Глаза графа заискрились.
— Слушайте! Это дети ночи! — сказал он. — Что за волшебные звуки они издают!
Прочитав недоумение на моем лице, Дракула прибавил:
— Вы, жители города, не можете почувствовать настроение охотника. Но вы устали… Ваша спальня готова. Можете завтра спать, сколько вам угодно. Меня не будет почти весь день. Желаю вам приятных сновидений.
Он проводил меня до спальни и удалился.
Я нахожусь в каком-то тумане, сомнения и страх вновь овладели мной. Такие странные мысли приходят мне на ум, что я сам не хочу сознаться в них. Да хранит меня Бог ради тех, которые мне дороги!
8 мая. Я вполне отдохнул и приятно провел последние двадцать четыре часа.
Проснувшись, я заглянул в комнату, где накануне ужинал. Меня ждал там завтрак. Кофейник стоял на углях в камине, на самом видном месте лежала записка:
«Буду в отсутствии некоторое время. Не ждите меня. Д.»
Я присел к столу и с удовольствием позавтракал, но когда хотел позвонить и велеть убрать со стола, то звонка не обнаружил. Странный недостаток в доме, где все дышит богатством. Приборы из золота украшены столь тонкой резьбой, что ценность их несомненна. Занавески и обивка стульев из старинной и дорогой ткани. Я видел что-то в этом роде во дворце Гамильтон-Корт. Еще одна странность: ни в одной комнате нет зеркала, так что мне пришлось вынуть из несессера зеркальце, чтобы побриться. Я еще не видел ни одного слуги и не слышал ни малейшего звука, кроме воя волков.
Окончив свой завтрак или, скорее, обед (было почти шесть часов вечера), я решил что-нибудь почитать, так как мне не хотелось осматривать замок без позволения графа. Но я не нашел ни книги, ни газеты, ни даже письменных принадлежностей. В отчаянии я вышел в коридор и, открыв какую-то дверь, очутился в библиотеке. К великой моей радости, здесь было много английских книг и журналов. Стол, стоявший посередине, оказался завален английскими брошюрами и газетами, правда, довольно старыми. Книги самые разнообразные: по истории, географии, политической экономии, ботанике, геологии, законоведению. Были даже такие справочные книги, как календарь Витакера, «Весь Лондон» (список армий и флота) и «Общий свод законов».
Я еще рассматривал книги, когда дверь медленно отворилась и вошел Дракула. Он любезно со мной поздоровался и спросил, хорошо ли я отдохнул.
— Думаю, что вы найдете здесь много интересного. Эти книги, — он положил на них руку, — были моими друзьями в продолжение нескольких лет, с тех пор, как я задумал переехать в Лондон. Благодаря им я узнал вашу великую страну, жажду оказаться на многолюдных улицах Лондона, окунуться в суету большого города. К сожалению, я еще плохо знаю английский.
— Что вы, граф, — перебил я, — вы отлично говорите по-английски!
— Благодарю вас, мой друг, за такое лестное мнение. Я действительно изучал английскую грамматику и разговорную речь, но только по учебнику.
— Уверяю вас, вы отлично говорите по-английски, — повторил я.
— Нет, нет! Прекрасно сознаю, что, окажись я в Лондоне, все без труда узнают во мне иностранца. Меня это не удовлетворяет. Я не хочу отличаться от других, не хочу, чтобы кто-либо, услышав мой акцент, засмеялся бы и сказал: «Ха-ха, вот иностранец!» Но я увлекся, извините! Вы приехали, надеюсь, не исключительно в качестве агента моего друга мистера Гаукинса, поручившего вам передать мне условия покупки дома в Лондоне? Ведь вы останетесь здесь на некоторое время, чтобы, говоря с вами, я мог научиться английскому? Я бы желал, чтобы вы меня поправляли, даже при самой маленькой ошибке. Очень сожалею, что пришлось так долго отсутствовать сегодня, но убежден, что вы простите это мне, принимая во внимание мою занятость.
Я согласился исполнить просьбу графа и попросил разрешения пользоваться библиотекой.
— Пожалуйста, — ответил он любезно, — вы можете ходить свободно по всему замку, исключая, конечно, мои комнаты, которые заперты и в которые вы сами, я убежден, не захотите войти. У меня на это есть серьезные причины…
Дракула внимательно посмотрел на меня и продолжал:
— Мы находимся в Трансильвании, а Трансильвания — не Англия! Наши нравы — не ваши нравы, и многое покажется вам странным. По своим дорожным приключениям вы уже могли, наверное, составить представление о кое-каких странных явлениях, которые нам, местным жителям, кажутся довольно обыкновенными.
У нас завязался длиннейший разговор, и так как было ясно, что графу хотелось поговорить, хотя бы ради практики в языке, я расспросил его о том, что поразило меня по дороге в замок. Иногда он избегал объяснений, меняя тему разговора, но большей частью отвечал откровенно. Мало-помалу я осмелел и пожелал узнать, почему кучер несколько раз покидал коляску. Правда ли, что, по преданию, синие огоньки появляются в тех местах, где скрыто золото? Граф объяснил, в чем заключается народное суеверие. Раз в году, в ночь святого Георгия, злые духи властвуют над миром, и синие огоньки показываются в местах, где скрыт какой-нибудь клад. Действительно, вдоль дороги зарыто много драгоценностей, так как в древности здесь происходили сражения между валахами, саксами и турками. Кажется, не осталось ни пяди земли, не пропитанной кровью воинов. В былые времена австрийцы и венгры наступали целыми ордами, и местные жители, мужчины, женщины и даже дети, поджидая врагов в скалах над ущельем, уничтожали их, устраивая каменные обвалы. В тех случаях, когда наступавшие побеждали, им приходилось довольствоваться одной славой: все ценное было зарыто в землю.
— Но каким образом, — спросил я, — все эти клады остались так долго нетронутыми, раз есть верный способ найти их?
Граф улыбнулся, обнажив белоснежные и острые, как у хищного зверя, зубы, и сказал:
— Потому что мужик в душе трус и глупец. Огоньки эти появляются лишь раз в году, а в ночь святого Георгия никто не рискует выходить из дома. Да если бы кто и вышел, то не знал бы, что делать. Предположим, вы заметили место, где появился огонек. Ну и что? Он перемещается и может заманить вас в глубь леса. Кроме того, местные жители считают, что клады эти охраняют волки. Но я убежден, что вы не сможете указать, в каком месте дороги видели огоньки.
— Вы совершенно правы, — кивнул я. Мы помолчали.
— Расскажите мне про дом, который вы приобрели для меня, — попросил Дракула, меняя тему разговора.
