Крейвен Сара. Солнечные часы

   Она окинула его внимательным взглядом.
   — Ты понимаешь, что я имела в виду.
   — Но, Оливия, — насмешливо проговорил Дилан, — на дворе не девятнадцатый век. Прощальный поцелуй — теперь не преступление, а социальная норма.
   — Да? — удивилась Оливия. — Вот как ты это называешь?
   — Да, — подтвердил он. — И я глубоко сожалею, если ты усмотрела в нем нечто большее. Я целовал бы тебя не так, если бы всерьез хотел предаваться с тобой любви.
   Он замолчал. У Оливии перехватило дыхание. По всем ее нервным окончаниям словно прошел ток.
   — И если ты не веришь мне, — добавил он мягко, — можешь пододвинуться ближе. Я покажу тебе.
   Она судорожно сглотнула, не сводя с него глаз, словно зачарованная. Потому что еще минута, и она сделает все, что он скажет. Пускай он обнимет ее и снова поцелует. Чувствовать, как его руки поглаживают ее обнаженное тело, проводя по кромке острого, как лезвие, удовольствия…
   — К тому же, — продолжал Дилан все так же беззаботно, — солнышко светит жарко, трава сухая. А у меня на следующий час или два ничего не запланировано. А у тебя?
   Оливия вздрогнула, словно просыпаясь. И обрела одновременно здравый смысл и дар речи.
   — Ты в своем уме? Да как ты смеешь! Дилан рассмеялся.
   — Я смею, потому что у тебя такой смешной вид. Так и хочется подразнить немного.
   — Тогда тебе должно быть ясно, почему я не желаю с тобой работать. — Ее голос дрожал от праведного негодования.
   — Ну, на работе ты будешь в безопасности, возразил он. — Там это будет расцениваться как сексуальное домогательство, и ты сможешь подать в суд. Получишь крупную компенсацию.
   Оливия снова закусила губу. Кажется, он все еще издевается.
   — Ты ничего не говоришь о Джереми, — произнесла она тихо. — У него может быть свое мнение относительно моей работы под твоим началом.
   — И еще о том, что мы с тобой ужинали, да? — Дилан уколол ее веселым взглядом.
   — Может быть. — Ее сердце снова взволнованно забилось.
   — Тогда зачем ему говорить об этом? — рассудительно заметил Дилан. — В конце концов, это не слишком походило на свидание. И я держу слово. Наша сделка в силе. Я не намерен мешать тебе.
   Оливия почувствовала явное облегчение. Но тут же вновь встревожилась. Ну вот, она снова вступает с Диланом в очередную сделку.
   — И все же вряд ли будет правильно принять предложение «Академи Продакшнс», — сказала она.
   — Возможно, ты и права. Ты ведь спланировала свое будущее. А у Джереми в жизни уже была одна женщина, одержимая карьерой. Так что сомневаюсь, что ему захочется и вторую такую же. Теперь у него будет жена-домохозяйка. Он любит немного принижать окружающих, чтобы самому казаться значительнее.
   Оливия недоверчиво уставилась на него.
   — Не правда! — воскликнула она. — Джереми будет рад, если я получу постоянную работу!
   — Приму к сведению, — пожал плечами Дилан. — Тогда в чем же проблема?
   Во мне, подумала Оливия расстроенно. Потому что я не доверяю себе, когда ты рядом. Не доверяю своей реакции. Ты заставляешь меня забыть Джереми, а мне это не нравится.
   Склонив голову, она сказала:
   — Мне кажется, у меня инстинктивная реакция.
   Он вздохнул.
   — Оливия, слушай лучше голос рассудка, а не сердца. Тебе нужна хорошо оплачиваемая работа. А нам нужен хороший организатор, который сумеет справиться с проблемами и обучит секретариат пользоваться программой «С крипте к».
   — Но на это потребуется не так много времени, — возразила Оливия.
