Крамер Элли. Избранница

   – Я умею и кое-что еще в этой жизни.
   Она допила вино и поставила бокал на столик.
   – Когда мы будем ужинать? Наблюдая, как ты демонстрировал на пожаре силу своих мускулов, я проголодалась.
   – Очень несвоевременная смена разговора. Но на первый раз я прощаю. – Он поднялся и предложил ей руку, чтобы помочь встать – Пойдем, я накормлю тебя, пока ты не упала в голодный обморок.
   Он повел ее на кухню, но неожиданно развернулся и прижал к себе. Джессика уперлась ладонями в его грудь, изображая гнев.
   – Ты обещал вести себя прилично.
   – Да. И я выполню свое обещание.
   Джессика позвонила домой. Дедушка и Луис сказали, что у них все в порядке, что они играют в настольную игру и скоро собираются спать. Что ей не о чем волноваться, чтобы она наслаждалась своим ужином и хорошо отпраздновала день рождения. Тайный сговор был налицо.
   Она ничего не сказала Прайду. Накрыла на стол, сделала салат, а Берни занимался гарниром. Потом они пили вино, лакомились закусками и засиделись допоздна.
   – Я давно хотела кое о чем спросить у тебя. – Девушка повертела в руках бокал.
   – Конечно, я женюсь на тебе.
   Она рассмеялась.
   – Нет, не об этом. Однажды ты обмолвился, что путешествовал после учебы и что был в Африке. Почему больше ты никогда не рассказывал мне об этом? Может, сейчас?
   Лицо Берни стало серьезным.
   – Да как-то нечего рассказывать. Уехал и приехал, обычное дело.
   Джессика почувствовала, что он что-то скрывает, но решила не настаивать.
   – Не знала, что психологам полезно практиковаться в путешествиях.
   Он усмехнулся.
   – Тогда я еще не решил окончательно заниматься психологией. Это длинная и не очень интересная история. Может, потом, как-нибудь, напомнишь мне и я расскажу подробнее.
   Она напомнит. Она настойчива. Но сейчас интуиция подсказывала, что не стоит давить на Берни.
   – Тогда расскажи о романе, который пишешь.
   – Тоже не особо приятная тема. Разговоры про это ослабляют приток творческой энергии. Ты ведь понимаешь о чем я?
   – О, конечно. А разрешение прочесть его тоже ослабит творческую энергетику?
   – Я подумаю. Что мы все обо мне? Давай поговорим о Джессике Лейн.
   Она удивилась, что так легко раскрыла душу этому человеку. Он был хорошим слушателем, и девушка не успела оглянуться, как уже рассказывала ему о своем одиночестве в детстве. О тоске по отцу. Об отсутствии у бывшего мужа привязанности к сыну.
   – Он меня бесит, когда говорит, что станет уделять ему больше внимания, лишь только Луис станет взрослее.
   – Странно, Луис отличный парень, – искренне удивился Берни. Он очень привязался к мальчику. – Общение с ним приносит радость.
   – Чарльз не разделяет твоего восхищения детьми.
   – Еще один показатель, что вы были неподходящей парой. – Он посмотрел на свои руки, лежащие на столе. – У тебя еще остались к нему какие-нибудь чувства?
   Джессика покачала головой.
   – Мы расстались много лет назад. А теперь, посмотрев на отношения твоих родителей, на семью Софи и Хьюго, я вообще сомневаюсь, что любила его когда-либо. Наш брак был ошибкой.
   – Нет, не был. – Берни положил свою ладонь на ее пальцы. – У тебя родился сын.
   – Ты прав, как всегда. – Она встала и начала убирать посуду. – Потому что заставляешь меня думать о себе лучше. Заставляешь осознавать вещи, которых я раньше не понимала. Откуда ты черпаешь свою проницательность?
   – У меня мудрая душа. Оставь эти тарелки. – Он взял Джессику за руку и повел обратно в гостиную. – У меня запланировано нечто, намного интереснее мытья посуды.
