Страница:
— Союзников у нас нет, — отрешённо сказала Мать-Ведунья, разглядывая каменный свод. — Восточные — далеко, океаноиды — не слишком понятны…
— А Внешние?
— Обрати лик свой к богам, если силы оставили тебя? Не ты ли говорил: «Неизвестные величины лучше не принимать в расчёт — даже если они потенциально имеют знак плюс»? Я не уповала бы на Внешних: они и так сделали для нас, ортов, главное — спасли горстку почти обезумевших Уцелевших, доедавших последние консервы и уже отчаявшихся выжить среди радиоактивных пустынь. Закон Равновесия един для всех — думаю, что и Внешние не в силах его отменить. Они уже дали нам ещё один шанс остаться жить — и надо полагать, последний.
— Наверное, ты права. Во всяком случае, не мне с тобой спорить — в тонкой магии тебе нет равных.
— Это что, такой тонкий комплимент?
— Да нет — просто подтверждение давно известной всем ортам истины.
— Отрадно слышать. Подожди, но ведь в нашем изуродованном и больном Мире есть и ещё кое-кто!
— И кто же это? Кровожадные твари Развалин? Или ты решила заключить союз против Хозяев с безмозглыми клямбами?
— В Развалинах обитают не только змеи-кровососы и зверь-трава. Там ещё и призраки попадаются.
— Призраки?! И ты считаешь, с ними можно договориться? Да с ними и общаться-то не всякий сможет! Несерьёзно…
— Ну, серьёзно или несерьёзно — это мы ещё посмотрим. Есть тут у меня кое-какие мысли по этому поводу…. Посоветуюсь со своими девочками, прикинем, что да как…
— Призраки… Миражи-гуляки…. Послушай, Верховная Магиня, а не провалиться ли всем этим призракам в Бездну, куда они никак не могут отправиться? Хотя бы на время? Ночь катится к утру — может, вспомним, что мы с тобой не только Мать-Ведунья и Отец-Воевода, но ещё и супруги, а?
— А вот сейчас, пожалуй, уже ты прав!
— Знаешь, Вермей, мы так редко называем друг друга по имени, что иногда я боюсь забыть наши с тобой настоящие имена.…
— Да, Азуль, для всего племени гор мы с тобой всего лишь Мать-Ведунья и Отец-Воевода — других имён у нас и быть не может. Спи, моя единственная… Хорошие ночи имеют одно неприятное свойство: они очень редки и очень быстро проходят…
— У властителей всех времён и народов никогда не хватало времени для самих себя…. И почему только Разумных так манит Власть?
— Думаю, что ответа на этот вопрос не знают даже Внешние.
ГЛАВА ЧЕТВЁРТАЯ. ГОРОД.
— А Внешние?
— Обрати лик свой к богам, если силы оставили тебя? Не ты ли говорил: «Неизвестные величины лучше не принимать в расчёт — даже если они потенциально имеют знак плюс»? Я не уповала бы на Внешних: они и так сделали для нас, ортов, главное — спасли горстку почти обезумевших Уцелевших, доедавших последние консервы и уже отчаявшихся выжить среди радиоактивных пустынь. Закон Равновесия един для всех — думаю, что и Внешние не в силах его отменить. Они уже дали нам ещё один шанс остаться жить — и надо полагать, последний.
— Наверное, ты права. Во всяком случае, не мне с тобой спорить — в тонкой магии тебе нет равных.
— Это что, такой тонкий комплимент?
— Да нет — просто подтверждение давно известной всем ортам истины.
— Отрадно слышать. Подожди, но ведь в нашем изуродованном и больном Мире есть и ещё кое-кто!
— И кто же это? Кровожадные твари Развалин? Или ты решила заключить союз против Хозяев с безмозглыми клямбами?
— В Развалинах обитают не только змеи-кровососы и зверь-трава. Там ещё и призраки попадаются.
— Призраки?! И ты считаешь, с ними можно договориться? Да с ними и общаться-то не всякий сможет! Несерьёзно…
— Ну, серьёзно или несерьёзно — это мы ещё посмотрим. Есть тут у меня кое-какие мысли по этому поводу…. Посоветуюсь со своими девочками, прикинем, что да как…
— Призраки… Миражи-гуляки…. Послушай, Верховная Магиня, а не провалиться ли всем этим призракам в Бездну, куда они никак не могут отправиться? Хотя бы на время? Ночь катится к утру — может, вспомним, что мы с тобой не только Мать-Ведунья и Отец-Воевода, но ещё и супруги, а?
— А вот сейчас, пожалуй, уже ты прав!
* * *
…В чёрном небе горели равнодушные звёзды. Им всё равно, куда падают холодные иглы их лучей — на цветущий Мир, на умирающий, или на вовсе безжизненный. И тем более звёздам нет никакого дела до мужчины и женщины, любящих друг друга в крохотном подземном гроте маленького искорёженного мирка на окраине Галактики — таким миркам во Вселенной несть числа…— Знаешь, Вермей, мы так редко называем друг друга по имени, что иногда я боюсь забыть наши с тобой настоящие имена.…
— Да, Азуль, для всего племени гор мы с тобой всего лишь Мать-Ведунья и Отец-Воевода — других имён у нас и быть не может. Спи, моя единственная… Хорошие ночи имеют одно неприятное свойство: они очень редки и очень быстро проходят…
— У властителей всех времён и народов никогда не хватало времени для самих себя…. И почему только Разумных так манит Власть?
— Думаю, что ответа на этот вопрос не знают даже Внешние.
ГЛАВА ЧЕТВЁРТАЯ. ГОРОД.
— Кто ты? — вопрос вырвался сам собой. Муэт совсем не была уверена в том, что появившаяся перед ней женщина не является плодом воображения орты или какой-то хитрой уловкой Хозяев.
— Эла, — голос существа (или видения ?) звучал мягко и дружелюбно, и говорила она на языке народа Катакомб — чисто и без малейшего акцента.
«Какое странное имя…», — подумала пленница. И тут же она поняла, что незнакомка владеет магией — наверно, работу её сознания и слышала орта несколько минут назад, — потому что эла прочла эту её мысль и ответила.
— Это не имя. Меня зовут Кли. Эла — это женщина элов, или, если пользоваться вашей терминологией, Хозяйка. Точно так же, как орта — это женщина Уцелевших. Но ты ведь спросила «Кто ты?», а не «Как тебя зовут?», поэтому я и ответила именно на поставленный вопрос. Разве не так? — закончила назвавшаяся Кли и улыбнулась.
