   На следующее утро Нам-Ур испросив разрешения у добрых духов вместе с самыми сильными двумя мужчинами племени осторожно вылез из пещеры. Медведицы не было и это его настароживало.
   Нам-Ур хорошо знал повадки этого коварного зверя тем более Кху убил у неё медвежонка.
   Нам-Ур ещё раз внимательно осмотрелся и быстрыми неслышными шагами, опасность могла подстерегать повсюду, направился к одиноко стоящей березе.
   Ещё раз осмотревшись Нам-Ур стал рубить её.
   Двое охотников внимательно наблюдали за редкими деревьями, оттуда по их расчётам должна появиться медведица.
   Срубив одно деревце Нам-Ур принялся за второе. От работы он сильно вспотел и сняв медвежью шкуру, остался в одной набедренной повязке.
   Медведица появилась внезапно. Как тень неслышно она подобралась к охотникам. С той поры, как она потеряла медвежонка, жизнь потеряла для неё всякий смысл. Собственно то она и жила ради него.
   Остальные погибли этим летом, их придавило обгоревшей сосной. Долго она лизала их крохотные тельца, раздавленные огромным деревом. Никто из них не подавал признаков жизни, кроме одного. Тогда медведица выходила его. И вот сейчас медвежонка нет.
   Медведица взмахнула лапой, и один из охотников упал с раздробленным черепом.
   Нам-Ур громко крикнул оставшийся в живых.
   Но Нам-Уру не надо было повторять дважды.
   В два огромных прыжка он очутился около пещеры.
   Ему подали руку сородичи внимательно наблюдавшие за всем происходящем.
   И в третьем самом высоком прыжке Нам-Ур перекинул своё крепкое тело на край каменной стены.
   Следом за ним чуть ли не на голову Нам-Уру свалился и второй охотник оставшийся в живых.
   Раздосадованная медведица лишь злобно щёлкнула зубами.
   Поняв, что охотников ей не достать, медведица начала вымещать свою злость на трупе.
   Сжав зубы, мужчины молча смотрели за ней.
   -Пак убьет злобную, большую медведицу, - наконец, не выдержав, сказал Пак, и его рука легла на копьё.
   -Не надо, Пак, - остановил его жестом Нам-Ур, - у Пака есть жена и маленькие дети. Что бы сделал Пак, если бы у него убили детей?
   Пак молча посмотрел на Нам-Ура
   До вечера просидели охотники в пещере, зорко всматриваясь в сгущающуюся темноту.
   Пак нужно идти и тяжёлая ладонь Нам-Ура легла на плечо, задремавшего Пака.
   Пак кивнул своей большой лохматой головой, прогоняя остатки сна, и охотники стали готовиться к новой вылазке.
   На этот раз Нам-Ур взял с собой ещё пятерых охотников.
   "Мун коварна"- думал он,- а её жёлтый глаз плохо видит в темноте, медведице будет хорошо добираться к племени.
   Но на этот раз всё обошлось благополучно.
   Быстро поднесли они два срубленных деревца к пещере.
   Больше рисковать Нам-Ур не стал. Деревца точно также как и мясо разрубили каменным топором на маленькие аккуратные чурки и каждое утро маленький, хилый костёр обогревал уставшие тела измученных людей. Костёр давал им хоть ненадолго тепло и за это люди были благодарны Нам-Уру.
   ***********************************************************************
   Прошла ещё несколько недель. Снег плотным белым покровом окончательно лёг на землю.
   Медведица по-прежнему продолжала сторожить пещеру. От некогда могучего и красивого зверя остался лишь только скелет, прикрываемый лохмотьями свалявшейся кожи. В глазах её появился нездоровый блеск, из пасти капала густая жёлтая слюна. Иногда она уходила в близлежащую рощу и там своими острыми когтями разрывала мёрзлую землю, доставая оттуда какие-то клубеньки и корневища. Раз ей даже посчастливилось поймать мышь полёвку. Пока небольшая река, протекавшая неподалёку, ещё не покрылась матово сверкающим зеркалом льда, она, пробив его тоненькую корочку, неторопливо поедала улиток и всякую мелкую живность, дремлющую в холодной воде в ожидании лета. Теперь же, когда лёд был толст, ей не под силу было и это. Она жила только для того, чтобы отомстить за гибель детёныша.
