Страница:
— Не мешайте, Корешков, — строго посмотрел на него следователь, и старик продолжил — Свадьбу играли летом тут же, в усадьбе. Гости понаехали со всего уезда, родственники из Москвы прибыли. Пригласили попа, который должен был их обвенчать прямо тут, но тот заболел и послали за другим. А пока ждали, сели за стол в светлой горнице и начали свадьбу гулять — дело-то ведь, считай, решённое было. Невеста в белом платье хорохорилась перед гостями, как молодуха какая, а жених ни на кого внимания не обращал, хотя на него многие косо поглядывали — мол, позарился бедняк на наследство их богатой сродственницы, — но вслух ничего не говорили, чтобы Наталья не разгневалась. Ну, посидели где-то с час, а попа все нет, как на грех. Тогда все во двор высыпали и танцевать под музыку стали — подвыпили ведь уже порядком, как водится. А потом Наталья с женихом куда-то ушли, никто и не заметил как. И только когда Федор появился, весь кровью забрызганный, музыка сразу смолкла, все к нему повернулись и от страха ничего понять не могут. А он возьми да и скажи, повалившись на колени, мол, простите, люди добрые, зарубил я Наталью. И все, больше ни слова ни сказал, даже когда судили его и на каторгу отправляли. Так и не успела Наталья Коробейникова свою свадьбу до конца доиграть и обвенчаться. Все тогда решили, что Федор от того на смертный грех пошёл, что расхотел на этой зловредной старухе жениться Люди его понимали и не осуждали, да и не за что было, честно говоря. В то же лето на этом вот месте родственники Коробейниковой, которым её наследство досталось, часовню поставили в память о безвременно ушедшей рабе божьей Наталье Коробейниковой. Вот такая была история, ребятки.
— И это все? — удивилась Ольга.
— Нет, это только начало другой, самой главной истории, — пояснил дед. — Потом случилась Великая Октябрьская революция, Федор Орехов сбежал с каторги, стал революционером, вернулся в родную деревню и рассказал людям всю правду, чтобы они его простили за смертоубийство. Он сказал, что Наталья тогда зачем-то призналась ему в пьяном порыве, что самолично убила Василису около проруби, чтобы его, Федора, на которого давно засматривалась, заполучить. Улучила момент, когда та за водой пойдёт и людей вокруг не будет, и прикончила девку. Старуха, несмотря на свой возраст и худобу, очень сильной была, не каждый мужик с ней мог справиться. Убила она Василису и на волков все свалила — только звери могли так человека изуродовать. Федор как услышал это, сам не свой стал, рассудок у него помутился, он схватил топор и на Наталью. Та убегать кинулась, кричать начала, да только за музыкой никто её не услышал. Догнал он её и зарубил насмерть. Тут уж люди не выдержали, поднялись всей деревней и пошли усадьбу громить, чтобы за Василису, которую все любили, отомстить. Сожгли все дотла, один фундамент остался. Хотели и часовню заодно спалить, но в бога тогда ещё верили и убоялись супротив него выступить. Забили двери и окна досками и имя Коробейниковой на веки вечные прокляли. Потом в деревне странные вещи стали происходить: у каждого, кто имя Натальи вслух произносил, дома ни с того ни с сего загорались. Говорили, что это Наталья так наказывала всех за сожжённую усадьбу, и люди вообще зареклись её имя произносить. А после Великой Отечественной здесь уже никто и не помнил, что жила такая помещица. Её имя было предано забвению и навсегда похоронено в памяти людской. Только ещё до войны над этими развалинами иногда по ночам старушечий плач слышали и думали, что это душа Натальи все никак не успокоится из-за своей несостоявшейся свадьбы. Потом, перед самой уже войной, Федор опять в деревне объявился и зачем-то целую ночь здесь провёл. Что делал — никто не знает. После этого плач прекратился, Федор на войну ушёл и там погиб — сгорел заживо.
— Какой ужас, — пробормотала Ольга, со страхом посмотрев на развалины. — Так вы считаете, что её неприкаянная душа все ещё витает где-то здесь?
— Не туда смотришь, дочка, — усмехнулся старик и кивнул на часовню. — Вот здесь она поселилась. С тех пор как Федор с ней поговорил тогда ночью, она в часовню свою перебралась, чтобы людей, наверное, не пугать.
— Откуда вам это известно? — спросил Миронин.
— А вы лучше спросите у тех, кто часовню реставрировал, — хитро прищурился дед. — Они тут, почитай, каждую неделю сменялись: одни сбегут — другие появятся, потом снова круговерть. Наталья им тут такого жару давала, не приведи господь Раз десять леса строительные им поджигала, один маляр чуть насмерть не расшибся, другой едва живьём не сгорел, когда ацетон на себя опрокинул, — много чего тут происходило, словом они, бедняги, не ведали, что это за часовня, и сунулись сюда реставрировать, потревожив покой старухи Коробейниковой. Но довели дело до конца, честь им и хвала, даже иконки повесили, но все священники наотрез отказываются здесь службы проводить — говорят, нечистый дух в часовне поселился.
— И что же, никто его отсюда изгнать не может? — удивился Игорь. — Жалко, такая красивая часовня зря пропадает.
— Да кому это нужно? — дед махнул рукой. — Церквей сейчас много развелось, а эта к тому же в таком отдалении стоит. Больше мороки, чем пользы Правда, недавно ради интереса приезжал тут один святой отец из Москвы, ходил вокруг да около, внутри что-то делал, закрывшись, потом вышел и заявил, что дух, живущий в часовне, покидать её не желает, поскольку у него за все прегрешения только одна дорога — в ад, а он туда не хочет и просит, чтобы его в покое оставили. С тем и уехал.
— А местное начальство в курсе? — полюбопытствовал Игорь.
— Наверное, — пожал плечами дед. — Об этом давно слухи ходят. Но никто, кроме меня, не знает, чей это дух и как он здесь появился. А я никому, кроме вас, не рассказывал.
— Тогда почему они нас не предупредили, что здесь привидение живёт? — возмутилась Ольга.
— А зачем? Вы же, наверное, за деньги сюда напросились? Кто ж нынче от денег-то откажется. А то, что привидение — так это не докажешь, в суд на него не подашь, а так хоть какая-то прибыль будет от часовни, на которую столько денег зря угрохали.
