Страница:
Все слушали Дюнуа с мрачным видом. Генерал посмотрел на собравшихся, он был похож на кота, окруженного мышами. Дюнуа протянул руку и взял с блюда зубочистку.
— Неужели такое возможно: англичане, которые проигрывают сражения из-за наших пушек, гораздо лучше понимают, насколько важен в современных условиях этот новый вид оружия, чем мы, французы? Мы, кто одерживает одну победу за другой, благодаря пушкам! — Дюнуа изумленно посмотрел на окружающих и принялся ковырять в зубах. — Я знаю, господин казначей со мной абсолютно согласен.
Чья-то рука коснулась плеча Жака Кера, и он услышал почтительный голос:
— Его королевское величество желает видеть господина Кера.
Кер неохотно поднялся, поклонился Дюнуа и остальной компании. Ему очень хотелось послушать, как генерал станет объяснять, почему именно его желали погубить англичане. Ну что ж, он услышит об этом позже. Правда, увидеть реакцию высокородной публики ему не удастся. Жаль — это будет забавное зрелище.
После поимки английского лазутчика в замке стали более внимательно следить за всеми входящими и выходящими. Раньше коридоры были темными, почти не освещались, теперь там постоянно горели факелы. Никто не мог пройти незамеченным.
Один из капитанов охраны остановил королевского казначея и внимательно рассматривал его. Узнав Кера, он что-то забормотал в свое оправдание, говорил, что шпионы умеют мастерски маскироваться.
В покои короля Франции вела крутая каменная лестница. У дверей стояли двое караульных с мечами. Это небольшое башенное помещение было ярко освещено.
На столе перед монархом лежали какие-то вещи из его туалета, они были сложены в аккуратную кучку. Кер увидел красные капюшоны и островерхие горностаевые шляпы, круглые шапки из бобра с бархатной отделкой, нарядные плащи, куртки и камзолы. Кер понял, что король выбирает наряд для торжественного шествия после победы в Руане.
— О, мой милый Жак, — у короля был довольный голос, — я все решил. Клянусь святым Мартином из Тура, это было нелегкое решение! Мне следует быть уверенным, что я принял правильное решение! Я надену, — у короля загорелись глаза, он указал на бобровую шапку, — вот это! Она красива, и на ней будет хорошо держаться корона. Мне следует, приказать, чтобы подкладку и отделку сделали красными, а поля непременно надо отогнуть.
— Сир, я уверен, что вы сделали правильный выбор, — согласился Кер.
— Король Сицилии будет справа от меня, а мой брат — слева. За нами проследуют, — тут король вздохнул, потому что ему не нравилась эта троица, — три графа: Сен-Поль, де Клер-мон и де Нивре. Мы уже решили, в каком порядке пойдут мои придворные. Граф де Дюнуа возглавит отряд, который будет меня приветствовать у главных ворот города. Мой друг и советник, вы должны находиться справа от Дюнуа.
Кер развеселился.
— Неужели наш король не желает видеть нас с Дюнуа в его свите только потому, что мой отец был купцом, а храбрый Дюнуа не является законным сыном собственного отца? А может, его величество считает большой честью для нас приветствовать короля Франции в воротах покоренного города? Но мне кажется, первое мое предположение больше похоже на правду!
Карл обожал обсасывать разные детали предстоящих празднеств и пиршеств. У короля довольно блестели глаза, когда он перечислял мельчайшие подробности праздничного приема.
— Вам следует быть в алом, Кер. Я предлагаю бархат. Бархат будет самым модным материалом в этот день. Ну, словом, так: ваша шляпа, конечно, тоже будет алого цвета. Я советую, чтобы она была в форме сахарной головы, и не стоит увлекаться отделкой — только по краям украшения из жемчуга, но ни в коем случае никаких бриллиантов! Мне они кажутся слишком вызывающими и даже вульгарными! Мне не хотелось бы, чтобы придворные украшали себя страусовыми перьями, но некоторые любят их до безумия, и мне в данном случае трудно будет с ними справиться.
Минут пятнадцать он обсуждал приготовления к великому дню. Кер внимательно слушал. Он почти не делал замечаний, но когда что-то предлагал, король соглашался. Старик сенешаль в зеленой с белым униформе поправил поленья в камине и принес вина. Он был любимым слугой короля, а потому позволил себе сказать:
— Ваше величество, уже довольно поздно.
— Милый Жак, мне нужен ваш совет по двум вопросам, — сказал Карл, делая нетерпеливый жест сенешалю. — Первый касается леди Агнес. Должен вам сказать, что она ждет ребенка, а ее здоровье оставляет желать лучшего. Конечно, я не желаю слушать Робера де Пуатевана, который постоянно пугает меня мрачными пророчествами, но мне придется примириться с тем, что ей требуется особый уход. Ее состояние не позволяет ей совершать длинные путешествия — и мне это не по душе. Тут возникают следующие сложности. Мои обязанности задержат меня на долгие зимние месяцы. Ребенок родится в феврале, и мне будет ее не хватать все это время. Что бы вы мне посоветовали?
Кер начал серьезно рассуждать. Он радовался тому, что король желал иметь рядом с собой Агнес Сорель. Он нуждался в ее присутствии и, возможно, в ее советах. Кер мог бы рассказать ей о том, какие шаги предпринял, чтобы подготовить ей замену, и о том, как его начали одолевать сомнения. Но он не встречался с мадам Сорель уже несколько месяцев.
Кер обратился к королю:
— Сир, условия договора о капитуляции заставят англичан отдать нам провинции к северу и западу от Руана, поэтому я предлагаю, чтобы известная нам дама жила в аббатстве и чтобы она отправилась туда до начала холодов и до того, как… Ведь по состоянию здоровья она не сможет путешествовать… В нескольких милях от Месниль-сюр-Жюмьеж находится имение, принадлежащее аббатству, там будет достаточно места для окружения госпожи. Если она захочет жить в основном доме, то гостевые помещения в аббатстве останутся свободными, и в случае необходимости там могут останавливаться придворные. Как вам известно, ваше величество, священники аббатства отнюдь не бедны — столетия экономии увеличивали их богатства. Они смогут хорошо позаботиться о посетителях.
Королю понравилась эта идея.
