Костин Андрей. Смертельная комбинация

   не заметили, - посоветовал шофер.
   Рассказать, как мы проникали на столь закрытый объект, не смогу. Так как ничего не видел, кроме собственных коленок.
   - Все, приехали, - сказал, наконец, водитель. - Можешь сесть нормально.
   Свалка чадила.
   Тут и там из залежей всякого хлама поднимался то ли дым, то ли пар, а запах был прогорклый и удушливый. Наверное, что-то подобное творится в аду. По рассказам очевидцев, во всяком случае.
   - Как отсюда потом выбраться? - спросил я. - Может, подождешь?
   - Вообще-то в заборе дырки есть, - ответил водитель весело. - Видишь бульдозер? Сейчас... - водитель постучал по клаксону, тот пропищал так же фальшиво, как до этого насвистывал его хозяин.
   Определенно они были достойной парой.
   - Заметил бульдозерист, - удовлетворенно сказал водитель, - иди к нему, он поможет. Только не провались где-нибудь...
   Бульдозерист заглушил мотор и поджидал меня, а я прыгал среди всякого мусора и старался не упасть.
   - Что надо, дядя? - сказал он, когда я приблизился.
   Мы были примерно одного возраста.
   - А что предложишь, племянник? - спросил я.
   - Есть медь листовая, резина, доски...
   - Нет, не подходит.
   - А я думал, ты материалами интересуешься. Тут чего только нет.
   - Золотое дно?
   - Вроде того. Так тебе чего?
   - Понимаешь, - я достал сигареты и предложил ему, - с
   женой поссорился, а она мои вещи сложила в сумку и на помойку. Я
   спохватился, а мусор уже увезли. Вот подумал, может, тут...
   - А как собираешься искать? Тут со всего города привозят...
   - Мне сказали, в позапрошлую ночь контейнеры из нашего двора вывозил водитель, он заикается... У вас много заик?
   - Да нет, обошлось, - он усмехнулся. - Только Виктор один.
   Но я его что-то не видел. Ни сегодня, ни вчера.
   - Что же делать?
   - Вон, смотри, трубы лежат. Там сейчас бомжи собрались.
   Если с ними договоришься, они всю свалку перевернут. Найдут - мне тоже причитается, - он подмигнул, - за совет.
   - Договорились, - я помахал рукой и снова запрыгал в указанном направлении.
   Возле труб лысый мужичонка неопределенного возраста в телогрейке и когда-то твидовых штанах кипятил на костре чай. Рядом сидели двое помоложе - один рыжий, с длинными спутанными волосами и редкой бороденкой, другой - одутловатый и заросший, похожий на Карла Маркса в пожилые годы. Я так понял, гардероб свой они пополняют тут же.
   - Не желаете? - предложил мужичок в телогрейке и кивнул на чайник.
   - Чай - не водка, много не выпьешь, - поделился я.
   - Так мы сбегаем? - мужичок вопросительно посмотрел на меня.
   Я достал деньги, которые взяли одутловатый разбойник.
   - Бери кашинского разлива, - напутствовал его мужичонка,
   потом обернулся ко мне, - вы ведь суррогат не будете?
   - Не буду, - я покачал головой.
   - У вас дело какое? - спросил мужичонка. - Материал дефицитный требуется?
   - Нет... - и я пересказал историю про сумку.
   - Витек? - уточнил мужичонка. - Как же, знаем, где он выгружается. Мы что угодно найти можем... - и снова вопросительно посмотрел на меня. Даже рыжий очнулся от спячки и смотрел заинтересованно.
   - За сумку ящик водки не пожалею, - сказал я.
   Глаза собеседников вожделенно засветились.
   - Там барахла-а... - продолжал я их распалять, - что ящик, два поставлю.
   - Так мы найдем, - с готовностью подытожил мужичонка.
   - Хорошо, я завтра днем зайду, в это же время, - сказал я и подумал - часов у них все равно нет.
   Скоро вернулся гонец с водкой кашинского разлива, а вместе с ним еще двое. Я на бис повторил свое предложение. Думаю, скоро вся свалка узнала про бесценную сумку...
