Страница:
— Заблудился. Подумал, может, кто живой неподалеку есть, услышит.
— Ну, я пришел. Больше орать не будешь?
— Да теперь вроде как бы и ни к чему, — ответил Санька и непроизвольно попятился.
— Там тупик, — пробурчал гражданин летучая мышь. — Пошли выведу.
— А может, я сам? Попозже. А пока чуток посижу, о вечном подумаю.
— Не понял, ты здесь навек оставаться собираешься?
Незнакомец не вызывал никакого доверия, но деваться было некуда, не сидеть же действительно всю оставшуюся жизнь под землей.
Проводник двигался уверенно, было видно, что эти катакомбы ему хорошо знакомы. Миновав несколько развилок, сворачивая несколько раз в боковые коридоры, они вышли в огромную пещеру, посреди которой горел костер.
«Ага, раз дым выходит, то и до поверхности недалеко», — обрадованно подумал Санька. Под ногой у него что-то хрустнуло. Он опустил глаза и замер. На полу лежали человеческие кости. Санька схватил незнакомца за рукав, но тот, равнодушно пожав плечами, подошел к костру, сел и принялся внимательно разглядывать гостя.
От этого взгляда парнишке стало не по себе, и чтобы хоть как-то разрядить обстановку, он спросил:
— Ты кто?
— Огр.
— Орк?
— Огр, говорю. Местный людоед. Живу я тут.
Санька недоверчиво покачал головой:
— Да ладно заливать. Видел я того людоеда: заросший, рожа зверская, глаза и клыки светятся. У тебя клыки есть?
Огр молча повернулся и из лежащего позади него вороха одежды вытащил лохматую шкуру какого-то животного и жуткую, оскалившуюся маскарадную маску со светящимися глазами.
— А вот люди говорят… — продолжал упорствовать парнишка, но людоед его перебил:
— Кто говорит? Кого съели? Как можно жить в мире, в котором ты либо хороший, либо плохой, без оттенков? Давайте ругайте меня, бейте руками, топчите ногами.
— Ну ты даешь, — ошалел от такого натиска Санька. — Сам людей поедаешь, а кто-то в этом виноват.
— А ты как думал? — сразу успокоился Огр. — Я, к примеру, не встречал людей, которые бы себя ругали. Во всем виноваты обстоятельства, гнусные соседи, бестолковые правители; короче, кто угодно, только не они. И хватит болтать. У меня от голода уже живот к спине прилип.
— Что, сейчас и начнешь, сырым? — спросил Санька.
— И чего я перед тобой распинаюсь? — обиделся людоед. — Стоит кого-то слопать, и сразу поднимается крик: дикарь, чудище немытое, чурбан необразованный. Заруби себе на носу — я гурман, а не дикарь. Целый год у одного графа на кухне служил. Приличное обхождение понимаю: этикет, сервировка, ассортимент, все как положено. Граф мясо очень любил, правда, его больше на сырое тянуло, но для гостей приходилось стараться. Я до тысячи блюд из мяса могу приготовить. Можешь проверить — закажи чего. Вот, к примеру, жаркое. Здесь главное, чтобы корочка была румяная. А это зависит от того, какой огонь в костре развести. Ежели большой — подгоришь, а маленький — внутри сырым останешься.
— Примитив, — отозвался Санька. У него даже живот заболел, как он представил себя на вертеле.
— Если желаешь, могу суп из тебя на завтра сварить, — ответил Огр и откуда-то из-за спины вынул котел. — Да ты не сомневайся, супец получится в самом лучшем виде. Бульончик — пальчики оближешь; наваристый, душистый. У меня для такого дела и травка припасена, так и называется — душица. Аромат — слюнки сами, текут. Еще дикий лук есть. Ядреный. В один миг слезу вышибает. Так что я по тебе за одно и поплачу.
Услышав про лук, Санька взвизгнул и ринулся в один из проходов, но далеко убежать не успел. Людоед, несмотря на свою внешнюю неуклюжесть, оказался намного проворней, ухватил богатыря за ногу, и через мгновение тот, плотно перевязанный, лежал на земле.
Огр подбавил еще дров, налил в котел воды и, достав большую коробку, подмигнул пленнику:
— Душица, та самая. Помнится, когда я был маленьким, то у нас в деревне вот так же веревочками колбасу заматывали, — хихикнул он, поставил коробку на пол и вытащил большой нож, больше смахивающий на саблю. — А знаешь, я, пожалуй, тебя пополам поделю или даже на три части: одну половинку в супчик, вторую на жареху, а третий кусочек так, сырым, съем. Очень уж мой организм по приличной пище истосковался. Ты пойми, глупая твоя голова, я уже месяц живого человека не видел. Еще недавно, как полнолуние, так завсегда два-три каравана, а то и поболе, через перевал шли. Торговля, понимаешь. Я, как первый раз сюда забрел, сразу вот такого приличного купца поймал, — и Огр развел руки в стороны, показывая, какого размера был купец, — и пару купчишек помельче. Бывало, в удачную ночь по нескольку человек запасал; как раз хватало до следующего полнолуния; и вдруг на тебе, словно кто сглазил.
Людоед стоял, сложив руки на животе и мечтательно разглядывая потолок. Затем встрепенулся, лицо у него снова приняло грустное выражение.
— Да, замечательное было время. А потом купец пропал, ушел купец. Вместо него появились какие-то нервные, колючие рыцари. Все в драку лезли. Хлопотно с ними, пока справишься — семь потов сойдет. Да и выковыривать их из доспехов удовольствие небольшое. Теперь и этих не стало. Мыши да змеи, вот и весь улов. Сегодня, думал, повезло: сразу двое на тропе появились, человек и животное. Так нет же, оба улизнули. Так что извини, некогда мне ждать, пока ты поджаришься; придется, как графу, сырым есть. — И людоед поднял нож.
Санька задергался, пытаясь освободиться, но веревка лишь сильнее впивалась ему в тело. Огр между тем почему-то остановился и задумчиво уставился на паренька, вернее, на его руку.
— Волшебное? — спросил он, показывая на колечко.
— Предположим, — неохотно согласился Санька.
— Подари. Граф черной магией занимался немного. От его колдовских заклинаний еда намного вкуснее становилась. Я тоже хочу попробовать.
Санька замер. Он вспомнил, что нельзя насильно завладеть волшебным талисманом, сила теряется. Можно украсть, но как можно украсть у жареного трупа? Остается подарок. Людоед, а в волшебстве разбирается. Ладно, попробуем поторговаться.
— И не думай, — прервал его мысли Огр. — Ты мне колечко, а я тебя за это в обмен оставлю в живых… до завтра. По-моему, очень честное предложение.