— Вы все прекрасно придумали, дорогой Жак. Я думал об аббатстве, но не знал, что там имеется просторный дом. Я боялся, что гостевое крыло не сможет уместить большое количество народа. Вы меня успокоили, и я сразу начну действовать.
Король сразу же переключился на другие проблемы. Казалось, что его что-то волнует. Он сидел и хмурился и наконец заявил, словно колеблясь:
— Кер, я вам послал список назначений — губернаторы, мелкие чиновники, которых я желаю послать в Нормандию. Она ведь теперь снова наша. Но я был поражен, когда вы мне представили совершенно иной список. Неужели я мог ошибаться? Должен признаться, что мне это неприятно, и я требую, чтобы вы мне объяснили свои соображения. Вы пошли против моих желаний, а я ведь очень серьезно к этому подошел и хорошо продумал все назначения.
Кер не стал уверять короля в своей преданности или каким-то иным образом унижаться перед ним, как это было принято во время споров с его королевским величеством. У него были свои отношения с Карлом. Кер был честным, прямым и деловым человеком, он всегда выкладывал королю факты и прямо выражал собственное мнение. Если возникала необходимость, он мог даже спорить с ним и никогда не пытался каким-то образом подсластить пилюлю. Между ними существовала особая связь, установившаяся давно, в годы, когда Карл жил в Бурже и полностью зависел от Кера. И тот помог королю выбраться из неприятностей.
Король иногда ласково обращался к Керу:
— Старина Жак! Мой дорогой Жак!
Кер порой мог позволить себе отдать честь королю, поклониться ему в пояс и воскликнуть:
— Пусть живет наш король вечно!
Они оба понимали, что это была искусная игра. Кер не стал извиняться за свой список, а начал объяснять, почему он выбрал те или иные кандидатуры.
— Сир, прежде всего я хочу напомнить, что ваши новые офицеры отдали много сил, знаний и энергии, чтобы добиться победы над врагом. Вы только подумайте, ваше величество, здесь сожгли множество зданий, разграбили дома. Все вокруг несколько раз переходило из рук в руки. Люди стали возвращаться и требовать свои земли, и им нечего было есть. Прежде всего следовало обеспечить людей пищей, доставить ее туда по дорогам, которые находились в ужасном состоянии. Семьи рассеялись, и ваши офицеры должны были в первую очередь помочь родителям отыскать потерявшихся детей. Они должны были найти дом для несчастных малышей, живших, подобно животным, в лесах и на городских помойках. Начались страшные конфликты по поводу владения землей, мы нуждались в трезвых головах, чтобы разрешить все споры.
Сир, люди, в чьи руки вы отдаете завоеванные провинции, должны быть в состоянии восстановить порядок и прекратить хаос в самое короткое время. А теперь, ваше величество, — продолжал Кер, — взгляните на список выбранных вами людей. Должен признать, что они хорошо делают некоторые вещи. Они будут неплохо смотреться на своих постах, прекрасно председательствовать на официальных банкетах, они смогут даже правильно рассадить гостей. Они способны проводить турниры и разрешать некоторые споры между рыцарями. Иные из них даже могут собирать налоги. Но, ваше величество, никто из них не пошевелит и пальцем, чтобы накормить голодающих. Они не станут стараться, чтобы разрешить споры по поводу владения землей или домами, а родители никогда не смогут найти потерявшихся детей с помощью этих брезгливых господ. — Кер очень волновался, он положил руки на край стола и наклонился к королю. — Я предложил людей, которые лучше подходят, для этих постов, хотя они, может, и не такие знатные! Но, мой король, эти люди будут работать день и ночь, чтобы доставить провиант в разрушенные города и деревни, чтобы помочь людям в момент горя и нищеты. Я молю, чтобы вы как следует подумали над этим. Сир, вы сами часто повторяли, как это важно, чтобы народ, освобожденный от иностранной власти, получил помощь и был доволен своим королем, чтобы доверял ему.
Король тоже разволновался. Сначала он был возмущен, затем удивлен и обижен, как человек, заслуги которого не оценили, и наконец на его лице появилось выражение неохотного согласия. Король начал перебирать документы на столе и нашел нужную бумагу. Он просмотрел ее, бросил на стол и капризно крикнул:
— Улисс!
Сенешаль трусцой прибежал в комнату. Его лицо выражало крайнее удивление. Слуга не ожидал, что он может понадобиться хозяину в такой момент.
— Да, ваше королевское величество?
— Улисс! — Голос Карла был резким. — Где мой любимый напиток? Ты забыл мне его подать? Неужели слуги короля Франции не могут ухаживать за своим хозяином как следует? Наверное, выбор слуг короля должен подвергнуться критике, быть изменен, а то люди станут смеяться над этим. Почему все постоянно забывают о его простых нуждах? Почему он должен напоминать о том, чтобы перед ним поставили бокал любимого напитка?
Старик сенешаль быстро покинул комнату, но перед уходом выразительно взглянул на Кера, как бы желая сказать, что король скандалит из-за него. Через минуту сенешаль вернулся с серебряной тарелкой, на которой стоял бокал великолепного красного цвета, наполненный какой-то непонятной смесью. Кер знал, что там находилось, — взбитые сливки с сахаром и корицей. Рядом с бокалом лежали очищенные орешки.
Король опускал орешки в бокал, после чего с удовольствием отправлял их в рот. Он пытался не выказывать чересчур открыто свое удовольствие — ведь слуга должен был чувствовать его обиду.
После того как король съел десяток орешков, он начал улыбаться.
— Вы правы, — сказал его величество. — Я обещал должности многим людям, и мне казалось, что они все будут довольны. Почему у многих людей отсутствуют нужные качества? Да, мой дорогой Жак, вы правы. Я думаю, что вы проявили мудрость. Нам нужны люди, которые смогут быстро восстановить порядок. — Король поднялся и коснулся плеча своего казначея. — Вы всегда правы. Что я стал бы без вас делать, Жак Кер? Я знаю, что пропал бы без вас, я в этом открыто вам признаюсь. Кругом столько пустых болтунов! Старина Жак, нам следует держаться вместе!
Кер собирался покинуть короля. Он весь сиял от ласковых слов монарха. Король окликнул его:
— Жак Кер!
