Крапивин Владислав Петрович. Чоки-чок, или Рыцарь Прозрачного Кота

   – Папа любит Шаляпина, – сказала Даша.
   – Папа ведь уже не молодежь,– возразил Леша. Просто чтобы сказать поперек.
   – Ну и не старый…
   – А вот та самая пластинка! – торопливо перебило брата и сестру Ыхало, чтобы опять не поссорились. – Я давно заметило, что она не такая, как другие. Дважды роняло – и ни трещинки. И без наклейки – неизвестно, чья и откуда… Я ее в доме за книжным шкафом нашло… Обратите внимание, она тоже старинная – запись с одной стороны, как в давние времена делали.
   Леша взял пластинку.
   – Ух, какая тяжелая…
   – Лешка, не урони!
   – Тебе же сказали, что небьющаяся.
   – Все равно…
   – Если бы все равно, лазили бы в окно!
   – Ха-ха, а ты ночью лазил!
   Леша засмеялся:
   – Сдаюсь, переспорила… Ыхало, а что на ней, на пластинке-то?
   – Одну минуточку… Ых… – Ыхало выволокло из-под лавки небольшой чемодан. Положило на скамью. С ржавым повизгиванием открылась крышка.
   В чемодане оказался покрытый малиновым сукном диск. А еще – изогнутая блестящая трубка с плоским набалдашником.
   – Патефон! – обрадовался Леша.
   – Проигрыватель? – спросила Даша.
   – Да. Только старинной конструкции.
   – А где электрошнур? Или он на батарейках?
   – Он вообще без электричества работает… А еще раньше были граммофоны, с большущей трубой. Не слыхала, что ли, про такие?
   – Я видела на картинках. Но я думала, что они все равно с проводом… А как же без электропитания?
   – Ох и необразованная ты, Дашка! Только и знаешь свою кройку и шитье. Хоть бы изредка техническую литературу читала… Это механическая акустика. Пружина ручкой заводится.
   – Да… – вздохнуло Ыхало. – Только, извините, у меня не заводится, пружина давно лопнула. Приходится пальцем вертеть.
   – И получается? – удивилась Даша.
   – Сейчас покажу…
   – А что на пластинке-то? – опять спросил Леша.
   – Да, признаться, ничего особенного. Такая приятная песенка. Но в свете последних событий… Давайте послушаем.
   Ыхало положило черную пластинку на малиновое сукно. Приготовилось опустить на край блестящую мембрану с иглой. Уперлось пальцем рядом со шпеньком в центре круга – чтобы вертеть.
   – Постойте! – подскочил к Ыхалу Леша. – Попробуем без пальца…

 
Чоки-чок,
Чоки-чок,
Закрутися, как волчок… 
 

   Круг шевельнулся. Ыхало отдернуло палец:
   – Ой…
   Круг завертелся. Быстрее, быстрее…
   – Удивительно-изумительно, – прошептало Ыхало. И осторожно опустило на пластинку иглу.
   Патефон зашипел. Потом в нем забрякал какой-то инструмент. Словно негромкое пианино с жестяным звоном. А затем зазвучал голосок, непонятно чей. Похожий на тот, что у Петруши, только без рассыпчатого «р». В общем, кукольный какой-то:

 
Баю-бай, баю-бай,
Я спою тебе погромче,
Ты смотри не засыпай,
А скорей садись в вагончик.
 
 
Трюх-трюх-трюх, дон-дон-дон,
Повезет тебя вагон…
 
 
Ты прокатишься версту,
А за ней – саженей триста,
И колеса – стук-стук-стук —
Привезут тебя на пристань.
 
 
Ля-ля-ля, ля-ля-ля,
Здесь волшебная земля… 
 

   Песенка была как песенка. Словно из какого-то мультика. Но вот этот припев с «ля-ля-ля» напомнил Леше про букву «а», и он поморщился. А кукольный голосок пел дальше:

 
Ветры флаги теребят,
Улыбаются все лица,
С нетерпеньем ждет тебя
Астралийская столица.
 
