Крамер Элли. Избранница

   – Сколько повторять, что я достаточно взрослая и сама в состоянии отвечать за свои поступки. – Она избегала смотреть на него, перекладывая бумаги на столе. – Но поскольку ты прирожденный мастер по советам, подскажи, как мне поступить в сложившейся ситуации?
   Он улыбнулся, догадавшись, что Джессика больше на него не сердится. Она растаяла под его пальцами. Если такую реакцию спровоцировал легкий массаж плеч, то что же могла сулить серьезная любовная прелюдия?
   – Проще простого, – беззаботно ответил он. – Сообщи, что по недосмотру статья не вошла в номер. Читатели поймут. Все люди совершают ошибки. И даже богини журналистики. А репортаж опубликуй на следующей неделе.
   – Но к тому времени эти новости уже устареют, – возразила Джессика.
   – В мировом масштабе – да. Но горожане вырежут статью на память, и все будут счастливы.
   – И моя профессиональная честь будет восстановлена?
   – Она и не была под сомнением.
   Вечером того же дня, вернувшись домой и пройдя в гостиную, Джессика удивленно остановилась в дверях.
   – Почему у вас на столе стоят четыре тарелки? – спросила она деда. – Ты пригласил на ужин гостя?
   – Вообще-то да. – Опираясь на костыль, Тиллинг подошел к плите и убавил газ. – Срочно требуется твоя помощь.
   Джессика надела фартук и вздохнула.
   – Только под твоим чутким руководством. Что мы готовим?
   – Курица уже в духовке, осталось потушить картофель и сделать салат. Ням-ням, надеюсь, получится вкусно.
   – А кто приедет к нам? – Луис играл с Зевсом, дразня его тонким шелковым шнуром. – Берни? Да? Скажи, что это будет Берни!
   Пожалуйста, не говори, что это будет именно он! – Джесс затаила дыхание. Воспоминания о потрясающем массаже и о реакции на него ее собственного тела до сих пор не давали ей покоя.
   – Что ж, ты прав. Это Бернард. – Дедушка помог внучке выложить в плетеную корзину булочки, купленные к ужину. – Я попросил его посмотреть стиральную машину. А за это мы должны угостить его вкусным ужином. Представляешь, как холостяки устают все время готовить себе еду?
   – Здорово! Здорово! – Луис захлопал в ладоши. – Я приготовлю книгу, чтобы он почитал мне продолжение сказки про мальчика-волшебника.
   – Дедушка позвал Берни, чтобы он отремонтировал стиральную машину. Это может занять немало времени, дорогой. А потом ему надо будет торопиться домой. – По крайней мере Джессика на это надеялась.
   Дед бросил на нее странный взгляд.
   – Он сказал мне, что сегодня совершенно свободен.
   – О Боже, – пробормотала Джессика.
   – И по моим сведениям, он может появиться здесь с минуты на минуту. Думаю, у тебя времени в обрез, чтобы привести себя в порядок.
   Джесс оглядела себя и одернула строгую черную юбку.
   – Разве у меня есть проблемы с внешностью?
   – Просто наш ужин – не деловая встреча. Почему бы тебе не надеть что-нибудь такое… Ну не мне же тебя учить всяким там женским штучкам.
   – Дедушка, прекрати сейчас же, – рассмеялась она. – Разве Бернард Прайд мой гость?
   – Я этого и не говорил. – Старик озорно подмигнул Луису. – Но он наш гость, правда, чемпион?
   – Угу, – кивнул мальчик. Он повернулся к матери и шутливо вытолкал ее из кухни. – Мамочка, надень свою лохматую рубашку. Ты в ней такая красивая!
   Некоторое время спустя Джессика уже сидела за столом напротив Бернарда, не смея поднять глаз от тарелки, и проклинала себя за то, что поддалась на провокацию с переодеванием. И дернуло же ее нарядиться в эту полупрозрачную блузку со множеством оборок спереди и на рукавах? Ах, да, она же так нравилась ее сыну! Зачем же тогда было прибавлять к своему наряду большие сверкающие сережки из капельного серебра? И узкие черные брюки? Даже волосы она постаралась заколоть по особенному. А зря! Теперь их тянуло на макушке, а красивые металлические шпильки пребольно врезались в кожу.
   Уф! Сейчас она чувствовала дикое отвращение, осознав, что прихорашивалась умышленно.
   – Очень вкусная курица, мистер Тиллинг, – похвалил Бернард хозяина дома. – В чем секрет ее приготовления?