   У племени кончались последние дрова. Маленькие березовые чурочки, которые предусмотрительный Нам-Ур своим каменным топором расколол ещё надвое, в сыром холодном воздухе пещеры почти не горели, заполняя всё её пространство белым удушливым дымом, вызывающим у итак больных людей громкий надрывный кашель. Тревожные складки морщин избороздили лоб Нам-Ура.
   С неба сыпались густые хлопья снега.
   "Могучий Ву, помоги нам! - шептал он, глядя в пустое холодное небо.
   За ним злорадно наблюдал колдун.
   Но вот снег кончился. Снова появилось на небе неяркое зимнее солнце.
   Ву вышел из своей хижины думал Нам-Ур пора и нам выходить из пещеры и стал готовиться к походу в рощу. Тщательно осматривали мужчины наконечники своих копей, оббивали свои каменные ножи и топоры, из камней, валявшихся во множестве на земляном полу пещеры, охотники делали бола.
   Женщины племени большими костяными иглами, продев в них красные сухожилия зайца, латали шкуры.
   И вот настало утро. В этот раз солнце на зимнем небосклоне сияло удивительно ярко.
   "Могучий Ву приветствует нас", - решил Нам-Ур.
   Повязав на ноги тонкие кожаные полоски, мужчины осторожно стали вылезать из пещеры.
   Медведицы не было. Не было и её следов на твёрдой корочке снега. Уж не издохла ли она с надеждой подумал Нам-Ур.
   В морозном воздухе гулко отдавались удары каменных топоров. Срубив несколько деревьев, охотники очистили их от веток и поднесли их к пещере.
   Там уже ждали женщины племени. Наиболее сильные стали разрубать деревья на брёвна и аккуратно складывать их в стопку.
   А охотники не мешкая отправились в путь. Могучий Ву скоро уйдёт в свою хижину с тревогой думал Нам-Ур.
   В поход в рощу отправилось почти всё племя. Остались только женщины, маленькие дети и самые больные мужчины племени.
   Остался и толстый колдун Пру. К удивлению Нам-Ура он почти не болел. Правда тяготы последних месяцев отразились и на нём, его некогда сытое, гладкое лицо осунулось, а кожа на нём приобрела нездоровый жёлтоватый оттенок, но он не кашлял как все остальные члены племени.
   "Пру близок к духам, поэтому и не болеет", -думал Нам-Ур, надевая на своё коренастое тело медвежью шкуру.
   Солнце светило ярко. Но не было веселья на лицах охотников.
   Слабым угольком тлел в их глазах огонь жизни, усталые, измождённые, поддерживая друг друга, не шли они, а плелись.
   К обеду они достигли рощи.
   ***********************************************************************
   Лосиха готовилась дорого продать свою жизнь. Четыре матёрых волка, легко скользя по твёрдой корочке наста своими короткими сильными лапами, злобно щёлкали зубами, глаза их горели зелёным огнём.
   Тяжёлая лосиха проваливалась в нём, и наст больно, до крови, резал ей ноги. Неподалёку от неё стоял годовалый лосёнок с маленькими веточками рогов на голове.
   Передний волк прыгнул, но лосихе удалось устоять. Она яростно мотнула своей головой, и волк, не ожидавшей такого отпора, кубарем покатился по насту. Исход боя был уже предрешён. Но лосиха никак не хотела сдаваться. Ведь рядом с ней был её детёныш.
   Легко, словно танцуя, волки оббежали лосиху сбоку. Лосиха попробовала, было повернуться, но тут корочка наста, на которой стояло её тяжёлое тело, предательски подломилась и лосиха, теряя равновесие, тяжело завалилась на бок. В ту же секунду на неё прыгнуло два волка. Шерсть лосихи забивала им глотки, но они рвали и рвали её тёплый бок.
