Крапп Раиса. Пересекающий время

   - Пока ты развлекался с девчонкой, мы едва не сдохли от жажды!
   - Да в тебе уже никак не меньше бочонка! - расхохотался Торри. - А к девке я еще и пальцем не притронулся.
   - Врешь! Ты, Торри, врешь! Ври тому, кто тебя не знает!
   Лейтенант снова расхохотался, хлебнул из кружки и запустил ею вместе с содержимым в трактирщика.
   - Что за дрянь ты подаешь, мерзавец!? Ты что, отравить нас хочешь этими помоями?
   - Помилуйте, господин лейтенант! - ныряя под стойку, завопил Арк. - Я как раз собирался подать!
   Через минуту он стоял перед столом с двумя большими бутылками темного стекла.
   - Для вас, благородные господа, у меня всегда припасено кое-что особенное, - заговорщицки проговорил он. - Кто лучше меня знает ваш изысканный вкус?
   Торри расхохотался, за столом возмущенно загалдели:
   - Жирная свинья, почему ты поил нас тем пойлом!? Мы сейчас разнесем твою халупу ко всем чертям!
   - Успокойтесь, друзья, - лейтенант Торри был в благодушномнастроении. Ночь только начинается, мы еще растрахаем у Арка все его припасы!
   - Так, Торри!
   - Друзья, у меня в глотке так же сухо, как в моей кружке!
   О девушке на время забыли. Андрей смотрел на нее со смесью горечи и облегчения. Тяжело было видеть руки-плети в ссадинах и кровоподтеках, пустые глаза, бессмысленно вперившиеся в пространство. Куда девалась та яростная бунтарка? Что могло до такой степени сломать ее? И все же - вот она, живая, а значит, все поправимо. Все это время Андрей помнил ее, и чувство вины преследовало его.
   Андрей прикидывал, как лучше отнять девчонку у пьяных подонков. Никакого "чародейства" и близко быть не должно. Нельзя, чтобы к нему относили что-то загадочное, странное, нельзя слишком настораживать Гуцу. Но в таком случае - просто отбить ее на виду всего кабака? Хотя, связываться с офицерами-наемниками... дело столь же невиданное.
   Андрей пьяно повел глазами по залу. Один из степняков развернулся к своему столу спиной, оперся на него локтями и в упор рассматривал девушку. И еще одни глаза привлекли внимание Андрея: поодаль у стены замер мальчонка и тоже, не отрываясь, смотрел на нее. Андрей подозвал его.
   - Кто она?
   Помедлив, мальчик ответил:
   - Господин Лана взял в прошлый раз... Это сестра его... двоюродная. Адоня...
   Андрей жестом отпустил ее, прислушался. Лейтенант Торри рассказывал:
   - ... у речки пряталась, чуть не подстрелил ее. Потом гляжу - девка!
   Тут я оплошал - сдуру потащил с собой и наскочил на Глука. А он мне третьего дни лошадь в кости продул, я ее и продал тут же, отыграть не дал, он за это на меня злющий. Велел девку в спросную отдать, а самого послал к этим свиньям реестры писать. Целый день бесился, гонял, пока вахта не сменилась. Девку я, конечно, не отдал - чего добру пропадать. Если чего поспрошать, так это мы и сами могём. Мне ее Хорх припрятал, он нынче при ратуше службу нес.
   - Эй, Торри! - окликнул лейтенанта степняк.
   Тот обернулся.
   - Что за нее хочешь? - медленно, косноязычно проговорил кочевник.
   Лейтенант усмехнулся, перекинул ногу через скамью, оценивающе посмотрел на девушку.
   - Что, Скирк, нравится?
   - Коня хочешь?
   - Завтра договоримся.
   - Два коня.
   - Э-э, Скирк, не заводись! Завтра она будет твоя.
   - До завтра она не доживет.
   - Ха! Ты бы ее утром видел! Бешеная кошка! Это она сейчас присмирела. Торри обернулся к приятелям: - Хорх ее рядом с "малярней" закрыл, чтоб посмотрела, как разукрашивают строптивых.
   Что-то хрустнуло. Андрей разжал пальцы - на стол посыпались черепки раздавленной кружки.
   - Весело было, кошечка? - Торри встал. - У-у, глазищи-то! Пей! - он толкнул ей в лицо кружку.
   Девушка отвернулась.
   - Ишь ты, - усмехнулся Торри, - они не желают! Эй, Арк, фее свиней не нравится твое свинское пойло!
   Вокруг захохотали, довольные представлением. Торри в один прием опрокинул вино себе в глотку, потом облапил девушку, притиснул ее к себе. Она придушено вскрикнула, выгнулась упруго и вдруг, вывернувшись, плюнула ему в лицо. У Торри от бешенства побелели крылья носа, тяжело дыша, он сжимал и разжимал кулаки. Медленно утерся. И вдруг круто повернулся к столу гвардейцев.
   - А что, Скирк, хочешь ее здесь, сейчас?
   Андрей обнаружил, что стоит позади лейтенанта, а когда тот обернулся к нему, резко ударил ребромладони пониже уха. Торри без звука мешком рухнул на пол.
   - Сидеть! - рыкнул Андрей и повел глазами вокруг.
   Наверно, пьяные интонации в его голосе ввели в заблуждение, а может, подвело рефлекторное неприятие всякого давления, но рука гвардейца с Элька поползла по столу к рукояти ножа. Молниеносное движение Андрея было столь неуловимо, что никто не понял, отчего вдруг взревела за столом гора меха и мускулов. Ближайшие соседи сизумлением увидели его растопыренную пятерню, пришпиленную к доскам стола его же ножом.
   - Сказал - сидеть, сволочи! - свирепо проревел Андрей.
   Теперь никто не шелохнулся. Он взял Адоню на руки и неторопливо пошел к выходу, спиной чувствуя зал, готовый молниеносно среагировать на малейший шорох. Сзади было тихо.
   Дверь за ним захлопнулась, и мгновенно движения его сделались четкими и стремительными. Он сорвал с коновязи уздечку первого попавшегося коня, хлестнул его - конь понесся вдоль улицы и исчез в темноте. Андрей едва успел метнуться за угол, прикрыть собой девушку, - дверь распахнулась, и вместе с толпой на улицу вывалился возбужденный рев.
   - Тихо! Тихо! - гаркнул кто-то, и в наступившей темноте стал слышным приглушенный топот копыт.
   - Живьем возьмем! - проревел тот же голос.
   Несколько человек бросились по коням, упали в седла. Остальные еще постояли, поспорили: догонят - не догонят, и вернулись допивать свое вино. Перед трактиром никого не осталось.
   В голубоватом свете луны Андрей увидел неправдоподобно белое запрокинутое лицо. Если бы он не поддерживал девушку, она сползла бы на землю. Он снял плащ, завернул ее.
   * * *
   Андрей нес ее через город, выбирая темные, безлюдные переулки. Внутри все дрожало от чувства ненависти и гадливости, которое охватило его в трактире. Тем бережнее прижимал он к себе свою ношу.ТИСС подсказывал приближение патрулей, и он вовремя сворачивал в переулок или подворотню, избегая встречи с ними. Но однажды свернуть оказалось некуда, и он остановился, укрытый только тенью. Андрей почувствовал, как обмерла девушка, даже дышать перестала, когда услышалавсе ближе и ближе громыхание кованых сапог. Переждавпатруль, Андрей шепнул:
   - Не бойся, Адоня, они нам не опасны. Просто шумом дорогу нашу обозначать не хочется. Не бойся.
   Руки ее напряглись, она отстранилась, пытаясь рассмотреть его лицо, коротко выдохнула:
   - Ты!? - уперлась кулаками в грудь. - Пусти!
   Андрей поставил ее на землю.
   - Ты говорил, что не юкки!
   - Сама подумай - стал бы я прятаться сейчас, будь одним из них?
   - Я не знаю... Прячешь ведь браслет под одеждой!
   - Я не прячу, ему назначено быть там. Я очень рад, что снова встретил тебя. Когда ты ушла, я очень огорчился, я к друзьям собирался тебя увести.
   - К чьим? - запекшиеся губы дрогнули в злой усмешке.
   - К нашим. Я к лугарам шел.
   - Что делать юкки у лугар? Только убивать?
   Андрей посмотрел вдоль темной улицы.
