Коул Аллан. При дворе Вечного императора (Стэн - 3)

   Были уже сумерки, на небе высыпали звезды, но теперь их скрыли от глаз километровой длины корпуса двух космических линкоров класса "Герой". Лазерные пушки обоих линкоров открыли огонь; из портов, полыхая пламенем, вылетали боевые ракеты. И вот мало-помалу все наземные огневые батареи "противника" на земле были подавлены и прекратили огонь. Тем временем тактические корабли взмыли еще выше, под брюхо линкорам, и исчезли в его раскрывшихся люках. Подобрав тактические корабли, линкоры ушли вертикально вверх, с хлопком преодолели звуковой барьер и почти мгновенно исчезли из вида, покинув атмосферу Прайм-Уорлда.
   Полмиллиона зрителей бесновались на трибунах от восторга.
   Вечный Император налил себе большую порцию виски, выпил, тихо крякнул и решил, что Двенадцатой гвардейской не грозит опала и откомандирование в Драконию.
   Годфри Алэна била легкая дрожь, когда он наблюдал, как имперские военные корабли исчезают в небе. Он мысленно представил, как именно эти боевые машины станут подниматься над планетами его родного союза звездных миров - превратив эти планеты в пепел, уничтожив все живое. И случится это, по его подсчетам, не позже чем через год. Будут сеять смерть во имя мира...
   Алэну доводилось сталкиваться с имперскими гвардейцами прежде - и лично, в бою, и при разработке военных операций против них, поэтому он не с чужих слов знал подлинную мощь имперских сил. Но, странным образом, вид всех этих космических боевых кораблей и то, как они плавно уносят на своих бортах разом двенадцать тысяч великолепно обученных головорезов, потряс его до глубины души.
   "И я фактически единственный человек, который может отвратить возможность этого массированного вторжения. Таанский Союз будет взирать на это безучастно. А мой родной народ в результате такого нападения будет попросту уничтожен до последнего человека. И дело, за которое я боролся всю жизнь, будет навсегда проиграно".
   Годфри Алэн отнюдь не был самоуверенным эгоистом - все действительно складывалось так, что именно он, и только он мог спасти свой народ. К несчастью, ему оставалось жить лишь двадцать четыре часа.
   Кто не любит клоунов и акробатов! А сейчас больше тысячи клоунов-акробатов заполнили парадный плац. Среди их номеров был, например, такой: взвод мнимо пьяных солдат, которые решили приветствовать Императора, но спьяну не знают как. Все кончается дракой между ними; в результате они неожиданно выстраивают пирамиду из своих тел, самый "пьяный" карабкается наверх - и по-настоящему четко отдает честь Императору, после чего теряет над собой контроль, снопом валится вниз, делает сальто и ловко приземляется на пятки. Были на арене и люди в бочках, которые скатывались по наклонным плоскостям между препятствиями и чудом не разбивали свои бочки в щепы. А еще акробаты, проходившие сотни метров на руках. И гимнасты, которые чего только не вытворяли в воздухе. И клоуны-боксеры, которые осыпали друг друга страшными ударами и вскакивали, как ни в чем не бывало...
   Публика была в восторге от представления. Диктор объявил, что эта тысяча клоунов - часть имперского гимнастического полка. Но такого полка не существовало. Лишь Император знал, что это единственный возможный вариант появления на публике людей из подразделения Богомолов - лучшей, элитной части особого назначения, отряда коммандос, самого тайного и самого опасного орудия Вечного Императора.
   Впрочем, дети - и, между прочим, сам Император - искренне наслаждались клоунской частью этого празднества.
   В обычное время доктор Харе Стинберн наблюдал бы за празднованием Дня Империи из частной ложи. В худшем случае его место находилось бы во втором ярусе. Но вероятнее всего, профессора пригласили бы в первый - гостем лечившихся у него высокопоставленных больных.
   Однако сейчас время было необычное.
   Стинберн сидел далеко-далеко от места, где приземлялись корабли тактического космофлота - не в кресле, а на голой скамье. Такие скамьи предназначались для рядовых праймуорлдцев.
   Рядовых праймуорлдцев. Крестьян. Рабочих.
