И когда, незадолго до окончания двух школ – средней общеобразовательной и музыкальной, – встал вопрос, куда же пойти учиться дальше, родилась новая мечта – лечить людей, помочь выздороветь родной бабушке. Она была очень больна – ходила с палочкой, сгорбившись. На языке медицины это называлось "обменными нарушениями с поражением суставов рук, ног, позвоночника". Победила вторая мечта – помочь близкому человеку. Выучить язык медицины и вылечить бабушку, снять боль, выпрямить спину.
Так в 1971 году Сергей Коновалов, отказавшись от неба, к которому ему все равно предстояло вернуться, пришел в медицину. Если быть точнее – стал студентом первого курса Винницкого медицинского института им. Н. И. Пирогова. Для него это было не так-то просто – оторваться от родного очага, лишиться домашнего тепла, поэтому он при любом удобном случае ездил домой навестить близких, черпая в родном доме поддержку и любовь. 600 километров не были помехой даже для того, чтобы приехать на одну ночь и окунуться в родную атмосферу, набраться сил.
Но шли годы, студенческая жизнь, учеба захватывали его все больше и больше. А в двадцать лет пришла любовь – чистая, глубокая, сладкая, захватившая его целиком. Первая любовь, первая девушка. Эта любовь не окончилась до сих пор, потому что – от Бога, потому что это был один из тех редких браков, которые заключаются на небесах. Через год родился сын Ярослав и надежда, что, когда он вырастет, родители будут им гордиться. Сейчас он заканчивает Государственный медицинский университет им, акад. Н.И.Павлова, и для гордости есть все основания.
В 1977 году Сергей Сергеевич закончил медицинский институт. Он был молод, счастлив, полон сил и стремления расширять и углублять свои знания, заниматься практикой, стать подлинным мастером своего дела. Счастье молодости, увлеченность молодого специалиста раздвигали жизненные горизонты, полет продолжался. Коновалов свято верил в медицину, в науку, в то, что она способна творить подлинные чудеса.
Практика сталкивала его и с такими случаями, которые в медицине называются "безнадежными", и с такими, где не хватало квалификации какого-нибудь узкого специалиста или специального оборудования. Но он знал, что где-то там, в центральных городах, существуют высококлассные профессионалы и клиники, оборудованные по последнему слову техники. Казалось, там даже мертвого можно вернуть к жизни. То, что не удавалось ему, обязательно сумеют там. И совсем не смущала первое время одна и та же фраза, кочующая из статьи в статью, из учебника в учебник: причины и механизмы развития болезни неизвестны, до конца не изучены.
Сергей Сергеевич всей душой рвался туда, в эти лучшие в мире клиники, в надежде, что именно там пополнит свои знания и обретет настоящий опыт. В 1981-1982 годах он прошел специализацию по терапии в 442-м окружном клиническом госпитале, в 1982 году – трехмесячный цикл усовершенствования на одной из кафедр Военно-медицинской академии им. С. М. Кирова, и затем в 1986 году он был направлен на двухгодичные курсы усовершенствования в Военно-Медицинскую академию (ВМА), базовой клиникой которой была клиника им. Молчанова.
При поступлении в ВМА произошел один случай, дать правильную оценку которому можно только сегодня. В жизни часто случается так, что Судьба подает нам знаки, на которые мы не обращаем внимания либо воспринимаем их как неожиданные препятствия или неудачи. И только много лет спустя понимаем: то, что случилось, должно было случиться.
Офицеры, направленные на курсы повышения квалификации, проходили психологическое тестирование. Несколько сотен вопросов касались практически всех сфер жизни. Обычно тестирование проходило "без происшествий" и никто, в том числе и Сергей Сергеевич, не беспокоился о его результатах.
Однако на этот раз все было иначе. Докладывая результаты тестирования генералу Саламатову, комиссия психологов отметила, что ответы майора Коновалова "не вписываются в стандарт офицера".
Евгений Иванович Саламатов был крайне озадачен и обеспокоен. Ведь "нестандартная логика" закрывала для офицера двери элитного военно-медицинского учреждения. Генерал вызвал Сергея Сергеевича для беседы, в результате которой Коновалов все-таки поступил на курсы. Сергей Сергеевич и по сей день вспоминает генерала с глубокой благодарностью за все, что тот для него сделал, чему научил.
Разумеется, сегодня, оглядываясь назад, можно смело утверждать, что психологи были правы. Мышление у Коновалова действительно оказалось нестандартным. Иначе не было бы Энергетической клиники, не было бы тысяч случаев волшебного исцеления "нестандартными" методами, не было бы последней надежды…
СОМНЕНИЯ, ПРОКЛАДЫВАЮЩИЕ ПУТЬ
МЕДИЦИНА И МЕДИЦИНА
ЗАМКНУТЫЙ КРУГ
Так в 1971 году Сергей Коновалов, отказавшись от неба, к которому ему все равно предстояло вернуться, пришел в медицину. Если быть точнее – стал студентом первого курса Винницкого медицинского института им. Н. И. Пирогова. Для него это было не так-то просто – оторваться от родного очага, лишиться домашнего тепла, поэтому он при любом удобном случае ездил домой навестить близких, черпая в родном доме поддержку и любовь. 600 километров не были помехой даже для того, чтобы приехать на одну ночь и окунуться в родную атмосферу, набраться сил.
Но шли годы, студенческая жизнь, учеба захватывали его все больше и больше. А в двадцать лет пришла любовь – чистая, глубокая, сладкая, захватившая его целиком. Первая любовь, первая девушка. Эта любовь не окончилась до сих пор, потому что – от Бога, потому что это был один из тех редких браков, которые заключаются на небесах. Через год родился сын Ярослав и надежда, что, когда он вырастет, родители будут им гордиться. Сейчас он заканчивает Государственный медицинский университет им, акад. Н.И.Павлова, и для гордости есть все основания.
В 1977 году Сергей Сергеевич закончил медицинский институт. Он был молод, счастлив, полон сил и стремления расширять и углублять свои знания, заниматься практикой, стать подлинным мастером своего дела. Счастье молодости, увлеченность молодого специалиста раздвигали жизненные горизонты, полет продолжался. Коновалов свято верил в медицину, в науку, в то, что она способна творить подлинные чудеса.
