Коршунов Евгений. Гроза над лагуной (Лузитания - 3)

   Сзади почти вплотную бежал техник-радиооператор. Это он должен был вести передачу - первую передачу нового правительства.
   Хор считал про себя повороты - третий, пятый, седьмой... Они выскочили на наружную галерею, огибавшую здание. Сквозь узкие и длинные щели-бойницы, вертикально прорезавшие тонкую наружную стену, тянуло пряным запахом травы, скошенной и оставленной сохнуть на лужайке перед домом.
   Хор на бегу повернул голову в сторону наружной стены и вдруг увидел в свете фонарика какую-то тряпку, лежавшую вплотную к стене.
   - Вперед! - приглушенно приказал он наемникам. - Третий поворот налево! Я сейчас...
   Он нагнулся к ботинку, делая вид, что хочет завязать шнурок, и пропуская солдат вперед. Фонарик он погасил, но глаза, привыкшие видеть в темноте, четко различали неизвестный предмет.
   Пропустив последнего наемника, Хор протянул руку и при свете фонарика увидел... красный берет с черной пятиконечной звездой, берет "борца за свободу".
   Хор оглянулся - кругом был камень, они были в каменной западне. Он интуитивно чувствовал опасность, чутье старого солдата предупреждало его...
   И в этот момент все вокруг загрохотало. Стрельба шла впереди, у аппаратной. Стреляли внизу, в холле. Засада была подготовлена, она ждала Хора.
   Сорвав с брезентового ремня противотанковую гранату, Хор сунул ее в щель-бойницу наружной стены галереи. Затем отбежал метров на шесть, где от галереи как раз отходил один из коридоров, присел за угол и, почти не целясь, дал по гранате длинную очередь из автомата.
   Оранжевое пламя с грохотом брызнуло во все стороны. Едкий горячий дым, перемешанный с цементной пылью, тугой волной ударил в лицо, но Хор, пригнувшись, кинулся в пролом и спрыгнул с высоты третьего этажа.
   И в этот момент грохнул еще один взрыв - в другом конце здания. Симон, бывший полицейский, боявшийся "мамми Уота" и веривший, что альбиносы приносят несчастье, смертельно раненный в бою у стальной двери, подполз к порогу и из последних сил швырнул противотанковую гранату в передатчики...
   Но Хор не знал этого. Он бежал, петляя, в темноту, туда, где стояли машины, захваченные на вилле Мангакиса: черный "мерседес" хозяина виллы, "Волга" Корнева и "фольксваген" Гвено.
   Именно в этот момент ему в голову впервые пришла ясная, жестокая мысль: их предали, и если бы кто-то из людей Кэндала не обронил в спешке свой берет, он, Хор, никогда бы не вырвался из каменной ловушки, в которой погиб почти весь его отряд.
   Уже открыв дверцу машины, он вдруг увидел вспышку и охнул - голень левой ноги обожгло. Брючина сразу стала тяжелой и липкой. Он выхватил из кармана индивидуальный пакет, вскрыл его зубами и перетянул рану поверх брючины, чтобы остановить кровь. Раны он не боялся, но сумеет ли он теперь вести машину?
   И в этот момент подбежали наемники. Их было человек пять-шесть - все, что осталось от первой, самой многочисленной группы его отряда. Они бросились в ту же машину, отталкивая друг друга, и Хор, сжав зубы, превозмогая боль, рванул машину с места.
   Навстречу ему из кустов бежали люди, на бегу стреляя из автоматов, не целясь. Хор бросал машину из стороны в сторону. Очередь резанула по ветровому стеклу, которое сейчас же рассыпалось на сотни снежных звездочек, и солдат, сидевший рядом с Хором, охнул и захрипел, навалившись на него.
   - Уберите! - заорал Хор по-немецки, но его поняли. Кто-то протянул руки, и труп отбросило на дверцу машины.
   Стрельба по машине вдруг разом стихла. Хор вырвался на широкий перекресток асфальтовых лент, освещенных оранжевыми фонарями, вздетыми высокими серебряными мачтами к кронам королевских пальм.