   — Не бойся, скучать тебе не придется, — сухо ответил Дилан. — Ты должна будешь также справляться с обязанностями Ким, пока она в декрете. Разрабатывать программный материал, обеспечивать работу канцелярии. Боже, да список дел бесконечен.
   О нет, подумала она. Именно этого я и боюсь.
   — Хочешь, я улажу этот вопрос с Джереми? Просто удостоверюсь, нет ли у него серьезных возражений?
   Нотка насмешки в его голосе уколола ее, как иголка.
   — Мне не нужно его разрешение, — отрезала Оливия. — И вообще чье бы то ни было.
   — Значит, ты приступаешь к работе? Она еще немного поколебалась, но наконец сдалась и коротко кивнула.
   — Хорошо. Жду тебя в понедельник утром. Заключим договор с агентством и заплатим им комиссионные. Надеюсь, тебя это устраивает?
   — Да, — ответила она. — Спасибо. Дилан легко поднялся.
   — Тогда я пойду и оставлю тебя спокойно досматривать сон.
   — Кажется, я уже выспалась. — Она тоже встала и потянулась за сумкой.
   Дилан улыбнулся ей на прощание. Его серебристые глаза блеснули в последний раз, и он ушел.
   Придя домой, Оливия узнала, что ей два раза звонили из агентства. Еще один звонок был от Джереми. Он оставил номер, по которому его можно будет застать после пяти. Она позвонила и, судя по шуму, заключила, что Джереми находится в очередном пабе. Голос у него был необычно радостный.
   — Привет, дорогая. Как дела?
   — Наверное, неплохо, — ответила она спокойно. — Вообще-то, мне предложили работу.
   — Да, в агентстве по временному трудоустройству. Ты говорила.
   — Нет, это другое…
   — Ладно, лишь бы платили хорошо, — перебил он ее. — Потому что я посмотрел несколько квартир. Та, что подходила бы нам, стоит ужасно дорого.
   Оливия немного приободрилась.
   — Может быть, в выходные съездим, посмотрим квартиры?
   — Боюсь, дорогая, никак не получится. Один из наших крупных клиентов спонсирует турнир по гольфу в Мидленде. Я должен поехать туда и убедиться, что все идет гладко.
   — Да? — разочарованно протянула Оливия. — Это значит, я тебя не увижу?
   — Дорогая, я ужасно занят в офисе. У меня вряд ли будет свободное время до следующей недели.
   — А я не могу поехать с тобой на этот турнир? — робко предложила Оливия.
   — Ливви, ты умрешь со скуки. А я там буду работать, так что не смогу проводить с тобой много времени.
   Чувствуя, как в горле пересохло, она проговорила:
   — Но ведь будут еще и ночи…
   — И этого тоже не гарантирую. — Его тон был резок. — Если они захотят пить до рассвета, мне придется сидеть с ними. На случай непредвиденных неприятностей.
   — Да, — с трудом выговорила Оливия. — Да, я понимаю.
   — Что-то не так?
   — Ну… я немного разочарована, — медленно произнесла она.
   — Прости, милая, но на данный момент работа для меня превыше всего. Не можем же мы все время сидеть, взявшись за руки. Но мне надо бежать. Когда вернусь с турнира позвоню тебе. Купи себе новое платье, и мы пойдем в клуб.
   После того, как он повесил трубку, Оливия немного посидела, невидящим взглядом уставившись на букет роз. Непросто было смириться с тем фактом, что она сама предложила себя Джереми, а он отказал ей. Случилось нечто весьма важное. А ведь ей так хотелось рассказать Джереми все — и как она нашла пропавшие файлы в «Академи Продакшнс». И о том, что ей предложили работу. И — в шутливой манере — про ужин с Диланом. Но Джереми, кажется, наплевать, как она проводит время. До чего больно, подумала Оливия, и грустно. Неужели он всегда был таким?