   Через забор я не полез, а направился прямо к домику у въезда на свалку.
   - Кто тут старший? - спросил я у женщины, которая стояла на обочине и считала машины. Женщина была коренастая, голова прямо вросла в плечи.
   - Я, - ответила она робко.
   - Там у вас бомжи в одном месте собрались, что-то ищут. Может, ценное что ищут? - предположил я и оглянулся на свалку.
   В самом деле, чуть правее труб собралась горстка людей и
   два бульдозера. Наверное, весть о ценной сумке успела облететь
   свалку.
   - Я проверю, - сказала женщина, - что там случилось.
   Теперь можно не сомневаться, что труп, если он здесь есть, скоро найдут. Великое дело - материальная заинтересованность.
   * * *
   Вокзал. Вовсе не потому, что мне некуда больше податься. Наверное, линии жизни человеческой пересекаются на вокзалах. Кстати, и телефон под рукой.
   В кабине жарко, душно так, что рубашка сразу прилипла к телу. Набрал номер и услышал мягкий женский голос. У Риты очень мягкий голос, словно у мурлыкающей пантеры.
   Правда, не знаю, могут ли пантеры мурлыкать. У этой, во всяком случае, получалось неплохо.
   - Ну что, - насмешливо спросила она, - решил все-таки позвонить?
   Говорила она так, словно поставила на мне крест и я интересую ее не больше, чем прошлогодняя трава.
   - Сначала ответь мне на несколько вопросов.
   - Ладно, минут пятнадцать у меня есть. Кстати, нашел этот таинственный труп? Ну и напугал ты меня вчера.
   - Труп? - переспросил я. - Думаю, его обнаружат в ближайшие часы. И знаешь, где? На свалке, городской свалке.
   - Почему там? Причем тут свалка? - спросила она после паузы, чуть более продолжительной, чтобы быть естественной.
   - Сдается мне, в то время, пока я находился в твоей
   квартире, во двор заезжал мусоровоз. Мы даже видели его потом,
   на улице. И заикающегося водителя тоже видели. Угадай, как можно
   убрать тело, если во двор заезжал фургон с вместительным
   бункером, а больше - никого. Унести на плечах? Насчет оживших
   покойников, - я вдруг осекся и вспомнил руку на подоконнике. Пот,
   струившийся по спине, из горячего превратился в ледяной. Но я
   пересилил себя:
   - В оживших покойников я не верю, договоримся сразу.
   Кстати, я ведь не спрашиваю, где работает твой муж, я это и без тебя знаю.
   - Виктор... Нет, зачем бы он это сделал? Убить он не мог.
   - А спрятать труп? Чтобы избавить кое-кого от неприятной истории.
   - Кого? - она фыркнула.
   - Прежде чем труп найдет милиция, - я продолжал, - а потом найдет и твоего мужа, прежде чем он начнет отвечать на вопросы в казенном доме, где каждый надеется что-то утаить и выкрутиться, пусть он со мной поговорит.
   - Виктор сегодня будет поздно, он в ресторане встречается...
   - Значит, мы увидим его там. Нельзя упустить время.
   - Хорошо. Но он не замешан, ему незачем было... А вдруг он не придет в ресторан?
   - Тогда просто посидим там вдвоем. Надеюсь, он не будет против.
   - Я у него не спрашиваю, - отрезала Рита.
   Вот так-то. Приятно иметь дело с самостоятельными женщинами. Во всех отношениях приятно.
   Только я собирался найти убийцу и привести его к воротам
   тюрьмы, толкая перед собой, а вовсе не затащить ее в постель.
   * * *
   Она появилась из такси, стройная, в облегающем черном платье с глубоким вырезом. Увидела мое состояние, и глаза ее вспыхнули торжествующим звериным огнем. Это меня доконало окончательно.
   - Смотри, уже очередь, - сказал я, - мы стоим в самом конце. Как тебе это нравится? Я сто лет не стоял в очередях.
   Она пожала плечами, потом решительно подошла к стеклянной двери и поманила швейцара. Тот сидел возле пустующего гардероба и читал газету. Мельком взглянул на нас и сразу кивнул в сторону таблички - "Мест нет".
