Яншин, как и обещал, взял Коренева в труппу. У него молодые актеры всегда начинали с массовки, но когда зрители увидели в массовке Ихтиандра тут такое началось, чуть спектакль не сорвался. Понятно было, что Коренев должен играть только героев. В те годы театральная публика ломилась в театр Станиславского. Когда Алла начала там играть, уже блистали на сцене Евгений Урбанский, Елизавета Никищихина, Евгений Леонов. Но и молодежь пришла не бесталанная - Алла Константинова, Альберт Филозов, Юрий Гребенщиков, Владимир Коренев. Весь цвет московской и ленинградской интеллигенции посещал этот театр. А какие роли были обещаны Алле! Маша в "Трех сестрах", Лариса в "Бесприданнице", Нина Заречная в "Чайке". Когда Алла играла Заречную, ей выпал случай сыграть эту роль на сцене МХАТа вместе с Тарасовой и Массальским. Заболела актриса, исполнявшая роль Нины Заречной, а поскольку Алла играла эту роль в своем театре, ей предложили ее заменить. И вот она - Нина Заречная, а великая Тарасова - Аркадина! Спектакль прошел с большим успехом. Впоследствии Алла Константиновна нередко приглашала Аллу принять участие в своих концертах.
Когда в театре Станиславского шел спектакль "Палуба", приходилось конной милицией разгонять беснующуюся у касс толпу. Однажды Екатерина Фурцева спросила у Юрия Гагарина, который был у нее на приеме: "Что хорошего сейчас можно посмотреть в московских театрах?" - "Палубу",- не задумываясь ответил тот.- Как играют Константинова с Урбанским - лучшего не может быть!" На гастролях в Красноярске публика скупила все билеты только на спектакль "Коварство и любовь" с Владимиром Кореневым - все другие спектакли пришлось отменить и двадцать два раза сыграть Шиллера. Вместе с Аллой Владимир Борисович полторы тысячи раз выходил на сцену в спектакле "Робин Гуд". В молодости им редко приходилось играть вместе, они по очереди сидели с маленькой дочкой, причем Алла всегда старалась дать мужу возможность играть как можно больше. Зато сейчас семью Кореневых в полном составе можно увидеть на сцене - Ира тоже стала актрисой. Подрастает в семье внук Егор, точная копия деда и его единственная слабость. За глаза все называют Владимира Коренева современным Дон Кихотом и хотя подтрунивают над ним, а любят именно за это, за принципиальность, за твердость убеждений, за скромность. Коренев не снимается в кино. Судьба его как киноактера сложилась раз и навсегда, подарив ему звездную роль в фильме "Человек-амфибия".
За сорок лет супружеской жизни Владимир Борисович не только научился ходить с авоськами, но и стирать, готовить и даже огурцы солить на даче. Поклонницы продолжают сохнуть по нему, звонят домой и даже умудряются узнать номер его мобильника. А Владимир Борисович говорит, что всему хорошему в своей жизни он обязан жене, что он не спился от своей сумасшедшей популярности, не стал валяться под забором и не разорвали его на кусочки женщины.
ЖИЗНЬ БАЛЕРИНЫ
Она находилась уже у той грани отчаяния, когда готова была прийти в любой театр, абсолютно в любой, и сказать: "Возьмите меня, я буду просто выходить на сцену, можно даже без слов, только возьмите". Проезжая на машине по Бульварному кольцу, она часто обращала внимание на красивый особняк на Трубной площади и думала: " Что это за театр там находится, может быть, именно туда мне и зайти:?" А по ночам ей снилось, что она танцует на сцене Большого театра...
Алые паруса
Алые паруса к Людмиле приплывали в жизни дважды: первый раз, когда Юрий Григорович заметил на всесоюзном конкурсе юную ленинградскую балерину и взял ее в Большой театр, а второй - когда в театре "Школа современной пьесы" Иосиф Райхельгауз задумал ставить спектакль по пьесе Семена Злотникова "Прекрасное лекарство от тоски" о судьбе двух супругов, в прошлом известных артистов балета, и выбор его пал именно на Людмилу Семеняку, будто он угадал, что она тоскует по сцене.
Людмила идеально подошла на роль героини этой пьесы. В прошлом увенчанная славой и лаврами звезда балета и в настоящем незаслуженно преданная забвению своим же родным театром, для которого она так много сделала.
...Маленькая Люда минуты не могла прожить, чтобы не играть в театр. Она постоянно наряжалась в разные персонажи, устраивала домашние концерты для родителей и гостей, на Новый год выступала Снежинкой или Принцессой. Мама шила ей по этому случаю специальный костюм, на головку прикреплялась корона, и Люда превращалась из обыкновенной девочки в сказочный персонаж. Родители рано заметили артистичность дочери и в десять лет отдали ее в хореографическое училище.
Кумиром у Люды была Галина Уланова. В училище по стенам висела целая галерея портретов известных балетных артистов, начиная с Нижинского и Павловой и кончая выпускниками. В школьном музее в глубоких шкафах хранились альбомы, посвященные творчеству каждой отдельной звезды балета. В свободное время Люда заглядывала туда.
- Моя маленькая газель пришла? - встречала ее приветливо директор музея Мариетта Харлампиевна Франкопуло.
У Люды были только глаза и ноги, поэтому ее прозвали газелью.
- Ну, что будешь сегодня смотреть?
- Можно мне Галину Сергеевну?
- На, только смотри аккуратно.- И из шкафа извлекался заветный альбом.
Педагоги в училище были очень сильные, вагановской школы. По общеобразовательным предметам - тоже, и дисциплина была железная. Учеба чередовалась с репетициями. Люда приходила домой только вечером. В перерыве между занятиями можно было погулять в школьном дворе. Иногда ребята прогуливали уроки, но это бывало нечасто, в основном по какому-нибудь важному поводу. Например, если вышел на экраны фильм Ивана Пырьева "Братья Карамазовы", то грех было не сбежать с уроков в кино. На такие нарушения дисциплины педагоги закрывали глаза. Дома Люду держали в строгости. Все что касается отметок, успехов в балете, с нее спрашивалось по всей форме. Баловали обновками, но нечасто, а если уж покупались какие-либо туфельки, то те самые, о которых только мечтать можно было. Папа всегда работал на двух работах, чтобы обеспечить дочери пребывание в училище, чтобы она хорошо питалась, чтобы у нее были все необходимые балетные принадлежности. Еще в училище будущие артисты получали большую практику, выступая в сборных концертах на сцене Кировского и Малого Михайловского театров, на многочисленных новогодних елках. В десять лет Люда уже первый раз танцевала соло.
Бывало, ведут ее под сценой в балетной пачке, где чудный запах грима и закулисной пыли и вдруг над головой распахивается люк и там гремит оркестр. Оказываясь на сцене, Люда и чувствовала себя самой что ни на есть балериной!
Первый раз надеть балетную пачку было огромным событием. Это как посвящение в профессию - танцуешь не в какой-то там марлевой юбочке, а в настоящем костюме балерины. К концу выпуска из училища Люда танцевала почти весь балетный репертуар, но вместе с тем детям никогда не внушалось, что их ждет необыкновенное будущее. Выступая на одной сцене со знаменитыми артистами Кировского театра, они все равно смотрели на своих кумиров как на богов.
В первый же год обучения Люда влюбилась в своего одноклассника и на школьном резиновом ластике написала ему послание: "Я тебя люблю". Ластик попал в руки завуча, и та вызвала Людмилиного папу.
- Что это у вас за ребенок такой, в десять лет уже влюблена!
В ответ папа рассмеялся: "Ну ведь они совсем крохи, что ж вы так серьезно судите?" А в старших классах у нее начались романтические отношения с Андрюшей.
Если какой-то мальчик нравился девочке или наоборот, то педагоги разрешали им вместе репетировать, выступать в одном номере, это пожалуйста, но главное - не нарушать дисциплину. Прежде всего балет, поэтому свидания с Андрюшей у Люды проходили под неусыпным оком педагога. Все свидание длилось не более пятнадцати минут. Андрюша жил на одной окраине города, а Люда - на другой, и он провожал ее по Невскому до автобусной остановки. Ноги не шли, натруженные после нескольких часов репетиций, а погулять все же хотелось. Люда затягивала как можно туже на осиной талии пояс болоньевого плаща, выпускала на глаза челку (в школе носить челку запрещалось) и выходила из дверей на улицу, где ждал ее Андрей. Но если педагог, караулившая на углу школы, ловила их, то разгоняла в разные стороны: "Марш, марш, по домам!"
На Всесоюзном конкурсе, уже будучи артисткой Кировского театра, Людмила Семеняка танцевала партию Черного лебедя из третьего акта балета "Лебединое озеро". Главный балетмейстер Большого театра Юрий Григорович, у которого был особый дар распознавать таланты, обратил на нее внимание и сказал, что пришлет ей вызов в Москву. Тогда была такая практика: все лучшие силы балета стягивались в столицу. Люда и не подозревала даже, что одновременно с творческой судьбой решается и ее личная судьба. Солисту балета Большого театра известному артисту Михаилу Лавровскому подыскивали в тот момент подходящую невесту. Уже имелись две-три претендентки из начинающих балерин, и тут Людмилин педагог Нина Викторовна Беликова, желавшая своей воспитаннице счастья, предложила:
- У меня есть ученица, я бы хотела устроить ее судьбу. Ей нужно танцевать, а если Мише необходимо жениться, то почему бы их не познакомить.
Принц и Золушка
Своего жениха до свадьбы Людмила видела всего два раза. Просыпаясь по утрам, она не верила своему счастью, тому, что Михаил Лавровский сделал ей предложение и скоро она станет его женой. Перед Людмилой стремительно разворачивался сюжет ее жизни, совершенно как бы неподвластный ее воле. Все поменялось в какие-то два месяца. Конкурс, вызов в Большой театр, предложение стать женой ведущего артиста балета Большого театра. Все как в сказке.
Михаилу Лавровскому в ту пору было тридцать лет. Он был кумиром женщин, влюблялся сам, влюблял их в себя, у него было много романов, он уводил жен от мужей, разбивая сердца с жестокостью рокового любовника. В конце концов, когда он начал ухаживать за одной известной замужней балериной, министр культуры Екатерина Фурцева вызвала его к себе и сказала: "Миша, хватит хулиганить. Женись!"
Люда, конечно, об этом ничего не знала. Еще и двух лет не прошло, как она выпустилась из училища. В своего будущего супруга она влюбилась издали. В него невозможно было не влюбиться. Как-то бабушка, разглядывая журнал, показала Людмиле фото Лавровского и спросила: "Этот, что ли, твой жених-то?" Люда кивнула. "Красивый он у тебя",- покачала головой бабушка. Со свадьбой спешили, потому что Лавровский должен был уезжать на гастроли. Он не хотел никакой огласки, никакого торжества, даже не захотел, чтобы невеста была в платье, специально сшитом для такого случая, и Людмила расписывалась в маленьком белом кримпленовом платьице, в котором выглядела совершенным ребенком. После загса до вечернего сбора гостей еще успели заехать в театр и позаниматься в классе. Пришли, встали у станка, и никто из окружающих даже и не знал, что они только что поженились. Вечером были только свои, человек десять.
Семья, в которую попала Люда, была в то время одной из самых известных в Москве, и не только в Москве. Лавровского-старшего, в прошлом главного балетмейстера Большого театра, уже не было в живых, дом возглавляла его вдова Елена Чикваидзе. В свое время она станцевала все ведущие партии на сцене Большого театра, композитор Сергей Прокофьев для нее сочинил балет "Ромео и Джульетта" и называл ее любовно "моя маленькая Джульетта".
Елена Георгиевна состояла в родстве с известными грузинскими фамилиями Бараташвили и Чавчавадзе, она свято хранила традиции своего рода. В уютной квартире на Арбате была старинная библиотека, в гостиной стоял рояль и антикварная мебель - во всем этом чувствовался свой, особенный уклад. Получив в мужья одного из самых завидных московских женихов, Людмила вместе с ним получила и свекровь, которая приняла ее в свою семью как дочь, но этим ее и ограничила, не желая уступать молодой невестке своего единственного горячо любимого сына. Людмила, прожив с мужем четыре года, так и не стала хозяйкой в доме. Еще когда они расписывались в загсе, Людмиле потихоньку шепнули, чтобы она, как только они войдут в зал регистрации, первая ступила на ковер, но как она ни старалась, Михаил ее опередил.
Несмотря ни на что, первые годы Люда была очень счастлива. Жизнь ее в это время была до краев наполнена творчеством. Свекровь верила в нее как в будущую звезду, много помогала советами. Каждый вечер после спектакля, если не было гостей, они втроем, сидя в гостиной за чаем, много говорили о балете, разбирали спектакль, обсуждали. Это были незабываемые вечера. Люда станцевала с Лавровским "Лебединое озеро", "Жизель", "Спартак". Он уже тогда начал пробовать себя в качестве балетмейстера и свои первые балетные постановки делал с женой, она была его музой. В эти годы Людмила очень много танцевала, и, казалось, счастью не будет конца...
Она попросила развод первая, собрала чемодан и переехала в однокомнатную квартиру на Преображенке. И без того воздушная, она еще похудела, перестал звучать в кулуарах театра ее беззаботный смех, по глазам было видно, что она много плачет в одиночестве. В театре все были озабочены случившимся и всерьез опасались, боясь потерять балерину. Боялась за Людмилу и бывшая свекровь. Галина Сергеевна Уланова однажды с глазу на глаз поговорила с Людой: "У тебя есть балет - самое главное. И спасти тебя может только это",- подчеркнула она последнее слово. Но, уйдя от мужа, Люда виделась ним ежедневно на репетициях и спектаклях, и он продолжал оставаться ее партнером. Обливаясь слезами, она работала. Тогда она уже имела звание заслуженной артистки балета. Для нее было жутким откровением узнать, что муж, оказывается, ее не любит. Просватанная за него двадцатилетней девочкой, не знавшей жизни, она приняла свою судьбу как дар свыше и думала, что Михаил женился на ней по любви. Одна в пустой квартире, она могла только плакать, а на людях старалась держаться, хотя ни скрыть свое горе, ни отвлечься было невозможно - слишком тесен был мир, в котором она жила. И единственную подругу, которой Люда успела обзавестись в Москве, она тоже потеряла - именно к ней и ушел Михаил. Ей надо было найти точку опоры, чтобы воскреснуть, ведь ради Миши она готова была даже отказаться от балета.
Новая жизнь
Работать в Большом театре Людмила начала со спектакля "Лебединое озеро". Первый раз она выступала на сцене Кремлевского Дворца съездов. Сцена там огромная, ее очень трудно охватить, но Люда справилась. Был успех, зритель принял молодую балерину "на бис", но самое главное - приняла ее труппа. Когда опустился занавес, никто из артистов, занятых в спектакле, не ушел за кулисы, все стояли и аплодировали Людмиле. Слезы счастья заволокли ее глаза. От краха личной жизни Люду спасло то, что она была очень востребована в театре, карьера ее неуклонно росла. У нее было много спектаклей, гастролей, концертов, конкурсов. Помимо Михаила Лавровского, ее партнерами были Александр Богатырев, Вячеслав Гордеев, Юрий Владимиров, Андрей Кондратов, Марис Лиепа, Александр Годунов. Балет "Ангара", поставленный Юрием Григоровичем, и партия главной героини Вальки сделала Людмилу лауреатом Государственной премии. О ней сняли фильм. Людмила выступает с успехом в Японии и Америке. Приезжает труппа Большого театра после двенадцатилетнего перерыва в Англию с балетами "Раймонда" и "Спящая красавица" - триумф. В Париже пресса вещает о рождении новой балетной звезды. Людмиле посвящаются целые журнальные развороты, она дает интервью по-французски - это очень впечатляет французов. Выступление на знаменитой сцене Гранд Опера - мало кому выпадает в жизни такая честь. Гала-концерты в Париже. На вечере, посвященном Галине Улановой, весь балетный Париж. Аргентина. Триумф "Жизели" и вечера Чайковского - Людмила танцует акт из "Лебединого озера", акт из "Щелкунчика", акт из "Спящей красавицы". Аншлаг. Она впервые видит, как люди ночуют на ступеньках театра в надежде достать лишний билет.
Еще несколько лет Людмила и Лавровский танцуют вместе. Ни разу в жизни они не поставили руководство театра в неловкое положение по поводу того, что им не хочется или невозможно вместе выступать. Искусство и ответственность за свое дело оказались для них важнее личных переживаний. Несмотря на успешную карьеру и очень насыщенную творческую жизнь, Людмила не могла избавиться от одиночества. Что она знала, кроме балета? Ведь на гастролях артистам было все запрещено, у них был только один маршрут: театр, гостиница, дорога домой. Ни вправо, ни влево артист шагнуть не мог, тут же бы настучали. Ей приходили письма от разных интересных людей, присылались приглашения в знаменитые дома на светские вечера, приносились контракты от зарубежных театров - она вынуждена была от всего отказываться.
Не принес Людмиле счастья и второй брак, которому она отдала шесть лет своей жизни. Ей было уже за тридцать, муж - моложе на десять лет, он только начинал в балете. Она старалась во всем ему помочь, очень тратила себя и вскоре поняла, что этого человека по-настоящему любить не может, что этот человек занимает в ее душе чужое место, предназначенное другому. Людмила была уже в том возрасте, когда женщина не просто хочет, а жаждет иметь ребенка. Ребенка не было, а вся доброта и нежность оставались невостребованными. Было очень одиноко. Хотелось семьи, дома, уюта, тыла. Но только через несколько лет она догадалась, где выход. Она решила: если произойдет в ее жизни встреча, от которой невозможно будет отмахнуться, она оставит мужа и родит от этого человека ребенка. Двенадцать лет назад эта встреча произошла. О том, что она беременна, Люда узнала, находясь на гастролях в Греции. Она шла после визита к посольскому врачу по тенистой платановой аллее, подставив лицо горячему солнцу, и прислушивалась внутри себя к тому, что еще почти не существовало, но, тем не менее, уже было, к зарождающейся новой жизни. Впервые Людмила поставила театр в трудное положение. Григорович, узнав, что она ждет ребенка, схватился за голову: "Люда, надо дотанцевать!". Так совпало, что другая молодая солистка балета тоже оказалась в положении, и газеты написали: "Над Большим театром летают аисты". Люду долго не отпускали - театр в этом отношении довольно жесток,а костюм на ней уже не сходился. В театре никому и в голову не могло прийти, что Людмила, разойдясь с мужем, захочет иметь ребенка. Она очень переживала, что Григорович обидится на нее и между ними пробежит черная кошка. Когда театр был на гастролях в Японии, Людмила пришла к Григоровичу в кабинет, уже пополневшая, с явно наметившимся животиком. Он бросился ей навстречу, расцеловал.
- Я вас подвела? - спросила виновато Людмила.
- Иди и спокойно рожай,- заверил ее главный балетмейстер.Вернешься - все будет так, как есть сейчас, ничего не потеряешь.
Григорович свое слово сдержал. После рождения сына Людмила вернулась в театр на то же положение, на те же роли. Трудность состояла в другом необходимо было в короткие сроки восстановить утраченную форму. Через три месяца предстоял международный конкурс балета, а через четыре месяца надо было ехать в Англию выступать в "Спящей красавице". Помогали Людмиле и педагоги, и коллеги, дома помогала мама, но были в театре и косые взгляды в ее сторону.
Начался новый взлет ее карьеры. Все пошло как бы по второму кругу. Триумф в Гранд Опера, гастроли в Америке, триумф в знаменитом театре "Колон" в Аргентине, в театре, где выступает весь цвет искусства. Она блистает в "Раймонде" с Валерием Анисимовым.
Это был момент абсолютного самовыражения как в творческом, так и в жизненном плане. Много поддержки получила она тогда от самых разных людей. Приходили письма, телеграммы, поздравления и подарки со всего света.
...Карьера Людмилы кончилась с приходом Владимира Васильева на должность главного балетмейстера. Он дал отставку всем, кто блистал при Григоровиче.
Опять нужно было искать точку опоры. Рос сын, а крепкого тыла у Людмилы не было. Театр ее забыл совсем, и вскоре у нее появилось горькое чувство, что она никому не нужна, будто ее никогда и не было. Весь мир знает народную артистку балета Людмилу Семеняку, а родной театр, которому она принесла и славу и жертву, сделал ее изгоем. Людмила всю себя посвятила сыну. Сама учит его игре на фортепиано, Ванечка стал заниматься балетом, Людмила стремится дать ему хорошее образование. По-прежнему рядом родители. Избавление всегда приходит в тот момент, когда человек доходит до крайней степени отчаяния. Так произошло и с Людмилой. Иосиф Райхельгауз вдруг пригласил ее играть с своем театре. Люда жадно ухватилась за эту возможность. Она еще молода и сидеть дома и стареть просто невыносимо. Она привыкла расти, двигаться вперед, достигать каких-то вершин, а бездействие разрушало. Театр "Школа современной пьесы" принял Людмилу очень хорошо. Она нашла тут и внимательных, доброжелательных людей, и крышу над головой, и новые возможности. Очень боялась премьеры, ведь она никогда не была драматической артисткой, хотя, конечно, во всех своих балетных спектаклях не просто танцевала, а проживала роль, играла образ, но только без слов. После первых репетиций сел голос, она взяла несколько уроков сценической речи, много занималась дома сама. Роль в спектакле "Прекрасное лекарство от тоски" стала и прекрасным лекарством для нее самой. Она снова актриса, у нее есть зал, зритель, аплодисменты.
ПОСЛЕДНЯЯ ЛЮБОВЬ КАЙДАНОВСКОГО
- Какая ты упертая Инна,- сердились на нее, бывало, мама и бабушка.Ты никогда не выйдешь замуж! Мужчины таких не любят.
Золотые туфельки
- Вы прочитали мой сценарий? - спросил Кайдановский, как только Инна переступила порог его комнаты.
- Я с ним спала! - выпалила она и смутилась, зардевшись краской.
Получилось уж очень двусмысленно. Она хотела бы объяснить ему, что читала сценарий всю ночь напролет, что она, конечно, знает Кайдановского по фильму "Сталкер" И что она счастлива, что он пригласил ее на кинопробы. Об этом и мечтать-то было невозможно, а тут вдруг звонок от самого Кайдановского!
Все это она хотела рассказать, но от бессонной ночи и волнения все спуталось, и вылетела одна только эта нелепая фраза.
Кайдановский стоял на фоне окна - высокий, красивый, плечистый - и смотрел на нее, улыбаясь. Краешком глаза Инна заметала у двери в углу золотые женские туфельки и почувствовала острый укол ревности. Их роман начался в тот же день.
Этот сценарий - "Возвращение к Экхарту" - стоил Кайдановскому и здоровья и жизни. Был 1994 год. Александр часто ездил на "Мосфильм" и возвращался всякий раз расстроенный: денег на съемку не давали, к сценарию придирались. Александр переписывал сценарий шесть раз. Не ко времени, видимо, затеял он эту философско-эпическую картину. Правда, в тот момент, когда они с Инной встретились, все чуть-чуть сдвинулось с места и появилась надежда, что можно будет начать снимать. Французы обещали дать денег. Кинопробы прошли успешно - французские партнеры утвердили Инну на главную роль. И потекли счастливые дни в ожидании съемок. Они часто бродили по Москве, Александр выбирал натуру для фильма. Однажды Инна повезла его в Суханово, где сама часто любила бывать там с друзьями, и Александр снимал на камеру старую усадьбу, красивые окрестности и Инну, прыгающую через сугробы.
- Подавайте руку даме! - кричала она ему весело, выбираясь из очередного сугроба.- Не надо меня снимать, снимите лучше эту красоту. Вот было бы здорово, если бы мы тут жили! Вы бы писали, читали, рисовали, а я была бы рядом и помогала во всем.
Инне было тогда двадцать пять лет, она была еще беспечна и совсем не представляла себе, с кем именно свела ее судьба. Кайдановскому было сорок семь. Он был уже маститый, уставший и был болен. Но Инна об этом не подозревала. Она влюбилась без памяти и была счастлива и несло ее по волнам счастья, как перышко по воздуху.
Последние годы Александр жил один. Конечно, вокруг него существовали разные люди: друзья, женщины, которым он сильно нравился и которые нравились ему, коллеги, бывшие жены, две дочери от предыдущих браков, но временами он чувствовал себя очень одиноким. На этот раз одиночество затянулось, и друзьям уже казалось, что Александр больше не способен потерять голову от любви. Однако они ошиблись.
Инна играла в театре Ленком. Кайдановский ходил на все ее спектакли, хвалил, учил, а однажды сказал, как отрезал: "Театр оставишь!" Он считал, что настоящий художник может уцелеть, лишь оставаясь свободным. Сам он никогда в театре не работал. Жил в огромной коммунальной квартире на Поварской. Быт его был совершенно неустроен. Посуда не мылась, а просто выбрасывалась, когда становилась непригодной. Кот лопал "Вискас" прямо с хозяйской тарелки, сидя на столе. Стол был деревянный, огромный. По вечерам за ним собиралось множество народу. Выпивали, разговаривали, спорили, ругались, беседовали - вся жизнь проходила за этим столом. Кайдановский, живя в коммуналке, должен был подчиняться общим правилам. Инна обомлела, когда как-то вечером в дверь его комнаты всунулась соседка и бесцеремонно сказала: "Саша, завтра твоя очередь убирать", а тот в ответ кивнул. "Вот так просто можно сказать: Саша, твоя очередь? - недоумевала Инна.- И кому? Самому Кайдановскому, которого знает весь просвещенный Запад!"
Когда в театре Станиславского шел спектакль "Палуба", приходилось конной милицией разгонять беснующуюся у касс толпу. Однажды Екатерина Фурцева спросила у Юрия Гагарина, который был у нее на приеме: "Что хорошего сейчас можно посмотреть в московских театрах?" - "Палубу",- не задумываясь ответил тот.- Как играют Константинова с Урбанским - лучшего не может быть!" На гастролях в Красноярске публика скупила все билеты только на спектакль "Коварство и любовь" с Владимиром Кореневым - все другие спектакли пришлось отменить и двадцать два раза сыграть Шиллера. Вместе с Аллой Владимир Борисович полторы тысячи раз выходил на сцену в спектакле "Робин Гуд". В молодости им редко приходилось играть вместе, они по очереди сидели с маленькой дочкой, причем Алла всегда старалась дать мужу возможность играть как можно больше. Зато сейчас семью Кореневых в полном составе можно увидеть на сцене - Ира тоже стала актрисой. Подрастает в семье внук Егор, точная копия деда и его единственная слабость. За глаза все называют Владимира Коренева современным Дон Кихотом и хотя подтрунивают над ним, а любят именно за это, за принципиальность, за твердость убеждений, за скромность. Коренев не снимается в кино. Судьба его как киноактера сложилась раз и навсегда, подарив ему звездную роль в фильме "Человек-амфибия".
За сорок лет супружеской жизни Владимир Борисович не только научился ходить с авоськами, но и стирать, готовить и даже огурцы солить на даче. Поклонницы продолжают сохнуть по нему, звонят домой и даже умудряются узнать номер его мобильника. А Владимир Борисович говорит, что всему хорошему в своей жизни он обязан жене, что он не спился от своей сумасшедшей популярности, не стал валяться под забором и не разорвали его на кусочки женщины.
ЖИЗНЬ БАЛЕРИНЫ
Она находилась уже у той грани отчаяния, когда готова была прийти в любой театр, абсолютно в любой, и сказать: "Возьмите меня, я буду просто выходить на сцену, можно даже без слов, только возьмите". Проезжая на машине по Бульварному кольцу, она часто обращала внимание на красивый особняк на Трубной площади и думала: " Что это за театр там находится, может быть, именно туда мне и зайти:?" А по ночам ей снилось, что она танцует на сцене Большого театра...
Алые паруса
Алые паруса к Людмиле приплывали в жизни дважды: первый раз, когда Юрий Григорович заметил на всесоюзном конкурсе юную ленинградскую балерину и взял ее в Большой театр, а второй - когда в театре "Школа современной пьесы" Иосиф Райхельгауз задумал ставить спектакль по пьесе Семена Злотникова "Прекрасное лекарство от тоски" о судьбе двух супругов, в прошлом известных артистов балета, и выбор его пал именно на Людмилу Семеняку, будто он угадал, что она тоскует по сцене.
Людмила идеально подошла на роль героини этой пьесы. В прошлом увенчанная славой и лаврами звезда балета и в настоящем незаслуженно преданная забвению своим же родным театром, для которого она так много сделала.
...Маленькая Люда минуты не могла прожить, чтобы не играть в театр. Она постоянно наряжалась в разные персонажи, устраивала домашние концерты для родителей и гостей, на Новый год выступала Снежинкой или Принцессой. Мама шила ей по этому случаю специальный костюм, на головку прикреплялась корона, и Люда превращалась из обыкновенной девочки в сказочный персонаж. Родители рано заметили артистичность дочери и в десять лет отдали ее в хореографическое училище.
Кумиром у Люды была Галина Уланова. В училище по стенам висела целая галерея портретов известных балетных артистов, начиная с Нижинского и Павловой и кончая выпускниками. В школьном музее в глубоких шкафах хранились альбомы, посвященные творчеству каждой отдельной звезды балета. В свободное время Люда заглядывала туда.
- Моя маленькая газель пришла? - встречала ее приветливо директор музея Мариетта Харлампиевна Франкопуло.
У Люды были только глаза и ноги, поэтому ее прозвали газелью.
- Ну, что будешь сегодня смотреть?
- Можно мне Галину Сергеевну?
- На, только смотри аккуратно.- И из шкафа извлекался заветный альбом.
Педагоги в училище были очень сильные, вагановской школы. По общеобразовательным предметам - тоже, и дисциплина была железная. Учеба чередовалась с репетициями. Люда приходила домой только вечером. В перерыве между занятиями можно было погулять в школьном дворе. Иногда ребята прогуливали уроки, но это бывало нечасто, в основном по какому-нибудь важному поводу. Например, если вышел на экраны фильм Ивана Пырьева "Братья Карамазовы", то грех было не сбежать с уроков в кино. На такие нарушения дисциплины педагоги закрывали глаза. Дома Люду держали в строгости. Все что касается отметок, успехов в балете, с нее спрашивалось по всей форме. Баловали обновками, но нечасто, а если уж покупались какие-либо туфельки, то те самые, о которых только мечтать можно было. Папа всегда работал на двух работах, чтобы обеспечить дочери пребывание в училище, чтобы она хорошо питалась, чтобы у нее были все необходимые балетные принадлежности. Еще в училище будущие артисты получали большую практику, выступая в сборных концертах на сцене Кировского и Малого Михайловского театров, на многочисленных новогодних елках. В десять лет Люда уже первый раз танцевала соло.
Бывало, ведут ее под сценой в балетной пачке, где чудный запах грима и закулисной пыли и вдруг над головой распахивается люк и там гремит оркестр. Оказываясь на сцене, Люда и чувствовала себя самой что ни на есть балериной!
Первый раз надеть балетную пачку было огромным событием. Это как посвящение в профессию - танцуешь не в какой-то там марлевой юбочке, а в настоящем костюме балерины. К концу выпуска из училища Люда танцевала почти весь балетный репертуар, но вместе с тем детям никогда не внушалось, что их ждет необыкновенное будущее. Выступая на одной сцене со знаменитыми артистами Кировского театра, они все равно смотрели на своих кумиров как на богов.
В первый же год обучения Люда влюбилась в своего одноклассника и на школьном резиновом ластике написала ему послание: "Я тебя люблю". Ластик попал в руки завуча, и та вызвала Людмилиного папу.
- Что это у вас за ребенок такой, в десять лет уже влюблена!
В ответ папа рассмеялся: "Ну ведь они совсем крохи, что ж вы так серьезно судите?" А в старших классах у нее начались романтические отношения с Андрюшей.
Если какой-то мальчик нравился девочке или наоборот, то педагоги разрешали им вместе репетировать, выступать в одном номере, это пожалуйста, но главное - не нарушать дисциплину. Прежде всего балет, поэтому свидания с Андрюшей у Люды проходили под неусыпным оком педагога. Все свидание длилось не более пятнадцати минут. Андрюша жил на одной окраине города, а Люда - на другой, и он провожал ее по Невскому до автобусной остановки. Ноги не шли, натруженные после нескольких часов репетиций, а погулять все же хотелось. Люда затягивала как можно туже на осиной талии пояс болоньевого плаща, выпускала на глаза челку (в школе носить челку запрещалось) и выходила из дверей на улицу, где ждал ее Андрей. Но если педагог, караулившая на углу школы, ловила их, то разгоняла в разные стороны: "Марш, марш, по домам!"
На Всесоюзном конкурсе, уже будучи артисткой Кировского театра, Людмила Семеняка танцевала партию Черного лебедя из третьего акта балета "Лебединое озеро". Главный балетмейстер Большого театра Юрий Григорович, у которого был особый дар распознавать таланты, обратил на нее внимание и сказал, что пришлет ей вызов в Москву. Тогда была такая практика: все лучшие силы балета стягивались в столицу. Люда и не подозревала даже, что одновременно с творческой судьбой решается и ее личная судьба. Солисту балета Большого театра известному артисту Михаилу Лавровскому подыскивали в тот момент подходящую невесту. Уже имелись две-три претендентки из начинающих балерин, и тут Людмилин педагог Нина Викторовна Беликова, желавшая своей воспитаннице счастья, предложила:
- У меня есть ученица, я бы хотела устроить ее судьбу. Ей нужно танцевать, а если Мише необходимо жениться, то почему бы их не познакомить.
Принц и Золушка
Своего жениха до свадьбы Людмила видела всего два раза. Просыпаясь по утрам, она не верила своему счастью, тому, что Михаил Лавровский сделал ей предложение и скоро она станет его женой. Перед Людмилой стремительно разворачивался сюжет ее жизни, совершенно как бы неподвластный ее воле. Все поменялось в какие-то два месяца. Конкурс, вызов в Большой театр, предложение стать женой ведущего артиста балета Большого театра. Все как в сказке.
Михаилу Лавровскому в ту пору было тридцать лет. Он был кумиром женщин, влюблялся сам, влюблял их в себя, у него было много романов, он уводил жен от мужей, разбивая сердца с жестокостью рокового любовника. В конце концов, когда он начал ухаживать за одной известной замужней балериной, министр культуры Екатерина Фурцева вызвала его к себе и сказала: "Миша, хватит хулиганить. Женись!"
Люда, конечно, об этом ничего не знала. Еще и двух лет не прошло, как она выпустилась из училища. В своего будущего супруга она влюбилась издали. В него невозможно было не влюбиться. Как-то бабушка, разглядывая журнал, показала Людмиле фото Лавровского и спросила: "Этот, что ли, твой жених-то?" Люда кивнула. "Красивый он у тебя",- покачала головой бабушка. Со свадьбой спешили, потому что Лавровский должен был уезжать на гастроли. Он не хотел никакой огласки, никакого торжества, даже не захотел, чтобы невеста была в платье, специально сшитом для такого случая, и Людмила расписывалась в маленьком белом кримпленовом платьице, в котором выглядела совершенным ребенком. После загса до вечернего сбора гостей еще успели заехать в театр и позаниматься в классе. Пришли, встали у станка, и никто из окружающих даже и не знал, что они только что поженились. Вечером были только свои, человек десять.
Семья, в которую попала Люда, была в то время одной из самых известных в Москве, и не только в Москве. Лавровского-старшего, в прошлом главного балетмейстера Большого театра, уже не было в живых, дом возглавляла его вдова Елена Чикваидзе. В свое время она станцевала все ведущие партии на сцене Большого театра, композитор Сергей Прокофьев для нее сочинил балет "Ромео и Джульетта" и называл ее любовно "моя маленькая Джульетта".
Елена Георгиевна состояла в родстве с известными грузинскими фамилиями Бараташвили и Чавчавадзе, она свято хранила традиции своего рода. В уютной квартире на Арбате была старинная библиотека, в гостиной стоял рояль и антикварная мебель - во всем этом чувствовался свой, особенный уклад. Получив в мужья одного из самых завидных московских женихов, Людмила вместе с ним получила и свекровь, которая приняла ее в свою семью как дочь, но этим ее и ограничила, не желая уступать молодой невестке своего единственного горячо любимого сына. Людмила, прожив с мужем четыре года, так и не стала хозяйкой в доме. Еще когда они расписывались в загсе, Людмиле потихоньку шепнули, чтобы она, как только они войдут в зал регистрации, первая ступила на ковер, но как она ни старалась, Михаил ее опередил.
Несмотря ни на что, первые годы Люда была очень счастлива. Жизнь ее в это время была до краев наполнена творчеством. Свекровь верила в нее как в будущую звезду, много помогала советами. Каждый вечер после спектакля, если не было гостей, они втроем, сидя в гостиной за чаем, много говорили о балете, разбирали спектакль, обсуждали. Это были незабываемые вечера. Люда станцевала с Лавровским "Лебединое озеро", "Жизель", "Спартак". Он уже тогда начал пробовать себя в качестве балетмейстера и свои первые балетные постановки делал с женой, она была его музой. В эти годы Людмила очень много танцевала, и, казалось, счастью не будет конца...
Она попросила развод первая, собрала чемодан и переехала в однокомнатную квартиру на Преображенке. И без того воздушная, она еще похудела, перестал звучать в кулуарах театра ее беззаботный смех, по глазам было видно, что она много плачет в одиночестве. В театре все были озабочены случившимся и всерьез опасались, боясь потерять балерину. Боялась за Людмилу и бывшая свекровь. Галина Сергеевна Уланова однажды с глазу на глаз поговорила с Людой: "У тебя есть балет - самое главное. И спасти тебя может только это",- подчеркнула она последнее слово. Но, уйдя от мужа, Люда виделась ним ежедневно на репетициях и спектаклях, и он продолжал оставаться ее партнером. Обливаясь слезами, она работала. Тогда она уже имела звание заслуженной артистки балета. Для нее было жутким откровением узнать, что муж, оказывается, ее не любит. Просватанная за него двадцатилетней девочкой, не знавшей жизни, она приняла свою судьбу как дар свыше и думала, что Михаил женился на ней по любви. Одна в пустой квартире, она могла только плакать, а на людях старалась держаться, хотя ни скрыть свое горе, ни отвлечься было невозможно - слишком тесен был мир, в котором она жила. И единственную подругу, которой Люда успела обзавестись в Москве, она тоже потеряла - именно к ней и ушел Михаил. Ей надо было найти точку опоры, чтобы воскреснуть, ведь ради Миши она готова была даже отказаться от балета.
Новая жизнь
Работать в Большом театре Людмила начала со спектакля "Лебединое озеро". Первый раз она выступала на сцене Кремлевского Дворца съездов. Сцена там огромная, ее очень трудно охватить, но Люда справилась. Был успех, зритель принял молодую балерину "на бис", но самое главное - приняла ее труппа. Когда опустился занавес, никто из артистов, занятых в спектакле, не ушел за кулисы, все стояли и аплодировали Людмиле. Слезы счастья заволокли ее глаза. От краха личной жизни Люду спасло то, что она была очень востребована в театре, карьера ее неуклонно росла. У нее было много спектаклей, гастролей, концертов, конкурсов. Помимо Михаила Лавровского, ее партнерами были Александр Богатырев, Вячеслав Гордеев, Юрий Владимиров, Андрей Кондратов, Марис Лиепа, Александр Годунов. Балет "Ангара", поставленный Юрием Григоровичем, и партия главной героини Вальки сделала Людмилу лауреатом Государственной премии. О ней сняли фильм. Людмила выступает с успехом в Японии и Америке. Приезжает труппа Большого театра после двенадцатилетнего перерыва в Англию с балетами "Раймонда" и "Спящая красавица" - триумф. В Париже пресса вещает о рождении новой балетной звезды. Людмиле посвящаются целые журнальные развороты, она дает интервью по-французски - это очень впечатляет французов. Выступление на знаменитой сцене Гранд Опера - мало кому выпадает в жизни такая честь. Гала-концерты в Париже. На вечере, посвященном Галине Улановой, весь балетный Париж. Аргентина. Триумф "Жизели" и вечера Чайковского - Людмила танцует акт из "Лебединого озера", акт из "Щелкунчика", акт из "Спящей красавицы". Аншлаг. Она впервые видит, как люди ночуют на ступеньках театра в надежде достать лишний билет.
Еще несколько лет Людмила и Лавровский танцуют вместе. Ни разу в жизни они не поставили руководство театра в неловкое положение по поводу того, что им не хочется или невозможно вместе выступать. Искусство и ответственность за свое дело оказались для них важнее личных переживаний. Несмотря на успешную карьеру и очень насыщенную творческую жизнь, Людмила не могла избавиться от одиночества. Что она знала, кроме балета? Ведь на гастролях артистам было все запрещено, у них был только один маршрут: театр, гостиница, дорога домой. Ни вправо, ни влево артист шагнуть не мог, тут же бы настучали. Ей приходили письма от разных интересных людей, присылались приглашения в знаменитые дома на светские вечера, приносились контракты от зарубежных театров - она вынуждена была от всего отказываться.
Не принес Людмиле счастья и второй брак, которому она отдала шесть лет своей жизни. Ей было уже за тридцать, муж - моложе на десять лет, он только начинал в балете. Она старалась во всем ему помочь, очень тратила себя и вскоре поняла, что этого человека по-настоящему любить не может, что этот человек занимает в ее душе чужое место, предназначенное другому. Людмила была уже в том возрасте, когда женщина не просто хочет, а жаждет иметь ребенка. Ребенка не было, а вся доброта и нежность оставались невостребованными. Было очень одиноко. Хотелось семьи, дома, уюта, тыла. Но только через несколько лет она догадалась, где выход. Она решила: если произойдет в ее жизни встреча, от которой невозможно будет отмахнуться, она оставит мужа и родит от этого человека ребенка. Двенадцать лет назад эта встреча произошла. О том, что она беременна, Люда узнала, находясь на гастролях в Греции. Она шла после визита к посольскому врачу по тенистой платановой аллее, подставив лицо горячему солнцу, и прислушивалась внутри себя к тому, что еще почти не существовало, но, тем не менее, уже было, к зарождающейся новой жизни. Впервые Людмила поставила театр в трудное положение. Григорович, узнав, что она ждет ребенка, схватился за голову: "Люда, надо дотанцевать!". Так совпало, что другая молодая солистка балета тоже оказалась в положении, и газеты написали: "Над Большим театром летают аисты". Люду долго не отпускали - театр в этом отношении довольно жесток,а костюм на ней уже не сходился. В театре никому и в голову не могло прийти, что Людмила, разойдясь с мужем, захочет иметь ребенка. Она очень переживала, что Григорович обидится на нее и между ними пробежит черная кошка. Когда театр был на гастролях в Японии, Людмила пришла к Григоровичу в кабинет, уже пополневшая, с явно наметившимся животиком. Он бросился ей навстречу, расцеловал.
- Я вас подвела? - спросила виновато Людмила.
- Иди и спокойно рожай,- заверил ее главный балетмейстер.Вернешься - все будет так, как есть сейчас, ничего не потеряешь.
Григорович свое слово сдержал. После рождения сына Людмила вернулась в театр на то же положение, на те же роли. Трудность состояла в другом необходимо было в короткие сроки восстановить утраченную форму. Через три месяца предстоял международный конкурс балета, а через четыре месяца надо было ехать в Англию выступать в "Спящей красавице". Помогали Людмиле и педагоги, и коллеги, дома помогала мама, но были в театре и косые взгляды в ее сторону.
Начался новый взлет ее карьеры. Все пошло как бы по второму кругу. Триумф в Гранд Опера, гастроли в Америке, триумф в знаменитом театре "Колон" в Аргентине, в театре, где выступает весь цвет искусства. Она блистает в "Раймонде" с Валерием Анисимовым.
Это был момент абсолютного самовыражения как в творческом, так и в жизненном плане. Много поддержки получила она тогда от самых разных людей. Приходили письма, телеграммы, поздравления и подарки со всего света.
...Карьера Людмилы кончилась с приходом Владимира Васильева на должность главного балетмейстера. Он дал отставку всем, кто блистал при Григоровиче.
Опять нужно было искать точку опоры. Рос сын, а крепкого тыла у Людмилы не было. Театр ее забыл совсем, и вскоре у нее появилось горькое чувство, что она никому не нужна, будто ее никогда и не было. Весь мир знает народную артистку балета Людмилу Семеняку, а родной театр, которому она принесла и славу и жертву, сделал ее изгоем. Людмила всю себя посвятила сыну. Сама учит его игре на фортепиано, Ванечка стал заниматься балетом, Людмила стремится дать ему хорошее образование. По-прежнему рядом родители. Избавление всегда приходит в тот момент, когда человек доходит до крайней степени отчаяния. Так произошло и с Людмилой. Иосиф Райхельгауз вдруг пригласил ее играть с своем театре. Люда жадно ухватилась за эту возможность. Она еще молода и сидеть дома и стареть просто невыносимо. Она привыкла расти, двигаться вперед, достигать каких-то вершин, а бездействие разрушало. Театр "Школа современной пьесы" принял Людмилу очень хорошо. Она нашла тут и внимательных, доброжелательных людей, и крышу над головой, и новые возможности. Очень боялась премьеры, ведь она никогда не была драматической артисткой, хотя, конечно, во всех своих балетных спектаклях не просто танцевала, а проживала роль, играла образ, но только без слов. После первых репетиций сел голос, она взяла несколько уроков сценической речи, много занималась дома сама. Роль в спектакле "Прекрасное лекарство от тоски" стала и прекрасным лекарством для нее самой. Она снова актриса, у нее есть зал, зритель, аплодисменты.
ПОСЛЕДНЯЯ ЛЮБОВЬ КАЙДАНОВСКОГО
- Какая ты упертая Инна,- сердились на нее, бывало, мама и бабушка.Ты никогда не выйдешь замуж! Мужчины таких не любят.
Золотые туфельки
- Вы прочитали мой сценарий? - спросил Кайдановский, как только Инна переступила порог его комнаты.
- Я с ним спала! - выпалила она и смутилась, зардевшись краской.
Получилось уж очень двусмысленно. Она хотела бы объяснить ему, что читала сценарий всю ночь напролет, что она, конечно, знает Кайдановского по фильму "Сталкер" И что она счастлива, что он пригласил ее на кинопробы. Об этом и мечтать-то было невозможно, а тут вдруг звонок от самого Кайдановского!
Все это она хотела рассказать, но от бессонной ночи и волнения все спуталось, и вылетела одна только эта нелепая фраза.
Кайдановский стоял на фоне окна - высокий, красивый, плечистый - и смотрел на нее, улыбаясь. Краешком глаза Инна заметала у двери в углу золотые женские туфельки и почувствовала острый укол ревности. Их роман начался в тот же день.
Этот сценарий - "Возвращение к Экхарту" - стоил Кайдановскому и здоровья и жизни. Был 1994 год. Александр часто ездил на "Мосфильм" и возвращался всякий раз расстроенный: денег на съемку не давали, к сценарию придирались. Александр переписывал сценарий шесть раз. Не ко времени, видимо, затеял он эту философско-эпическую картину. Правда, в тот момент, когда они с Инной встретились, все чуть-чуть сдвинулось с места и появилась надежда, что можно будет начать снимать. Французы обещали дать денег. Кинопробы прошли успешно - французские партнеры утвердили Инну на главную роль. И потекли счастливые дни в ожидании съемок. Они часто бродили по Москве, Александр выбирал натуру для фильма. Однажды Инна повезла его в Суханово, где сама часто любила бывать там с друзьями, и Александр снимал на камеру старую усадьбу, красивые окрестности и Инну, прыгающую через сугробы.
- Подавайте руку даме! - кричала она ему весело, выбираясь из очередного сугроба.- Не надо меня снимать, снимите лучше эту красоту. Вот было бы здорово, если бы мы тут жили! Вы бы писали, читали, рисовали, а я была бы рядом и помогала во всем.
Инне было тогда двадцать пять лет, она была еще беспечна и совсем не представляла себе, с кем именно свела ее судьба. Кайдановскому было сорок семь. Он был уже маститый, уставший и был болен. Но Инна об этом не подозревала. Она влюбилась без памяти и была счастлива и несло ее по волнам счастья, как перышко по воздуху.
Последние годы Александр жил один. Конечно, вокруг него существовали разные люди: друзья, женщины, которым он сильно нравился и которые нравились ему, коллеги, бывшие жены, две дочери от предыдущих браков, но временами он чувствовал себя очень одиноким. На этот раз одиночество затянулось, и друзьям уже казалось, что Александр больше не способен потерять голову от любви. Однако они ошиблись.
Инна играла в театре Ленком. Кайдановский ходил на все ее спектакли, хвалил, учил, а однажды сказал, как отрезал: "Театр оставишь!" Он считал, что настоящий художник может уцелеть, лишь оставаясь свободным. Сам он никогда в театре не работал. Жил в огромной коммунальной квартире на Поварской. Быт его был совершенно неустроен. Посуда не мылась, а просто выбрасывалась, когда становилась непригодной. Кот лопал "Вискас" прямо с хозяйской тарелки, сидя на столе. Стол был деревянный, огромный. По вечерам за ним собиралось множество народу. Выпивали, разговаривали, спорили, ругались, беседовали - вся жизнь проходила за этим столом. Кайдановский, живя в коммуналке, должен был подчиняться общим правилам. Инна обомлела, когда как-то вечером в дверь его комнаты всунулась соседка и бесцеремонно сказала: "Саша, завтра твоя очередь убирать", а тот в ответ кивнул. "Вот так просто можно сказать: Саша, твоя очередь? - недоумевала Инна.- И кому? Самому Кайдановскому, которого знает весь просвещенный Запад!"