— Между прочим, — сухо проговорил следователь, — из-за этого вашего привидения сегодня ночью погибли два человека — Шутишь, поди? — недоверчиво склонил голову дед.
— Какие там шутки. Я капитан милиции, расследую это дело, потому сюда и приехал.
— Значит, никак не угомонится старуха, продолжает свои чёрные дела творить. — Он удручённо покачал головой. — Нужно её как-то остановить, проклятую.
— Вот вы говорили, что дома в деревне загорались, — перебил его капитан. — Скажите, а выглядело это естественно?
— Кабы естественно, — наставительно проговорил дед, — то люди бы пожары с именем Коробейниковой не связывали. Все выглядело так, словно дома были порохом начинены — вспыхивали в один момент и сгорали дотла, часто вместе с хозяевами.
— А вы не боитесь её имя произносить? — спросила Ольга, испуганно косясь на часовню. — Она ведь, наверное, сейчас внутри находится и все слышит.
— Мне уже все равно. — На глазах деда вдруг выступили слезы. — Я скоро и сам помру, без всякой помощи А вот вам поостеречься нужно.
— Как вы думаете, зачем она на фотографии появилась? — спросил Игорь, думая о своём.
— Кто ж её знает. Увидела вашего друга, вспомнила про Федора и решила, видать, свадьбу свою до конца доиграть, платье невесты ещё раз примерить.
— Ну и пусть бы примеряла, но зачем людей убивать, которые ей ничего плохого не сделали? — спросила Ольга.
— Это мне неведомо, дочка Может, они имя её вслух произнесли — всякое могло случиться.
— Как бы они его произнесли, если понятия о нем не имели? — усмехнулся Игорь. — Вы первый, кто нам его назвал.
— Олег, — задумчиво произнесла Ольга.
— Что — Олег? — не понял Миронин.
— Олег мог узнать имя — он же ясновидящий, — пояснила она.
— А Костя тогда при чем? — спросил Игорь.
— Все правильно, — сказал следователь. — Костина супруга сказала, что Олег звонил им незадолго до пожара. Видимо, тогда же и назвал Константину имя. Других объяснений я не вижу.
— А других и не ищи, милок, — сказал дед. — Потому как нету этому никакого научного объяснения. Нечисть — она и есть нечисть. Только вы теперь поостерегитесь — имя её не называйте, а то накажет.
— Зачем же вы нам его сказали?! — всплеснула руками Ольга.
— Вы же сами просили.
— Но мы же ничего не знали! — с горечью воскликнул Игорь и грозно добавил:
— Учти, старик, если моя квартира сгорит — я к тебе жить перееду.
— А что, я не против, вдвоём веселее будет, — сказал он и вдруг помрачнел, взглянув на фотографию — Сдаётся мне, что она что-то нехорошее замыслила, а этими смертями вас только от главного отвлекает.
— Нельзя ли пояснее, — попросил следователь, напрягшись.
— Нельзя, — отрезал дед и начал, кряхтя, подниматься. — Одно скажу: неспроста она на этой фотографии вместо невесты стоит, ой неспроста Невеста-то жива-здорова?
— Пока да, тьфу, тьфу, — Игорь постучал костяшками пальцев по палке опирающегося на неё старика. — А что может с ней случиться?
— Я вам что, пророк Моисей? — усмехнулся дед. — Сердце мне подсказывает, что старуха Коробейникова ещё много чего натворит, пока её не остановят и в ад не отправят, где ей самое место.
Все остальные тоже встали, отряхиваясь.
— Можно мне фотографию на память взять? — спросил старик — Берите, у нас ещё есть, — легкомысленно бросил Игорь.
— С ума сошёл? — накинулась на него Ольга. — Дедушка ведь тоже пострадать может!
— Не бойся за меня, дочка, я ж это имя давно знал, однако жив до сих пор. А так хоть смотреть буду, молодость свою вспоминать.
— Ладно, дед, берите, только будьте осторожнее, — разрешил следователь. — Не хочу, чтобы ещё один горелый труп появился.
— Дай бог вам здоровья, ребятки, — он сунул снимок за пазуху. — И имя старухи никому больше не говорите — не надо эту нечисть дальше по всей земле разносить.
— Мы постараемся, — заверила его Ольга. — Правда, я не думаю, что само по себе её имя опасно Видимо, оно только в связи с фотографией старухи действует. Почему-то она не хочет, чтобы о ней узнали.
— Понятно, не хочет, — кивнул старик. — Ей тут спокойно, о ней все забыли, а тут вы появились, душу разбередили своей свадьбой, а теперь ещё, чего доброго, священника притащите и тот её в ад прогонит. Нет, не зря она боится, ой не зря.
— Скажите, у кого находятся ключи от часовни? — спросил капитан.
— Это в деревне узнавать нужно, в сельсовете, то бишь в администрации, по-нынешнему. Если захотите, вам эту часовню с потрохами продадут — такие нынче власти пошли, — он оглянулся по сторонам и доверительно проговорил:
— Но если захотите просто так сюда войти, то открою вам один секрет — второй ключ от замка вон там лежит, — он ткнул палкой в круглое отверстие в фундаменте. Только никому больше не рассказывайте — Не переживайте, — заверил его милиционер.
— Прощайте, дедушка, — проговорила Ольга. — Спасибо вам за все.
— Берегите себя, дети.
Они быстро спустились с холма, оставив старика наверху — он все смотрел им вслед до тех пор, пока машина не тронулась с места. На душе у всех троих скребли кошки.
Первым делом, как договорились со следователем, Игорь уничтожил негативы и все фотографии, чтобы более не искушать зло и ненароком не навлечь беду ещё на кого-то. Достаточно было трагических смертей двух самых близких друзей, от которых ещё никто не успел опомниться. Игорь невольно чувствовал свою вину за случившееся — ведь это он сделал эти фотографии и выслал друзьям. Не сделай он этого — ничего бы не произошло, и друзья были бы живы. Ольга, как могла, успокаивала его, говоря, что, если Игорь в чем-то и виноват, так только в том, что напился и не брал трубку телефона, в противном случае Олег позвонил бы и ему, назвал имя старухи, и сейчас хоронили бы не двоих, а троих друзей Володи. Вместе с Ольгой они разрезали ножницами все снимки и негативы на мелкие кусочки, вынесли во двор, выкопали под деревом небольшую ямку и там сожгли. Причём, памятуя об уцелевшей во время пожара у Кости фотографии, Игорь на всякий случай полил их из баллончика бензином для зажигалок. Дождавшись, когда все превратится в пепел, они разворошили его палкой, забросали ямку землёй и для пущей уверенности утрамбовали ногами.