   - Это самый приличный ресторан у нас в городе. Поэтому все хотят попасть, Рита посмотрела на меня. - Что будем делать? У Виктора здесь работает приятель, официант. Но как его позвать?
   Я нащупал в кармане деньги, незаметно достал, и, расправив, прижал ладонью к стеклянной двери. Так, что купюру можно было увидеть только изнутри. Очередь пока спокойно наблюдала за нашей попыткой прорваться. Видимо, не воспринимала всерьез.
   Швейцар, отложил газету, встал, подошел, отодвинул засов и открыл дверь на ширину ладони.
   - Только не отдави мне пальцы, - я протянул ему деньги, - а то будет совсем свинство.
   - Позовите Юру, - сказала моя спутница, - он такой, с черными усами, официант.
   - Сейчас, - хрипло ответил швейцар, снова запер дверь и
   шаркающей походкой пробарражировал за занавески, скрывающие вход
   в зал. Ждать пришлось долго. Очередь завибрировала и начала нас
   подозревать. Наконец он вернулся и прохрипел:
   - Одно место, только женщину пущу. Я внимательно посмотрел на него и поинтересовался:
   - А мне как, на улицу в миске пожрать вынесешь?
   - Сказано, только женщину.
   - Вы объясните, что нас двое, - заволновалась Рита. - Нас двое, понимаете? Скажите это Юре.
   - Сказал, - швейцар неопределенно махнул рукой в сторону занавески. - А он сказал: могу посадить только женщину.
   - Это какое-то недоразумение, - она посмотрела на меня, - что делать?
   - Идите, - посоветовал я, - сами все объясните вашему знакомому. Все-таки надежнее, чем через этого Гермеса, - я кивнул на швейцара.
   - Почему Гермеса? - не поняла она.
   - Посланник богов. Быстрый, как молния. И столь же сообразительный.
   - Ладно.
   Она прошла, а я остался. Очередь готова была меня разорвать. Я пока упирался, но коллектив всегда сильнее. Особенно обиженный коллектив. Занавеска затрепетала, и кто-то позвал швейцара. Я не видел лица окликавшего. Но через минуту страж ворот приоткрыл дверь на ширину ладони, поманил меня. Очередь замерла, как удав в зарослях бамбука. Только хвост подрагивал от любопытства.
   - Обойди вокруг здания, - тихо сказал швейцар, - во дворе
   служебная дверь, зеленая такая.
   Врата закрылись, швейцар вернулся к своей газете, а люди в очереди ликовали - не прошел! Каждый из них чувствовал себя пограничником.
   Когда я зашел во двор, то сразу увидел - возле зеленой двери стоит и нервно курит высокий парень с черными обвислыми усами. Увидев меня, он широко улыбнулся и помахал рукой. Улыбка была деланная - под усами прятались жесткие складки. А вот махал он приветливо.
   - Ты с Ритой пришел, да? - спросил он.
   - Точно.
   - С ней не пропадешь, она баба знаменитая, - он похлопал меня по плечу и повел за собой...
   Впереди - тусклый закуток, заставленный коробками и всяким хламом, и дверь.
   - Дальше куда? - я озираюсь в недоумении.
   - Прямо, - сказал официант, - там тебя ждут.
   И он исчез. А я последовал его совету. Помещение за дверью было без окон и заставленное перевернутыми столами и цинковыми ведрами. Только одно место было расчищено - у стены напротив. Там в потрепанном кресле сидел мужчина. Он закинул ноги на поломанный столик перед собой, откинулся назад и внимательно рассматривал меня. Ясно, что он пытается показаться вялым и безмятежным, вот только глаза не безмятежные, этого не скроешь. Надо ли говорить, что я сразу узнал его. Хотя видел всего один раз, да и то в темноте.
   - Виктор? - спросил я. - Ваша жена...
   - П-пока что моя, - перебил он, заикаясь, - или ты с этим не
   совсем согласен, а, п-приятель?
   - Я пришел не за тем...