Муэт поймала себя на том, что её мысли, мысли магини племени гор, всегда покорные воле орты, уподобились вдруг стайке перепуганных бабочек-прозрачников. Охотясь за ними, ростки использовали немудрёные детские заклинания-пугалки, — после таких чар бабочки на какое-то время теряли способность летать, и их можно было собирать голыми руками. Что-то похожее творилось сейчас и с мыслями Муэт, и немудрено — ведь рушились знакомые с детства незыблемые стереотипы. «Элам женщины не нужны!» — а перед ней спокойно стоит женщина (или это всё-таки морок?) и называет себя элой-Хозяйкой. И при этом она вовсе не выглядит откровенно враждебной и не собирается (во всяком случае, пока) тащить пленницу на какой-то там мрачный алтарь древних богов для немедленного принесения её в жертву этим кровожадным божествам. Нет, эта эла спокойно стоит перед ней и улыбается! Понятное дело, полный сумбур в сознании маг-орты — это действительно смешно…
Чтобы сосредоточиться, Муэт принялась рассматривать Кли. То, что эла очень похожа на женщину народа гор, орта заметила сразу, как только это существо (Муэт всё ещё упорно цеплялась за это безликое понятие, словно надеясь, что всё усвоенное со времён ученичества не может вот так запросто оказаться в корне неверным) появилось в открывшемся стенном проёме. Причём эла походила не просто на орту, а на очень красивую орту: правильные черты лица, стройная фигура, густые тёмные волосы до плеч. И глаза — огромные, лучистые, светящиеся умом, пониманием и …добротой! Неужели перед ортой беспощадный враг, лишь накинувший на себя совершенную и прекрасную оболочку? Невероятно…. Хотя что ей, Муэт, известно о магии Хозяев? Магия элов несовершенна (а штампам и вовсе недоступна!), а перед ортой стоит создание, без всяких затруднений читающее её мысли! Что, придётся распроститься с ещё одним стереотипом? Правда, можно предположить, что всё дело в особых свойствах Темниц — ведь здесь содержат пленных магов… Интересно, а как бы реагировали мужчины, появись в племени подобная красавица? Да, на недостаток внимания она вряд ли могла бы пожаловаться…. Сколько же ей лет? Даже в комбинезоне, похожем на доспехи солдат-штампов, только более тонком и изящном, и оставляющем открытыми голову и шею, эла выглядит очень впечатляюще. Нетрудно домыслить, какой она была бы в брачном полупрозрачном наряде на Празднике Цветов…. И всё-таки, почему Хозяек не то что никогда не брали в плен, но даже не слышали об их существовании? Или элы не выпускают своих жён за пределы Города? Неужели даже Старшим ничего не известно о женщинах-элах? И они что, тоже дети Инкубатора? Тогда остаётся признать, что Хозяева, коль скоро они могут создавать таких совершенных существ, в чём-то сравнялись с богами-Внешними!
Кли терпеливо ждала, пока Муэт овладеет собой. Она снова улыбнулась, когда орта подумала о том впечатлении, какое эла произвела бы в Катакомбах, но посерьёзнела при размышлениях Муэт о природе и происхождении эл. Заметив, что пленница пришла в себя настолько, что готова задавать вопросы, эла предостерегающе подняла вверх тонкую ладонь.
— Сейчас ты пойдёшь со мной. Тебе многое предстоит увидеть, и вопросов у тебя появится очень много. Собирай их — я отвечу. Но сначала подкрепись — питаться энергией напрямую , как это вы умеете делать, у тебя здесь не получится. Магия под куполом Города спит , поэтому хвататься за оружие бессмысленно. Впрочем, ты можешь сама проверить и убедишься, что я тебя не обманываю… — Кли вдруг как-то странно посмотрела на пленницу и опустила руку.
«Спит, но не совсем… » — тихо-тихо прошелестело вдруг в сознании орты; настолько тихо, что Муэт не была уверена, что этот шелест-шёпот ей не почудился.
Заполнивший сферическую (уже комнату, а не камеру!) свет выровнялся. Пол под ногами обрёл ненавязчивую мягкость толстого меха или ковра (хоть и остался таким же металлическим на вид), из стены возле проёма бесшумно выдвинулся-опустился стол; из-под его казавшейся деревянной поверхности живыми существами вынырнули два удобных кресла. Орта не могла понять суть разворачивающегося перед ней действа — было ли это магией хорошего уровня или же высочайшей технологией, вплотную подошедшей к тому рубежу, за которым она становится трудноотличимой от чародейства. Во всяком случае, отзвуков творимой волшбы Муэт не заметила, хотя и попробовала принюхаться . Как там сказала эла — «Магия под куполом Города спит»? Но почему же тогда орту не покидает неприятное ощущение, будто бы за ней, пленницей (не стоит забывать, что здесь всё-таки Темницы, и что она оказалась тут совсем не по доброй воле), — а заодно и за элой по имени Кли — очень внимательно кто-то наблюдает? И этот кто-то силён — очень силён! — и отнюдь не исполнен добродушия. И природа силы этого таинственного наблюдателя неясна — то ли чистая магия, то ли магия Хозяев — техника , то ли что-то среднее, включающее в себя и первое, и второе.
А на столе тем временем — на этот раз с тихим мелодичным звуком — возникла (выросла?) изящная ваза из прозрачного материала, похожего на горный хрусталь, в которой горкой лежали диковинные фрукты. Таких плодов молодая орта не видела за свою короткую жизнь и даже не подозревала, что земля искалеченного мира ещё способна их рождать. Рядом с вазой появились два овальных сосуда с крышками, из-под которых сочился тёплый ароматный парок. Ноздри Муэт дрогнули — только сейчас она ощутила, насколько голодна. И ещё орта много бы дала сейчас за то, чтобы омыть себя очищающей магией — этим заклятьям умудрённые ведуньи, заботившиеся о здоровье будущих цветов, обучали девочек-бутонов в первую очередь, когда те только-только начинали входить в силу. Или хотя бы подставить тело под ледяную струю подземного ручья-водопада…
Кли, извлекавшая прямо из стены тёмный узкогорлый сосуд, обернулась.
— Это там, — произнесла она, указывая глазами на противоположную столу стену. — Управлять несложно: температура воды изменяется в зависимости от твоего желания. Иди, вымойся.