   Стинберн был стопроцентным расистом. Но у богов очень едкое чувство юмора. Весь ряд перед ним занимали грузчики из космопорта. И не люди-грузчики, а грузчики - осьминогоподобные существа из какого-то далеко мира. Они размахивали щупальцами с флажками, жевали что-то мерзкое, что-то несъедобного вида, пили что-то еще более непотребное и временами обдавали профессора вонючим перегаром. Хуже того, грузчики неведомой расы выражали свой восторг от происходящего широко раскрывая желеобразные серые пасти, расположенные на верхней поверхности их тела, вбирали побольше воздуха, а затем внезапно и с силой выталкивали его с трубным звуком через ноздри.
   Стинберн попытался сделать вежливое замечание разбушевавшимся грузчикам, когда один из них небрежно вышвырнул объедки своей трапезы нечто вроде вареной шляпы - и те угодили профессору в лицо. Вместо извинений грузчик спросил, не хочет ли господин хороший, чтобы ему ради праздничка сделали вот так - и "осьминог", выставив свои остренькие яйца, сделал жест, будто откручивает их.
   Стинберн нервно пригладил аккуратно причесанные седые волосы и, стараясь больше не думать о хамах, уставился на ближайший голографический экран. Тот показывал сперва крупные планы клоунов, потом - на мгновение почти плачущего от хохота Императора, затем разных знаменитостей, смеявшихся в своих уединенных удобных ложах.
   У Стинберна кошки на душе скребли. Когда он только шел на трибуны, осторожно оглядываясь и воображая, что его никто не узнает, ему почудилось, будто он перехватил в толпе взгляд нанятого им человека.
   Он ошибся, но настроение его решительно испортилось. Откуда ему было знать, находится ли его человек в назначенном месте? Известно, что для грязной работы надо нанимать профессиональных преступников. Но собственный опыт подсказывал и другое: эти мерзавцы крайне ненадежны.
   Стинберн немного повеселел, когда парень из службы охраны порядка подошел к грузчикам и приказал им вести себя приличней, не то он вышвырнет их вон. Блюститель порядка прошел вверх по ступенькам мимо Стинберна и задержался на нем подозрительным взглядом.
   "Нет, проходи мимо, - подумал Стинберн. - Стало быть, по мне видно, что я здесь не на своем месте? Чего он так уставился?.. Нет, парень, ступай дальше. А не то тебе крышка".
   И Стинберн не преувеличивал. Несколько лет назад хирурги вшили ему вместо аппендицита трубочку со взрывчатым веществом и детонатор между лопатками. Чтобы взорвать капсулу и покончить с собой, уничтожив все живое в радиусе двадцати метров, профессору было достаточно неестественно предельно свести лопатки.
   Но эта крайняя мера не понадобилась - блюститель порядка проследовал дальше, а Стинберн заставил себя перевести взгляд на арену, где клоуны заканчивали представление, и издать смешок в знак одобрения их очередных кульбитов.
   По чувствительному позвоночнику Марра словно ледяная ладошка скользнула - это говорил инстинкт самосохранения, тот самый, что спасал поколения милченцев от смерти в далекие времена жизни в системе Фредерик-II. Сердце Марра испуганно затрепетало, он даже немного отпрянул от Сенна.
   - Что такое, дорогой? - спросил тот встревожено.
   - Не знаю. Что-то происходит... Сам не знаю...
   Сенн попробовал привлечь его к себе и успокоить, но Марр решительно замотал головой и поднялся.
   - Отвези меня домой, Сенн. Что-то у меня все праздничное настроение пропало.
   Глава 4.
   "Нюхач" зашевелился, учуяв подходящего к императорской гардеробной Стэна. Его миниатюрные усики заходили из стороны в сторону, покачиваясь, словно у небольшого грызуна, который к чему-то настороженно принюхивается. Электронный овод-стражник мгновение-другое колебался, поводя усиками-щупами, затем юркнул внутрь гардеробной, звонко постукивая крохотными металлическими ножками по полу.
   Стэн остановился на пороге гардеробной и окинул взглядом длинные ряды висящих на вешалках нарядов Императора. Какой одежды тут только не было! Сотни мундиров - будничных и парадных, костюмы на все случаи придворной жизни - от "простенького" ослепительной белизны одеяния наподобие тоги до последнего крика моды и технологии - плотно облегающего комбинезона, способного менять цвет по воле хозяина.
   Видео-справочник, который Стэн просмотрел в своей комнате, содержал краткую историю каждого наряда. Скажем, "простенькая" тога предназначалась для императорского визита в небольшую звездную систему под названием Раза, где ему был присвоен официальный титул Верховный Философ. А облегающий костюм-хамелеон имел прямое отношение к какому-то событию, которое в справочнике называлось Марди грас.
