Так ретроспективно оценил роль большевика Ленина в отстаивании национальных интересов России дядя последнего русского императора, великий князь Александр Михайлович, в своей «Книге воспоминаний», изданной в Париже в 1933 году незадолго до кончины «дяди Сандро».
ВСЕ перипетии революции и Гражданской войны тогда были уже позади, все результаты были давно известны, и великий князь вполне мог бы просто посетовать на то, что, мол, проклятые большевики так, мол, развалили Россию, что уже никакие усилия «рыцарей Белого движения» не смогли ничего исправить. Однако Александр Михайлович не захотел под конец жизни лгать и предпочёл сказать правду: только Ленин и его партия проводили в период второй русской Смуты национальную политику.
Да и могло ли быть иначе? Ведь только РСДРП(б) была партией народа, а ещё более точно – наиболее развитой в политическом и интеллектуальном отношении части трудящихся России.
Чуть позднее я приведу в этой книге ныне подзабытые свидетельства на сей счёт английского писателя Герберта Уэллса, я в своё время и в своём месте дополню их очень неожиданными оценками Александра Блока.
Пока же сообщу, что в сентябре 1917 года Ленин пишет работу с названием, которое говорит само за себя: «Грозящая катастрофа и как с ней бороться». Пожалуй, будет нелишним привести ее содержание. Итак, разделы «Катастрофы…» имели следующие названия: «Голод надвигается»; «Полная бездеятельность правительства»; «Общеизвестность и лёгкость мер контроля»; «Национализация банков»; «Национализация синдикатов»; «Отмена коммерческой тайны»; «Регулирование потребления»; «Финансовый крах и меры против него»; «Можно ли идти вперёд, боясь идти к социализму?».
Последний вопрос, безусловно, будет становиться всё более насущным и для нынешней России – почти через сто лет после того, как он был поставлен впервые!
Ленин писал (все отточия на месте пропусков мной убраны для удобства читателя, но он сам может при желании познакомиться с мыслями Ленина, прочтя страницы 151—199 тома 34-го пятого издания Полного собрания сочинений):
А далее Ленин писал не менее актуальные сегодня (и завтра) вещи:
Первое фото – явно «постановочное». Оно призвано символизировать мощь Британской империи, а на деле точно выявляет тогдашнюю ситуацию. На фото – эффектный британский «томми» в тропической панаме, в новенькой, «с иголочки» форме, с карабином за плечом, на фоне «леса» бакинских нефтяных вышек и трубопровода с штурвалом крана. Подпись: «Английские интервенты в Баку. 1918».
И далее: фото высадки американских интервентов во Владивостоке в 1918 году; английских интервентов во Владивостоке в 1918 году; японских интервентов у трупов убитых ими русских железнодорожников в 1918 году; военных судов США и Франции во Владивостокском порту в 1918 году; японского броненосца во Владивостокском порту в 1918 году; американских интервентов на Северном фронте; английских интервентов в Архангельске в 1919 году; английских танков в Новороссийске в 1919 году; вывозки награбленного имущества с Украины…
На странице 508-й на фото воспроизведена листовка Всероссийского Центрального Исполнительного комитета Советов рабочих, крестьянских, красноармейских и казачьих (на последнее обращаю особое внимание читателя! – С.К.) депутатов.
Вот её текст:
Впрочем, вначале – немного о самом Волошине…
Ещё до революции и даже до Первой мировой войны он, будучи достаточно обеспеченным, поселился с матерью в Крыму, в Коктебеле, – в причудливом доме, выстроенном неподалёку от самого посёлка. В этом доме «Макс» Волошин и жил до конца дней своих, принимая там многочисленных гостей из среды творческой и околотворческой интеллигенции даже в самые острые годы Гражданской войны. Его не трогали ни «белые», ни «красные» – он умел ладить с людьми и в личном плане был человеком безобидным и привлекательным.
Волошин – даром что много философствовал на эту тему – ничего толком не понял ни в Октябре, ни в Феврале. О последнем он даже в 1920 году писал так: «Февральский переворот фактически был не революцией, а солдатским бунтом, за которым последовало быстрое разложение государства». На деле же записать в число серых «окопников» профессоров Милюкова и Ломоносова, князя Львова, думца Родзянко, адмирала Колчака, генералов Алексеева, Рузского и прочих было сложно.