Вечером они отправились навестить бедняжку Лену Дятлову (Марина уехала жить к своим родителям, и найти её, чтобы выразить свои соболезнования, не было никакой возможности) Лена в окружении убитых горем родственников сидела в скорбном молчании и либо плакала, либо безмолвно смотрела перед собой, ничего не видя и не понимая Ольга так и не решилась рассказать ей об истинной причине смерти мужа, да и к чему — Олега все равно уже не вернёшь, а говорить ей, что он отчасти сам виноват, осмелившись вторгнуться в запретные сферы, экспериментируя с фотографией мифической старухи, — не хотелось. Пробыв у неё около часа, они вернулись домой.
Капитан Миронин по дороге в Москву признался им, что никогда ещё не сталкивался ни с чем подобным, не верил в существование привидений и верить не собирался, но всегда уважал факты, перед которыми теперь отступали все его материалистические и прагматические убеждения. Благо обе смерти выглядели как несчастные случаи, дела уже закрыли и ему не нужно было отчитываться перед начальством. Его визит к Игорю был продиктован только желанием проверить возникшее у него основанное на некоторых странностях подозрение. К счастью, оно не подтвердилось, и Игорь может спать спокойно. Если будет в состоянии теперь вообще это когда-либо сделать после того, что услышал от старика из Лыткарино. Он отдал им фотографию и взял слово, что они уничтожат все оставшиеся снимки и негативы. Миронин недвусмысленно дал понять, что больше соваться в это тёмное дело не желает. На прощание он посоветовал поскорее забыть о существовании старухи и никогда не произносить её имя, чтобы не нарваться на неприятности. И вот теперь Ольга с Игорем стояли среди встречающих и ждали, когда появятся прилетевшие рейсом Париж — Москва пассажиры. Ольга держала в руках букет гвоздик, а Игорь ради встречи надел выглаженный подругой по такому случаю костюм и наглаженную белую рубашку. Стояли молча, думая о том, как преподнести друзьям ужасную новость. Ольга первой заметила высокую фигуру Володи и толкнула задумавшегося Игоря локтем.
— Идут, — без всякого энтузиазма сказала она. — Приготовься. Только, ради бога, не говори сразу — пусть ещё хоть немного порадуются.
— Обижаешь, — буркнул Корешков.
Они пошли навстречу приближающимся в толпе пассажиров Володе с Настей, которые их пока не видели. Муж держал в руках небольшую дорожную сумку, лицо его было необычно серьёзным, даже подавленным. Лицо Насти рассмотреть было трудно — на голове у неё почему-то была зелёная шляпка с полупрозрачной вуалью, свисавшей до самых губ. Руки скрывали белые матерчатые перчатки. Ольга подумала, что нынче в Париже для разгара лета очень странная мода, но не стала больше размышлять о её превратностях, тем более что на Насте отлично сидел прекрасно сшитый брючный костюм, подчёркивавший все прелести её совершённой фигуры. И вообще пара выглядела просто великолепно — Ну, с прилётом вас, что ли, — сказал Игорь, подходя к молодожёнам с натянутой улыбкой. — Рады снова видеть вас на родной земле.
— Здравствуйте, друзья, — со скромной улыбкой присоединилась к нему Ольга, протягивая Насте цветы — Как долетели?
На их удивление, никакой радости со стороны прибывших из свадебного путешествия не последовало. Настя даже не взяла цветы, а молча отвернулась. Володя, окинув их беспокойным взглядом, пожал Игорю руку и сказал:
— Идёмте отсюда.
И быстро пошёл вперёд, увлекая за собой Настю. Ошеломлённо переглянувшись, Игорь с Ольгой двинулись за ними к выходу из здания аэропорта. На платной автостоянке, где был запаркован Володин «Мерседес», они остановились, и Игорь недоуменно спросил, пока тот открывал дверцы машины, а Настя стояла рядом, отвернувшись:
— Может, все-таки объясните, что случилось? Или нам не нужно было приезжать?
— Садитесь в машину, там все объясню, — сухо бросил Володя, забираясь на водительское место.
Жена села рядом с ним впереди, а Игорь с Ольгой, все ещё державшей оказавшийся ненужным букет цветов, разместились на заднем сиденье, гадая, что могло послужить причиной столь странного поведения их друзей. Расплатившись и выехав со стоянки, Володя сразу дал по газам и на бешеной скорости повёл машину в сторону Москвы.
— Ну, теперь скажешь? — не выдержал Игорь.
— Скажу, — хмуро проговорил тот. — Настя заболела.
— Господи, что с ней? — забеспокоилась Ольга.
— Никто не знает. Обегали лучшие парижские клиники — профессора только руками разводят.
— У неё что-то с языком, она не может говорить? — сочувственно спросил Игорь. Та лишь молча покачала головой.
— Она не хочет разговаривать, — пояснил Володя. — Единственное, чего она хочет, — это поскорее умереть.
— Кошмар какой-то, — пробормотала Ольга. — Может, расскажешь толком, что произошло?
— Короче, все началось утром, когда мы проснулись в парижской гостинице, — подавленно заговорил Володя. — Я ещё спал, а Настя пошла в ванную и там заметила первые признаки, — он на секунду замялся. — В общем, у неё появились седые волосы.
— И что? — спросила Ольга. — Один седой волосок — ещё не трагедия.
— Если бы один, — вздохнул многоборец. — У неё половина головы была седая, и не только головы, но и… Ну, вы понимаете, где ещё. Короче, она пришла в ужас, разбудила меня, и мы помчались искать врача. Нашли какого-то крутого спеца по волосам, заплатили ему кучу бабок, тот посмотрел, понюхал, сделал спектральный анализ, поковырялся у неё в голове и заявил, что у Насти идёт естественный процесс старения волос. Я ему говорю, что у молодой девчонки такого просто быть не может, а он мне тычет в какие-то свои бумаги с результатами анализов и твердит о своём, козёл! — Володя скрипнул зубами от злости. — Короче, пошли мы к другому спецу, тот ту же самую бодягу затянул. Говорит, остановить этот процесс невозможно, наверное, Настя перенесла страшный шок, отчего все это и началось. Но в его практике такого обширного поседения в юном возрасте ещё не наблюдалось. Плюнули мы на все и пошли волосы красить. Лучше бы мы этого не делали…
У Насти вдруг дёрнулись плечи, и она негромко всхлипнула.
