Кош Алекс. Огненный факультет

   — Эй, ребята!
   — Тфу, дракон ее задери, — вырвалось у меня.
   — Э, да нас заметили, — раздосадовано произнес Чез. — Сейчас мы услышим о том, как хорошо быть Ремесленником, и как жаль, что ты не прошел испытания. Бывают же в природе такие занозы, как она.
   Мы направились к длинному столу, за которым расположились Лиз и ее подружка.
   — Мне искренне жаль твою детскую психику, — шепнул мне Чез. — Если захочешь кого-нибудь побить, то потерпи хотя бы пару часов, должен же я успеть попробовать всю ту еду, что тут раздают на халяву до того, как нас выгонят отсюда взашей.
   — Угу, — ответил я, тоже чувствуя нечто сродни досаде.
   Мы подошли к веселой компании и поприветствовали всех единодушным: «Чтоб вы все сдохли». В слух мы этого, конечно, не сказали, но это было явственно написано на наших лицах.
   — Здравствуйте дорогие мои, — до нелепого счастливым тоном пропел Чез. — И почему же такие красивые девушки сидят в одиночестве?
   «Потому что дуры!», чуть не вырвалось у меня.
   — Да вот, наши кавалеры пошли поздороваться с лучшими учениками, сидящими в другом зале, — ответила за Лиз.
   — Какая прелесть, — похлопал в ладоши Чез, изобразив ну совершенно нелепо-восторженную физиономию.
   Лиз перевела взгляд на меня.
   — А как это ты так быстро очередь прошел? — спросила она, слегка сузив глаза.
   — Я тоже рад тебя видеть, душа моя, — через силу улыбнулся я.
   — Я слышала, что вы тоже поступили в Академию, — сказала одна из подруг Лиз, усиленно строя глазки Чезу. Что удивительно, тот даже слегка смутился.
   — Ага, — сказал он и (о чудо!) покраснел.
   В принципе, я его понимаю, подруга была очень даже ничего: рыженькая, курносенькая и, что самое удивительное, с лукавыми и весьма умными глазами. Встретить такую девушку в компании Лиз было само по себе чудом, и Чез явно решил не упускать свой шанс продолжить общение с этим самым чудом.
   — Мы с вами еще не знакомы, — произнес он, галантно целуя ее руку.
   Я сразу почувствовал, что я здесь лишний. Но Лиз явно не была столь же проницательна, как я.
   — Это Натали, — встряла она. — Дочь Александрия Митиса, нового младшего советника Его Императораства.
   Эй! Да девушка явно выше по происхождению, чем я! Чего уж говорить о Чезе, семья которого всего лишь является владельцем порта в Меск-Дейне, пусть и единственного в Империи Элиров. Ах да, еще несколько мясных лавок в Лите. Но все это не давало Чезу никакого преимущества среди выходцев Высших Домов, ведь дело было вовсе не в богатстве. Происхождение… вот что действительно важно!
   — Очарован, — сказал Чез неотрывно глядя в голубые глаза Натали. Та смущенно опустила взгляд и покраснела.
   Хмм, если девушка ее положения еще не разучилась краснеть, значит, она действительно заслуживает внимания.
   — А ты Зак? — вновь обратила свой взор на меня Лиз. — Какие у тебя планы на будущее?
   — Постричься и пойти в монастырь, — выдал я заранее заготовленный ответ.
   — Я серьезно, — не отставала Лиз. — Чем ты собираешься заняться в жизни? Что ты можешь, кроме своей музыки?
   Я начал злиться. Вот музыку лучше не трогайте, музыка — это святое.
   — Мне кажется, что это не твоего ума дело, — как можно спокойнее ответил я.
   Я терпеть не могу, когда кто-нибудь нелестно отзывается о музыке, тем более о моей, и, уж конечно, Лиз это знает, и сказала это нарочно. Вот только зачем?
   Я взял себя в руки и улыбнулся.
   — А ты Лиз? Чем собираешься заняться ты?
