Лицо ее на мгновение омрачилось.
- Как догадались? - спросила она.
- Вы регулярно наводили порядок в квартире директора и наверняка знали, где находится препарат, который потом всадили своему патрону.
- Он даже сам попросил сделать укол. Правда, он думал, что это витамины, с готовностью сообщила она, - я их регулярно ему делала - научилась, когда ухаживала за дочкой. Только я перепутала с дозировкой, и он просто проспал до того самого момента, когда пришлось вытащить его на лестницу. Я слышала, что после укола он должен был сохранить способность двигаться, но не думать. Я хотела подвести его к краю лестницы и помочь упасть в пролет.
- Верно, - согласился я, - это вы неплохо придумали. Тогда никому бы в голову не пришло расследовать несчастный случай, тем более такой очевидный. Человек практически на глазах у двух свидетелей зашел в пустой подъезд, там оступился и упал вниз. Все ясно, даже вскрытия делать не надо. Кто бы мог подумать, что убили его чуть раньше.
- Конечно, - она покачала головой, - я просто в ужасе была, когда поняла, что у меня не хватит сил перевалить его через перила. Ну, и тогда решила ремнем. Впрочем, я предвидела такой вариант на случай, если он сразу не разобьется насмерть.
- Хладнокровная вы особа.
- Когда я работала на комбинате, то одно время завязывала мешки. Платили за это мало, и потому работали одни женщины. Когда я затягивала ремень на его горле, мои чувства немногим отличались от тех, что были во время работы.
- Значит, вы убили его, а потом поехали на дежурство в гостиницу? Под подозрением оставались лишь присутствовавшие на вечеринке гости.
- Ну, откуда мне было знать, что один из них захочет перепрятать труп, другой - свести с ним счеты, третий
перепугается за карьеру, четвертый решит завладеть деньгами. Они
сами себя утопили.
- А как же ремень с самодельной пряжкой в виде черепа?
Разве вы не подставляли таким образом Виктора? Что он, по-вашему, должен был делать?
- Тут я здорово ошиблась. Я не ожидала, что он об этом узнает раньше милиции и захочет перепрятать труп.
- Ну да, тогда инсценировка с подставным директором оказалась бы напрасной. Труп нашли на свалке, и ваши труды пропали зря. Почти... А как вам все это пришло в голову?
- У него было два одинаковых плаща, и это натолкнуло меня на мысль использовать подставного. Найти субъекта на такую роль было нетрудно - возле мужа всегда вертелись сомнительные личности, которые за деньги могли сделать все, что угодно. Конечно, "мой" директор не знал, что я собираюсь сделать с оригиналом... Наверное, тогда бы он запросил непомерно высокий гонорар. Потому он так легкомысленно поступил с зажигалкой - позволил вам ее забрать. А ведь настоящий директор не пил, не курил и золотой зажигалки у него не было и быть не могло. Вот он к вам и забрался. Не расскажете никому? Какой смысл? Тот, подставной, уже далеко, и я сама не знаю, где его искать. Мой муж, а он единственный мне помогал, разбился в аварии. Сегодня врач мне сказал, что даже если он выживет, все равно будет соображать не больше кошки. Вряд ли его станут судить. Остаюсь я...
- А у вас больной ребенок, - я кивнул. - И я понимаю, что если вас посадят, ребенок обречен.
- Не хотите брать грех на душу?
- Нет, не хочу. Вам повезло.
- Повезло?!
Она швырнула в меня бокал, и он, пролетев через всю комнату, разбился вдребезги.
- Извините, - потом тихо попросила женщина.
- Но деньги придется вернуть, - я налил себе еще стакан вина.
- Деньги? - женщина показала рукой на банку, которая стояла на свободном стуле. - Концентрированная серная кислота. Вернее, была достаточно концентрированная, пока я не растворила там все бумажки.
- Ничего себе, - я покачал головой. - Это же куча денег.
- Мне они теперь не нужды...