   На мгновенье Хор словно увидел план города: он отпечатался в его мозгу со всеми подробностями. Налево - аэропорт, направо - военный лагерь. Прямо - лагуна. По этой дороге еще несколько минут назад он вел свой отряд на штурм радиодома.
   Хор злобно выругался и притормозил. И справа и слева доносилась пальба, светилось желтое зарево: высадившиеся батальоны штурмовали аэродром и военный лагерь. Хор знал, что, как только эти объекты будут захвачены, на аэродроме начнут приземляться транспортные самолеты с португальскими солдатами. Их срочно "пригласит" на помощь новый премьер. Хор решительно повернул налево, к аэропорту. Но черная рука, появившаяся сзади, легла на баранку.
   - К лагуне, маста... - твердо сказал наемник, сидевший сзади.
   Бунт? Сидевшие сзади глухо заворчали - они не хотели опять оказаться там, где ждала их смерть.
   - Ну подождите! - по-немецки прошипел Хор. Машина резко повернула к лагуне, к вилле Мангакиса.
   Десантникам везло. Резиденцию премьер-министра они захватили без единого выстрела. Но майор Лео, бельгиец, командир первого батальона, насторожился: у резиденции не было обычной охраны - двух-трех часовых, которые, по данным разведки, обычно стояли у ворот. В доме не было ни самого премьера, ни его семьи, ни слуг. Пуст был и гараж.
   Солдаты в ярости перевернули все вверх дном. Они крушили мебель, вспарывали подушки, хватали все, что можно было унести. Майор Лео сидел в домашнем кабинете премьера за столом на втором этаже, и на душе у него становилось все беспокойнее. Радист, устроившись на полу в углу кабинета, вызывал на связь Сарыча. Но связь была затруднена, слышались какие-то странные помехи.
   Тогда бельгиец приказал связаться со вторым батальоном, люди которого должны были захватить штаб "борцов за свободу". Батальоном командовал англичанин Робинсон, или просто Роб. Роб отозвался почти сразу.
   - Лео! - орал он. - Что у тебя, Лео?
   - Птичка улетела, - ответил Лео. - А у тебя?
   - Тоже пусто. Похоже, что их предупредили. Правда, в комнатах накурено, они наверняка были здесь полчаса назад.
   - Проклятье!
   - Как дела у Хора?
   - Не знаю. Никак не могу установить связь - ни со штабом, ни с...
   Связь внезапно прервалась. Бельгиец раздраженно выругался. Радист, сидящий на корточках у передатчика, испуганно посмотрел на него.
   - Что-то у них... - поспешил оправдаться он.
   - А мне наплевать! Вызывай снова! - бешено заорал бельгиец. - Слышишь, да поживее, если тебе дорога шкура!
   И почти сейчас же Робинсон отозвался. Голос его был возбужденно весел.
   - Они нашлись, Лео! - кричал он. - Нашлись! Они напали на нас. Идет бой! Хорошенькое дельце!
   - Кто они? - спросил бельгиец.
   - Люди Кэндала. Они только что передали нам через мегафон требование сдаться!
   В наушнике было слышно, как там, на другом конце города, трещат автоматы, рвутся снаряды базук.
   "Идиот! - пробормотал про себя бельгиец. - Веселится на собственных похоронах".
   - А что думаешь делать дальше? - как можно спокойнее спросил он Робинсона.
   - Перебьем этих подонков и двинем на соединение с тобой. Ол райт?
   Что-то грохнуло, и связь оборвалась.
   - Это у них, - опять испуганно поспешил сообщить радист.
   - Без тебя знаю! - огрызнулся Лео и, подумав, снял берет.
   Он был суеверен и верил, что несчастье передается от одного человека к другому, как зараза.
   На столе вдруг резко задребезжал телефон. Майор непроизвольно снял трубку:
   - Алло!
   - Майор Лео! - послышался в трубке красивый бархатный голос.
   - Я, - сухо бросил бельгиец.
   - Вы окружены. Во избежание ненужного кровопролития предлагаю сложить оружие.