— Ты за кого меня принимаешь? — возмутился Санька. — Замечательное волшебное колечко — и всего за один день в этой вонючей пещере. Я что, похож на ненормального?
— Похож, — утвердительно кивнул Огр. — Умные люди сюда давно не ходят. Кстати, тебе оно совершенно ни к чему: здесь власть Волшебных гор. Никакое другое волшебство, колдовство или чародейство в этом месте не имеет силы. Если ты не согласишься, я тебя съем, и колечка у тебя все равно не будет. А так ты еще немного проживешь. И представь, каково мне; столько времени ждать и от голода мучиться.
«Это он с голодухи так убедительно врет? Зачем ему колечко, если оно не действует? Отдавать жалко. Хотя кто его теперь знает, волшебное оно или нет? Тут с жизнью прощаешься, а ему хоть бы что. Врал Кащей: „Колечко поможет, когда будет совершенно безвыходное положение“. Можно подумать, сейчас все замечательно. Эх, сюда бы хоть на чуть-чуть, хоть на одну секундочку огненный меч. Но, с другой стороны, есть-то меня пока не начали, а впереди могут поджидать еще более тяжелые испытания. Нет, торопиться не нужно».
— Уговорил, — вздохнул богатырь. — Если мне привалило счастье целый день смотреть, как ты давишься слюной, то я согласен, только развяжи, а то совсем руки-ноги онемели.
Людоед нерешительно помялся, почесал затылок, вздохнул, однако веревку снял и протянул руку:
— Ну, давай скорей. Сколько время ни тяни, все равно протянешь ноги.
— Привет, ребята! — неожиданно улыбнулся Санька, глядя за спину людоеду. — Отдадим безделушку этому горю луковому? Пусть подавится, да?
— Что? — зарычал Огр и, резво подскочив, развернулся. Но позади него никого не было. — Ах, ты обманывать? Думаешь удрать?
— Надеюсь, — подтвердил Санька и со всего маху ногой зафутболил коробку с приправой прямо людоеду в голову.
По всей пещере разнесся резкий аромат. У богатыря засвербело в носу, и он чихнул. Затем еще раз. И еще. Зато людоед чихал безостановочно. Весь обсыпанный душицей, он тер крепко зажмуренные глаза, хрипел, размазывал по лицу слезы и сопли. Все тело его корчилось в конвульсиях. Мотаясь из стороны в сторону, он споткнулся о край котла и повалился в кипящую воду. Раздался истошный вопль, и Огр затих.
Санька внимательно осмотрелся вокруг. Вокруг валялись кости, клочки истлевшей одежды, различные золотые побрякушки. А вот оружия, к сожалению, не оказалось. Вернее, оно было, но такое ржавое, что казалось, пни — и рассыплется.
Богатырь прошелся по пещере, заглядывая в каждый встречный ход; где она, свобода? Пол в одном из проходов был более утоптан; значит, им пользовались чаше, и, возможно, там и находился выход. Санька осторожно двинулся вперед. Туннель становился все шире, идти было все более удобно, и появилась надежда на скорое окончание этого приключения.
Радужное настроение не испортила даже перегородившая путь большая куча мусора, отдаленно смахивающая на баррикаду. Обойти ее не было никакой возможности, только посередине оставалась небольшая лазейка, в которую мог боком пробраться человек.
Не заподозрив никакого подвоха, Санька с трудом протиснулся в эту узкую щель и уже добрался почти до середины, как за что-то зацепился. Пытаясь вырваться, он несколько раз резко дернулся. Вдруг вся конструкция зашаталась, рядом с ним что-то завалилось, сверху посыпались бревна и камни, рухнул потолок, и парнишку полностью завалило. Оглушенный, облепленный землей и грязью, с трудом дыша, он не мог пошевелить ни рукой, ни ногой. Липкий страх накатил волной, началась истерика, и неизвестно, чем бы все это закончилось, но внезапно рядом послышались голоса, и какие-то люди начали разбирать завал.
Однако чем ближе была помощь, тем тревожнее становилось у Саньки на душе. Неведомые спасители добирались до него явно не с дружескими намерениями: «Попался, душегуб», «Людоед проклятый!», «Сейчас мы ему зададим». Крики становились все громче; вот уже раскиданы последние камни, и крепкие руки вытащили пленника наружу.
Вокруг стояли низкорослые, крепко сбитые длиннобородые человечки в разноцветных плащах с капюшонами, вооруженные топорами и короткими мечами. Его спасителями оказались гномы.
Увидев свою добычу, гномы почему-то замолкли и стояли, растерянно переглядываясь. Наконец один из них, с толстой золотой цепью на шее, шагнул вперед и спросил:
— Ты кто?
— Дед Пихто. Из вашего подземелья выход искал, да застрял. Неужели не видишь?
— Вижу, — зловеще проговорил старший, отступил на шаг назад и сделал быстрый знак рукой. Санька даже охнуть не успел, как его крепко обмотали веревкой и, подталкивая, чтобы пошевеливался, повели куда-то в глубь гор.
Очень скоро они вышли к пещере — такой огромной, что потолок терялся в вышине.
У Саньки захватило дух. Увиденное поразило его, и он даже на мгновение забыл о своем бедственном положении. Здесь, под землей, находился целый город. Протекающая посередине река разделяла его на две части. Подземные мастера в верховье соорудили запруду и установили большое водяное колесо. Вокруг располагались кузницы и мастерские. От колеса при помощи хитроумных приспособлений приводились в движение различные станки, прессы, двигались меха, раздувающие огонь. Ниже по течению располагался жилой район. С левой стороны, поднимаясь уступами вверх, стояли вырубленные в скалах маленькие дома. Справа возвышался чудесный дворец с многочисленными башенками, остроконечными крышами и широкими балконами, украшенными самыми разнообразными коваными узорами. Небольшая площадь отделяла дворец от реки, через которую был перекинут ажурный металлический мостик.
Вместо солнца гномы приспособили толстые свечи. Накрытые большими хрустальными колпаками и установленные в разных концах города, они давали яркий ровный свет. Пленника торжественно провели мимо мастерских, через мост, к дворцу. Подземные жители, завидев процессию, немедленно сворачивали свою работу и шли следом. Вскоре на площади собралась приличная толпа. Все стояли молча, и это не предвещало ничего хорошего. Стоило удирать от людоеда, чтобы попасть из огня да в полымя.
Но вот кольцо расступилось, и внутрь шагнул гном в плаще, застегнутом золотой пряжкой, и с маленькой короной на голове.