Практика сталкивала его и с такими случаями, которые в медицине называются "безнадежными", и с такими, где не хватало квалификации какого-нибудь узкого специалиста или специального оборудования. Но он знал, что где-то там, в центральных городах, существуют высококлассные профессионалы и клиники, оборудованные по последнему слову техники. Казалось, там даже мертвого можно вернуть к жизни. То, что не удавалось ему, обязательно сумеют там. И совсем не смущала первое время одна и та же фраза, кочующая из статьи в статью, из учебника в учебник: причины и механизмы развития болезни неизвестны, до конца не изучены.
Сергей Сергеевич всей душой рвался туда, в эти лучшие в мире клиники, в надежде, что именно там пополнит свои знания и обретет настоящий опыт. В 1981-1982 годах он прошел специализацию по терапии в 442-м окружном клиническом госпитале, в 1982 году – трехмесячный цикл усовершенствования на одной из кафедр Военно-медицинской академии им. С. М. Кирова, и затем в 1986 году он был направлен на двухгодичные курсы усовершенствования в Военно-Медицинскую академию (ВМА), базовой клиникой которой была клиника им. Молчанова.
При поступлении в ВМА произошел один случай, дать правильную оценку которому можно только сегодня. В жизни часто случается так, что Судьба подает нам знаки, на которые мы не обращаем внимания либо воспринимаем их как неожиданные препятствия или неудачи. И только много лет спустя понимаем: то, что случилось, должно было случиться.
Офицеры, направленные на курсы повышения квалификации, проходили психологическое тестирование. Несколько сотен вопросов касались практически всех сфер жизни. Обычно тестирование проходило "без происшествий" и никто, в том числе и Сергей Сергеевич, не беспокоился о его результатах.
Однако на этот раз все было иначе. Докладывая результаты тестирования генералу Саламатову, комиссия психологов отметила, что ответы майора Коновалова "не вписываются в стандарт офицера".
Евгений Иванович Саламатов был крайне озадачен и обеспокоен. Ведь "нестандартная логика" закрывала для офицера двери элитного военно-медицинского учреждения. Генерал вызвал Сергея Сергеевича для беседы, в результате которой Коновалов все-таки поступил на курсы. Сергей Сергеевич и по сей день вспоминает генерала с глубокой благодарностью за все, что тот для него сделал, чему научил.
Разумеется, сегодня, оглядываясь назад, можно смело утверждать, что психологи были правы. Мышление у Коновалова действительно оказалось нестандартным. Иначе не было бы Энергетической клиники, не было бы тысяч случаев волшебного исцеления "нестандартными" методами, не было бы последней надежды…
СОМНЕНИЯ, ПРОКЛАДЫВАЮЩИЕ ПУТЬ
Именно здесь он впервые ощутил тревогу и беспокойство. Несмотря на полный арсенал средств и методик, на прекрасную диагностическую аппаратуру, больные с хроническими болезнями не только не всегда поправлялись, но порой даже умирали внезапно, и врачи не в силах были ни помочь им, ни обнаружить причины, которые повлекли за собой смерть. Его первым пациентом был больной с миокардиопатией, которого он запомнил на всю жизнь: потухший, безжизненный взгляд, отеки, желтизна глаз. Он так и не поправился, несмотря на все усилия врачей, на все могущество науки. Запомнилась еще одна больная – молодая женщина с болезнью Такаясу (системный васкулит), внезапно потерявшая сознание и спустя несколько часов ушедшая в мир иной, несмотря на все усилия высококвалифицированной бригады врачей.
Все это ломало, подрывало веру в медицину; возникали тысячи вопросов, на которые никто из ведущих специалистов не мог дать ему ответ. Чаще всего возникал один и тот же вопрос: а верна ли модель здоровья, которую избрала современная медицина?
Может быть, те физиологические процессы на уровне клетки и на уровне физиологических систем не являются подлинными факторами здоровья? Тогда выходит, что и лечение патологического процесса в организме идет не правильно, потому что не направлено на источник болезни, не устраняет ее первопричину?
"Но ведь возможности медицины определяются развитием всей науки в целом, – рассуждал Коновалов. – С одной стороны, научно-технический прогресс дает ей все новые и новые возможности, а с другой – медицина все больше и больше относится к человеку как к механизму". Тогда он только чувствовал все это, не смея еще признаться даже самому себе, что вера его подорвана, что сомнения его – это не пассивная реакция скептика, а неосознанный еще поиск нового пути, своего пути в медицине.
Кстати, именно эти сомнения остановили завершение его диссертации. "Для многих моих коллег, – говорит Сергей Сергеевич, – диссертация – это способ самоутверждения в своей среде. Диссертации защищают ради должности, ради утверждения себя, "возвышения" над другими врачами. А врач должен утверждать себя среди больных – вот его подлинное призвание. Врач – это не профессия, это образ жизни, при котором ты посвящаешь себя служению больному человеку. Звания, регалии, должности – все это не главное для настоящего врача".
Именно этот путь сделал Коновалова необыкновенным врачом. У него своя теория, своеобразная практика, особенный стиль жизни; работа, работа и еще раз работа. Как профессиональный медик и высокообразованный человек, он понимает, что его метод еще не скоро получит признание, да он и не стремится к этому, а потому старательно избегает интервью, телевидения, рекламы. Он недосягаем для любых охотников за сенсацией, которых с каждым годом становится все больше и больше, потому что результаты его лечения – подлинная сенсация. Зато он доступен для пациентов с любыми заболеваниями. Собственно, именно для них он и живет, полностью отдаваясь работе.
Однажды к Сергею Сергеевичу обратился известный журналист. Он хотел написать статью о нем, о его методе лечения, о клинике. Сначала – статью, потом – книгу. Кроме того, жена его была тяжело больна, и он попросил посмотреть ее. Сергей Сергеевич встретился с ними обоими. У жены журналиста был рак в последней стадии, и Коновалов настоятельно рекомендовал ей лечиться у него в клинике.