 
Баю-бай, баю-бай,
Поскорее приезжай… 
 

   И пластинка кончилась.
   – Ничего не понятно, – сказал Леша насупленно. – Чепуха какая-то. «Баю-бай, приезжай». Если «баю-бай», надо спать, а не ехать куда-то…
   – Это ведь просто песенка, – заметила Даша.
   – А я-то думал, тайна откроется…
   – Какая тайна?
   – Ну, что за страна Астралия…
   Ыхало осторожно вмешалось:
   – Видите ли, мальчик Орест в самом деле играл в такую страну. Приключения описывал, которые в ней случаются, карту рисовал. Я помню… Астралия – это ведь, скорее всего, от слова «астра», то есть «звезда». Я полагало, что это сплошная выдумка.
   – Ничего себе выдумка! Я вчера вокруг нее на электричке объехал!
   – «Ты смотри не засыпай, поскорей садись в вагончик», – сказала Даша.
   Леша опять вспомнил ночную электричку и поежился. Но подумал: «Зато тетя Ихтилена была хорошая…»
   – Марка-то настоящая, – сказал он.
   Даша пригляделась (конверт с маркой был у нее в руках).
   – А может, нарисованная? Для игры? И звуковое письмо мальчик Орест сам для себя заказал в какой-нибудь студии? Тоже для игры…
   – М-мря, мяфф! – обиженно донеслось со стены. Ыхало сказало:
   – Марка настоящая. Филарет подделки не собирает… Кто-то и правда приглашал Ореста в столицу Астралии.
   – Где же она? – нетерпеливо спросил Леша.
   – Тут-то и загадка… Может быть, на другом этаже пространства?
   – На каком это на другом? – удивилась Даша. – Под землей?
   – Нет… Видите ли, пространство Вселенной – оно ведь очень многоэтажное. Или, как говорят ученые, многомерное. Ну, они-то, ученые, про это недавно заговорили. А домовые, гномы и прочее древнее население Земли про такую многомерность знало всегда. Иногда они даже бывали в тех краях, только не часто, потому что домоседы… Оттуда к нам, говорят, и залетают всякие штуки, которые называются НЛО…
   – Наверно, вы правы, Ыхало, – согласился Леша. – Потому что вчера ночью за насыпью был густой лес, а сегодня – огороды, а потом – новый микрорайон. Видимо, Астралия спрягалась на свой этаж. Как бы ее найти, а?
   – Ых, это трудная задача… Вчера тебе просто повезло.
   – А может, и опять повезет!
   – Надо подумать… – Ыхало почесало бока и притихло. Видимо, и правда задумалось.
   В саду послышался голос мамы:
   – Леша, Даша! Идите обедать! Папа уже пришел!.. Ыхало зовите с собой! А Филарету я припасла отличную тень от свежего окуня!..
   – Мр-р…

Кто живет на Проходной

   Оказалось, что к обеду мало хлеба, и Леша помчался в булочную, она была в квартале от дома.
   Дом своим фасадом выходил на улицу Крайнюю. Рядом стояли похожие дома, но этот был самый примечательный. Над мансардой блестела частыми квадратиками стеклянная крыша. Над ступенями крыльца был навес – его держали подпорки из кружевного кованого железа. Парадную дверь покрывал деревянный узор. Местами он потрескался, но все равно был красивый.
   К двери были привинчены две таблички. На медной значилось: «Художникъ О.М.Редькинъ». На другой – белой, фаянсовой – «Звонокъ». Под ней краснела новая кнопка, звонок был действующий.
   Леша, вернувшись из булочной, дотянулся до кнопки и вдруг остановил руку. Что-то было не так… А, вот что! Слово на белой табличке – с ошибкой, «Званокъ»! При этом буква «а» торчала косо и нахально. Под пристальным Лешиным взглядом она шевельнулась, выпустила ручки-ножки, но было поздно! Леша ухватил ее двумя пальцами.
   – Не уйдешь, голубушка! «Ля-ля-ля»…
   – Отпусти! – запищала она, задрыгалась. – Имею я право на рабочее место?!
   – Нахалка! Свое место надо искать, а не лезть на чужое!.. Куда ты букву «о» девала?
   – Не знаю! Ее тут не было!
   – Врешь… – Леша глянул вниз. И рядом со своей сандалией сразу увидел на ступеньке черное колечко. Леша подхватил обиженное «о», приложил к прежнему месту. Буква сразу приросла.
   – А с тобой мы сейчас разберемся, красавица.
   – Пусти-и!
   – Нет уж! На клей сядешь, моя хорошая…
   – Не имеешь права!
   – Имею! Потому что ты безобразничаешь! И к тому же грамоты не знаешь! «Звонок» – это от слова «звон», через «о» пишется, а ты суешься…
   – А я хотела, чтобы от слова «зван»!
   – Такого слова нет!
   – Как это нет?! «Зван в гости»! Значит, звонок для з в а н ы х гостей!
   – А сама полезла незваная! Ну, подожди…
   Как ни пищала, как ни вертелась буква «а», ничего ей не помогло. В своей комнате Леша выдавил на альбомный лист каплю конторского клея, размазал ее пальцем и на липкое пятно припечатал букву-скандалистку. Она пискнула еще, хныкнула, втянула ручки-ножки и присмирела. Словно капризная девчонка, которую решительной рукой поставили в угол…