— Друзья, — начал он тихим голосом, обращаясь к окружающим. — Сегодня захлопнулась одна из ловушек, которые мы сделали, чтобы обезопасить себя от Огра. В нее попался вот этот человек. Что будем с ним делать?
— Смерть! — закричала толпа.
— Ты слышал, — повернулся к Саньке король. — Наш суд приговорил тебя к смерти.
— Подождите! — запротестовал Санька. — Вы что, издеваетесь? Это судилище, самосуд, суд Линча, все что угодно, но уж никак не суд. На суде обвиняемого хотя бы выслушивают.
Король пожал плечами:
— А зачем? Нам и так все ясно.
— Я не людоед! — в отчаянии выкрикнул Санька. — Посмотрите на меня! Людоед раза в два больше.
— А вас никто и не путает. Да, ты не Огр, но раз ты пришел с той стороны, откуда нам постоянно грозит опасность, то скорее всего ты с ним в сговоре; иначе он бы тебя съел. Те люди, которые хотят жить с нами в мире, приходят к Большому Валуну, который стоит на краю гор у входа в наши владения. Так о чем разговор? — надменно ответил гном и, повернувшись назад, приказал: — Бросьте его в реку, и пусть вода унесет его тело.
Санька отчаянно брыкался, но ничего не мог поделать. Его снова схватили и понесли к реке. Он уже видел мрачную бездну, как раздался голос:
— Прошу простить меня, мой повелитель, сегодня я заканчиваю меч, который заказал Корн, властитель Тероны. Уже нанесены волшебные руны, и осталось только закалить. Могу я использовать кровь этого человека?
Король утвердительно кивнул.
Тут же подскочили подмастерья и быстро перетащили парнишку обратно на другую сторону моста к одной из кузниц, надели на него железный ошейник с толстой цепью и приковали к столбу.
Кузнец раскалил на огне меч так, что он стал ярко-желтым, и медленно подошел к пленнику.
Тот завороженно смотрел на огненную полоску, понимая, что деваться уже некуда, но гном почему-то остановился и спросил, указывая на руку:
— Это что? Где взял?
Санька хотел огрызнуться, но сдержался: все-таки он в плену, а не наоборот.
— Мой охранный амулет. Между прочим, волшебный. Если кто на меня руку поднимет, то через час сам рядом мертвым лежать будет. Так что смотри.
Выслушав это грозное предупреждение, кузнец усмехнулся и, не произнеся ни слова, одним ударом перерубил цепь. Подмастерья потащили недоумевающего богатыря обратно на площадь.
Основная часть народа уже успела разойтись и заняться своими делами, возле короля оставались несколько придворных. Увидев пленника, живого и невредимого, король удивленно приподнял одну бровь. Вместо ответа гном молча показал на колечко.
— Это же Оберег, изготовленный в Подземном мире! И носить его может только тот, кто не имеет против нас, гномов, злых намерений, — воскликнул удивленно король и приказал развязать парнишку. — Мы приняли тебя за врага, но это колечко меняет дело. Ты находишься в королевстве гномов Волшебных гор. Меня зовут Грон.
— Ну, слава богу, — облегченно вздохнул тот и без сил опустился на землю. — Есть еще правда на этом свете.
— А где Огр?
— Нет больше вашего людоеда. Он от недоедания совсем плохой стал; его так шатало, что в кипящий котел свалился. Такая вот душица получилась.
Услышав это, гномы загалдели, перебивая друг друга и оживленно размахивая руками. Некоторые бросились звать остальных, передавая им эту новость. В один миг все побросали работу, и площадь снова заполнилась народом. На бывшего пленника никто уже не обращал внимания. Он смотрел на весь этот базар, наконец не выдержал и спросил у Грона:
— Будьте так любезны, объясните, в чем дело.
— Ты сообщил нам радостную весть. Огр был свирепым людоедом, очень хитрым и осторожным. Он загубил немало моих подданных. Пришлось отгородиться от него завалами, Установить западни и ловушки, хотя и это не спасало. Ты его победил, и мы признательны тебе за это. Но, — гном поднял вверх палец, увидев, что парнишка заулыбался. — хотя ты избавил нас от большой головной боли и у тебя есть колечко, однако мы не очень доверяем людям. От людей вообще очень много неприятностей: они вечно зарятся на наши сокровища, пытаются их украсть. Когда они покупают у нас какие-нибудь вещи, то все время стараются обмануть. Им постоянно всего мало, а при виде золота у многих начинается помутнение рассудка. Ты человек, а значит, ничем не лучше остальных.
— Оно мне надо? У меня есть одно сокровище, но его увезли в тридевятое царство. Это моя Василиса.
— Почему мы должны тебе верить? Береженого и бог бережет. Мы не причиним тебе зла и даже дадим на дорогу припасов, но ты должен сейчас же уйти.
— Да с превеликим удовольствием, только куда? Где выход? И не начнется ли снова землетрясение?
Грон задумчиво посмотрел на Саньку, затем сделал знак остальным замолчать.
— Начнем с последнего вопроса. Горы трясутся только в одном месте: там, где проложена дорога. Здесь этого не происходит. К тому же тряска длится совсем недолго; горы испытывают путника, и если он не испугается, то сможет преодолеть перевал. Далее. Тебе идти в эту сторону. Там находится выход к Большому Валуну. Вот возьми от нас на память меч. Мало ли, пригодится. Теперь плащ, твоя одежда совершенно изорвалась. И наконец, котомка. В ней свежий хлеб и вяленое мясо. Во фляге чудодейственный напиток: даже маленький глоток придает бодрость и силы.
— Вот здорово! — обрадовался Санька и одним махом ополовинил посудину. — Я и так задержался, а у меня каждая минутка на счету. — И он, весело посвистывая, направился в указанном направлении.
Он шел по туннелю, жуя на ходу мясо с хлебом, и размышлял о том, что совсем не обязательно использовать волшебные силы колечка. «Ишь ты, какое название — Оберег». Оказывается, даже здесь, в тридевятом царстве, о нем многие наслышаны. Достаточно просто показать талисман, чтобы разрешились все проблемы.
Проход тем временем стал расширяться. Стало заметно светлее, и вот уже показалось яркое пятно дневного света.
— Свобода! — обрадовался Санька, прибавил шагу, но вдруг почувствовал какое-то беспокойство. Он насторожился и, услышав позади себя тихое шуршание, резко обернулся.
Прямо на него смотрело странное, даже, можно сказать, отвратительное создание: круглые немигающие глаза, омерзительная покрытая бородавками круглая морда с огромной, зубастой пастью.
— Бр-р-р… — содрогнулся от отвращения Санька. — Тебе чего?
Пасть облизнулась.