Жили они неподалеку, но на сеансы так и не пришли. Ни он, ни она.
Через некоторое время журналист позвонил, чтобы договориться о встрече, но Сергей Сергеевич отказал ему, удивляясь, как может человек писать о том, во что не верит. Ведь он не поверил ни в способности Доктора, ни в возможность выздоровления своей жены. Что в таком случае может дать людям написанная им книга? А ведь это было самым важным – рассказать людям о том, что существует надежда на выздоровление, что существует иной путь в жизни, что… Но, прежде чем об этом написать, нужно было все это пережить. Возможно, некоторые журналисты и привыкли без этого обходиться, но для Коновалова любая фальшь невозможна.
Вероятно, на сегодняшний день признанные светила ортодоксальной медицины не в состоянии объяснить то, что он делает, а значит, и не в состоянии принять. Но и это для него – не самое главное.
Хотя, как опытный врач и исследователь, он постоянно подводит итоги своей работы, изучает результаты, кропотливо ведет статистику, основанную на медицинских исследованиях больных до и после его сеансов. Теперь он делает это не один. Теперь у него своя Клиника, свой персонал, состоящий только из тех врачей, которые способны так же беззаветно, как он, отдавать больным все свои силы.
Но и врачи в этой клинике необыкновенные. Когда-то они были пациентами Доктора и теперь, выздоровев, то есть испытав на себе целительное действие энергии, могут без тени сомнения вести вместе с ним пациентов к здоровью. У них не бывает выходных, не бывает просто "нерабочего времени".
Случается, что нужно посреди ночи ехать к пациенту на другой конец города. И это после вечернего сеанса, во время которого у них тоже достаточно работы. Сегодня невозможно оспорить факты: опухоли, не поддающиеся традиционному лечению, уменьшаются и исчезают, зрение восстанавливается, меняется состав крови, проходят хронические заболевания, считающиеся неизлечимыми.
Из истории болезни 1000708 (1924 г.р.): "После обследования в Военно-медицинской академии мне поставили 25 диагнозов. В том числе: смешанный цирроз печени, отечно-асцитический синдром (асциту уже к тому времени было два года), хронический гастрит, холецистопанкреатит, дискинезия кишечника, левосторонний гидронефроз, портальная гипертензия с преимущественным поражением геморроидальных вен, атеросклеротическое поражение печени, аутоиммунный тиреоидит с признаками тиреотоксикоза и т.д. После посещения тридцати сеансов восстановилась нормальная функция щитовидной железы, очень редко обостряется хронический бронхит, улучшилась работа сердца, печень была сильно увеличена, а теперь – в пределах нормы.
Асцит мучил два года: живот достигал огромных размеров, основания легких были в воде, сердце не справлялось, ноги сильно отекали, их буквально распирало – кожа лопалась, выделялась жидкость, ходить я не могла. Лицо отечное. Волосы на голове вылезли. Все время лежала в больницах, а когда дома – постоянно вызывали "скорую". Врачи выпускали жидкость из живота, но она снова набиралась.
Потом сказали, что водянку они не лечат…
На сеансы меня возил сын, я даже не могла согнуть ноги, чтобы влезть в машину, это за меня делал он. Что говорить о том, что подниматься и спускаться по лестнице я не могла…
Сейчас лишняя вода из организма ушла, исчезла отечность лица, рук, ног, тела, самостоятельно теперь езжу на сеансы, спускаюсь и поднимаюсь по лестнице. Сергей Сергеевич! Я все время на Вас надеялась, верила, что совершится чудо. И вот оно совершилось благодаря Вам!"
(В течение двух последующих лет динамического наблюдения за пациенткой отмечается стабильное состояние, ухудшений нет. Чувствует себя хорошо, отпраздновала семидесятилетие. Отдыхает все лето на даче).
Из истории болезни 1009041 (1957 г.р.): "..посещаю 20-ю серию лечения. Основной диагноз: рассеянный энцефаломиелит в течение более 15 лет. Плюс целый ряд других клинических диагнозов.
Дорогой Сергей Сергеевич! Идет к концу 20-я серия сеансов. Три года назад, в январе 1995 года, я впервые вошла в наш зал. Время летит быстро. Как много изменилось в моей жизни за эти годы! Я благодарна судьбе за то, что мне посчастливилось узнать Вас и еще очень много хороших людей! На сеансах у меня никаких ощущений нет. Но какие-то изменения происходят. Три года назад я и не представляла себе, что смогу работать, а теперь вот уже третий год работаю после стольких лет болезни и инвалидности.
Три года назад не могла себе представить, что когда-нибудь буду самостоятельно приезжать на сеансы. Метро, а особенно эскалатор, были для меня испытанием на прочность. На эту серию езжу сама и никакого дискомфорта в метро почти не испытываю…
Я стала сильнее, крепче. Рада, что могу надевать туфельки на каблучках. Для меня было просто трагедией ходить в обуви, пристегнутой к ноге. Ходила неуверенно, боялась выйти из дома, спуститься с третьего этажа… Этим летом я впервые купалась в волнах Финского залива, загорала на солнышке, лежа на песке. Спасибо Вам за то, что Вы помогаете мне вернуться к прежней жизни, к тому, чего я была лишена многие годы! Я работаю, "тяну" семью (больного отца и 12-летнюю дочь). Большое спасибо Вам за все, что вы сделали в моей жизни!"
Из истории болезни 1014785(1932 г.р.): "…посещаю 26-ю серию сеансов. (24 серии – в лечебно-профилактическом зале и 2-ю – в лечебном). В результате лечения: сахар в норме, кровь в норме, фибромиомы 12-ти недель – нет, ноги не сводит, перестали лопаться сосуды на ладонях, нет шипов на ногах, распрямились пальцы рук.
Могу много двигаться, потому что сплю на буклетах, артрозы и хондрозы отступили. С благодарностью и верой".