Я проследил за ее взглядом и понял, что меня неосознанно смущает все это время. Дверь в комнатку, где раньше лежал больной ребенок, была заставлена шкафом. Я поежился, как от пронизывающего холода.
- Нет, - сказала женщина, угадывая мои мысли, - ее увезли.
Но туда больше никто не войдет. При моей жизни, конечно.
- Извините...
- Я взяла деньги, которые мне принадлежали, - она смотрела прямо перед собой, - у меня отняли все - здоровье, ребенка, мужа... Они должны были заплатить за это. Я наказала всех, кто столько лет безнаказанно издевался над нами... В этой банке души моих врагов, - она показала пальцем, - серная кислота и казначейские билеты. Я решила устроить всем нам заключительный праздник..
По-моему, она спятила.
- А теперь вы должны уйти, - сказала женщина. - Я вылью эту
гадость в унитаз и немного побуду одна. Мне хочется собраться с
мыслями перед дорогой.
- Хотите уехать?
- Не волнуйтесь, я не переступлю порога этой квартиры. И протру ручки дверей, и вымою ваш стакан, чтобы никто не узнал, кто последним был у меня.
- Но... - я поежился, как от пронизывающего холода.
- Бросьте, - женщина махнула рукой. - Уж не подскажете ли вы мне другой выход?
- Нет, - я покачал головой, - у меня нет ни одной дельной мысли на этот счет...
- Что ж придется поискать их самой, - она встала и взяла с подоконника грубый серый конверт. - Напишите тут свой адрес. Я вам сообщу, если что придумаю. И попрошу брата отправить это письмо.
* * *
На следующий день, к вечеру, я приехал домой.
А еще через неделю получил письмо. Оно было отправлено в день моего отъезда и шло целую неделю.
Я достал его утром из ящика, и положил в карман не распечатывая. В течение дня несколько раз доставал, вертел в руках серый конверт. Только вечером решился и открыл его.
А потом сидел возле открытого окна и курил. И еще - зажигал спички, одну за одной, и смотрел, как они догорают. В конце концов набралась полная пепельница.
Дело в том, что конверт оказался пустой.
- Как догадались? - спросила она.
- Вы регулярно наводили порядок в квартире директора и наверняка знали, где находится препарат, который потом всадили своему патрону.
- Он даже сам попросил сделать укол. Правда, он думал, что это витамины, с готовностью сообщила она, - я их регулярно ему делала - научилась, когда ухаживала за дочкой. Только я перепутала с дозировкой, и он просто проспал до того самого момента, когда пришлось вытащить его на лестницу. Я слышала, что после укола он должен был сохранить способность двигаться, но не думать. Я хотела подвести его к краю лестницы и помочь упасть в пролет.
- Верно, - согласился я, - это вы неплохо придумали. Тогда никому бы в голову не пришло расследовать несчастный случай, тем более такой очевидный. Человек практически на глазах у двух свидетелей зашел в пустой подъезд, там оступился и упал вниз. Все ясно, даже вскрытия делать не надо. Кто бы мог подумать, что убили его чуть раньше.
- Конечно, - она покачала головой, - я просто в ужасе была, когда поняла, что у меня не хватит сил перевалить его через перила. Ну, и тогда решила ремнем. Впрочем, я предвидела такой вариант на случай, если он сразу не разобьется насмерть.
- Хладнокровная вы особа.
- Когда я работала на комбинате, то одно время завязывала мешки. Платили за это мало, и потому работали одни женщины. Когда я затягивала ремень на его горле, мои чувства немногим отличались от тех, что были во время работы.
- Значит, вы убили его, а потом поехали на дежурство в гостиницу? Под подозрением оставались лишь присутствовавшие на вечеринке гости.
- Ну, откуда мне было знать, что один из них захочет перепрятать труп, другой - свести с ним счеты, третий
перепугается за карьеру, четвертый решит завладеть деньгами. Они
сами себя утопили.
- А как же ремень с самодельной пряжкой в виде черепа?
Разве вы не подставляли таким образом Виктора? Что он, по-вашему, должен был делать?
- Тут я здорово ошиблась. Я не ожидала, что он об этом узнает раньше милиции и захочет перепрятать труп.
- Ну да, тогда инсценировка с подставным директором оказалась бы напрасной. Труп нашли на свалке, и ваши труды пропали зря. Почти... А как вам все это пришло в голову?
- У него было два одинаковых плаща, и это натолкнуло меня на мысль использовать подставного. Найти субъекта на такую роль было нетрудно - возле мужа всегда вертелись сомнительные личности, которые за деньги могли сделать все, что угодно. Конечно, "мой" директор не знал, что я собираюсь сделать с оригиналом... Наверное, тогда бы он запросил непомерно высокий гонорар. Потому он так легкомысленно поступил с зажигалкой - позволил вам ее забрать. А ведь настоящий директор не пил, не курил и золотой зажигалки у него не было и быть не могло. Вот он к вам и забрался. Не расскажете никому? Какой смысл? Тот, подставной, уже далеко, и я сама не знаю, где его искать. Мой муж, а он единственный мне помогал, разбился в аварии. Сегодня врач мне сказал, что даже если он выживет, все равно будет соображать не больше кошки. Вряд ли его станут судить. Остаюсь я...
- А у вас больной ребенок, - я кивнул. - И я понимаю, что если вас посадят, ребенок обречен.
- Не хотите брать грех на душу?
- Нет, не хочу. Вам повезло.
- Повезло?!
Она швырнула в меня бокал, и он, пролетев через всю комнату, разбился вдребезги.
- Извините, - потом тихо попросила женщина.
- Но деньги придется вернуть, - я налил себе еще стакан вина.
- Деньги? - женщина показала рукой на банку, которая стояла на свободном стуле. - Концентрированная серная кислота. Вернее, была достаточно концентрированная, пока я не растворила там все бумажки.
- Ничего себе, - я покачал головой. - Это же куча денег.
- Мне они теперь не нужды...
Я проследил за ее взглядом и понял, что меня неосознанно смущает все это время. Дверь в комнатку, где раньше лежал больной ребенок, была заставлена шкафом. Я поежился, как от пронизывающего холода.
- Нет, - сказала женщина, угадывая мои мысли, - ее увезли.
Но туда больше никто не войдет. При моей жизни, конечно.
- Извините...
- Я взяла деньги, которые мне принадлежали, - она смотрела прямо перед собой, - у меня отняли все - здоровье, ребенка, мужа... Они должны были заплатить за это. Я наказала всех, кто столько лет безнаказанно издевался над нами... В этой банке души моих врагов, - она показала пальцем, - серная кислота и казначейские билеты. Я решила устроить всем нам заключительный праздник..
По-моему, она спятила.
- А теперь вы должны уйти, - сказала женщина. - Я вылью эту
гадость в унитаз и немного побуду одна. Мне хочется собраться с
мыслями перед дорогой.
- Хотите уехать?
- Не волнуйтесь, я не переступлю порога этой квартиры. И протру ручки дверей, и вымою ваш стакан, чтобы никто не узнал, кто последним был у меня.
- Но... - я поежился, как от пронизывающего холода.
- Бросьте, - женщина махнула рукой. - Уж не подскажете ли вы мне другой выход?
- Нет, - я покачал головой, - у меня нет ни одной дельной мысли на этот счет...
- Что ж придется поискать их самой, - она встала и взяла с подоконника грубый серый конверт. - Напишите тут свой адрес. Я вам сообщу, если что придумаю. И попрошу брата отправить это письмо.
* * *
На следующий день, к вечеру, я приехал домой.
А еще через неделю получил письмо. Оно было отправлено в день моего отъезда и шло целую неделю.
Я достал его утром из ящика, и положил в карман не распечатывая. В течение дня несколько раз доставал, вертел в руках серый конверт. Только вечером решился и открыл его.
А потом сидел возле открытого окна и курил. И еще - зажигал спички, одну за одной, и смотрел, как они догорают. В конце концов набралась полная пепельница.
Дело в том, что конверт оказался пустой.