   – О, мясо в нашей семье всегда готовили мужчины! – радостно воскликнул Луис-старший. – Сегодня я учил этому правнука. – Старик потрепал мальчика по кудрявой голове. – А особого секрета нет. Просто хороший подбор специй в маринаде. Вот и все.
   – Очень вкусно, – повторил Бернард Прайд. – Как считаешь, Джесс?
   – Что? – Черт! Он застал ее врасплох за всякими малопристойными мыслями. – Курица? Да, конечно, она очень вкусная. – И для наглядности отправила в рот очередную порцию мяса.
   – Как продвигается подготовка спектакля? – спросил Тиллинг.
   – Как всегда. Сначала мне кажется, что нас ждет самое большое фиаско, потом, ближе к премьере, я становлюсь более оптимистичным. В конце концов спектакль проходит на ура.
   – Обязательно приду посмотреть. – Дедушка стал объяснять Джессике, что на базе школы уже давно существует театральный кружок, в котором играют и дети, и взрослые. Берни писал сценарии. В прошлом году его пьеса восхитила зрителей и обсуждалась ими несколько месяцев подряд.
   Но Прайд стал отмахиваться от комплиментов. Он не переставал удивлять ее. Теперь еще и сценарист? Вдобавок к психологу, романисту, репортеру, добровольцу-пожарному и мастеру по ремонту стиральных машин. Чем именно он увлекался в качестве хобби? Медициной? Или космическими сигналами?
   Джессика вызвалась помыть посуду, пока дедушка отдыхал, а Берни читал Луису книжку. Когда сонного мальчика уложили в постель, Луис-старший объявил, что тоже собирается лечь спать.
   – Но еще совсем рано, – возмутилась Джессика. Ее вовсе не привлекала перспектива остаться наедине с Прайдом, пока тот будет чинить машинку.
   – Обязанности няни и повара, возложенные сегодня на мои старые плечи, истощили запас жизненной энергии, – важно произнес старик. В глазах его плясали лукавые огоньки. – Поэтому я нуждаюсь в дополнительных часах отдыха. Ох-хо-хо. – Он притворно вздохнул, пожелал всем спокойной ночи и степенно удалился в свою комнату.
   Джессике не оставалось ничего другого, как проводить Берни в ванную комнату, где стояла злополучная стиральная машина. Он поставил на пол чемодан с инструментами, который привез с собой, и засыпал ее вопросами по поводу поломки, попутно снимая толстый шерстяной джемпер.
   У Джессики перехватило дыхание, когда она увидела его накачанные бицепсы, выступавшие из-под коротких обтягивающих рукавов спортивной рубашки. И тихо выдохнула, когда он одним движением легко отодвинул машинку от стены.
   Берни проверил соединения, что-то сделал со шлангами, открыл свой чемодан, достав из него большой гаечный ключ и металлический фонарь на длинной ручке. Потом она держала этот фонарь, пока Берни закручивал что-то там такое. Она не запомнила, что именно, потому что перестала обращать внимание на окружающее. Она забылась в тот момент, когда он снял джемпер. Боже! Она и не подозревала, как сексуально мог выглядеть мужчина в обтягивающей рубашке поло с большим инструментом в руке, которым он умело орудовал.
   – Что? – Он спросил о чем-то, но она не услышала. Мысль о больших инструментах увела ее воображение по другой дорожке.
   – Передай мне вон ту катушку ленты, пожалуйста, – повторил он.
   Его пальцы коснулись руки Джессики, когда она передавала моток изоляции, и ее словно пронзило электрическим разрядом. От неожиданности девушка отступила назад. Наваждение. Ее снова одолевали эти низкие похотливые порывы. Стоило найти предлог, чтобы убежать к себе в комнату, укрыться за закрытыми дверями и крепкими засовами. Если она этого не сделает, произойдет что-то ужасное.
   Но ничего такого не последовало. Она не пошевелилась. Черт! Она едва могла дышать.
   Берни отложил инструменты и поднялся с колен.
   – Готово. Но лучше проверить, чтобы убедиться наверняка. Ты не против? – Он посмотрел на корзину с грязным бельем, стоящую в углу.
   Он что, еще собирался и стирать? Неужели талантам этого мужчины не было предела?
   – Принимаю молчание как знак согласия. – Берни открыл воду, которая стала набираться в машинку, туда же полетело и содержимое корзины. Джессика слишком поздно вспомнила, что там лежало и ее нижнее белье. Она выхватила корзину, но опоздала. Крышка стиральной машинки захлопнулась.