— Ну конечно, и как я сразу не догадался; еще один голодающий. Может, мне сразу голову посыпать солью и перцем? А этого не хочешь? — возмутился Санька и ткнул в противную морду колечком.
И тут произошло совершенно не то, что ожидалось. Вместо того чтобы в панике удрать, тварь разъяренно зашипела и кинулась на богатыря. Тот едва успел увернуться. Тварь снова бросилась на него. Сообразив, что героизм в данном случае неуместен, паренек швырнул в раскрытую пасть котомку и припустил, только пятки засверкали. Благо до выхода из горы было совсем недалеко. Он выскочил на свет и кувырком покатился вниз по склону, со страхом ожидая, что его сейчас сцапают. Но позади только раздался страшный рев. Санька оглянулся и увидел, что тварь поспешно убралась обратно в нору. Похоже, она боялась солнечного света.
НОВЫЕ ДРУЗЬЯ
— Ну, я пришел. Больше орать не будешь?
— Да теперь вроде как бы и ни к чему, — ответил Санька и непроизвольно попятился.
— Там тупик, — пробурчал гражданин летучая мышь. — Пошли выведу.
— А может, я сам? Попозже. А пока чуток посижу, о вечном подумаю.
— Не понял, ты здесь навек оставаться собираешься?
Незнакомец не вызывал никакого доверия, но деваться было некуда, не сидеть же действительно всю оставшуюся жизнь под землей.
Проводник двигался уверенно, было видно, что эти катакомбы ему хорошо знакомы. Миновав несколько развилок, сворачивая несколько раз в боковые коридоры, они вышли в огромную пещеру, посреди которой горел костер.
«Ага, раз дым выходит, то и до поверхности недалеко», — обрадованно подумал Санька. Под ногой у него что-то хрустнуло. Он опустил глаза и замер. На полу лежали человеческие кости. Санька схватил незнакомца за рукав, но тот, равнодушно пожав плечами, подошел к костру, сел и принялся внимательно разглядывать гостя.
От этого взгляда парнишке стало не по себе, и чтобы хоть как-то разрядить обстановку, он спросил:
— Ты кто?
— Огр.
— Орк?
— Огр, говорю. Местный людоед. Живу я тут.
Санька недоверчиво покачал головой:
— Да ладно заливать. Видел я того людоеда: заросший, рожа зверская, глаза и клыки светятся. У тебя клыки есть?
Огр молча повернулся и из лежащего позади него вороха одежды вытащил лохматую шкуру какого-то животного и жуткую, оскалившуюся маскарадную маску со светящимися глазами.
— А вот люди говорят… — продолжал упорствовать парнишка, но людоед его перебил:
— Кто говорит? Кого съели? Как можно жить в мире, в котором ты либо хороший, либо плохой, без оттенков? Давайте ругайте меня, бейте руками, топчите ногами.
— Ну ты даешь, — ошалел от такого натиска Санька. — Сам людей поедаешь, а кто-то в этом виноват.
— А ты как думал? — сразу успокоился Огр. — Я, к примеру, не встречал людей, которые бы себя ругали. Во всем виноваты обстоятельства, гнусные соседи, бестолковые правители; короче, кто угодно, только не они. И хватит болтать. У меня от голода уже живот к спине прилип.
— Что, сейчас и начнешь, сырым? — спросил Санька.
— И чего я перед тобой распинаюсь? — обиделся людоед. — Стоит кого-то слопать, и сразу поднимается крик: дикарь, чудище немытое, чурбан необразованный. Заруби себе на носу — я гурман, а не дикарь. Целый год у одного графа на кухне служил. Приличное обхождение понимаю: этикет, сервировка, ассортимент, все как положено. Граф мясо очень любил, правда, его больше на сырое тянуло, но для гостей приходилось стараться. Я до тысячи блюд из мяса могу приготовить. Можешь проверить — закажи чего. Вот, к примеру, жаркое. Здесь главное, чтобы корочка была румяная. А это зависит от того, какой огонь в костре развести. Ежели большой — подгоришь, а маленький — внутри сырым останешься.
— Примитив, — отозвался Санька. У него даже живот заболел, как он представил себя на вертеле.
— Если желаешь, могу суп из тебя на завтра сварить, — ответил Огр и откуда-то из-за спины вынул котел. — Да ты не сомневайся, супец получится в самом лучшем виде. Бульончик — пальчики оближешь; наваристый, душистый. У меня для такого дела и травка припасена, так и называется — душица. Аромат — слюнки сами, текут. Еще дикий лук есть. Ядреный. В один миг слезу вышибает. Так что я по тебе за одно и поплачу.
Услышав про лук, Санька взвизгнул и ринулся в один из проходов, но далеко убежать не успел. Людоед, несмотря на свою внешнюю неуклюжесть, оказался намного проворней, ухватил богатыря за ногу, и через мгновение тот, плотно перевязанный, лежал на земле.
Огр подбавил еще дров, налил в котел воды и, достав большую коробку, подмигнул пленнику:
— Душица, та самая. Помнится, когда я был маленьким, то у нас в деревне вот так же веревочками колбасу заматывали, — хихикнул он, поставил коробку на пол и вытащил большой нож, больше смахивающий на саблю. — А знаешь, я, пожалуй, тебя пополам поделю или даже на три части: одну половинку в супчик, вторую на жареху, а третий кусочек так, сырым, съем. Очень уж мой организм по приличной пище истосковался. Ты пойми, глупая твоя голова, я уже месяц живого человека не видел. Еще недавно, как полнолуние, так завсегда два-три каравана, а то и поболе, через перевал шли. Торговля, понимаешь. Я, как первый раз сюда забрел, сразу вот такого приличного купца поймал, — и Огр развел руки в стороны, показывая, какого размера был купец, — и пару купчишек помельче. Бывало, в удачную ночь по нескольку человек запасал; как раз хватало до следующего полнолуния; и вдруг на тебе, словно кто сглазил.
Людоед стоял, сложив руки на животе и мечтательно разглядывая потолок. Затем встрепенулся, лицо у него снова приняло грустное выражение.
— Да, замечательное было время. А потом купец пропал, ушел купец. Вместо него появились какие-то нервные, колючие рыцари. Все в драку лезли. Хлопотно с ними, пока справишься — семь потов сойдет. Да и выковыривать их из доспехов удовольствие небольшое. Теперь и этих не стало. Мыши да змеи, вот и весь улов. Сегодня, думал, повезло: сразу двое на тропе появились, человек и животное. Так нет же, оба улизнули. Так что извини, некогда мне ждать, пока ты поджаришься; придется, как графу, сырым есть. — И людоед поднял нож.