—Да, сир?
Настроение монарха вдруг переменилось. Он снова сел за стол, его лицо стало мрачным, плечи поникли, руки расслабленно лежали на столе, даже огромный изумруд, который он носил на толстой золотой цепочке, казалось, не так ярко сверкал.
— Жак Кер! Жак Кер! Иногда мне кажется, что я теряю все самое для меня ценное! Почему именно сейчас, когда я получил обратно всю Францию, я должен потерять дорогих мне людей? Она умрет. Я резко разговаривал с Робером де Пуатеваном и назвал его паршивым прорицателем! Я ему заявил, что он ничего не знает. Но в глубине души я понимаю, что ему действительно все известно. Да, Жак Кер, она умрет.
— Скоро состоится процессия, господин д’Арлей?
Д’Арлей посмотрел сквозь щель в промасленной бумаге, закрывавшей окно.
— Солнца не видно, и я не могу определить, который сейчас час. Но мне кажется, что процессия начнется через несколько минут.
Игроки начали подниматься с пола. Они как-то нехотя выходили наружу, но д'Арлей понимал, что все они волнуются. Во дворе гостиницы никого не было. Все, даже конюхи, отправились в Руан, чтобы посмотреть, как король Франции вновь войдет в город, столько лет находившийся в руках английских захватчиков.
Молодые люди собрались у входа и повернулись в сторону юга. До них донесся громкий звук трубы. Это отряд герольдов подавал сигнал. Даже на расстоянии можно было различить нотки триумфа в этих звуках. Король Франции торжественно вошел в старинный город.
— Наверное, это удивительное зрелище, — вздохнул один из новых людей. — Говорят, что король будет сверкать драгоценностями с головы до пят. У господина Дюнуа сабля будет украшена бриллиантами. Эту саблю подарил ему Жак Кер.
— Я никогда не видел короля, — сказал другой молодой человек. В его голосе звучала горечь. — Наверное, все самые прекрасные придворные дамы будут на этой церемонии.
После недолгой паузы первый юноша продолжал разговор:
— Как вы думаете, наши товарищи, которые погибли, наблюдают сверху за нами? Наверное, их удивляет, почему мы не принимаем участия в процессии.
Его неожиданно прервал третий голос. Он был презрительным и грубым:
— Души наших погибших товарищей заняты, и им не до того, чтобы следить за процессией, состоящей из пожилых рыцарей и престарелых толстых дам, разряженных в лучшие одежды. Когда мне было пять лет, я также наслаждался торжественными процессиями, но теперь… Предлагаю сыграть в карты.
Наступила неловкая тишина, но вскоре все согласились с недовольным юношей:
— Максим прав. Если наши друзья смотрят на нас с неба, им не понравится, что мы горюем. Никто не должен знать, что мы обижены. Давайте лучше сыграем в мяч!
Молодые люди взяли большой кожаный мяч, набитый соломой, и игра началась. Сначала она шла вяло. Никто не стремился завладеть мячом. Но потом игроки разогрелись и стали действовать энергичнее. Раздавались громкие крики, и стало ясно, что новые люди забыли о глубокой обиде, нанесенной им.
Д’Арлей вернулся в гостиницу и обнаружил там предназначавшееся ему письмо. Он сразу узнал руку, написавшую его имя на конверте. Это был спешный, но аккуратный почерк Жака Кера. Внутри лежала короткая записка:
«Хочу сообщить Вам, дорогой друг, что я пришел к решению, которое Вы поддержите. Я уверен, что нет необходимости прибегать к экстренным мерам. Я хочу отказаться от плана и собираюсь вскоре повидать графа и сообщить ему о моем решении. Я пишу Вам, потому что мне кажется, что сегодня у Вас будет плохое настроение, а моя весточка поможет Вам немного встряхнуться».
Д’Арлей швырнул записку в огонь и смотрел, как ее пожирает пламя. Потом он повернулся на каблуке, демонстрируя тем самым, что настроение у него отличное.
«Перед моим носом убрали самую высокую преграду!» — сказал он себе.
В его обязанности вроде бы входила поставка лошадей с Запада, но он не был в этом твердо уверен. Не эти обязанности заставляли его вдруг стать энергичным. Он тратил время и силы на дела, которые никак нельзя было назвать официальными. Прежде всего он стал активным членом избранного круга придворных картежников. Это было новое увлечение при дворе. Король не приветствовал подобное времяпрепровождение, особенно сейчас, когда он дал обещание закончить войну. Монарх надеялся, что его непосредственное окружение станет так же серьезно относиться к важным для него и для отечества вещам. Поэтому «избранные» играли в свои азартные игры. Для новой забавы нашли помещение в одной из башен замка. Это было очень высоко, и добраться туда мог далеко не каждый. Любители карт не боялись, что король навестит их там. Зато сами проводили в башне несчетное количество часов. Ставки были высокими, и игра в карты стала весьма выгодным бизнесом, в том числе и для графа де Бюрей. Он был хорошим игроком, хотя никто из противников пока не понял этого. Граф крепко сжимал дрожащими руками карты и подносил их прямо к носу. Он запоминал каждый ход и каждую вышедшую карту, улавливал изменения на лицах своих противников и делал соответствующие выводы. Он все время что-то бурчал себе под нос. Все посмеивались над ним и считали чудаковатым и абсолютно безвредным. А граф тем временем одерживал одну победу за другой.
У старшего де Бюрея были и другие статьи дохода, да посерьезнее, чем карточные выигрыши. Когда французская армия освободила от англичан оккупированные ими земли, появился колоссальный спрос на различные официальные бумаги: обязательства, удостоверения личности, свидетельства об инвалидности в результате ранения, пропуска в военные районы, разрешения на торговлю в военных частях и на освобожденных территориях. Некоторые бумаги можно было получить честным, законным путем, но для этого требовались невероятные усилия, бесконечная беготня из одного департамента в другой. Королевские министры далеко не всегда были расположены выдавать такие документы, и людям приходилось искать обходные пути и довольствоваться подделками. За каждый вид документа платили огромные деньги. Дело оказалось невероятно прибыльным, поэтому очень скоро появилась тайная организация, состоявшая из королевских служащих, которая занялась этими вопросами.