   - Кто вы?
   - Я Кэндал, командир "борцов за свободу". Кстати, предупреждаю, что батальон майора Робинсона сдается. Сам майор только что убит.
   Бельгиец оторвал трубку от уха.
   - Вы мне не верите? - слышалось оттуда уже тише. - Мы ждали вас. Мы знали о каждом вашем шаге заранее. Не верите опять? Так почему же я знаю ваше имя и звание? Почему я знаю Робинсона?
   Бельгиец усмехнулся. Что ж, судя по всему, Кэндал не врет. Не такой он человек, Кэндал. Вот уже семь лет он руководит отрядами "борцов за свободу", целой армией африканцев, которые дерутся как черти - ив Анголе, и в Мозамбике, и в Бисау. За его голову португальцы обещали приличные деньги. Кое-кто в лагере люто завидовал Робинсону - голова Кэндала должна была достаться ему. Бедняга Робинсон, слишком рано он радовался...
   Майор Лео бросил трубку. Он быстро принял решение: пробиваться, пробиваться во что бы то ни стало к берегу!
   - Майор Лео, майор Лео! - взывала трубка голосом Кэндала. - Мы даем вам на размышление пять минут...
   Бельгиец усмехнулся, вытащил револьвер. Осколки трубки разлетелись одновременно с грохотом выстрела. И сейчас же все вокруг загрохотало, глухо хлопнула базука, и снаряд взорвался где-то на первом этаже.
   - Не выдержали! - злорадно сказал майор вслух. - Нервы не выдержали у ваших, господин Кэндал.
   Он бросился вон из кабинета, держась поближе к стенам и привычно пригибаясь. Бельгиец был уверен в своих людях - многие из них служили еще Чомбе и с тех пор где только ни бывали. Правда, в батальоне были и ненадежные солдаты-африканцы колониальных частей Португалии, и еще не обстрелянные добровольцы - противники нынешнего режима, бежавшие за рубеж. И когда бельгиец выскочил во двор, просторный, окруженный высокой каменной стеной, он увидел то, что ожидал увидеть. Его ветераны лежали под самой стеной, время от времени вскакивая и посылая в небо короткие очереди. Зато новобранцы в панике метались по двору. Майор поспешно растянулся у двери. Вот взлетела и повисла в небе осветительная ракета.
   Внезапно стрельба снаружи прекратилась.
   - Сдавайтесь! - загремел металлический голос, усиленный мегафоном. Народный суд учтет ваше раскаяние. Сдавайтесь, пока не поздно.
   Лежащие у стен зашевелились.
   - Ну что же вы, идите! - насмешливо крикнул им бельгиец. - Идите прямо на виселицу. А те, кто хочет жить, - за мной!
   Он вскочил и прыжками ринулся к воротам из этой проклятой западни, на ходу посылая очереди в темноту впереди себя. Наемники вырвались из огненного кольца и рассыпались по темным, узким и кривым улочкам города.
   Третий батальон капитана Блейка, целью которого был захват военного лагеря "Миринда", наступал. Десантники вовремя обнаружили засаду. У кого-то из младших командиров республиканской армии не выдержали нервы - солдаты засады открыли огонь раньше времени, не дав десантникам спокойно втянуться в лагерь, как было намечено.
   Блейк бросил батальон в атаку. Наемники, отчаянные, подготовленные лучше, чем не имевшая никакого опыта армия республики, ворвались в лагерь и устремились к военной тюрьме, где содержались под арестом схваченные накануне члены "пятой колонны". Но в тот самый момент с тыла и во фланги им ударили отряды подоспевшей народной милиции. И хотя эти рабочие и служащие, только что получившие со своих складов оружие, имели о военном искусстве весьма отдаленное представление, их натиск был столь яростен, что наемники вынуждены были перейти к обороне той части территории лагеря, которую им удалось захватить.