Но тем ценнее чуть ли не текстуальное совпадение оценок путаника-стихотворца Волошина с листовкой большевистского ВЦИКа. Итак, отрывок из стихотворения «Гражданская война» (цикл «Усобица»):
СИСТЕМНОЙ сутью Гражданской войны в России была борьба сил будущего созидания России, сил Русского Добра, с внешними и внутренними силами Зла. И чтобы показать это, я обращусь не к цифрам и фактам, а к ещё одному стихотворному произведению современника той эпохи, но уже – с однозначно «красной» стороны баррикад. Известный советский поэт Александр Прокофьев, хотя и не во всём и не всегда одинаково ровный, – это несомненно тонкий лирик с волнующей гражданской интонацией. Войну он, молодой сельский парень, прошёл рядовым красноармейцем, а в 1930 году написал стихотворение «Разговор по душам», где были следующие строки:
Ведь красные в этой войне победили по праву – на стороне Добра сражались именно они. Это подтверждает свидетельство и такого авторитетного и вдумчивого современника эпохи, как Владимир Ефимович Грум-Гржимайло, – крупнейший учёный-металлург и старой, и новой России. Он умер в 1928 году, к энтузиастам советского строя не относился, но был глубоко русским человеком. И в 1924 году, в частном письме за границу, он писал:
30 декабря 1922 года был образован СССР. Россия вступила на путь построения развитого и могучего союзного государства. В своей основе эта задача для всех советских народов была задачей национальной, потому что в едином Союзе каждый народ мог развить свои силы, экономику и культуру, наилучшим и наиболее полным образом. Российская Коммунистическая партия (большевиков) – РКП(б), ставшая теперь Всесоюзной, ВКП(б), оказывалась выразителем коренных интересов исторического развития народов.
Да, какое-то время в её рядах одновременно состояли барственный Троцкий, с его космополитическими замашками и презрением к Русской Вселенной, и бывший чапаевец и будущий народный предводитель Сидор Ковпак – законный наследник Гонты, Зализняка, Хмельницкого… Однако эта формальная общность не могла быть долговечной.
Глава 8
ВСЕ перипетии революции и Гражданской войны тогда были уже позади, все результаты были давно известны, и великий князь вполне мог бы просто посетовать на то, что, мол, проклятые большевики так, мол, развалили Россию, что уже никакие усилия «рыцарей Белого движения» не смогли ничего исправить. Однако Александр Михайлович не захотел под конец жизни лгать и предпочёл сказать правду: только Ленин и его партия проводили в период второй русской Смуты национальную политику.
Да и могло ли быть иначе? Ведь только РСДРП(б) была партией народа, а ещё более точно – наиболее развитой в политическом и интеллектуальном отношении части трудящихся России.
Чуть позднее я приведу в этой книге ныне подзабытые свидетельства на сей счёт английского писателя Герберта Уэллса, я в своё время и в своём месте дополню их очень неожиданными оценками Александра Блока.
Пока же сообщу, что в сентябре 1917 года Ленин пишет работу с названием, которое говорит само за себя: «Грозящая катастрофа и как с ней бороться». Пожалуй, будет нелишним привести ее содержание. Итак, разделы «Катастрофы…» имели следующие названия: «Голод надвигается»; «Полная бездеятельность правительства»; «Общеизвестность и лёгкость мер контроля»; «Национализация банков»; «Национализация синдикатов»; «Отмена коммерческой тайны»; «Регулирование потребления»; «Финансовый крах и меры против него»; «Можно ли идти вперёд, боясь идти к социализму?».
Последний вопрос, безусловно, будет становиться всё более насущным и для нынешней России – почти через сто лет после того, как он был поставлен впервые!
Ленин писал (все отточия на месте пропусков мной убраны для удобства читателя, но он сам может при желании познакомиться с мыслями Ленина, прочтя страницы 151—199 тома 34-го пятого издания Полного собрания сочинений):
«России грозит неминуемая катастрофа. Об этом уже говорилось во всех газетах бесчисленное количество раз.Эти слова написаны как будто сегодня, а скорее даже – как будто завтра. Лишь «помещиков» (до этого «Россияния» ещё не дожила) надо заменить на «олигархов».
Все это говорят. Все это признают. Все это решили.
И ничего не делается.
Прошло полгода революции. Катастрофа надвинулась ещё ближе. Дошло до массовой безработицы. Подумать только: в стране бестоварье, страна гибнет от недостатка продуктов, от недостатка рабочих рук, при достаточном количестве хлеба и сырья, – и в такой стране, в такой критический момент выросла массовая безработица! Какое ещё нужно доказательство того, что за полгода революции (которую иногда называют великой, но которую пока что справедливее было бы, пожалуй, назвать гнилой), при демократической республике, при обилии союзов, органов, учреждений, горделиво именующих себя «революционно-демократическими», на деле ровнёхонько ничего серьёзного против катастрофы не сделано.