   Джессика села на диван, и Берни попросил ее закрыть глаза. Потом исчез на кухне и вернулся в гостиную с большим праздничным тортом. Поставив его на стол, он выключил свет и зажег разноцветные маленькие свечки, которыми был украшен кулинарный шедевр из взбитых белков, крема и шоколадной крошки с орехами.
   Джессика сидела, закрыв глаза и сложив на коленях руки, с прямой спиной, как послушная ученица. Ее лицо было таким прекрасным, нежным и спокойным, что Берни пришлось преодолеть искушение заняться с ней более взрослыми штучками, чем задувание свечей и распевание поздравительных гимнов. Некоторое время бедняга просто стоял и смотрел на нее, зажав в кулаке маленький сверток с подарком. Он так часто представлял Джессику здесь, в своем доме. И хотел сейчас прочувствовать радость ее присутствия еще и еще раз. Его сводили с ума и исходящий от нее аромат, и интонации ее голоса. Один вид этой милой женщины наполнял его необыкновенным чувством счастья.
   – Что-то ты притих. Уже можно посмотреть? – тревожно спросила Джесс. – Я начинаю волноваться.
   – Терпение, терпение. – Берни положил подарок на камин, принес гитару и поставил ее на пол, прислонив к дивану. – Теперь пора. Можешь открывать глаза.
   Несколько секунд она безмолвно смотрела на торт с горящими свечами, а потом рассмеялась.
   – Ах, тебе не стоило так беспокоиться. – Улыбка Джессики светилась счастьем. – Нет, Берни, я серьезно. Вовсе не обязательно было…
   – А что в этом плохого? – Он сел рядом и оглядел торт. – Разве он не чудо кулинарии?
   – Чудо – это ты! – Джессика обмакнула палец в крем и попробовала на вкус сладкую массу. Он поймал ее руку и медленно слизал остатки крема, глядя на нее в упор. Ее дыхание участилось, а зрачки расширились от удивления. Берни потребовалась вся имеющаяся у него сила воли, чтобы сдержать данное обещание. Он не обманщик. Но он не будет против, если Джессика передумает и сама проявит инициативу.
   – О, сейчас я исполню для тебя музыкальное поздравление. И мне стоит поторопиться, потому что свечки почти прогорели, а ты должна успеть их затушить и загадать желание.
   Он накинул на плечо ремень гитары, взял несколько пробных аккордов и запел «Хэппи без дэй» в весьма оригинальной аранжировке. Когда он замолчал, Джессика зааплодировала так энергично, что пламя свечей заколыхалось в разные стороны.
   – Браво, маэстро! Большое спасибо.
   – А теперь, давай! – Он указал на торт, отвлекая ее внимание, а сам схватил подарок и спрятал его за спиной.
   Она набрала побольше воздуха и задула трепещущее пламя свечей. Тонкие струйки дымков повисли в воздухе.
   – А желание не забыла загадать?
   – Нет.
   – Скажи, о чем оно?
   – Не могу. Иначе не сбудется. Еще раз спасибо. Все потрясающе.
   – Мы залили парафином торт, но, может, это компенсирует тебе потерю угощения? – Он протянул ей сверток.
   – Берни, ну зачем?! Не нужно…
   – Открывай. – Невозможно было не заметить, насколько ей было приятно.
   Она развернула серебристую обертку, и в ее руках оказался длинный, как для авторучки, футляр.
   – О, как красиво! – Джессика открыла и вытащила наружу медальон в форме сердечка на тонкой цепочке.
   – Загляни внутрь.
   Она послушно надавила на защелку и увидела внутри миниатюрный локон золотистых волос.
   – Это на память от Луиса и от меня.
   – Я подозревала вас в сговоре, но все равно очень тронута, – тихо произнесла она. – Никто никогда так не готовился к моему дню рождения, как ты.
   Значит, никто никогда не любил тебя так, как я, моя милая! – подумал он.