   Капитан Питер Блейк, южноафриканец по рождению, слыл среди офицеров "интеллигентом". Во-первых, он носил очки, во-вторых, его хобби было коллекционирование африканских масок и ритуальной утвари. Каждый его набег на какую-нибудь деревню, будь то в Конго или Судане, Нигерии или Анголе, сопровождался разграблением местных святилищ: как ни. скрывали их туземцы, у Блейка был на это особый нюх, и священные ритуальные маски, заботливо вырезанные из пальмы изображения духов предков, фетиши и амулеты черного и красного дерева отправлялись за океан. Там, на одной из бойких улочек Лондона, миссис Блейк, элегантная дама, член нескольких благотворительных комитетов, держала маленький магазин с большими ценами для знатоков: Европа сходила с ума по африканским "примитивам". Обычно экспедиции капитана проходили без особых осложнений, и сейчас Блейк пришел в ярость от того, что кто-то может помешать ему пополнить его "коллекцию" изделиями известных своим мастерством племен Боганы.
   Он не скрывал это, приказывая радисту немедленно просить Сарыча открыть огонь из судовых орудий по лагерю.
   Лейтенант О'Нил, рыжий зеленоглазый ирландец, лежавший рядом с Блейком в неглубокой придорожной канаве, устланной мягкой травой, где расположился командир третьего батальона, с сомнением покачал головой:
   - Но ведь там уже почти вся наша первая рота, Питер. А отойти ей невозможно. Огонь слишком плотен!
   - Чем меньше негров останется в Африке, тем лучше, - яростно отрезал Блейк. - Черных на этом свете больше, чем надо.
   И тяжелые орудия "Монтанте" и "Бомбарды" заговорили. Координаты цели были заранее известны португальским канонирам. И первый же термитный снаряд угодил в здание тюрьмы, похоронив под ее бетонными обломками сразу всех арестованных по делу "пятой колонны".
   И начался ад. Снаряды разносили в пыль глинобитные казармы, они разметали каменную стену вокруг лагеря, оранжевым пламенем пылали пакгаузы с боеприпасами, и защитники лагеря, новобранцы и милиционеры, никогда не бывавшие под огнем тяжелых орудий, стали отступать. Напрасно молодые офицеры пытались удержать их. Они отходили, смешавшись с остатками первой роты батальона Блейка, с десантниками, охваченными паникой, не понимавшими, что происходит. Обстрел продолжался ровно двадцать минут. А затем Блейк хладнокровно кинул своих людей в атаку.
   "Пленных не брать, раненых добивать", - был его приказ, и наемники, озлобленные потерями, ворвались в пустой лагерь, в хаос пылающих зданий, трупов, дымящихся воронок и обломков стен.
   Ливень разразился как раз в этот момент. Тяжелая лавина воды рухнула на землю, превратив ее в вязкое болото. Удары грома сотрясали все вокруг, молнии рвались над лагерем, словно разъяренная "мамми Уота", толстая Катарвири, дух воды, посылала их на головы врагов своего народа.
   - Катарвири гневается, - пролепетал перепуганный радист.
   Штаб во главе с Блейком укрылся от ливня в полуразрушенной офицерской столовой.
   - Катарвири? - Блейк усмехнулся. - Посмотрим, что она скажет, когда мы отправим ее вещички в Лондон! А ты... (он смерил радиста презрительным взглядом) передай Сарычу, что лагерь взят.
   В отличие от Хора Блейк не считал нужным утруждать себя личными переговорами с португальскими офицерами.
   У групп, штурмующих аэропорт, где стояли пять истребителей и два транспортных самолета республиканской армии, дела шли хуже. Артиллерия кораблей не могла достать эту цель, да и взлетные полосы десантникам было приказано не портить. Неприятности начались уже на подходах к аэродрому. Два взвода десантников вдруг ударили по основной группе: все их солдаты во главе с сержантами перешли на сторону республиканцев. Остальные наемники вынуждены были залечь под перекрестным огнем прямо в саванне, окружавшей аэропорт.
   Если бы Хор знал это, он возблагодарил бы бога, спасшего его опять. Но Хор ничего не знал. Он гнал машину к вилле Мангакиса, и душа его была полна злобы: впервые в жизни он был вынужден подчиниться черному!