   - Может, в другом месте доспорим? Я иду в крепость, Алан меня ждет. Ты со мной?
   Адоня молчала. Испуганная, голодная, измученная, она уже не понимала ничего, всего боялась. Она растерялась в мире, который только что был теплым, добрым и вдруг и с ошеломляющей быстротой сделался жестоким и кровавым, где было столько смертей, где надо постоянно убегать и прятаться. И всюду был страх. Растерянная, оглушенная, она потерялась в этом страшном мире, осталась одна и больше всего стремилась к людям - ведь не могли остаться жить только злые! Но где искать? Она была уверена, что в глубине джайвы есть люди, которые приняли бы и защитили ее... но она десять раз погибнет, прежде чем отыщет их. Каждую ночь в джайве она умирала от страха. Страх погнал ее к городу - привычному, где все знакомо, но настиг и там: в
   городе оказалось еще страшнее... Теперь этот человек... Кто он? Почему он встречается, когда ей хуже всего, когда уже край - где плохо, там он... Он говорит - Алан, крепость, лугары... Какие желанные слова, в них сила, защита... Но его ненавистное снаряжение, один вид которого пронзает ужасом... Он ходит по городу среди юкки, сидит с ними, пьет вино... Вдруг она почувствовала, как на ее губы легли его пальцы, и тело его вжимает ее в стену... И тут же услышала грохот. Отгороженная широкими плечами, она ничего не видела, но, показалось, что цоканье копыт раздается прямо в голове, и она зажала уши, зажмурилась изо всех сил...
   Потом ей вдруг стало просторно, и она услышала спокойный, насмешливый голос:
   - Кажется, они все еще нас догоняют.
   Неужели ему не страшно так, как ей? Или - чего бояться своих?
   - Не будем мешать им, а то улицы становятся тесными.Идем?
   Он улыбается, он спокоен... Может, покой - это он? Адоня прерывисто вздохнула.
   Луна то пряталась за облака, то неожиданно возникала в звездных оконцах, бледно высвечивала холм и безмолвную крепость на нем. Тогда на земле расстилались длинные тени. Увидев костры оцепления, Адоня испуганно прикрыла ладошкой рот:
   - Как мы пройдем!?
   - Тсс, - он сжал ее руку. - Ничего не бойся.
   Он пошел, когда густое облако надежно укрыло круглый желтый глаз. Шел в рост, не таясь, прямо на холм. Адоне же хотелось припасть к земле, к траве, проскользнуть юркой ящеркой. Она сцепила зубы, уткнулась лицом ему в плечо. Каждое мгновение ждала окрика, вот сейчас... они не могут не видеть... Сейчас... Почему он даже не пытается идти скрытно, не таится? Куда идет? Может и не в крепость? Адоня чуть поднимает голову и холодеет от ужаса: юкки - вот, в нескольких шагах! Но они пропускают, делают вид, что не видят! Холодно... Кажется, она вся превратилась в ледышку.
   Он прижимает ее голову к своему плечу.
   - Не бойся.
   Они доходят до рва, и тень крепостной стены надежно укрывает их. Он подает условный сигнал и снова - тишина. Вдруг оглушительно загрохотали цепи подъемного мост, и, будто только и ждали этого,истошно завопили внизу, у подножия холма, там, где костры; заметалось пламя факелов, заржали кони.
   Мост еще не до конца опустился, когда Андрей прыгнул на него, вбежал в распахнутые ворота. Мост подняли, крепость снова замерла безмолвной темной глыбой.
   Она в крепости, но и страх с ней... Алан! Он ничего не знает! Адоня метнулась к нему, лихорадочно, торопливо заговорила:
   - Он шпион! Этот человек шпион! Они видели и не остановили его, пропустили! Они знали!
   Адоне страшно обернуться и посмотреть на него, в его обезображенное злобой лицо... Но... почему на нем нет и тени беспокойства? Страшное обвинение не пугает его? Почему!?
   - Здесь нет врагов, девочка. Дар не шпион.
   "Дар?.." Он улыбнулся, снял шлем, встряхнул длинными волосами... Кто-то взял ее за руку, позвал: "Идем". Но она стоит и смотрит ему в спину склонив голову, он исчезает за какой-то дверью.