   – Буду откровенным. В своих фантазиях о тебе, признаюсь, их было очень много, я всегда представлял Джессику Лейн в шелковом белье. Теперь я убедился, что ты предпочитаешь хлопчатобумажный трикотаж.
   Она хотела разозлиться, но для этого не осталось сил. Она могла думать только о том, как эротично он выглядел в этой рубашке. Может, пора было сдаться глупым, но таким навязчивым порывам?
   Да. Пора.
   Джессика прекрасно понимала, что делала. Двумя руками она вытащила его тонкую рубашку из-за пояса джинсов и воплотила в жизнь свою собственную маленькую фантазию. Запустив ладони под ткань, она прошлась по округлым твердым мышцам на его груди.
   Берни застонал и притянул ее к себе. Прежде чем она успела о чем-либо подумать, их губы слились в еще одном горячем поцелуе. Но на этот раз Джессика была готова. Она отвечала. Ее губы приоткрылись, и его язык устремился внутрь. От его чувственного исследования и интимности прикосновений у нее захватило дыхание.
   Он углубил поцелуй и почувствовал, что Джессика прижалась к нему всем телом. Объятия в ванной Луиса Тиллинга не входили в его планы, но в спонтанности не было ничего плохого. Джессика провела руками по его плечам, притягивая к себе. Не прерывая поцелуя, он подхватил девушку, подсадил ее на стиральную машинку и включил программу стирки. Их поцелуи были такими жадными и голодными, что не прерывались, пока в машинке бурлила вода. Но режим стирки перешел в режим отжима, и агрегат затрясся самым провоцирующим образом. Джессика застонала. Берни протяжно вздохнул. Он не думал, что сможет долго это выносить.
   Не отрывая губ, он прошелся пальцами по ее спине снизу вверх и, прикоснувшись к шпилькам, быстрым движением вытащил их из волос. Тугой замысловатый пучок рассыпался по плечам шелковым каскадом. Он запустил в него руки и обнял ладонями ее изящный затылок.
   Джессика ответила тем же, взъерошив его макушку. От него так чертовски приятно пахло, а его тело было таким большим и горячим, что ее кровь превратилась в расплавленный металл. Джессику охватило желание и мысли о возможности его удовлетворения. Какого черта! Она никогда не считала себя легкодоступной. Но в тот момент в ее сознании не было сомнений. Она хотела быть такой.
   И именно на стиральной машине! Берни ощущал ту же острую потребность, что и Джессика. Он точно не понял, как перешел от пункта А к пункту С, минуя пункт В, потому что сильно увлекся. Но время было неподходящим, а место тем более.
   Чувствуя себя самым большим мучеником, он разомкнул свои губы и, тяжело, прерывисто дыша, зарылся лицом в ее волосы на шее. В стиральной машинке раздался щелчок, и она застыла.
   – Вот это да, – произнес Берни через несколько секунд. Его тело отказывалось воспринимать приказ, что веселье закончилось.
   – Не могу поверить, что мы это делали. – Ее смех прозвучал довольно неловко.
   – Мне понравилось. Готов бросить психологию и наняться в мастера по ремонту стиральных машинок на полный рабочий день.
   Он сказал это так серьезно, что Джессика расхохоталась. Но потом она вдруг стала серьезной. Оправив оборки на блузке и одернув ее, она подумала, что не стоило забываться. Через несколько недель она уедет отсюда навсегда.
   – Надеюсь, ты не думаешь, что произошедшее сейчас что-то меняет.
   – О, но ведь это действительно кое-что меняет, – сказал он, тяжело вздохнув и заправляя рубашку в джинсы. – Я больше не смогу смотреть на стиральные машинки так, как раньше.

***

   Если бы Прайду вменили в обязанность оценить по пятибалльной системе поведение Джессики Лейн с момента их последнего поцелуя, он поставил бы ей пять с плюсом за отчужденность, равнодушие и неприступность.
   Обладая тактом и пониманием, он проявил великодушие, несколько дней не показываясь ей на глаза и давая возможность прийти в себя. Он предположил, что сила чувств в тот вечер могла напугать ее. Вероятнее всего, потеря контроля, заставившая Джессику залезть ему под футболку, должна была вызвать в ее сердце дикий страх.
   Но теперь с него было довольно. Он влетел в редакцию с перекошенным от негодования лицом.
   – Куколка, ты случайно ничего не перепутала? – прорычал Берни, швыряя на стол Джессики помятый номер последнего выпуска городской газеты.
   Она с безразличным видом оторвала взгляд от папки с бумагами и посмотрела на скомканные листы.
   – Что тебя не устраивает? Передовица? Ее написала я.
   – Мне это известно. Но тебе не кажется, что эта статья немного… скажем так, безнравственна? – Он чуть не плевался в свой кофе, когда утром за завтраком читал ее сочинение. И до сих пор не мог поверить, что Джессика решила выступить в пользу постройки в их городе зала для игровых автоматов и казино. Удивление, не покидавшее его, под конец переросло в возмущение или даже негодование.
   Берни не мог понять, почему она заняла такую позицию. Ведь Джессика слышала его выступление на последнем заседании городского совета, в котором он высказывался резко против этой затеи. Ее статья воспринималась почти как сведение счетов с Берни Прайдом, а не выражение своей политической позиции.
   – А я вовсе не считаю ее безответственной, – сказала девушка. – Я проверила. Компания-инвестор имеет хорошую репутацию. Вовремя производит выплаты и предоставляет рабочие места местным жителям. Увеличится доход городской казны. Это хороший экономический стимул.
   – На городском совете ты конспектировала речи выступающих. Непохоже, что ты внимательно меня слушала. – Он тоже подготовился к выступлению, предоставив убедительные данные, что в других небольших городах после открытия таких развлекательных центров резко усиливалась криминогенная обстановка. Вырастал уровень преступности, учащались ограбления, воровство, разбои и изнасилования. Многие жители Ишбери разделяли его точку зрения, считая, что городской бюджет не стоило укреплять такой ценой.
   Джессика развернулась лицом к Прайду.
   – Я прекрасно слышала, о чем ты говорил. Но согласиться с твоей точкой зрения не могу. Это мне позволено?
   – Еще бы, ты же главный редактор.
   Она снова уткнулась в бумаги.
   – И все же я не понимаю, зачем ты это делаешь? – снова начал Берни. – Ты же только и говоришь, что скоро уедешь отсюда.
   – Да. – Она демонстративно сверилась с календарем, лежащим на столе. – Какое счастье. Осталось потерпеть совсем немного. Я просто считаю дни до того момента, когда это случится.
   Она намеренно напомнила ему, что время шло, а они до сих пор действовали наперекор друг другу. Эта мысль поразила его, как удар поддых.
   – Тогда почему ты продолжаешь бороться за то, что явно не подходит нашему городу?
   – Потому что у меня на этот счет другое мнение.
   У него в запасе были и другие аргументы, но Берни понял, что разговор ни к чему не приведет.
   – Может, дело совсем не в игровых автоматах?
   – То есть? О чем ты говоришь?
   Берни заметил, что Лилиана всеми силами старается не проявлять интереса к горячему спору, разгорающемуся у нее под носом.
   – Я думаю, что дело… в стирке, – триумфально выпалил он.
   Джессика фыркнула.
   – Еще чего!
   – Разве нет? – В его голосе слышались самодовольные нотки. – И твой поступок не что иное, как диверсионная тактика. Ты рассчитала, что разозлишь меня и тем самым отвлечешь мое внимание от основной цели.
   – Ты спятил! Самодовольный нахал. Безумец, – прошипела Джессика надменно. – Хочешь – верь, а хочешь нет, но дело вовсе не в твоей персоне.
   – Может, и нет, – примирительно согласился Берни. – Или все-таки да?
   – Нет, Прайд. – Она захлопнула папку и швырнула в ящик стола, задвинув его с грохотом. – Если хочешь, я объясню тебе, в чем проблема. Все просто: моя система убеждений находится в прямом и фатальном противоречии с твоей.
   – Согласен.
   – И точка!
   – Ладно… – Он пожал плечами. – Не буду возражать, если такая формулировка избавит тебя от бессонницы.
   Она схватила карандаш и нацелилась им в Берни, как миниатюрным копьем. Он выставил ладонь, защищаясь.
   – Так же моя формулировка ясно указывает на фундаментальные различия между нами.
   Он наклонился над ее столом, и его глаза оказались напротив ее.
   – И в чем же, скажи на милость, состоят наши различия?
   Он признал, что Джессика Лейн не так-то легко сдавалась. Молодая женщина не отводила глаз и смотрела на него в упор. К счастью, он находил ее воинственность очень возбуждающей.