Санька задергался, пытаясь освободиться, но веревка лишь сильнее впивалась ему в тело. Огр между тем почему-то остановился и задумчиво уставился на паренька, вернее, на его руку.
— Волшебное? — спросил он, показывая на колечко.
— Предположим, — неохотно согласился Санька.
— Подари. Граф черной магией занимался немного. От его колдовских заклинаний еда намного вкуснее становилась. Я тоже хочу попробовать.
Санька замер. Он вспомнил, что нельзя насильно завладеть волшебным талисманом, сила теряется. Можно украсть, но как можно украсть у жареного трупа? Остается подарок. Людоед, а в волшебстве разбирается. Ладно, попробуем поторговаться.
— И не думай, — прервал его мысли Огр. — Ты мне колечко, а я тебя за это в обмен оставлю в живых… до завтра. По-моему, очень честное предложение.
— Ты за кого меня принимаешь? — возмутился Санька. — Замечательное волшебное колечко — и всего за один день в этой вонючей пещере. Я что, похож на ненормального?
— Похож, — утвердительно кивнул Огр. — Умные люди сюда давно не ходят. Кстати, тебе оно совершенно ни к чему: здесь власть Волшебных гор. Никакое другое волшебство, колдовство или чародейство в этом месте не имеет силы. Если ты не согласишься, я тебя съем, и колечка у тебя все равно не будет. А так ты еще немного проживешь. И представь, каково мне; столько времени ждать и от голода мучиться.
«Это он с голодухи так убедительно врет? Зачем ему колечко, если оно не действует? Отдавать жалко. Хотя кто его теперь знает, волшебное оно или нет? Тут с жизнью прощаешься, а ему хоть бы что. Врал Кащей: „Колечко поможет, когда будет совершенно безвыходное положение“. Можно подумать, сейчас все замечательно. Эх, сюда бы хоть на чуть-чуть, хоть на одну секундочку огненный меч. Но, с другой стороны, есть-то меня пока не начали, а впереди могут поджидать еще более тяжелые испытания. Нет, торопиться не нужно».
— Уговорил, — вздохнул богатырь. — Если мне привалило счастье целый день смотреть, как ты давишься слюной, то я согласен, только развяжи, а то совсем руки-ноги онемели.
Людоед нерешительно помялся, почесал затылок, вздохнул, однако веревку снял и протянул руку:
— Ну, давай скорей. Сколько время ни тяни, все равно протянешь ноги.
— Привет, ребята! — неожиданно улыбнулся Санька, глядя за спину людоеду. — Отдадим безделушку этому горю луковому? Пусть подавится, да?
— Что? — зарычал Огр и, резво подскочив, развернулся. Но позади него никого не было. — Ах, ты обманывать? Думаешь удрать?
— Надеюсь, — подтвердил Санька и со всего маху ногой зафутболил коробку с приправой прямо людоеду в голову.
По всей пещере разнесся резкий аромат. У богатыря засвербело в носу, и он чихнул. Затем еще раз. И еще. Зато людоед чихал безостановочно. Весь обсыпанный душицей, он тер крепко зажмуренные глаза, хрипел, размазывал по лицу слезы и сопли. Все тело его корчилось в конвульсиях. Мотаясь из стороны в сторону, он споткнулся о край котла и повалился в кипящую воду. Раздался истошный вопль, и Огр затих.
Нет, не зря кот и Кащей говорили, что если очень захотеть, то все получится. Еще бы на волю дорогу найти.
Людоед, Людоед
Что сегодня на обед?
Санька внимательно осмотрелся вокруг. Вокруг валялись кости, клочки истлевшей одежды, различные золотые побрякушки. А вот оружия, к сожалению, не оказалось. Вернее, оно было, но такое ржавое, что казалось, пни — и рассыплется.
Богатырь прошелся по пещере, заглядывая в каждый встречный ход; где она, свобода? Пол в одном из проходов был более утоптан; значит, им пользовались чаше, и, возможно, там и находился выход. Санька осторожно двинулся вперед. Туннель становился все шире, идти было все более удобно, и появилась надежда на скорое окончание этого приключения.
Радужное настроение не испортила даже перегородившая путь большая куча мусора, отдаленно смахивающая на баррикаду. Обойти ее не было никакой возможности, только посередине оставалась небольшая лазейка, в которую мог боком пробраться человек.
Не заподозрив никакого подвоха, Санька с трудом протиснулся в эту узкую щель и уже добрался почти до середины, как за что-то зацепился. Пытаясь вырваться, он несколько раз резко дернулся. Вдруг вся конструкция зашаталась, рядом с ним что-то завалилось, сверху посыпались бревна и камни, рухнул потолок, и парнишку полностью завалило. Оглушенный, облепленный землей и грязью, с трудом дыша, он не мог пошевелить ни рукой, ни ногой. Липкий страх накатил волной, началась истерика, и неизвестно, чем бы все это закончилось, но внезапно рядом послышались голоса, и какие-то люди начали разбирать завал.
Однако чем ближе была помощь, тем тревожнее становилось у Саньки на душе. Неведомые спасители добирались до него явно не с дружескими намерениями: «Попался, душегуб», «Людоед проклятый!», «Сейчас мы ему зададим». Крики становились все громче; вот уже раскиданы последние камни, и крепкие руки вытащили пленника наружу.
Вокруг стояли низкорослые, крепко сбитые длиннобородые человечки в разноцветных плащах с капюшонами, вооруженные топорами и короткими мечами. Его спасителями оказались гномы.
Увидев свою добычу, гномы почему-то замолкли и стояли, растерянно переглядываясь. Наконец один из них, с толстой золотой цепью на шее, шагнул вперед и спросил:
— Ты кто?
— Дед Пихто. Из вашего подземелья выход искал, да застрял. Неужели не видишь?
— Вижу, — зловеще проговорил старший, отступил на шаг назад и сделал быстрый знак рукой. Санька даже охнуть не успел, как его крепко обмотали веревкой и, подталкивая, чтобы пошевеливался, повели куда-то в глубь гор.
Очень скоро они вышли к пещере — такой огромной, что потолок терялся в вышине.
У Саньки захватило дух. Увиденное поразило его, и он даже на мгновение забыл о своем бедственном положении. Здесь, под землей, находился целый город. Протекающая посередине река разделяла его на две части. Подземные мастера в верховье соорудили запруду и установили большое водяное колесо. Вокруг располагались кузницы и мастерские. От колеса при помощи хитроумных приспособлений приводились в движение различные станки, прессы, двигались меха, раздувающие огонь. Ниже по течению располагался жилой район. С левой стороны, поднимаясь уступами вверх, стояли вырубленные в скалах маленькие дома. Справа возвышался чудесный дворец с многочисленными башенками, остроконечными крышами и широкими балконами, украшенными самыми разнообразными коваными узорами. Небольшая площадь отделяла дворец от реки, через которую был перекинут ажурный металлический мостик.
Вместо солнца гномы приспособили толстые свечи. Накрытые большими хрустальными колпаками и установленные в разных концах города, они давали яркий ровный свет. Пленника торжественно провели мимо мастерских, через мост, к дворцу. Подземные жители, завидев процессию, немедленно сворачивали свою работу и шли следом. Вскоре на площади собралась приличная толпа. Все стояли молча, и это не предвещало ничего хорошего. Стоило удирать от людоеда, чтобы попасть из огня да в полымя.
Но вот кольцо расступилось, и внутрь шагнул гном в плаще, застегнутом золотой пряжкой, и с маленькой короной на голове.
— Друзья, — начал он тихим голосом, обращаясь к окружающим. — Сегодня захлопнулась одна из ловушек, которые мы сделали, чтобы обезопасить себя от Огра. В нее попался вот этот человек. Что будем с ним делать?
— Смерть! — закричала толпа.
— Ты слышал, — повернулся к Саньке король. — Наш суд приговорил тебя к смерти.
— Подождите! — запротестовал Санька. — Вы что, издеваетесь? Это судилище, самосуд, суд Линча, все что угодно, но уж никак не суд. На суде обвиняемого хотя бы выслушивают.
Король пожал плечами:
— А зачем? Нам и так все ясно.
— Я не людоед! — в отчаянии выкрикнул Санька. — Посмотрите на меня! Людоед раза в два больше.
— А вас никто и не путает. Да, ты не Огр, но раз ты пришел с той стороны, откуда нам постоянно грозит опасность, то скорее всего ты с ним в сговоре; иначе он бы тебя съел. Те люди, которые хотят жить с нами в мире, приходят к Большому Валуну, который стоит на краю гор у входа в наши владения. Так о чем разговор? — надменно ответил гном и, повернувшись назад, приказал: — Бросьте его в реку, и пусть вода унесет его тело.
Санька отчаянно брыкался, но ничего не мог поделать. Его снова схватили и понесли к реке. Он уже видел мрачную бездну, как раздался голос:
— Прошу простить меня, мой повелитель, сегодня я заканчиваю меч, который заказал Корн, властитель Тероны. Уже нанесены волшебные руны, и осталось только закалить. Могу я использовать кровь этого человека?
Король утвердительно кивнул.
Тут же подскочили подмастерья и быстро перетащили парнишку обратно на другую сторону моста к одной из кузниц, надели на него железный ошейник с толстой цепью и приковали к столбу.
Кузнец раскалил на огне меч так, что он стал ярко-желтым, и медленно подошел к пленнику.
Тот завороженно смотрел на огненную полоску, понимая, что деваться уже некуда, но гном почему-то остановился и спросил, указывая на руку:
— Это что? Где взял?
Санька хотел огрызнуться, но сдержался: все-таки он в плену, а не наоборот.
— Мой охранный амулет. Между прочим, волшебный. Если кто на меня руку поднимет, то через час сам рядом мертвым лежать будет. Так что смотри.
Выслушав это грозное предупреждение, кузнец усмехнулся и, не произнеся ни слова, одним ударом перерубил цепь. Подмастерья потащили недоумевающего богатыря обратно на площадь.
Основная часть народа уже успела разойтись и заняться своими делами, возле короля оставались несколько придворных. Увидев пленника, живого и невредимого, король удивленно приподнял одну бровь. Вместо ответа гном молча показал на колечко.
— Это же Оберег, изготовленный в Подземном мире! И носить его может только тот, кто не имеет против нас, гномов, злых намерений, — воскликнул удивленно король и приказал развязать парнишку. — Мы приняли тебя за врага, но это колечко меняет дело. Ты находишься в королевстве гномов Волшебных гор. Меня зовут Грон.
— Ну, слава богу, — облегченно вздохнул тот и без сил опустился на землю. — Есть еще правда на этом свете.
— А где Огр?
— Нет больше вашего людоеда. Он от недоедания совсем плохой стал; его так шатало, что в кипящий котел свалился. Такая вот душица получилась.
Услышав это, гномы загалдели, перебивая друг друга и оживленно размахивая руками. Некоторые бросились звать остальных, передавая им эту новость. В один миг все побросали работу, и площадь снова заполнилась народом. На бывшего пленника никто уже не обращал внимания. Он смотрел на весь этот базар, наконец не выдержал и спросил у Грона:
— Будьте так любезны, объясните, в чем дело.
— Ты сообщил нам радостную весть. Огр был свирепым людоедом, очень хитрым и осторожным. Он загубил немало моих подданных. Пришлось отгородиться от него завалами, Установить западни и ловушки, хотя и это не спасало. Ты его победил, и мы признательны тебе за это. Но, — гном поднял вверх палец, увидев, что парнишка заулыбался. — хотя ты избавил нас от большой головной боли и у тебя есть колечко, однако мы не очень доверяем людям. От людей вообще очень много неприятностей: они вечно зарятся на наши сокровища, пытаются их украсть. Когда они покупают у нас какие-нибудь вещи, то все время стараются обмануть. Им постоянно всего мало, а при виде золота у многих начинается помутнение рассудка. Ты человек, а значит, ничем не лучше остальных.
— Оно мне надо? У меня есть одно сокровище, но его увезли в тридевятое царство. Это моя Василиса.
— Почему мы должны тебе верить? Береженого и бог бережет. Мы не причиним тебе зла и даже дадим на дорогу припасов, но ты должен сейчас же уйти.
— Да с превеликим удовольствием, только куда? Где выход? И не начнется ли снова землетрясение?
Грон задумчиво посмотрел на Саньку, затем сделал знак остальным замолчать.
— Начнем с последнего вопроса. Горы трясутся только в одном месте: там, где проложена дорога. Здесь этого не происходит. К тому же тряска длится совсем недолго; горы испытывают путника, и если он не испугается, то сможет преодолеть перевал. Далее. Тебе идти в эту сторону. Там находится выход к Большому Валуну. Вот возьми от нас на память меч. Мало ли, пригодится. Теперь плащ, твоя одежда совершенно изорвалась. И наконец, котомка. В ней свежий хлеб и вяленое мясо. Во фляге чудодейственный напиток: даже маленький глоток придает бодрость и силы.
— Вот здорово! — обрадовался Санька и одним махом ополовинил посудину. — Я и так задержался, а у меня каждая минутка на счету. — И он, весело посвистывая, направился в указанном направлении.