Я извинился, что так долго не приступал к делу, и отправился в свою комнату за бумагами. Пока я собирал их, в соседней комнате слышался звон тарелок. Когда я вошел, стол был уже убран и лампа зажжена.
В библиотеке граф, сидя на диване, листал английский путеводитель Брадшо. Увидев меня, он встал, убрал со стола газеты и журналы, и мы занялись документами. Дракула интересовался всем. Он задал мне бесчисленное количество вопросов насчет дома и окрестностей. К моему удивлению, граф больше знал на этот счет, чем я сам.
— Это необходимо, — улыбнулся он в ответ на мое замечание. — Приехав в Лондон, я окажусь совершенно один, и даже моего друга Андрея Гаркера не будет рядом, чтобы помочь мне или объяснить то, чего я не понимаю. Он будет занят судебными разбирательствами, не правда ли?
Мы вникли во все подробности, касающиеся его приобретения в Пурфлите [Квартал в Лондоне.]. Ознакомив графа со всеми бумагами и заручившись его подписью, я написал письмо мистеру Гаукинсу и приготовил все документы к отправке по почте. Дракула спросил, как я нашел такой прекрасный дом. Я прочитал ему свои наброски:
«В Пурфлите продается имение Карфакс, отвечающее всем требованиям покупателя. Дом в виде правильного четырехугольника окружен высокой стеной, выстроенной, должно быть, несколько сотен лет назад, из крупного камня. Постройка давно не ремонтировалась. Ворота из цельного дуба с железными перекладинами.
Количество земли равняется двадцати акрам. При доме имеется большой сад и глубокий пруд с замечательно чистой водой, из которого вытекает ручей.
Дом очень большой и, судя по массивным стенам и узким высоким окнам, огражденным железной решеткой, старинный. Левое крыло напоминает темницу или кладовую. Рядом находится часовня.
К дому в разное время были сделаны пристройки, поэтому определить его площадь затруднительно.
По соседству жилья нет. Ближайшая постройка — клиника для умалишенных. Из сада, однако, ее не видно».
Дракула остался доволен таким описанием.
— Я очень рад, что дом большой и старинный, — сказал он. — Я сам принадлежу к древнему роду и, вероятно, умер бы, если бы мне пришлось жить в современном доме. Хорошо также, что там есть часовня. Мне нестерпима мысль, что мои кости будут покоиться где-нибудь на городском кладбище. Я не ищу веселья и развлечений, меня не привлекают залитые ярким солнцем лужайки, где любит веселиться молодежь. Я уже не молод, и сердце мое, после долгих лет грусти, разочарований и воспоминаний об умерших, не может радоваться. Я люблю тишину, полумрак и спокойствие, мне необходимо изредка оставаться наедине со своими мыслями. Но главная причина моего отъезда в том, что мой замок ветшает, как вы сами видели. Стены пропускают холод и ветер…
Меня поразило выражение лица графа при этих словах; какая-то зловещая многозначительная улыбка играла на его губах.
Поговорив еще немного, Дракула встал и, вежливо извинившись, удалился. Я же, приведя бумаги в порядок, принялся рассматривать книги. На глаза мне попалась карта Англии, которой, по-видимому, часто пользовались. Некоторые места, в основном восточная часть Лондона, где находилось новое приобретение графа, а также города Эксетер и Витби на берегу моря в Йоркшире были отмечены кружочками.
Прошло более часа, прежде чем Дракула вернулся.
— Ах, — удивился он, — вы все еще за книгами? Прекрасно, но вы не должны столь усиленно работать, тем более что ужин готов.
Он взял меня под руку, и мы прошли в соседнюю комнату, где был накрыт стол. Граф опять отказался от еды под тем предлогом, что обедал вне дома. Он присел к камину, как в предыдущий вечер, и занимал меня рассказами, пока я ел.
После ужина мы продолжали разговаривать на всевозможные темы. Было уже очень поздно, но я считал, что до известной степени обязан исполнять прихоти хозяина. К тому же мне не хотелось спать, так как долгий сон накануне вполне подкрепил меня, но тем не менее я ощутил неприятный холодок с приближением рассвета. Считается, почему-то подумал я, что люди всегда умирают на рассвете.
Внезапно в тишине раздалось звонкое пение петуха. Дракула вскочил.
— Уже утро! — воскликнул он. — Простите, что так задержал вас. Но вы очень увлекательно рассказывали об Англии, и я совершенно забыл о времени.
И с низким поклоном граф поспешно вышел.
Я прошел к себе. За окном, выходящим во двор, пробивались первые слабые лучи восходящего солнца.
10 мая. Я боялся, когда начал писать, что вхожу в слишком большие подробности, но теперь рад, что не пропускал ни малейшего события. Все окружающее до такой степени странно, что мне делается жутко. Я буду очень рад, если выберусь отсюда живым. Возможно, это непривычный ночной образ жизни так влияет на меня. Если бы я мог с кем-нибудь переговорить, было бы легче, но рядом нет ни одной живой души, кроме графа, и, боюсь, мы с ним единственные обитатели замка. Но нельзя терять мужества, а не то…
Итак, на рассвете я лег в постель, но довольно скоро проснулся. Спать не хотелось. Повесив свое зеркальце у окна, я начал бриться. Вдруг чья-то рука легла мне на плечо… Над ухом раздался голос графа:
— Здравствуйте!
Я невольно вздрогнул, до такой степени это было неожиданно. Как я мог не заметить его появления? От испуга я нечаянно порезался бритвой, хотя в первую минуту не почувствовал этого.
Ответив на приветствие графа, я повернулся к зеркалу. Но что это? Дракула стоял за моей спиной, однако в зеркальце отражения его не было! Я ясно видел себя, комнату за собой… и больше ничего. Это обстоятельство крайне неприятно поразило меня и усилило чувство неловкости, которое я испытывал в присутствии графа.
Тут я заметил, что порезался: кровь из ранки текла по подбородку. Положив бритву на стол, я обернулся, намереваясь достать кусочек пластыря. Когда граф увидел мое лицо, глаза его вспыхнули. Он кинулся ко мне с явным намерением схватить за горло. Я отшатнулся, и рука его коснулась распятия, висевшего у меня на шее. Граф откинулся назад и как будто съежился от страха.
— Берегитесь! — закричал он. — Порезы гораздо опаснее в этой стране, чем вы предполагаете!
На глаза ему попалось мое зеркальце.
— Вот мерзкая причина несчастья! Это гнусная игрушка, сотворенная человеческим тщеславием!