— Успокойся, зайчонок, — ласково проговорил Володя, положив ей руку на плечо, — мы тебя обязательно вылечим. Короче, пришли мы в парикмахерскую, Настя села краситься, а мастер, пожилой такой французский еврей, и говорит: а чего это, мол, вы, девушка, так свою кожу на руках запустили? Мы глянули и ахнули: у Насти руки стали как у старухи, кожа вся пожелтела, потрескалась, вены вздулись — в общем, жуть. Главное, мы даже не заметили, когда это произошло. Не стали мы краситься, поехали в гостиницу и заперлись в номере, потому что Настя никому на глаза показываться не тела. Сидим, короче, она вся в слезах, я в панике, и не знаем, что делать. Я хотел позвонить домой, с родителями посоветоваться, но Настя запретила — ей, видите ли, стыдно перед всеми. А к вечеру у неё на лице начали морщины появляться, правда, еле заметные. Прожили мы ночь, чуть с ума не сошли, уснули только под утро, а когда проснулись, на Настю уже смотреть без дрожи было нельзя. Волосы уже все поседели, руки и лицо в старушечьи превратились, совсем как у той бабки на фотографии. Только тело осталось прежним — одна радость И самое главное, у неё из спины стала кровь бежать.
— Как это кровь? — опешил Игорь, будучи не в состоянии до конца осознать то, что слышал.
— А вот так. Сочится прямо из кожи, но ни раны, ни царапины нет. Мы чуть с ума не сошли, начали врачей вызывать прямо в номер, те только руками разводили, и никто не верил, что подобное может вообще произойти. Один придурок, профессор медицины, заявил, что на Настю воздействуют какие-то магические силы, неподвластные науке, и пока эти силы в ней находятся, процесс старения будет продолжаться. А то, что кровь течёт, так это, говорит, стигматы.
— Стигматы? — изумилась Ольга. — Но ведь это с ранами Христа связано.
— Нет, Христос здесь ни при чем, как нам объяснили, просто явления схожие. Ей залепили это место пластырем и сказали, но медицина здесь бессильна. Знаешь, Корешок, я был так напуган, что невольно начал верить во всю эту чушь с потусторонним вмешательством. Короче, выдали врачи нам справку о том, что в результате неизвестной болезни Настя изменилась до неузнаваемости, чтобы её на таможне в Россию пропустили, и мы оставшиеся все два дня в номере просидели. Настя все время плакала, ничего не ела практически, а я её утешал как мог. Вот такие дела.
Володя удручённо смолк. Игорь с Ольгой, потрясённые услышанным больше, чем рассказом старика, сидели и не знали, что сказать. Бедная Настя беззвучно плакала. Только теперь они обратили внимание на то, что волосы у неё, почти все убранные под шляпку, серебристого цвета. Вуаль закрывала все лицо, но кусочек щеки был виден, и Ольга заметила, что она у Насти, как у столетней старухи. Это было настолько невероятно, что она бы ни за что не поверила, если бы не видела своими глазами и если бы не слышала вчера историю про живущий в часовне дух Коробейниковой. Она хотела как-то утешить несчастную девушку и стала подбирать какие-то слова, но Игорь, который всегда был оригиналом по части человеческого общения, её опередил.
— Не переживай, Володя, — успокоил он друга, — это ещё не самое страшное. Сейчас я тебе такое сообщу — волосы дыбом встанут.
— Издеваешься? — с досадой бросил тот.
— Нисколько. — Он набрался смелости и выдохнул:
— Вчера ночью погибли Олег с Костей.
Володя с Настей застыли на передних сиденьях. Казалось, даже звук мотора перестал быть слышен. В повисшей тишине раздался дрожащий голос прежней Насти:
— Как это погибли?!
Она повернула к ним голову и вдруг, забывшись от волнения, откинула вуаль. Они оторопели от ужаса. На них смотрело измождённое лицо старухи, все изрытое морщинами, череп чётко вырисовывался под тонкой кожей, нос заострился, как у покойницы, зеленые глаза поблекли и стали бесцветными, и только зубы остались прежними, белыми и здоровыми. Игорь с Ольгой, оцепенев, уставились на неё и не могли оторваться, словно перед ними сидело чудовище. Игорю почему-то захотелось выскочить из машины и бежать без оглядки.
— Что значит погибли? — спросил Володя, сворачивая к обочине и останавливая машину.
Ольга первой пришла в себя, с трудом отвела от Насти взгляд и начала рассказывать:
— Все случилось поздно ночью. Сначала погиб Олег, его убило током от лампы, и он весь обуглился. Лены не было дома, она нашла его уже мёртвым. Примерно через полчаса в спальне у Блиновых начался пожар, и Костя сгорел там заживо. Марина, к счастью, смогла спастись. Следствие пришло к выводу, что обе смерти наступили от несчастного случая.
Володя поражение слушал, не перебивая, и по лицу его проходили мучительные судороги. Весть о гибели двух лучших друзей добила его окончательно. Ему вдруг вспомнилось разбитое Настей зеркало, и он подумал, что примета оказалась роковой. За каких-то три дня он потерял молодую жену и друзей, а теперь и вся его жизнь, он был в этом уверен, пойдёт прахом. Он чувствовал это нутром — и даже видел будущее, словно кто-то рисовал ему невидимой рукой страшные картины и подносил снимки к глазам. Ему вдруг стало страшно, сердце неистово забилось в мощной груди, к горлу подступил комок, перед глазами все поплыло, и он отвернулся и стал смотреть на дорогу, по которой проезжали машины. Настя последовала его примеру.
— Когда похороны? — спросил он глухо.
— Завтра, — тоскливо вздохнул Игорь. — Мы не хотели вам сообщать, чтобы не портить впечатление от свадебного путешествия.
— К черту такое путешествие! — бросил в сердцах Володя. — Лучше бы мы никуда не ездили!
— Это точно, — тихо сказала Настя. — Сидели бы дома, и ничего бы со мной не случилось. Наверное, это у меня от перемены климата.
— Боюсь, Настя, климат здесь ни при чем, — осторожно проговорил Игорь.