В обязанности графа де Бюрея входил сбор подписей — настоящих или поддельных. Каждый день он по нескольку часов просиживал в приемных, чтобы тот или иной министр завизировал бумаги.
Королевские чиновники располагались в огромном дворце, выстроенном англичанами, Карл основал там свою ставку.
Особого выбора у короля не было, потому что в Руане оказались разрушенными или сожженными все общественные здания, сгорели все деревянные дома и торговые центры.
Нередко за податью старший де Бюрей наведывался к королевскому казначею. Его контора находилась на территории бывшего зверинца, поэтому там стоял сильный неприятный запах. Жак Кер всегда был занят, но принимал графа сразу, не заставляя его ждать.
Возможно, Керу и было известно о сомнительных делах графа, но он никогда не показывал виду.
— Кажется, у вас слишком много друзей, граф, — поинтересовался однажды Кер. — Кроме того, у вас, видимо, очень щедрое сердце, если вы так беспокоитесь об этих людях. Я надеюсь, вы не станете опускаться до того, чтобы брать за свои труды компенсацию?
Графу не понравились слова королевского казначея.
— Вам прекрасно известно, Кер, — проворчал старший де Бюрей, — что мне нужна любая серебряная, а еще лучше — золотая монетка. Они мне необходимы для бездонного колодца, который я иногда почему-то называю кошельком.
— Когда у меня будет свободное время, граф, мы с вами непременно кое о чем побеседуем. Обещаю. Но вам известно, как у меня туго со временем.
Кер нашел время для встречи с де Бюреем спустя неделю, когда французский двор переехал во дворец, оставленный лидерами английской армии. Он встретил графа у входа в переполненную приемную короля и пригласил пройти в свои покои.
— Граф, я принял решение, — сказал Кер, засовывая руки в карманы. Он нахмурился. — Должен вам признаться, что король нуждается во мне и желает, чтобы я продолжал ему служить. Он не раз проявлял свою симпатию ко мне, и поэтому я считаю, что мне не следует предпринимать никаких особых мер…
Граф понял, в чем дело, и погрустнел.
— Вы думаете, что не стоит продолжать выполнять разработанный план?
— Да, я так считаю. Дорогой господин Рено, более того, я уже пришел к решению, что следует навсегда оставить прежний план.
Граф понял, что хорошей жизни пришел конец. Ему так нравилось, что в карманах постоянно звенят золотые монетки. Граф начал энергично протестовать. Неужели Жаку Керу непонятно, как он рискует? Возможно, он переоценивает собственное положение при дворе… И разве ему не известно, сколько у него врагов? А вдруг отношение короля к нему изменится!
Кер ничего не желал слушать. Он утвердительно кивнул и сказал:
— Граф, я уже все решил. Вам должно быть известно, что ни вы, ни графиня от моего решения не пострадаете. Вам я буду платить, чтобы компенсировать проживание у вас Валери. И конечно, вам тоже будут поступать кое-какие деньги.
Граф не верил обещаниям, потому что сам нередко нарушал их. Он покидал Кера очень расстроенным и пытался что-нибудь придумать.
Де Бюрей вспоминал прощальные слова Кера: «Дружище Рено, не стоит грустить. Франция станет процветающей страной, и каждый из нас получит свою долю. Вы выплатите свои долги, у вас останется достаточно денег, чтобы есть с золотой тарелочки. Я вам это обещаю».
Граф прошел в королевскую приемную. Обычно он любил там бывать. Ему нравилось состояние постоянной конкуренции между придворными, он любил дворцовые интриги, сплетни и слухи. Сегодня граф был мрачен. Де Бюрей медленно прошел в длинную комнату, где гуляли сквозняки. Он не поднимал глаз от пола и что-то постоянно бормотал. Граф не замечал даже приветствий своих знакомых.
— В это невозможно поверить! — возмущался он. Вдруг он остановился — в голову ему пришла идея, как найти выход из создавшегося положения. Граф шлепнул себя по ляжке и воскликнул:
— Ну конечно!
— В чем дело? — спросил его кто-то. — Вы что, наяву видите прекрасные сны?
Граф даже не взглянул на говорившего. Он прошелся по комнате, гордо откинув голову. У него чесались руки — так хотелось взять перо и выразить все на бумаге.
— Он что, считает меня мальчиком, который бежит к нему по первому зову? — возмущался граф. — Мне вообще не нужен великий Кер… Я, Рено де Бюрей, возьму дела в собственные руки и смогу все проделать умно, решительно и искусно!
Граф быстро прошел к себе. Обе его комнаты находились в башне, из окон которых была видна река. Сам он располагался в комнате побольше, трое слуг, которых де Бюрей привез с собой, жили в маленькой каморке.
— Перо, Юго! — приказал граф. — Бездельник, быстро подай мне чернила и бумагу! Клянусь святыми, — заявил он вслух, — моя голова и руки не предназначены для работы клерком!..
Граф взял последний лист послания и перечитал его. Он был очень доволен собой.
Глава 4
— Так бывает всегда, — возмущалась она, — как доходит до дела! Мужчины играют тобой и начинают придумывать различные уловки. Они не могут делать это, а должны делать то! Они — поборники чести. Честь! Это маска, которую они на всякий случай таскают с собой, эти самозванцы. И они прячутся за ней, когда им нужно скрыть собственную слабость! Мужчинам следует повиноваться — так уж принято, но их невозможно уважать…
— Неужели такое возможно: англичане, которые проигрывают сражения из-за наших пушек, гораздо лучше понимают, насколько важен в современных условиях этот новый вид оружия, чем мы, французы? Мы, кто одерживает одну победу за другой, благодаря пушкам! — Дюнуа изумленно посмотрел на окружающих и принялся ковырять в зубах. — Я знаю, господин казначей со мной абсолютно согласен.
Чья-то рука коснулась плеча Жака Кера, и он услышал почтительный голос:
— Его королевское величество желает видеть господина Кера.
Кер неохотно поднялся, поклонился Дюнуа и остальной компании. Ему очень хотелось послушать, как генерал станет объяснять, почему именно его желали погубить англичане. Ну что ж, он услышит об этом позже. Правда, увидеть реакцию высокородной публики ему не удастся. Жаль — это будет забавное зрелище.