   ГЛАВА 8
   Женя сидел в кресле, опустив глаза. Сколько же времени прошло с того момента, когда он услышал, как со двора виллы выехали машины и стало тихо?
   - Ничего, - через силу улыбнулся он тогда Елене. - Все будет в порядке. Мы еще выберемся отсюда!
   - Да, - сказала девушка.
   И в этот момент вошел Майк, вошел и стал к ним спиной у окна, всматриваясь в темноту сада.
   Ровно гудел "кондишн", нагнетая в комнату приятную прохладу. Все было мирно, как много лет назад. Они так же вот бывали в этой комнате, втроем, но тогда им было весело и хорошо, у них были общие дела, общие заботы, даже мысли их были схожи. А теперь...
   Женя смотрел на широкую спину Майка, вглядывавшегося в темноту за окном. Интересно, о чем он сейчас думает?
   Майк стоял, широко расставив ноги, автомат висел у него за спиной дулом вниз. Тяжелые солдатские бутсы казались особенно неуклюжими и нелепыми здесь, в комнате Елены.
   "А ведь он влюблен в нее! - вспыхнуло вдруг в мозгу у Жени. - И всегда был в нее влюблен! А я-то, дурак, не замечал!"
   "Скорее бы все это кончилось, - думал тем временем Майк. - Все встанет на свои места. Джин уедет, а Елена останется. Мангакису ведь все равно кому служить: его-то направила на работу ООН! И в конце концов Елена поймет, почему он, Майк, здесь. Он не хочет скитаться, как ее отец, и зависеть от каждого, кто сможет испортить ему карьеру. Он не хочет остаться без родины, без денег, без будущего. И совсем не обязательно заливать кровью африканцев плантации гевеи. Ведь работали же они на землях Фреда Брауна раньше, да еще считали, что им повезло - у них была работа.
   А Мануэль Гвено? При мысли о Гвено ему стало немного не по себе. Так вот каким он оказался - никакое не чудовище! Умное лицо, элегантный вечерний костюм. Жаль будет, если новое правительство осудит его на смерть. Но если таков закон, если приговор вынесет суд... Во всяком случае, он, Майк, не допустит, чтобы Гвено убили в доме, принадлежащем Браунам. А пока нужно ждать.
   Ох, если бы не Джин! Этот Джин старается вывести его из себя, показать его перед Еленой то идиотом, то негодяем... Как-то так у него получается, что берет верх всегда он, а не другой. Или их учат этому там, в Советском Союзе?
   - Можно?
   Майк резко обернулся. На пороге стоял Мангакис.
   - Пришел проведать, - как ни в чем не бывало сказал он. - Ну как вы здесь?
   Майк почувствовал себя неловко.
   - Спасибо, дядя Бэзил, - сказал он и сразу умолк: слишком уж фальшиво прозвучали сейчас слова, с которыми он с детства привык обращаться к Мангакису.
   Тот добродушно улыбнулся.
   - Ну что вы здесь надулись, словно рыба-шар. Знаете такую? Когда на нее нападают, она превращается...
   - А разве на нас не напали? - резко сказал Женя. - Пусть он попробует отложить автомат, и тогда мы...
   Он потер ушибленную Майком челюсть и зло посмотрел на него.
   - И что тогда?
   Майк покраснел, резким движением сдернул автомат и протянул его Мангакису.
   - Подержите, дядя Бэзил, я ему...
   Они стояли грудь к груди - почти одного роста, крепкие парни со стиснутыми кулаками, готовые сцепиться в жестокой мальчишеской схватке.
   - Ну? - вызывающе сказал Майк.
   - Ну? - в тон ему повторил Женя. - Пойдем выйдем!
   - Майк, Женя! - вмешалась Елена, мгновенно очутившись между юношами. Что это такое? Я запрещаю вам, слышите! А ну помиритесь...
   Она не договорила... и вдруг заплакала.
   Первым опомнился Майк.
   Он откашлялся и постарался придать своему голосу как можно больше твердости:
   - Я спущусь на несколько минут вниз. Не попытайтесь что-нибудь выкинуть - дом окружен.