Часть стены растаяла, открыв светлую нишу. С потолка этого странного грота стекали вниз быстрые водяные струйки. Муэт немного помедлила, а затем решительно освободилась от одежды — если невидимый продолжает наблюдать за ней, пусть оценит, какова женщина народа Уцелевших! А управлять искусственным водопадом действительно оказалось легко и просто: не только температура, но и напор, и количество льющейся сверху воды менялись — стоило только пленнице оформить мысленный приказ. «Интересно, — подумала она, — а как же спящая в Городе магия? Или это что-то другое?». Ко всему прочему, тугие водяные струи были насыщены пузырьками газа, дополнительно освежающего кожу, — через пару минут орта чувствовала себя так, словно и не было позади тяжёлого боя на Рубеже, и пленения, и долгого полёта в чреве боевого аппарата в бессознательном состоянии. Муэт ощутила себя прежней — и тут же потянулась к Силе. Потянулась — и осеклась. Мысль работала, но форма заклятья оставалась пустой — доступ к энергии был блокирован. Кли не обманула — хвататься за оружие здесь бессмысленно. Ну что ж, ожидать от Хозяев чего-то другого было бы более чем наивно!
Остановив воду, Муэт поискала глазами кусок ткани — надо же чем-то вытереться!
— Позови тёплый воздух, — донёсся до неё голос Кли. Понятно, Хозяйка ни на секунду не оставляет сознание своей подопечной без должного внимания. Ладно, воздух так воздух — я могу быть очень послушной, дорогие Хозяева…. И глупостей вы от меня не дождётесь: я всегда была очень умной девочкой!
Во взгляде элы, которым та окинула шагнувшую из затянувшейся за её спиной ниши орту, скользнуло откровенное одобрение.
— А ты хороша. И это просто великолепно ! — услышала Муэт. «Так, значит, и я могу читать мысли Хозяйки, — подумала орта. — Но вот только всегда, или если…»
— Или если , — тут же зазвучало в её сознании. — Если я не буду специально от тебязакрываться. Нам ещё рановато быть с тобой на равных , — промыслила Кли и добавила, ощутив непонимание орты. — Ты всё поймёшь — только немного позже…
— Кстати, — сказала она уже вслух, — ты даже не назвала своего имени. Согласись, это не совсем вежливо!
— Знаешь, Кли, то, как здесь со мной обращаются — пока! — не скрою, вызывает у меня некоторое недоумение. Поневоле начинаешь чувствовать себя желанной гостьей! Вот только гостей , — орта подчеркнула это слово, — не тащат к себе силой в летающей жестяной коробке, перебив перед этим множество сородичей дорогой гостьи! А зовут меня Муэт — хотя, надо полагать, тебе — вам — это уже известно. При ваших-то возможностях, да в вашем родном Городе вы наверняка основательно порылись в моём разуме, пока я была без сознания. Разве не так?
— Ты права, — спокойно ответила Кли, — даже в большей степени, чем предполагаешь. Очень надеюсь, что достаточно скоро ты всё поймёшь — причём поймёшь правильно. А пока — не хочешь ли одеться? Мы поедим и пойдём в Город. Там нам может встретиться кто-нибудь — а скорее всего, так оно и будет, — и вид обнажённой прекрасной женщины может произвести чересчур сильное впечатление…
— На кого же? Неужели на штампов? — съязвила Муэт. — Только не говори мне, что они бурно реагируют на женские прелести — мне доводилось видеть трупы ваших солдат, и я знаю: им нечем реагировать!
— При чём здесь слуги, — эла говорила всё так же спокойно, без тени раздражения или неприязни, не обратив ни малейшего внимания на упоминание о трупах солдат-штампов. — Неужели ты думаешь, что я сплю в гордом одиночестве? Тебе доводилось видеть мёртвого Хозяина?
— Ты хочешь сказать, — ошеломлённо прошептала орта, — что я… что меня…
— Давай не будем спешить с выводами, ладно? — прервала пленницу Кли.
«Значит, элы захватывают орт только для того, чтобы делать из них своих наложниц? — растеряно думала Муэт, оглядываясь по сторонам в поисках своей одежды. — Почему же эта простая мысль раньше не приходила мне в голову? И почему менторы никогда не говорили ни о чём подобном? Неужели за сотни лет…»
— Твой наряд, — услышала она по-прежнему спокойный голос элы, — выглядел бы на улицах и в коммуникационных ходах Города… э-э-э… несколько странным. Брюки и куртки ортов слишком прочно ассоциируются здесь с образом врага. Поэтому надень вот это…
В правой руке Кли держала одеяние, подобное её собственному, — серебристый с голубоватым отливом комбинезон — а на согнутой левой руке Хозяйки висело нечто тонкое, полупрозрачное, напоминавшее сгустившийся воздух.
— Одевайся, — на этот раз в голосе Кли прорезались требовательные нотки. — Времени у нас с тобой меньше, чем хотелось бы, — она замолчала, словно к чему-то прислушиваясь. — Комбинезон примет твой размер, а это, — Хозяйка чуть шевельнула левой рукой, — приятно носить на теле. Металлоткань, пусть даже тончайшая, всё-таки грубовата для кожи…
«Не будь дикаркой ! — вновь раздался в сознании Муэт еле различимый голос. — Я был отебе гораздо более высокого мнения !». И орта впервые подумала, что этот шуршащий шёпот предназначен только ей — и никому другому (в том числе и невидимому — или невидимым).
Орта очень хотела есть, но вкуса пищи она даже не ощутила — настолько её ошеломило всё свалившееся на неё за такое короткое время. Тем не менее, яства элов явно превосходили качеством простую еду обитателей Катакомб — это она заметила, — а душистый напиток из тёмной бутыли вообще не имел себе равных в скудном рационе Уцелевших. Чувствуя на языке сладость и аромат вина , Муэт вдруг поймала себя на странной мысли, которая показалась бы ей дикой всего час назад: «А почему, собственно говоря, мы воюем? Неужели не может быть мирами между нами? Нас — и Уцелевших, и Хозяев, — горстка на всей этой планете, и угроза Проклятья давит на всех нас с одинаковой тяжестью! Не лучше ли было бы выживать вместе, чем беспощадно убивать друг друга столько лет?». И тут же орта снова ощутила на себе какой-то непонятный взгляд элы — словно та хотела что-то сказать, но не могла. Вместо этого Кли спросила:
— Ну как, подкрепилась? Тогда идем. Тебе надо многое увидеть — и понять.