— Откуда тебе знать, что при чем, а что нет? — с горечью бросила она. — Моя жизнь кончена, а я даже не знаю, за что меня так бог наказал. Володя теперь меня бросит…
— Не брошу, — неуверенно сказал тот. — В нашей семье никогда предателей не было.
— Я тебе уже говорила, мне не нужны твои жертвы. — Она снова всхлипнула, достала платочек и высморкалась. — Буду умирать в одиночестве, всеми покинутая и забытая…
— Перестань говорить глупости, — рассердился Володя. — Мы же решили, что сделаем тебе пластическую операцию, и точка. Сейчас не об этом нужно говорить — у меня друзья погибли.
— И это все? — удивилась Ольга.
— Нет, это только начало другой, самой главной истории, — пояснил дед. — Потом случилась Великая Октябрьская революция, Федор Орехов сбежал с каторги, стал революционером, вернулся в родную деревню и рассказал людям всю правду, чтобы они его простили за смертоубийство. Он сказал, что Наталья тогда зачем-то призналась ему в пьяном порыве, что самолично убила Василису около проруби, чтобы его, Федора, на которого давно засматривалась, заполучить. Улучила момент, когда та за водой пойдёт и людей вокруг не будет, и прикончила девку. Старуха, несмотря на свой возраст и худобу, очень сильной была, не каждый мужик с ней мог справиться. Убила она Василису и на волков все свалила — только звери могли так человека изуродовать. Федор как услышал это, сам не свой стал, рассудок у него помутился, он схватил топор и на Наталью. Та убегать кинулась, кричать начала, да только за музыкой никто её не услышал. Догнал он её и зарубил насмерть. Тут уж люди не выдержали, поднялись всей деревней и пошли усадьбу громить, чтобы за Василису, которую все любили, отомстить. Сожгли все дотла, один фундамент остался. Хотели и часовню заодно спалить, но в бога тогда ещё верили и убоялись супротив него выступить. Забили двери и окна досками и имя Коробейниковой на веки вечные прокляли. Потом в деревне странные вещи стали происходить: у каждого, кто имя Натальи вслух произносил, дома ни с того ни с сего загорались. Говорили, что это Наталья так наказывала всех за сожжённую усадьбу, и люди вообще зареклись её имя произносить. А после Великой Отечественной здесь уже никто и не помнил, что жила такая помещица. Её имя было предано забвению и навсегда похоронено в памяти людской. Только ещё до войны над этими развалинами иногда по ночам старушечий плач слышали и думали, что это душа Натальи все никак не успокоится из-за своей несостоявшейся свадьбы. Потом, перед самой уже войной, Федор опять в деревне объявился и зачем-то целую ночь здесь провёл. Что делал — никто не знает. После этого плач прекратился, Федор на войну ушёл и там погиб — сгорел заживо.
— Какой ужас, — пробормотала Ольга, со страхом посмотрев на развалины. — Так вы считаете, что её неприкаянная душа все ещё витает где-то здесь?
— Не туда смотришь, дочка, — усмехнулся старик и кивнул на часовню. — Вот здесь она поселилась. С тех пор как Федор с ней поговорил тогда ночью, она в часовню свою перебралась, чтобы людей, наверное, не пугать.
— Откуда вам это известно? — спросил Миронин.
— А вы лучше спросите у тех, кто часовню реставрировал, — хитро прищурился дед. — Они тут, почитай, каждую неделю сменялись: одни сбегут — другие появятся, потом снова круговерть. Наталья им тут такого жару давала, не приведи господь Раз десять леса строительные им поджигала, один маляр чуть насмерть не расшибся, другой едва живьём не сгорел, когда ацетон на себя опрокинул, — много чего тут происходило, словом они, бедняги, не ведали, что это за часовня, и сунулись сюда реставрировать, потревожив покой старухи Коробейниковой. Но довели дело до конца, честь им и хвала, даже иконки повесили, но все священники наотрез отказываются здесь службы проводить — говорят, нечистый дух в часовне поселился.
— И что же, никто его отсюда изгнать не может? — удивился Игорь. — Жалко, такая красивая часовня зря пропадает.
— Да кому это нужно? — дед махнул рукой. — Церквей сейчас много развелось, а эта к тому же в таком отдалении стоит. Больше мороки, чем пользы Правда, недавно ради интереса приезжал тут один святой отец из Москвы, ходил вокруг да около, внутри что-то делал, закрывшись, потом вышел и заявил, что дух, живущий в часовне, покидать её не желает, поскольку у него за все прегрешения только одна дорога — в ад, а он туда не хочет и просит, чтобы его в покое оставили. С тем и уехал.
— А местное начальство в курсе? — полюбопытствовал Игорь.
— Наверное, — пожал плечами дед. — Об этом давно слухи ходят. Но никто, кроме меня, не знает, чей это дух и как он здесь появился. А я никому, кроме вас, не рассказывал.
— Тогда почему они нас не предупредили, что здесь привидение живёт? — возмутилась Ольга.
— А зачем? Вы же, наверное, за деньги сюда напросились? Кто ж нынче от денег-то откажется. А то, что привидение — так это не докажешь, в суд на него не подашь, а так хоть какая-то прибыль будет от часовни, на которую столько денег зря угрохали.
— Между прочим, — сухо проговорил следователь, — из-за этого вашего привидения сегодня ночью погибли два человека — Шутишь, поди? — недоверчиво склонил голову дед.
— Какие там шутки. Я капитан милиции, расследую это дело, потому сюда и приехал.
— Значит, никак не угомонится старуха, продолжает свои чёрные дела творить. — Он удручённо покачал головой. — Нужно её как-то остановить, проклятую.
— Вот вы говорили, что дома в деревне загорались, — перебил его капитан. — Скажите, а выглядело это естественно?
— Кабы естественно, — наставительно проговорил дед, — то люди бы пожары с именем Коробейниковой не связывали. Все выглядело так, словно дома были порохом начинены — вспыхивали в один момент и сгорали дотла, часто вместе с хозяевами.
— А вы не боитесь её имя произносить? — спросила Ольга, испуганно косясь на часовню. — Она ведь, наверное, сейчас внутри находится и все слышит.
— Мне уже все равно. — На глазах деда вдруг выступили слезы. — Я скоро и сам помру, без всякой помощи А вот вам поостеречься нужно.
— Как вы думаете, зачем она на фотографии появилась? — спросил Игорь, думая о своём.
— Кто ж её знает. Увидела вашего друга, вспомнила про Федора и решила, видать, свадьбу свою до конца доиграть, платье невесты ещё раз примерить.