   – Во-первых, – сказала она, – я могу видеть картину в целом, а ты – нет. Я просчитываю варианты с разных сторон, а ты лишь часть. Я знаю, что помимо Ишбери существуют и другие миры, ты же не желаешь слышать об этом.
   Если бы он не был так раздосадован, а Лилиан не наблюдала за их спором с таким любопытством, Берни поцеловал бы ее прямо сейчас, чтобы заставить замолчать и загасить огонь перепалки. Но вместо этого он продолжал препираться.
   – Докажи.
   – Что ты сказал? – возмущенно воскликнула Джессика.
   – Ты слышала. Говоришь ты или молчишь, я обеими руками за то, чтобы провести еще один цикл стирки. В любое время. В любом месте. А ты?
   Он заметил, что Джессика бросила быстрый взгляд на Лилиан, которая, казалась, была удивлена, что они с такой свирепостью обсуждали какую-то пресловутую стирку. Потом она оперлась ладонями о стол, приподнявшись со стула, и наклонилась в сторону Берни. Джессика заговорила почти шепотом, но это только добавило ядовитости ее голосу.
   – Я не стала бы заниматься с тобой стиркой, Берни Прайд, если бы ты даже оказался последним мужчиной на планете.
   – Кто тебе поверит?
   – Мне все равно.
   – О, а я думаю, что совсем наоборот, – парировал он. – Понимаешь, тебе просто необходима стирка. И твоя самая большая проблема в том, что ты слишком долго накапливаешь белье. Я уверен, что ты серьезно нуждаешься в хорошей стирке с большим количеством мыльной пены.
   Ее глаза расширились и снова сузились от негодования.
   – Неужели?
   – Да.
   – Позволь и мне сказать кое-что о стирке, Прайд. Я могу позаботиться о своих проблемах в этой области самостоятельно. И мне не нужен ни ты, ни кто-либо другой в помощники.
   Он улыбнулся. Джессика была хороша. Парень с уязвимым самолюбием убежал бы от нее без оглядки, обливая слезами попранную гордость. Но он был доволен тем, что позволил ей выиграть этот раунд. Теперь у нее будет информация для размышлений. Берни направился к двери.
   – Ладно, Джессика Лейн. Только не ройся в моем чемодане с инструментами, когда в следующий раз твоей стиральной машине потребуется ремонт.
   Прощальная фраза Прайда стала для нее головной болью на весь день. Она ездила по городу, собирая кусочки новостей и продавая рекламные места. Везде шутили по поводу ее штрафа за превышение скорости. Заметка об этом появилась в рубрике «Новости полиции», вероятно чтобы предостеречь добропорядочных жителей от безответственных маньяков-водителей.
   Проезжая мимо хозяйственного магазина, Джессика взглянула на витрину. Неожиданно пестрящие за стеклом разноцветные упаковки стирального порошка вызвали неприятные, нервирующие воспоминания. Неужели нигде ей не найдется спасения от этого человека? Или от постоянных напоминаний о ее собственных глупых порывах?
   Что же такого особенного было в Берни Прайде? Каким образом ему удавалось быть таким… идеальным? Он вклинился в ее жизнь, словно песчинка в нежную мякоть устрицы. Раздражал ее своим присутствием, но одновременно каким-то образом умудрялся превратить их общение в нечто особенное. Ей не доводилось встречать такого мужчину, как он. Черт! Такого, как он, не существовало. Берни Прайд был единственным в своем роде. И то, что ей пришлось это признать, становилось еще одной проблемой. Она действительно накапливала стирку уже в течение нескольких лет.
   Невесело усмехнувшись этим мыслям, Джессика притормозила машину напротив магазина автозапчастей Гиббона. Она договорилась о встрече с его владельцем по поводу рекламы скидок в честь годовщины открытия.
   Ларри Гиббон собирался закрываться и опускал решетки на окнах. Он пригласил Джессику внутрь, на ходу объясняя, какую именно рекламу хотел бы видеть на страницах городской газеты в честь двадцатилетнего юбилея магазина. Она записала его пожелания, задав кое-какие вопросы и уточнив детали.
   – С вами все в порядке, мистер Гиббон? – спросила девушка, заметив пробежавшую по лицу мужчины гримасу боли.
   Он сжал кулак и прижал его к груди.
   – Это все мой желудок. За обедом я съел слишком много маринованной капусты. Теперь расплачиваюсь за жадность.