…Продолжающий сам себя телескопический коридор казался бесконечным. Вроде бы ещё шаг — и вот она, стена. Но нет — стена тает, и снова впереди тянется лента пола, обрамлённая смыкающейся вверху сферой гладких стен. Шаг, другой, пятый, десятый, двадцатый — и снова стена, появившаяся только для того, чтобы беззвучно исчезнуть при их приближении к преграде. Куда ведёт этот раздвигающийся ход? Надо полагать, он должен где-то и чем-то закончиться…. Разумные существа не возводят бессмысленных сооружений, а элы — они разумны. Очень разумны…. И даже штампы разума отнюдь не лишены. Но ход-туннель всё продолжался, менял направление, разветвлялся, пересекался с другими такими же точно туннелями. И нигде никто им не встретился — ходы были пустынны и мертвы.
Очень скоро Муэт потеряла представление о том, где они находятся, и где остались покинутые ими Темницы. В Катакомбах орта ориентировалась безошибочно — здесь она чувствовала себя букашкой, заблудившейся в гигантском термитнике. Ей, ничего и никого не боявшейся магине, вдруг стало жутко при мысли, что она может отстать от Кли, и тогда орта по имени Муэт просто умрёт в этих бесконечных переходах, где нет — и не может быть! — ни единого живого существа. Дочери племени гор даже пришлось сделать над собой некоторое усилие, чтобы стряхнуть этот липкий и беспричинный страх. И тут за очередной растаявшей стеной бесконечный ход вдруг закончился небольшой площадкой, ограждённой перилами.
Перед ними раскинулся громадный зал, далеко превосходящий размерами Большой зал Катакомб. Очертания зала были резкими, без плавных закруглений; шесть его стен соединялись между собой под геометрически выверенными равными углами, образуя правильный шестигранник. Гексагональный потолок усеивали ряды световых узлов, наполнявших зал искусственным голубовато-мертвенным светом. А пол представлял собой единую ячеистую структуру, составленную из множества плотно прилегавших друг к другу одинаковых шестиугольных плит с длиной стороны примерно в полтора-два локтя. Плиты имели разный цвет — от тёмно-синего до ярко-красного — и казалась полупрозрачными. И под ними шевелилось нечто живое ; неясные тени то замирали, то вновь начинали своё мерное и медленное движение. Смотревшую с высоты четырёх своих ростов орту — они с Кли стояли на узком балконе, куда их вывел бесконечный коридор, — это зрелище заворожило дыханием происходящего на её глазах таинства. Муэт не ощущала магии, но слышала доносившееся до неё глухое бормотание, словно под разноцветными плитами возилось и жаловалось на что-то неведомое многоязыкое существо. Так ведь это же…
— Да, Муэт, — неусыпная надзирательница-эла ответила на безмолвный вопрос гостьи-пленницы раньше, чем он был задан. — Это Инкубатор — святая святых Города.
По всему периметру зала, за прозрачными стенами, перемигивались бесчисленными огоньками машины, и сновали фигуры в белом. Штампы — только не в солдатских доспехах, а в лабораторной униформе . Такого понятия орта не знала, но само словосочетание всплыло откуда-то из глубин её сознания (или, быть может, возникло там по подсказке Кли?).
— Здесь тысячи и тысячи гнёзд. И в каждом из них — в каждом! — вызревает своё семя. Инкубатор порождает вдесятеро больше существ с нужными свойствами , чем рожают детей все цветы твоего народа. А будет ещё больше — гораздо больше. Смотри внимательно, дочь племени гор! И пойми — твой народ обречён, обречён просто потому, что десять (а тем более пятнадцать-двадцать) всегда больше, чем один. И никакая магия вам не поможет: Хозяева равнодушны к жизни и смерти штампов, а вы — вы скорбите о каждом павшем орте.
Тёмные тени в колодцах под шестиугольными крышками двигались, и бубнили своё нечленораздельные голоса, то ли жалуясь, то ли негодуя.
— Сотни и сотни лет назад, когда Настоящие Разумные только начинали заниматься искусственным изготовлением себе подобных, они ещё не могли обойтись без женщины — она была необходима на заключительной стадии процесса. В материнской утробе развивался и рос подсаженный туда сделанный зародыш, а дальше всё шло по законам природы. Предки Хозяев пошли дальше, а элы довели технологию до совершенства. Эти ячейки-колодцы, — Кли говорила бесстрастно, как отвечавшая хорошо выученный урок примерная ученица, — есть точные модели-подобия детородного чрева, и все условия внутри них идентичны естественным. Так что кое в чём менторы тебя не обманывали — женщины элам не нужны, по крайней мере, для…
Густой и тяжёлый звук прервал Хозяйку. Одна из плит светилась алым и подрагивала. За прозрачной дальней стеной засуетились, а из потолка выдвинулась быстро удлиняющаяся суставчатая конструкция.
— Как удачно! — с нескрываемым удовольствием произнесла Кли. — Ты всё увидишь сама — в деталях.
Алый шестиугольник померк и вскрылся — целиком. В колодце тихо бурлила мутная жидкость, из-под поверхности которой выпячивалось обтянутое светлой плёнкой нечто . Механическая рука подтянулась к раскрывшейся ячейке и выбросила многопалый захват — толстые щупальца осторожно коснулись чуть шевелившегося в жидкости кокона и оплели его. С тихим жужжанием рука пошла вверх, и Муэт увидела…
Между сомкнувшимися отростками хватателя остались достаточные просветы, и орта хорошо разглядела то, что вытащила из колодца механическая рука: длинный кокон из прозрачной плёнки, внутри которого прорисовывалась фигура штампа — в полный рост. Рука прошла рядом с балконом, бережно транспортируя свою ношу к раскрывшимся приёмным дверям лабораторного отсека. Штамп внутри уже жил , конечности подёргивались, по лицу и телу искусственного пробегали быстрые судороги. Но глаза его были закрыты, что делало выходца из Инкубатора похожим на мертвеца. Это — и ещё заданная уродливость тела штампа, лишённого каких бы то ни было признаков пола, — вдруг вызвало у много чего успевшей повидать орты резкий приступ тошноты. Механическая рука подтащила кокон к дверям, штампы в белом приняли новорождённого собрата, погрузили на кресло-тележку и проворно вкатили внутрь. Двери закрылись.
— Послушай, Кли, — Муэт не узнавала собственного голоса, словно говорила не она, а кто-то чужой и незнакомый, — а ты сама — ты тоже…. Вышла отсюда? Ты сделанная?
— Нет. Я — я настоящая, — ответила эла, не опуская глаз под испытующим взглядом пленницы, — такая же, как и ты сама. И пришла я в этот мир точно так же, как ты.
«Мы с тобой одной крови, сестра ». Орта ничуть не удивилась, вновь уловив тихий загадочный шёпот — она ждала его.