Быстро открыв окно, Дракула выбросил зеркальце. Упав на каменные плиты, которыми был вымощен двор, оно вдребезги разбилось. Граф молча удалился.
Все это очень неприятно. Не знаю, как я буду бриться теперь, разве что перед крышкой моих часов или мыльницы, которая, к счастью, металлическая.
В столовой стол был накрыт, но граф не пришел, и я завтракал в одиночестве. Странно, при мне граф не ест и не пьет. Вообще он чрезвычайно оригинален.
После завтрака я решил осмотреть замок. Выйдя на лестницу, я зашел в комнату с окнами на юг, из которых открывался великолепный вид.
Замок расположен на краю отвесного обрыва. Внизу поднимается густой лес. Кое-где деревья редеют, обнажая скалы. В солнечных лучах быстрые ручьи кажутся серебристыми ленточками. Но я не мог долго любоваться красотой местности. На сердце было неспокойно. Я побрел дальше по коридору. Везде двери, двери и двери, закрытые на замок и на задвижки. Из замка нет выхода, если не считать окон. Замок — настоящая тюрьма, и я в ней — узник!
Глава III
Осознав безвыходность положения, я опустился на стул и задумался. Что делать? Но ни к какому решению прийти не мог. Единственное, в чем я был убежден, что говорить графу о своих подозрениях не следует. Он сделал меня своим пленником по известным только ему причинам и, очевидно, будет обманывать меня, если я потребую объяснений. Остается лишь таить свой страх и подозрения и следить за тем, что происходит. Или я обманываюсь, как ребенок, или нахожусь в самом отчаянном положении. Если последнее предположение верно, то потребуются все мои умственные способности, чтобы спастись.
Тяжелый стук входной двери известил о возвращении Дракулы. Но в библиотеку он не пришел. Осторожно прокравшись к своей комнате, я увидел, что граф убирает мою постель. Это было крайне странно, но подтверждало мою догадку. Значит, слуг в замке нет? Я продолжал наблюдать через щелку двери. Граф теперь накрывал на стол. Если Дракула снисходит до таких мелочей, это очевидное доказательство того, что ему некому поручить подобную работу. Мне стало безумно страшно. Если никого нет в замке, то кучер, который привез меня сюда, никто иной, как сам граф! Мысль эта ужасна, я начинаю верить в действительность всех кошмаров той ночи! Кто же этот человек, могущий остановить стаю волков одним движением руки? Отчего жители Бистрицы и люди, ехавшие со мной в омнибусе, так безумно боялись за меня? Что означали подарки, которые они вручили мне? Распятие, венки из дикой розы и еще какого-то растения… Да благословит Бог добрую старушку за то, что она повесила мне на шею освященный крест!
Надо постараться узнать побольше о графе. Может быть, сегодня вечером он заговорит о себе, и я направлю наш разговор в это русло. Придется действовать с большой осторожностью, чтобы не возбудить его подозрений.
Полночь. Я долго беседовал с графом, расспрашивая его про Трансильванию. Он рассказывал о некоторых исторических личностях, о разных битвах так увлекательно, будто сам жил в то время.
Дракула гордится своими предками. Я жалею, что не могу передать все подробности нашей беседы, но красноречие графа очаровало меня. Он возбужденно расхаживал взад и вперед по комнате, дергая свои длинные белые усы и хватая все, что попадалось под руку. Постараюсь пересказать хотя бы часть его рассказа.
— …Когда мы смыли позор нации, кто, если не воевода нашего рода, перешел Дунай и начал войну на земле неприятеля?! — патетически воскликнул он. — Кто, если не Дракула, воодушевил своих сыновей, переходивших потом неоднократно реку, разделявшую наши земли? Кто, если не Дракула, в минуту, когда все бежали, вернулся один на поле брани, чувствуя, что от него одного зависит победа? Говорят, что он был жесток и думал лишь о собственной славе. Но скажите, куда годны мужики без вожака? Как может окончиться война, если нет ума и сердца, воодушевляющих ее? Когда после битвы Могакса мы сбросили венгерское иго, то мы, Дракулы, были впереди! Наш дух не мог терпеть неволи! Ах, мой милый молодой друг, род Дракулы может похвастаться такими деяниями, что рядом с ними дом Габсбургов ничтожен и мелок, как осенние грибы! К несчастью, времена эти миновали. Кровь оказывается драгоценным кладом в эту эпоху постыдного мира, и слава великих родов утратилась…
13 мая. Начну с фактов, с голых фактов, проверенных цифрами и книгами, в которых я сомневаться не могу. Вчера вечером граф начал с того, что задал мне массу вопросов, касающихся исключительно законов. Так как мне нечего было делать целый день, я занимался их просматриванием. Граф ставил мне вопросы последовательно. Постараюсь передать их в том же порядке.
Дракула спросил меня, может ли человек в Англии иметь двух поверенных. Я ответил, что всякий волен иметь их хоть дюжину, но это невыгодно, так как двое поверенных могут лишь помешать друг другу и повредить делу. Граф, кажется, прекрасно понял меня и поставил второй вопрос: есть ли какое-нибудь препятствие тому, чтобы один человек занимался, скажем, его денежными делами, а другой — выгрузкой товара? Я просил его объяснить более ясно.
— Я приведу пример, — сказал Дракула. — Наш друг, мистер Гаукинс, сидя в тени прекрасного собора в Эксетере и находясь в отдалении от Лондона, покупает для меня дом в Лондоне через посредство. Прекрасно! Теперь позвольте мне объяснить, отчего я выбрал столь отдаленного агента для совершения покупки: я не желал, чтобы местные интересы повлияли бы на меня, как это, несомненно, было бы, если бы я поручил это дело местному человеку. Желая, чтобы исключительно мои интересы были соблюдены, я выбрал мистера Гаукинса. Но предположим, что я, крайне деятельный человек, захочу отправить товар в Нью-Кастл, Гарвич или Дувр. Разве не было бы удобнее поручить это дело кому-нибудь, живущему в одном из этих городов?
Я ответил, что, конечно, это вполне возможно, но у нас, нотариусов, такая масса связей, что мы можем использовать местных агентов, не утруждая наших клиентов лишними хлопотами.
— Но, — возразил Дракула, — разве я не волен управлять сам этими делами?
— Безусловно, вы могли бы сами этим заняться, — согласился я, — это часто практикуется, если клиент желает, чтобы его дела были известны только одному лицу.
— Прекрасно, — сказал граф и продолжал: — На каких условиях делаются поручения в Англии? Какие могут возникнуть препятствия при этом?
Я постарался все объяснить, подумав про себя, что из него вышел бы великолепный нотариус. Для человека, не занимавшегося подобными делами, знания и проницательность графа были поразительны.