   — Я посвящу себя своему любимому мужу, — ответила она.
   — Хмм, видимо, это потому, что ты толком ничему дельному так и не научилась? — не долго думая, ляпнул я, невольно порадовавшись такому удачному ответу.
   Лиз начала закипать, но буря миновала — из толпы вышли несколько человек и направились к нам. Видимо, именно эти молодые люди ходили расшаркиваться со старшими учениками.
   Все трое в золотых фраках. Ох уж эта мода…
   — Здравствуй любовь моя, — произнес самый тощий из них, подойдя к Лиз.
   Мы с Чезом обменялись удивленными взглядами — «И это пугало ее будущий жених?».
   Но тут нам все сразу стало понятно.
   — Познакомьтесь, — гордо произнесла Лиз, обнимая за плечи тщедушного паренька. — Это брат Натали, Энжел Митис.
   Тогда понятно, почему она встречается с ним, и почему такая очаровательная дама, как Натали, сидит в таком обществе.
   — Это Найджел и Ленс — друзья Энжела и адепты Академии.
   Мы с Чезом одновременно кивнули в знак приветствия.
   — А это Зак и Чез, — кивнула на нас Лиз. — Я вам о них рассказывала.
   — Надеюсь только правду? — спросил Чез, бросая взгляды на Натали, к которой подошел широкоплечий и светловолосый Ленс. Вернее, он казался широкоплечим рядом со мной, так же как я казался широкоплечим рядом с Энжелом, но рядом с Чезом он как-то блек. Не помогал даже золотой фрак Великого Дома, Чез-то был в серебряном (цвете богатых семей).
   — Очень приятно, — произнес за всех троих худенький Энжел, хотя выражение его лица говорило об обратном.
   — Что-то вы слегка помяты, — заметил Ленс, брезгливо глядя на мой и вправду слегка неряшливый наряд. — Через чердак лезли?
   Я оставил его реплику без внимания.
   — У нас с Чезом дела…
   — Я с вами разговариваю! — повысил голос Ленс.
   Чез удивленно отвлекся от созерцания Натали, и покосился на светловолосого великана.
   — Зак, ты что-нибудь слышал? — изобразил он удивление.
   — Нет, а ты? — зевнул я.
   — И я нет, — ответил он, подмигнув Натали. Та опять зарделась и опустила глаза.
   — Да что с ними говорить, — нарочито громко произнес Энжел. — Они не из нашего круга общения.
   — Да куда уж нам убогим, — протянул я.
   — Спокойно, — произнес, до этого молчавший, смурной Найджел. — Если хотите что-либо выяснить, то выясняйте это на улице.
   — Хоть прямо сейчас, — подтвердил я.
   Ленс, было, дернулся, но его взял за плечо Энжел.
   — Забудь о них. Просто один из них бесится, что его не взяли в Академию, а другой даже не голубых кровей, он вообще здесь никто.
   Тут уже мне пришлось удерживать Чеза.
   — Спокойно, — шепнул я ему. — Торопиться некуда, еще успеется. У тебя впереди ни один год учебы в Академии
   Чез расслабился и вновь ухмыльнулся.
   — Знаете, ребята, я бы на вашем месте не хвастался своим происхождением. Такие как вы только позорят его, да и, судя по вам… вырождается императорский род.
   Мне показалось, что еще минута и Ленса уже никто не удержит, но тут к нам подошли два человека, и все внимание мигом перешло на них. Это был Ремесленник в красной ливрее с удивительно длинным носом и неизвестно как ухитрившийся отойти незамеченным уже знакомый нам Найджел.
   — Что тут происходит? — спросил его спутник.
   — Общаемся, — сквозь зубы произнес Ланс, сверля глазами Чеза, продолжающего нагло строить глазки Натали.
   Ремесленник повернулся ко мне и Чезу.
   — Я бы попросил вас сесть куда-нибудь в другое место.
   — С радостью, — тут же ответил я и, схватив Чеза за руку, ретировался.