Все это ломало, подрывало веру в медицину; возникали тысячи вопросов, на которые никто из ведущих специалистов не мог дать ему ответ. Чаще всего возникал один и тот же вопрос: а верна ли модель здоровья, которую избрала современная медицина?
Может быть, те физиологические процессы на уровне клетки и на уровне физиологических систем не являются подлинными факторами здоровья? Тогда выходит, что и лечение патологического процесса в организме идет не правильно, потому что не направлено на источник болезни, не устраняет ее первопричину?
"Но ведь возможности медицины определяются развитием всей науки в целом, – рассуждал Коновалов. – С одной стороны, научно-технический прогресс дает ей все новые и новые возможности, а с другой – медицина все больше и больше относится к человеку как к механизму". Тогда он только чувствовал все это, не смея еще признаться даже самому себе, что вера его подорвана, что сомнения его – это не пассивная реакция скептика, а неосознанный еще поиск нового пути, своего пути в медицине.
Кстати, именно эти сомнения остановили завершение его диссертации. "Для многих моих коллег, – говорит Сергей Сергеевич, – диссертация – это способ самоутверждения в своей среде. Диссертации защищают ради должности, ради утверждения себя, "возвышения" над другими врачами. А врач должен утверждать себя среди больных – вот его подлинное призвание. Врач – это не профессия, это образ жизни, при котором ты посвящаешь себя служению больному человеку. Звания, регалии, должности – все это не главное для настоящего врача".
Именно этот путь сделал Коновалова необыкновенным врачом. У него своя теория, своеобразная практика, особенный стиль жизни; работа, работа и еще раз работа. Как профессиональный медик и высокообразованный человек, он понимает, что его метод еще не скоро получит признание, да он и не стремится к этому, а потому старательно избегает интервью, телевидения, рекламы. Он недосягаем для любых охотников за сенсацией, которых с каждым годом становится все больше и больше, потому что результаты его лечения – подлинная сенсация. Зато он доступен для пациентов с любыми заболеваниями. Собственно, именно для них он и живет, полностью отдаваясь работе.
Однажды к Сергею Сергеевичу обратился известный журналист. Он хотел написать статью о нем, о его методе лечения, о клинике. Сначала – статью, потом – книгу. Кроме того, жена его была тяжело больна, и он попросил посмотреть ее. Сергей Сергеевич встретился с ними обоими. У жены журналиста был рак в последней стадии, и Коновалов настоятельно рекомендовал ей лечиться у него в клинике.
Жили они неподалеку, но на сеансы так и не пришли. Ни он, ни она.
Через некоторое время журналист позвонил, чтобы договориться о встрече, но Сергей Сергеевич отказал ему, удивляясь, как может человек писать о том, во что не верит. Ведь он не поверил ни в способности Доктора, ни в возможность выздоровления своей жены. Что в таком случае может дать людям написанная им книга? А ведь это было самым важным – рассказать людям о том, что существует надежда на выздоровление, что существует иной путь в жизни, что… Но, прежде чем об этом написать, нужно было все это пережить. Возможно, некоторые журналисты и привыкли без этого обходиться, но для Коновалова любая фальшь невозможна.
Вероятно, на сегодняшний день признанные светила ортодоксальной медицины не в состоянии объяснить то, что он делает, а значит, и не в состоянии принять. Но и это для него – не самое главное.
Хотя, как опытный врач и исследователь, он постоянно подводит итоги своей работы, изучает результаты, кропотливо ведет статистику, основанную на медицинских исследованиях больных до и после его сеансов. Теперь он делает это не один. Теперь у него своя Клиника, свой персонал, состоящий только из тех врачей, которые способны так же беззаветно, как он, отдавать больным все свои силы.
Но и врачи в этой клинике необыкновенные. Когда-то они были пациентами Доктора и теперь, выздоровев, то есть испытав на себе целительное действие энергии, могут без тени сомнения вести вместе с ним пациентов к здоровью. У них не бывает выходных, не бывает просто "нерабочего времени".
Случается, что нужно посреди ночи ехать к пациенту на другой конец города. И это после вечернего сеанса, во время которого у них тоже достаточно работы. Сегодня невозможно оспорить факты: опухоли, не поддающиеся традиционному лечению, уменьшаются и исчезают, зрение восстанавливается, меняется состав крови, проходят хронические заболевания, считающиеся неизлечимыми.
Из истории болезни 1000708 (1924 г.р.): "После обследования в Военно-медицинской академии мне поставили 25 диагнозов. В том числе: смешанный цирроз печени, отечно-асцитический синдром (асциту уже к тому времени было два года), хронический гастрит, холецистопанкреатит, дискинезия кишечника, левосторонний гидронефроз, портальная гипертензия с преимущественным поражением геморроидальных вен, атеросклеротическое поражение печени, аутоиммунный тиреоидит с признаками тиреотоксикоза и т.д. После посещения тридцати сеансов восстановилась нормальная функция щитовидной железы, очень редко обостряется хронический бронхит, улучшилась работа сердца, печень была сильно увеличена, а теперь – в пределах нормы.
Асцит мучил два года: живот достигал огромных размеров, основания легких были в воде, сердце не справлялось, ноги сильно отекали, их буквально распирало – кожа лопалась, выделялась жидкость, ходить я не могла. Лицо отечное. Волосы на голове вылезли. Все время лежала в больницах, а когда дома – постоянно вызывали "скорую". Врачи выпускали жидкость из живота, но она снова набиралась.
Потом сказали, что водянку они не лечат…
На сеансы меня возил сын, я даже не могла согнуть ноги, чтобы влезть в машину, это за меня делал он. Что говорить о том, что подниматься и спускаться по лестнице я не могла…
Сейчас лишняя вода из организма ушла, исчезла отечность лица, рук, ног, тела, самостоятельно теперь езжу на сеансы, спускаюсь и поднимаюсь по лестнице. Сергей Сергеевич! Я все время на Вас надеялась, верила, что совершится чудо. И вот оно совершилось благодаря Вам!"
(В течение двух последующих лет динамического наблюдения за пациенткой отмечается стабильное состояние, ухудшений нет. Чувствует себя хорошо, отпраздновала семидесятилетие. Отдыхает все лето на даче).