   – Рад, что подарок понравился. Если ты не против, я помогу тебе надеть медальон. – Он взял украшение и открыл замок цепочки. Опьяненный ароматом ее духов, Берни хотел прижать молодую женщину крепко-крепко и никогда больше не отпускать от себя. Но вместо этого лишь нагнул голову и нежно поцеловал Джессику в шею.
   Она замерла. Ее буквально парализовала мощная волна желания, всколыхнувшаяся от внезапной ласки Берни. Когда только этот нежный мужчина умудрился пробраться в ее сердце? Возбуждение захватило разум Джессики как наркотик.
   Испытывая невероятное наслаждение от объятий, она склонила голову ему на грудь. Берни судорожно вздохнул и приподнял за подбородок ее лицо.
   – Я обещал тебе, а я человек слова, – сказал он, вглядываясь в бездну ее зрачков. – Но сейчас прошу разрешения еще раз поцеловать тебя, Джессика Лейн…
   Она застонала, поняв, что погибла. Что совершенно потеряла голову от этого мужчины!
   – Не мог бы ты замолчать и просто продолжить начатое?
   Улыбнувшись и сжимая в ладонях ее лицо, он стал языком нежно очерчивать контур ее губ, прежде чем слиться с ними в пьянящем поцелуе. Джессика прильнула к Берни, передавая ему едва ощутимую дрожь нетерпения.
   Она, не раздумывая больше ни секунды, легко отдалась страсти, вспыхнувшей между ними. Ее руки жаждали дотронуться до обнаженного тела Берни. Приподняв край футболки и погладив обнаженную мужскую спину, Джессика почувствовала, как напряглись под ее пальцами крепкие мускулы. Он вздрогнул от удовольствия, стал медленно оседать на диван, увлекая ее за собой. И все это время их губы оставались связанными медленным умопомрачительным поцелуем. Бернард лег и вытянулся, прижимая Джессику к себе. Его рот жадно поглощал сочную теплоту ее губ, и в эти потрясающие мгновения он поверил, что действительно можно умереть от наслаждения.
   Берни пришлось перевести дыхание. Он откинул голову и слегка отстранил Джессику, пытаясь хоть как-то сдержать себя. Но она, забыв обо всем на свете, стала покрывать его тело поцелуями, нетерпеливо спускаясь от ямки на шее вниз, к мускулистому животу.
   Его пальцы забрались под ее тонкий свитер. Джессика приподнялась, помогая освобождать себя от одежды, потом сорвала с него футболку и кинула на пол. Расстегнув застежку бюстгальтера, Берни обхватил ладонями ее нежную грудь, и молодая женщина едва слышно вскрикнула, когда он начал ласкать ее соски – сначала один, потом другой, – пока те не затвердели.
   Краем сознания Джессика понимала, что окончательно теряет контроль над ситуацией. А ведь до этого у нее были совсем иные намерения. Что и говорить, в прошлом ее благоразумие всегда брало вверх над эмоциями. Она и теперь до последней минуты не ожидала, что желание настолько поглотит ее, одолевая разум и пожирая тело, как огонь сухой хворост.
   Джессика прижалась к его груди, ее поцелуи стали еще более страстными и требовательными. Она оказалась во власти эротического наслаждения, которого не знала раньше.
   О, она не только перешла все границы. Она просто уничтожила их. На секунду в ее сознании мелькнуло сомнение: а что будет завтра? Не лучше ли прервать накатившее на обоих безумие прямо сейчас, пока еще не слишком поздно? Такой шаг даст им возможность сохранить дружбу. И когда настанет время покинуть город, она сделает это без сожаления, которое наверняка возникнет, если они позволят завершиться этому импульсивному акту…
   Если бы не так чертовски сильно хотела она этого мужчину! Если бы не получала от его близости такого неземного упоения… Она вела себя бесстыдно, но пусть будет проклят завтрашний день. У нее был сегодняшний вечер, и она понимала, что слишком слаба, чтобы поступать правильно. Кто знает, может, у нее больше никогда не появится такой возможности. Так стоило ли от нее отказываться?
   Больше думать она не могла. Кровь отхлынула от ее головы, откровенно пульсируя в противоположной области. Сейчас ей хотелось испытать то, что мог предложить этот удивительный мужчина.
   Берни почувствовал, что пальцы Джессики расстегнули пуговицу его джинсов, и понял, что оба они стремительно приближаются к той грани, оказавшись за которой уже не смогут вернуться назад. Еще сегодня днем Берни не мог и мечтать, что его план так стремительно вступит в завершающую фазу. Все происходило слишком быстро. А где же слова любви, где все эти клятвы в верности?
   Если Джессика пока не нуждалась в подобных вещах, то, значит, срок для начала их интимных отношений еще не подошел. Для Берни на карту было поставлено будущее. И неважно, какие приказания отдавал телу разбушевавшийся тостерон.
   Ее рука скользнула вверх-вниз по его джинсам, убеждаясь в готовности Берни. Черт! Бывали же времена, когда он забывал о своих моральных устоях. И сейчас он мог легко и просто взять то, что предлагала Джессика.
   Но ведь в данном случае речь шла о любви всей его жизни. И прежде всего в этих отношениях он ценил единение душ, а никак не дико возбуждающее спаривание на диване. Он хотел, чтобы их первая близость стала теплым воспоминанием, которое Джессика будет бережно хранить, а не той горькой ошибкой, о которой бедняжка пожалеет с первыми лучами отрезвляющего утреннего солнца.
   Чувствуя себя предателем, он замычал и поймал ее руку.
   – Джесс, дорогая… Возможно, мы кое-что пропустили. – Его голос дрогнул. Он чувствовал себя ужасно глупо. – Не хочется тебе это предлагать, но нам следует немного притормозить.
   Но Джессика не собиралась ничего откладывать. Она заплатила за билет на борт сексуального лайнера и жаждала приключений. О каких тормозах он мог говорить? Неужели ею не так поняты его намерения? Боже, что с ней произошло? Полуобнаженная, она лежала на самом сексуальном мужчине из тех, что встречала в жизни. И который только что посмел убрать ее руку из своей ширинки. Могло ли с ней случиться что-либо более унизительное?
   Джессика рванула прочь. Берни остановил ее и сунул ей в руки бархатную подушку, которой девушка прикрылась. Слава Богу, горела только настольная лампа. Она не могла бы сейчас смотреть ему в глаза.
   – Извини, – прошептала Джессика. – Я не хотела. Сама не знаю…
   Он перебил ее, зажав рот поцелуем.
   – Не говори так. Я очень надеюсь, что хотела. Иначе у меня вообще не остается ни одного шанса.
   Она уткнулась лицом в подушку и застонала.
   – Это ужасно!
   – Неужели? – удивленно воскликнул Берни. – А мне казалось, что все просто фантастично. – Он погладил ее по руке. – Не хотелось бы думать, что ты просто играла моими чувствами.
   – Я о другом, – сердито перебила его Джессика. – Раньше со мной не происходило ничего подобного. Вернее, я хочу сказать, что меня не захватывало желание настолько, чтобы я совершенно теряла голову.
   Он улыбнулся.
   – Вот и я утверждаю, что было здорово.
   – Но я упустила контроль над собой.
   – Почему ты думаешь, что это так плохо?
   – Потому что я обещала себе не допускать подобного.
   – И что же, если не секрет, заставило тебя передумать? – с любопытством спросил Берни. – Неужели торт?
   Она не удержалась и прыснула. Смущение исчезло. В этом был весь Берни. Ей следовало помнить, что он всегда поступает непредсказуемо.
   – Нет, твоя гитара и аранжировка поздравительной песенки. А еще накачанные мускулы и умопомрачительное количество одеколона, которым ты благоухаешь, и сладкие поцелуи, и… Мне продолжать?
   – Да, пожалуйста. Можно снова начать перечислять с первого пункта.
   – Слишком долго, но могу добавить. Еще твой подарок, вкуснейшая курица на ужин и твоя трогательная забота А еще спасибо за то, что остановил меня прежде, чем…
   – Стоп. Минуточку. Кто сказал, что мы остановились? – Он вновь обнял Джессику. – Даже не думай об этом. Я сказал, что мы должны притормозить, чтобы иметь возможность расставить все точки над «i». Как только мы покончим с этим, я послушно продолжу с того места, на котором мы прервались. – Он прижал ее руку к своим джинсам спереди, доказывая, что говорит правду. – Просто уточним кое-какие детали.
   – Нет, позволь мне продолжить. – Она зажала ему рот своей ладонью. – Я поступила эгоистично. Захотела тебя, Берни Прайд, сегодня вечером. Решилась на секс с тобой, даже если это произошло бы всего один раз. Но так нельзя. Так нечестно. Потому что совсем скоро я оставлю Ишбери и наши отношения закончатся.
   – Тебе не надо никуда уезжать.
   – Здесь мне нечего делать. Я должна работать, чтобы обеспечить Луиса.
   – Но почему? – Он должен был убедить ее, что их будущее неразделимо.
   – А чем я стану здесь заниматься? – спросила Джессика. – В Ишбери лишь одна газета, и у нее уже есть редактор. Мне придется уехать. И ты тоже мог бы.
   – Пожалуйста, не проси меня об этом.
   – А ты не предлагай мне остаться. – Она откинулась на спинку дивана. – Смирись, Берни. Мы слишком разные, чтобы договориться. Я не могу остаться, а ты не можешь уехать. Классический пример безвыходной ситуации. И я не могу позволить себе увлечься тобой. Очень жаль, если ввела тебя на этот счет в заблуждение. – Берни молчал, и она забеспокоилась, что наговорила лишнего. – Скажи что-нибудь. Пожалуйста.
   – Я люблю тебя, Джессика, – прошептал мужчина.
   У нее ком подступил к горлу. Она не ожидала такого искреннего признания.
   – Ты не должен был этого говорить.
   – Но это правда. Ты для меня – единственная. Я понял это с первого дня нашего знакомства. Моя вторая половинка, которую я ждал всю свою жизнь. Как ты думаешь, почему ты оказалась в Ишбери? Неужели только лишь для того судьба забросила тебя в такую даль, чтобы ты смогла выпустить с десяток номеров газеты и тихонько убраться восвояси?
   – Нет, нет, нет! Замолчи. – Она попыталась высвободиться из его объятий, но не тут-то было… – Твоя единственная – не я. Я вообще ничья. Мне же давно пришлось смириться с одиночеством. Мой брак распался. Поэтому для меня так важна работа.
   – Полный абсурд. Самообман, – возразил Берни. – Я уже объяснил, почему не удался твой брак. А работа первостепенна для тебя, потому что ты в ней профессионал, она у тебя получается. А получается она у тебя потому, что годами ты вкладывала в нее всю свою энергию, в том числе и сексуальную.
   – О, спасибо, доктор Фрейд! Мне как раз не хватало беседы с психоаналитиком.
   – Джессика, не горячись. Лучше давай попробуем решить нашу проблему.
   – Нашу проблему? Теперь это так называется? И еще… Тебе не приходило в голову, что, может, я не заинтересована ни в каких решениях? И где, в конце концов, моя одежда? – Она встала, прижимая к груди подушку. – Мне надо домой. Черт! Машина осталась у редакции. Куда подевались эти дурацкие туфли?
   – Джесс!
   – Что?
   – Прошу, успокойся! – Берни поднял с пола ее одежду. Затем, встав на колени, достал из-под дивана туфли и надел их ей на ноги. – Ну вот. Теперь ты чувствуешь себя лучше?
   – Да, представь себе, спасибо! – Она наклонилась и подхватила с ковра его футболку. – Тебе тоже стоит привести себя в должный вид.
   – Как скажешь. – Берни наскоро оделся. – Теперь я могу продолжать?