   Идя через зал к столу, стоящему в противоположном и самом дальнем углу, сопровождаемые насмешливыми взглядами, мы не проронили ни слова. Лишь когда мы, наконец, уселись за стол, рядом с какими-то едва ли не спящими стариками, Чез наконец произнес.
   — Ты видел?
   — Угу, — кивнул я. — Нас слегка опустили… или мы их слегка опустили.
   — Да нет же, ты видел Натали? Она… она…
   — Э, да ты совсем плохой стал, — повернулся к нему я. — У тебя же есть девушка.
   — Девушка? — удивился он.
   — Ну да, — ты же утром с ней ко мне подходил.
   — Ну, ты даешь, — рассмеялся он. — Я же тебе ее привел, чтобы приятное сделать.
   — Чего?!
   — Ну, ты… такой подавленный был, вот я тебе и привел девушку. Ты что, не видел, как она тебе глазки строила? — спросил он.
   — Какие глазки с утра?! — воскликнул я. — Да я даже не помню, как она выглядела. Ты мне ее сейчас покажи, я ее не узнаю.
   — Неизлечим… — покачал головой Чез и, наконец, заметил на столе еду. — Эй! Да тут же гусик печеный!
   Тут уже покачал головой я. Если Чез заметил пищу, то на некоторое время он из жизни выпал и говорить с ним бесполезно. Однако я и сам был не прочь поесть и отдался поглощению пищи с не меньшим удовольствием, чем он.
   Насытился я быстро и, сыто откинувшись на стуле, принялся беззастенчиво рассматривать гостей. Что и говорить, гостей было не мало. В основном девушки и юноши моего возраста, но встречались и более солидные дамы и господа из Высших Домов. Ремесленники сидели отдельно, а старших учеников и вовсе в этом зале не наблюдалось — они сидели в соседнем зале поменьше. Какие только наряды тут не встречались… в большинстве своем, естественно, они изобиловали оттенками золотого цвета Высших Домов и красными цветами Ремесленников. Но так же встречались и коричневые цвета костюмов купцов, и серебряные — богатых семей, таких как семья Чеза. Царила веселая болтовня, смех, и кое-где уже начали танцевать, благо места хватало.
   Мой взгляд, неторопливо гуляя по лицам в толпе, очень некстати уткнулся в тетю. Она стояла в окружении каких-то важных особ и смотрела на меня очень недобрым взглядом. Заметив, что я ее увидел, она поманила меня пальцем. Знакомый мне ледяной взгляд не предвещал ничего хорошего…
   Я толкнул Чеза, кивнул ему в сторону тети, провел себе по шее пальцем, показывая, что ничего хорошего от нее не жди, и, с трудом поднявшись со стула, побрел к ней.
   — Здравствуй тетя, — тихо сказал я, подойдя к ней.
   — Позвольте представить, это мой племянник Закери, — ледяным тоном обратилась она к окружающим ее людям. Я молча кивнул в знак приветствия.
   — Что же ты тут делаешь? — спросила она меня.
   — Как это что? Я принят в Академию, — сделал попытку улыбнуться я. — У меня сегодня принятие.
   — И не стыдно тебе? — неожиданно громким и визгливым голосом спросила тетя. — Не надоело еще врать?
   Я съежился под ее взглядом, пытаясь понять, с чего она так разозлилась. Я вообще впервые видел ее настолько взбешенной.
   — Я… я не вру, — тихо сказал я. — Вы не имеете основания так говорить.
   Народ вокруг тети сам собой разошелся, поняв, что сейчас меня будут за что-то пилить, а влезать в семейные ссоры Высших Домов себе дороже будет.
   Так вот почему он так спокойно отреагировала, когда я сказал, что я поступил в Академию. Она просто не поверила. Но почему?
   — Что тут происходит? — спросил ровный голос у меня из-за спины.
   Я повернулся, уже зная, кого сейчас увижу. Ромиус с кислой миной стоял за моей спиной и играл в гляделки с тетей.