— А эти… новорождённые — они уже готовы к использованию? Помыть, надеть латы, сунуть в руки лучемёт — и вперёд? — спросила орта, стараясь не концентрироваться на тайном шёпоте — осторожность подсказывала, что внимание невидимых к этому постороннему голосу лучше не привлекать.
— Не совсем так. Да, из Инкубатора выходит уже готовый законченный экземпляр — если говорить о биологических параметрах, — формировавшийся в течение нескольких лет. Почти готовый — ему надо адаптироваться к непривычным новым условиям. Но это не главное, главное — биологическую заготовку необходимо довести до приемлемого уровня эффективности применения. Проще говоря, сырого штампа требуется обучить — сознание вылупившегося не наполнено содержанием. Кое-что, конечно, штампы узнают ещё на стадии формирования тела, но доводка всё равно требуется. Обучением слуг ведают машины, коими управляют уже не штампы, а сами элы; и скорость обучения у штампов куда выше, чем у рождённых — на доводку тратится не более пяти-шести лет. В итоге готовый к бою солдат получается — с учётом проведённого в колодце Инкубатора времени — в среднем через десять лет. Вдвое меньше, чем нужно для воспитания полноценного мага-воина! И это ещё одно доказательство того, что Уцелевшие обречены — неизбежно.
— Орды штампов веками штурмуют Рубеж, и всё без толку! — Муэт чувствовала, как в ней закипает раздражение. — Дно Реки поднялось уже на рост взрослого орта от высыпанного в неё пепла сожжённых нашими заклятьями ваших идеальных солдат и от бесчисленных обломков разрушенных боевых аппаратов. Так было, так есть, так будет!
— Времена меняются, Муэт, — загадочно ответила на это Хозяйка.
…Когда они покидали балкон, орта была согласна на мрачное безмолвие бесконечных коммуникационных ходов — лишь бы не видеть то, что она увидела. То ли мёртвая, то ли живая фигура в прозрачной упаковке, по которой стекали тяжёлые вязкие капли, пятнавшие аккуратные цветные шестигранники плит пола жирными шлепками; закрытые глаза штампа; конвульсивное подёргивание рук и ног сделанного ; полное отсутствие привычного магине разумного духа — всё это было слишком мерзко и противоестественно. Уж лучше пустые туннели, чем отвратительная тысячеутробная машина ! Но чуткая эла-опекунша неожиданно обрадовала.
— Пешком идти не придётся — ходы вообще-то не для этого предназначены. По ним перемещаются — причём очень быстро. Просто я должна была показать тебе, насколько велик и подавляющ Город, — добавила она, почувствовав недоумение Муэт.
— Ты вернёшь меня в Темницы?
— Зачем? — искренне удивилась Хозяйка. — Ты провела там достаточно времени, чтобы твоя магия обессилела . Ты ночуешь у меня, в моём апартаменте — места хватит. А держать тебя, — эла уколола пленницу взглядом, — мне не составит никакого труда.
— Эла, — голос существа (или видения ?) звучал мягко и дружелюбно, и говорила она на языке народа Катакомб — чисто и без малейшего акцента.
«Какое странное имя…», — подумала пленница. И тут же она поняла, что незнакомка владеет магией — наверно, работу её сознания и слышала орта несколько минут назад, — потому что эла прочла эту её мысль и ответила.
— Это не имя. Меня зовут Кли. Эла — это женщина элов, или, если пользоваться вашей терминологией, Хозяйка. Точно так же, как орта — это женщина Уцелевших. Но ты ведь спросила «Кто ты?», а не «Как тебя зовут?», поэтому я и ответила именно на поставленный вопрос. Разве не так? — закончила назвавшаяся Кли и улыбнулась.
Муэт поймала себя на том, что её мысли, мысли магини племени гор, всегда покорные воле орты, уподобились вдруг стайке перепуганных бабочек-прозрачников. Охотясь за ними, ростки использовали немудрёные детские заклинания-пугалки, — после таких чар бабочки на какое-то время теряли способность летать, и их можно было собирать голыми руками. Что-то похожее творилось сейчас и с мыслями Муэт, и немудрено — ведь рушились знакомые с детства незыблемые стереотипы. «Элам женщины не нужны!» — а перед ней спокойно стоит женщина (или это всё-таки морок?) и называет себя элой-Хозяйкой. И при этом она вовсе не выглядит откровенно враждебной и не собирается (во всяком случае, пока) тащить пленницу на какой-то там мрачный алтарь древних богов для немедленного принесения её в жертву этим кровожадным божествам. Нет, эта эла спокойно стоит перед ней и улыбается! Понятное дело, полный сумбур в сознании маг-орты — это действительно смешно…
Чтобы сосредоточиться, Муэт принялась рассматривать Кли. То, что эла очень похожа на женщину народа гор, орта заметила сразу, как только это существо (Муэт всё ещё упорно цеплялась за это безликое понятие, словно надеясь, что всё усвоенное со времён ученичества не может вот так запросто оказаться в корне неверным) появилось в открывшемся стенном проёме. Причём эла походила не просто на орту, а на очень красивую орту: правильные черты лица, стройная фигура, густые тёмные волосы до плеч. И глаза — огромные, лучистые, светящиеся умом, пониманием и …добротой! Неужели перед ортой беспощадный враг, лишь накинувший на себя совершенную и прекрасную оболочку? Невероятно…. Хотя что ей, Муэт, известно о магии Хозяев? Магия элов несовершенна (а штампам и вовсе недоступна!), а перед ортой стоит создание, без всяких затруднений читающее её мысли! Что, придётся распроститься с ещё одним стереотипом? Правда, можно предположить, что всё дело в особых свойствах Темниц — ведь здесь содержат пленных магов… Интересно, а как бы реагировали мужчины, появись в племени подобная красавица? Да, на недостаток внимания она вряд ли могла бы пожаловаться…. Сколько же ей лет? Даже в комбинезоне, похожем на доспехи солдат-штампов, только более тонком и изящном, и оставляющем открытыми голову и шею, эла выглядит очень впечатляюще. Нетрудно домыслить, какой она была бы в брачном полупрозрачном наряде на Празднике Цветов…. И всё-таки, почему Хозяек не то что никогда не брали в плен, но даже не слышали об их существовании? Или элы не выпускают своих жён за пределы Города? Неужели даже Старшим ничего не известно о женщинах-элах? И они что, тоже дети Инкубатора? Тогда остаётся признать, что Хозяева, коль скоро они могут создавать таких совершенных существ, в чём-то сравнялись с богами-Внешними!