   - А мне нап-плевать, зачем ты п-пришел, - снова насмешливо перебил он. - И запомни, не ты п-пришел, а я разрешил тебе прийти. Если передумаю, то тебя выкинут отсюда п-пинком под твой тощий зад.
   Я почувствовал перед глазами розовую пелену, словно тюлевые занавески... у меня всегда так, когда невмоготу и надо дать кому-нибудь по морде.
   - Я не ссориться пришел, - усилием воли я раздвигал розовый туман перед глазами, - и мне вовсе нет дела до твоей жены.
   - А чего т-тебе надо?
   - Уже ищут, - сказал я. - На свалке труп...
   Он ударом ноги отбросил столик и вскочил так молниеносно, что я только успел заметить, как в кулаке зажат маленький черный кастет. От кастета я увернулся, но, перехватывая руку, получил, левой в скулу. Вокруг все запрыгало, он попытался несколько раз врезать мне ногой, но мы переплелись слишком тесно для хорошего удара. Все же в какой-то момент я ослабил хватку, а он только этого и ждал, ударом локтя свалил меня с ног.
   Мы покатились по полу, он выронил кастет и вцепился мне в шею. Я пытался оторвать его пальцы от горла, навалился сверху, а другой рукой шарил по полу в поисках кастета. Наконец, сжал оружие... В ушах звенело и я чувствовал сознание уходит. Тогда занес руку и, наверное, пробил бы ему висок...
   Но парень увидел занесенный кулак, хватка его ослабла, и он в ужасе закрыл глаза... Вот тогда я и ударил его - вскользь.
   Я встал, держась рукой за стенку, дошел до двери и меня
   вырвало. Постепенно дыхание восстановилось. Обернулся. Лежавший
   пошевелился, потом сел, осторожно потрогал голову.
   - Н-надо же так влипнуть, - сказал он, - ведь п-предупреждали - держись н-настороже.
   - Кого ты хотел спасти? - спросил я. - Из-за кого ты спрятал труп?
   Он молчал.
   - Ты знаешь, кто убил?
   Он отрицательно покачал головой.
   - Тогда зачем? Зачем ты в это ввязался?
   - Ты н-не поймешь, - он говорил, словно пробежал тысячу километров, кому-то п-понадобилось обмотать шею этому п-придурку моим ремнем...
   - Вот это да...
   Он вздрогнул и замолчал. А я пожалел, что перебил его. И еще пожалел, что стоял спиной к двери. Потому что не услышал, как подкрались сзади. Только боль расколола затылок надвое...
   * * *
   Когда пришел в себя, в каморке никого не было. Под волосами за ухом вздулась огромная шишка и немного кровоточила. И скула горела - она пострадала в самом начале... Ладно, заживет. Короче, я вышел из этой истории как огурчик. Все могло обернуться плачевнее. Я пренебрег золотым правилом и подошел вплотную к осиному гнезду.
   Отряхнулся, в коридоре нашел умывальник, отмыл холодной водой кровь, расчесал мокрые волосы. Потом через подсобку и
   кухню прошел в зал. На меня никто Не обратил внимания.
   ...Рита сидела за столиком и читала меню. Может, только делала вид.
   - Не знала, что вы там так долго... - тут она посмотрела на меня, и глаза ее расширились. - Боже, ну у тебя и лицо...
   Я усмехнулся.
   - Будем заказывать? - и жестом подозвал официанта.
   Другого официанта. "Наш", с черными усами, в зале показался намного позже и близко не подходил. Думаю, шишка за ухом - его рук дело.
   Моя спутница изредка смотрела то на меня, то на него, но ни о чем не расспрашивала. Только когда мы пошли танцевать, она прошептала:
   - Это ужасно...
   - Что такое, - тихо спросил я, - неужели я наступил тебе на ногу? - Нет, но...
   - Поверь, все остальное не имеет значения, - я прошептал ей на ухо.
   Черные локоны щекотали мне лицо, я не выдержал, наклонился еще ниже и прикоснулся губами к ямочке над ключицей. Она вздрогнула, отстранилась, и я видел - чуть закусила губу. Но ничего не сказала. Музыка еще играла, пары танцевали в полумраке светильников, а вокруг белели опустевшие столики, и официанты лениво убирали посуду.