   — Ромиус, давно не виделись, — вызывающе произнесла тетя, временно забыв обо мне. — Чего это ты вдруг решил подойти к нам?
   Я удивился. С чего это они так разговаривают? Когда я говорил с Ромиусом, он не упоминал о плохих отношениях с тетей. Скорее наоборот, он неоднократно хвалил ее…
   — Я просто услышал, что ты беспричинно понукаешь мальчика, и решил вмешаться.
   Я был так удивлен, что даже спокойно проглотил «мальчика».
   — Ты прекрасно знаешь, что он не может стать…
   — Может, — перебил тетю Ромиус. — И не стоит говорить об этом при мальчике.
   Под удивленным взглядом тети, он взял меня за плечо и отвел в сторону.
   — Не обращай внимания, с тетей я сейчас поговорю, а ты иди, развлекайся, — сказал он, почему-то пряча глаза.
   — Но почему она… — начал, было, я.
   — Потом, все потом, — ответил Ромиус, и вернулся к стоящей у стены тете.
   Я еще немного постоял, пытаясь придти в себя, и пошел обратно к Чезу. Но, подойдя к столу, за которым его оставил, я с удивлением застал на наших местах совершенно других людей. Видимо, Чез куда-то уже успел смыться. Мне ничего не оставалось, кроме как занять свободное место у стенки. Только встав туда, я понял, почему оно не занято. Весь обзор закрывал огромный зеленый фикус. Вздохнув, я устало облокотился на стену и, закрыв глаза, попытался собраться с мыслями. Мешал мне в этом только постоянный гул голосов, но с ним я, к сожалению, ничего поделать не мог.
   Неожиданно гул стих. Сначала мне показалось, что мне это просто чудится, но, слегка обождав, я понял, что и вправду все голоса стихли. Выглянув из-за фикуса, я увидел тихо стоящих и сидящих людей. В зале царило гробовое молчание.
   Оттуда, где я стоял, был отлично виден вход в зал, через который прошли я и Чез. И так же мне было отчетливо видно, как через этот вход прошла фигура в белом платье. Все люди молча смотрели на вошедшую, и даже Ремесленники не проронили до сих пор ни слова. Конечно же, я понятия не имел в чем дело, и не знал, кто это вошел. Спрашивать у кого-то мне казалось неуместным, потому что мой тихий вопрос прогремел бы в зале, как выстрел из пушки.
   Фигура в белом величественно прошла по залу и, что удивительно, направилась в мою сторону. Хотя, конечно же, углядеть такого неприметного человека, как я да еще за фикусом и с такого расстояния она не могла. Видимо, просто ей захотелось пойти именно в этом направлении. Так или иначе, она шла по залу, а за ее спиной началось движение и шепот. Люди наконец-то начали отмирать и о чем-то тихо шептаться. Чем ближе ко мне подходила фигура, тем приятней и соблазнительней обрисовывались под платьем ее формы, и тем громче становился шепот в зале. Когда она прошла половину зала, я уже понял, что это невероятно стройная девушка. Лицо ее было прикрыто легкой, но в то же время почти непрозрачной вуалью. Гул в зале становился все громче.
   Наконец, девушка дошла до стола, стоящего в паре метров от меня, и грациозно села на стул, с таким изяществом, как будто это был вовсе даже и не стул, а трон. Толпа опять пришла в движение, и все возобновили разговоры, периодически бросая косые взгляды на девушку в белом. Я так и стоял, пытаясь разглядеть через вуаль, закрывающую лицо, хоть что-нибудь. Но долго мучиться мне не пришлось, потому что вскоре девушка сама откинула ее, и я увидел невероятно красивое лицо. Самое красивое, лицо, которое я видел когда-либо в жизни. Лицо девушки-вампира, только сегодня побывавшей в моей комнате.

Действие 5

   Я так и стоял бы, глядя на нее во все глаза, но ко мне подошел Чез, держащий под руку Натали, и пришлось отвлечься.
