Что дальше? Бесконечная цепь незначимых связей, брак с себе подобными лет в тридцать, второй брак лет в сорок и, наконец, окончательный и бесповоротный брак в шестьдесят.
Вот и вся жизнь, вот и все то гордое и независимое, что эти молодые люди держат в себе и стараются не расплескать всю жизнь... Посмотрите, как они дуют щеки, какие они гордые! Как же, как же, пока афганцы с индусами лезут из кожи вон, чтобы лучшие из лучших продрались сквозь все кордоны и явились в Канаду – мифическую страну вечного благоденствия, наши молодые краеведы никуда не стремятся, ничего не опасаются и хорошо знают свои права. Государство магического соцобеспечения всегда накормит их недурно сваренной кашицей из презренного, но достаточного для поддержания какой-никакой жизни пособия.
В отличие от изворотливых индусов наши герои честны. Они гордятся своими предками со звучными шотландскими и ирландскими фамилиями. Начнешь говорить с ними по душам, и каждый сообщит вам всю свою родословную от короля Артура и подробно набросает на салфетке точную форму круглого стола, за которым сидели гордые Ланцелоты, а предки наших героев подавали им на блюдах мясо и горох и подносили в кубках пиво...
Они честны до отрыжки, до першения в горле и очень уважают закон, пока на поверку не оказывается, что готовы ограбить и зарезать, если будут вполне уверены, что им за это ничего не будет.
Но поскольку грабить и резать – это тоже работа, то молодые люди канадской глубинки предпочитают надуваться дешевым сивушным пивом и тупо глазеть в слепой телевизионный экран...
В чем же выход? Как могло произойти, что молодые, наверное, на что-то способные люди, обросли паутиной лени и лицемерной никчемности? А оно всегда так было... Ничего не изменилось. Закон человеческой природы чрезвычайно упрям.
Наши с вами предки веками пытались уклониться от зубодробильных армий, бегали от заточек своих товарищей и добивались внимания своих сверстниц – «прекрасных чувих», в то время как наши ретивые кони канадской глубинки во все времена дули щеки и надувались пивом из чужих кубков, оставленных среди объедков на круглом столе, за которым восседали рыцари короля Артура.
История провинциального кота
Городские коты свято верят в свою исключительность. Они считают, что городская жизнь полна утонченных развлечений на любой вкус. Провинциальные коты тоже, как ни странно, не лишены подобного мировоззрения, ибо и те и другие основную часть своей кошачьей жизни проводят в состоянии бессознательной нирваны. Эти счастливые представители домашней фауны всю свою повседневность вдумчиво и обстоятельно спят – вне зависимости от места проживания.
Кот, о котором пойдет речь, обладал типичным характером канадского провинциала. Он ни на минуту не сомневался, что государство надежно защищает его кошачьи интересы и что, в отличие от таких антикошачьих стран, как Китай или Куба, где бедные животные буквально прозябают на полулегальном положении, Канада – страна справедливая и очень полезная для котов. Бродячие животные учтиво приглашаются в специальные дома отдыха для животных, так называемые шелтеры, где их кормят, лечат, моют и передают заботливым хозяевам под расписку о благонамеренности. Так что канадскому коту не о чем беспокоиться: он всегда найдет себе кров и миску с высококачественной и тонко сбалансированной кошачьей едой.
Именно поэтому канадские коты перешли на самый совершенный вид земного существования – практически беспробудный сон. Если по статистике нормальный кот спит по шестнадцать часов в сутки, то канадский представитель рода кошачьих дрыхнет по двадцать, а то и по двадцать четыре часа в сутки, иногда забывая проснуться даже, чтобы соизволить пожрать.
Зоологи должны обратить особое внимание на этот, можно сказать новаторский, подход канадских котов к жизни. Возможно, при глубоком всестороннем изучении некоторые из кошачьих тактик могут быть порекомендованы и людям. Ведь спящий человек чрезвычайно полезен обществу. Его потребности минимальны, криминальная активность не достигает опасного уровня, и главное, потребление электричества таким гражданином значительно снижается, поскольку спать при свете – это уже извращение!
Итак, изучение спаточных тактик котов может решить мировой энергетический кризис, снизить закупки нефти в Персидском заливе и тем самым даже разрядить международную обстановку! Вот как много пользы может принести внимательное отношение к канадским котам.
Нужно отметить, что коты, проживающие в канадской глубинке, спят еще больше, чем городские коты. Иногда кажется, что они умудряются проваливаться в какое-то дополнительное измерение и там спят по двадцать пять и даже тридцать часов в сутки. Впрочем, это известный научный факт, что вращение Земли замедляется и что в эпоху динозавров сутки длились всего двадцать три часа, и не исключено, что в далеком будущем в сутках будет действительно достаточно часов, чтобы удовлетворить даже придирчивые потребности канадских провинциальных котов. Тем более опасности, что за миллионы лет коты проэволюционируют в кого-нибудь другого, нет, ибо они практически поголовно кастрированы и даже лишены когтей на передних лапах. В таком состоянии котам становится совершенно нечего делать в жизни, потому что без когтей нет никакой возможности заниматься основным кошачьим предназначением – драть обои или портить мягкую мебель в хозяйском доме. А посему сон остается единственным прибежищем ничем не тревожимых кошачьих душ.
Кот, проживающий в моем доме, обладал всеми характеристиками типичного провинциального кота, но в его характере еще и явно прослеживалось некое врожденное благородство. Возможно, в процессе хаотичного переселения душ в лице моего кота мне посчастливилось познакомиться с каким-нибудь английским философом, скажем, Томасом Мором или шотландским экономистом восемнадцатого века Адамом Смитом... Кто знает? Наш кот ни разу не высказался ни по одному философскому вопросу и практически воздерживался от высказываний по вопросам экономическим, за исключением одного нервного «мммяу!», когда мы попытались предложить ему кошачью еду подешевле. Кроме этого инцидента, я от него слова не слышал и посему могу поклясться, что этот философ наверняка принял обет молчания. В редкие часы, когда кот бодрствовал, он любил засыпать на открытых книгах или клавиатуре компьютера, отчего на экране появлялись таинственные послания вроде «кыволафыдвакироиклаицйуоикайу», которые некоторым казались просто набором случайных букв, а мне, наоборот, представлялось, что возможно, это была огласовка какого-нибудь древнего ацтекского наречия... Кому дано знать, какие тайны хранят в себе души наших домашних животных и в какое существо переселится наша душа в следующей жизни? Ясно одно, что в ипостаси кота, особенно проживающего в Канаде, жизнь не покажется слишком тягостной, ибо пройдет в бесконечной нирване кошачьих снов таинственного содержания, над расшифровкой которых я настоятельно рекомендую поломать головы будущим поколениям ученых.
Провинциальный кот не любил других животных и особенно презирал черного пса, проживающего в нашем доме. Он считал, что мы просто малодушные идиоты, если допустили это нелепое существо в свое жилище.
Но однажды кот сбежал во двор и отправился прогуляться в лес, наивно полагая, что и на дикой природе к нему будет проявлено уважение, столь распространенное в канадском котоводстве. Однако министерство природных ресурсов Канады с еще большим трепетом относится к животным диким и необузданным, запрещая на них охотиться, и поэтому в наших краях мы давно уже привыкли к нашествию банд медведей, разоряющих наши помойки.
Я пытался разъяснять коту, что отсутствие домашних животных на улицах является не только следствием хорошей работы местных организаций по защите домашних животных, но и результатом деятельности министерства природных ресурсов Канады, которое позволило диким животным расплодиться настолько, что те начисто подъедают любых домашних животных, опрометчиво выходящих прогуляться на улицу, а уж медведи буквально начинают ломиться к нам в дома. Один молодой медведь подолгу стучал лапами к нам в заднюю дверь, но, слава богу, со временем нашел себе занятие позабавнее, а именно – разорять наш огород. Он выкапывал и съедал заботливо посаженные нами корнеплоды, и не успокоился, пока не превратил наш огород в подобие поля танкового сражения на Курской дуге. Кот не внял моим речам и в очередной раз усвистал на ночь глядя за околицу, в лес. Несмотря на природную сонливость, иногда в нем просыпалась какая-то небывалая прыть, и его было весьма трудно догнать.
Некоторое время спустя из лесной тьмы послышался душераздирающий крик нашего кота. Он был пасмурным и угрожающим. Было ясно, что кот блефовал, потому что даже когтей на передних лапах у него не было и он не мог ни царапаться, ни забираться на стволы деревьев, и его полная капитуляция была лишь вопросом времени.
Мы открыли дверь и стали кричать и светить фонарем в лес, надеясь напугать дикое животное, напавшее на нашего кота. И тут наш пес с грозным лаем выскочил из дома и бросился в лес. «Ну, всё... Если там медведь, то мы лишимся обоих домашних животных за один вечер...» – грустно констатировал я суровую правду жизни.
Однако, к счастью, в свете фонаря появилось какое-то менее крупное, чем медведь, животное. «Лиса!» – закричал я. Она улепетывала от нашего пса; точнее, обманув его, она убежала через наш двор, пока наш балбес лаял где-то в лесу. Через несколько мгновений из леса выбежал наш кот и стремглав помчался в дом. Шерсть на нем была взъерошена, но никаких повреждений мы не обнаружили. Вскоре вернулся и пес.
Вы думаете, кот стал уважать собаку, спасшую ему жизнь? Ничего подобного. Как и надлежит настоящему канадскому коту, он просто решил, что правительство издало специальное распоряжение, запрещающее лисам поедать котов, и он снова может наслаждаться сном двадцать четыре часа в сутки, изредка прерывая его на увеселительные прогулки по вполне безопасному лесу.
Кота спас его отвратительный характер и невероятная уверенность в своей неуязвимости. Вместо того чтобы побежать от страшного животного, которое, впрочем, его тут же догнало бы и разорвало в клочья, наш кот встал в позу и стал угрожающе орать на лису, чем ее несколько озадачил, что позволило выиграть время до появления спасительного пса.
Эта история провинциального кота очень поучительна. Многие жители страны, в которой мне выпало поселиться, обладают похожими качествами. Они сонны до абсурда, бездеятельны до фанатизма и при этом без всякого основания абсолютно уверены в собственной неуязвимости!
Кот, о котором пойдет речь, обладал типичным характером канадского провинциала. Он ни на минуту не сомневался, что государство надежно защищает его кошачьи интересы и что, в отличие от таких антикошачьих стран, как Китай или Куба, где бедные животные буквально прозябают на полулегальном положении, Канада – страна справедливая и очень полезная для котов. Бродячие животные учтиво приглашаются в специальные дома отдыха для животных, так называемые шелтеры, где их кормят, лечат, моют и передают заботливым хозяевам под расписку о благонамеренности. Так что канадскому коту не о чем беспокоиться: он всегда найдет себе кров и миску с высококачественной и тонко сбалансированной кошачьей едой.
Именно поэтому канадские коты перешли на самый совершенный вид земного существования – практически беспробудный сон. Если по статистике нормальный кот спит по шестнадцать часов в сутки, то канадский представитель рода кошачьих дрыхнет по двадцать, а то и по двадцать четыре часа в сутки, иногда забывая проснуться даже, чтобы соизволить пожрать.
Зоологи должны обратить особое внимание на этот, можно сказать новаторский, подход канадских котов к жизни. Возможно, при глубоком всестороннем изучении некоторые из кошачьих тактик могут быть порекомендованы и людям. Ведь спящий человек чрезвычайно полезен обществу. Его потребности минимальны, криминальная активность не достигает опасного уровня, и главное, потребление электричества таким гражданином значительно снижается, поскольку спать при свете – это уже извращение!
Нужно отметить, что коты, проживающие в канадской глубинке, спят еще больше, чем городские коты. Иногда кажется, что они умудряются проваливаться в какое-то дополнительное измерение и там спят по двадцать пять и даже тридцать часов в сутки. Впрочем, это известный научный факт, что вращение Земли замедляется и что в эпоху динозавров сутки длились всего двадцать три часа, и не исключено, что в далеком будущем в сутках будет действительно достаточно часов, чтобы удовлетворить даже придирчивые потребности канадских провинциальных котов. Тем более опасности, что за миллионы лет коты проэволюционируют в кого-нибудь другого, нет, ибо они практически поголовно кастрированы и даже лишены когтей на передних лапах. В таком состоянии котам становится совершенно нечего делать в жизни, потому что без когтей нет никакой возможности заниматься основным кошачьим предназначением – драть обои или портить мягкую мебель в хозяйском доме. А посему сон остается единственным прибежищем ничем не тревожимых кошачьих душ.
Кот, проживающий в моем доме, обладал всеми характеристиками типичного провинциального кота, но в его характере еще и явно прослеживалось некое врожденное благородство. Возможно, в процессе хаотичного переселения душ в лице моего кота мне посчастливилось познакомиться с каким-нибудь английским философом, скажем, Томасом Мором или шотландским экономистом восемнадцатого века Адамом Смитом... Кто знает? Наш кот ни разу не высказался ни по одному философскому вопросу и практически воздерживался от высказываний по вопросам экономическим, за исключением одного нервного «мммяу!», когда мы попытались предложить ему кошачью еду подешевле. Кроме этого инцидента, я от него слова не слышал и посему могу поклясться, что этот философ наверняка принял обет молчания. В редкие часы, когда кот бодрствовал, он любил засыпать на открытых книгах или клавиатуре компьютера, отчего на экране появлялись таинственные послания вроде «кыволафыдвакироиклаицйуоикайу», которые некоторым казались просто набором случайных букв, а мне, наоборот, представлялось, что возможно, это была огласовка какого-нибудь древнего ацтекского наречия... Кому дано знать, какие тайны хранят в себе души наших домашних животных и в какое существо переселится наша душа в следующей жизни? Ясно одно, что в ипостаси кота, особенно проживающего в Канаде, жизнь не покажется слишком тягостной, ибо пройдет в бесконечной нирване кошачьих снов таинственного содержания, над расшифровкой которых я настоятельно рекомендую поломать головы будущим поколениям ученых.
Провинциальный кот не любил других животных и особенно презирал черного пса, проживающего в нашем доме. Он считал, что мы просто малодушные идиоты, если допустили это нелепое существо в свое жилище.
Но однажды кот сбежал во двор и отправился прогуляться в лес, наивно полагая, что и на дикой природе к нему будет проявлено уважение, столь распространенное в канадском котоводстве. Однако министерство природных ресурсов Канады с еще большим трепетом относится к животным диким и необузданным, запрещая на них охотиться, и поэтому в наших краях мы давно уже привыкли к нашествию банд медведей, разоряющих наши помойки.
Я пытался разъяснять коту, что отсутствие домашних животных на улицах является не только следствием хорошей работы местных организаций по защите домашних животных, но и результатом деятельности министерства природных ресурсов Канады, которое позволило диким животным расплодиться настолько, что те начисто подъедают любых домашних животных, опрометчиво выходящих прогуляться на улицу, а уж медведи буквально начинают ломиться к нам в дома. Один молодой медведь подолгу стучал лапами к нам в заднюю дверь, но, слава богу, со временем нашел себе занятие позабавнее, а именно – разорять наш огород. Он выкапывал и съедал заботливо посаженные нами корнеплоды, и не успокоился, пока не превратил наш огород в подобие поля танкового сражения на Курской дуге. Кот не внял моим речам и в очередной раз усвистал на ночь глядя за околицу, в лес. Несмотря на природную сонливость, иногда в нем просыпалась какая-то небывалая прыть, и его было весьма трудно догнать.
Некоторое время спустя из лесной тьмы послышался душераздирающий крик нашего кота. Он был пасмурным и угрожающим. Было ясно, что кот блефовал, потому что даже когтей на передних лапах у него не было и он не мог ни царапаться, ни забираться на стволы деревьев, и его полная капитуляция была лишь вопросом времени.
Мы открыли дверь и стали кричать и светить фонарем в лес, надеясь напугать дикое животное, напавшее на нашего кота. И тут наш пес с грозным лаем выскочил из дома и бросился в лес. «Ну, всё... Если там медведь, то мы лишимся обоих домашних животных за один вечер...» – грустно констатировал я суровую правду жизни.
Однако, к счастью, в свете фонаря появилось какое-то менее крупное, чем медведь, животное. «Лиса!» – закричал я. Она улепетывала от нашего пса; точнее, обманув его, она убежала через наш двор, пока наш балбес лаял где-то в лесу. Через несколько мгновений из леса выбежал наш кот и стремглав помчался в дом. Шерсть на нем была взъерошена, но никаких повреждений мы не обнаружили. Вскоре вернулся и пес.
Вы думаете, кот стал уважать собаку, спасшую ему жизнь? Ничего подобного. Как и надлежит настоящему канадскому коту, он просто решил, что правительство издало специальное распоряжение, запрещающее лисам поедать котов, и он снова может наслаждаться сном двадцать четыре часа в сутки, изредка прерывая его на увеселительные прогулки по вполне безопасному лесу.
Кота спас его отвратительный характер и невероятная уверенность в своей неуязвимости. Вместо того чтобы побежать от страшного животного, которое, впрочем, его тут же догнало бы и разорвало в клочья, наш кот встал в позу и стал угрожающе орать на лису, чем ее несколько озадачил, что позволило выиграть время до появления спасительного пса.
Эта история провинциального кота очень поучительна. Многие жители страны, в которой мне выпало поселиться, обладают похожими качествами. Они сонны до абсурда, бездеятельны до фанатизма и при этом без всякого основания абсолютно уверены в собственной неуязвимости!
Как охотиться на утку, а подстрелить лося?
Не стоит относиться к жизни слишком серьезно. Не удалась? Похихикали – и баиньки. Истина отыскивается всегда не там, где хочешь ее найти, и даже не там, где ее ищешь. Вообще на поверку оказывается, что истина – скоропортящийся продукт. Сегодня она цветет и благоухает, а завтра – взяла и пожухла.
У нас в глубинке многие искажают природу себе в угоду. Так, рассказывают, что в последнее время отдыхающие стали часто жаловаться, что их собаки натыкаются на дикобразов, и псов приходится возить к ветеринару, чтобы доставать у них из носа иголки. Один несчастный хозяин ездил со своей собакой к ветеринару три раза за один день. За каждый визит с него взяли по двести долларов. Когда пострадавший хозяин спросил ветеринара:
– Чем же вы занимаетесь зимой, когда в ваших краях отдыхающих нет?
– Развожу дикобразов, – был ответ местного любителя природы.
Надо признаться, несмотря на все эти неудобства, я давно уже стремлюсь проживать в лесах. Не то чтобы я славлюсь монашеским поведением и желаю уйти от мира, следуя примеру раннехристианских отшельников. Нельзя сказать, что это связано и с буддистскими верованиями, требующими полного уединения для лучшего самосозерцания. Нет, просто меня порядком достали крупные города. Писательство – удел одиноких. Хотя и в глуши трудно оказаться вполне оставленным в покое. Да и хотим ли мы, чтобы нас оставляли в покое? Одиночество ведь тоже не сахар...
До приезда в Канаду мы жили в домике в лесах Норвегии. Так там местные жители редко обращали внимание на правила охоты, установленные в их стране, хотя неисполнение закона там, как и всюду, чревато тюремным заключением.
Приходит, скажем, сезон охоты на уток; слышно, в лесу кто-то палит. Ну, думаю, – уток бьют.
Вечером гляжу – сосед везет в грузовичке огромную тушу лося. Я кричу ему из окна на крайне ограниченном норвежском:
– Hva er dette? – мол, а это что такое?
Он притормозил и говорит:
– Не поверишь... Целились в утку, а попали в лося... Знаю, что не сезон на лосей, но раз уж подстрелили, так не оставлять же валяться...
– Ага... – говорю...
А как стемнело – стук в дверь. Сосед что-то впихнул мне в руки и убежал... Только и успел шепнуть: «Шьёт»,что вовсе не значит, что прокурор «шьет» ему дело, а просто означает по-норвежски «мясо». И сразу прощаться: «Хада бра» —и пошел. Мол, понимай как хочешь.
Я пакет развернул – там окровавленный кусок лося. Ну, видать, сосед для круговой поруки поделился. Чтобы не пришло мне в голову соседа этого властям заложить, посплетничать с ними, какой он растакой славный охотник на уток. Мы с женой есть это мясо не стали. Захоронили, короче, мы часть этого лося с честью за околицей... Ну, не есть же его... Противно!
Теперь, в канадской глубинке, я снова живу среди леса. Как листья начинают желтеть и багряниться почем зря, охотники подтягиваются к нам и начинают постреливать.
Любимая шутка моего сынишки – выйти поутру во двор и дождаться, пока прогремит какой-нибудь выстрел. Тут же после этого он начинает орать во весь голос, будто бы его подстрелили:
– О, my God!!! I got shot!!! ААААА!!!!
В лесной чаще начинается паника. Охотники тоже принимаются кричать и в ужасе метаться по лесу в поисках случайно подстреленного прохожего. А мой сынишка ложится поспать еще часок-другой. Надо сказать, что в это утро после эдакого инцидента выстрелами его больше не беспокоят. Охотники-то у нас – народ серьезный. Тоже, правда, выпивают, но все же не как в России. Как гласит пословица, каждый русский охотник желает знать, где сидит фазан, и достаточно ли взято водки... Хотя говорят, что не так опасна охота, как дележка шкуры...
Некоторые увлекаются другими видами охоты. Они охотятся за славой, деньгами, женщинами... Хотя Бернард Шоу уверял, что ни один мужчина, который должен сделать что-то важное в этом мире, не имеет времени и денег на такую долгую и дорогую охоту, как охота за женщиной. Поэтому ранний счастливый брак вполне может сэкономить ваши силы.
Настоящий охотник – человек, отстаивающий свою любовь к природе с оружием в руках. Сынишка мой сам пока не охотится, но уже играет в пейнтбол – такую игру вовсе не для всех и каждого. Вы играли в детстве в войнушку – пейнтбол? Это детская войнушка для взрослых. Говоря по-научному, пейнтбол – это имитация близкого, скоротечного огневого контакта. Стрельба ведется шарами с краской. Краска – окрашенный пищевой желатин – полностью смывается водой с любой одежды и обуви. Если вы любите пострелять, побегать или просто от души повеселиться, сублимируя и удерживаясь от убийства настоящих людей из настоящего оружия – это игра для вас.
Вот вчера затрещали выстрелы, и из леса вышли два дружка моего сына. Идут, довольные, с пейнтболовскими ружьями наперевес.
Я им срывающимся голосом:
– Где Яша?
А они загадочно улыбаются и смущенно пожимают плечами. Ну, думаю, пристрелили мальчонку. Но нет, выбрался, весь в синяках, но не сломленный... И охота им так себя забавлять?
Край у нас лесистый, зверья – полно. И рыбалка замечательная. Зверье, правда, наглое до предела. Вчера въезжаю в собственный двор – там стоит лиса. Я даже оторопел. Не боится ни машины моей, ни света фар! Ну, думаю, я тебе покажу... Как надавил на газ...
У лисы на морде появилось выражение презрительного удивления, но поняв, что я серьезен и вот-вот ее задавлю, вмиг бросилась наутек, а я чуть не врезался в собственный мусорный ящик... Эта самая лиса задавила у меня минимум трех кур, пыталась съесть моего любимого кота и под забором неуважительно выражалась по поводу моих собак, от чего они обычно ночи напролет лаяли, как ужаленные.
О медведях и говорить нечего. Не зря же я возвел двухметровый забор вокруг своего двора и даже натянул три ряда колючей проволки.
Но это еще что. У нас водятся всего лишь черные медведи, хотя и неприятные и опасные, но все же не такие громилы, как гризли, обитающие в скалистых горах западной Канады. При слове «гризли» мне всегда приходит на ум анекдот... Идут два охотника кавказца, волочут за собой тушу медведя гризли. Их приятель спрашивает:
Что, гризли?
– Зачэм гризли? Так застрэлили...
У нас тоже немало охотников загрызть медведя гризли. Они даже отправляются далеко на запад, чтобы позабавить себя или позабавить медведя... Это уж как получится. Некто Трой Хартьюбиз из города North Bay однажды имел несчастье познакомиться с одним из таких великанов. Чудом оставшись в живых, Трой впоследствии шутил:
– Когда я увидел трехметрового гиганта, вставшего на дыбы, – он мне не понравился. Хорошо, что я тоже не понравился этому медведю, а то бы не стоять мне перед вами сейчас...
После пережитого шока Трой решил создать противомедвежий костюм. На этот проект ушло несколько лет, и в результате наш местный Кулибин отгрохал настоящий скафандр, покрытый снаружи титановыми пластинками. Правда, он настолько потратился в процессе своего изобретательства, что суд провинции Онтарио признал его обанкротившимся и арестовал его костюм.
Творение Троя, и правда, напоминает троянского коня, запускаемого к медведю. Этот самоотверженный человек испытывал свое творение на прочность в самых что ни на есть опасных условиях, бросаясь в этом костюме с холма высотой пятнадцать метров, давая налететь на себя грузовику на скорости пятьдесят километров в час, и, наконец, войдя в клетку к двум медведям гризли. Трой до сих пор жив и надеется, что новая модель костюма позволит ему будить гризли во время спячки, а также бегать внутри жерла вулкана, вопреки всем моим сомнениям, высказанным в предыдущих работах.
Есть, правда, одно животное, от которого даже такой костюм не защитит. Это животное – человек.
Вчера я собрался спать с мыслью, что вот встану утром и напишу об охоте. Но так уж получилось, что на ночь я взял почитать книжку о каннибализме. А что, чем не чтение на сон грядущий?
Листая этот фолиант, после нескольких бессонных часов я узнал о человечестве такое, что мне больше не захотелось писать об охоте, пропало желание вообще когда-либо браться за перо или чем там нынче орудуют писатели, и более того, мне даже расхотелось быть человеком. У вас никогда не появлялось желание перестать быть человеком? Не в отрицательном смысле, как это частенько понимается. А в положительном... В хорошем смысле.
Оказалось, что большую часть человеческой истории люди занимались каннибализмом. То, что воспринимается нами как неизменный и вечный моральный закон у нас внутри, тот самый кантовский императив, – это иллюзия! То, что представляется нам стойким и незыблемым – всего лишь тоненькая пленка на глыбе человеческой дикости. В мифах, преданиях, языке, верованиях, обычаях имеются указания и на то, что каннибализм не был чужд предкам культурных народов; следы его можно констатировать в мифологии греков, в преданиях и сказках немцев и славян. Некоторые исследователи предполагают даже, что людоедство характеризует собой одну из стадий развития – род болезни, через которую должно было пройти все человечество, все племена в определенный, более или менее отдаленный период их жизни.
Если путь к цивилизации должен пройти через поедание себе подобных, столь редкое среди животных других видов, то что за цивилизация возникает в конце такого пути? Да, возникает именно наша цивилизация... Прошу любить и жаловать!
Нескончаемый каменный век, который занимал большую часть нашей истории, весь был пронизан вполне обыденным людоедством. Более того, оказалось, что в Европе в темные века, последовавшие за распадом Римской империи, а особенно после ухода с мировой сцены Карла Великого, народ тоже промышлял людоедством, что не без гордости подтверждает предисловие к книге об истории французской кухни. Так что непременное присутствие во всякой средневековой сказке людоеда, а в русском фольклоре – бабы-яги, точащей зубы, – отнюдь не плод нездорового воображения наших предков.
Однако хуже всего то, что до сих пор в экваториальной Африке да на Папуа – Новая Гвинея каннибализм никуда не испарился. Просто его перестали афишировать, но, по мнению многих авторов, в Африке ежегодно съедаются тысячи людей.
Как-то в одной из африканских стран журналисты спросили местного полицейского, что это за шум в лесу.
– Опять кого-нибудь едят.
– Так что же вы не пошлете сержанта?
– Так он соврет, что был там, а сам не пойдет.
Боится, что его тоже съедят.
– И что, с этим ничего нельзя поделать?
– Ну, если утром мы находим человеческие кости, тогда можно завести дело... Но они научились идеально убирать все следы...
Наутро местные жители вышли из леса с довольными лицами. Один журналист прямо спросил первого встречного:
– Вы едите людей?
Собеседник потупил взор и загнусавил, уходя от прямого ответа:
– Трудно расставаться со старыми привычками...
Представителей племен, практикующих каннибализм, обычно характеризуют как исключительно добродушных людей. Более того, они считают, что цивилизованные люди гораздо более аморальны, чем они.
– Мы никогда не убиваем больше людей, чем можем съесть. А вы посмотрите на себя! Чего стоят ваши войны! Мы относимся к человеку бережно и с истинным вниманием. По крайней мере, у нас всякий имеет свою несомненную ценность. А у вас сколько ненужных людей!
Научили на свою голову людоедов философствовать, сокрушаются нынешние моралисты. Некоторые из их предшественников ведь еще триста лет назад предупреждали, что насильное обращение диких народов в христианство к добру не приведет. Они очень специфически и буквально понимают «возлюби ближнего своего», а с причастием у них и вовсе ерунда получается... Слова Иисуса на Тайной вечере: «Пейте кровь мою, ешьте плоть мою» вызывают у людоедов нездоровый ажиотаж.
Мир совсем не такой, каким он нам представляется. Именно поэтому так тяжело жить в современном мире, где людоед спокойно и аргументированно доказывает цивилизованному человеку, что инквизиция была ошибкой, потому что большинство ее жертв оказались безбожно over-cooked (пережарены). Страшно подумать, что может высказать нам такой людоед по поводу менее давних исторических событий.
В провинции Онтарио существует закон, что если ты выловил рыбу, ее нужно либо съесть, либо отпустить. Как-то меня остановил полицейский катер, когда я рыбачил с весельной лодки без мотора. (Видимо, они хотели убедиться, что я не превышаю скорость.) Увидев на дне лодки две малюсенькие рыбки, они строго спросили:
– Что вы собираетесь делать с уловом?
– Я его съем! – сразу ответил я, потому что знал это правило. Полицейские не отставали, и я спросил, не хотят ли они убедиться в том, что я съем свой улов, и, открыв рот, попытался засунуть себе в глотку одну из рыбок. Мне казалось, это развеселит стражей порядка, но у полицейских, особенно в канадской глубинке, напрочь отсутствует чувство юмора. Я ни разу не видел, чтобы кто-либо из них смеялся.
Меня все равно оштрафовали – то ли за отсутствие свистка, то ли за то, что в лодке не оказалось троса...
Так что против человеческого людоедства, по крайней мере в переносном смысле, противомедвежий костюм не поможет. Не поможет и чувство юмора.
Людоед может вас убить и съесть, и это все, на что он способен. Все равно рано или поздно каждый из нас превратится в кучу праха. Не в этом суть.
Душевное людоедство – явление совсем другого сорта. Оно может и не тронуть наше тщедушное тельце, но, игнорируя наши мысли и чувства, затыкая нам рот безразличием – оно выест всю нашу суть до конца, и мы не оставим в этом мире ничего, стоящее осмысления...
Зря я смеюсь над норвежцами, простыми людьми: мол, целятся в одно, а попадают в другое. Вот так и я: хотел поговорить об охоте, а заговорил снова о своем... Короче, целил в утку, а попал в лося.
У нас в глубинке многие искажают природу себе в угоду. Так, рассказывают, что в последнее время отдыхающие стали часто жаловаться, что их собаки натыкаются на дикобразов, и псов приходится возить к ветеринару, чтобы доставать у них из носа иголки. Один несчастный хозяин ездил со своей собакой к ветеринару три раза за один день. За каждый визит с него взяли по двести долларов. Когда пострадавший хозяин спросил ветеринара:
– Чем же вы занимаетесь зимой, когда в ваших краях отдыхающих нет?
– Развожу дикобразов, – был ответ местного любителя природы.
Надо признаться, несмотря на все эти неудобства, я давно уже стремлюсь проживать в лесах. Не то чтобы я славлюсь монашеским поведением и желаю уйти от мира, следуя примеру раннехристианских отшельников. Нельзя сказать, что это связано и с буддистскими верованиями, требующими полного уединения для лучшего самосозерцания. Нет, просто меня порядком достали крупные города. Писательство – удел одиноких. Хотя и в глуши трудно оказаться вполне оставленным в покое. Да и хотим ли мы, чтобы нас оставляли в покое? Одиночество ведь тоже не сахар...
До приезда в Канаду мы жили в домике в лесах Норвегии. Так там местные жители редко обращали внимание на правила охоты, установленные в их стране, хотя неисполнение закона там, как и всюду, чревато тюремным заключением.
Вечером гляжу – сосед везет в грузовичке огромную тушу лося. Я кричу ему из окна на крайне ограниченном норвежском:
– Hva er dette? – мол, а это что такое?
Он притормозил и говорит:
– Не поверишь... Целились в утку, а попали в лося... Знаю, что не сезон на лосей, но раз уж подстрелили, так не оставлять же валяться...
– Ага... – говорю...
А как стемнело – стук в дверь. Сосед что-то впихнул мне в руки и убежал... Только и успел шепнуть: «Шьёт»,что вовсе не значит, что прокурор «шьет» ему дело, а просто означает по-норвежски «мясо». И сразу прощаться: «Хада бра» —и пошел. Мол, понимай как хочешь.
Я пакет развернул – там окровавленный кусок лося. Ну, видать, сосед для круговой поруки поделился. Чтобы не пришло мне в голову соседа этого властям заложить, посплетничать с ними, какой он растакой славный охотник на уток. Мы с женой есть это мясо не стали. Захоронили, короче, мы часть этого лося с честью за околицей... Ну, не есть же его... Противно!
Теперь, в канадской глубинке, я снова живу среди леса. Как листья начинают желтеть и багряниться почем зря, охотники подтягиваются к нам и начинают постреливать.
Любимая шутка моего сынишки – выйти поутру во двор и дождаться, пока прогремит какой-нибудь выстрел. Тут же после этого он начинает орать во весь голос, будто бы его подстрелили:
– О, my God!!! I got shot!!! ААААА!!!!
В лесной чаще начинается паника. Охотники тоже принимаются кричать и в ужасе метаться по лесу в поисках случайно подстреленного прохожего. А мой сынишка ложится поспать еще часок-другой. Надо сказать, что в это утро после эдакого инцидента выстрелами его больше не беспокоят. Охотники-то у нас – народ серьезный. Тоже, правда, выпивают, но все же не как в России. Как гласит пословица, каждый русский охотник желает знать, где сидит фазан, и достаточно ли взято водки... Хотя говорят, что не так опасна охота, как дележка шкуры...
Некоторые увлекаются другими видами охоты. Они охотятся за славой, деньгами, женщинами... Хотя Бернард Шоу уверял, что ни один мужчина, который должен сделать что-то важное в этом мире, не имеет времени и денег на такую долгую и дорогую охоту, как охота за женщиной. Поэтому ранний счастливый брак вполне может сэкономить ваши силы.
Настоящий охотник – человек, отстаивающий свою любовь к природе с оружием в руках. Сынишка мой сам пока не охотится, но уже играет в пейнтбол – такую игру вовсе не для всех и каждого. Вы играли в детстве в войнушку – пейнтбол? Это детская войнушка для взрослых. Говоря по-научному, пейнтбол – это имитация близкого, скоротечного огневого контакта. Стрельба ведется шарами с краской. Краска – окрашенный пищевой желатин – полностью смывается водой с любой одежды и обуви. Если вы любите пострелять, побегать или просто от души повеселиться, сублимируя и удерживаясь от убийства настоящих людей из настоящего оружия – это игра для вас.
Вот вчера затрещали выстрелы, и из леса вышли два дружка моего сына. Идут, довольные, с пейнтболовскими ружьями наперевес.
Я им срывающимся голосом:
– Где Яша?
А они загадочно улыбаются и смущенно пожимают плечами. Ну, думаю, пристрелили мальчонку. Но нет, выбрался, весь в синяках, но не сломленный... И охота им так себя забавлять?
Край у нас лесистый, зверья – полно. И рыбалка замечательная. Зверье, правда, наглое до предела. Вчера въезжаю в собственный двор – там стоит лиса. Я даже оторопел. Не боится ни машины моей, ни света фар! Ну, думаю, я тебе покажу... Как надавил на газ...
У лисы на морде появилось выражение презрительного удивления, но поняв, что я серьезен и вот-вот ее задавлю, вмиг бросилась наутек, а я чуть не врезался в собственный мусорный ящик... Эта самая лиса задавила у меня минимум трех кур, пыталась съесть моего любимого кота и под забором неуважительно выражалась по поводу моих собак, от чего они обычно ночи напролет лаяли, как ужаленные.
О медведях и говорить нечего. Не зря же я возвел двухметровый забор вокруг своего двора и даже натянул три ряда колючей проволки.
Но это еще что. У нас водятся всего лишь черные медведи, хотя и неприятные и опасные, но все же не такие громилы, как гризли, обитающие в скалистых горах западной Канады. При слове «гризли» мне всегда приходит на ум анекдот... Идут два охотника кавказца, волочут за собой тушу медведя гризли. Их приятель спрашивает:
Что, гризли?
– Зачэм гризли? Так застрэлили...
У нас тоже немало охотников загрызть медведя гризли. Они даже отправляются далеко на запад, чтобы позабавить себя или позабавить медведя... Это уж как получится. Некто Трой Хартьюбиз из города North Bay однажды имел несчастье познакомиться с одним из таких великанов. Чудом оставшись в живых, Трой впоследствии шутил:
– Когда я увидел трехметрового гиганта, вставшего на дыбы, – он мне не понравился. Хорошо, что я тоже не понравился этому медведю, а то бы не стоять мне перед вами сейчас...
После пережитого шока Трой решил создать противомедвежий костюм. На этот проект ушло несколько лет, и в результате наш местный Кулибин отгрохал настоящий скафандр, покрытый снаружи титановыми пластинками. Правда, он настолько потратился в процессе своего изобретательства, что суд провинции Онтарио признал его обанкротившимся и арестовал его костюм.
Творение Троя, и правда, напоминает троянского коня, запускаемого к медведю. Этот самоотверженный человек испытывал свое творение на прочность в самых что ни на есть опасных условиях, бросаясь в этом костюме с холма высотой пятнадцать метров, давая налететь на себя грузовику на скорости пятьдесят километров в час, и, наконец, войдя в клетку к двум медведям гризли. Трой до сих пор жив и надеется, что новая модель костюма позволит ему будить гризли во время спячки, а также бегать внутри жерла вулкана, вопреки всем моим сомнениям, высказанным в предыдущих работах.
Есть, правда, одно животное, от которого даже такой костюм не защитит. Это животное – человек.
Вчера я собрался спать с мыслью, что вот встану утром и напишу об охоте. Но так уж получилось, что на ночь я взял почитать книжку о каннибализме. А что, чем не чтение на сон грядущий?
Листая этот фолиант, после нескольких бессонных часов я узнал о человечестве такое, что мне больше не захотелось писать об охоте, пропало желание вообще когда-либо браться за перо или чем там нынче орудуют писатели, и более того, мне даже расхотелось быть человеком. У вас никогда не появлялось желание перестать быть человеком? Не в отрицательном смысле, как это частенько понимается. А в положительном... В хорошем смысле.
Оказалось, что большую часть человеческой истории люди занимались каннибализмом. То, что воспринимается нами как неизменный и вечный моральный закон у нас внутри, тот самый кантовский императив, – это иллюзия! То, что представляется нам стойким и незыблемым – всего лишь тоненькая пленка на глыбе человеческой дикости. В мифах, преданиях, языке, верованиях, обычаях имеются указания и на то, что каннибализм не был чужд предкам культурных народов; следы его можно констатировать в мифологии греков, в преданиях и сказках немцев и славян. Некоторые исследователи предполагают даже, что людоедство характеризует собой одну из стадий развития – род болезни, через которую должно было пройти все человечество, все племена в определенный, более или менее отдаленный период их жизни.
Если путь к цивилизации должен пройти через поедание себе подобных, столь редкое среди животных других видов, то что за цивилизация возникает в конце такого пути? Да, возникает именно наша цивилизация... Прошу любить и жаловать!
Нескончаемый каменный век, который занимал большую часть нашей истории, весь был пронизан вполне обыденным людоедством. Более того, оказалось, что в Европе в темные века, последовавшие за распадом Римской империи, а особенно после ухода с мировой сцены Карла Великого, народ тоже промышлял людоедством, что не без гордости подтверждает предисловие к книге об истории французской кухни. Так что непременное присутствие во всякой средневековой сказке людоеда, а в русском фольклоре – бабы-яги, точащей зубы, – отнюдь не плод нездорового воображения наших предков.
Однако хуже всего то, что до сих пор в экваториальной Африке да на Папуа – Новая Гвинея каннибализм никуда не испарился. Просто его перестали афишировать, но, по мнению многих авторов, в Африке ежегодно съедаются тысячи людей.
Как-то в одной из африканских стран журналисты спросили местного полицейского, что это за шум в лесу.
– Опять кого-нибудь едят.
– Так что же вы не пошлете сержанта?
– Так он соврет, что был там, а сам не пойдет.
Боится, что его тоже съедят.
– И что, с этим ничего нельзя поделать?
– Ну, если утром мы находим человеческие кости, тогда можно завести дело... Но они научились идеально убирать все следы...
Наутро местные жители вышли из леса с довольными лицами. Один журналист прямо спросил первого встречного:
– Вы едите людей?
Собеседник потупил взор и загнусавил, уходя от прямого ответа:
– Трудно расставаться со старыми привычками...
Представителей племен, практикующих каннибализм, обычно характеризуют как исключительно добродушных людей. Более того, они считают, что цивилизованные люди гораздо более аморальны, чем они.
– Мы никогда не убиваем больше людей, чем можем съесть. А вы посмотрите на себя! Чего стоят ваши войны! Мы относимся к человеку бережно и с истинным вниманием. По крайней мере, у нас всякий имеет свою несомненную ценность. А у вас сколько ненужных людей!
Научили на свою голову людоедов философствовать, сокрушаются нынешние моралисты. Некоторые из их предшественников ведь еще триста лет назад предупреждали, что насильное обращение диких народов в христианство к добру не приведет. Они очень специфически и буквально понимают «возлюби ближнего своего», а с причастием у них и вовсе ерунда получается... Слова Иисуса на Тайной вечере: «Пейте кровь мою, ешьте плоть мою» вызывают у людоедов нездоровый ажиотаж.
Мир совсем не такой, каким он нам представляется. Именно поэтому так тяжело жить в современном мире, где людоед спокойно и аргументированно доказывает цивилизованному человеку, что инквизиция была ошибкой, потому что большинство ее жертв оказались безбожно over-cooked (пережарены). Страшно подумать, что может высказать нам такой людоед по поводу менее давних исторических событий.
В провинции Онтарио существует закон, что если ты выловил рыбу, ее нужно либо съесть, либо отпустить. Как-то меня остановил полицейский катер, когда я рыбачил с весельной лодки без мотора. (Видимо, они хотели убедиться, что я не превышаю скорость.) Увидев на дне лодки две малюсенькие рыбки, они строго спросили:
– Что вы собираетесь делать с уловом?
– Я его съем! – сразу ответил я, потому что знал это правило. Полицейские не отставали, и я спросил, не хотят ли они убедиться в том, что я съем свой улов, и, открыв рот, попытался засунуть себе в глотку одну из рыбок. Мне казалось, это развеселит стражей порядка, но у полицейских, особенно в канадской глубинке, напрочь отсутствует чувство юмора. Я ни разу не видел, чтобы кто-либо из них смеялся.
Меня все равно оштрафовали – то ли за отсутствие свистка, то ли за то, что в лодке не оказалось троса...
Так что против человеческого людоедства, по крайней мере в переносном смысле, противомедвежий костюм не поможет. Не поможет и чувство юмора.
Людоед может вас убить и съесть, и это все, на что он способен. Все равно рано или поздно каждый из нас превратится в кучу праха. Не в этом суть.
Душевное людоедство – явление совсем другого сорта. Оно может и не тронуть наше тщедушное тельце, но, игнорируя наши мысли и чувства, затыкая нам рот безразличием – оно выест всю нашу суть до конца, и мы не оставим в этом мире ничего, стоящее осмысления...
Зря я смеюсь над норвежцами, простыми людьми: мол, целятся в одно, а попадают в другое. Вот так и я: хотел поговорить об охоте, а заговорил снова о своем... Короче, целил в утку, а попал в лося.
Ночная рыбалка с непредсказуемым исходом
Некоторым читателям может показаться, что я не люблю людей, все время ёрничаю, предпринимаю вялые попытки поприкалываться над населением, проживающим в канадской глубинке. Некоторые даже считают, что русской общине крепко повезло, что я не имею счастья делить с ней единое жизненное пространство, а то, не ровен час, прописал бы и их, наших славных соотечественников...