Ознакомившись со всеми сторонами дела, он порывисто встал и спросил:
— Писали ли вы отсюда мистеру Гаукинсу или кому-нибудь другому?
С чувством некоторой горечи я покачал головой, так как до сих пор мне не представлялось возможности отправить свои письма.
— Так напишите теперь, мой дорогой друг, — сказал он, тяжело опираясь рукой на мое плечо, — напишите нашему другу и еще кому хотите и сообщите, если вам угодно, что вы останетесь у меня еще на месяц, считая с сегодняшнего дня.
— Вы желаете, чтобы я оставался так долго? — спросил я с замиранием сердца.
— Я очень этого желаю и отказа не допущу. Когда ваш хозяин, друг или как вы там называете его, прислал ко мне вас, своего помощника, то мы оба подразумевали, что только мои нужды будут приняты в соображение! Насчет условий я не торговался, не правда ли?
Я не мог ничего возразить и молча кивнул в знак согласия. В глазах графа, когда он все это говорил, было столько непонятной злобы, что мурашки поползли у меня по спине.
Дракула, заметив беспокойное выражение моего лица, начал говорить мягко, видимо, желая сгладить неприятное впечатление.
— Прошу вас, мой молодой друг, не говорить в ваших письмах ни о чем, кроме как о делах. Очевидно, вашим друзьям будет приятно узнать, что вы здоровы и что скоро надеетесь вернуться к ним.
С этими словами он протянул мне три листа и три конверта из тончайшей бумаги. Я посмотрел на них, потом на него. Внутренний голос подсказал мне, что не надо писать ничего лишнего. Скорее всего, граф вскроет все письма и поинтересуется их содержанием. Поэтому я решил написать лишь официальные записки, теша себя надеждой, что мне удастся тайно послать подробное описание всего мистеру Гаукинсу и Минне. Ей я пишу всегда условным шифром, так что если даже мое письмо попадет графу в руки, он ничего не поймет.
Написав две короткие записки, я занялся чтением. Дракула сидел за другим столом и писал какие-то письма, часто наводя справки в книгах, лежащих рядом.
Окончив свое дело, он взял мои два письма, положил их рядом со своими, убрал письменные принадлежности и вышел из комнаты. Дождавшись, когда за ним закроется дверь, я протянул руку, чтобы ознакомиться с адресами его писем. Я не стыжусь этого поступка. При данных обстоятельствах мне необходимо было принять меры предосторожности.
Первое письмо было адресовано Самуилу Биллингтону в Витби, второе — Леутнеру в Варну, третье — Картеру и К° в Лондон и четвертое — Китстоку и Бильрейду, банкирам, в Бухарест. Второе и четвертое письма не были запечатаны. Я уже собирался вынуть их из конвертов, когда увидел, что ручка двери слегка поворачивается. Я только успел положить письма на стол и опуститься в кресло, как в комнату вошел Дракула, держа еще одно письмо в руке. Аккуратно запечатав все конверты, он обратился ко мне:
— Надеюсь, вы простите меня за то, что я обрекаю вас на одиночество. Я буду крайне занят сегодня весь вечер.
У самой двери он обернулся и сказал:
— Позвольте мне дать вам совет, мой милый юный друг, даже не совет, а предостережение на случай, если вы пожелаете покинуть эти комнаты. Знайте, что ни в одной из остальных вы не найдете покоя! Замок стар и полон воспоминаний. Страшные сновидения посещают тех, кого ночь застает вне этих комнат. Остерегайтесь! Если вас будет клонить ко сну, спешите к себе, и ваш покой не будет нарушен! Но если вы меня не послушаете, то…
Дракула сделал жест, как бы снимая с себя всякую ответственность за последствия. Я понял его, но подумал, что никакой сон не может быть страшнее и неестественнее того положения, в котором нахожусь.
Позже. Подтверждаю последние свои слова. Сомнений больше нет! Я повесил распятие над изголовьем кровати. Мне кажется, оно предохранит меня от скверных снов.
Когда граф ушел, я вернулся к себе. Но спать не хотелось, и я вышел в коридор к окну, чтобы полюбоваться видом. Признаюсь, что эти ночные бодрствования вредно действуют на меня. Я пугаюсь собственной тени и начинаю верить самым небывалым вещам. Бог свидетель, у меня есть основания бояться всего в этом проклятом замке!
Я любовался великолепной картиной природы, залитой мягким лунным светом, испытывая при этом, как ни странно, чувство свободы, хотя прекрасно сознавал, что воспользоваться ею не могу. Очарование чудной ночи, пропитанной странным и несказанно чарующим ароматом, несколько утешило меня. Я облокотился на подоконник и посмотрел вниз. Слева от меня, в том направлении, где, по моим предположениям, находились комнаты графа, что-то зашевелилось. Окно, у которого я стоял, было высокое, рамы в нем не было, должно быть, уже давно. Спрятавшись за простенок, я стал всматриваться в темноту.
Не прошло и пяти минут, как в окне нижнего этажа показалась голова графа. Я заинтересованно наблюдал. Дракула вылез из окна и распластался на стене, как ящерица. Я почувствовал омерзение. Граф полз по стене лицом вниз над ужасным обрывом. Его плащ напоминал два огромных крыла. Я не верил собственным глазам, думая, что это оптический обман, игра больного воображения. Но видение не исчезало. Я ясно видел, как граф цеплялся руками и ногами за выступы каменной стены. Он быстро спускался, подобно огромной безобразной ящерице.
Что это за человек? Вернее, что это за отвратительное существо, принявшее человеческий облик? Ужас овладел мной. Я хочу вырваться отсюда, но чувствую, что спасенья нет…
15 мая. Я еще раз видел графа, спускавшегося по стене, как ящерица. Он двигался довольно быстро и вскоре пропал из виду.
Убедившись, что граф покинул замок, я решил воспользоваться его отсутствием, чтобы осмотреть свою тюрьму, так как до сих пор это мне не удавалось. Я взял лампу и снова попытался открыть двери в коридоре, но они, как и прежде, были заперты. Несмотря на все усилия, я не смог взломать ни одной из них.
Спустившись по каменной лестнице, я очутился у входной двери. Мне удалось отодвинуть железную задвижку и снять тяжелые цепи. Но дверь была закрыта на замок, и ключ, конечно, отсутствовал. Он, очевидно, находится у графа в комнате. Постараюсь проследить, когда дверь в нее будет открыта, и завладеть ключом.
— Слушайте! Это дети ночи! — сказал он. — Что за волшебные звуки они издают!
Прочитав недоумение на моем лице, Дракула прибавил:
— Вы, жители города, не можете почувствовать настроение охотника. Но вы устали… Ваша спальня готова. Можете завтра спать, сколько вам угодно. Меня не будет почти весь день. Желаю вам приятных сновидений.
Он проводил меня до спальни и удалился.
Я нахожусь в каком-то тумане, сомнения и страх вновь овладели мной. Такие странные мысли приходят мне на ум, что я сам не хочу сознаться в них. Да хранит меня Бог ради тех, которые мне дороги!
8 мая. Я вполне отдохнул и приятно провел последние двадцать четыре часа.
Проснувшись, я заглянул в комнату, где накануне ужинал. Меня ждал там завтрак. Кофейник стоял на углях в камине, на самом видном месте лежала записка:
«Буду в отсутствии некоторое время. Не ждите меня. Д.»
Я присел к столу и с удовольствием позавтракал, но когда хотел позвонить и велеть убрать со стола, то звонка не обнаружил. Странный недостаток в доме, где все дышит богатством. Приборы из золота украшены столь тонкой резьбой, что ценность их несомненна. Занавески и обивка стульев из старинной и дорогой ткани. Я видел что-то в этом роде во дворце Гамильтон-Корт. Еще одна странность: ни в одной комнате нет зеркала, так что мне пришлось вынуть из несессера зеркальце, чтобы побриться. Я еще не видел ни одного слуги и не слышал ни малейшего звука, кроме воя волков.
Окончив свой завтрак или, скорее, обед (было почти шесть часов вечера), я решил что-нибудь почитать, так как мне не хотелось осматривать замок без позволения графа. Но я не нашел ни книги, ни газеты, ни даже письменных принадлежностей. В отчаянии я вышел в коридор и, открыв какую-то дверь, очутился в библиотеке. К великой моей радости, здесь было много английских книг и журналов. Стол, стоявший посередине, оказался завален английскими брошюрами и газетами, правда, довольно старыми. Книги самые разнообразные: по истории, географии, политической экономии, ботанике, геологии, законоведению. Были даже такие справочные книги, как календарь Витакера, «Весь Лондон» (список армий и флота) и «Общий свод законов».
Я еще рассматривал книги, когда дверь медленно отворилась и вошел Дракула. Он любезно со мной поздоровался и спросил, хорошо ли я отдохнул.
— Думаю, что вы найдете здесь много интересного. Эти книги, — он положил на них руку, — были моими друзьями в продолжение нескольких лет, с тех пор, как я задумал переехать в Лондон. Благодаря им я узнал вашу великую страну, жажду оказаться на многолюдных улицах Лондона, окунуться в суету большого города. К сожалению, я еще плохо знаю английский.
— Что вы, граф, — перебил я, — вы отлично говорите по-английски!
— Благодарю вас, мой друг, за такое лестное мнение. Я действительно изучал английскую грамматику и разговорную речь, но только по учебнику.
— Уверяю вас, вы отлично говорите по-английски, — повторил я.
— Нет, нет! Прекрасно сознаю, что, окажись я в Лондоне, все без труда узнают во мне иностранца. Меня это не удовлетворяет. Я не хочу отличаться от других, не хочу, чтобы кто-либо, услышав мой акцент, засмеялся бы и сказал: «Ха-ха, вот иностранец!» Но я увлекся, извините! Вы приехали, надеюсь, не исключительно в качестве агента моего друга мистера Гаукинса, поручившего вам передать мне условия покупки дома в Лондоне? Ведь вы останетесь здесь на некоторое время, чтобы, говоря с вами, я мог научиться английскому? Я бы желал, чтобы вы меня поправляли, даже при самой маленькой ошибке. Очень сожалею, что пришлось так долго отсутствовать сегодня, но убежден, что вы простите это мне, принимая во внимание мою занятость.
Я согласился исполнить просьбу графа и попросил разрешения пользоваться библиотекой.
— Пожалуйста, — ответил он любезно, — вы можете ходить свободно по всему замку, исключая, конечно, мои комнаты, которые заперты и в которые вы сами, я убежден, не захотите войти. У меня на это есть серьезные причины…
Дракула внимательно посмотрел на меня и продолжал:
— Мы находимся в Трансильвании, а Трансильвания — не Англия! Наши нравы — не ваши нравы, и многое покажется вам странным. По своим дорожным приключениям вы уже могли, наверное, составить представление о кое-каких странных явлениях, которые нам, местным жителям, кажутся довольно обыкновенными.
У нас завязался длиннейший разговор, и так как было ясно, что графу хотелось поговорить, хотя бы ради практики в языке, я расспросил его о том, что поразило меня по дороге в замок. Иногда он избегал объяснений, меняя тему разговора, но большей частью отвечал откровенно. Мало-помалу я осмелел и пожелал узнать, почему кучер несколько раз покидал коляску. Правда ли, что, по преданию, синие огоньки появляются в тех местах, где скрыто золото? Граф объяснил, в чем заключается народное суеверие. Раз в году, в ночь святого Георгия, злые духи властвуют над миром, и синие огоньки показываются в местах, где скрыт какой-нибудь клад. Действительно, вдоль дороги зарыто много драгоценностей, так как в древности здесь происходили сражения между валахами, саксами и турками. Кажется, не осталось ни пяди земли, не пропитанной кровью воинов. В былые времена австрийцы и венгры наступали целыми ордами, и местные жители, мужчины, женщины и даже дети, поджидая врагов в скалах над ущельем, уничтожали их, устраивая каменные обвалы. В тех случаях, когда наступавшие побеждали, им приходилось довольствоваться одной славой: все ценное было зарыто в землю.
— Но каким образом, — спросил я, — все эти клады остались так долго нетронутыми, раз есть верный способ найти их?
Граф улыбнулся, обнажив белоснежные и острые, как у хищного зверя, зубы, и сказал:
— Потому что мужик в душе трус и глупец. Огоньки эти появляются лишь раз в году, а в ночь святого Георгия никто не рискует выходить из дома. Да если бы кто и вышел, то не знал бы, что делать. Предположим, вы заметили место, где появился огонек. Ну и что? Он перемещается и может заманить вас в глубь леса. Кроме того, местные жители считают, что клады эти охраняют волки. Но я убежден, что вы не сможете указать, в каком месте дороги видели огоньки.
— Вы совершенно правы, — кивнул я. Мы помолчали.
— Расскажите мне про дом, который вы приобрели для меня, — попросил Дракула, меняя тему разговора.
Я извинился, что так долго не приступал к делу, и отправился в свою комнату за бумагами. Пока я собирал их, в соседней комнате слышался звон тарелок. Когда я вошел, стол был уже убран и лампа зажжена.
В библиотеке граф, сидя на диване, листал английский путеводитель Брадшо. Увидев меня, он встал, убрал со стола газеты и журналы, и мы занялись документами. Дракула интересовался всем. Он задал мне бесчисленное количество вопросов насчет дома и окрестностей. К моему удивлению, граф больше знал на этот счет, чем я сам.
— Это необходимо, — улыбнулся он в ответ на мое замечание. — Приехав в Лондон, я окажусь совершенно один, и даже моего друга Андрея Гаркера не будет рядом, чтобы помочь мне или объяснить то, чего я не понимаю. Он будет занят судебными разбирательствами, не правда ли?
Мы вникли во все подробности, касающиеся его приобретения в Пурфлите [Квартал в Лондоне.]. Ознакомив графа со всеми бумагами и заручившись его подписью, я написал письмо мистеру Гаукинсу и приготовил все документы к отправке по почте. Дракула спросил, как я нашел такой прекрасный дом. Я прочитал ему свои наброски:
«В Пурфлите продается имение Карфакс, отвечающее всем требованиям покупателя. Дом в виде правильного четырехугольника окружен высокой стеной, выстроенной, должно быть, несколько сотен лет назад, из крупного камня. Постройка давно не ремонтировалась. Ворота из цельного дуба с железными перекладинами.
Количество земли равняется двадцати акрам. При доме имеется большой сад и глубокий пруд с замечательно чистой водой, из которого вытекает ручей.
Дом очень большой и, судя по массивным стенам и узким высоким окнам, огражденным железной решеткой, старинный. Левое крыло напоминает темницу или кладовую. Рядом находится часовня.
К дому в разное время были сделаны пристройки, поэтому определить его площадь затруднительно.
По соседству жилья нет. Ближайшая постройка — клиника для умалишенных. Из сада, однако, ее не видно».
Дракула остался доволен таким описанием.
— Я очень рад, что дом большой и старинный, — сказал он. — Я сам принадлежу к древнему роду и, вероятно, умер бы, если бы мне пришлось жить в современном доме. Хорошо также, что там есть часовня. Мне нестерпима мысль, что мои кости будут покоиться где-нибудь на городском кладбище. Я не ищу веселья и развлечений, меня не привлекают залитые ярким солнцем лужайки, где любит веселиться молодежь. Я уже не молод, и сердце мое, после долгих лет грусти, разочарований и воспоминаний об умерших, не может радоваться. Я люблю тишину, полумрак и спокойствие, мне необходимо изредка оставаться наедине со своими мыслями. Но главная причина моего отъезда в том, что мой замок ветшает, как вы сами видели. Стены пропускают холод и ветер…
Меня поразило выражение лица графа при этих словах; какая-то зловещая многозначительная улыбка играла на его губах.
Поговорив еще немного, Дракула встал и, вежливо извинившись, удалился. Я же, приведя бумаги в порядок, принялся рассматривать книги. На глаза мне попалась карта Англии, которой, по-видимому, часто пользовались. Некоторые места, в основном восточная часть Лондона, где находилось новое приобретение графа, а также города Эксетер и Витби на берегу моря в Йоркшире были отмечены кружочками.
Прошло более часа, прежде чем Дракула вернулся.
— Ах, — удивился он, — вы все еще за книгами? Прекрасно, но вы не должны столь усиленно работать, тем более что ужин готов.
Он взял меня под руку, и мы прошли в соседнюю комнату, где был накрыт стол. Граф опять отказался от еды под тем предлогом, что обедал вне дома. Он присел к камину, как в предыдущий вечер, и занимал меня рассказами, пока я ел.
После ужина мы продолжали разговаривать на всевозможные темы. Было уже очень поздно, но я считал, что до известной степени обязан исполнять прихоти хозяина. К тому же мне не хотелось спать, так как долгий сон накануне вполне подкрепил меня, но тем не менее я ощутил неприятный холодок с приближением рассвета. Считается, почему-то подумал я, что люди всегда умирают на рассвете.
Внезапно в тишине раздалось звонкое пение петуха. Дракула вскочил.
— Уже утро! — воскликнул он. — Простите, что так задержал вас. Но вы очень увлекательно рассказывали об Англии, и я совершенно забыл о времени.
И с низким поклоном граф поспешно вышел.
Я прошел к себе. За окном, выходящим во двор, пробивались первые слабые лучи восходящего солнца.
10 мая. Я боялся, когда начал писать, что вхожу в слишком большие подробности, но теперь рад, что не пропускал ни малейшего события. Все окружающее до такой степени странно, что мне делается жутко. Я буду очень рад, если выберусь отсюда живым. Возможно, это непривычный ночной образ жизни так влияет на меня. Если бы я мог с кем-нибудь переговорить, было бы легче, но рядом нет ни одной живой души, кроме графа, и, боюсь, мы с ним единственные обитатели замка. Но нельзя терять мужества, а не то…
Итак, на рассвете я лег в постель, но довольно скоро проснулся. Спать не хотелось. Повесив свое зеркальце у окна, я начал бриться. Вдруг чья-то рука легла мне на плечо… Над ухом раздался голос графа:
— Здравствуйте!
Я невольно вздрогнул, до такой степени это было неожиданно. Как я мог не заметить его появления? От испуга я нечаянно порезался бритвой, хотя в первую минуту не почувствовал этого.
Ответив на приветствие графа, я повернулся к зеркалу. Но что это? Дракула стоял за моей спиной, однако в зеркальце отражения его не было! Я ясно видел себя, комнату за собой… и больше ничего. Это обстоятельство крайне неприятно поразило меня и усилило чувство неловкости, которое я испытывал в присутствии графа.
Тут я заметил, что порезался: кровь из ранки текла по подбородку. Положив бритву на стол, я обернулся, намереваясь достать кусочек пластыря. Когда граф увидел мое лицо, глаза его вспыхнули. Он кинулся ко мне с явным намерением схватить за горло. Я отшатнулся, и рука его коснулась распятия, висевшего у меня на шее. Граф откинулся назад и как будто съежился от страха.
— Берегитесь! — закричал он. — Порезы гораздо опаснее в этой стране, чем вы предполагаете!
На глаза ему попалось мое зеркальце.
— Вот мерзкая причина несчастья! Это гнусная игрушка, сотворенная человеческим тщеславием!
Быстро открыв окно, Дракула выбросил зеркальце. Упав на каменные плиты, которыми был вымощен двор, оно вдребезги разбилось. Граф молча удалился.
Все это очень неприятно. Не знаю, как я буду бриться теперь, разве что перед крышкой моих часов или мыльницы, которая, к счастью, металлическая.
В столовой стол был накрыт, но граф не пришел, и я завтракал в одиночестве. Странно, при мне граф не ест и не пьет. Вообще он чрезвычайно оригинален.
После завтрака я решил осмотреть замок. Выйдя на лестницу, я зашел в комнату с окнами на юг, из которых открывался великолепный вид.
Замок расположен на краю отвесного обрыва. Внизу поднимается густой лес. Кое-где деревья редеют, обнажая скалы. В солнечных лучах быстрые ручьи кажутся серебристыми ленточками. Но я не мог долго любоваться красотой местности. На сердце было неспокойно. Я побрел дальше по коридору. Везде двери, двери и двери, закрытые на замок и на задвижки. Из замка нет выхода, если не считать окон. Замок — настоящая тюрьма, и я в ней — узник!
Глава III
ДНЕВНИК АНДРЕЯ ГАРКЕРА
11 мая. Когда я пришел к такому заключению, бешенство овладело мной. Я метался по коридору, пытаясь открыть хоть одну дверь, но вынужден был признаться в собственном бессилии.Осознав безвыходность положения, я опустился на стул и задумался. Что делать? Но ни к какому решению прийти не мог. Единственное, в чем я был убежден, что говорить графу о своих подозрениях не следует. Он сделал меня своим пленником по известным только ему причинам и, очевидно, будет обманывать меня, если я потребую объяснений. Остается лишь таить свой страх и подозрения и следить за тем, что происходит. Или я обманываюсь, как ребенок, или нахожусь в самом отчаянном положении. Если последнее предположение верно, то потребуются все мои умственные способности, чтобы спастись.
Тяжелый стук входной двери известил о возвращении Дракулы. Но в библиотеку он не пришел. Осторожно прокравшись к своей комнате, я увидел, что граф убирает мою постель. Это было крайне странно, но подтверждало мою догадку. Значит, слуг в замке нет? Я продолжал наблюдать через щелку двери. Граф теперь накрывал на стол. Если Дракула снисходит до таких мелочей, это очевидное доказательство того, что ему некому поручить подобную работу. Мне стало безумно страшно. Если никого нет в замке, то кучер, который привез меня сюда, никто иной, как сам граф! Мысль эта ужасна, я начинаю верить в действительность всех кошмаров той ночи! Кто же этот человек, могущий остановить стаю волков одним движением руки? Отчего жители Бистрицы и люди, ехавшие со мной в омнибусе, так безумно боялись за меня? Что означали подарки, которые они вручили мне? Распятие, венки из дикой розы и еще какого-то растения… Да благословит Бог добрую старушку за то, что она повесила мне на шею освященный крест!
Надо постараться узнать побольше о графе. Может быть, сегодня вечером он заговорит о себе, и я направлю наш разговор в это русло. Придется действовать с большой осторожностью, чтобы не возбудить его подозрений.
Полночь. Я долго беседовал с графом, расспрашивая его про Трансильванию. Он рассказывал о некоторых исторических личностях, о разных битвах так увлекательно, будто сам жил в то время.
Дракула гордится своими предками. Я жалею, что не могу передать все подробности нашей беседы, но красноречие графа очаровало меня. Он возбужденно расхаживал взад и вперед по комнате, дергая свои длинные белые усы и хватая все, что попадалось под руку. Постараюсь пересказать хотя бы часть его рассказа.
— …Когда мы смыли позор нации, кто, если не воевода нашего рода, перешел Дунай и начал войну на земле неприятеля?! — патетически воскликнул он. — Кто, если не Дракула, воодушевил своих сыновей, переходивших потом неоднократно реку, разделявшую наши земли? Кто, если не Дракула, в минуту, когда все бежали, вернулся один на поле брани, чувствуя, что от него одного зависит победа? Говорят, что он был жесток и думал лишь о собственной славе. Но скажите, куда годны мужики без вожака? Как может окончиться война, если нет ума и сердца, воодушевляющих ее? Когда после битвы Могакса мы сбросили венгерское иго, то мы, Дракулы, были впереди! Наш дух не мог терпеть неволи! Ах, мой милый молодой друг, род Дракулы может похвастаться такими деяниями, что рядом с ними дом Габсбургов ничтожен и мелок, как осенние грибы! К несчастью, времена эти миновали. Кровь оказывается драгоценным кладом в эту эпоху постыдного мира, и слава великих родов утратилась…
13 мая. Начну с фактов, с голых фактов, проверенных цифрами и книгами, в которых я сомневаться не могу. Вчера вечером граф начал с того, что задал мне массу вопросов, касающихся исключительно законов. Так как мне нечего было делать целый день, я занимался их просматриванием. Граф ставил мне вопросы последовательно. Постараюсь передать их в том же порядке.
Дракула спросил меня, может ли человек в Англии иметь двух поверенных. Я ответил, что всякий волен иметь их хоть дюжину, но это невыгодно, так как двое поверенных могут лишь помешать друг другу и повредить делу. Граф, кажется, прекрасно понял меня и поставил второй вопрос: есть ли какое-нибудь препятствие тому, чтобы один человек занимался, скажем, его денежными делами, а другой — выгрузкой товара? Я просил его объяснить более ясно.
— Я приведу пример, — сказал Дракула. — Наш друг, мистер Гаукинс, сидя в тени прекрасного собора в Эксетере и находясь в отдалении от Лондона, покупает для меня дом в Лондоне через посредство. Прекрасно! Теперь позвольте мне объяснить, отчего я выбрал столь отдаленного агента для совершения покупки: я не желал, чтобы местные интересы повлияли бы на меня, как это, несомненно, было бы, если бы я поручил это дело местному человеку. Желая, чтобы исключительно мои интересы были соблюдены, я выбрал мистера Гаукинса. Но предположим, что я, крайне деятельный человек, захочу отправить товар в Нью-Кастл, Гарвич или Дувр. Разве не было бы удобнее поручить это дело кому-нибудь, живущему в одном из этих городов?
Я ответил, что, конечно, это вполне возможно, но у нас, нотариусов, такая масса связей, что мы можем использовать местных агентов, не утруждая наших клиентов лишними хлопотами.
— Но, — возразил Дракула, — разве я не волен управлять сам этими делами?
— Безусловно, вы могли бы сами этим заняться, — согласился я, — это часто практикуется, если клиент желает, чтобы его дела были известны только одному лицу.
— Прекрасно, — сказал граф и продолжал: — На каких условиях делаются поручения в Англии? Какие могут возникнуть препятствия при этом?
Я постарался все объяснить, подумав про себя, что из него вышел бы великолепный нотариус. Для человека, не занимавшегося подобными делами, знания и проницательность графа были поразительны.
Ознакомившись со всеми сторонами дела, он порывисто встал и спросил:
— Писали ли вы отсюда мистеру Гаукинсу или кому-нибудь другому?
С чувством некоторой горечи я покачал головой, так как до сих пор мне не представлялось возможности отправить свои письма.
— Так напишите теперь, мой дорогой друг, — сказал он, тяжело опираясь рукой на мое плечо, — напишите нашему другу и еще кому хотите и сообщите, если вам угодно, что вы останетесь у меня еще на месяц, считая с сегодняшнего дня.
— Вы желаете, чтобы я оставался так долго? — спросил я с замиранием сердца.
— Я очень этого желаю и отказа не допущу. Когда ваш хозяин, друг или как вы там называете его, прислал ко мне вас, своего помощника, то мы оба подразумевали, что только мои нужды будут приняты в соображение! Насчет условий я не торговался, не правда ли?
Я не мог ничего возразить и молча кивнул в знак согласия. В глазах графа, когда он все это говорил, было столько непонятной злобы, что мурашки поползли у меня по спине.
Дракула, заметив беспокойное выражение моего лица, начал говорить мягко, видимо, желая сгладить неприятное впечатление.
— Прошу вас, мой молодой друг, не говорить в ваших письмах ни о чем, кроме как о делах. Очевидно, вашим друзьям будет приятно узнать, что вы здоровы и что скоро надеетесь вернуться к ним.
С этими словами он протянул мне три листа и три конверта из тончайшей бумаги. Я посмотрел на них, потом на него. Внутренний голос подсказал мне, что не надо писать ничего лишнего. Скорее всего, граф вскроет все письма и поинтересуется их содержанием. Поэтому я решил написать лишь официальные записки, теша себя надеждой, что мне удастся тайно послать подробное описание всего мистеру Гаукинсу и Минне. Ей я пишу всегда условным шифром, так что если даже мое письмо попадет графу в руки, он ничего не поймет.
Написав две короткие записки, я занялся чтением. Дракула сидел за другим столом и писал какие-то письма, часто наводя справки в книгах, лежащих рядом.
Окончив свое дело, он взял мои два письма, положил их рядом со своими, убрал письменные принадлежности и вышел из комнаты. Дождавшись, когда за ним закроется дверь, я протянул руку, чтобы ознакомиться с адресами его писем. Я не стыжусь этого поступка. При данных обстоятельствах мне необходимо было принять меры предосторожности.
Первое письмо было адресовано Самуилу Биллингтону в Витби, второе — Леутнеру в Варну, третье — Картеру и К° в Лондон и четвертое — Китстоку и Бильрейду, банкирам, в Бухарест. Второе и четвертое письма не были запечатаны. Я уже собирался вынуть их из конвертов, когда увидел, что ручка двери слегка поворачивается. Я только успел положить письма на стол и опуститься в кресло, как в комнату вошел Дракула, держа еще одно письмо в руке. Аккуратно запечатав все конверты, он обратился ко мне:
— Надеюсь, вы простите меня за то, что я обрекаю вас на одиночество. Я буду крайне занят сегодня весь вечер.
У самой двери он обернулся и сказал:
— Позвольте мне дать вам совет, мой милый юный друг, даже не совет, а предостережение на случай, если вы пожелаете покинуть эти комнаты. Знайте, что ни в одной из остальных вы не найдете покоя! Замок стар и полон воспоминаний. Страшные сновидения посещают тех, кого ночь застает вне этих комнат. Остерегайтесь! Если вас будет клонить ко сну, спешите к себе, и ваш покой не будет нарушен! Но если вы меня не послушаете, то…
Дракула сделал жест, как бы снимая с себя всякую ответственность за последствия. Я понял его, но подумал, что никакой сон не может быть страшнее и неестественнее того положения, в котором нахожусь.
Позже. Подтверждаю последние свои слова. Сомнений больше нет! Я повесил распятие над изголовьем кровати. Мне кажется, оно предохранит меня от скверных снов.
Когда граф ушел, я вернулся к себе. Но спать не хотелось, и я вышел в коридор к окну, чтобы полюбоваться видом. Признаюсь, что эти ночные бодрствования вредно действуют на меня. Я пугаюсь собственной тени и начинаю верить самым небывалым вещам. Бог свидетель, у меня есть основания бояться всего в этом проклятом замке!
Я любовался великолепной картиной природы, залитой мягким лунным светом, испытывая при этом, как ни странно, чувство свободы, хотя прекрасно сознавал, что воспользоваться ею не могу. Очарование чудной ночи, пропитанной странным и несказанно чарующим ароматом, несколько утешило меня. Я облокотился на подоконник и посмотрел вниз. Слева от меня, в том направлении, где, по моим предположениям, находились комнаты графа, что-то зашевелилось. Окно, у которого я стоял, было высокое, рамы в нем не было, должно быть, уже давно. Спрятавшись за простенок, я стал всматриваться в темноту.
Не прошло и пяти минут, как в окне нижнего этажа показалась голова графа. Я заинтересованно наблюдал. Дракула вылез из окна и распластался на стене, как ящерица. Я почувствовал омерзение. Граф полз по стене лицом вниз над ужасным обрывом. Его плащ напоминал два огромных крыла. Я не верил собственным глазам, думая, что это оптический обман, игра больного воображения. Но видение не исчезало. Я ясно видел, как граф цеплялся руками и ногами за выступы каменной стены. Он быстро спускался, подобно огромной безобразной ящерице.
Что это за человек? Вернее, что это за отвратительное существо, принявшее человеческий облик? Ужас овладел мной. Я хочу вырваться отсюда, но чувствую, что спасенья нет…
15 мая. Я еще раз видел графа, спускавшегося по стене, как ящерица. Он двигался довольно быстро и вскоре пропал из виду.
Убедившись, что граф покинул замок, я решил воспользоваться его отсутствием, чтобы осмотреть свою тюрьму, так как до сих пор это мне не удавалось. Я взял лампу и снова попытался открыть двери в коридоре, но они, как и прежде, были заперты. Несмотря на все усилия, я не смог взломать ни одной из них.
Спустившись по каменной лестнице, я очутился у входной двери. Мне удалось отодвинуть железную задвижку и снять тяжелые цепи. Но дверь была закрыта на замок, и ключ, конечно, отсутствовал. Он, очевидно, находится у графа в комнате. Постараюсь проследить, когда дверь в нее будет открыта, и завладеть ключом.