   По лестнице он буквально сбежал и лишь перед дверью в холл на секунду задержался, чтобы перевести дух.
   - Скоро их разобьют и вышвырнут отсюда, - как нечто само собой разумеющееся, сказал Женя, лишь только за Майком захлопнулась дверь.
   - Для того чтобы добиться победы, мало лишь верить в нее, - спокойно заметил Мангакис.
   - Надо перебить их! - Женя возбужденно сжал кулаки.
   - Это не игра в солдатики, Джин, - покачал головой Мангакис. Проигрыш здесь оплачивается слишком дорого!
   - Я не мальчик! - обиделся Евгений.
   Мангакис неопределенно покачал головой. Ну как рассказать этим молодым людям, что творится у него в душе? Как объяснить им, чего ждут от него Корнев и Гвено? Радио молчит: кто знает, что там произошло?
   Дочь подошла к нему и прижалась щекой к плечу, заглядывая в глаза.
   - Ведь ты воевал, папа, - неожиданно сказала она полушепотом. Придумай что-нибудь.
   - Тебе сказала об этом мать? - резко вскинул голову Мангакис.
   Девушка кивнула.
   Отец горько усмехнулся.
   - Я был плохим солдатом.
   - Неправда, мама говорила, что вам не повезло.
   Мангакис подошел к окну. Гроза бушевала над западной частью города, там, где был военный лагерь "Миринда". Пальба в той стороне стихла.
   - Дядя Бэзил...
   - Ну?
   Грек обернулся к юноше. Лицо Евгения было решительно.
   - Вы должны уйти отсюда. Вы должны быть...
   - Вы словно все сговорились! И ты, и твой отец, и Мануэль Гвено!
   Мангакис почти кричал.
   - А Елена? Что будет с Еленой?
   - Но я же не маленькая, папа! Что вы все твердите: Елена, Елена, Елена?..
   - Вы уйдете отсюда вместе, - неожиданно спокойно сказал Женя.
   - Не говори чепухи! - рассердился Мангакис.
   - Отсюда можно уйти!
   Женя осторожно приоткрыл окно: сильный ветер гудел в листве сада.
   - Можно, папа, можно! - девушка вдруг радостно запрыгала, захлопала в ладоши.
   Евгений благодарно улыбнулся, подошел к ней, обнял - впервые в жизни он обнимал девушку, и все получилось удивительно просто и естественно.
   Но Елена слегка оттолкнула его.
   - А как ты?
   - Я останусь здесь.
   - Ты пойдешь с нами, - решительно сказала Елена.
   ГЛАВА 9
   Мангакис не сразу догадался о способе, при помощи которого молодые люди предполагали выбраться из дома. Одно из окон комнаты Елены выходило в боковую часть сада - всего лишь метров десять было между высоким забором, за которым начинался заросший высокой травой пустырь, и стеной дома. Здесь росло мощное дерево-зонт: его ветви тянулись параллельно земле четко различимыми этажами. Еще несколько лет назад Женя, Елена и Майк изобрели для себя своеобразный вид спорта: из окна, в которое почти упирались две мощные ветви, нужно было перебраться на пустырь за стеной сада.
   И сейчас этот путь не был особенно трудным. Главное, чтобы солдаты не заметили, как они будут перебираться из окна на дерево.
   - Староват я, чтобы лазить по деревьям, - проворчал Мангакис, прикидывая в уме предстоящий путь по ветвям. - Ну ладно, рискнем!
   - Но я пойду, если пойдет и Джин, - упрямо заявила Елена.
   Евгений тяжело вздохнул.
   - Хорошо. И я с вами.
   Ветер все сильнее гудел в ветвях. Во дворе возбужденно разговаривали наемники. Потом кто-то затянул унылую, протяжную песню.
   - Тише! - вдруг загремел голос Аде. - Грозы не видали? А ну разойтись по местам! И чтоб больше носа никто во двор не высовывал!
   Пение оборвалось. Наемники, вполголоса огрызаясь на сержанта, побрели по своим местам. Во дворе все стихло.
   Женя решительно выключил свет и подбежал к окну.
   - Я пойду первым, - сказал он и вскочил на подоконник.
   Через минуту он уже стоял на массивной ветви, одной рукой держась за другую ветвь, идущую строго параллельно той, на которой он стоял.
   - Давай руку! - сказал он, протягивая свободную руку девушке.
   Та отрицательно покачала головой.
   - Лучше сам держись покрепче. А я-то уж как-нибудь...
   Она уверенно выбралась из окна.
   - Ну что ты стал? Иди же!
   Третьим выбрался Мангакис.
   Нижняя ветвь пружинила и слегка потрескивала под тяжестью их тел, верхняя, за которую они держались, чуть прогибалась. Но широкие, как у фикуса, листья надежно укрывали их от взглядов снизу. Впрочем, во дворе никого не было.
   Они быстро очутились у могучего ствола - половина пути была пройдена.
   - А ты храбрая! - с уважением заметил Женя, когда они прижались к стволу, переводя дух.
   - Это я от страха, - призналась девушка. - А ты, папа?
   Она замолчала, словно подбирая слово, но так и не окончила фразы.
   - Осваиваю на старости лет цирковую профессию: новый аттракцион - "Под куполом Мангакисы", - пошутил ее отец.
   - А что из-за нас будет Майку? - вдруг забеспокоилась Елена.
   Женя осторожно тронул ее локоть:
   - Пошли!
   - Тише! Смотри!
   Девушка испуганно схватила его руку и кивнула вниз. Сквозь листья было видно, как чья-то тень бесшумно скользнула вдоль стены дома и скрылась за углом. Они подождали еще несколько мгновений и хотели было уже двинуться по ветвям к забору, как вдруг из-за угла грохнуло: один выстрел, второй... Две красные ракеты одна за другой взмыли в черноту ночного неба. И сейчас же еще два выстрела - на этот раз две зеленые ракеты...
   - Стой! - раздался сейчас же резкий голос Аде. - Стой, буду стрелять!
   У Жени перехватило дыхание. А за углом послышался какой-то шум, глухие звуки ударов и короткая автоматная очередь.
   - Сволочь! - громко выругался сержант. - Этот парень кому-то сигналил, господин капитан! Он пытался бежать. Пришлось его...
   - Бежать?
   Это уже был голос Майка. Затем последовала пауза, и опять голос Майка - встревоженный, резкий:
   - Сержант! Давно погас свет на втором этаже?
   - Не обратил внимания, господин капитан! - в голосе Аде все еще звучало возбуждение. - А куда этого предателя?
   - Да погоди ты!
   Женя услышал, как захрустел гравий под ногами Майка, бегущего в дом.
   - Бегите! - приглушенно крикнул он, пропуская вперед Елену и ее отца. - Сейчас он все поймет. Быстрее!
   Елена осторожно пошла вперед. Ветвь под ногами была скользкая, толстая: словно отполированная кора не держала ногу. Но девушка крепко держалась за другую ветвь, протянувшуюся почти параллельно той, по которой она шла, вверху.
   Ветви дерева-зонта росли четко обозначенными этажами - метра полтора пространства отделяло один от другого. И Мангакис мысленно возблагодарил природу, создавшую зеленый мост, по которому он шел вслед за дочерью к свободе.
   Оказавшись на самом конце ветви - уже за забором, - Елена секунду помедлила, прыгнула и почти бесшумно упала в густую, высокую траву. Следом за нею тяжело рухнул Мангакис.
   "Только бы не нарвалась на змею", - подумал Женя и повернул назад. Он не боялся того, что его ожидало, и думал лишь об одном - сколько минут он сможет выиграть для беглецов: пять, десять, пятнадцать?
   Небо над головой грохотало. Гроза была уже почти над домом, и Женя знал - тропический ливень поможет уйти и дяде Бэзилу, и Елене.
   Он прыгнул в темноту двора, и в этот момент сноп белого света из окна ударил ему в лицо.
   - Стой! - закричал Майк.