— Ну и пусть бы примеряла, но зачем людей убивать, которые ей ничего плохого не сделали? — спросила Ольга.
— Это мне неведомо, дочка Может, они имя её вслух произнесли — всякое могло случиться.
— Как бы они его произнесли, если понятия о нем не имели? — усмехнулся Игорь. — Вы первый, кто нам его назвал.
— Олег, — задумчиво произнесла Ольга.
— Что — Олег? — не понял Миронин.
— Олег мог узнать имя — он же ясновидящий, — пояснила она.
— А Костя тогда при чем? — спросил Игорь.
— Все правильно, — сказал следователь. — Костина супруга сказала, что Олег звонил им незадолго до пожара. Видимо, тогда же и назвал Константину имя. Других объяснений я не вижу.
— А других и не ищи, милок, — сказал дед. — Потому как нету этому никакого научного объяснения. Нечисть — она и есть нечисть. Только вы теперь поостерегитесь — имя её не называйте, а то накажет.
— Зачем же вы нам его сказали?! — всплеснула руками Ольга.
— Вы же сами просили.
— Но мы же ничего не знали! — с горечью воскликнул Игорь и грозно добавил:
— Учти, старик, если моя квартира сгорит — я к тебе жить перееду.
— А что, я не против, вдвоём веселее будет, — сказал он и вдруг помрачнел, взглянув на фотографию — Сдаётся мне, что она что-то нехорошее замыслила, а этими смертями вас только от главного отвлекает.
— Нельзя ли пояснее, — попросил следователь, напрягшись.
— Нельзя, — отрезал дед и начал, кряхтя, подниматься. — Одно скажу: неспроста она на этой фотографии вместо невесты стоит, ой неспроста Невеста-то жива-здорова?
— Пока да, тьфу, тьфу, — Игорь постучал костяшками пальцев по палке опирающегося на неё старика. — А что может с ней случиться?
— Я вам что, пророк Моисей? — усмехнулся дед. — Сердце мне подсказывает, что старуха Коробейникова ещё много чего натворит, пока её не остановят и в ад не отправят, где ей самое место.
Все остальные тоже встали, отряхиваясь.
— Можно мне фотографию на память взять? — спросил старик — Берите, у нас ещё есть, — легкомысленно бросил Игорь.
— С ума сошёл? — накинулась на него Ольга. — Дедушка ведь тоже пострадать может!
— Не бойся за меня, дочка, я ж это имя давно знал, однако жив до сих пор. А так хоть смотреть буду, молодость свою вспоминать.
— Ладно, дед, берите, только будьте осторожнее, — разрешил следователь. — Не хочу, чтобы ещё один горелый труп появился.
— Дай бог вам здоровья, ребятки, — он сунул снимок за пазуху. — И имя старухи никому больше не говорите — не надо эту нечисть дальше по всей земле разносить.
— Мы постараемся, — заверила его Ольга. — Правда, я не думаю, что само по себе её имя опасно Видимо, оно только в связи с фотографией старухи действует. Почему-то она не хочет, чтобы о ней узнали.
— Понятно, не хочет, — кивнул старик. — Ей тут спокойно, о ней все забыли, а тут вы появились, душу разбередили своей свадьбой, а теперь ещё, чего доброго, священника притащите и тот её в ад прогонит. Нет, не зря она боится, ой не зря.
— Скажите, у кого находятся ключи от часовни? — спросил капитан.
— Это в деревне узнавать нужно, в сельсовете, то бишь в администрации, по-нынешнему. Если захотите, вам эту часовню с потрохами продадут — такие нынче власти пошли, — он оглянулся по сторонам и доверительно проговорил:
— Но если захотите просто так сюда войти, то открою вам один секрет — второй ключ от замка вон там лежит, — он ткнул палкой в круглое отверстие в фундаменте. Только никому больше не рассказывайте — Не переживайте, — заверил его милиционер.
— Прощайте, дедушка, — проговорила Ольга. — Спасибо вам за все.
— Берегите себя, дети.
Они быстро спустились с холма, оставив старика наверху — он все смотрел им вслед до тех пор, пока машина не тронулась с места. На душе у всех троих скребли кошки.
* * *
На следующий день после обеда Игорь с Ольгой поехали в Шереметьево встречать прилетающую из Парижа молодую чету. Ночь они провели вместе и практически не спали, обсуждая рассказ старика Григория, после которого их душевное состояние нисколько не улучшилось, наоборот, усилилось ощущение невидимой угрозы, нависшей над всеми, кто присутствовал на свадьбе в злополучной часовне. Зловещая тень зарубленной своим женихом старухи Коробейниковой, казалось, преследовала их по пятам, не оставляя в покое ни на минуту. Причём истинная её цель была совершенно неясна и оттого представлялась ужасной, ибо у страха глаза, как известно, велики.Первым делом, как договорились со следователем, Игорь уничтожил негативы и все фотографии, чтобы более не искушать зло и ненароком не навлечь беду ещё на кого-то. Достаточно было трагических смертей двух самых близких друзей, от которых ещё никто не успел опомниться. Игорь невольно чувствовал свою вину за случившееся — ведь это он сделал эти фотографии и выслал друзьям. Не сделай он этого — ничего бы не произошло, и друзья были бы живы. Ольга, как могла, успокаивала его, говоря, что, если Игорь в чем-то и виноват, так только в том, что напился и не брал трубку телефона, в противном случае Олег позвонил бы и ему, назвал имя старухи, и сейчас хоронили бы не двоих, а троих друзей Володи. Вместе с Ольгой они разрезали ножницами все снимки и негативы на мелкие кусочки, вынесли во двор, выкопали под деревом небольшую ямку и там сожгли. Причём, памятуя об уцелевшей во время пожара у Кости фотографии, Игорь на всякий случай полил их из баллончика бензином для зажигалок. Дождавшись, когда все превратится в пепел, они разворошили его палкой, забросали ямку землёй и для пущей уверенности утрамбовали ногами.
Вечером они отправились навестить бедняжку Лену Дятлову (Марина уехала жить к своим родителям, и найти её, чтобы выразить свои соболезнования, не было никакой возможности) Лена в окружении убитых горем родственников сидела в скорбном молчании и либо плакала, либо безмолвно смотрела перед собой, ничего не видя и не понимая Ольга так и не решилась рассказать ей об истинной причине смерти мужа, да и к чему — Олега все равно уже не вернёшь, а говорить ей, что он отчасти сам виноват, осмелившись вторгнуться в запретные сферы, экспериментируя с фотографией мифической старухи, — не хотелось. Пробыв у неё около часа, они вернулись домой.