   * * *
   Андрей с облегчением сбросил надоевшее снаряжение.
   - Я рад, что ты снова здесь, - Алан испытывал огромное облегчение оттого, что закончились все его тревоги. - Но я не ждал, что ты так придешь.
   - Я и сам рассчитывал возвращаться тоннелем, а с ней - куда через реку после той грозы? Ты видел, в каком она состоянии.
   - Я и не признал ее сразу - одни глаза остались, - Алан тяжело вздохнул. - Ион хороший кузнец был, отец ее.
   - Убит?
   - Не знаю. В крепости его нет, а коль так - или убит, или схватили. На воле они его не оставили бы, хороших мастеров хватали прежде всех прочих. Может, в ратуше держат. Поужинаешь?
   - Нет, не хочу. Расскажи, как день прошел?
   Разговор прервала женщина, осторожно заглянув в комнату.
   - Что тебе, Доли?
   - Не осталось ли у тебя крепкого вина, Алан? Беда с Адоней, как безумная она, плачет - успокоить никак не можем.
   - Постшоковая реакция.
   - Что?
   - Я схожу к ней, - поднялся Андрей.
   Женщина привела его в крохотную комнатку-келью. Еще в коридоре Андрей услышал надрывные крики и рыдания.
   Девушка билась в истерике, и две женщины тщетно пытались удержать ее в конвульсивных судорогах. Повинуясь жесту Андрея, они быстро вышли. Он присел на кровать, обнял вздрагивающие плечи, прижал к себе ее голову.
   - Адоня...
   Она отталкивала его, пыталась отодвинуться, мотала головой, стряхивая его руку. ТИСС помог словам Андрея пробиться к ее сознанию.
   - Успокойся, Адоня, не надо плакать. Уже все прошло, ты не одна, о тебе будут заботиться и защищать. Не плачь, Адонюшка, забудь о плохом, это уже только воспоминания. Юкки теперь не достанут тебя, между ними и тобой толстые стены и умелые воины. Не надо плакать, маленькая. Хочешь, дам тебе слово, чтоникому больше не позволю тебя обидеть?
   Мягкий голос обволакивал теплом и покоем, успокаивал... Подобно тому, как добрые материнские руки кажутся в детстве всемогущими, так и он заслонял от страшного, обезумевшего мира; казалось, - вот здесь, где этот голос, тут не может быть плохо... совсем не может быть плохо, потому что он так говорит... И плечо его - кажется, что не бывает ничего надежнее.
   - Тебя мучают прежние страхи, Адонюшка, но они ведь уже в прошлом, надо их там и оставить. Ты сильная, я знаю, ты сумеешь прогнать их. Здесь им нет места. Ты среди друзей, здесь тебя любят и готовы разделить твою боль. Не бойся ничего, Адоня, ты в безопасности.
   Девушка длинно, прерывисто всхлипывала, как ребенок после долгих слез. Она и была ребенок. Андрей отстранил ее, хотел отвести с лица спутанные волосы. Но рука замерла на полпути - серебристой змейкой вилась седая прядь. Она сама откинула волосы, шевельнула опухшими губами:
   - Говори еще... Это так хорошо... Я устала бояться... Говори... Я хочу тебе верить...
   Андрей смотрел в подурневшее лицо, распухшее, в красных пятнах, сглотнул жесткий комок, сказал:
   - Тогда поверь, что ядруг тебе. Если станет плохо, я буду рядом. Ты никогда больше не останешься одна.
   - Но ты должен бы очень сердиться на меня... - виновато проговорила она и снова прерывисто, со всхлипом
   вздохнула.
   Он погладил ее по голове:
   - Даже не и не думай об этом.
   Она опустила голову и увидела свои руки, поморщилась:
   - Здесь можно умыться?
   Андрей увидел кувшин с водой.
   - Хочешь, я женщин позову?
   - Тогда я лучше грязная останусь, - улыбнулась она сквозь не просохшие слезы. - Побудь со мной, если
   можешь.
   Андрей полил ей над лоханью, и она долго оттирала с рук грязь и засохшую кровь, плескала водой в горящее лицо.
   - Когда ты ела в последний раз?