   Внезапно хватка волков ослабла. Шатаясь, с разорванным боком, лосиха тяжело встала и медленно пошла.
   Рядом с ней пронзённые копьями лежали два волка.
   -Блум крепок телом, а рука его по-прежнему сильна, - восхищённо произнёс Нам-Ур.
   -Теперь у племени будет много мяса. Блум радостно улыбнулся в ответ.
   Но лосиха даже с разорванным боком ушла бы от людей, если бы не бола.
   Они просвистели в морозном безмолвии леса, и лосиха со спутанными ногами опять тяжело упала на корочку наста. Но сильно горел в ней огонь жизни. Надрывно мыча, лосиха поднялась и со спутанными ногами опять медленно пошла.
   "Блум, лосиха уйдёт от нас",- встревожено произнёс Нам-Ур.
   Но видно Блум вложил в два последних броска все свои силы.
   В ответ он лишь печально улыбнулся.
   "Лосиха уйдёт от нас", - вновь встревожено проговорил Нам-Ур.
   И люди бросились в погоню.
   Но что эта была за погоня. Шатаясь от голода, измождённые от усталости, беспрерывно падая, медленно очень медленно они настигали лосиху.
   Но боло мешало ей идти. И, наконец, люди догнали лосиху. Но она продолжала упрямо идти, даже когда Нам-Ур повис на голове обессилевшей лосихи. И лишь когда второй охотник тоже повис на её голове, охотникам удалось завалить её на бок.
   Быстро достал Нам-Ур свой острый каменный нож, и брызнула тёплая алая кровь из перерезанного горла лосихи на чистый белый снег. В предсмертных судорогах забилось её тело. Она умирала, чтобы дать жизнь другим. Умереть, чтобы дать жизнь другим таков извечный закон природы.
   Молча наблюдали за ней охотники. У них не было даже сил, чтобы радоваться.
   Начала заметать лёгкая позёмка, крепчал мороз, и от его ледяных объятий трещали деревья в лесу.
   "Могучий Ву скоро уйдёт в свою хижину, - с тревогой подумал Нам-Ур, а глаз коварной Мун только собьёт племя с пути". Часть охотников углубилось в рощу за сушняком, а часть принялась разделывать лосиху.
   В начинающей сгущаться темноте послышался тоскливый вой волков, засветились зелёные огоньки их глаз.
   Костёр, разведённый под большим деревом, согрел не только тела людей, но согрел их сердца.
   Его огонь медленно проникал в их души. На их лицах начала появляться улыбка.
   Высоко взметнулись яркие языки пламени, доставая ветвей дерева, и воспрянули люди духом.
   Но они расплавили тонкую корочку льда, на них, где лежали огромные шапки снега.
   Потеряв опору, снег стал скользить по ветвям и через несколько мгновений с шумом рухнул в костёр, придавив его, придавив и надежду людей.
   В кромешной темноте лишь только освещаемой призрачном светом луны люди принялись искать новый сушняк для костра.
   И тогда появилась она. Медведица была слаба, но люди были ещё слабей, а её когти оставались по- прежнему остры.
   Теперь она не ревела, из её горла вырывался лишь только натужный хрип.
   Первому же неосторожному охотнику она распорола ими бок.
   Нет, эта не медведица, это дух её - подумал Нам-Ур и где- то на самой глубине души его шевельнулся противный червячок страха.
   И в панике побежали от этого ожившего призрака медведицы люди. Тонкая корочка наста не выдержала и надломилась. Словно острые ножи она стала резать ничем не защищенные ноги людей.
   И сделался розовым от их крови белый снег. Но люди не замечали ни крови, ни боли.
   Страх сделал их животными, огонь жизни потух в их глазах, и теперь они бежали, в призрачном свете луны, надеясь достигнуть только одного, своей тёплой уютной пещеры.
   Но Нам-Ур ещё не потерял окончательно свой рассудок. Как самую драгоценную ношу, он прижимал к себе большой кусок мяса, который ему всё же удалось выхватить из костра засыпанного снегом.
   Глаз коварной Мун светил ещё ярко, когда Нам-Ур добрался до пещеры. Не чуя своих окровавленных ног, не чуя своего тела, не чуя самого себя, он прошептал спекшимися чёрными губами. Нам-Ур принёс племени мясо.
   С громким плачем втащили его женщины в пещеру.
   За ним подоспели и те, кому посчастливилось остаться в живых.
   Глава 6
   На этот раз Нам-Ур решил изменить своему правилу и накормить голодных охотников.
   "Весной, когда могучий Ву будет высоко на небе, кто будет кормить племя?" - думал он.
   Но маленькие кусочки мяса, дети племени и больные тоже не остались голодными, только раззадорили их. Нам-Ур ещё держался. С тоской подходил он к высокой стене пещеры. Вынимал из неё один камень и смотрел, смотрел ....
   В морозном небе жалобно выла вьюга и швырялась белыми хлопьями холодного снега.
   "Утихнет старуха-вьюга, - думал Нам-Ур, - и Нам-Ур сходит за лосихой".
   Надежды, правда, не было никакой. Лосихой могла полакомиться и медведица, столь некстати появившаяся в ночном лесу. Могли её раскопать из под снега и волки, чьи зелёные огоньки глаз они видели.
   Медведица и впрямь закусила убитой людьми лосихой. Полакомилась она и убитым охотником и теперь свернувшись клубком около пещеры, в которой жили двуногие звери, убившие её детёныша, она терпеливо ждала. Ветер набросал на неё маленький снежный холмик, под которым ей было тепло. Она продышала в нём небольшое отверстие. И теперь жили только её умные, острые глаза, наполненные невыразимой болью, болью матери потерявшей своего ребёнка.
   Каким-то шестым чувством Нам-Ур чуял, что медведица не ушла далеко от пещеры и сторожит людей.
   Теперь у племени было много огня, и почти с утра до вечера в пещере горел костёр, отбрасывая длинные изогнутые тени людей на влажные стены пещеры. Огонь вновь возвращал людей к жизни, и в их сердца вошла надежда.
   Но пробудившаяся в их телах жизнь требовала своего продолжения.
   Среди племени опять начался голод.
   Старый Пху, полузакрыв глаза, лежал на своей шкуре. От голода у него кружилась голова.
   Внезапно в тёплом влажном воздухе пещеры он увидел жирную оленью ногу, с которой капали капли янтарного жира. Пху плотоядно облизнулся.
   -Вкусен олень и ему подмигнул взявшийся невесть откуда отец, который умер, когда Пху был ещё юношей. А как вкусен оленёнок и отец ещё раз подмигнул ему. Иди и убей его. И своим указательным пальцем, который почему то плыл и извивался в воздухе вместе со струями дыма, отец указал ему на сына старой Кму.
   -Но это же сын старой Кму, отец,- слабо запротестовал старый Пху.
   -Разве!? И лицо отца исказила гримаса удивления, рот его искривился в улыбке, которая тоже плыла и извивалась в облаке дыма. Это оленёнок иди и убей его.
   Кху раскрыл глаза и посмотрел на сына старой Кму. В белых облаках дыма плыла и извивалась его спина, плыли и извивались его руки. А на голове сына старой Кму Пху увидел тонкие веточки оленьих рогов.
   Затаив дыхание, Пху взял в руки острый камень и неслышно стал подкрадываться к сыну старой Кму.
   Тот сидел и откинув голову назад сосредоточенно расcматривал своей рисунок.
   Он тоже был вместе со всеми охотниками в ту страшную ночь, когда на них напала медведица.
   И теперь твёрдым берёзовым угольком рисовал на стене пещеры её силуэт.
   Особенно ему хотелось передать оскал медведицы так поразивший и испугавший его.