   Мы двигались под томный вой саксофона, и сквозь ткань одежды я чувствовал тепло ее тела, а пушистые локоны снова щекотали мне губы. Она отстранялась каждый раз, когда я целовал ее в шею, ямочку над ключицей, розовую мочку уха, но руки ее
   лежали у меня на плечах, и вдруг я почувствовал, что она
   дрожит... провела ладонью по моей щеке, я повернул голову, так,
   что мы теперь были глаза в глаза, и губы приоткрылись, влажные и
   горячие, а пары танцевали, занятые собой, музыка плыла, и
   ресницы ее дрожали сиреневыми тенями...
   * * *
   На улице было совсем темно, когда мы ушли. За это время прошел дождь и воздух очистился. Он казался влажным и солоноватым на вкус.
   Мы шли по утонувшим в ваксе улицам от фонаря к фонарю. Рита сама взяла меня под руку.
   - Зачем ты в это ввязался? - тихо спросила она.
   - Можно, конечно, сказать, мол, нельзя безнаказанно убивать людей, - я пожал плечами. - Но мне просто надо купить восемь тонн мелованной бумаги... И получается, что для этого мне необходимо сначала найти убийц директора. И какой-то чемодан с деньгами. Глупость, верно?
   - Не думаю, что глупость, - она еще теснее прижалась к моему плечу. Неужели ты не понимаешь, как рискуешь? Эти люди способны на все.
   - Я тоже на кое-что способен. Особенно, когда светят десять процентов от сделки. Я имею в виду бумагу.
   - Поверь мне, - она остановилась, продолжая удерживать меня
   за локоть. - эти десять процентов достанутся тебе тяжело. Если вообще
   достанутся.
   - У меня просто нет другого выхода, - я покачал головой. - Я
   и так сижу на мели.
   - Неужели ты не можешь жить как все люди?
   - Почему? Я как раз и живу как все. Ты ведь тоже не просто так связалась с директором.
   - Я бы давно с радостью все бросила, - сказала Рита, глядя куда-то мимо меня.
   - Почему?
   - Ну, во-первых, вовсе не хочется загреметь в тюрьму.
   - Так серьезно влипла?
   - Я была секретаршей директора и очень многое знаю про их дела. Практически все. Да еще и мой муж был его персональным водителем. Представляешь? Если бы у директора была жена, вряд ли она знала бы больше меня.
   - Ну так ты, наверное, и заменяла ему эту самую жену?
   - Давай не будем об этом.
   - Почему?
   - Я не собираюсь обсуждать с тобой свою прошлую жизнь.
   - Нет, просто интересно.
   - Что тебе интересно?
   - Например, почему твой муж больше не водитель персоналки? Хотя, думаю, груз, который он возит нынче, не слишком отличается.
   - Видишь, значит, он не прогадал, - она улыбнулась.
   - И еще меня интересует, как это получилось, что целый склад бумаги оказался бесхозным?
   - Не думаю, что мне следует тебе все рассказывать.
   - По-моему, у нас уже установились доверительные отношения, - я улыбнулся.
   - Ты слышал про аварию?
   - Да. - Там вся территория заражена. Какое-то боевое отравляющее вещество. Все должны были вывезти и уничтожить... Так и сделали. По документам.
   - А на самом деле?
   - Сам догадайся.
   - Уже догадался. И были случаи отравления?
   - Поначалу много. Только их не регистрировали. У людей что-то с психикой происходило. Помнишь толстого доктора у меня в гостях? Вот к нему в больницу их и отправляли. А он ставил диагноз. Конечно, никакого отношения к отравленной территории этот диагноз не имел.
   - Но ведь эта бумага тоже ядовитая.
   - Наверное.
   - То есть, люди купят книгу - и...
   - Может быть, после этого они окажутся в больнице, - Рита пожала плечами. Но только кому придет в голову связать все это с нашим третьим складом?
   - Мне придет. Теперь придет. Я ведь тоже иногда покупаю издания на мелованной бумаге.
   - И будешь молчать, как все, - она грустно посмотрела на меня. - Ты ведь собираешься заработать на этой сделке?
   - Мне теперь кажется, что я смогу прожить и без нее.
   - Значит, бумагу купит кто-то другой. Не такой щепетильный.
   - А тебе не нравятся щепетильные?
   - Я просто таких не встречала.
   - У меня еще масса других достоинств.
   - Начинается самореклама? - глаза у нее посветлели.
   - Должны же мы узнать друг друга получше.
   - Зачем? - Рита скривила губы, - Я, например, вовсе не хочу, чтобы ты узнал меня получше.
   - Тебе есть что скрывать?
   - Скорее, я многое не хочу вспоминать.
   - Ладно, начнем с чистого листа.
   - А надо ли?
   - Об этом надо было раньше подумать - скажем, пару часов назад.
   - Ну и что же случилось за эти два часа?
   - Я уже сказал, между нами установились доверительные отношения.
   - А, понятно... Она засмеялась и попросила сигарету.
   Курила молча, и я впервые увидел, как она докурила ее до конца.
   * * *
   - Поднимешься? - спросила Рита возле подъезда.
   Я и сам этого хотел. Она взяла меня за руку, и вот так, рука в руке мы прошли по всей лестнице, и, даже когда она искала ключ и одной рукой возилась с замком, мы не разжали ладоней.
   Не зажигая света, захлопнули дверь, и я нашел в темноте ее губы. Мы целовались целую вечность, иногда вдруг она прятала лицо у меня на груди и что-то шептала, и тогда я прикасался губами к ее волосам, а потом она снова запрокидывала голову и еще теснее прижималась ко мне. Шепот становился все бессвязнее и переходил в тяжелое обжигающее дыхание, и тогда ее била дрожь,
   словно волны расходились кругами от бедер до кончиков пальцев.
   Неожиданно она затихла, как онемела, всей тяжестью повиснув у меня на руках. Мы так и стояли посреди темной прихожей.
   Я осторожно погладил ее по обнаженным плечам, потом высвободился из ее рук и зажег свет. Рита улыбнулась мне, как спросонья, поправила платье, провела рукой, в которой все еще был зажат ключ, по влажной дорожке над припухшими губами. Глаза у нее были бесовские и счастливые, а по щекам темными разводами застыла тушь.
   - Мы с тобой сумасшедшие, - весело сказала она, - даже дверь толком не закрыли. Мне надо умыться, а то я на ведьму похожа.
   Она была похожа на чертовски красивую ведьму, если пользоваться ее терминологией.
   ...В комнате я сел на краешек дивана. За стеной шумела
   вода, и я думал, что мне, собственно, наплевать на прошлое.
   Наплевать на ее прошлое, наплевать, что я все равно вынужден буду уйти отсюда, как только вернется муж. И тут я подумал, что можно прямо сейчас встать и уйти. И чуть не расхохотался - надо же, встать и уйти.
   Встать и уйти. Все равно что пролезть сквозь бетонную стену.
   Воду в ванной выключили, и почти одновременно с этим в прихожей раздался звонок. Там послышался какой-то шум, я поднялся и замер. На пороге стояли два милиционера.
   - Только не выкинь номера, - сказал тот, что повыше, - мы пришли за тобой.
   - Но это невозможно... Почему, почему за ним? - Рита нервно накручивала на пальцы поясок махрового халата.
   - Мы должны его доставить... - и через мгновение мне закрутили руки за спину.
   Я застонал от боли.
   - У него синяк на щеке, - сказал один и повернулся к Рите. - Вы подтвердите, что это у него уже было.
   - За что вы его... - тихо спросила Рита.
   - Убил человека. Он и еще другой, с комбината. Его засекли сегодня на свалке, там, где было спрятано тело. Таких всегда притягивает место преступления.
   - Я не убивал! - крикнул я. - Есть свидетели...
   - У нас разберутся, кто убивал, а кто нет.
   - Как вы нашли его у меня? - женщина переводила взгляд с одного милиционера на другого.
   - Мы его еще днем вычислили, кто он и откуда, - сказал высокий. - А потом нам просто повезло - кто-то позвонил и сказал, что видел, как он заходил в эту квартиру.
   - Я не убивал, - повторил я.
   Один из державших быстро провел свободной рукой по моей одежде и пробормотал:
   - Эй, у него что-то в кармане... И через секунду он достал кастет.
   - Это невозможно, - повторила Рита так же тихо, что почти не расслышать.
   - Я не убийца, - сказал я, пытаясь поймать ее взгляд.
   Сейчас мне было очень важно, чтобы она поверила. Важнее всего остального.
   - Ишь ты, тихоня, - сказал высокий, - неизвестно, что бы он с вами сделал, если бы мы не приехали. Гастролер.
   - Уводите, - она отвернулась. - Уводите его, чего же вы ждете?
   - Я не убийца! - но меня уже выволокли на лестницу.
   Пока мы спускались вниз, мне разбили губу. Один шел сзади, и он сделал подсечку, а другой встретил мою голову носком ботинка. Когда я поднялся, вытирая кровь с подбородка, тот, что повыше, усмехнулся:
   - Ходи поосторожнее. Ты меня понял?
   Я его понял. Может, они были неплохие ребята и всем сердцем ненавидели убийцу. Впрочем, как и я.
   * * *
   Потом была ярко освещенная комната, гулкая - слова отскакивали от стен и били по нервам.
   - Откуда у тебя кастет?
   - На меня напали, я отобрал у нападавшего.
   - Врешь. Твой соучастник показал, что ты ударил этим самым кастетом.
   - Неправда. Его убили не кастетом.
   - Откуда тогда знаешь, как убили?
   - Я не знаю.
   - С какой целью приехали? - новый голос.
   - В командировку.
   - Знакомы с директором комбината?
   - Да, он встречал меня на вокзале.
   - Один?
   - Нет, с заместителем. Тот вел машину.
   - Но в гостиницу вы приехали на другом автомобиле?
   - Да... - я кивнул и почувствовал себя на краю пропасти.
   Как мне рассказать, что было на самом деле? И ни словом не обмолвиться о Рите? Ведь все, что я смогу сказать, будет против нее. А мне очень не хотелось, чтобы все обернулось против нее...
   - Объясните.
   Я попытался. Только ни слова про квартиру, ни слова. Просто
   - пока искали телефон, труп исчез.
   - Когда вы заезжали на свалку?
   - Днем. Сегодня днем.
   - Зачем?
   - Это связано с командировкой... Загрязнение окружающей среды...
   - Не валяй дурака, - прежний голос. - Когда ты заезжал на свалку, чтобы спрятать труп?
   - Я не прятал.
   - Неужели? А кто тебе помогал?
   - Никто.
   Значит, все сам сделал. Прав твой приятель, он уже дал показания. Он все валит на тебя.
   - Нет...
   - Если будешь упрямиться, пойдешь как исполнитель.
   - Нет...
   Я сидел в перекрестье настольных ламп, свет бил в глаза и взрывался под черепом острой болью. Я пытался удержаться на краю пропасти, думать над каждым еловом. Но они все спрашивали и спрашивали, они выстраивали вопросы так, что я повторял снова и снова, как было, но они не верили, они расставляли ловушки,
   грозили, несколько раз выбивали из-под меня стул и, когда я
   поднимался, начинали снова и снова, по второму, третьему кругу.
   Я не видел спрашивающих, лампы слепили глаза, может, они менялись, но я уже едва мог шевелить языком, острая боль сначала пульсировала во всем теле, потом сосредоточилась в затылке, и я уже готов был подтвердить все, что они требуют, лишь бы оставили в покое.
   - Прекратить!
   Голос откуда-то из-за спины, свет неожиданно гаснет, и я шарю ослепшими глазами, силясь рассмотреть вошедшего.
   - Принесите воды, - тот же голос.
   Я сжимаю стакан ладонями, но руки не слушаются, кусаю зубами стекло, а вода льется по подбородку на пропотевшую рубашку.
   Тишина. Темнота.
   Я качаюсь на волнах призрачного счастья. Я соглашусь признаться в любом преступлении. Лишь бы это не кончалось. Тишина. Темнота.