   - Не помню... Что-то в джайве.
   Андрей направился к двери, и она испуганно шевельнулась, будто хотела удержать. Он обернулся.
   - Не уходи, - жалобно попросила она и виновато добавила: - С тобой мне не страшно.
   - Я не ухожу.
   Она жадно выпила принесенный бульон.
   - Теперь расскажи мне про свои страхи. Чего ты теперь боишься, здесь?
   - Не знаю... всего... Что они придут сюда.
   - Здесь много мужчин, разве мы не защитим вас?
   - Но мы не можем сидеть здесь до конца жизни, - серьезно посмотрела Адоня. -Скоро придет день, когда вы возьмете оружиеи выйдите из крепости. И они убьют вас, потому что их много, и войдут сюда. Я не хочу дожить до того часа, не хочу видеть, каквас будут убивать, - голос ее зазвенел слезами. Андрей не останавливал ее, давая выговориться. И она справилась с собой, голос стал требовательным. - Ты сказал, что будешь мне другом.
   - Да.
   - Тогда, поклянись, что прежде, чем вы откроете ворота...
   - Постой. Ничего этого не понадобится. Завтра мы будем далеко отсюда. В крепости осталось совсем мало людей, почти все уже у лугар.
   - Но как!? Подземный ход в джайву!? Он правда есть!? - загорелись радостью глаза Адони, лицо просияло.
   - Есть. И тебе надо хорошенько отдохнуть, завтра понадобится много сил. Ложись-ка в постель.
   Она послушно опустила голову на подушку, Андрей укрыл ее одеялом, присел рядом. Помолчав, Адоня спросила:
   - Ты был в городе... Скажи, не знаешь ли чего о моем отце, кузнеце Ионе и брате, его Веско зовут? В последний раз я их видела, когда юкки повалили их и вязали веревками...
   - Я не слышал о них, но если их взяли вплен, возможно, они в ратуше.
   - Ратуша... - прошептала Адоня, и гримаса боли исказила лицо, глаза наполнились слезами. - Лучше бы им умереть в бою...
   - Адоня?..
   - Я видела, как пытали... Там в стене щели пробиты, чтобы смотреть... Они так кричали! - зажмурив глаза, она затрясла головой. - Нет! Отец и Веско не там! Я не хочу!
   Она снова была на грани истерики.
   - Адонюшка, - голос показался чужим. Андрей положил ладони ей на виски. - Усни, Адонюшка, усни крепко и спокойно. Тебе ничего не приснится, и уйдут все тревоги и заботы. Спи, девочка.
   Андрей тихо отнял ладони, и ресницы девушки медленно опустились, притушив удивленный и благодарный взгляд.
   * * *
   - Он снова приходил, Ваша Светлость, - Арк стоял в напряженном полупоклоне и обращался к затылку, торчащему над спинкой жесткого кресла.
   - И что? Он снова показался тебе подозрительным?
   - Больше, чем прежде, Ваша Светлость! - торопливо проговорил трактирщик
   - Ну! - нетерпеливо подхлестнул голос. - В прошлый раз он вступился за этих бездельников, а теперь отбил девку у лейтенанта Торри.
   - Что ты мелешь, прохиндей! - раздраженно бросила Светлость. Мальчишки от скуки поскандалили из-за девки, и ты летишь среди ночи поведать мне об этом?
   - Дозвольте говорить, Ваша Светлость! - еще ниже сгибаясь перед затылком, взмолился Арк.
   - Ну!
   - Он вечером пришел. Один. Сел - ни с кем не заговорит и с ним никто чужой. Долго сидел. Ужин попросил подать, а ни к чему не притронулся, вино только пил. Опьянел, понятно, в номер ему захотелось. И только это он назад спустился - Торри пришел и девку туземную приволок. Так, заморыш, смотреть не на что. Не знаю, уж, чем она Скирку с Элька приглянулась, только стал он ее торговать у Торри. Два коня аж предлагал. А она, хоть и дохлая, да норовистая оказалась - Торри приобнял ее, а она возьми да и плюнь, прямо в него попала. Торри взбесился, я думал - пришибет. Нет, зубами поскрипел и говорит Скирку - бери ее. И вот тут длинный этот... Как-то он так ладонью по шее. Вроде и не сильно, а Торри свалился. Скирк было за нож хотел... и тут опять, разрази меня гром - не пойму, как этот длинный руку ему к столу пригвоздил. Ну, опосля, девку в охапку и за дверь.