А между тем достаточно самого небольшого внимания и размышления, чтобы убедиться в том, что способы борьбы с катастрофой имеются, что меры борьбы вполне ясны, просты, вполне осуществимы, вполне доступны народным силам и что меры эти не принимаются только потому, исключительно потому, что осуществление их затронет неслыханные прибыли горстки помещиков и капиталистов…»
А далее Ленин писал не менее актуальные сегодня (и завтра) вещи:
«Можно ручаться, что вы не найдёте ни одной речи, ни одной статьи в газете любого направления, ни одной резолюции любого собрания или учреждения, где бы не признавалась совершенно ясно и определённо основная и главная мера борьбы, мера предотвращения катастрофы и голода. Эта мера: контроль, учёт, регулирование со стороны государства, установление правильного распределения рабочих сил в производстве и распределении продуктов, сбережение народных сил, экономия их. <…> Контроль, надзор, учёт – вот первое слово в борьбе с катастрофой. Вот что бесспорно и общепризнанно. И вот чего не делают из боязни посягнуть на всевластие помещиков и капиталистов, на их безмерные, неслыханные, скандальные прибыли, прибыли, которые все знают, все наблюдают, по поводу которых все ахают и охают».Катастрофа всё же разразилась, и по стране, как вши, густо поползли «выкидыши» Зла. Внутреннее Зло и Зло внешнее, объединившись, начали Гражданскую войну. Можно было бы привести много цифр и фактов, показывающих суть этой войны. В 1983 году издательство «Советская энциклопедия» выпустило последнее в СССР сводное издание по истории Гражданской войны – энциклопедию «Гражданская война и военная интервенция в СССР». Если учесть большой формат и мелкий шрифт основного текста, то можно с уверенностью назвать это 700-страничное издание капитальным. В нём действительно много полноценной и точной информации, в том числе и иллюстративного материала. Так вот, интересно всмотреться в фото и подписи к ним в статье «Интервенция», занявшей в большеформатной книге семь страниц.
Первое фото – явно «постановочное». Оно призвано символизировать мощь Британской империи, а на деле точно выявляет тогдашнюю ситуацию. На фото – эффектный британский «томми» в тропической панаме, в новенькой, «с иголочки» форме, с карабином за плечом, на фоне «леса» бакинских нефтяных вышек и трубопровода с штурвалом крана. Подпись: «Английские интервенты в Баку. 1918».
И далее: фото высадки американских интервентов во Владивостоке в 1918 году; английских интервентов во Владивостоке в 1918 году; японских интервентов у трупов убитых ими русских железнодорожников в 1918 году; военных судов США и Франции во Владивостокском порту в 1918 году; японского броненосца во Владивостокском порту в 1918 году; американских интервентов на Северном фронте; английских интервентов в Архангельске в 1919 году; английских танков в Новороссийске в 1919 году; вывозки награбленного имущества с Украины…
На странице 508-й на фото воспроизведена листовка Всероссийского Центрального Исполнительного комитета Советов рабочих, крестьянских, красноармейских и казачьих (на последнее обращаю особое внимание читателя! – С.К.) депутатов.
Вот её текст:
«Российская Социалистическая Федеративная Советская Республика»Чтобы читатель лишний раз мог убедиться в правоте листовки ВЦИК, я приведу – для сравнения – строки из книги поэта и художника Максимилиана Волошина «Неопалимая купина», написанной им в 1919 году.
«Пролетарии всех стран, соединяйтесь»
ЧЕГО ХОТЯТ АНГЛИЧАНЕ, ФРАНЦУЗЫ, ИДУЩИЕ ПРОТИВ НАС ВОЙНОЙ?
ОНИ ЗАХВАТИЛИ дорогу на Мурмане, весь берег Белого моря, Онегу, Архангельск.
НАШЛИСЬ ПРЕДАТЕЛИ, которые им помогли.
Они ПУШКАМИ с крейсеров ГРОМИЛИ МИРНОЕ НАСЕЛЕНИЕ – за что, что мы им сделали?
СПРОСИТЕ РАБОЧИХ АНГЛИИ И ФРАНЦИИ: РАБОЧИЕ-БРАТЬЯ, ЧЕГО ВЫ ХОТИТЕ?
Они скажут: МЫ МИРА ХОТИМ, МЫ НЕНАВИДИМ ВОЙНУ, но нет еще силы у нас, чтобы сбросить тех, кто шлет нас на бойню!
Чего же хотите вы, король, президент, лорды и герцоги, купцы и банкиры, помещики Америки, Англии, Франции, Японии?
Ха-ха-ха! Чего мы хотим? МЫ ХОТИМ СОЖРАТЬ ВАС, мы хотим захватить ваши леса на севере, ваши гавани, ваши дороги.
МЫ ХОТИМ, чтобы лен и пенька, лес и хлеб, все, чем богата ваша страна, медь и железо, свинец, серебро, платина, золото, – ВСЕ МЫ ХОТИМ ЗАХВАТИТЬ.
ЧЕГО МЫ ХОТИМ? – скажут эти господа: мы хотим захватить и север, и Волгу, и Урал, и Кавказ. Нам нужны ваши источники нефти, ваши рудники и шахты, ваши рыбные ловли, все заберем!