   Юноша вновь откинул голову и, прищурив один глаз, посмотрел на рисунок.
   В этот момент и нанёс ему страшный удар по голове старый Пху.
   Без звука повалился на пол сын старой Кму.
   Старый Пху воровато оглянулся по сторонам - не видел ли кто его.
   Но люди племени, понурые и усталые сидели около большого костра, который по вечерам разжигали в пещере. Протягивая к нему свои озябшие руки, каждый думал свою невесёлую думу. Иногда пламя костра колебалось, и тогда колебались тени людей.
   Пху ещё раз оглянулся и, взяв за руку, уже обмякшее, тело сына старой Кму потащил его в самый дальний угол пещеры.
   Там он торопливо разбил ему череп и с жадным наслаждением стал лизать его мозг.
   Затем, отрубив ему руки, он спрятал тело. Одну руку он засунул в кожаный карман своей шкуры.
   И сытый завалился спать.
   Первой обнаружила пропажу своего сына старая Кму, она по обыкновению ходила смотреть рисунок сына перед сном и забирала его вместе с собой спать. Ки ещё не был мужчиной и поэтому спал вместе с женщинами и детьми.
   Рисунок очень понравился старой Кму, и она в страхе и удивлении отшатнулась от оскаленной морды медведицы.
   Но сына не было. Иногда, хотя законы племени это запрещали, он по вечерам болтал с дочкой старой Тхи в одном из тёмных уголков пещеры. Но и там Ки не было.
   Тогда встревоженная Кму ещё раз осмотрела стены пещеры. Её острый глаз заметил какой-то жирный след на земляном полу пещеры рядом на примятой траве, на которой сидел Ки она обнаружила маленький чёрный уголёк. Это ещё больше встревожило старую Кму и она погрузилась в глубокую задумчивость.
   Волки- пронеслось у неё в голове. Но откуда в пещере волки. Тогда кто-же?
   С этим вопросом она подошла к Нам-Уру.
   Выслушав её сбивчивую речь Нам-Ур сразу же изменился в лице.
   И сам вместе с верным Блумом стал обшаривать все тёмные уголки пещеры.
   Старый Пху спал, во сне он вновь увидел своего отца.
   Что вкусен оленёнок спрашивал его отец, разгрызая руку Ки.
   Неожиданно он грубо взял за руку Пху. Вставай Пху услышал он голос Нам-Ура и проснулся.
   -Пху съел сына старой Кму!?- глаза Нам-Ура смотрели сурово и проницательно.
   -Пху не ел сына старой Кму- попробовал было солгать Пху.
   Подбежавшая мать Ки увидела в кармане Кху руку своего сына и лицо её почернело от горя.
   Бессильно она опустилась на колени перед Нам-Уром. Горе её было так велико, что оно вмиг высушило потоки слёз струившихся из её глаз.
   Всё племя собралось, чтобы судить Пху.
   Пху съел сына старой Кму - голос Нам-Ура был суров, он нарушил законы племени и за это должен быть изгнан из племени.
   Пху пугливо оглянулся по сторонам.
   Со всех сторон на него смотрели полные ненависти глаза.
   Злые духи залетели в пустую голову Пху несвязно заговорил он ...
   Пху нарушил закон племени и должен быть изгнан из племени, Нам-Ура был непреклонен.
   Пху съест большая медведица, которая сидит возле пещеры вновь заговорил Пху.
   Нам-Ур вновь обвёл глазами племя.
   Но не было в глазах людей племени пощады старому Пху.
   Мороз свирепствовал вовсю, свистала вьюга. Всматриваясь в темноту ночи, Пху осторожно слёз со стены пещеры. В руках у него было острое копьё, а на его тощее тело была наброшена даже не одна шкура, а целых две, вторую ему дала заботливая Ким, которая втайне любила и жалела его.
   Медведица увидела неясную одинокую тень на белом покрывале снега и её мышцы мгновенно напряглись.
   Двумя большими прыжками она настигла Пху и теперь стояла перед ним.