   Но ведь Джереми делился с ней самым сокровенным. Рассказывал о своем неудачном браке. Жаловался на руководство, которое якобы зажимает его, не дает продвигаться по служебной лестнице. Правда, за его рассказами и жалобами почти не оставалось времени для ее собственных новостей и событий. Но в сравнении с его карьерой ее жизнь казалась такой блеклой и второстепенной…
   Слова Дилана: «Он любит немного принижать окружающих, чтобы самому казаться значительнее» — отдавались у нее в ушах.
   — Нет, — яростно произнесла она вслух. — Я ему не верю. И никогда не поверю. Но что это со мной? Раньше у меня не возникало таких сомнений…
   Она замолчала. Потому что у нее перехватило дыхание. Оливия понимала, что с ней случилось. Причиной ее сомнений был человек по имени Дилан Мелоун, с глазами, сверкающими, как расплавленное серебро, с улыбкой, которая не выходила у нее из головы.
   С понедельника она будет проводить целый день в обществе этого человека. Кажется, еще никогда в жизни она не принимала такого опасного решения.

Глава 8

   В тот момент, когда Оливия подошла к стеклянной двери «Академи Продакшнс», у нее окрепла уверенность, что добром это не кончится. Но все равно она нажала на кнопку звонка.
   — Держись, — напутствовала она себя и решительно вошла.
   В приемной ее встретила Мини, широко улыбаясь.
   — С возвращением, — прошептала она, когда Оливия подошла поближе. — Наверное, ты сделала что-то невероятное. У Кэрол было такое лицо, словно она глотнула уксуса.
   — Да нет, ничего такого, — ответила Оливия. Она вешала жакет в шкаф, когда в приемную влетела Кэрол.
   — А, вот и вы, — резко начала она. — Имейте в виду, даже если Дилан не появится сегодня до полудня, это вовсе не значит, что вы можете попусту терять время. У меня есть кое-какие указания по поводу вашей работы, и я уже дважды заходила в офис.
   — Простите, — спокойно отозвалась Оливия, но я была здесь в девять ноль-ноль. Кэрол фыркнула.
   — Усердные работники приходят задолго до девяти. Поторопитесь. У меня нет времени.
   Оливия старательно заполнила выданные ей бланки и вписала номер социальной страховки.
   То, что Дилана не будет в первой половине дня, ее обрадовало, но только до тех пор, пока Кэрол не протянула Оливии кассету.
   — Дилан оставил ее для вас вчера вечером.
   Лучше прослушать ее до его прихода.
   С этими словами она умчалась по своим делам. Вчера вечером? — мысленно переспросила Оливия. Не может быть. Она вставила кассету в плеер и надела наушники.
   — Надеюсь, ты слышишь меня, Оливия, иначе я очень расстроюсь. — Его слегка насмешливый голос заставил ее почувствовать, словно Дилан стоит рядом. — Я подумал, что тебе стоит прочесть спасенные тобою файлы. Ознакомься с ними как можно скорее. Потому что нам предстоит работа по этой теме. На этой кассете начитаны дальнейшие записи об Уильяме Питте-младшем. Я хочу, чтобы ты добавила их в тот же файл.
   И еще, прежде чем ты начнешь обзывать меня нехорошими словами, позволь сказать: я вовсе не был уверен, что ты будешь работать со мной. Я лишь надеялся на это. Увидимся позже.
   Ох, как умно, подумала Оливия, запуская «Скриптек». Вы пытаетесь манипулировать мною, мистер Мелоун. Только предельно формальные деловые отношения могут послужить ей защитой. Потому что, даже если бы не было Джереми, между ней и Диланом Мелоуном невозможны никакие личные контакты. Он — телезвезда, а она не хочет быть похожей на глупенькую фанатку, очарованную его обаянием. Так что общение надо свести к минимуму.
   По мере того, как она печатала заметки, оставленные на кассете Диланом, ей волей-неволей стало интересно. Будущая программа, похоже, завоюет внимание зрителей.
   Было уже далеко за полдень, когда она закончила читать записи. Стоило ей закрыть папку, как в коридоре послышались шаги и голос Дилана.
   Скоро он вошел в комнату и остановился в дверях, прислонившись к косяку.
   — Значит, ты пришла.
   — Конечно. А чего ты ожидал?
   — Когда речь идет о тебе, Оливия, ни в чем нельзя быть уверенным. Я быстро это понял. Кстати, что ты думаешь об Уильяме Питте-младшем?
   Она опустила глаза на папку.
   — Очень сложный характер. Наверное, многого смог бы достичь, не умри он молодым.
   — Хотя не все его достижения можно назвать великими, — возразил Дилан. — Это он придумал первый налог на доход, еще во времена наполеоновских войн. Возможно, имеет смысл сообщить налоговой службе, что Бонапарт давно умер — Он потянулся. — Бери жакет. Мы идем обедать.
   — Я лучше съем бутерброд прямо здесь.
   — Несомненно, так было бы лучше. Но это не личное приглашение, — произнес он сухо. — У меня деловой обед с Меттом Хартли. Он будет продюсером этой серии передач. Мне нужно, чтобы ты делала заметки. Жду тебя в приемной через пять минут.
   Он повернулся и вышел.
   Оливия глубоко вздохнула. Значит, беспокоиться о сохранении дистанции нет надобности. Дилан сам об этом позаботился.
   Что ж, теперь она точно знает свое место. Это должно было подбодрить Оливию, но отчего-то расстроило. Словно она потеряла что-то важное. Чепуха, подумала Оливия, спускаясь по ступенькам в холл.
   К концу ее первой недели в «Академи Продакшнс» Оливия освоилась и начала чувствовать себя гораздо комфортнее. Дилан продолжал вести себя вежливо и отстраненно. Оказалось, что работать с ним непросто. Он был требователен и сердился, когда все шло не так быстро, как бы ему хотелось. Но вскоре Оливия стала уже самостоятельно решать многие вопросы, не обращаясь к Дилану.
   Между ними установилось молчаливое равновесие.
   Каждое утро еще до половины девятого она уже сидела за столом в кабинете, разбирая его почту. И редко уходила раньше шести, а иногда задерживалась допоздна.
   Кроме серии передач, Дилан готовился к началу новой парламентской сессии.
   — Сама сессия — показная шумиха, — сказал он однажды Оливии. — Меня гораздо больше интересует закулисная борьба. Но об этом никто из них говорить не хочет. Моя задача — кинуть им приманку, а потом заставить расколоться неожиданным вопросом. Главное сбить их с накатанной дорожки официальных фраз. Тогда можно узнать нечто действительно интересное.
   — И это всегда работает? — недоверчиво спросила Оливия.
   — Нет. Это похоже на игру в шахматы. Приходится продумывать по меньшей мере три хода вперед. — Он покачал головой. — Но зато когда получается — это настоящее шоу.
   Ты сам — настоящее шоу, подумала Оливия. Она бывала с ним в телестудиях. Смотрела, как он ведет себя перед камерой. Чувствовалось, что он любит свою работу. И не раз Оливию захватывало общее возбуждение, чувство принадлежности к чему-то волшебному.
   К тому же за работой у нее почти не оставалось времени грустить и думать о Джереми.
   Он вернулся со своего турнира по гольфу, полный впечатлений. Целый час рассказывал, какую важную роль сыграл в этом событии и как отлично все прошло.
   — Без меня бы все рухнуло, — хвастливо заявил он. А потом пустился в пространные описания гостиницы, в которой проходил турнир, и того, сколько было выпито шампанского за выходные.
   Оливия была рада за него. Действительно рада. В конце концов, его успешная карьера весьма существенное условие их будущего счастья. Ей приходилось все время напоминать себе об этом.
   Она так и не сказала ему, где работает. И ни словом не упомянула о Дилане. И с каждым прошедшим днем становилось все труднее заговорить об этом.
   Тот вечер, что они провели, шатаясь по клубам, тоже нельзя было назвать удачным. Ей хотелось потанцевать, но Джереми, кажется, предпочитал напиваться, таская ее из одного бара в другой. Он то и дело указывал ей на знаменитостей, чьи имена ей, впрочем, ни о чем не говорили.
   — Зачем мы сюда пришли, если не останемся на весь вечер? — спросила Оливия в очередном клубе, борясь с усталостью и раздражением.
   — Чтобы нас увидели, — ответил он совершенно серьезно.
   Но в эти выходные все будет иначе, пообещала она себе. Потому что Джереми поклялся, что они проведут день ее рождения так, как она пожелает. Его переполняли экстравагантные идеи. Он предлагал ей билеты на супермодный спектакль, добытые исключительно благодаря каким-то неясным «связям». Столик в самом новом и фешенебельном ресторане. Или через одного из клиентов можно было устроить прогулку на воздушном шаре. А также проехать круг на болиде самой престижной гонки — Формулы — 1.
   К счастью, ей удалось убедить его, что ничего этого не нужно.
   — Мне хотелось бы провести день тихо, уговаривала Джереми Оливия. — Я еще не была на Темзе. Я думала, что мы можем пойти в Гринвич… или в Тауэр.
   — В лондонский Тауэр? — Он оглядел ее в полном недоумении. — Это еще зачем?
   — Затем, что я никогда там не была, — терпеливо объяснила она. — И меня начала интересовать история, — добавила она немного смущенно.
   — Но туда ходят только туристы-иностранцы, — возразил Джереми. Она рассмеялась.
   — Ладно, если тебе так легче, будем говорить только по-французски. А потом я приготовлю праздничный ужин. Будет весело, обещаю.
   На этот раз они останутся одни. Эта мысль наполняла Оливию радостным предвкушением. Саша проводит выходные у друзей в Ричмонде. Но эту информацию она приберегала на субботу. То-то обрадуется Джереми! Ей хотелось, чтобы все прошло спокойно и естественно, без спешки.
   — Ну ладно, если тебе хочется, — пожал он плечами.
   Большую часть обеденного перерыва в пятницу она потратила на пробежку по магазинам. Нужно было закупить хотя бы часть продуктов к праздничному обеду. Вернувшись, она обнаружила у себя на столе очередную кассету от Дилана. Он сообщал, что его не будет до конца дня и она сегодня может идти домой, как только разберется с начитанным на кассету материалом.
   Отлично, радостно подумала Оливия. Можно будет все подготовить с вечера. Покончив с работой, она схватила сумку и убежала, не обращая внимания на неодобрительное ворчание Кэрол.
   Не успела она вставить ключ в замочную скважину, как подбежал Хамф и с радостным лаем закрутился вокруг. За ним подошла и Саша.
   — Ты сегодня что-то рано, дорогая. — Она протянула Оливии большой желтый конверт. — Вот, почтальон тебе принес.
   Оливия улыбнулась и наклонилась погладить Хамфа, который терся у ее ног.
   — Завтра у меня день рождения. Думаю, это от кого-то из друзей.
   — О, как здорово! Обожаю сюрпризы. Мой возлюбленный был мастером на всякие сюрпризы. — Саша сплела пальцы. — Открывай же скорее, дорогая.
   Смеясь, Оливия вскрыла конверт и достала перевязанную ленточкой плитку шоколада и открытку с репродукцией «Подсолнухов» Ван Гога. Надпись на открытке гласила:
   «Милая, Мне очень жаль, но завтра я никак не могу прийти. Том заболел, и мне придется ехать в Эдинбург на конференцию вместо него. Развлекайся. Надеюсь, ты отлично проведешь время.
   С любовью, Джереми».
   — Отличный шоколад, — воскликнула Саша, но тут же осеклась. — Оливия, что-то случилось? Ты так побледнела…
   — Нет, ничего. — Оливия с трудом взяла себя в руки. — Я… просто у меня были планы. Теперь ясно, что ничего не получится. Немного жаль.
   — А мне кажется, ты просто убита, — заметила Саша. — Давай пойдем ко мне. Выпьешь кофе. И много-много бренди.
   Оливия выдавила улыбку.
   — Нет, нет, ничего страшного, я делаю из мухи слона.
   — Ну, как скажешь. — Саша недоверчиво взглянула на нее.
   Когда хозяйка наконец ушла, Оливия выбросила шоколадку и открытку в мусорное ведро. А сверху добавила пакеты с продуктами, которые так тщательно выбрала.
   Слезы жгли глаза, горло саднило. Странно, но она почему-то не верила Джереми. Скорее всего, он сам напросился ехать на конференцию. Просто чтобы не ходить с ней по Тауэру. И эта шоколадка… словно она — один из его чертовых клиентов, а не женщина, которой он столько раз признавался в любви.
   Оливия свернулась в клубок на диване, обхватив себя руками. Конечно, можно поехать домой. Но мама захочет узнать, почему она передумала. Для родни не было секретом, что она остается в Лондоне из-за какого-то мужчины. И все захотят узнать, что произошло. К тому же получится, что они для нее как бы запасной вариант. Такой боли она причинить им не может.
   Нет, если кому-то и будет больно, то только ей. Возможно, хорошо, что она выросла в одиночестве. Потому что в будущем ей, похоже, придется часто бывать одной.
   Войдя домой, Дилан сразу ощутил какой-то дискомфорт. Неделя прошла ужасно. Нужно срочно принять душ, выпить чего-нибудь согревающего и хорошенько подумать. Но едва он опустил на пол кейс, как в прихожую вышел Джереми с дорожной сумкой через плечо.
   — Привет, — проговорил он смущенно. — Я не ожидал тебя увидеть.
   — Ты куда-то собрался? — сухо спросил Дилан, разглядывая его сумку.
   — Все решилось в последнюю минуту. На работе такой завал, что я решил немного расслабиться.
   Джереми старательно избегал встречаться с ним взглядом.
   — Едешь один?
   — Что? А, да, — ответил тот. — Боюсь, у Марии другие планы.
   Дилан улыбнулся, но глаза оставались холодными. В нем почему-то росла злость.
   — Ладно, увидимся в воскресенье вечером, сказал Джереми, уже стоя у двери.
   — Как продвигаются поиски квартиры? спросил Дилан.
   — Неплохо, — удивленно отозвался Джереми. — Вообще-то есть даже несколько подходящих вариантов.
   — Рад слышать, — мягко произнес Дилан. — Давай ускорим твой отъезд, ладно?
   Джереми покраснел. Он взглянул на Дилана, но ничего не сказал и вышел, хлопнув дверью.
   Дилан прошел в столовую и щедро плеснул себе виски в стакан. Сделал большой глоток и подошел к балкону, невидящим взглядом вперясь в освещенный солнцем вид за окном.
   Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, куда направился этот ублюдок. А он-то, дурак, еще и отпустил Оливию домой пораньше… Знал бы, завалил бы ее работой так, чтобы до полуночи не разобралась. А, к черту их обоих! Они вполне заслуживают друг друга. С этой мыслью Дилан отхлебнул еще виски.
   Сколько времени и сил потерял он на эту недотрогу! Немедленно звоню Клаудии.
   Он снял трубку и набрал номер.
   — Приглашаешь на обед? Отлично, — не задумываясь ответила Клаудия. — А может быть, лучше придешь ко мне? В субботу вечером у меня будет несколько друзей. Тихая дружеская вечеринка. Я уже собиралась звонить тебе, но подумала, что ты занят.
   — Был занят, — легко согласился Дилан, — но сейчас не мешает немного отдохнуть и развеяться.
   — Буду рада помочь. — Клаудия замялась. — Если, конечно, смогу.
   — Конечно, я обязательно приду, — пообещал Дилан.
   Улыбаясь, он повесил трубку. Клаудия небось сейчас обрывает телефон, собирая ничего не подозревающих знакомых на ужин в субботу. Ну и что? Он пожал плечами. Она красива, сексуальна. Как раз то, что ему нужно. По крайней мере на сегодняшний день. Зазвонил телефон, и он поднял трубку. — Саша? — Дилан нахмурился. — Что-то случилось? Нет, успокойся, а потом начни сначала…
   За этот день Оливия получила больше почты, чем за все время своего пребывания в Лондоне. Но даже это не улучшило ей настроения. Она проплакала всю прошлую ночь и каждый раз, открывая очередное письмо или посылку от родных и друзей, была готова всплакнуть. От их поздравлений и искренних пожеланий становилось еще более одиноко и горько. Родители прислали ей золотой браслет, который Оливия тут же надела на запястье. От сестры пришел флакончик ее любимых духов. Тетя подарила длинный шелковый шарф. А янтарные серьги от Бет она решила приберечь для особого случая. Наденет их, когда поедет на следующие выходные домой к родителям.
   Теперь оставалось как-то пережить следующие сорок восемь часов.
   После завтрака она прошлась по улице Портобелло. Покончив с покупками, неспешно вернулась к себе на Ленсей-Гарденс.
   Придя домой, так же не торопясь, распаковала провизию и разложила по полочкам и шкафчикам. Потом критически огляделась вокруг. Раньше уборка поднимала ей настроение. Но сегодня мысль о ней не вызывала энтузиазма. Все равно надо убраться, решила Оливия.
   Прежде всего — выкинуть розы Дилана. Она сломала длинные стебли и понесла их на кухню, усыпая свой путь розовыми лепестками.
   Стук в дверь застал ее врасплох. Это не может быть Саша, подумала Оливия. Неужели Джереми передумал… ее сердце забилось в надежде…
   — С днем рождения, — сказал Дилан. — Можно войти?
   — Да. — Оливия сглотнула. — Да, наверное, можно.
   — Ну, ты меня утешила, — усмехнулся он. — А то я уже подумал, что придется просовывать подарок в щель под дверью.
   — Ты принес мне подарок? — Она оглядела гостя в полном замешательстве.
   — Я знаю, что это как-то не принято в день рождения, — ответил он. — Но вот такой уж я эксцентричный человек.
   Он протянул ей тяжелый сверток.
   — Как ты узнал, что у меня день рождения? — Она прикусила губу. — Саша сказала?
   — Нет, — ответил Дилан. — Ты же заполняла все анкеты, когда поступала на работу. Теперь твои данные есть в общей базе данных фирмы. На следующий год, если ты все еще будешь с нами, девочки организуют вечеринку с тортами и шампанским.
   — А, понятно. Это, конечно, вряд ли, но все равно, спасибо.
   — Пожалуйста, — ответил он. — А теперь изволь предложить мне кофе. Я буду сидеть и пить его, а ты откроешь подарок.
   Она улыбнулась.
   — Это что, такие правила?
   — Ага. Кстати, хочу заметить, что кофе ты варишь просто ужасный.
   — В таком случае свари сам, — с чувством предложила Оливия. Дилан ухмыльнулся и исчез на кухне.
   Она села, сняла слой золотистой оберточной бумаги и, открыв коробочку, достала стеклянное пресс-папье.
   Это была тонкая вещица, переливающаяся туманно-серыми, нежно-розовыми и серебристыми тонами. В самом центре скрывался крошечный розовый бутон, насыщенного живого цвета.
   — Ox, — только и смогла выдохнуть она, осторожно держа подарок. Дилан как раз вошел в комнату, и она подняла на него восхищенные глаза. — Я даже не знаю, что сказать. Тебе не надо было…
   — Это взятка. Чтобы ты осталась работать в «Академи Продакшнс» и дальше терпела мой дурной характер. Кстати, где ты держишь кофе?
   — В верхнем ящике стола слева… но я сама…
   — Сиди, где сидишь, — приказал он твердо. — Сегодня ты — именинница.
   — Слушаюсь, сэр. — Она осторожно опустила пресс-папье на стол.
   Несколько минут спустя Дилан вернулся из кухни с двумя дымящимися чашками кофе.