ЧЕГО МЫ ХОТИМ? – скажут они: МЫ ХОТИМ ПОСАДИТЬ ВАМ НА ШЕЮ ЦАРЯ, потому что в нашей стране король Георг – родственник Романова, потому что наша буржуазия – родня вашей, наши помещики – родные вашим.
Вы свергли ДВОРЯНСТВО, – МЫ ВАМ снова ПОСАДИМ НА ШЕЮ его.
Вы свергли ПОМЕЩИКА, – МЫ ВАМ снова ПОСАДИМ НА ШЕЮ его.
Вы захотели жить вольной свободной жизнью? А МЫ СНОВА ЗАГОНИМ ВАС В РАБСТВО.
– Вот чего хотят эти люди.
– ГОНИТЕ ИХ ВОН!
Издательство Всероссийского Центрального Исполнит. комитета Советов рабочих, крестьянск., красноарм. и казачьих депутатов Москва, Тверская ул., д. № 11.
МОСКВА – 1918 г.
Впрочем, вначале – немного о самом Волошине…
Ещё до революции и даже до Первой мировой войны он, будучи достаточно обеспеченным, поселился с матерью в Крыму, в Коктебеле, – в причудливом доме, выстроенном неподалёку от самого посёлка. В этом доме «Макс» Волошин и жил до конца дней своих, принимая там многочисленных гостей из среды творческой и околотворческой интеллигенции даже в самые острые годы Гражданской войны. Его не трогали ни «белые», ни «красные» – он умел ладить с людьми и в личном плане был человеком безобидным и привлекательным.
Волошин – даром что много философствовал на эту тему – ничего толком не понял ни в Октябре, ни в Феврале. О последнем он даже в 1920 году писал так: «Февральский переворот фактически был не революцией, а солдатским бунтом, за которым последовало быстрое разложение государства». На деле же записать в число серых «окопников» профессоров Милюкова и Ломоносова, князя Львова, думца Родзянко, адмирала Колчака, генералов Алексеева, Рузского и прочих было сложно.
Но тем ценнее чуть ли не текстуальное совпадение оценок путаника-стихотворца Волошина с листовкой большевистского ВЦИКа. Итак, отрывок из стихотворения «Гражданская война» (цикл «Усобица»):
Сказано на удивление точно и сочно! Однако разрушительная, хищническая деятельность сил Мирового Зла в России во время Гражданской войны была лишь частью тогдашней реальности, к тому же – частью не определяющей, не главенствующей.
…А вслед героям и вождям
Крадётся хищник стаей жадной,
Чтоб мощь России неоглядной
Размыкать и продать врагам!
Сгноить ее пшеницы груды,
Её бесчестить небеса,
Пожрать богатства, сжечь леса
И высосать моря и руды…
СИСТЕМНОЙ сутью Гражданской войны в России была борьба сил будущего созидания России, сил Русского Добра, с внешними и внутренними силами Зла. И чтобы показать это, я обращусь не к цифрам и фактам, а к ещё одному стихотворному произведению современника той эпохи, но уже – с однозначно «красной» стороны баррикад. Известный советский поэт Александр Прокофьев, хотя и не во всём и не всегда одинаково ровный, – это несомненно тонкий лирик с волнующей гражданской интонацией. Войну он, молодой сельский парень, прошёл рядовым красноармейцем, а в 1930 году написал стихотворение «Разговор по душам», где были следующие строки:
Настоящая поэзия – это всегда концентрированная мысль, это чувство в чистом виде, а в итоге – это предельно сжатое, но предельно точное описание того, чему посвящены стихотворные строки. Так что даже в нашей весьма богатой прекрасными произведениями литературе о Гражданской войне вряд ли отыщется более ёмкая и исторически верная картина войны, чем у Прокофьева…
Такое нельзя не вспомнить. Встань, девятнадцатый год!
Не армии, скажем прямо, – народы ведут поход!
Земля – по моря в окопах, на небе – ни огонька.
У нас выпадали зубы с полуторного пайка.
Везде по земле железной железная шла страда…
Ты в гроб пойдёшь – не увидишь, что видели мы тогда.
Я всякую чертовщину на памяти разотру.
У нас побелели волосы на лютом таком ветру.
Нам крышей служило небо, как ворон летела мгла,
Мы пили такую воду, которая камень жгла.
Мы шли от предгорий к морю – нам вся страна отдана.
Мы ели сухую воблу, какой не ел сатана!
Из рук отпускали в руки окрашенный кровью стяг.
Мы столько хлебнули горя, что горе земли – пустяк!
И всё-таки, всё-таки, всё-таки прошли сквозь огненный шквал.
Ты в гроб пойдёшь – и заплачешь, что жизни такой не знал!