После поимки английского лазутчика в замке стали более внимательно следить за всеми входящими и выходящими. Раньше коридоры были темными, почти не освещались, теперь там постоянно горели факелы. Никто не мог пройти незамеченным.
Один из капитанов охраны остановил королевского казначея и внимательно рассматривал его. Узнав Кера, он что-то забормотал в свое оправдание, говорил, что шпионы умеют мастерски маскироваться.
В покои короля Франции вела крутая каменная лестница. У дверей стояли двое караульных с мечами. Это небольшое башенное помещение было ярко освещено.
На столе перед монархом лежали какие-то вещи из его туалета, они были сложены в аккуратную кучку. Кер увидел красные капюшоны и островерхие горностаевые шляпы, круглые шапки из бобра с бархатной отделкой, нарядные плащи, куртки и камзолы. Кер понял, что король выбирает наряд для торжественного шествия после победы в Руане.
— О, мой милый Жак, — у короля был довольный голос, — я все решил. Клянусь святым Мартином из Тура, это было нелегкое решение! Мне следует быть уверенным, что я принял правильное решение! Я надену, — у короля загорелись глаза, он указал на бобровую шапку, — вот это! Она красива, и на ней будет хорошо держаться корона. Мне следует, приказать, чтобы подкладку и отделку сделали красными, а поля непременно надо отогнуть.
— Сир, я уверен, что вы сделали правильный выбор, — согласился Кер.
— Король Сицилии будет справа от меня, а мой брат — слева. За нами проследуют, — тут король вздохнул, потому что ему не нравилась эта троица, — три графа: Сен-Поль, де Клер-мон и де Нивре. Мы уже решили, в каком порядке пойдут мои придворные. Граф де Дюнуа возглавит отряд, который будет меня приветствовать у главных ворот города. Мой друг и советник, вы должны находиться справа от Дюнуа.
Кер развеселился.
— Неужели наш король не желает видеть нас с Дюнуа в его свите только потому, что мой отец был купцом, а храбрый Дюнуа не является законным сыном собственного отца? А может, его величество считает большой честью для нас приветствовать короля Франции в воротах покоренного города? Но мне кажется, первое мое предположение больше похоже на правду!
Карл обожал обсасывать разные детали предстоящих празднеств и пиршеств. У короля довольно блестели глаза, когда он перечислял мельчайшие подробности праздничного приема.
— Вам следует быть в алом, Кер. Я предлагаю бархат. Бархат будет самым модным материалом в этот день. Ну, словом, так: ваша шляпа, конечно, тоже будет алого цвета. Я советую, чтобы она была в форме сахарной головы, и не стоит увлекаться отделкой — только по краям украшения из жемчуга, но ни в коем случае никаких бриллиантов! Мне они кажутся слишком вызывающими и даже вульгарными! Мне не хотелось бы, чтобы придворные украшали себя страусовыми перьями, но некоторые любят их до безумия, и мне в данном случае трудно будет с ними справиться.
Минут пятнадцать он обсуждал приготовления к великому дню. Кер внимательно слушал. Он почти не делал замечаний, но когда что-то предлагал, король соглашался. Старик сенешаль в зеленой с белым униформе поправил поленья в камине и принес вина. Он был любимым слугой короля, а потому позволил себе сказать:
— Ваше величество, уже довольно поздно.
— Милый Жак, мне нужен ваш совет по двум вопросам, — сказал Карл, делая нетерпеливый жест сенешалю. — Первый касается леди Агнес. Должен вам сказать, что она ждет ребенка, а ее здоровье оставляет желать лучшего. Конечно, я не желаю слушать Робера де Пуатевана, который постоянно пугает меня мрачными пророчествами, но мне придется примириться с тем, что ей требуется особый уход. Ее состояние не позволяет ей совершать длинные путешествия — и мне это не по душе. Тут возникают следующие сложности. Мои обязанности задержат меня на долгие зимние месяцы. Ребенок родится в феврале, и мне будет ее не хватать все это время. Что бы вы мне посоветовали?
Кер начал серьезно рассуждать. Он радовался тому, что король желал иметь рядом с собой Агнес Сорель. Он нуждался в ее присутствии и, возможно, в ее советах. Кер мог бы рассказать ей о том, какие шаги предпринял, чтобы подготовить ей замену, и о том, как его начали одолевать сомнения. Но он не встречался с мадам Сорель уже несколько месяцев.
Кер обратился к королю:
— Сир, условия договора о капитуляции заставят англичан отдать нам провинции к северу и западу от Руана, поэтому я предлагаю, чтобы известная нам дама жила в аббатстве и чтобы она отправилась туда до начала холодов и до того, как… Ведь по состоянию здоровья она не сможет путешествовать… В нескольких милях от Месниль-сюр-Жюмьеж находится имение, принадлежащее аббатству, там будет достаточно места для окружения госпожи. Если она захочет жить в основном доме, то гостевые помещения в аббатстве останутся свободными, и в случае необходимости там могут останавливаться придворные. Как вам известно, ваше величество, священники аббатства отнюдь не бедны — столетия экономии увеличивали их богатства. Они смогут хорошо позаботиться о посетителях.
Королю понравилась эта идея.
— Вы все прекрасно придумали, дорогой Жак. Я думал об аббатстве, но не знал, что там имеется просторный дом. Я боялся, что гостевое крыло не сможет уместить большое количество народа. Вы меня успокоили, и я сразу начну действовать.
Король сразу же переключился на другие проблемы. Казалось, что его что-то волнует. Он сидел и хмурился и наконец заявил, словно колеблясь:
— Кер, я вам послал список назначений — губернаторы, мелкие чиновники, которых я желаю послать в Нормандию. Она ведь теперь снова наша. Но я был поражен, когда вы мне представили совершенно иной список. Неужели я мог ошибаться? Должен признаться, что мне это неприятно, и я требую, чтобы вы мне объяснили свои соображения. Вы пошли против моих желаний, а я ведь очень серьезно к этому подошел и хорошо продумал все назначения.
Кер не стал уверять короля в своей преданности или каким-то иным образом унижаться перед ним, как это было принято во время споров с его королевским величеством. У него были свои отношения с Карлом. Кер был честным, прямым и деловым человеком, он всегда выкладывал королю факты и прямо выражал собственное мнение. Если возникала необходимость, он мог даже спорить с ним и никогда не пытался каким-то образом подсластить пилюлю. Между ними существовала особая связь, установившаяся давно, в годы, когда Карл жил в Бурже и полностью зависел от Кера. И тот помог королю выбраться из неприятностей.
Король иногда ласково обращался к Керу:
— Старина Жак! Мой дорогой Жак!
Кер порой мог позволить себе отдать честь королю, поклониться ему в пояс и воскликнуть:
— Пусть живет наш король вечно!
Они оба понимали, что это была искусная игра. Кер не стал извиняться за свой список, а начал объяснять, почему он выбрал те или иные кандидатуры.
— Сир, прежде всего я хочу напомнить, что ваши новые офицеры отдали много сил, знаний и энергии, чтобы добиться победы над врагом. Вы только подумайте, ваше величество, здесь сожгли множество зданий, разграбили дома. Все вокруг несколько раз переходило из рук в руки. Люди стали возвращаться и требовать свои земли, и им нечего было есть. Прежде всего следовало обеспечить людей пищей, доставить ее туда по дорогам, которые находились в ужасном состоянии. Семьи рассеялись, и ваши офицеры должны были в первую очередь помочь родителям отыскать потерявшихся детей. Они должны были найти дом для несчастных малышей, живших, подобно животным, в лесах и на городских помойках. Начались страшные конфликты по поводу владения землей, мы нуждались в трезвых головах, чтобы разрешить все споры.
Сир, люди, в чьи руки вы отдаете завоеванные провинции, должны быть в состоянии восстановить порядок и прекратить хаос в самое короткое время. А теперь, ваше величество, — продолжал Кер, — взгляните на список выбранных вами людей. Должен признать, что они хорошо делают некоторые вещи. Они будут неплохо смотреться на своих постах, прекрасно председательствовать на официальных банкетах, они смогут даже правильно рассадить гостей. Они способны проводить турниры и разрешать некоторые споры между рыцарями. Иные из них даже могут собирать налоги. Но, ваше величество, никто из них не пошевелит и пальцем, чтобы накормить голодающих. Они не станут стараться, чтобы разрешить споры по поводу владения землей или домами, а родители никогда не смогут найти потерявшихся детей с помощью этих брезгливых господ. — Кер очень волновался, он положил руки на край стола и наклонился к королю. — Я предложил людей, которые лучше подходят, для этих постов, хотя они, может, и не такие знатные! Но, мой король, эти люди будут работать день и ночь, чтобы доставить провиант в разрушенные города и деревни, чтобы помочь людям в момент горя и нищеты. Я молю, чтобы вы как следует подумали над этим. Сир, вы сами часто повторяли, как это важно, чтобы народ, освобожденный от иностранной власти, получил помощь и был доволен своим королем, чтобы доверял ему.
Король тоже разволновался. Сначала он был возмущен, затем удивлен и обижен, как человек, заслуги которого не оценили, и наконец на его лице появилось выражение неохотного согласия. Король начал перебирать документы на столе и нашел нужную бумагу. Он просмотрел ее, бросил на стол и капризно крикнул:
— Улисс!
Сенешаль трусцой прибежал в комнату. Его лицо выражало крайнее удивление. Слуга не ожидал, что он может понадобиться хозяину в такой момент.
— Да, ваше королевское величество?
— Улисс! — Голос Карла был резким. — Где мой любимый напиток? Ты забыл мне его подать? Неужели слуги короля Франции не могут ухаживать за своим хозяином как следует? Наверное, выбор слуг короля должен подвергнуться критике, быть изменен, а то люди станут смеяться над этим. Почему все постоянно забывают о его простых нуждах? Почему он должен напоминать о том, чтобы перед ним поставили бокал любимого напитка?
Старик сенешаль быстро покинул комнату, но перед уходом выразительно взглянул на Кера, как бы желая сказать, что король скандалит из-за него. Через минуту сенешаль вернулся с серебряной тарелкой, на которой стоял бокал великолепного красного цвета, наполненный какой-то непонятной смесью. Кер знал, что там находилось, — взбитые сливки с сахаром и корицей. Рядом с бокалом лежали очищенные орешки.
Король опускал орешки в бокал, после чего с удовольствием отправлял их в рот. Он пытался не выказывать чересчур открыто свое удовольствие — ведь слуга должен был чувствовать его обиду.
После того как король съел десяток орешков, он начал улыбаться.
— Вы правы, — сказал его величество. — Я обещал должности многим людям, и мне казалось, что они все будут довольны. Почему у многих людей отсутствуют нужные качества? Да, мой дорогой Жак, вы правы. Я думаю, что вы проявили мудрость. Нам нужны люди, которые смогут быстро восстановить порядок. — Король поднялся и коснулся плеча своего казначея. — Вы всегда правы. Что я стал бы без вас делать, Жак Кер? Я знаю, что пропал бы без вас, я в этом открыто вам признаюсь. Кругом столько пустых болтунов! Старина Жак, нам следует держаться вместе!
Кер собирался покинуть короля. Он весь сиял от ласковых слов монарха. Король окликнул его:
— Жак Кер!
—Да, сир?
Настроение монарха вдруг переменилось. Он снова сел за стол, его лицо стало мрачным, плечи поникли, руки расслабленно лежали на столе, даже огромный изумруд, который он носил на толстой золотой цепочке, казалось, не так ярко сверкал.
— Жак Кер! Жак Кер! Иногда мне кажется, что я теряю все самое для меня ценное! Почему именно сейчас, когда я получил обратно всю Францию, я должен потерять дорогих мне людей? Она умрет. Я резко разговаривал с Робером де Пуатеваном и назвал его паршивым прорицателем! Я ему заявил, что он ничего не знает. Но в глубине души я понимаю, что ему действительно все известно. Да, Жак Кер, она умрет.
2
Д’Арлей увидел новых людей на корточках на земляном полу, они играли в игру, напоминающую шашки. Один из них спросил:— Скоро состоится процессия, господин д’Арлей?
Д’Арлей посмотрел сквозь щель в промасленной бумаге, закрывавшей окно.
— Солнца не видно, и я не могу определить, который сейчас час. Но мне кажется, что процессия начнется через несколько минут.
Игроки начали подниматься с пола. Они как-то нехотя выходили наружу, но д'Арлей понимал, что все они волнуются. Во дворе гостиницы никого не было. Все, даже конюхи, отправились в Руан, чтобы посмотреть, как король Франции вновь войдет в город, столько лет находившийся в руках английских захватчиков.
Молодые люди собрались у входа и повернулись в сторону юга. До них донесся громкий звук трубы. Это отряд герольдов подавал сигнал. Даже на расстоянии можно было различить нотки триумфа в этих звуках. Король Франции торжественно вошел в старинный город.
— Наверное, это удивительное зрелище, — вздохнул один из новых людей. — Говорят, что король будет сверкать драгоценностями с головы до пят. У господина Дюнуа сабля будет украшена бриллиантами. Эту саблю подарил ему Жак Кер.
— Я никогда не видел короля, — сказал другой молодой человек. В его голосе звучала горечь. — Наверное, все самые прекрасные придворные дамы будут на этой церемонии.
После недолгой паузы первый юноша продолжал разговор:
— Как вы думаете, наши товарищи, которые погибли, наблюдают сверху за нами? Наверное, их удивляет, почему мы не принимаем участия в процессии.
Его неожиданно прервал третий голос. Он был презрительным и грубым:
— Души наших погибших товарищей заняты, и им не до того, чтобы следить за процессией, состоящей из пожилых рыцарей и престарелых толстых дам, разряженных в лучшие одежды. Когда мне было пять лет, я также наслаждался торжественными процессиями, но теперь… Предлагаю сыграть в карты.
Наступила неловкая тишина, но вскоре все согласились с недовольным юношей:
— Максим прав. Если наши друзья смотрят на нас с неба, им не понравится, что мы горюем. Никто не должен знать, что мы обижены. Давайте лучше сыграем в мяч!
Молодые люди взяли большой кожаный мяч, набитый соломой, и игра началась. Сначала она шла вяло. Никто не стремился завладеть мячом. Но потом игроки разогрелись и стали действовать энергичнее. Раздавались громкие крики, и стало ясно, что новые люди забыли о глубокой обиде, нанесенной им.
Д’Арлей вернулся в гостиницу и обнаружил там предназначавшееся ему письмо. Он сразу узнал руку, написавшую его имя на конверте. Это был спешный, но аккуратный почерк Жака Кера. Внутри лежала короткая записка:
«Хочу сообщить Вам, дорогой друг, что я пришел к решению, которое Вы поддержите. Я уверен, что нет необходимости прибегать к экстренным мерам. Я хочу отказаться от плана и собираюсь вскоре повидать графа и сообщить ему о моем решении. Я пишу Вам, потому что мне кажется, что сегодня у Вас будет плохое настроение, а моя весточка поможет Вам немного встряхнуться».
Д’Арлей швырнул записку в огонь и смотрел, как ее пожирает пламя. Потом он повернулся на каблуке, демонстрируя тем самым, что настроение у него отличное.
«Перед моим носом убрали самую высокую преграду!» — сказал он себе.
3
Граф де Бюрей следовал за королем Франции среди других придворных. У него не было никаких особых дел. Лишь иногда он надевал доспехи, которые были для него слишком тяжелы и неудобны. После того как процессия вошла в Руан, все изменилось. Он стал одним из самых занятых людей в свите короля.В его обязанности вроде бы входила поставка лошадей с Запада, но он не был в этом твердо уверен. Не эти обязанности заставляли его вдруг стать энергичным. Он тратил время и силы на дела, которые никак нельзя было назвать официальными. Прежде всего он стал активным членом избранного круга придворных картежников. Это было новое увлечение при дворе. Король не приветствовал подобное времяпрепровождение, особенно сейчас, когда он дал обещание закончить войну. Монарх надеялся, что его непосредственное окружение станет так же серьезно относиться к важным для него и для отечества вещам. Поэтому «избранные» играли в свои азартные игры. Для новой забавы нашли помещение в одной из башен замка. Это было очень высоко, и добраться туда мог далеко не каждый. Любители карт не боялись, что король навестит их там. Зато сами проводили в башне несчетное количество часов. Ставки были высокими, и игра в карты стала весьма выгодным бизнесом, в том числе и для графа де Бюрей. Он был хорошим игроком, хотя никто из противников пока не понял этого. Граф крепко сжимал дрожащими руками карты и подносил их прямо к носу. Он запоминал каждый ход и каждую вышедшую карту, улавливал изменения на лицах своих противников и делал соответствующие выводы. Он все время что-то бурчал себе под нос. Все посмеивались над ним и считали чудаковатым и абсолютно безвредным. А граф тем временем одерживал одну победу за другой.
У старшего де Бюрея были и другие статьи дохода, да посерьезнее, чем карточные выигрыши. Когда французская армия освободила от англичан оккупированные ими земли, появился колоссальный спрос на различные официальные бумаги: обязательства, удостоверения личности, свидетельства об инвалидности в результате ранения, пропуска в военные районы, разрешения на торговлю в военных частях и на освобожденных территориях. Некоторые бумаги можно было получить честным, законным путем, но для этого требовались невероятные усилия, бесконечная беготня из одного департамента в другой. Королевские министры далеко не всегда были расположены выдавать такие документы, и людям приходилось искать обходные пути и довольствоваться подделками. За каждый вид документа платили огромные деньги. Дело оказалось невероятно прибыльным, поэтому очень скоро появилась тайная организация, состоявшая из королевских служащих, которая занялась этими вопросами.
В обязанности графа де Бюрея входил сбор подписей — настоящих или поддельных. Каждый день он по нескольку часов просиживал в приемных, чтобы тот или иной министр завизировал бумаги.
Королевские чиновники располагались в огромном дворце, выстроенном англичанами, Карл основал там свою ставку.
Особого выбора у короля не было, потому что в Руане оказались разрушенными или сожженными все общественные здания, сгорели все деревянные дома и торговые центры.
Нередко за податью старший де Бюрей наведывался к королевскому казначею. Его контора находилась на территории бывшего зверинца, поэтому там стоял сильный неприятный запах. Жак Кер всегда был занят, но принимал графа сразу, не заставляя его ждать.
Возможно, Керу и было известно о сомнительных делах графа, но он никогда не показывал виду.
— Кажется, у вас слишком много друзей, граф, — поинтересовался однажды Кер. — Кроме того, у вас, видимо, очень щедрое сердце, если вы так беспокоитесь об этих людях. Я надеюсь, вы не станете опускаться до того, чтобы брать за свои труды компенсацию?
Графу не понравились слова королевского казначея.
— Вам прекрасно известно, Кер, — проворчал старший де Бюрей, — что мне нужна любая серебряная, а еще лучше — золотая монетка. Они мне необходимы для бездонного колодца, который я иногда почему-то называю кошельком.
— Когда у меня будет свободное время, граф, мы с вами непременно кое о чем побеседуем. Обещаю. Но вам известно, как у меня туго со временем.
Кер нашел время для встречи с де Бюреем спустя неделю, когда французский двор переехал во дворец, оставленный лидерами английской армии. Он встретил графа у входа в переполненную приемную короля и пригласил пройти в свои покои.
— Граф, я принял решение, — сказал Кер, засовывая руки в карманы. Он нахмурился. — Должен вам признаться, что король нуждается во мне и желает, чтобы я продолжал ему служить. Он не раз проявлял свою симпатию ко мне, и поэтому я считаю, что мне не следует предпринимать никаких особых мер…
Граф понял, в чем дело, и погрустнел.
— Вы думаете, что не стоит продолжать выполнять разработанный план?
— Да, я так считаю. Дорогой господин Рено, более того, я уже пришел к решению, что следует навсегда оставить прежний план.
Граф понял, что хорошей жизни пришел конец. Ему так нравилось, что в карманах постоянно звенят золотые монетки. Граф начал энергично протестовать. Неужели Жаку Керу непонятно, как он рискует? Возможно, он переоценивает собственное положение при дворе… И разве ему не известно, сколько у него врагов? А вдруг отношение короля к нему изменится!
Кер ничего не желал слушать. Он утвердительно кивнул и сказал:
— Граф, я уже все решил. Вам должно быть известно, что ни вы, ни графиня от моего решения не пострадаете. Вам я буду платить, чтобы компенсировать проживание у вас Валери. И конечно, вам тоже будут поступать кое-какие деньги.
Граф не верил обещаниям, потому что сам нередко нарушал их. Он покидал Кера очень расстроенным и пытался что-нибудь придумать.
Де Бюрей вспоминал прощальные слова Кера: «Дружище Рено, не стоит грустить. Франция станет процветающей страной, и каждый из нас получит свою долю. Вы выплатите свои долги, у вас останется достаточно денег, чтобы есть с золотой тарелочки. Я вам это обещаю».
Граф прошел в королевскую приемную. Обычно он любил там бывать. Ему нравилось состояние постоянной конкуренции между придворными, он любил дворцовые интриги, сплетни и слухи. Сегодня граф был мрачен. Де Бюрей медленно прошел в длинную комнату, где гуляли сквозняки. Он не поднимал глаз от пола и что-то постоянно бормотал. Граф не замечал даже приветствий своих знакомых.
— В это невозможно поверить! — возмущался он. Вдруг он остановился — в голову ему пришла идея, как найти выход из создавшегося положения. Граф шлепнул себя по ляжке и воскликнул:
— Ну конечно!
— В чем дело? — спросил его кто-то. — Вы что, наяву видите прекрасные сны?
Граф даже не взглянул на говорившего. Он прошелся по комнате, гордо откинув голову. У него чесались руки — так хотелось взять перо и выразить все на бумаге.
— Он что, считает меня мальчиком, который бежит к нему по первому зову? — возмущался граф. — Мне вообще не нужен великий Кер… Я, Рено де Бюрей, возьму дела в собственные руки и смогу все проделать умно, решительно и искусно!
Граф быстро прошел к себе. Обе его комнаты находились в башне, из окон которых была видна река. Сам он располагался в комнате побольше, трое слуг, которых де Бюрей привез с собой, жили в маленькой каморке.
— Перо, Юго! — приказал граф. — Бездельник, быстро подай мне чернила и бумагу! Клянусь святыми, — заявил он вслух, — моя голова и руки не предназначены для работы клерком!..
Граф взял последний лист послания и перечитал его. Он был очень доволен собой.
«Итак, мое сердечко, я надеюсь, ты со мной согласна, что нам следует продолжить и завершить тот план, от которого Кер теперь отказывается. Перед нами предстают прекрасные перспективы, от них нельзя отказываться из-за сомнений, возникших в последний миг в бестолковой голове этого меховщика. Мы должны устроить так, чтобы Его Королевское Величество увидел маленькую кузиночку прежде, чем стала чересчур сильной его симпатия к девице де Менелэ. Если ему понравится копия обожаемого оригинала, казначей не сможет отказаться от прежнего плана.
Приезжай ко мне побыстрее, моя обожаемая женушка, и бери с собой нашу родственницу. Наверное, тебе не надо напоминать, что ее не следует выставлять на всеобщее обозрение? Когда поедете, не забудьте взять с собой самую лучшую одежду, которую купил для нее Кер, — все ее прелестные платья, плащи и шляпки, мягкие шелковые неглиже и кружевные халаты. Наш король должен видеть кузиночку во всей ее красе.
Отправляйся в путь сразу после получения письма, и пусть слуги не жалеют лошадей!»
Глава 4
1
Изабо неоднозначно восприняла письмо от муженька. Ей не понравилось, что план, приносивший им такие доходы, был больше не нужен. А ведь все шло так гладко. Ей также не хотелось выполнять указания графа — Изабо никогда не считала своего супруга очень умным. Она злилась на Кера, потому что он изменил собственное решение.— Так бывает всегда, — возмущалась она, — как доходит до дела! Мужчины играют тобой и начинают придумывать различные уловки. Они не могут делать это, а должны делать то! Они — поборники чести. Честь! Это маска, которую они на всякий случай таскают с собой, эти самозванцы. И они прячутся за ней, когда им нужно скрыть собственную слабость! Мужчинам следует повиноваться — так уж принято, но их невозможно уважать…