   — Что хмуримся? — спросил сияющий Чез.
   — Сам не знаю, — ответил я. — Пришел сюда с другом, но он куда-то нагло смылся. Ты его не видел? Такой нагловатый, рыжий, слегка полоумный…
   Натали рассмеялась и выжидательно посмотрела на Чеза. Что же он ответит?
   Ничего ответить Чез не успел, потому что к нам подошел мой дядя.
   — Закери, мне необходимо с тобой поговорить, — слегка напряженно сказал он, а потом, кинув взгляд на Чеза с Натали, добавил. — Извините молодые люди, но наедине.
   Вид его серой мантии настолько поразил Чеза, что он даже не сразу понял, что Высший Ремесленник обращается к нему.
   — А… ну да, — пробормотал он и, кинув очередной удивленный взгляд в мою сторону, исчез вместе с Натали в толпе.
   Ромиус проследил взглядом за удалившейся парочкой и повернулся ко мне.
   — Я должен с тобой кое-что обсудить, это касается меня и моей сестры, а теперь коснулось и тебя. Ты, наверное, заметил, что твое поступление в Академию не очень-то ее обрадовало. Так вот, на самом деле это только вершина горы. Я тебе сейчас поведую коротенькую историю, но она должна остаться сугубо между нами и если что, то ты ее не слышал.
   Я не очень понял, при чем тут горы, но дядя меня заинтриговал. Вот только при таком скоплении народа, о каком сугубо личном разговоре может идти речь?
   Проследив мой, невольно кинутый на окружающую толпу, взгляд, Ромиус махнул рукой.
   — Этот разговор кроме меня и тебя никто не услышит, остальные будут слышать простые придворные расшаркивания, я же все-таки Ремесленник, — неожиданно улыбнулся он, — и кое-чему за свой век научился.
   — Хорошо, дядя, а если кто-нибудь умеет читать по губам?
   Тут он слегка смутился (Высший Ремесленник?!).
   — Об этом я не подумал. Но будем надеяться, что никому кроме тебя это в голову не придет. В общем, слушай, — Ромиус слегка нахмурился, собираясь с мыслями. — Ты, конечно, знаешь, что твоя семья далеко не последняя в списке претендентов на Императорский трон. Если быть точнее, то она в этом списке третья. Наш Император, конечно, покидать суетный мир в ближайшие сто лет не собирался, но сейчас наступает весьма смутное время…
   — Смутное?! — не выдержав, воскликнул я.
   Мне-то казалось, что именно сейчас наступил расцвет цивилизации. Последние войны закончились три сотни лет назад, единственный настоящий враг Империи Элиров Шатерский Халифат тоже вроде бы давно голоса не подавал. А прочие враги находятся столь далеко, что им до нас так просто и не добраться. Есть еще вампиры… но эти, по большому счету, затихли сразу после распада Царства Миир.
   Конечно, наш город, как и вся Империя, не идеально спокойное место, но чтобы что-то могло угрожать Императору?! Это просто смешно. Может, мой дядя умом тронулся?
   — Тебе этого знать неоткуда, — продолжил Ромиус, — но не забывай, что среди Ремесленников есть весьма неплохие предсказатели и, хотя не многие верят предсказаниям, факты указывают на то, что стоит, если не безоговорочно верить, то хотя бы прислушиваться к ним. Так вот, уже несколько месяцев подряд ото всех наших предсказателей мы слышим одно и то же: скоро будет война, причем война внутренняя. Именно так они и говорили «внутренняя». Но ты этим голову можешь пока не забивать, пойми одно — есть немалая вероятность того, что скоро Император сменится. И если это произойдет в ближайшие годы, то самым ближайшим претендентом являешься ты.
   Я впал в ступор. Я, Император?! Но это же бред! Наша семья всего лишь третья в списке, куда же дели остальные две?
   Последний вопрос я задал вслух.
   — Тут все довольно просто объясняется, — усмехнулся Ромиус. — Если бы ты хоть немного времени посвятил изучению геральдики, то знал бы, что Императором может стать только взрослый человек, мужского пола, не связанный узами брака. А третьим в списке стоишь не именно ты, а семья Никерсов. Так уж вышло, что в первых двух семьях на данный момент нет ни одного человека, подходящего под все эти пункты, а в нашей семье таких только двое: ты и я. Но, к моей радости, есть еще один пункт: ремесленник, так же, не может стать правителем. Прежде всего, потому что это даст ему слишком много власти… и еще по множеству причин, в том числе нравственных, которые ты все равно не поймешь, пока не станешь Ремесленником.
   До меня неожиданно дошло, что, поступив в Академию, я отказался от всех претезаний на трон. От этого мне сразу стало намного легче. Я, и на троне? Да вся страна по миру пойдет раньше, чем я подпишу свой первый указ. Однако, как жаль, что Лиза не сечет в политических делах так, как мой дядя, она бы себе локти кусала до конца своих дней. Променять Императора, на какого-то Ремесленника.
   — Теперь ты должен понять, почему тетя Элиза, скажем так, слегка недовольна твоим поступлением, — продолжал Ромиус. — Она хороший человек, но ее амбиции, ее стремление возвыситься над другими, слишком велики. К сожалению, это результат воспитания… Из-за этого мы с ней и не ладили в последнее время, хотя я ее и уважаю, и люблю…
   — И теперь я испортил тете все планы, — пробормотал я. — Мне жаль, но Император из меня все равно бы не вышел, при всем тетином и даже моем желании.
   — Ты зря так думаешь. На самом деле всему, что нужно знать императору, тебя обучали с самого детства, просто ты на это не обращал внимания, да и сейчас не обращаешь. Экономика, политика, история, даже твои занятия Искусством — все это тонко спланированная тетей образовательная система. Не удивляйся, она предусмотрела все, единственное, чего она не предусмотрела — это твое поступление в Академию. На самом деле, у тебя слишком низкие способности, и если бы не то, что произошло на испытании, ты бы не попал в Академию. Не обижайся, конечно, но факты есть факты.
   — Чего уж тут обижаться? Я всегда это знал, — слегка натянуто ответил я. — Это выходит, что тетя использовала меня всю жизнь? Лепила, желая получить идеального монарха?
   Ромиус слегка смутился.
   — Не совсем… Она считает, что делает это для тебя и очень любит. Просто у каждого свое понятие о счастье…
   — А как насчет понятия о том, что человек не может быть счастливым насильно? Даже если это не физическое насилие, а насилие над личностью?! — вскипел я.
   — Тут уж я ничем не могу помочь. Это останется на совести твоей тети и на твоей. Одно могу сказать точно — она тебя любит и все делает только для тебя. Даже ее желание возвыситься не что иное, кроме как средство, с помощью которого она хочет сделать тебя счастливым.
   Я слегка успокоился. Тетя, конечно, не идеальна, но она же меня любит.
   — Ну ладно, с этим я более или менее разобрался, но ведь это не все, что вы хотели мне сказать? — спросил я дядю.
   В его темных, похожих на мои, глазах проскользнуло некоторое одобрение.
   — Нет, не все. Я должен дать тебе возможность выбора — в Академию ты официально еще не записан и, если захочешь, ты можешь спокойно в конце вечера удалиться из зала со всеми гостями. Никто кроме Высших Ремесленников и нескольких учеников не знает, что ты зачислен, и никто ничего не скажет, если ты уйдешь. Может быть, ты когда-нибудь и станешь нашим Императором, а может быть, ты сможешь стать Ремесленником. Но должен предупредить: и то и другое маловероятно. Предсказания весьма расплывчаты, да и многое может измениться в политической обстановке. А что касается Академии… в Академии мы можем так и не понять, почему у тебя случился сенситивный шок, и ты по прошествии некоторого времени будешь вынужден покинуть ее стены, потому что не сможешь освоить дисциплины более высокого уровня.
   Ромиус замолчал и стал внимательно изучать мое лицо, в ожидании ответа. Как я предполагаю, на моем лице читалась некоторая внутренняя борьба и неуверенность, но не потому, что я не знал, что именно выбрать, а скорее из-за отсутствия возможности отказаться и от того и от другого.
   — Что сказать, я не привык идти на попятную, и если у меня есть хоть какой-то шанс стать Императором… — я поднял глаза на дядю. — То лучше смыться поскорее. Уж лучше я попробую стать Ремесленником.
   Дядя улыбнулся и неожиданно обнял меня.
   — Я рад, что ты так решил. Я думаю, что у нас все получится, и мы сможем разобраться с твоим феноменом.
   Что такое «феномен» я даже спрашивать не стал. Все равно не скажет, а то и разочаруется во мне нафиг.
   — И я надеюсь, — улыбнулся я.
   — Я должен поговорить с твоей тетей и добавить тебя в списки, так что развлекайся и не забудь, что когда наступит время ухода всех посторонних, ты остаешься со всеми поступившими адептами.
   Я радостно кивнул и неожиданно вспомнил вопрос, который я хотел задать, но слегка отвлекся из-за навалившегося на меня «счастья».
   — А… Ромиус, один вопрос…
   — Да?
   — А что это за девушка в белом, которую тут все так «любят». Когда она вошла, все сразу замолчали, как будто она прокаженная.
   — Ты почти угадал. Она же вампир!
   — Ну, это-то я заметил, я же не слепой, — перебил я.
   — Хватит перебивать! — неожиданно погрозил мне пальцем Ромиус, и я тут же вспомнил, что он не только мой дядя, но и Высший Ремесленник. — Она единственный за все время существования Академии вампир, прошедший все испытания. А если точнее, то она единственный вампир, который вообще когда-либо проходил эти треклятые испытания.
   Об этом я тоже, в общем-то, догадался по разговорам.
   — Ага, — протянул я. — И поэтому ее так все «любят»?
   — Любят? Не то слово. Просто обожают. Если честно, то на нее уже было три покушения. Только ты об этом не слышал, потому что все, кто на нее покушался, найдены мертвыми. Я-то уж знаю, я их сам нашел, и сам подослал, — увидев мое смятение, он добавил. — Шучу, шучу. Ладно, я пошел, и так с тобой заговорился, да и друзья твои, я смотрю, по тебе уже скучают.
   Я проследил за взглядом Ромиуса и увидел Чеза, стоящего в паре десятков метров все с той же Натали, и бросающего на меня обеспокоенные взгляды.
   — До встречи, дядя. И спасибо тебе, — произнес я в след Ромиусу, впервые обратившись к своему дяде на ты.
   Едва Великий Ремесленник отошел на несколько шагов, как ко мне подлетел Чез.
   — Что он тебе говорил?!
   Ну что тут сказать, что я только что отказался от призрачного трона? Или, может быть, что я недоделанный адепт Академии?
   — Да так… Музыка моя понравилась, — задумчиво ответил я.
   — А чего он так бесился?
   — Бесился? — удивленно переспросил я.
   — Ну да, как он на тебя гаркнул.
   А, так вот он о чем. Это он, наверное, наблюдал, как Ромиус велел мне не перебивать. Оно понятно, кому же позволено перебивать Великого Ремесленника? Конечно, со стороны это, наверное, смотрелось довольно жестко.
   — Да ничего, просто я его случайно перебил, — честно ответил я.
   — Перебил Высшего Ремесленника?! Тебе что, жить надоело?
   — Да успокойся ты. А где твоя лубоф? — решил я по быстрому сменить тему.
   — Какая такая любовь? — неожиданно смутился Чез. — Ты о чем?
   — Да ладно тебе, что это ты с Натали под ручку тут расхаживал?
   — Так ведь жалко девочку было в такой гнусной компании оставлять, испортят ее там, как пить дать.
   Тут я вынужден был согласиться. И как я смог встречаться с Лиз целый месяц? Ума не приложу.