Кли терпеливо ждала, пока Муэт овладеет собой. Она снова улыбнулась, когда орта подумала о том впечатлении, какое эла произвела бы в Катакомбах, но посерьёзнела при размышлениях Муэт о природе и происхождении эл. Заметив, что пленница пришла в себя настолько, что готова задавать вопросы, эла предостерегающе подняла вверх тонкую ладонь.
— Сейчас ты пойдёшь со мной. Тебе многое предстоит увидеть, и вопросов у тебя появится очень много. Собирай их — я отвечу. Но сначала подкрепись — питаться энергией напрямую , как это вы умеете делать, у тебя здесь не получится. Магия под куполом Города спит , поэтому хвататься за оружие бессмысленно. Впрочем, ты можешь сама проверить и убедишься, что я тебя не обманываю… — Кли вдруг как-то странно посмотрела на пленницу и опустила руку.
«Спит, но не совсем… » — тихо-тихо прошелестело вдруг в сознании орты; настолько тихо, что Муэт не была уверена, что этот шелест-шёпот ей не почудился.
Заполнивший сферическую (уже комнату, а не камеру!) свет выровнялся. Пол под ногами обрёл ненавязчивую мягкость толстого меха или ковра (хоть и остался таким же металлическим на вид), из стены возле проёма бесшумно выдвинулся-опустился стол; из-под его казавшейся деревянной поверхности живыми существами вынырнули два удобных кресла. Орта не могла понять суть разворачивающегося перед ней действа — было ли это магией хорошего уровня или же высочайшей технологией, вплотную подошедшей к тому рубежу, за которым она становится трудноотличимой от чародейства. Во всяком случае, отзвуков творимой волшбы Муэт не заметила, хотя и попробовала принюхаться . Как там сказала эла — «Магия под куполом Города спит»? Но почему же тогда орту не покидает неприятное ощущение, будто бы за ней, пленницей (не стоит забывать, что здесь всё-таки Темницы, и что она оказалась тут совсем не по доброй воле), — а заодно и за элой по имени Кли — очень внимательно кто-то наблюдает? И этот кто-то силён — очень силён! — и отнюдь не исполнен добродушия. И природа силы этого таинственного наблюдателя неясна — то ли чистая магия, то ли магия Хозяев — техника , то ли что-то среднее, включающее в себя и первое, и второе.
А на столе тем временем — на этот раз с тихим мелодичным звуком — возникла (выросла?) изящная ваза из прозрачного материала, похожего на горный хрусталь, в которой горкой лежали диковинные фрукты. Таких плодов молодая орта не видела за свою короткую жизнь и даже не подозревала, что земля искалеченного мира ещё способна их рождать. Рядом с вазой появились два овальных сосуда с крышками, из-под которых сочился тёплый ароматный парок. Ноздри Муэт дрогнули — только сейчас она ощутила, насколько голодна. И ещё орта много бы дала сейчас за то, чтобы омыть себя очищающей магией — этим заклятьям умудрённые ведуньи, заботившиеся о здоровье будущих цветов, обучали девочек-бутонов в первую очередь, когда те только-только начинали входить в силу. Или хотя бы подставить тело под ледяную струю подземного ручья-водопада…
Кли, извлекавшая прямо из стены тёмный узкогорлый сосуд, обернулась.
— Это там, — произнесла она, указывая глазами на противоположную столу стену. — Управлять несложно: температура воды изменяется в зависимости от твоего желания. Иди, вымойся.
Часть стены растаяла, открыв светлую нишу. С потолка этого странного грота стекали вниз быстрые водяные струйки. Муэт немного помедлила, а затем решительно освободилась от одежды — если невидимый продолжает наблюдать за ней, пусть оценит, какова женщина народа Уцелевших! А управлять искусственным водопадом действительно оказалось легко и просто: не только температура, но и напор, и количество льющейся сверху воды менялись — стоило только пленнице оформить мысленный приказ. «Интересно, — подумала она, — а как же спящая в Городе магия? Или это что-то другое?». Ко всему прочему, тугие водяные струи были насыщены пузырьками газа, дополнительно освежающего кожу, — через пару минут орта чувствовала себя так, словно и не было позади тяжёлого боя на Рубеже, и пленения, и долгого полёта в чреве боевого аппарата в бессознательном состоянии. Муэт ощутила себя прежней — и тут же потянулась к Силе. Потянулась — и осеклась. Мысль работала, но форма заклятья оставалась пустой — доступ к энергии был блокирован. Кли не обманула — хвататься за оружие здесь бессмысленно. Ну что ж, ожидать от Хозяев чего-то другого было бы более чем наивно!
Остановив воду, Муэт поискала глазами кусок ткани — надо же чем-то вытереться!
— Позови тёплый воздух, — донёсся до неё голос Кли. Понятно, Хозяйка ни на секунду не оставляет сознание своей подопечной без должного внимания. Ладно, воздух так воздух — я могу быть очень послушной, дорогие Хозяева…. И глупостей вы от меня не дождётесь: я всегда была очень умной девочкой!
Во взгляде элы, которым та окинула шагнувшую из затянувшейся за её спиной ниши орту, скользнуло откровенное одобрение.
— А ты хороша. И это просто великолепно ! — услышала Муэт. «Так, значит, и я могу читать мысли Хозяйки, — подумала орта. — Но вот только всегда, или если…»
— Или если , — тут же зазвучало в её сознании. — Если я не буду специально от тебязакрываться. Нам ещё рановато быть с тобой на равных , — промыслила Кли и добавила, ощутив непонимание орты. — Ты всё поймёшь — только немного позже…
— Кстати, — сказала она уже вслух, — ты даже не назвала своего имени. Согласись, это не совсем вежливо!
— Знаешь, Кли, то, как здесь со мной обращаются — пока! — не скрою, вызывает у меня некоторое недоумение. Поневоле начинаешь чувствовать себя желанной гостьей! Вот только гостей , — орта подчеркнула это слово, — не тащат к себе силой в летающей жестяной коробке, перебив перед этим множество сородичей дорогой гостьи! А зовут меня Муэт — хотя, надо полагать, тебе — вам — это уже известно. При ваших-то возможностях, да в вашем родном Городе вы наверняка основательно порылись в моём разуме, пока я была без сознания. Разве не так?