   Пху боязливо выставил перед собой копьё.
   Ярость придала медведице силы. Одним ударом лапы она переломила копьё и Пху потеряв равновесие уткнулся лицом в снег. Он лежал затаив дыхание. Медведица неторопливо подошла к нему. А затем раздался негромкий хруст. Пожевав немного мяса старого Пху медведица поволокла его тело к себе в берлогу.
   ***********************************************************************
   Носорог был зол. Из его тела, обросшего длинной лохматой шерстью, торчал обломок копья. Он мешал ему и доставлял невыносимые страдания. Его тело мучительно чесалось и зудело. Носорог пробовал, было тереться о деревья, но от этого едва зажившая рана только раскрывалась, а боль усиливалась, принося носорогу новые страдания. И теперь он в слепой ярости ломал и крушил всё, что попадалось на его пути.
   Медведица уже было, доволокла обезглавленное тело старого Пху до своей берлоги, когда её увидел носорог. Он посмотрел на неё маленькими злыми глазками, громко фыркнул, и не спеша, потрусил к медведице. Медведица тоже заметила носорога и насторожилась.
   В былые времена она тоже встречала носорогов, и тогда они почтительно обходили её стороной. Но сейчас?! Медведица, было, сделала попытку уклониться от боя и скрыться в своей берлоге. Но носорог опередил её.
   Поняв намерение медведицы, он неожиданно быстро для своего грузного тела побежал, и прежде, чем медведица достигла спасительного убежища, он стоял перед ней, преградив ей вход в берлогу.
   Поняв, что угрозы не миновать медведица приготовилась к бою.
   Носорог ещё раз посмотрел на медведицу своими маленькими злыми глазками, опустил голову и пошёл на неё.
   Ярость вновь придала медведице силу и ловкость. Увернувшись от острого рога носорога, она даже сумела задеть его когтистой лапой. Удар медведицы был слаб. Силы её были на исходе. Но на свою беду она зацепила обломок копья, что торчал из тела носорога.
   От невыносимой боли носорог взревел так, что в страхе вздрогнуло всё племя Нам-Ура забывшееся в тревожном коротком сне. Круто развернувшись и подняв за собой целый хвост снежной пыли, носорог устремился в новую атаку.
   На этот раз его удар был удачен. И теперь заревела медведица, и второй раз в жутком страхе вздрогнуло проснувшееся племя. Рог носорога, пробив свисавшую лохмотьями кожу медведицы, достал ей почти до печени. И некоторое время разъяренный носорог тащил на своём роге тяжёлую тушу медведицы.
   Затем он её сбросил. Носорог хотел, было устремиться в новую атаку. Но боль, так неотступно мучившая его, так терзавшая всё его тело, вдруг неожиданно отступила. Своими когтями медведица углубила рану и выворотила обломок копья, причинявший носорогу столько страданий.
   Забыв о медведице, носорог громко фыркнул и неспешно потрусил в чернеющую в зимней ночи рощу.
   Медведица осталась лежать на белом снегу.
   Через некоторое время она, натужно заревев, встала и заковыляла к реке. Не дойдя до неё несколько метров, она упала, и больше не поднялась. Злой холодный ветер быстро набросал снежный холмик на её начинающее уже остывать тело.
   Прошло ещё два дня, по-прежнему свирепствовала вьюга. Забывшись в тяжёлом коротком сне, Нам-Ур
   спал.
   "Вставай, Нам-Ур! -мягкая рука Олле легла ему на плечо- дети племени умирают с голоду.
   Нам-Ур должен принести племени мясо. Пусть он возьмёт с собой самых сильных охотников и принесёт мясо убитой лосихи. Нам-Ур может. Нам-Ур сильный".
   "Сильный, - где-то в глубине суровой души Нам-Ура зажглась искорка смеха. Зажглась и снова погасла.
   "Вставай, Нам-Ур! - и Олле подала ему заботливо залатанную медвежью шкуру и тонкую полоску вяленого мяса, которую ей удалось сберечь.