Капитан Миронин по дороге в Москву признался им, что никогда ещё не сталкивался ни с чем подобным, не верил в существование привидений и верить не собирался, но всегда уважал факты, перед которыми теперь отступали все его материалистические и прагматические убеждения. Благо обе смерти выглядели как несчастные случаи, дела уже закрыли и ему не нужно было отчитываться перед начальством. Его визит к Игорю был продиктован только желанием проверить возникшее у него основанное на некоторых странностях подозрение. К счастью, оно не подтвердилось, и Игорь может спать спокойно. Если будет в состоянии теперь вообще это когда-либо сделать после того, что услышал от старика из Лыткарино. Он отдал им фотографию и взял слово, что они уничтожат все оставшиеся снимки и негативы. Миронин недвусмысленно дал понять, что больше соваться в это тёмное дело не желает. На прощание он посоветовал поскорее забыть о существовании старухи и никогда не произносить её имя, чтобы не нарваться на неприятности. И вот теперь Ольга с Игорем стояли среди встречающих и ждали, когда появятся прилетевшие рейсом Париж — Москва пассажиры. Ольга держала в руках букет гвоздик, а Игорь ради встречи надел выглаженный подругой по такому случаю костюм и наглаженную белую рубашку. Стояли молча, думая о том, как преподнести друзьям ужасную новость. Ольга первой заметила высокую фигуру Володи и толкнула задумавшегося Игоря локтем.
— Идут, — без всякого энтузиазма сказала она. — Приготовься. Только, ради бога, не говори сразу — пусть ещё хоть немного порадуются.
— Обижаешь, — буркнул Корешков.
Они пошли навстречу приближающимся в толпе пассажиров Володе с Настей, которые их пока не видели. Муж держал в руках небольшую дорожную сумку, лицо его было необычно серьёзным, даже подавленным. Лицо Насти рассмотреть было трудно — на голове у неё почему-то была зелёная шляпка с полупрозрачной вуалью, свисавшей до самых губ. Руки скрывали белые матерчатые перчатки. Ольга подумала, что нынче в Париже для разгара лета очень странная мода, но не стала больше размышлять о её превратностях, тем более что на Насте отлично сидел прекрасно сшитый брючный костюм, подчёркивавший все прелести её совершённой фигуры. И вообще пара выглядела просто великолепно — Ну, с прилётом вас, что ли, — сказал Игорь, подходя к молодожёнам с натянутой улыбкой. — Рады снова видеть вас на родной земле.
— Здравствуйте, друзья, — со скромной улыбкой присоединилась к нему Ольга, протягивая Насте цветы — Как долетели?
На их удивление, никакой радости со стороны прибывших из свадебного путешествия не последовало. Настя даже не взяла цветы, а молча отвернулась. Володя, окинув их беспокойным взглядом, пожал Игорю руку и сказал:
— Идёмте отсюда.
И быстро пошёл вперёд, увлекая за собой Настю. Ошеломлённо переглянувшись, Игорь с Ольгой двинулись за ними к выходу из здания аэропорта. На платной автостоянке, где был запаркован Володин «Мерседес», они остановились, и Игорь недоуменно спросил, пока тот открывал дверцы машины, а Настя стояла рядом, отвернувшись:
— Может, все-таки объясните, что случилось? Или нам не нужно было приезжать?
— Садитесь в машину, там все объясню, — сухо бросил Володя, забираясь на водительское место.
Жена села рядом с ним впереди, а Игорь с Ольгой, все ещё державшей оказавшийся ненужным букет цветов, разместились на заднем сиденье, гадая, что могло послужить причиной столь странного поведения их друзей. Расплатившись и выехав со стоянки, Володя сразу дал по газам и на бешеной скорости повёл машину в сторону Москвы.
— Ну, теперь скажешь? — не выдержал Игорь.
— Скажу, — хмуро проговорил тот. — Настя заболела.
— Господи, что с ней? — забеспокоилась Ольга.
— Никто не знает. Обегали лучшие парижские клиники — профессора только руками разводят.
— У неё что-то с языком, она не может говорить? — сочувственно спросил Игорь. Та лишь молча покачала головой.
— Она не хочет разговаривать, — пояснил Володя. — Единственное, чего она хочет, — это поскорее умереть.
— Кошмар какой-то, — пробормотала Ольга. — Может, расскажешь толком, что произошло?
— Короче, все началось утром, когда мы проснулись в парижской гостинице, — подавленно заговорил Володя. — Я ещё спал, а Настя пошла в ванную и там заметила первые признаки, — он на секунду замялся. — В общем, у неё появились седые волосы.
— И что? — спросила Ольга. — Один седой волосок — ещё не трагедия.
— Если бы один, — вздохнул многоборец. — У неё половина головы была седая, и не только головы, но и… Ну, вы понимаете, где ещё. Короче, она пришла в ужас, разбудила меня, и мы помчались искать врача. Нашли какого-то крутого спеца по волосам, заплатили ему кучу бабок, тот посмотрел, понюхал, сделал спектральный анализ, поковырялся у неё в голове и заявил, что у Насти идёт естественный процесс старения волос. Я ему говорю, что у молодой девчонки такого просто быть не может, а он мне тычет в какие-то свои бумаги с результатами анализов и твердит о своём, козёл! — Володя скрипнул зубами от злости. — Короче, пошли мы к другому спецу, тот ту же самую бодягу затянул. Говорит, остановить этот процесс невозможно, наверное, Настя перенесла страшный шок, отчего все это и началось. Но в его практике такого обширного поседения в юном возрасте ещё не наблюдалось. Плюнули мы на все и пошли волосы красить. Лучше бы мы этого не делали…
У Насти вдруг дёрнулись плечи, и она негромко всхлипнула.