   – Давай, но покороче. – Джессика села на диван. – Мне пора уходить.
   Сложив за спиной руки, Берни принялся ходить из угла в угол.
   – Что ж, покороче так покороче. Предупреждаю тебя, Джессика Лейн.
   – Извини?
   – Одна ночь с тобой меня не устраивает. Так же как и две, и сорок две… Даже самый дикий, необузданный секс с последующим разбеганием каждого по своим углам не для нас. Мы встретились не для этого.
   – Послушай, никто не намеревался…
   – Более того, прежде чем заняться диким, необузданным сексом, – а я надеюсь это очень скоро произойдет, поскольку долго мне не выдержать, – мы дадим друг другу клятву, что претворим его в дело всей своей жизни и будем ему верны до конца наших дней. – Он остановился для драматической паузы.
   – Берни, я…
   Он поднял ладонь, призывая ее к молчанию.
   – Извини, если я увлек тебя своими чарами, заставив потерять голову. Но я не позволю никому использовать меня в качестве сексуального объекта для удовлетворения всевозможных развращенных нужд. Я не из той породы!…
   Джессика слушала, разинув рот, глядя на него во все глаза и не находя слов. И вдруг расхохоталась до слез. Лишь спустя какое-то время, чуть успокоившись, смогла произнести:
   – Ты разыграл меня, как наивную девчонку. Берни, ты неисправим!
   – А теперь серьезно. Ты должна знать.
   – Что?
   – Я не привык слышать «нет» в качестве ответа.

***

   Не постучавшись, Берни распахнул дверь кабинета Софи и с угрюмым видом, молча, уселся на стул напротив нее. Она удивленно вскинула брови.
   – Эй, в чем дело, братишка? Тяжелый день?
   – Хуже. Нам надо поговорить.
   – Серьезное заявление. И о чем же?
   – Не знаешь ли ты случайно верного рецепта приворотного зелья или магического любовного заклинания? – с надеждой спросил он.
   – Извини, это никогда не входило в сферу моих интересов. – Она закатила глаза, делая вид, что размышляет о чем-то. – Но я узнала новый рецепт потрясающего французского соуса.
   Берни даже не улыбнулся, давая понять, что не в настроении реагировать на ее остроты.
   – Я понимаю, что мне сможет помочь только волшебство, но не откажусь и от дружеского совета.
   Софи сделала серьезное лицо и сложила перед собой руки.
   – Доктор Питерс к вашим услугам. Так в чем проблема?
   – Уже весна.
   Софи посмотрела в окно.
   – И это так тебя пугает?
   – Да. Потому что срок контракта Джессики заканчивается и совсем скоро она уедет из Ишбери. У меня остались считанные дни на то, чтобы убедить ее остаться. Иначе моя жизнь рухнет ко всем чертям.
   – И-ха! Выходит, горожанка успешно отбила неотразимое прайдовское очарование стальным щитом благоразумия.
   Берн и взглянул на сестру исподлобья, и та поняла, что сейчас шутки лучше отбросить в сторону. Он всерьез был обеспокоен своими проблемами, и ее остроумие тратилось впустую.
   – Сначала все шло как по маслу. Я это чувствовал. Мы общались, делились мыслями, идеями, болтали обо всем на свете. У нас даже произошло небольшое рандеву в ванной. Она не могла остаться безучастной. Мой план работал…
   – И что же случилось?
   – Не знаю. Я пригласил Джессику к себе на ужин. Мы отмечали ее день рождения. Было здорово, все наслаждались и веселились.
   – Звучит многообещающе.
   – Но именно после того вечера она стала избегать меня. Мы не разговариваем и не встречаемся вне редакции газеты даже в присутствии Луиса. Джессика держится со мной так, словно я просто ее коллега. Не понимаю, что происходит… Мы же великолепно провели праздничный вечер.
   – О, нет! – Лицо Софи стало испуганным. – Ты ведь не сделал этого? Нет? Пожалуйста, скажи, не скрывай от меня.
   Он уставился на сестру.
   – Не сделал чего?
   – Сам знаешь, Берни. Хорошо… ты ведь не признался Джессике в любви?
   – Ну да, я сказал, что люблю ее. Что в этом ужасного? Я действительно никого не любил так, как ее.
   Софи застонала.
   – А также ты рассказал ей об ураганных романах Прайдов, ставших традицией по мужской линии, да?
   Берни кивнул, не понимая, куда она клонит.
   – На что ты намекаешь?
   Софи подскочила.
   – Психолог! Ха. Такому человеку, как она, нельзя с бухты-барахты признаваться в своих чувствах. Не через пару месяцев знакомства, по крайней мере.
   – Но почему? – Берни смутился. Он не сомневался, что все сделал правильно. Ведь они с этой женщиной были созданы друг для друга. И вот теперь его проницательная сестра заявляет, что ему следовало хранить при себе свои чувства. Что за бред?
   – Неужели ты так глуп? Ведь ты просто испугал ее. Нет, это слабо сказано. Вселил в нее ужас!
   – Испугал? Но чем? Что во мне такого страшного? А тем более – ужасающего?
   – Ты почти идеален, – ответила Софи. – Именно это способно насторожить и оттолкнуть такую женщину, как Джесс. Понимаешь, Берни Прайд как-то уж слишком, неправдоподобно хорош, чтобы можно было ему безоглядно доверять.
   – Я смущен.
   – Серьезно. – Софи грустно улыбнулась. – Даже я так думаю, мой любезный братец. Хоть и знавала тебя еще маленьким тощим сопляком, который вырос на моих глазах и превратился в замечательного человека. Мне иногда кажется, что ты – лучший экспонат музея человеческих добродетелей.
   Он задумчиво провел ладонью по лицу и усмехнулся.
   – Боже, я и представить себе не мог, что быть нормальным парнем так невыгодно для любви.
   – Не шути. Сейчас все объясню. – Софи взяла обе его руки и сжала в своих ладошках. – Хочешь знать, в чем проблема?
   – За этим я и пришел.
   – Ты считаешь себя обычным человеком, думаешь, что таких миллионы…
   – О, спасибо! Знаешь, лучше я пойду в библиотеку и поищу рецепт приворотного зелья.
   – Не перебивай и слушай внимательно. Как ты живешь? Тебе даже некогда задуматься над тем, что ты делаешь и кем являешься. А ведь ты – уникальный.
   Он раздраженно отдернул руки.
   – Это не имеет отношения к моим проблемам с Джессикой Лейн. Я честно постарался доказать ей, что мы созданы друг для друга.
   – Джесс – неплохой человек, – ответила Софи. – Она мне нравится. Мы болтали с ней не раз, и я знаю кое-что о ее семье, о ее бывшем муже, об их разводе.
   – Но вы ведь едва знакомы. Как она могла обсуждать с тобой такие вещи?
   – Женщины часто делятся друг с другом личными проблемами, – пояснила Софи. – Это помогает сблизиться. Мужчины же просто ворчат, жалуясь на свою жизнь и угощая друг друга пивом, а потом называют это мужской дружбой.
   Берни нахмурился.
   – Это возмутительно. Ты обобщаешь! Ладно… Но объясни, к чему ты клонишь?
   – Исходя из того, что мне удалось узнать о Джессике, я могу объяснить ее поступок. Прежде всего она никому не доверяет.
   – Согласен, – кивнул мужчина. – Но ее заблуждения остались в прошлом и к сегодняшнему дню не имеют никакого отношения.
   – Ошибаешься. Очень даже имеют, дурачок. – Она легонько хлопнула брата по лбу.
   – Интересно. И что я могу с этим поделать? Как убедить Джесс, что мне-то уж можно доверять? Время уходит, не забывай.
   – Как бы ни было тебе больно, Берни, ты должен отойти в сторону. Помнишь, в детстве к нашему дому приблудилась кошка? Она была тощей и голодной, но не подходила к еде, пока мы стояли около миски.