— Ты права, — спокойно ответила Кли, — даже в большей степени, чем предполагаешь. Очень надеюсь, что достаточно скоро ты всё поймёшь — причём поймёшь правильно. А пока — не хочешь ли одеться? Мы поедим и пойдём в Город. Там нам может встретиться кто-нибудь — а скорее всего, так оно и будет, — и вид обнажённой прекрасной женщины может произвести чересчур сильное впечатление…
— На кого же? Неужели на штампов? — съязвила Муэт. — Только не говори мне, что они бурно реагируют на женские прелести — мне доводилось видеть трупы ваших солдат, и я знаю: им нечем реагировать!
— При чём здесь слуги, — эла говорила всё так же спокойно, без тени раздражения или неприязни, не обратив ни малейшего внимания на упоминание о трупах солдат-штампов. — Неужели ты думаешь, что я сплю в гордом одиночестве? Тебе доводилось видеть мёртвого Хозяина?
— Ты хочешь сказать, — ошеломлённо прошептала орта, — что я… что меня…
— Давай не будем спешить с выводами, ладно? — прервала пленницу Кли.
«Значит, элы захватывают орт только для того, чтобы делать из них своих наложниц? — растеряно думала Муэт, оглядываясь по сторонам в поисках своей одежды. — Почему же эта простая мысль раньше не приходила мне в голову? И почему менторы никогда не говорили ни о чём подобном? Неужели за сотни лет…»
— Твой наряд, — услышала она по-прежнему спокойный голос элы, — выглядел бы на улицах и в коммуникационных ходах Города… э-э-э… несколько странным. Брюки и куртки ортов слишком прочно ассоциируются здесь с образом врага. Поэтому надень вот это…
В правой руке Кли держала одеяние, подобное её собственному, — серебристый с голубоватым отливом комбинезон — а на согнутой левой руке Хозяйки висело нечто тонкое, полупрозрачное, напоминавшее сгустившийся воздух.
— Одевайся, — на этот раз в голосе Кли прорезались требовательные нотки. — Времени у нас с тобой меньше, чем хотелось бы, — она замолчала, словно к чему-то прислушиваясь. — Комбинезон примет твой размер, а это, — Хозяйка чуть шевельнула левой рукой, — приятно носить на теле. Металлоткань, пусть даже тончайшая, всё-таки грубовата для кожи…
«Не будь дикаркой ! — вновь раздался в сознании Муэт еле различимый голос. — Я был отебе гораздо более высокого мнения !». И орта впервые подумала, что этот шуршащий шёпот предназначен только ей — и никому другому (в том числе и невидимому — или невидимым).
Орта очень хотела есть, но вкуса пищи она даже не ощутила — настолько её ошеломило всё свалившееся на неё за такое короткое время. Тем не менее, яства элов явно превосходили качеством простую еду обитателей Катакомб — это она заметила, — а душистый напиток из тёмной бутыли вообще не имел себе равных в скудном рационе Уцелевших. Чувствуя на языке сладость и аромат вина , Муэт вдруг поймала себя на странной мысли, которая показалась бы ей дикой всего час назад: «А почему, собственно говоря, мы воюем? Неужели не может быть мирами между нами? Нас — и Уцелевших, и Хозяев, — горстка на всей этой планете, и угроза Проклятья давит на всех нас с одинаковой тяжестью! Не лучше ли было бы выживать вместе, чем беспощадно убивать друг друга столько лет?». И тут же орта снова ощутила на себе какой-то непонятный взгляд элы — словно та хотела что-то сказать, но не могла. Вместо этого Кли спросила:
— Ну как, подкрепилась? Тогда идем. Тебе надо многое увидеть — и понять.
…Продолжающий сам себя телескопический коридор казался бесконечным. Вроде бы ещё шаг — и вот она, стена. Но нет — стена тает, и снова впереди тянется лента пола, обрамлённая смыкающейся вверху сферой гладких стен. Шаг, другой, пятый, десятый, двадцатый — и снова стена, появившаяся только для того, чтобы беззвучно исчезнуть при их приближении к преграде. Куда ведёт этот раздвигающийся ход? Надо полагать, он должен где-то и чем-то закончиться…. Разумные существа не возводят бессмысленных сооружений, а элы — они разумны. Очень разумны…. И даже штампы разума отнюдь не лишены. Но ход-туннель всё продолжался, менял направление, разветвлялся, пересекался с другими такими же точно туннелями. И нигде никто им не встретился — ходы были пустынны и мертвы.
Очень скоро Муэт потеряла представление о том, где они находятся, и где остались покинутые ими Темницы. В Катакомбах орта ориентировалась безошибочно — здесь она чувствовала себя букашкой, заблудившейся в гигантском термитнике. Ей, ничего и никого не боявшейся магине, вдруг стало жутко при мысли, что она может отстать от Кли, и тогда орта по имени Муэт просто умрёт в этих бесконечных переходах, где нет — и не может быть! — ни единого живого существа. Дочери племени гор даже пришлось сделать над собой некоторое усилие, чтобы стряхнуть этот липкий и беспричинный страх. И тут за очередной растаявшей стеной бесконечный ход вдруг закончился небольшой площадкой, ограждённой перилами.
Перед ними раскинулся громадный зал, далеко превосходящий размерами Большой зал Катакомб. Очертания зала были резкими, без плавных закруглений; шесть его стен соединялись между собой под геометрически выверенными равными углами, образуя правильный шестигранник. Гексагональный потолок усеивали ряды световых узлов, наполнявших зал искусственным голубовато-мертвенным светом. А пол представлял собой единую ячеистую структуру, составленную из множества плотно прилегавших друг к другу одинаковых шестиугольных плит с длиной стороны примерно в полтора-два локтя. Плиты имели разный цвет — от тёмно-синего до ярко-красного — и казалась полупрозрачными. И под ними шевелилось нечто живое ; неясные тени то замирали, то вновь начинали своё мерное и медленное движение. Смотревшую с высоты четырёх своих ростов орту — они с Кли стояли на узком балконе, куда их вывел бесконечный коридор, — это зрелище заворожило дыханием происходящего на её глазах таинства. Муэт не ощущала магии, но слышала доносившееся до неё глухое бормотание, словно под разноцветными плитами возилось и жаловалось на что-то неведомое многоязыкое существо. Так ведь это же…
— Да, Муэт, — неусыпная надзирательница-эла ответила на безмолвный вопрос гостьи-пленницы раньше, чем он был задан. — Это Инкубатор — святая святых Города.
По всему периметру зала, за прозрачными стенами, перемигивались бесчисленными огоньками машины, и сновали фигуры в белом. Штампы — только не в солдатских доспехах, а в лабораторной униформе . Такого понятия орта не знала, но само словосочетание всплыло откуда-то из глубин её сознания (или, быть может, возникло там по подсказке Кли?).