Из истории болезни 1009041 (1957 г.р.): "..посещаю 20-ю серию лечения. Основной диагноз: рассеянный энцефаломиелит в течение более 15 лет. Плюс целый ряд других клинических диагнозов.
Дорогой Сергей Сергеевич! Идет к концу 20-я серия сеансов. Три года назад, в январе 1995 года, я впервые вошла в наш зал. Время летит быстро. Как много изменилось в моей жизни за эти годы! Я благодарна судьбе за то, что мне посчастливилось узнать Вас и еще очень много хороших людей! На сеансах у меня никаких ощущений нет. Но какие-то изменения происходят. Три года назад я и не представляла себе, что смогу работать, а теперь вот уже третий год работаю после стольких лет болезни и инвалидности.
Три года назад не могла себе представить, что когда-нибудь буду самостоятельно приезжать на сеансы. Метро, а особенно эскалатор, были для меня испытанием на прочность. На эту серию езжу сама и никакого дискомфорта в метро почти не испытываю…
Я стала сильнее, крепче. Рада, что могу надевать туфельки на каблучках. Для меня было просто трагедией ходить в обуви, пристегнутой к ноге. Ходила неуверенно, боялась выйти из дома, спуститься с третьего этажа… Этим летом я впервые купалась в волнах Финского залива, загорала на солнышке, лежа на песке. Спасибо Вам за то, что Вы помогаете мне вернуться к прежней жизни, к тому, чего я была лишена многие годы! Я работаю, "тяну" семью (больного отца и 12-летнюю дочь). Большое спасибо Вам за все, что вы сделали в моей жизни!"
Из истории болезни 1014785(1932 г.р.): "…посещаю 26-ю серию сеансов. (24 серии – в лечебно-профилактическом зале и 2-ю – в лечебном). В результате лечения: сахар в норме, кровь в норме, фибромиомы 12-ти недель – нет, ноги не сводит, перестали лопаться сосуды на ладонях, нет шипов на ногах, распрямились пальцы рук.
Могу много двигаться, потому что сплю на буклетах, артрозы и хондрозы отступили. С благодарностью и верой".
МЕДИЦИНА И МЕДИЦИНА
Скажите, пожалуйста, кто из вас не знает, что отвечают врачи в поликлинике на вопросы пенсионеров о причинах их болезней? Думаю, знают все. "А что вы хотите? Возраст!" И те, кто сегодня в расцвете сил, и наши мамы и папы, и любимые бабушки и дедушки верят этому! Женщина смотрится в зеркало, видит морщинки на лице и думает:
"Ничего не поделаешь – возраст!" Бодрый дедушка, который душой моложе своих внуков, читает ежедневно в газетах о том, что средняя продолжительность жизни мужчин в нашей стране на десять лет меньше, чем он уже прожил, и грустно заключает:
"Помирать пора!"
Попробуйте-ка вызвать "скорую помощь" к больному, которому за девяносто! "Сколько-сколько лет? – переспросят вас. – Спасать? А стоит ли?" Человеку пора в могилу, зачем же его с того света насильно вытаскивать?
И эта въевшаяся философия никого не смущает.
Ее, эту жуткую философию, мы принимаем и понимаем. Зато то, что говорит Доктор Коновалов на своих сеансах, многим может показаться бредом. Хотя если задуматься лишь только на минуту, то большего бреда, чем тот, в котором мы живем, изобрести невозможно.
«То, что человек живет так мало в настоящее время, то, что умирает в болезнях, согбенный, без зубов, увядший, – ненормально. Изначально организм человека запрограммирован на длительную, почти двухсотлетнюю жизнь, на расцвет, на спокойный уход в мир иной. Когда-то люди, переходившие в небытие, выглядели и чувствовали себя приблизительно так, как в наше время выглядит и чувствует себя совершенно здоровый сорокалетний человек. Так и именно так природа устроила наш организм».
И кто знает, если бы нам с детства внушали именно эту мысль, если бы она легла в основу нашей не философии, но философствования о медицине, может быть, женщины не превращались бы преждевременно в старух, а мужчины не умирали бы преждевременно от инфарктов и инсультов. Знаете, что советует Доктор "Коновалов пожилым женщинам, посещающим Клинику? Он им советует предохраняться. От чего? От нежелательной беременности! Потому что анкеты больных свидетельствуют о том, что организм оживает, омолаживается, климакс отступает, в любом возрасте снова появляются регулы, оживают "отмершие" с возрастом функции организма!
Вы представляете, что означают такие результаты? Победу над старостью, не меньше! А к чему они ведут и кому они нужны? Наше правительство вместе со всеми депутатами должно подать в отставку в полном составе. Если редким "оставшимся в живых" пенсионерам выплачивают такое крошечное пособие, то как прокормить целую армию населения, живущую больше ста лет?
"Вы задумывались, – спрашивает Доктор Коновалов на своих сеансах, – почему человеку удаляют камушек, а он снова образуется через какое-то время? Удаляют кисту, а она вновь возникает на том же самом месте?" И сам же отвечает: "Потому что врачи убирают только проявления болезни, снимают боль, а сама болезнь так и остается с человеком".
Сегодня к нему на сеансы ежедневно (!) приходят тысячи людей. Вот уже восемь лет подряд он лечит те болезни, которые во всех медицинских справочниках значатся неизлечимыми. Он возвращает людям не просто жизнь, он делает эту жизнь гораздо более полнокровной. Тысячи историй болезней, написанные самими пациентами, переполнены чувствами, которые невозможно передать. Десятки лет люди страдали от различных заболеваний, переносили боль и даже привыкли к тому, что эта боль и есть их жизнь, к тому, что врачи только разводят руками, ссылаясь на то, что медицина еще не изобрела средства от подобных недугов. И вот, после сеансов Доктора Коновалова, они открывают для себя эту жизнь заново. Жизнь без боли, без постоянных приступов болезни оказывается совершенно иной. Здоровому человеку понять это, возможно, трудно. Только кого, скажите на милость, в наше время можно назвать здоровым? Мы все настолько привыкаем к своим болячкам, что, пока они нас не беспокоят, готовы считать себя здоровыми. Камни в почках до поры до времени не двигаются, остеохондроз поначалу тоже не очень докучает, желудок, правда, дает периодические сбои, но мы люди современные, а значит, активно пользуемся ежедневно рекламируемыми по телевизору обезболивающими препаратами. До тех пор, пока врачи не обнаружат… Язву? Рак? Но когда это еще будет? Через десять лет? Через год? Через месяц?