   Стэн пока очень приблизительно помнил состав императорского гардероба ведь за его плечами было лишь несколько месяцев на новой службе и мозг еще не успел в точности усвоить сотни обязанностей, сопряженных с чином капитана личной охраны Императора. До сих пор все внимание Стэна сосредотачивалось на его основной обязанности - оберегать властителя от заговорщиков, наемных убийц, кровожадных психов и разного рода фанатиков.
   Охрана Императора была "многослойной", то есть состояла из нескольких элементов. Прежде всего ею занимались армия и полиция Прайм-Уорлда. Сам замок-дворец, резиденция Императора, был начинен механическими и электронными средствами охраны. Спокойствие и порядок во дворце обеспечивали три гвардейские подразделения, хотя у всех на виду было одно - преторианцы. В обычное время их использовали как слуг: они занимались всеми хозяйственными делами, начиная от уборки помещений и кончая курьерскими поручениями. Но в случае беспорядков они могли мгновенно присоединиться к силам полиции, удвоив ее мощь.
   Вторым подразделением охраны дворца была сама дворцовая челядь, потому что всех слуг набирали исключительно из Богомолов, или из ударной группы "Меркурий", или из Императорской Гвардии.
   И наконец, третьей составной частью охраны дворца были телохранители-гурки - сто пятьдесят человек из земной провинции, называемой Непал. Большинство из них принадлежало к тамошней аристократии из кланов Тхапа, Пун, Ала и Рана. Они были потомственными наемниками - их предки занимались военным делом в течение по меньшей мере двух тысяч лет.
   Невысокие коренастые гурки сочетали в себе добродушие, хорошее чувство юмора, преданность долгу и почти невероятную личную выносливость. Подразделение гурков возглавлял старшина-хавилдар - Лалбахадур Тхапа, находившийся в подчинении у капитана Стэна, который был официальным главой дворцовой охраны и в этом качестве находился в постоянном тесном общении как с Императором, так и с верхушкой дворцовой челяди.
   Новые обязанности не имели ничего общего с привычными обязанностями в отряде Богомолов, где Стэн провел большую часть своей военной службы. Отныне Стэн больше не мог носить что попало, одеваться в цивильное; теперь он всегда был затянут в пятнистую коричневую форму гурков. Стэну очень понравилось иметь денщика - парня звали Наик Агансинг Раи, - хотя порой, особенно с похмелья, он сетовал про себя на то, что у его денщика досадная склонность язвительно комментировать промахи хозяина.
   От периода, когда он был командиром гурков, у Стэна останутся две памятки: до конца своей армейской службы он не расстанется с нашивками в виде кукри на своем мундире и с самим кукри.
   Сейчас у Стэна, ждавшего, пока "нюхач" закончит свою работу, на одном боку висел смертоносный кукри, а на другом - виллиган, которым вооружены все Богомолы.
   Наконец "нюхач" обежал комнату, где хранилась одежда Императора, и вернулся к Стэну с характерным писком, обозначавшим "все в порядке". Стэн нагнулся, щелкнул выключателем на спинке "нюхача", сунул его себе в карман и вышел из гардеробной. Эта часть личных апартаментов Его Величества была проверена самым тщательным образом.
   Стэн мысленно перепроверил безопасность всех помещений в этом крыле дворца - в уме пропутешествовал по каждому. Смена караула уже прошла... Всем офицерам, заступившим на дежурство, он доверяет...
   - Капитан, я не имею привычки беспокоить человека, занятого работой, однако...
   Стэн стремительно повернулся на голос, раздавшийся за его спиной, машинально уводя руку к поясу. Его пальцы уже готовы были сжаться на рукоятке кинжала...
   Перед ним стоял сам Вечный Император. Он смотрел на начальника стражи сперва немного озадаченно, затем - с улыбкой в глазах. Стэну стало неловко за свое резкое движение, на мгновение испугавшее властителя. Он вытянулся по стойке "смирно", мысленно выругав себя: "Эх ты, задница неловкая!" Он еще не привык к спокойной дворцовой службе, у него в крови сидело с богомольских времен, что от быстроты реакции зависит жизнь, - и чуть что рука сама собой рвалась выхватить оружие.
   Император рассмеялся.
   - Расслабьтесь, капитан.
   Стэн принял стойку "вольно", которая у образцового придворного офицера мало чем отличается от стойки "смирно".