   - Хм-м, - проговорил человек в кресле и замолчал. Потом спросил: - Ну и что? - Дак, Ваша Светлость... Его только увидеть... И опять же - не знает его никто. А в крепости аккурат после этого шум был, вроде как впустили они кого.
   Человек поднялся из кресла, зябко потер сухие ладони.
   - Как он выглядит?
   - Высокий очень. Я ему вот так, - Арк провел ладонью гораздо ниже плеча. - Плечи - во! Волосы светлые.
   - Глаза? Цвет лица?
   - Лицо загорелое, но светлее, чем у туземцев. Глаза не косые. По-нашему говорит, как мы с вами. Но и с ними - запросто. Видом благородный - в глаза посмотрит, аж к земле пригибает. И силы, видать, - не приведигосподи испробовать.
   - Да?
   - Так Торри-то он как врезал - один раз и ударил, не замахивался даже. А тот мешком - хлоп!
   - Ты забываешься, мерзавец! Ты кто? Быдло! Скотина!О ком говоришь? О доблестном офицере Его Сиятельства Святейшего Наримы Регистанского! "Светлость" неожиданно перешла на фальцет. - Почему в голосе нет приличествующей почтительности!?
   Трактирщик рухнул, как подкошенный, брякнув коленками о каменные плиты пола.
   - Помилосердствуйте, Ваша Светлость! Я всей душой!.. Коли сказал не так - не злым умыслом, только по темноте своей дремучей и невежеству. Да и то сказать, не во гнев Вашей Светлости - под смертью хожу. Чуть что - за меч. Посуду бьют, утварь калечут - убытки одне.
   - Про убытки ты врешь, - неожиданно спокойно проговорил его собеседник. - Небось, до последней монеты знаешь, сколько из казны в твой карман перетекло. Тебя если и прирежут, так из-за слишком толстого кошелька.
   Рядом с трактирщиком тяжело звякнуло об пол.
   - Ступай. Если он появится снова, доложишь немедленно.
   - В тот же момент, Ваша Светлость, в тот же момент, - пятясь задом к двери, на ходу кланялся и бормотал Арк. - Премного благодарен!
   Когда он исчез за дверью, хозяин снова расположился в кресле. Задумчиво перебирал янтарные четки. Одет он был скромно - в простое черное платье. Лишь одна деталь выбивалась из нарочито простого ансамбля - на груди, на массивной золотой цепи располагался золотой диск с выкованным гербом символ герцогской власти. Храня святейшую задумчивость, молчал неуловимо и беззвучно появившийся в комнате высокий, чрезвычайно худой человек. Впрочем, в его ожидании не было ничего от застывшей напряженности Арка, - он стоял спокойно, в привольной, расслабленной позе.
   - Вы все слышали, Эри? - не оборачиваясь, спросил герцог, будто присутствие Мастера Эри подразумевалось само собой.
   - Да, Ваша Светлость.
   - Вы занимались этим неизвестным?
   - Персонально он не был выделен, - без заминки солгал Эри, уверенный, что нет надобности посвящать герцога во внутренние проблемы его хозяйства.
   - Завтра я должен знать о нем все.
   - Слушаюсь, мой господин.
   - Ступайте, Эри.
   * * *
   Солнце перевалило за полдень, когда они достигли поселения лугар. Пришедших встретили с радостью, приглашали в хижины, спешили приветить, накормить.
   К Адоне подошла женщина, погладила по голове, взяла за руку, повела за собой. Адоня обернулась беспокойно, поискала глазами и просияла в ответ на ободряющую улыбку Андрея.
   - Я все же нашел ее, Лиента.
   - Кого?
   - Ту девушку из джайвы. Адоня ее зовут, она дочь кузнеца Иона.
   - Иона я хорошо знаю. Где нашел? В джайве?
   - В городе отбил у одного мерзавца. Она только день у них пробыла, но за этот день поседела.
   - Я велю сестре позаботиться о ней, здесь ей будет хорошо. Вожди прибыли на Совет. Мы ждали вас с Аланом.
   После духоты, скопившейся под плотным пологом джайвы, хижина Лиенты встретила приятной прохладой. Вожди приветствовали вошедших: Алана с теплотой и сердечностью, Андрея - с выжидательной сдержанностью. Подвинулись, освобождая им место.
   - Благодарение Хранящему - с нами все, кто был на прошлом Совете, проговорил Лиента.
   - Мы должны сказать слова благодарности братьям-лугарам, - поднимаясь, проговорил Ставр, чье племя скрывалось в лабиринтах пещер. - Если бы ваше предостережение не пришло так своевременно, мало кто из нас пришел бы сегодня сюда. Наша благодарность твоим разведчикам, брат Лиента, - приложив руку к груди, он склонил голову, его жест повторили еще несколько человек, среди которых Андрей узнал вождей соседних племен.
   Взгляд Лиенты остановился на Андрее, и тот едва заметно отрицательно качнул головой.
   Лиента рассказал вождям о событиях последних дней, о том, что происходит в городе и о совете в доме Мотли.
   - Я позвал вас, потому что нам нужен единый план, мы должны стать одной силой. В другой раз может не быть своевременного предупреждения, и юкки расправятся с нами по одиночке. Нужна согласованность всех действий. Все ли вожди согласны со мной?
   Совет был долгим - слишком крутой поворот принимали события, и каждое из предстоящих дел требовало тщательной обдуманности и организации.
   Лиента представил Андрея и сказал несколько слов о его участии в выводе людей из крепости. Но сам Андрей предпочитал молчать и слушать - он еще был чужим для большинства из них, и своим его сделают не слова, а дела. При этом он умело направлял обсуждения и решения: короткой репликой наводил на нужную мысль, либо Лиента облекал в весомые слова неслышное другим предложение Дара.
   Совещание вождей подходило к концу, когда Ланга сказал:
   - Если воля Благословляющего принесет нам удачу - что потом? Что мы скажем всем людям, которых приведем сюда?
   - Мы будем драться, - жестко проговорил юный Иланд, предводитель охотников из стойбища Стонущих Камней.
   Андрей вспомнил, что его отец недавно умер от ран, и сын до срока занял место вождя. Он был отважен и беспощаден к себе, но по молодости - горяч и азартен.
   - Драться. Да, - поддержали голоса.
   - Верно, - сказал Ставр. - Уведем жен и детейдальше в джайву, в самую глушь, где Гуцу их не достанет, оставим с ними десятка два охотников, а сами вернемся сюда.
   - Еще надо разослать гонцов, узнать, что происходит вокруг нас. Надо, чтобы братья свободного Эрита узнали о нас, тогда к нам придет помощь.
   - Я могу сказать вам, что происходит в Эрите, - негромко сказал Андрей, обвел взглядами повернувшиеся к нему лица. - Он обречен. Города и крепости уже пали и многие - без сопротивления. Не потому что сдались, а потому что не успели подняться, слишком внезапно все случилось. Вы можете отправить гонцов, но свободного Эрита они не найдут. Свободных осталось совсем немного - в крепостях подобных нашей. Но им не долго оставаться свободными.
   - Как ты можешь знать? - нахмурился Лиента.
   - Я видел. Есть еще непокорные племена. Их спасает джайвы. Но джайва коварна. Увести беззащитных в ее дебри, - разве это спасение им? Там нельзя жить, дети не выдержат и нескольких дней.
   - Чужеземец, ты среди нас лишь два дня, но берешься рассказыватьо джайве нам, в ней родившимся!
   - Я говорю правду.
   - Дар, если нельзя укрыть людей в джайве, что, по-твоему, мы должны сделать? - спросил Лиента, который уже знал цену его словам.
   - Я не хотел обсуждать это сегодня. Это преждевременно. Мое предложение покажется вам странным, если не сказать хуже. Но ты спросил, Лиента, поэтому выслушайте меня. Эрит пал. Здесь у вас два выбора: умереть или стать покорными. Но есть еще третий путь - найти новые, свободные земли и уйти, оставить эти захватчикам. Вы потеряете землю, но сохраните жизнь, людей, будущее, те есть - самое ценное.