Не верь ни единому слову, но каждое слово проверь.
На нас налетал ежечасно многоголовый зверь.
И всякая тля в долине на сердце вела обрез.
И это стало законом вечером, ночью и днём,
И мы поднимали снова винтовку наперевес,
И мы говорили: «Ладно, когда-нибудь отдохнём».
Бери запоздалое слово и выпей его до дна,
Коль входит в историю славы единственная страна.
Ты видишь её раздольный простор полей и лугов…
Но ненависть ставь сначала, а после веди любовь!
Проверьте по документам, которые не солгут, —
Невиданные однолюбы в такое время живут.
Их вытянула эпоха, им жизнь и смерть отдана.
Возьми это верное слово и выпей его до дна.
Враги прокричали: «Амба!»
«Полундра!» – сказали мы
И вот провели Эпоху среди ненавистной тьмы.
Зелёные, синие, белые – сходились друг другу в масть.
Но мы отстояли, товарищ, нашу Советскую власть.
Ведь красные в этой войне победили по праву – на стороне Добра сражались именно они. Это подтверждает свидетельство и такого авторитетного и вдумчивого современника эпохи, как Владимир Ефимович Грум-Гржимайло, – крупнейший учёный-металлург и старой, и новой России. Он умер в 1928 году, к энтузиастам советского строя не относился, но был глубоко русским человеком. И в 1924 году, в частном письме за границу, он писал:
«… Я потерял во время революции буквально всё, что имел. В войсках Колчака я потерял сына и племянника. Тем не менее я ни на минуту не сомневаюсь, что победа красных и провал Колчака, Деникина, Юденича, Врангеля и проч., и проч. есть благо. Больна была вся нация, от подёнщика до министра, от нищего до миллионера, – и, пожалуй, интеллигенция была в большей мере заражена, чем простой народ…И это было правдой. Так же, как правдой и одновременно программой были слова Ленина:
Я считаю современный строй исторически необходимым для России… Современное правительство медленно, но неуклонно ведёт русский народ к выздоровлению».
«Война дала горькую, мучительную, но серьёзную науку русскому народу – организовываться, дисциплинироваться, подчиняться, создавать такую дисциплину, чтобы она была образцом. Учитесь у немца его дисциплине, иначе мы – погибший народ и вечно будем лежать в рабстве.Итак, Ленин ясно указывал, что основной задачей народов России является не внешняя задача (стать авангардом мирового пролетариата, совершающего мировую революцию), а внутренняя. И заключается она в преобразовании России в мощную социалистическую державу. Соответственно, в последние годы жизни Ленина больше волновало то, «как нам организовать соревнование», а не то, как раздуть «мировой пожар».
Русский человек – плохой работник по сравнению с передовыми нациями. Учиться работать – эту задачу Советская власть должна поставить перед народом во всем её объёме. У нас есть материал и в природных богатствах, и в запасе человеческих сил, и в прекрасном размахе, который дала народному творчеству великая революция, – чтобы создать действительно могучую и обильную Русь.
Русь станет таковой, если отбросит прочь всякое уныние и всякую фразу, если, стиснув зубы, соберет все свои силы, если напряжёт каждый нерв, натянет каждый мускул… Идти вперёд, собирать камень за камушком прочный фундамент социалистического общества, работать не покладая рук над созданием дисциплины и самодисциплины, организованности, порядка, деловитости, стройного сотрудничества всенародных сил – таков путь к созданию мощи военной и мощи социалистической.
Нам истерические порывы не нужны. Нам нужна мерная поступь железных батальонов пролетариата».
30 декабря 1922 года был образован СССР. Россия вступила на путь построения развитого и могучего союзного государства. В своей основе эта задача для всех советских народов была задачей национальной, потому что в едином Союзе каждый народ мог развить свои силы, экономику и культуру, наилучшим и наиболее полным образом. Российская Коммунистическая партия (большевиков) – РКП(б), ставшая теперь Всесоюзной, ВКП(б), оказывалась выразителем коренных интересов исторического развития народов.
Да, какое-то время в её рядах одновременно состояли барственный Троцкий, с его космополитическими замашками и презрением к Русской Вселенной, и бывший чапаевец и будущий народный предводитель Сидор Ковпак – законный наследник Гонты, Зализняка, Хмельницкого… Однако эта формальная общность не могла быть долговечной.
Глава 8
«Россия во мгле»…
ЕЩЁ до окончания Гражданской войны, в сентябре 1920 года, в Россию приехал английский писатель Герберт Уэллс – автор знаменитых фантастических романов «Машина времени», «Человек-невидимка», «Война миров»… Впрочем, Уэллс был мастером и социального романа, выдающимся писателем-публицистом.