   Джессика просмотрела сделанные записи, продолжая внимательно наблюдать за мужчиной. Лари пустился в воспоминания, рассказав, как долго копил деньги, чтобы начать торговлю. И что он не хотел уходить на пенсию, собираясь продолжать работать, пока его не вынесут отсюда вперед ногами.
   Всматриваясь в посеревшее лицо пожилого мужчины, Джессика подумала, что это могло случиться в любую минуту. На лице Ларри выступила испарина. Она и не знала, что от простой изжоги так бросало в пот.
   – Извините, мисс Лейн. Мне надо присесть. – Он повернулся, чтобы придвинуть стул, схватился рукой за грудь и рухнул на пол.
   Джессика вскрикнула. Она кинулась к упавшему мужчине.
   – Мистер Гиббон! – Ресницы старика затрепетали. Он судорожно пытался сделать вдох, не в силах произнести ни слова. – Держитесь. Я позвоню врачу.
   Она подбежала к телефону и набрала номер неотложной помощи. Передав подробно адрес и причину вызова, Джессика снова вернулась к |Гиббону. Скороговоркой бормоча утешительные слова, девушка скинула пальто и подложила старику под голову. Она не знала, что еще можно было сделать, и начала паниковать. Гиббону явно становилось все хуже. Он дышал с большим трудом и сделался бледным как мел. Где же скорая?
   Берни ехал домой, когда в его машине включилась рация. Она была у всех четырех членов добровольной бригады быстрого реагирования. Приняв от диспетчера вызов, Прайд сообщил, что находится в трех минутах езды от пожарной станции. Приехав туда, он запрыгнул в пожарный фургон, взял чемодан с оборудованием для оказания неотложной помощи и, вернувшись в свою машину, помчался на место происшествия. Припарковав машину прямо напротив дверей магазина и прихватив привезенный чемодан, Берни кинулся внутрь.
   Он не ожидал увидеть склонившуюся над стариком Джессику. Она подняла голову, услышав приближающиеся шаги, и тоже удивленно взглянула на него.
   – Берни? Что ты здесь делаешь?
   – Не сейчас. – Меньше всего она ожидала увидеть его в роли спасателя, но времени на объяснения не было. Ларри плохо выглядел. Его кожа приняла землистый оттенок, а губы посинели. Берни прижал пальцы к сонной артерии старика. Нитевидный пульс едва ощущался и вдруг оборвался совсем. Медлить было нельзя.
   Достав из чемодана переносной дефибриллятор, Берни разорвал рубашку Гиббона и приложил прибор к его телу. Автомат сам выбирал нужный режим стимуляции. Оперевшись о стену, Джессика безмолвно наблюдала за происходящим.
   После третьего разряда сердце Ларри снова забилось. Вскоре ритм установился, и Берни надел на лицо пациента кислородную маску. Потом он вытащил из кармана носовой платок, вытер вспотевший лоб и облегченно улыбнулся девушке.
   – Он выживет.
   Машина «скорой помощи» приехала только через двадцать минут. Ларри Гиббона уложили на носилки и погрузили в салон реанимобиля. Мужчина пришел в сознание и удивленно оглядывался по сторонам. Ему не разрешили шевелиться. Берни держал его за руку, успокаивая и утешая. Он обещал позвонить жене Ларри, чтобы она приехала к нему в больницу.
   Раньше Джессика описывала множество подобных случаев спасения, всегда сохраняя при этом строгую профессиональную беспристрастность. Но никогда еще она не была настолько близка к драматическому исходу и тронута до глубины души счастливым поворотом событий. Берни Прайд спас жизнь другого человека с такой легкостью, как будто только этим всегда и занимался. Словно это было обычным делом.
   А для нее это показалось чудом. Он снова заставил биться остановившееся сердце.
   – Думаешь, с ним действительно теперь все будет в порядке? – спросила Джессика, когда вдалеке смолк вой сирены.
   – Я не врач, но полагаю, что да. По статистике, выживает восемьдесят три процента людей, перенесших остановку сердца.
   – Невероятно.
   – В медицине за последнее время произошел большой прорыв. Появилось много умных приборов. Многих людей начали обучать правилам оказания первой помощи. Я тоже прослушал такой курс. И еще трое человек из Ишбери. Все они добровольцы из пожарной дружины. – Он улыбнулся и пошел к телефону звонить жене Ларри.
   – Почему ты этим занимаешься? – Она никогда не встречала человека, так много делающего для других. Причем абсолютно бескорыстно.