Он шел по туннелю, жуя на ходу мясо с хлебом, и размышлял о том, что совсем не обязательно использовать волшебные силы колечка. «Ишь ты, какое название — Оберег». Оказывается, даже здесь, в тридевятом царстве, о нем многие наслышаны. Достаточно просто показать талисман, чтобы разрешились все проблемы.
Проход тем временем стал расширяться. Стало заметно светлее, и вот уже показалось яркое пятно дневного света.
— Свобода! — обрадовался Санька, прибавил шагу, но вдруг почувствовал какое-то беспокойство. Он насторожился и, услышав позади себя тихое шуршание, резко обернулся.
Прямо на него смотрело странное, даже, можно сказать, отвратительное создание: круглые немигающие глаза, омерзительная покрытая бородавками круглая морда с огромной, зубастой пастью.
— Бр-р-р… — содрогнулся от отвращения Санька. — Тебе чего?
Пасть облизнулась.
— Ну конечно, и как я сразу не догадался; еще один голодающий. Может, мне сразу голову посыпать солью и перцем? А этого не хочешь? — возмутился Санька и ткнул в противную морду колечком.
И тут произошло совершенно не то, что ожидалось. Вместо того чтобы в панике удрать, тварь разъяренно зашипела и кинулась на богатыря. Тот едва успел увернуться. Тварь снова бросилась на него. Сообразив, что героизм в данном случае неуместен, паренек швырнул в раскрытую пасть котомку и припустил, только пятки засверкали. Благо до выхода из горы было совсем недалеко. Он выскочил на свет и кувырком покатился вниз по склону, со страхом ожидая, что его сейчас сцапают. Но позади только раздался страшный рев. Санька оглянулся и увидел, что тварь поспешно убралась обратно в нору. Похоже, она боялась солнечного света.
НОВЫЕ ДРУЗЬЯ
Санька медленно приходил в себя. Оказывается, с этим колечком возможны любые неожиданности: то от него шарахаются, как от чумы, а то недолго и самому головы лишиться. Впредь нужно быть поосторожнее.
Он встал и осмотрелся. Прямо перед ним расстилалась березовая роща. Высокие стройные деревья белоснежным хороводом окружали его со всех сторон, и казалось, что он все еще находится в своем родном лесу.
«Интересно, а прошел ли я сквозь Волшебные горы? — задумался паренек. — И где, интересно, сейчас Баюн? Жив ли?» Но сидя на месте, ответа на вопросы не получишь, и он начал спускаться вниз. Вскоре перед ним появилась вымощенная булыжником дорога.
— Все-таки, похоже, я в тридевятом царстве: там, где мы со Змеем приземлились, даже звериные тропы не попадались. А у Берендея я вообще таких ухоженных дорог не встречал. Гномы говорили, что они торгуют с местными жителями. Значит, недалеко должно находиться какое-нибудь селение, и можно будет расспросить, не появлялась ли в этих местах незнакомая царевна.
Замечательная, ровная, без ям и ухабов дорога, по обеим сторонам которой росли аккуратные, одинаковой высоты деревья, весело бежала вперед. Среди листвы порхали и беззаботно распевали птицы.
— Красота! Здесь, наверное, даже дикие звери при встрече раскланиваются и говорят «Здравствуйте», «Извините», «Будьте так любезны», — с умилением глядел по сторонам Санька. — Не то, что наши дебри с препятствиями.
Дорога круто заворачивала, и здесь, за поворотом, он испытал сильнейшее потрясение, лоб в лоб столкнувшись с двухголовым Змеем.
Змей, увидев богатыря, пришел в замешательство, отпрянул назад и уселся себе на хвост. Обе головы, перед этим мирно беседовавшие, разом замолчали, выпучив от изумления глаза. Умная голова попыталась что-то сказать, но лишь сумела промычать нечто невразумительное.
Санька похолодел от страха и остановился как вкопанный, лихорадочно соображая, что делать. Однако, поняв, что бежать бессмысленно, решил дорого продать свою жизнь. Он выхватил меч и выставил его перед собой. Сверкнуло серебро.
Глупая голова, решив опалить богатыря огнем, разинула пасть, глубоко вдохнула и только тут заметила колечко. Вытянув шею, она поняла, что не ошиблась, в панике захлопала глазами и, поперхнувшись своим собственным дымом, раскашлялась.
Втянув в плечи обе свои головы, Змей стал медленно пятиться, затем подскочил и, несмотря на свои крупные размеры, очень резво помчался по дороге обратно с жутким топотом, от которого задрожала вокруг земля.
Санька, обрадованный и растерянный, остался один. Вытирая вспотевший лоб, он пытался понять, в чем дело; ведь в первую их встречу двухголовый его совершенно не боялся. И тут он вспомнил, что в прошлый раз у него не было с собой Оберега.
«Вот тебе и мирная идиллия, — подумал он. — Расслабляться никак нельзя. Сначала мне попадается живой и здоровый Хряк, теперь Змей, кто следующий? Надо бы узнать, откуда здесь эта двухголовая скотина взялась? Может, он тоже причастен к похищению Василисы?»
Теперь Санька шел, настороженно поглядывая по сторонам, готовый ко всяким неожиданностям.
Вдали послышался звон копыт, и вскоре из-за поворота появился рыцарь на белом коне, одетый в серебристые латы и такою же цвета шлем с развевающимися тремя белоснежными перьями. Длинный меч и большой прямоугольный щит с серебряным орнаментом и гербом, изображающим алую розу с шипами на коротком стебле, дополняли эту картину. В руке он держал короткое, перевитое белой лентой копье с пушистой белой кисточкой на конце.
Зрелище было настолько замечательное, что Санька забыл об осторожности и восхищенно рассматривал приближающегося всадника.
Рыцарь, не доехав до него нескольких шагов, остановил коня и грозно прорычат:
— Ты, плебей, прочь с дороги!
Забрало у шлема было опущено, и разглядеть, что это за человек, было невозможно, но Саньку покоробил сам вопрос. Он сложил руки на груди и лениво зевнул:
— С каких пор снеговики с метелками летом под ногами путаются?
От такого вопроса всадник на мгновение замер, а затем, что-то резко прокричав, опустил копье и ринулся в атаку.
Хотя богатырь и был начеку, он едва не попался. Сумев резким рывком увернуться от коня, он не успел отбить копье, которое, хотя и скользнуло мимо, все-таки зацепило плащ. Этого оказалось вполне достаточно, чтобы Санька полетел в кусты. Пока он медленно поднимался, потирая помятые бока, рыцарь развернулся, соскочил с коня и бросился к нему, размахивая обнаженным мечом.
Санька понял, что дело может кончиться для него печально. Свое оружие он потерял при падении и поэтому принялся скакать зигзагами, прячась за деревьями и стараясь не попасть под удар.
— Несчастный трус! — кричал рыцарь, словно заправский дровосек, круша деревья и кусты.
— Давай, давай, работай. На зиму дрова нужны, железяка ржавая, — огрызался Санька, продолжая увертываться. Улучив момент, он пригнул молодую березку, а затем отпустил ее. Деревце резко распрямилось и хлестко ударило противника прямо по голове. Тот остолбенел. Санька воспользовался моментом, подскочил к рыцарю и резким ударом подбил его ноги. И пока тот падал, с лету добавил ногой по шлему. «Бум», — ответил шлем, и оглушенный рыцарь рас тянулся на траве.
Санька привалил его к дереву и, откинув подальше меч, поднял забрало. Увидев, что бедняга без сознания, огорченно покачал головой, стянул с пострадавшего шлем и легко пошлепал его по щекам.
Он встал и осмотрелся. Прямо перед ним расстилалась березовая роща. Высокие стройные деревья белоснежным хороводом окружали его со всех сторон, и казалось, что он все еще находится в своем родном лесу.
«Интересно, а прошел ли я сквозь Волшебные горы? — задумался паренек. — И где, интересно, сейчас Баюн? Жив ли?» Но сидя на месте, ответа на вопросы не получишь, и он начал спускаться вниз. Вскоре перед ним появилась вымощенная булыжником дорога.
— Все-таки, похоже, я в тридевятом царстве: там, где мы со Змеем приземлились, даже звериные тропы не попадались. А у Берендея я вообще таких ухоженных дорог не встречал. Гномы говорили, что они торгуют с местными жителями. Значит, недалеко должно находиться какое-нибудь селение, и можно будет расспросить, не появлялась ли в этих местах незнакомая царевна.
Замечательная, ровная, без ям и ухабов дорога, по обеим сторонам которой росли аккуратные, одинаковой высоты деревья, весело бежала вперед. Среди листвы порхали и беззаботно распевали птицы.
— Красота! Здесь, наверное, даже дикие звери при встрече раскланиваются и говорят «Здравствуйте», «Извините», «Будьте так любезны», — с умилением глядел по сторонам Санька. — Не то, что наши дебри с препятствиями.
Дорога круто заворачивала, и здесь, за поворотом, он испытал сильнейшее потрясение, лоб в лоб столкнувшись с двухголовым Змеем.
Змей, увидев богатыря, пришел в замешательство, отпрянул назад и уселся себе на хвост. Обе головы, перед этим мирно беседовавшие, разом замолчали, выпучив от изумления глаза. Умная голова попыталась что-то сказать, но лишь сумела промычать нечто невразумительное.
Санька похолодел от страха и остановился как вкопанный, лихорадочно соображая, что делать. Однако, поняв, что бежать бессмысленно, решил дорого продать свою жизнь. Он выхватил меч и выставил его перед собой. Сверкнуло серебро.
Глупая голова, решив опалить богатыря огнем, разинула пасть, глубоко вдохнула и только тут заметила колечко. Вытянув шею, она поняла, что не ошиблась, в панике захлопала глазами и, поперхнувшись своим собственным дымом, раскашлялась.
Втянув в плечи обе свои головы, Змей стал медленно пятиться, затем подскочил и, несмотря на свои крупные размеры, очень резво помчался по дороге обратно с жутким топотом, от которого задрожала вокруг земля.
Санька, обрадованный и растерянный, остался один. Вытирая вспотевший лоб, он пытался понять, в чем дело; ведь в первую их встречу двухголовый его совершенно не боялся. И тут он вспомнил, что в прошлый раз у него не было с собой Оберега.
«Вот тебе и мирная идиллия, — подумал он. — Расслабляться никак нельзя. Сначала мне попадается живой и здоровый Хряк, теперь Змей, кто следующий? Надо бы узнать, откуда здесь эта двухголовая скотина взялась? Может, он тоже причастен к похищению Василисы?»
Теперь Санька шел, настороженно поглядывая по сторонам, готовый ко всяким неожиданностям.
Вдали послышался звон копыт, и вскоре из-за поворота появился рыцарь на белом коне, одетый в серебристые латы и такою же цвета шлем с развевающимися тремя белоснежными перьями. Длинный меч и большой прямоугольный щит с серебряным орнаментом и гербом, изображающим алую розу с шипами на коротком стебле, дополняли эту картину. В руке он держал короткое, перевитое белой лентой копье с пушистой белой кисточкой на конце.
Зрелище было настолько замечательное, что Санька забыл об осторожности и восхищенно рассматривал приближающегося всадника.
Рыцарь, не доехав до него нескольких шагов, остановил коня и грозно прорычат:
— Ты, плебей, прочь с дороги!
Забрало у шлема было опущено, и разглядеть, что это за человек, было невозможно, но Саньку покоробил сам вопрос. Он сложил руки на груди и лениво зевнул:
— С каких пор снеговики с метелками летом под ногами путаются?
От такого вопроса всадник на мгновение замер, а затем, что-то резко прокричав, опустил копье и ринулся в атаку.
Хотя богатырь и был начеку, он едва не попался. Сумев резким рывком увернуться от коня, он не успел отбить копье, которое, хотя и скользнуло мимо, все-таки зацепило плащ. Этого оказалось вполне достаточно, чтобы Санька полетел в кусты. Пока он медленно поднимался, потирая помятые бока, рыцарь развернулся, соскочил с коня и бросился к нему, размахивая обнаженным мечом.
Санька понял, что дело может кончиться для него печально. Свое оружие он потерял при падении и поэтому принялся скакать зигзагами, прячась за деревьями и стараясь не попасть под удар.
— Несчастный трус! — кричал рыцарь, словно заправский дровосек, круша деревья и кусты.
— Давай, давай, работай. На зиму дрова нужны, железяка ржавая, — огрызался Санька, продолжая увертываться. Улучив момент, он пригнул молодую березку, а затем отпустил ее. Деревце резко распрямилось и хлестко ударило противника прямо по голове. Тот остолбенел. Санька воспользовался моментом, подскочил к рыцарю и резким ударом подбил его ноги. И пока тот падал, с лету добавил ногой по шлему. «Бум», — ответил шлем, и оглушенный рыцарь рас тянулся на траве.
Санька привалил его к дереву и, откинув подальше меч, поднял забрало. Увидев, что бедняга без сознания, огорченно покачал головой, стянул с пострадавшего шлем и легко пошлепал его по щекам.