Уэллс прибыл в Петроград накануне последнего крупного напряжения России в Гражданской войне – вскоре должна была начаться Перекопско-Чонгарская операция Южного фронта по разгрому войск Врангеля и освобождению Крыма. 7 ноября 1920 года Красная Армия пошла на Перекоп, а уже 16 ноября Фрунзе телеграфировал Ленину, что конница Будённого заняла Керчь и Южный фронт ликвидирован.
Впрочем, Уэллс уехал из России ещё до начала штурма Перекопа, пробыв у нас две недели. Вернувшись домой, он – отнюдь не приверженец коммунизма, но честный человек, написал книгу «Россия во мгле», в которой назвал Ленина «кремлёвским мечтателем». Забегая далеко (хотя далеко ли по меркам Истории?) вперёд, напомню, что Уэллс приезжал в СССР ещё раз – в 1934 году, и имел беседу в Кремле уже со Сталиным.
Но об этом я – в своём месте – ещё скажу.
В мировой литературе ХХ века есть, пожалуй, две книги, без знакомства с которыми современный человек вряд ли сможет понять суть той одновременно величественной и динамичной эпохи, когда Русская Вселенная преобразовывалась в Советскую Русскую Вселенную. Вторая (в хронологическом порядке) из этих двух книг – «1937 год» Лиона Фейхтвангера.
А первая – как раз «Россия во мгле» Уэллса.
Сегодня её не так-то просто и достать – она не переиздавалась ровно пятьдесят лет. И поэтому я считаю своим долгом познакомить читателя с наиболее показательными местами из этой книги-документа.
Первая её глава имеет пессимистическое название: «Гибнущий Петроград». Однако уже четвёртая глава называлась «Созидательная работа в России». Увы, созидание – если иметь в виду экономику, науку, технику – тогда ещё только намечалось. А вот разруха была жестокой реальностью.
Уэллс писал:
На деле же прогнило то внутреннее Зло, которое угнетало Русское Добро и не давало ему возможности нормального развития. Но силы Русского Добра никогда не были уничтожены окончательно. В этом и заключался реальный шанс новой России на возрождение. Лишь дав широкую дорогу Добру, Россия обретала историческое будущее.
И тот факт, что она его быстро обрела, лишний раз доказывает, что Советская Россия возникала, развивалась и развилась как Страна Добра!
Впрочем, осенью 1920 года это предвидели далеко не все. Но даже тогда Уэллс – отдадим ему должное – смог понять, что конструктивной альтернативы Советской власти в России нет. Он написал об этом так:
Впрочем, я забежал далеко вперёд. Вернёмся к Уэллсу, размышляющему в главе «Гибнущий Петроград» о причинах сложившейся ситуации:
В ТО ВРЕМЯ ещё не было Римского клуба, Трёхсторонней комиссии и прочих позднейших наднациональных координационных структур мировой «золотой элиты», однако они уже формировались. И сильная, независимая Россия мешала планам будущей глобализации даже больше, чем, например, сильная и независимая Германия. Ухмыляющимся при прочтении последних строк замечу вот что… Сегодня, когда о необходимости некоего мирового правительства открыто говорят внешние фигуры вроде Генри Киссинджера и внутренние пешки вроде Арбатова-старшего и Арбатова-младшего, пора бы перестать ухмыляться при словах «маммоно-масоны»!
Если, конечно, у тебя есть голова на плечах.
То есть Уэллс, усматривая причину краха старой России лишь во внутренних причинах, ошибался. Но в целом, оценивая старую Россию как больной организм, изживший сам себя, он не ошибался. Здоровый организм выдерживает даже самые сильные, самые бешеные внешние атаки! Новая Россия доказала это в 1941 году. Больной же организм не способен им сопротивляться. И это тоже видно на примере России в 1914 году, в 1991 году. Ныне это доказывает уже «Россияния» – каждым днём своего беспутного существования.
К тому же Уэллс опроверг сам себя, продолжив так:
«Такие незначительные персоны, – иронизировал он, – как Мильтон, Диккенс, Шекспир, копошились у ног этого литературного колосса».
Уэллс прибыл в Петроград накануне последнего крупного напряжения России в Гражданской войне – вскоре должна была начаться Перекопско-Чонгарская операция Южного фронта по разгрому войск Врангеля и освобождению Крыма. 7 ноября 1920 года Красная Армия пошла на Перекоп, а уже 16 ноября Фрунзе телеграфировал Ленину, что конница Будённого заняла Керчь и Южный фронт ликвидирован.
Впрочем, Уэллс уехал из России ещё до начала штурма Перекопа, пробыв у нас две недели. Вернувшись домой, он – отнюдь не приверженец коммунизма, но честный человек, написал книгу «Россия во мгле», в которой назвал Ленина «кремлёвским мечтателем». Забегая далеко (хотя далеко ли по меркам Истории?) вперёд, напомню, что Уэллс приезжал в СССР ещё раз – в 1934 году, и имел беседу в Кремле уже со Сталиным.