   Император ухмыльнулся, собирался пошутить насчет того, что Стэн добродушное "расслабьтесь" понимает очень уж по-военному - как команду "вольно", но тут заметил смущение Стэна и не стал смущать его еще больше. Вместо этого он дотронулся до своего парадного костюма и с нарочитым отвращением фыркнул:
   - Если вы не возражаете, я переоденусь. А то воняю, как свинья, когда она борова хочет.
   - Все в порядке, Ваше Величество, - отозвался Стэн. - А теперь... разрешите идти?
   - Вы огорчаете меня, капитан, - донесся до него громкий голос Императора из комнатки, где тот переодевался.
   Стэн весь напрягся, стараясь припомнить, в чем он мог дать промашку. Чем его угораздило огорчить Императора?
   - Вы сколько уже работаете у меня?
   - Девяносто четыре цикла, Ваше Величество.
   - Ну да. Что-то около того. Вы уже девяносто с лишним дней шныряете по моим комнатам, действуете мне на нервы всеми этими проклятущими мерами безопасности и ни разу - подчеркиваю, ни разу вам не пришло в голову показать мне ваш легендарный кинжал.
   - Кинжал, Ваше Величество? - Какую-то секунду Стэн пребывал в полной растерянности. Потом вспомнил о своем старом добром кинжале на поясе. - Ах, вы имеете в виду этот кинжал.
   Император снова появился перед ним - теперь на нем был обыкновенный серенький комбинезон.
   - Ну да. Этот.
   - Все сведения касательно этого кинжала имеются в моем послужном списке, где отражен период моей службы в отряде Богомолов...
   - Капитан, в вашем послужном списке много всякого разного. На днях я имел случай перечитать ваше досье. Просто еще раз перепроверял - размышлял, оставлять ли вас на вашем нынешнем посту.
   Он заметил, как озабоченно сдвинулись брови Стэна, и пожалел о строгости своего тона.
   - Помимо сведений об уникальном кинжале, я обратил внимание еще на один факт. Оказывается, вы любите закладывать за воротник.
   Стэн не знал, как реагировать на это замечание, и счел за лучшее промолчать.
   - Ну, какой из вас пьяница, мы сейчас проверим.
   С этими словами Император двинулся в свои покои. В дверях он остановился.
   - Это не приказ, капитан. Это приглашение. Полагаю, что ваш рабочий день уже закончился.
   За время службы в отряде Богомолов Стэн научился многим вещам. Он научился, как следует убивать, и имел возможность неоднократно опробовать все способы. Он напрактиковался в искусстве свержения правительств, поднаторел в стратегии атак и упорядоченных отступлений, наловчился из подручного материала делать атомные бомбочки малого радиуса действия... Но самый главный урок, вынесенный им за многие годы службы, был такой: если твой командир высказывает пожелание, воспринимай это однозначно - как приказ. Хоть он теперь сподобился служить под началом командира всех командиров, старый добрый навык сработал и сейчас. Поэтому Стэн принял решение мгновенно. Он выпалил в микрофон у подбородка несколько спешных приказов своим подчиненным и объявил, что заканчивает дежурство. После чего одернул мундир и проследовал за Императором в его кабинет.
   Мутноватая жидкость оросила горло Стэна и приятно согрела желудок. Он поставил на стол тяжелый хрустальный стакан и встретился глазами с Императором, который выжидательно смотрел на него.
   - Это виски?
   Император кивнул и налил себе и начальнику своей охраны еще по порции.
   - Нравится?
   - Славное виски, - сказал Стэн, сознательно не прибавляя "Ваше Величество". У него было инстинктивное ощущение, что правило возникновения некоторой фамильярности за выпивкой действует в любом офицерском обществе даже если ты пьешь с самим Вечным Императором. - Не могу понять, почему у полковника - простите, я имею в виду генерала Махони - всегда возникают с этим проблемы.
   Бровь Императора поползла вверх.
   - Махони рассуждал о моем виски?
   - Да, ему очень нравится, - поспешил исправить свою оплошность Стэн, дабы не навредить коллеге-военному. - Он просто ворчит, что к его крепости надо долго привыкать.
   Стэн осушил вторую порцию, наслаждаясь бархатистым вкусом. Потом тряхнул головой.
   - А по-моему, пьется волшебно, само в глотку просится. Было бы просто хамством не отпустить комплимент на этом этапе разговора. Ведь Император годы потратил на совершенствование напитка, знакомого ему с юности.
   - Что ж, опрокинем еще по порции, - сказал Император, снова наполняя стаканы. -. А потом я попотчую вас по-настоящему крепким напитком.
   Он осторожно взял кинжал Стэна, лежавший на столе между ними, еще раз внимательно осмотрел его и вернул хозяину. Это было узкое обоюдоострое смертоносное орудие с заостренным концом. Стэн самолично изготовил его из необычайно редкого кристаллического материала; лезвие было толщиной всего лишь два с половиной миллиметра, а острие сужалось до кончика намного более тонкого, чем человеческий волос, - до ширины пятнадцати молекул. Острием этого холодного оружия можно было резать алмазы. Император проследил пристальным взглядом, как Стэн сжал пальцы на рукояти кинжала и та скрылась в идеально облегающих ножнах из плоти.
   - Славненькое "перо", - наконец проронил властитель. - Нельзя сказать, что это уставное оружие, но ведь и вы человек, так сказать, неуставной... Он сделал паузу, чтобы Стэн хорошенько вдумался в его слова, затем продолжил: - Впрочем, Махони заранее предупредил меня, что вы не из ординарных.
   Стэн не знал, что на это ответить, и поэтому просто сделал еще глоток виски.
   - Бывший уличный головорез, - вслух размышлял Император, - и нате вам: выбился в капитаны Императорской Гвардии! Лихо взлетели, молодой человек. Очень лихо.
   Он отпил немного виски и закончил свою мысль внезапным резким вопросом:
   - А каковы ваши планы на будущее, капитан? - Тут он быстро предупреждающе поднял ладонь, прежде чем Стэн успел брякнуть какую-нибудь подобающую случаю глупость, вроде "и дальше верой и правдой служить Вашему Величеству" или что-либо в том же духе. - Я имею в виду, не надоело ли вам тянуть военную лямку: вся эта проклятущая армейская тягомотина, хождение по струнке, непрестанные "есть, сэр", "так точно, сэр"...
   Стэн пожал плечами.
   - Для меня армия - дом родной, - сказал он, нисколько не кривя душой.
   Император задумчиво кивнул.
   - Мне подобная преданность знакома. Только я своим домом считал инженерное дело, а искусство убивать, слава Богу, никогда не жаловал. Признаться, не люблю вояк. И никогда не любил. Даром что я верховный главнокомандующий такого количества солдат, какого вы себе... да, какого вы себе даже представить...
   Он так и не докончил фразы - вместо этого осушил остатки виски в своем стакане.
   - Короче говоря, я должен был стать инженером. И думал посвятить этому делу всю свою жизнь - чтобы оно стало мне навсегда домом родным.
   Вечный Император медленно покачал головой, словно изумляясь, что сохранил эти воспоминания более чем тысячелетней давности.
   - Все имеет свойство меняться, капитан, - произнес он после некоторой паузы. - Вы и вообразить не можете, как все меняется в этом проклятущем мире!
   Призвав на помощь все свои не ахти какие актерские способности, Стэн ответил многозначительным молчаливым кивком - дескать, как я вас понимаю! Император раскусил его игру и рассмеялся. Он потянулся к ящику своего письменного стола очень старинной работы и вынул бутылку совершенно прозрачной жидкости. Открыв пробку, властитель наполнил этой жидкостью два стакана - до самого края.
   - Итак, вот заключительное испытание для вас, капитан Стэн. Миновали девяносто циклов вашей службы, юноша, и вот вам финальный тест. Осилите - и я вас зауважаю всерьез.
   Император одним духом осушил полный стакан чистого спирта и с грохотом опустил его на стол. Теперь он внимательно следил за Стэном, который сперва осторожно нюхнул жидкость, слегка поежился - и послал этот белый огонь вниз по глотке.
   Стэн залпом выпил содержимое стакана - и хоть бы поморщился. Поставив стакан на стол, он потянулся за бутылкой - налить еще.
   - Крепенький напиток. На мой вкус, немного металлом отдает.
   - Это из-за радиатора, - хохотнул Император. - Я использую в качестве дистиллятора автомобильный радиатор. Для придания пикантного вкуса.
   - О-о! - протянул Стэн с прежним непроницаемым видом. - Любопытно... Вы не возражаете, если я плесну себе еще?
   Он налил еще два полных стакана и, молча подняв тост, выпил спирт медленными глотками, словно это была обыкновенная вода. Император озадаченно наблюдал за ним.
   - Бросьте, - сказал он не без нотки отчаяния в голосе. - Такого чистого спирта вы сроду не пробовали - и не вздумайте отпираться! Не дурачьте меня!
   Стэн с невинным видом тряхнул головой.
   - Вы правы, этот спирт и впрямь забористый, - согласился он. - Однако уж вы не обижайтесь - пивал я напитки и покрепче.
   - Например? - почти кипя от ярости, спросил Император.
   - Например, стрегг.
   - Это что за проклятущая штуковина?
   - Не знаю, помните ли вы такой народ - бхоры, - ответил Стэн. - Вот они этот стрегг и глушат.
   - А-а, помню, - отозвался Император. - Ребята, что населяют звездное скоплении Лупус. Кажется, я им отдал в пользование какую-то звездную систему или что-то в этом роде.
   - Да, что-то в этом роде.
   - Ну и как пьется этот самый стрегг? Бьюсь об заклад, что мой самогонный спиртец куда лучше! У вас, часом, нет стрегга на пробу?
   Стэн кивнул.
   - Имеется. В моей комнате. Если вам действительно любопытно, могу отрядить курьера.
   - Разумеется, любопытно!
   Император поднял стакан для тоста.
   - Чтоб моя матушка... - произнес он заплетающимся голосом, - чтоб у моей матушки... Ну-ка, повтори этот тост, который был принят у бхоров.
   - Чтоб у моей матушки бородища выросла! - подсказал Стэн не менее заплетающимся голосом.
   - Верно. Чтоб у моей матушки бородища выросла! - рявкнул Император, охнул и ухватился за стол - подвластная ему империя вдруг закружилась перед его глазами.
   - Проклятущий мноюгонный спирт, - нараспев сказал Император, - ему, увы, далеко до стрегга, далеко! Стрегг - самое оно! У этих бхоров был еще один тожд... то есть тост. Чтоб мой папаша...
   - Чтоб мой папаша зад себе отморозил! - снова подсказал Стэн.
   - Не суйсь, сам помю... вот это тожжжд... тость... тост. Чтоб п-паша зад се заморозил! Ну и пойло этот стрехх...
   Тут Император поднес к своим губам пустой стакан и опрокинул его себе в рот. Потом отодвинул стакан от себя и обиженно воззрился на него. Наконец до властителя дошло, что стакан пустой. Это заставило Императора встряхнуться и отчасти вернуть себе подобающий Его Величеству вид.
   - Ну и нажрался я, - изрек он.
   - Совсем косой, - подтвердил Стэн. - Со стреггом шутки плохи. Он тебя подстрегг... то есть вас... то есть я хотел сказать... дьявол, а который, бишь, час? Мне вроде как на дежурство...
   - Ни на какое дежурство. Его Величество будет недоволен. Его Величество не терпит пьяных при исполнении. Если который пьяный - не люблю. Который пьет и пьянеет - таким не доверяю. И никогда не доверял!
   Стэн таращился на него сквозь марево опьянения.
   - Стал-быть, я уволен вчистую?
   - Не-е. Не-е. Ежели стану пьяных увольнять - надо с себя начать. Вот протрезвеем - и уволю тебя к чертовой матери. - Император с кряхтением поднялся со стула. Его качало из стороны в сторону. Но он собрал волю в кулак и стал прямо. - Ангельская похлебка! Только она спасет твою карьеру.
   - Что еще за ангельская похлебка?
   - Тебе незачем знать. Если б ты про нее чего знал, есть бы не стал... Это яство заодно и рак лечит... Да-да, ведь и прежде знавали способы лечить рак!.. Короче, ангельская похлебка - это самое оно. Только она прочистит наши бедные мозги.
   Выписывая кренделя, Император двинулся вперед. Стэн последовал за ним четким армейским шагом, но только с наклоном чуть ли не в сорок пять градусов.
   В животе Стэна заурчало от голода, когда до него донеслись ароматы с кухни, которая находилась в императорских покоях и где Его Величество время от времени самолично стряпал. Пьяный в стельку, он зачарованно наблюдал, как отнюдь не менее пьяный Император совершал цепочку чудес - малых и великих. Малыми чудесами были его колдовские манипуляции с разного рода неизвестными пряностями и травами; к большим чудесам относилось то, что Император, приняв такую убийственную дозу стрегга, мог стремительно орудовать старинным французским ножом, шинкуя овощи с быстротой машины, а также отмерять на весах нужные ингредиенты... и при этом продолжать довольно оживленно болтать.