«Если у вас обнаружили какое-то заболевание и поставили диагноз, это вовсе не значит, что это заболевание внезапно возникло у вас за последнее время. Скорее всего, вы, жили с этим заболеванием много лет, возможно даже с раннего детства, а теперь оно проявило себя клинически: появилась боль, выросла опухоль, возникли поражения кожи».
У Коновалова не только оригинальная практика лечения болезней, но и своя не менее оригинальная теория их возникновения и лечения. Продолжая внимательно изучать медицинскую литературу, вникая во все новые веяния, отслеживая появление новых препаратов и технологий. Доктор решительно не читает книг по биоэнергетике, эзотерическим доктринам.
"Я практик, – говорит он. – Я ученый, и меня не так-то просто убедить в том, что существует чисто гипотетически, чего нельзя увидеть собственными глазами и проверить на практике. Поэтому с тех пор как я понял, что обладаю способностью управлять энергией, использовать ее для лечения, то принял решение: не читать никаких книг по эзотерике, чтобы сохранить чистоту эксперимента. Все теоретические знания и о болезнях и о системе мироздания, которые я по частям излагаю на своих сеансах, приходят ко мне не из книг. Я привык проверять и перепроверять себя, потому что медик ошибаться не может, слишком велика ответственность врача за ошибку, она может быть равна человеческой жизни".
Несмотря на то что Коновалов не читает всего, что написано о биологическом поле человека, об устройстве мироздания, о душе, его обширная теория, охватывающая образование Вселенной и объясняющая возникновение различных заболеваний, в чем-то похожа на всемирно известные доктрины, но в чем-то весьма своеобразна. В ней мало общих фраз и туманных положений, она объясняет многое из того, что до сих пор оставалось загадкой для нас. И объясняет это на научном уровне. Коновалов и здесь продолжает оставаться трезвомыслящим ученым, проверяющим все на опыте, учитывающим достижения и открытия современной медицины. Только мыслит гораздо более широко и крайне революционно.
И все-таки, перед тем как начать изложение его космогонической теории и связанных с ней проблем здоровья человека, необходимо вернуться к истокам его пути, внимательно проследить за тем, как ученый-медик превращался в целителя, использующего в своем лечении Энергию Сотворения[5].
"Ничего не поделаешь – возраст!" Бодрый дедушка, который душой моложе своих внуков, читает ежедневно в газетах о том, что средняя продолжительность жизни мужчин в нашей стране на десять лет меньше, чем он уже прожил, и грустно заключает:
"Помирать пора!"
Попробуйте-ка вызвать "скорую помощь" к больному, которому за девяносто! "Сколько-сколько лет? – переспросят вас. – Спасать? А стоит ли?" Человеку пора в могилу, зачем же его с того света насильно вытаскивать?
И эта въевшаяся философия никого не смущает.
Ее, эту жуткую философию, мы принимаем и понимаем. Зато то, что говорит Доктор Коновалов на своих сеансах, многим может показаться бредом. Хотя если задуматься лишь только на минуту, то большего бреда, чем тот, в котором мы живем, изобрести невозможно.
«То, что человек живет так мало в настоящее время, то, что умирает в болезнях, согбенный, без зубов, увядший, – ненормально. Изначально организм человека запрограммирован на длительную, почти двухсотлетнюю жизнь, на расцвет, на спокойный уход в мир иной. Когда-то люди, переходившие в небытие, выглядели и чувствовали себя приблизительно так, как в наше время выглядит и чувствует себя совершенно здоровый сорокалетний человек. Так и именно так природа устроила наш организм».
И кто знает, если бы нам с детства внушали именно эту мысль, если бы она легла в основу нашей не философии, но философствования о медицине, может быть, женщины не превращались бы преждевременно в старух, а мужчины не умирали бы преждевременно от инфарктов и инсультов. Знаете, что советует Доктор "Коновалов пожилым женщинам, посещающим Клинику? Он им советует предохраняться. От чего? От нежелательной беременности! Потому что анкеты больных свидетельствуют о том, что организм оживает, омолаживается, климакс отступает, в любом возрасте снова появляются регулы, оживают "отмершие" с возрастом функции организма!
Вы представляете, что означают такие результаты? Победу над старостью, не меньше! А к чему они ведут и кому они нужны? Наше правительство вместе со всеми депутатами должно подать в отставку в полном составе. Если редким "оставшимся в живых" пенсионерам выплачивают такое крошечное пособие, то как прокормить целую армию населения, живущую больше ста лет?
"Вы задумывались, – спрашивает Доктор Коновалов на своих сеансах, – почему человеку удаляют камушек, а он снова образуется через какое-то время? Удаляют кисту, а она вновь возникает на том же самом месте?" И сам же отвечает: "Потому что врачи убирают только проявления болезни, снимают боль, а сама болезнь так и остается с человеком".
Сегодня к нему на сеансы ежедневно (!) приходят тысячи людей. Вот уже восемь лет подряд он лечит те болезни, которые во всех медицинских справочниках значатся неизлечимыми. Он возвращает людям не просто жизнь, он делает эту жизнь гораздо более полнокровной. Тысячи историй болезней, написанные самими пациентами, переполнены чувствами, которые невозможно передать. Десятки лет люди страдали от различных заболеваний, переносили боль и даже привыкли к тому, что эта боль и есть их жизнь, к тому, что врачи только разводят руками, ссылаясь на то, что медицина еще не изобрела средства от подобных недугов. И вот, после сеансов Доктора Коновалова, они открывают для себя эту жизнь заново. Жизнь без боли, без постоянных приступов болезни оказывается совершенно иной. Здоровому человеку понять это, возможно, трудно. Только кого, скажите на милость, в наше время можно назвать здоровым? Мы все настолько привыкаем к своим болячкам, что, пока они нас не беспокоят, готовы считать себя здоровыми. Камни в почках до поры до времени не двигаются, остеохондроз поначалу тоже не очень докучает, желудок, правда, дает периодические сбои, но мы люди современные, а значит, активно пользуемся ежедневно рекламируемыми по телевизору обезболивающими препаратами. До тех пор, пока врачи не обнаружат… Язву? Рак? Но когда это еще будет? Через десять лет? Через год? Через месяц?
«Если у вас обнаружили какое-то заболевание и поставили диагноз, это вовсе не значит, что это заболевание внезапно возникло у вас за последнее время. Скорее всего, вы, жили с этим заболеванием много лет, возможно даже с раннего детства, а теперь оно проявило себя клинически: появилась боль, выросла опухоль, возникли поражения кожи».
У Коновалова не только оригинальная практика лечения болезней, но и своя не менее оригинальная теория их возникновения и лечения. Продолжая внимательно изучать медицинскую литературу, вникая во все новые веяния, отслеживая появление новых препаратов и технологий. Доктор решительно не читает книг по биоэнергетике, эзотерическим доктринам.
"Я практик, – говорит он. – Я ученый, и меня не так-то просто убедить в том, что существует чисто гипотетически, чего нельзя увидеть собственными глазами и проверить на практике. Поэтому с тех пор как я понял, что обладаю способностью управлять энергией, использовать ее для лечения, то принял решение: не читать никаких книг по эзотерике, чтобы сохранить чистоту эксперимента. Все теоретические знания и о болезнях и о системе мироздания, которые я по частям излагаю на своих сеансах, приходят ко мне не из книг. Я привык проверять и перепроверять себя, потому что медик ошибаться не может, слишком велика ответственность врача за ошибку, она может быть равна человеческой жизни".
Несмотря на то что Коновалов не читает всего, что написано о биологическом поле человека, об устройстве мироздания, о душе, его обширная теория, охватывающая образование Вселенной и объясняющая возникновение различных заболеваний, в чем-то похожа на всемирно известные доктрины, но в чем-то весьма своеобразна. В ней мало общих фраз и туманных положений, она объясняет многое из того, что до сих пор оставалось загадкой для нас. И объясняет это на научном уровне. Коновалов и здесь продолжает оставаться трезвомыслящим ученым, проверяющим все на опыте, учитывающим достижения и открытия современной медицины. Только мыслит гораздо более широко и крайне революционно.
И все-таки, перед тем как начать изложение его космогонической теории и связанных с ней проблем здоровья человека, необходимо вернуться к истокам его пути, внимательно проследить за тем, как ученый-медик превращался в целителя, использующего в своем лечении Энергию Сотворения[5].
ЗАМКНУТЫЙ КРУГ
В 1988 году Сергей Сергеевич Коновалов пришел по распределению работать в Окружной клинический госпиталь им. 3. С. Соловьева. Год работы в отделении неотложной терапии и реанимации отодвинул на некоторое время его поиски нового пути.
Размышлять и сомневаться здесь времени не было.
Работа требовала знаний, практических навыков, молниеносного принятия решений. Сюда поступали люди, находящиеся на грани между жизнью и смертью, и нужно было сделать все возможное, чтобы спасти их, вывести из угрожающего состояния. Это наделяло работу высшим смыслом, заставляло отдавать все силы и знания спасению человека. Наверное, невозможно описать то чувство триумфа и восторга, которое испытывал и он, и медицинские сестры – совсем молоденькие девушки, когда благодаря их усилиям остановившееся сердце снова начинало биться через тридцать, сорок, а то и пятьдесят минут. Его душа, жаждущая, похоже, только одного – помогать людям, наконец-то была удовлетворена!.. Но ненадолго.
И все-таки путь, который был предназначен Сергею Сергеевичу, и здесь самым необычным образом подавал свои тайные знаки, заставляя задумываться, искать. Разумеется, каждый врач, работающий в реанимации, неоднократно сталкивается со смертью. К смерти нельзя привыкнуть. Она – боль и горе родных, их слезы и страдания. Все это отзывается необыкновенной тяжестью на сердце врача, на руках которого умирает пациент. Однажды, после смерти пациента, когда Сергей Сергеевич с тяжелым грузом на сердце вошел в ординаторскую, буквально через минуту-две вслед за ним тихо, взволнованно и как-то украдкой вошла медсестра. "Вы знаете, – пролепетала она, обращаясь к Коновалову, – мне страшно". Сергей Сергеевич удивленно поднял брови: к сожалению, не всегда усилия реанимационной бригады заканчивались победой над смертью, но медицинский персонал не испытывал никогда суеверного страха перед умершим человеком. "Там что-то странное…" – продолжала она, и Сергей Сергеевич поспешил назад, в реанимационную палату. В одном из верхних темных углов они вместе с медсестрой, замерев, наблюдали явственно светящееся бесформенное пятно…
Это произошло только однажды. Или только однажды было замечено врачами. Но махнуть рукой на это было не так-то просто. Что же такое смерть?
Остановка сердца? Прекращение процессов жизнедеятельности? И все? Но почему при виде этого странного свечения сразу приходит в голову мысль о душе, покидающей тело? Возможно ли такое?
Раздумывать было некогда. Работа не оставляла на это времени. И все-таки иногда случались необъяснимые вещи. Необъяснимые с точки зрения науки…
Так, например, больной, находящийся в коме, неожиданно пришел в себя и сел на кровати. К нему направилась удивленная медсестра: выход из комы – явление довольно редкое. Мужчина начинает собирать вещи. Медсестра, не понимая, что происходит, спрашивает его: "Что вы делаете? Ложитесь". – "Передайте это моей жене, – просит больной, протягивая ей собранные вещи, – мне это уже не понадобится". – "Да что вы такое говорите? Ложитесь, успокойтесь, я сейчас позову врача…" – "Не нужно врача, меня уже нет, я ушел, передайте это…" С этими словами больной снова ложится в постель и… умирает.
Все это вызывало не просто изумление, все это будило воображение и ум. Может быть, смерть – это не конец, а только граница, за которой – совсем другая жизнь? Так ли наивно религиозное представление о бессмертной душе? Так ли далеко от истины?
И в чем же тогда истина?
Через какое-то время Доктор Коновалов понял, что не испытывает полного удовлетворения от своей работы. Он ведь видит больного только короткое время, спасает его, отводит от страшной черты, за которой – смерть, небытие, а дальше тот переходит в обычное отделение больницы, и его дальнейшая судьба неизвестна. Возможно, кому-то это покажется обычным делом, нормальным явлением.
Действительно, если врач будет интересоваться судьбой каждого своего пациента, вникать во все ее нюансы, то что же получится? У него и времени не останется на личную жизнь. А врач ведь обыкновенный человек, у него свои заботы, обязанности перед семьей. И разве возможно впустить в свою душу этот бесконечный поток человеческой боли и страданий, с которым врач ежедневно сталкивается в силу своей профессии? Душа не выдержит! Поэтому одни врачи привыкают держать душу на запоре, виртуозно делая свое дело, но ни в коем случае не допуская внутрь чужую жизнь со всеми ее страданиями, а другие в какой-то момент просто привыкают к чужим страданиям, устав сочувствовать, равнодушно делают свое дело. Это они говорят пациентам: "Не вы один такой", "У вас не самое тяжелое заболевание", "Ваши жалобы – обычное дело". Знакомо? Еще бы!
Размышлять и сомневаться здесь времени не было.
Работа требовала знаний, практических навыков, молниеносного принятия решений. Сюда поступали люди, находящиеся на грани между жизнью и смертью, и нужно было сделать все возможное, чтобы спасти их, вывести из угрожающего состояния. Это наделяло работу высшим смыслом, заставляло отдавать все силы и знания спасению человека. Наверное, невозможно описать то чувство триумфа и восторга, которое испытывал и он, и медицинские сестры – совсем молоденькие девушки, когда благодаря их усилиям остановившееся сердце снова начинало биться через тридцать, сорок, а то и пятьдесят минут. Его душа, жаждущая, похоже, только одного – помогать людям, наконец-то была удовлетворена!.. Но ненадолго.
И все-таки путь, который был предназначен Сергею Сергеевичу, и здесь самым необычным образом подавал свои тайные знаки, заставляя задумываться, искать. Разумеется, каждый врач, работающий в реанимации, неоднократно сталкивается со смертью. К смерти нельзя привыкнуть. Она – боль и горе родных, их слезы и страдания. Все это отзывается необыкновенной тяжестью на сердце врача, на руках которого умирает пациент. Однажды, после смерти пациента, когда Сергей Сергеевич с тяжелым грузом на сердце вошел в ординаторскую, буквально через минуту-две вслед за ним тихо, взволнованно и как-то украдкой вошла медсестра. "Вы знаете, – пролепетала она, обращаясь к Коновалову, – мне страшно". Сергей Сергеевич удивленно поднял брови: к сожалению, не всегда усилия реанимационной бригады заканчивались победой над смертью, но медицинский персонал не испытывал никогда суеверного страха перед умершим человеком. "Там что-то странное…" – продолжала она, и Сергей Сергеевич поспешил назад, в реанимационную палату. В одном из верхних темных углов они вместе с медсестрой, замерев, наблюдали явственно светящееся бесформенное пятно…
Это произошло только однажды. Или только однажды было замечено врачами. Но махнуть рукой на это было не так-то просто. Что же такое смерть?
Остановка сердца? Прекращение процессов жизнедеятельности? И все? Но почему при виде этого странного свечения сразу приходит в голову мысль о душе, покидающей тело? Возможно ли такое?
Раздумывать было некогда. Работа не оставляла на это времени. И все-таки иногда случались необъяснимые вещи. Необъяснимые с точки зрения науки…
Так, например, больной, находящийся в коме, неожиданно пришел в себя и сел на кровати. К нему направилась удивленная медсестра: выход из комы – явление довольно редкое. Мужчина начинает собирать вещи. Медсестра, не понимая, что происходит, спрашивает его: "Что вы делаете? Ложитесь". – "Передайте это моей жене, – просит больной, протягивая ей собранные вещи, – мне это уже не понадобится". – "Да что вы такое говорите? Ложитесь, успокойтесь, я сейчас позову врача…" – "Не нужно врача, меня уже нет, я ушел, передайте это…" С этими словами больной снова ложится в постель и… умирает.
Все это вызывало не просто изумление, все это будило воображение и ум. Может быть, смерть – это не конец, а только граница, за которой – совсем другая жизнь? Так ли наивно религиозное представление о бессмертной душе? Так ли далеко от истины?
И в чем же тогда истина?
Через какое-то время Доктор Коновалов понял, что не испытывает полного удовлетворения от своей работы. Он ведь видит больного только короткое время, спасает его, отводит от страшной черты, за которой – смерть, небытие, а дальше тот переходит в обычное отделение больницы, и его дальнейшая судьба неизвестна. Возможно, кому-то это покажется обычным делом, нормальным явлением.
Действительно, если врач будет интересоваться судьбой каждого своего пациента, вникать во все ее нюансы, то что же получится? У него и времени не останется на личную жизнь. А врач ведь обыкновенный человек, у него свои заботы, обязанности перед семьей. И разве возможно впустить в свою душу этот бесконечный поток человеческой боли и страданий, с которым врач ежедневно сталкивается в силу своей профессии? Душа не выдержит! Поэтому одни врачи привыкают держать душу на запоре, виртуозно делая свое дело, но ни в коем случае не допуская внутрь чужую жизнь со всеми ее страданиями, а другие в какой-то момент просто привыкают к чужим страданиям, устав сочувствовать, равнодушно делают свое дело. Это они говорят пациентам: "Не вы один такой", "У вас не самое тяжелое заболевание", "Ваши жалобы – обычное дело". Знакомо? Еще бы!