Но об этом я – в своём месте – ещё скажу.
В мировой литературе ХХ века есть, пожалуй, две книги, без знакомства с которыми современный человек вряд ли сможет понять суть той одновременно величественной и динамичной эпохи, когда Русская Вселенная преобразовывалась в Советскую Русскую Вселенную. Вторая (в хронологическом порядке) из этих двух книг – «1937 год» Лиона Фейхтвангера.
А первая – как раз «Россия во мгле» Уэллса.
Сегодня её не так-то просто и достать – она не переиздавалась ровно пятьдесят лет. И поэтому я считаю своим долгом познакомить читателя с наиболее показательными местами из этой книги-документа.
Первая её глава имеет пессимистическое название: «Гибнущий Петроград». Однако уже четвёртая глава называлась «Созидательная работа в России». Увы, созидание – если иметь в виду экономику, науку, технику – тогда ещё только намечалось. А вот разруха была жестокой реальностью.
Уэллс писал:
«Основное наше (Уэллс приехал в РСФСР вместе с сыном. – С.К.) впечатление от положения в России – это картина колоссального непоправимого краха. Громадная монархия, которую я видел в 1914 году (во время первого приезда ещё до начала мировой войны. – С.К.), с её административной, социальной, финансовой и экономической системами, рухнула и разбилась вдребезги под тяжким бременем шести лет непрерывных войн. История не знала ещё такой грандиозной катастрофы… Насквозь прогнившая Российская империя – часть старого цивилизованного мира, существовавшая до 1914 года, – не вынесла напряжения, которого требовал от неё агрессивный империализм. Она пала, и её больше нет…»В этой констатации Уэллса, как и в ранее приведённой мной констатации профессора Грум-Гржимайло («…Больна была вся нация, от подёнщика до министра, от нищего до миллионера…»), имелась, надо сказать, одна принципиальная неточность. Если бы в России действительно прогнило всё и вся, то она бы рухнула действительно невосстановимо.
На деле же прогнило то внутреннее Зло, которое угнетало Русское Добро и не давало ему возможности нормального развития. Но силы Русского Добра никогда не были уничтожены окончательно. В этом и заключался реальный шанс новой России на возрождение. Лишь дав широкую дорогу Добру, Россия обретала историческое будущее.
И тот факт, что она его быстро обрела, лишний раз доказывает, что Советская Россия возникала, развивалась и развилась как Страна Добра!
Впрочем, осенью 1920 года это предвидели далеко не все. Но даже тогда Уэллс – отдадим ему должное – смог понять, что конструктивной альтернативы Советской власти в России нет. Он написал об этом так:
«Среди этой необъятной разрухи руководство взяло на себя правительство, выдвинутое чрезвычайными обстоятельствами и опирающееся на дисциплинированную партию, насчитывающую примерно 150 000 сторонников, – партию коммунистов (Уэллсу было известно, что в РКП(б) состояло уже более 600 тысяч человек, но он брал в расчёт активных членов партии. – С.К.)…В другом месте своей книги Уэллс повторил и усилил эту оценку:
Я сразу должен сказать, что это единственное правительство, возможное в России в настоящее время…
<…>
В то время, как вся остальная Россия была либо пассивна, <…> либо занималась бесплодными спорами, либо предавалась насилию или дрожала от страха, коммунисты, воодушевлённые своими идеями, были готовы к действию… Партия <…> в те страшные дни давала людям единую установку, единый план действий, чувство взаимного доверия. Это было и есть единственно возможное в России, идейно сплочённое правительство…
Сегодня коммунисты морально стоят выше всех своих противников».