— Здесь тысячи и тысячи гнёзд. И в каждом из них — в каждом! — вызревает своё семя. Инкубатор порождает вдесятеро больше существ с нужными свойствами , чем рожают детей все цветы твоего народа. А будет ещё больше — гораздо больше. Смотри внимательно, дочь племени гор! И пойми — твой народ обречён, обречён просто потому, что десять (а тем более пятнадцать-двадцать) всегда больше, чем один. И никакая магия вам не поможет: Хозяева равнодушны к жизни и смерти штампов, а вы — вы скорбите о каждом павшем орте.
Тёмные тени в колодцах под шестиугольными крышками двигались, и бубнили своё нечленораздельные голоса, то ли жалуясь, то ли негодуя.
— Сотни и сотни лет назад, когда Настоящие Разумные только начинали заниматься искусственным изготовлением себе подобных, они ещё не могли обойтись без женщины — она была необходима на заключительной стадии процесса. В материнской утробе развивался и рос подсаженный туда сделанный зародыш, а дальше всё шло по законам природы. Предки Хозяев пошли дальше, а элы довели технологию до совершенства. Эти ячейки-колодцы, — Кли говорила бесстрастно, как отвечавшая хорошо выученный урок примерная ученица, — есть точные модели-подобия детородного чрева, и все условия внутри них идентичны естественным. Так что кое в чём менторы тебя не обманывали — женщины элам не нужны, по крайней мере, для…
Густой и тяжёлый звук прервал Хозяйку. Одна из плит светилась алым и подрагивала. За прозрачной дальней стеной засуетились, а из потолка выдвинулась быстро удлиняющаяся суставчатая конструкция.
— Как удачно! — с нескрываемым удовольствием произнесла Кли. — Ты всё увидишь сама — в деталях.
Алый шестиугольник померк и вскрылся — целиком. В колодце тихо бурлила мутная жидкость, из-под поверхности которой выпячивалось обтянутое светлой плёнкой нечто . Механическая рука подтянулась к раскрывшейся ячейке и выбросила многопалый захват — толстые щупальца осторожно коснулись чуть шевелившегося в жидкости кокона и оплели его. С тихим жужжанием рука пошла вверх, и Муэт увидела…
Между сомкнувшимися отростками хватателя остались достаточные просветы, и орта хорошо разглядела то, что вытащила из колодца механическая рука: длинный кокон из прозрачной плёнки, внутри которого прорисовывалась фигура штампа — в полный рост. Рука прошла рядом с балконом, бережно транспортируя свою ношу к раскрывшимся приёмным дверям лабораторного отсека. Штамп внутри уже жил , конечности подёргивались, по лицу и телу искусственного пробегали быстрые судороги. Но глаза его были закрыты, что делало выходца из Инкубатора похожим на мертвеца. Это — и ещё заданная уродливость тела штампа, лишённого каких бы то ни было признаков пола, — вдруг вызвало у много чего успевшей повидать орты резкий приступ тошноты. Механическая рука подтащила кокон к дверям, штампы в белом приняли новорождённого собрата, погрузили на кресло-тележку и проворно вкатили внутрь. Двери закрылись.
— Послушай, Кли, — Муэт не узнавала собственного голоса, словно говорила не она, а кто-то чужой и незнакомый, — а ты сама — ты тоже…. Вышла отсюда? Ты сделанная?
— Нет. Я — я настоящая, — ответила эла, не опуская глаз под испытующим взглядом пленницы, — такая же, как и ты сама. И пришла я в этот мир точно так же, как ты.
«Мы с тобой одной крови, сестра ». Орта ничуть не удивилась, вновь уловив тихий загадочный шёпот — она ждала его.
— А эти… новорождённые — они уже готовы к использованию? Помыть, надеть латы, сунуть в руки лучемёт — и вперёд? — спросила орта, стараясь не концентрироваться на тайном шёпоте — осторожность подсказывала, что внимание невидимых к этому постороннему голосу лучше не привлекать.
— Не совсем так. Да, из Инкубатора выходит уже готовый законченный экземпляр — если говорить о биологических параметрах, — формировавшийся в течение нескольких лет. Почти готовый — ему надо адаптироваться к непривычным новым условиям. Но это не главное, главное — биологическую заготовку необходимо довести до приемлемого уровня эффективности применения. Проще говоря, сырого штампа требуется обучить — сознание вылупившегося не наполнено содержанием. Кое-что, конечно, штампы узнают ещё на стадии формирования тела, но доводка всё равно требуется. Обучением слуг ведают машины, коими управляют уже не штампы, а сами элы; и скорость обучения у штампов куда выше, чем у рождённых — на доводку тратится не более пяти-шести лет. В итоге готовый к бою солдат получается — с учётом проведённого в колодце Инкубатора времени — в среднем через десять лет. Вдвое меньше, чем нужно для воспитания полноценного мага-воина! И это ещё одно доказательство того, что Уцелевшие обречены — неизбежно.
— Орды штампов веками штурмуют Рубеж, и всё без толку! — Муэт чувствовала, как в ней закипает раздражение. — Дно Реки поднялось уже на рост взрослого орта от высыпанного в неё пепла сожжённых нашими заклятьями ваших идеальных солдат и от бесчисленных обломков разрушенных боевых аппаратов. Так было, так есть, так будет!
— Времена меняются, Муэт, — загадочно ответила на это Хозяйка.
…Когда они покидали балкон, орта была согласна на мрачное безмолвие бесконечных коммуникационных ходов — лишь бы не видеть то, что она увидела. То ли мёртвая, то ли живая фигура в прозрачной упаковке, по которой стекали тяжёлые вязкие капли, пятнавшие аккуратные цветные шестигранники плит пола жирными шлепками; закрытые глаза штампа; конвульсивное подёргивание рук и ног сделанного ; полное отсутствие привычного магине разумного духа — всё это было слишком мерзко и противоестественно. Уж лучше пустые туннели, чем отвратительная тысячеутробная машина ! Но чуткая эла-опекунша неожиданно обрадовала.
— Пешком идти не придётся — ходы вообще-то не для этого предназначены. По ним перемещаются — причём очень быстро. Просто я должна была показать тебе, насколько велик и подавляющ Город, — добавила она, почувствовав недоумение Муэт.
— Ты вернёшь меня в Темницы?
— Зачем? — искренне удивилась Хозяйка. — Ты провела там достаточно времени, чтобы твоя магия обессилела . Ты ночуешь у меня, в моём апартаменте — места хватит. А держать тебя, — эла уколола пленницу взглядом, — мне не составит никакого труда.