— Успокойся, зайчонок, — ласково проговорил Володя, положив ей руку на плечо, — мы тебя обязательно вылечим. Короче, пришли мы в парикмахерскую, Настя села краситься, а мастер, пожилой такой французский еврей, и говорит: а чего это, мол, вы, девушка, так свою кожу на руках запустили? Мы глянули и ахнули: у Насти руки стали как у старухи, кожа вся пожелтела, потрескалась, вены вздулись — в общем, жуть. Главное, мы даже не заметили, когда это произошло. Не стали мы краситься, поехали в гостиницу и заперлись в номере, потому что Настя никому на глаза показываться не тела. Сидим, короче, она вся в слезах, я в панике, и не знаем, что делать. Я хотел позвонить домой, с родителями посоветоваться, но Настя запретила — ей, видите ли, стыдно перед всеми. А к вечеру у неё на лице начали морщины появляться, правда, еле заметные. Прожили мы ночь, чуть с ума не сошли, уснули только под утро, а когда проснулись, на Настю уже смотреть без дрожи было нельзя. Волосы уже все поседели, руки и лицо в старушечьи превратились, совсем как у той бабки на фотографии. Только тело осталось прежним — одна радость И самое главное, у неё из спины стала кровь бежать.
— Как это кровь? — опешил Игорь, будучи не в состоянии до конца осознать то, что слышал.
— А вот так. Сочится прямо из кожи, но ни раны, ни царапины нет. Мы чуть с ума не сошли, начали врачей вызывать прямо в номер, те только руками разводили, и никто не верил, что подобное может вообще произойти. Один придурок, профессор медицины, заявил, что на Настю воздействуют какие-то магические силы, неподвластные науке, и пока эти силы в ней находятся, процесс старения будет продолжаться. А то, что кровь течёт, так это, говорит, стигматы.
— Стигматы? — изумилась Ольга. — Но ведь это с ранами Христа связано.
— Нет, Христос здесь ни при чем, как нам объяснили, просто явления схожие. Ей залепили это место пластырем и сказали, но медицина здесь бессильна. Знаешь, Корешок, я был так напуган, что невольно начал верить во всю эту чушь с потусторонним вмешательством. Короче, выдали врачи нам справку о том, что в результате неизвестной болезни Настя изменилась до неузнаваемости, чтобы её на таможне в Россию пропустили, и мы оставшиеся все два дня в номере просидели. Настя все время плакала, ничего не ела практически, а я её утешал как мог. Вот такие дела.
Володя удручённо смолк. Игорь с Ольгой, потрясённые услышанным больше, чем рассказом старика, сидели и не знали, что сказать. Бедная Настя беззвучно плакала. Только теперь они обратили внимание на то, что волосы у неё, почти все убранные под шляпку, серебристого цвета. Вуаль закрывала все лицо, но кусочек щеки был виден, и Ольга заметила, что она у Насти, как у столетней старухи. Это было настолько невероятно, что она бы ни за что не поверила, если бы не видела своими глазами и если бы не слышала вчера историю про живущий в часовне дух Коробейниковой. Она хотела как-то утешить несчастную девушку и стала подбирать какие-то слова, но Игорь, который всегда был оригиналом по части человеческого общения, её опередил.
— Не переживай, Володя, — успокоил он друга, — это ещё не самое страшное. Сейчас я тебе такое сообщу — волосы дыбом встанут.
— Издеваешься? — с досадой бросил тот.
— Нисколько. — Он набрался смелости и выдохнул:
— Вчера ночью погибли Олег с Костей.
Володя с Настей застыли на передних сиденьях. Казалось, даже звук мотора перестал быть слышен. В повисшей тишине раздался дрожащий голос прежней Насти:
— Как это погибли?!
Она повернула к ним голову и вдруг, забывшись от волнения, откинула вуаль. Они оторопели от ужаса. На них смотрело измождённое лицо старухи, все изрытое морщинами, череп чётко вырисовывался под тонкой кожей, нос заострился, как у покойницы, зеленые глаза поблекли и стали бесцветными, и только зубы остались прежними, белыми и здоровыми. Игорь с Ольгой, оцепенев, уставились на неё и не могли оторваться, словно перед ними сидело чудовище. Игорю почему-то захотелось выскочить из машины и бежать без оглядки.
— Что значит погибли? — спросил Володя, сворачивая к обочине и останавливая машину.
Ольга первой пришла в себя, с трудом отвела от Насти взгляд и начала рассказывать:
— Все случилось поздно ночью. Сначала погиб Олег, его убило током от лампы, и он весь обуглился. Лены не было дома, она нашла его уже мёртвым. Примерно через полчаса в спальне у Блиновых начался пожар, и Костя сгорел там заживо. Марина, к счастью, смогла спастись. Следствие пришло к выводу, что обе смерти наступили от несчастного случая.
Володя поражение слушал, не перебивая, и по лицу его проходили мучительные судороги. Весть о гибели двух лучших друзей добила его окончательно. Ему вдруг вспомнилось разбитое Настей зеркало, и он подумал, что примета оказалась роковой. За каких-то три дня он потерял молодую жену и друзей, а теперь и вся его жизнь, он был в этом уверен, пойдёт прахом. Он чувствовал это нутром — и даже видел будущее, словно кто-то рисовал ему невидимой рукой страшные картины и подносил снимки к глазам. Ему вдруг стало страшно, сердце неистово забилось в мощной груди, к горлу подступил комок, перед глазами все поплыло, и он отвернулся и стал смотреть на дорогу, по которой проезжали машины. Настя последовала его примеру.
— Когда похороны? — спросил он глухо.
— Завтра, — тоскливо вздохнул Игорь. — Мы не хотели вам сообщать, чтобы не портить впечатление от свадебного путешествия.
— К черту такое путешествие! — бросил в сердцах Володя. — Лучше бы мы никуда не ездили!
— Это точно, — тихо сказала Настя. — Сидели бы дома, и ничего бы со мной не случилось. Наверное, это у меня от перемены климата.
— Боюсь, Настя, климат здесь ни при чем, — осторожно проговорил Игорь.
— Откуда тебе знать, что при чем, а что нет? — с горечью бросила она. — Моя жизнь кончена, а я даже не знаю, за что меня так бог наказал. Володя теперь меня бросит…
— Не брошу, — неуверенно сказал тот. — В нашей семье никогда предателей не было.
— Я тебе уже говорила, мне не нужны твои жертвы. — Она снова всхлипнула, достала платочек и высморкалась. — Буду умирать в одиночестве, всеми покинутая и забытая…
— Перестань говорить глупости, — рассердился Володя. — Мы же решили, что сделаем тебе пластическую операцию, и точка. Сейчас не об этом нужно говорить — у меня друзья погибли.