«Большевистское правительство – самое смелое и в то же время самое неопытное из всех правительств мира… Но по существу своему оно честно. В наше время это самое бесхитростное правительство в мире».Сказал Уэллс и о «белых». Например, так:
«Сомнительные авантюристы, терзающие Россию при поддержке западных держав, – Деникин, Колчак, Врангель и прочие, – не руководствуются никакими принципиальными соображениями и не могут предложить какой-либо прочной, заслуживающей доверия основы для сплочения народа. По существу – это просто бандиты…Уэллс – как всякий большой мастер культуры – умел ухватить сразу многое, Он, например, глубоко понял «крестьянскую» послереволюционную ситуацию. Рассказав о жестоких лишениях в Петрограде, далее Уэллс писал иначе:
<…>
Если бы кто-нибудь из военных авантюристов, которым покровительствуют западные державы, по роковой случайности захватил власть в России, это лишь прибавило бы к общему развалу пьяный разгул, казнокрадство и засилье развратных содержанок…»
«У крестьян сытый вид, и я сомневаюсь, чтобы им жилось много хуже, чем в 1914 году. Вероятно, им живётся даже лучше. У них больше земли, чем в 1914 году, и они избавились от помещиков. Они не примут участия в какой-либо попытке свергнуть советское правительство, так как уверены, что, пока оно у власти, теперешнее положение вещей сохранится. Это не мешает им всячески сопротивляться попыткам… отобрать у них продовольствие по твёрдым ценам. Иной раз они нападают на небольшие отряды красногвардейцев и жестоко расправляются с ними. Лондонская печать раздувает подобные случаи и преподносит их как крестьянские восстания против большевиков. Но это отнюдь не так. Просто-напросто крестьяне стараются повольготнее устроиться при существующем режиме».Последнюю фразу выделил я – уж очень она богата по содержанию, объясняет многое из того, что произошло в СССР уже в 30-е годы. В одной этой фразе – весь трагизм будущей коллективизации! Не провести её Россия не могла – если хотела жить дальше. Но провести коллективизацию без жёсткого и решительного слома крестьянской психологии тоже не представлялось возможным. Ведь средний крестьянин и на рубеже 20-х – 30-х годов хотел лишь одного – повольготнее устроиться при существующем режиме! Он был не против Советской власти, но – лишь в том случае, если Советская власть не мешала ему жить жизнью, в основе своей дедовской, в деревне, по своему укладу тоже недалеко от дедовской ушедшей. А индустриальной России было необходимо крупное товарное сельскохозяйственное производство, невозможное без коллективизации.
Впрочем, я забежал далеко вперёд. Вернёмся к Уэллсу, размышляющему в главе «Гибнущий Петроград» о причинах сложившейся ситуации:
«Вы, конечно, скажете, что это зрелище беспросветной нужды и упадка жизненных сил – результат власти большевиков. Я думаю, что это не так… Россия не есть организм, подвергшийся нападению каких-то пагубных внешних сил и разрушенный ими. Это был больной организм, он изжил сам себя и потому рухнул…»Уэллс здесь был и прав и не прав. Россия – ещё царская, – безусловно, подверглась системному нападению враждебных ей внешних сил в стиле стратегии «непрямых действий». При этом главенствующей силой был даже не американский капитализм, который сыграл роль зловещую не только для народов России, но и для народов Европы, а наднациональный Капитал маммоно-масонского толка.
В ТО ВРЕМЯ ещё не было Римского клуба, Трёхсторонней комиссии и прочих позднейших наднациональных координационных структур мировой «золотой элиты», однако они уже формировались. И сильная, независимая Россия мешала планам будущей глобализации даже больше, чем, например, сильная и независимая Германия. Ухмыляющимся при прочтении последних строк замечу вот что… Сегодня, когда о необходимости некоего мирового правительства открыто говорят внешние фигуры вроде Генри Киссинджера и внутренние пешки вроде Арбатова-старшего и Арбатова-младшего, пора бы перестать ухмыляться при словах «маммоно-масоны»!
Если, конечно, у тебя есть голова на плечах.
То есть Уэллс, усматривая причину краха старой России лишь во внутренних причинах, ошибался. Но в целом, оценивая старую Россию как больной организм, изживший сам себя, он не ошибался. Здоровый организм выдерживает даже самые сильные, самые бешеные внешние атаки! Новая Россия доказала это в 1941 году. Больной же организм не способен им сопротивляться. И это тоже видно на примере России в 1914 году, в 1991 году. Ныне это доказывает уже «Россияния» – каждым днём своего беспутного существования.
К тому же Уэллс опроверг сам себя, продолжив так:
«Не коммунизм, а европейский капитализм втянул эту огромную, расшатанную, обанкротившуюся империю в шестилетнюю изнурительную войну. И не коммунизм терзал эту страдающую и, может быть, погибающую Россию субсидированными извне непрерывными нападениями, вторжениями, мятежами, душил её чудовищно жестокой блокадой. Мстительный французский кредитор, тупой английский журналист несут гораздо большую ответственность за эти смертные муки, чем любой коммунист».Итак, Уэллс фактически признавал, что внешние силы сыграли в крахе старой России тоже немалую роль. Причём список внешних губителей России великий английский писатель мог бы и расширить. Но Уэллс был активным (хотя и неубедительным) противником революции как способа социальных преобразований, и поэтому он, хотя и обличал капитализм, плохо разбирался в социальной «механике». Зато умел хорошо видеть и точно отбирать факты. И это иногда приводило в Петрограде к забавным курьёзам. В главе «Созидательная работа в России» Уэллс с юмором описывает посещение им школы, которая произвела на него неплохое впечатление, однако удивила тем, что все ученики называли любимейшим своим английским писателем именно Уэллса.
«Такие незначительные персоны, – иронизировал он, – как Мильтон, Диккенс, Шекспир, копошились у ног этого литературного колосса».
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента