Кришнамурти Джидду. Вне насилия

Джидду Кришнамурти. Вне насилия

Джидду Кришнамурти
Вне насилия

Часть первая

СУЩЕСТВОВАНИЕ

   «И хотя в области технологии человек неимоверно продвинулся вперёд, но тем не менее он остаётся всё таким же, каким он и был тысячи лет — вечно воюющим, жадным, завистливым, полным насилия, отягощённым великой скорбью»

   Мне хотелось бы поговорить о проблеме существования во всей её полноте. Вы, как и ведущий беседу, вероятно, знаете, что на самом деле происходит в мире — полнейший хаос, беспорядок, насилие, крайние формы жестокости и мятежи, переходящие в войну. Наши жизни чрезвычайно сложны, запутаны и противоречивы, и не только в нас самих — так сказать, внутри нашей скорлупы, — но и вовне. Идёт полное разрушение. Все ценности меняются день ото дня, не существует ни уважения, ни авторитета, и никто ни во что не верит — ни в церковь, ни в существующий порядок, ни в какую-либо философию. Таким образом, каждый предоставлен полностью самому себе при выяснении того, что ему делать в этом хаотичном мире. Что такое правильное действие? — если вообще существует такая вещь, как правильное действие.
   Я уверен, каждый из нас задаётся вопросом, что такое правильное поведение. Это очень серьёзный вопрос, и я надеюсь, что пришедшие сюда настроены действительно серьёзно, потому что это не собрание с целью философского или религиозного развлечения. Мы не тешим себя какой-нибудь теорией или философской системой, мы не проповедуем никаких экзотических восточных идей. Мы собираемся вместе исследовать факты, как они есть, — очень внимательно, объективно, без эмоций и сентиментальности. Чтобы Такое исследование стало возможным, должна быть свобода от предубеждений, свобода от всякой обусловленности, свобода от всякой философии, свобода от всякого верования; мы будем вести это совместное исследование очень неспешно, терпеливо, сомневаясь, чтобы разобраться, выяснить. Это подобно действиям хороших учёных, которые, глядя в микроскоп, видят абсолютно одно и то же. Ведь если вы учёный и работаете в лаборатории с микроскопом, вы должны показать то, что видите, другому учёному, так чтобы вы оба видели то, что есть на самом деле. Именно этим мы и будем заниматься. Не существует ни вашего микроскопа, ни микроскопа ведущего беседу: есть только один точный инструмент, с помощью которого мы и будем наблюдать и учиться в ходе наблюдения, учиться не в соответствии с вашим темпераментом или обусловленностью или конкретной формой вашей веры — просто наблюдать то, что есть на самом деле, и тем самым учиться. В учёбе — действие; она не отделена от действия.
   Поэтому первое, что мы собираемся сделать, это понять, что означает общение. Нам неизбежно приходится использовать слова — но гораздо важнее проникнуть за слова. Это значит, что вы и ведущий беседу примете участие в совместной исследовательской экспедиции, где каждый находится в постоянном общении с другими, то есть делится с другими, вместе исследует, вместе наблюдает. Ибо само слово «общение» означает «вместе участвовать, делиться друг с другом». Так что здесь нет ни учителя, ни ученика; здесь также нет и лектора, которого вы слушаете, соглашаясь или не соглашаясь — что было бы абсурдно. Если мы общаемся, проблемы согласия или несогласия нет, так как мы смотрим вместе, вместе исследуем — не с точки зрения ведущего беседу или вашей. Вот почему очень важно выяснить, как наблюдать, смотреть ясными глазами, как слушать, чтобы не было искажения. Ответственность за участие лежит и на вас и на ведущем беседу — мы собираемся работать вместе. Надо очень ясно понять с самого начала: мы не тешим себя никакой формой сентиментальности и эмоциональности. Если нам ясно, что и вы, и ведущий беседу, будучи свободными от наших предрассудков, от наших верований, от нашей обусловленности и знания, готовы к свободному изучению — тогда мы можем продвигаться дальше; помня, что мы используем точный инструмент — микроскоп, и что и вы, и ведущий беседу должны увидеть одно и то же; в противном же случае общение станет невозможным. Так как это очень серьёзное дело, вы должны быть свободны не только для исследования, но и для применения увиденного, для проверки его в повседневной жизни; не следует относиться к этому лишь как к теории или принципу, ради разработки которых вы трудитесь.
   Теперь давайте посмотрим, что же действительно происходит в мире; существует насилие в самых различных формах, не только внешнее, но также и в наших отношениях друг с другом. Существуют многочисленные националистические, религиозные барьеры между людьми, один человек противостоит другому как на политическом, так и на личном уровне. Видя всеобщее смятение, эту огромную скорбь, что вы должны делать? Можете ли вы рассчитывать на кого-то, кто скажет вам, что делать? — на священника, на специалиста, на психоаналитика. Они не принесли ни мира, ни счастья, ни радости, ни свободы в нашу жизнь. Так куда вам обращаться? Если вы как индивид возьмёте на себя ответственность быть своим собственным авторитетом, поскольку у вас больше нет веры в авторитет внешний — слово «авторитет» мы намеренно используем в его особом смысле, — будете ли вы как индивид искать себе авторитет внутри себя?
   Слово «индивидуальность» означает «нечто неразделимое», не разбитое на части. Индивидуальность означает полноту, целостность, а слово «цельный» значит здоровый, непорочный. Но вы не индивид, вы не здоровы — ведь вы разбиты, разделены на части внутри себя; вы находитесь в противоречии с самим собой, разделены — так что вы вовсе не индивид. Как при таком состоянии раздробленности можно говорить, что один фрагмент есть авторитет для других фрагментов?
   Пожалуйста, поймите это очень отчётливо — это то, что мы исследуем; потому что мы видим, что образование, наука, организованная религия, пропаганда, политика потерпели неудачу. Они не привели к миру — и хотя в области технологии человек неимоверно продвинулся вперёд, но тем не менее он остаётся таким же, каким он и был тысячи лет — воюющим, жадным, завистливым, полным насилия, отягощённым великой скорбью. Это факт; это не предположение.
   Итак, чтобы выяснить, что делать в мире, таком запутанном, таком жестоком, таком беспредельно несчастном, мы должны исследовать не только что такое жизнь, такая, какой она в действительности является, мы должны также понять, что такое любовь; и что означает умереть. Нам также необходимо понять то, что человек пытается выяснить уже тысячи лет: существует ли реальность, которая выходит за пределы всякой мысли. Пока вы не поймёте этой картины в целом, во всей её сложности, спрашивать: «Что мне делать с этим конкретным фрагментом?» не имеет никакого смысла. Вы должны понять всё существование целиком, а не только его часть; как бы утомительна, мучительна и жестока эта часть ни была, вам необходимо увидеть всю целостную картину — что такое любовь, что такое медитация, существует ли Бог, и что означает «жить». Мы должны понять этот феномен существования как целое. Только после этого вы можете задавать вопрос: «Что мне делать?» Если вы увидите всю эту картину целиком, вы, вероятно, никогда не зададите такой вопрос, — тогда вы будете жить, и тогда жизнь — это правильное действие.
   Так что прежде всего мы посмотрим, что является жизнью, а что — нет. Нам необходимо понять, что означает слово «наблюдать». Видеть, слышать и учиться, — что значит «видеть»? Когда мы вместе на что-то смотрим, это не означает «единения». Это означает, что и вы, и ведущий беседу решили смотреть. Что означает слово «смотреть»? Это довольно сложно — смотреть; нужно обладать этим искусством. Вы, вероятно, ни разу не смотрели на дерево — когда вы на него смотрите, в уме всплывают все ваши познания в ботанике, которые мешают вам увидеть дерево таким, каково оно есть в действительности. Наверное, вы никогда не смотрели на свою жену или мужа, своего друга или свою подругу, потому что у вас имеется образ её или его. Этот созданный вами образ её, его или самого себя не даёт вам смотреть. Поэтому когда вы смотрите, присутствует искажение, присутствует противоречие. Так что когда вы смотрите, должна быть связь между наблюдающим и наблюдаемым. Пожалуйста, прислушайтесь к этому, так как здесь необходимы особое внимание и интерес. Известно, что когда у вас есть к чему-либо заботливый интерес, вы наблюдаете очень внимательно; это значит, что у вас есть большая страсть, любовь; тогда вы способны наблюдать.
   Итак, смотреть вместе — значит наблюдать с заинтересованностью, с любовью, чтобы вместе видеть одно и то же. Но прежде всего должна быть свобода от образа, который у вас есть в отношении самого себя. Пожалуйста, делайте то, о чём говорится; ведущий беседу — просто зеркало, поэтому то, что вы видите, это вы сами в зеркале. Так что ведущий беседу вообще не имеет значения; важно то, что вы видите в этом зеркале. А чтобы видеть ясно, точно, без искажения, необходимо избавиться от образа в любой форме — от представления, что вы американец или католик, богатый или бедный; должны уйти все ваши предрассудки. Всё это исчезает в тот момент, когда вы ясно видите то, что находится перед вами, ибо наблюдаемое вами гораздо важнее того, что вам «следует делать», исходя из увиденного. Как только вы видите что-то очень ясно, из этой ясности рождается действие. Лишь хаотичный, находящийся в смятении, выбирающий ум спрашивает: «Что мне делать?» Существует опасность национализма, разделение между народами; это разделение является величайшей угрозой, так как оно приносит с собой ненадёжность, войну, неуверенность. Но когда ум эту опасность разделения видит очень ясно — не интеллектуально или эмоционально, но на самом деле видит это, — появляется совершенно иной вид действия.
   Поэтому очень важно научиться видеть, наблюдать. Что именно мы наблюдаем? Не только внешние проявления, но также внутреннее состояние человека. Ибо пока не произойдёт коренной, радикальной революции в душе, в самой основе нашего существа, одно только поверхностное наведение порядка, законодательная деятельность на периферии имеют очень мало смысла. Поэтому предмет нашей озабоченности — это вопрос, может ли человек, такой, какой он есть, произвести коренную трансформацию в себе самом; не в соответствии с какой-то особой теорией, особой философией, а посредством видения того, чем он действительно является. Само это восприятие того, чем он является, и вызовет радикальную перемену. Это необычайно важно — видеть, что он такое, а не то, чем он сам себя считает, не то, что о нём говорится.
   Есть разница между тем, когда вам говорят, что вы голодны, и действительным голодом. Эти два состояния совершенно различны; в одном из них вы на самом деле знаете, что вы голодны, через ваше собственное прямое восприятие и чувство, и тогда вы действуете. Но когда вам кто-то говорит, что вы, должно быть, голодны, действие ваше бывает совсем иным. Аналогичным образом, человек должен наблюдать, видеть сам, наделе, что он такое. Именно этим мы и будем заниматься — познавать себя. Уже говорилось, что познание себя — высочайшая мудрость, однако лишь очень немногие из нас действительно осуществили это. У нас нет терпения, нет силы или страсти, чтобы выяснить, что мы такое. Мы обладаем энергией, но мы передали её другим; мы нуждаемся в том, чтобы нам сказали, что мы такое есть.
   Мы собираемся выяснить это, наблюдая самих себя, ибо в момент радикальной перемены в том, чем мы являемся, мы принесём покой в мир. Мы будем жить свободно — не делать всё, что мы пожелаем, но жить счастливо, радостно. В человеке с великой радостью в сердце нет ненависти, нет насилия, он не будет способствовать уничтожению другого. Свобода означает отсутствие осуждения, что бы вы в себе ни увидели. Большинство из нас осуждают, или объясняют и оправдывают, мы никогда не смотрим на вещи без оправдания или осуждения. Поэтому первое — а возможно, и единственное, — что следует сделать, это наблюдать, не допуская осуждения ни в какой форме. Это будет очень трудно, так как вся наша культура, наша традиция, направлена на сравнивание, оправдание или осуждение того, какие мы есть. Мы говорим «это правильно», «это неправильно», «это правда», «это неправда», «это прекрасно», — и это мешает нам на самом деле наблюдать, какие мы есть.
   Пожалуйста, послушайте: то, какие вы есть, — нечто живое, а когда вы осуждаете увиденное в себе, вы осуждаете это исходя из памяти, которая мертва, которая есть прошлое. Следовательно, есть противоречие между живым и прошлым. Для того чтобы понять живое, прошлое должно уйти, так, чтобы вы могли смотреть. Вы делаете это сейчас, пока мы разговариваем; вы не ждёте возвращения домой, чтобы всё это обдумать. Потому что как только вы начнёте обдумывать, всё закончится. Это не групповая терапия, и это не общая исповедь — подобные вещи говорят о незрелости. Мы занимаемся исследованием себя, подобно учёным, независимо от кого бы то ни было. Если вы полагаетесь на кого-нибудь или на что-нибудь, всё пропало, будь то ваш психоаналитик, священник или ваша собственная память, ваш собственный опыт, ибо всё это — прошлое. И если вы смотрите на настоящее глазами прошлого, вы никогда не поймёте живого.
   Итак, мы вместе исследуем это живое, то есть вас, жизнь, чем бы это ни оказалось; это означает, что мы рассматриваем явление насилия — прежде всего насилие в нас самих, затем насилие во внешнем мире. Если мы поймём насилие в себе, может быть и не потребуется рассматривать насилие внешнее, ибо всё, чем мы являемся внутри, мы проецируем вовне. По природе, через наследственность, через так называемую эволюцию мы развили в себе это насилие. Это факт: мы, люди, склонны к насилию. Есть тысячи объяснений этому нашему свойству. Мы не будем вдаваться в объяснения, так как можно совсем запутаться, когда каждый специалист заявляет: «Вот причина насилия». Нам кажется, чем больше существует объяснений, тем лучше мы всё понимаем, — но при этом всё остаётся так, как есть. Так что, пожалуйста, всё время помните: описание не является тем, что описывается; то, что объяснено, — это не то же самое, что есть. Существует множество довольно простых и очевидных объяснений — и переполненные города, и перенаселение, и наследственность — да и всё остальное; мы можем всё это отбросить. Остаётся факт: мы, люди, склонны к насилию. С детства воспитывают нас таким образом, чтобы мы были готовы к насилию, к соперничеству — к жестокости по отношению друг к другу. Мы ни разу не взглянули данному факту в лицо. Мы только спрашивали: «Что нам делать с насилием?»
   Пожалуйста, слушайте вдумчиво — то есть с чувством, с вниманием. Как только вы задаёте вопрос: «Что нам с этим делать?», — ваш ответ на него предопределяется прошлым. Потому что это единственное, что вы знаете: всё ваше существование основано на прошлом — ваша жизнь и есть прошлое. Если бы вы хоть один раз посмотрели на себя должным образом, вы бы увидели, до какой степени вы живёте в прошлом. Всё мышление — к рассмотрению которого мы вскоре перейдём — есть реакция прошлого, это реакция памяти, знания и опыта. Поэтому мышление никогда не ново, оно никогда не свободно. Пользуясь процессом мышления, вы смотрите ни жизнь, и поэтому когда вы спрашиваете: «Что мне делать с насилием?», вы уже ушли от факта
   Итак, можем ли мы изучать, наблюдать, что такое насилие? Как вы сейчас смотрите на него? Осуждаете его? Оправдываете его? Если нет — тогда как вы смотрите на насилие? Пожалуйста, займитесь этим, пока мы об этом разговариваем — это невероятно важно. Смотрите ли вы на это явление, которое и есть вы как склонное к насилию человеческое существо, смотрите ли вы на него как внешний наблюдатель, заглядывающий внутрь? Или вы смотрите не с позиции постороннего, без присутствия цензора? Смотрите ли вы как наблюдающий, который отличается от наблюдаемого, как человек, который говорит: «Я не склонен к насилию, но мне хочется избавиться от насилия»? Но когда вы смотрите таким образом, вы полагаете, что один фрагмент важнее других фрагментов.
   Когда вы смотрите в качестве одного фрагмента, разглядывающего другие, этот фрагмент присваивает себе авторитетные полномочия, чем и становится причиной противоречия, а значит и конфликта. Но если вы способны смотреть без какого бы то ни было фрагмента, вы наблюдаете целое без наблюдающего. Вы следите за всем этим? Так сделайте это, сэр! И вы увидите, как происходит удивительное: у вас не будет больше вообще никакого конфликта. Конфликт — это то, что мы есть, то, с чем мы живём. Дома, на работе, во сне — всё время мы находимся в конфликте, в непрекращающейся борьбе и противоречиях
   Пока вы сами не поймёте корень этого противоречия — не в соответствии со словами ведущего беседу или кого-либо ещё, — у вас не может быть жизни в мире, счастье и радости. Поэтому очень важно, чтобы вы поняли, что именно вызывает конфликт и тем самым противоречие, что является корнем всего этого? Корень — это разделение между наблюдающим и наблюдаемым. Наблюдающий говорит: «Я должен избавиться от насилия» или «Я живу жизнью ненасилия», тогда как он является насилием, так что это — обман, лицемерие. Поэтому выяснить, что вызывает это разделение, чрезвычайно важно.
   Вы слушаете человека, который не обладает никаким авторитетом, который не является вашим учителем, потому что здесь нет гуру и здесь нет ученика; есть только человеческие существа, пытающиеся найти жизнь без конфликта, жить мирно, в богатстве любви. Но если вы следуете за кем-то, тогда вы разрушаете и себя, и других. [Аплодисменты.] Пожалуйста, не хлопайте. Я не пытаюсь развлекать вас, не ищу ваших аплодисментов. Важно, чтобы вы и я понимали — и жили жизнью иного рода, не той глупой жизнью, какой мы живём. И ваши аплодисменты, согласие ваше или несогласие не меняют этого факта.
   Очень важно понять самому, увидеть собственным наблюдением, что конфликт будет существовать постоянно до тех пор, пока существует разделение между наблюдающим и наблюдаемым. В вас есть это разделение в виде «я», в виде вашего «эго», старающегося непременно отличаться от кого-то ещё. Это ясно? Ясность означает, что вы видите это сами. Не просто словесная ясность, прослушивание набора слов или идей; ясность означает, что вы сами видите очень отчётливо — и потому без всякого выбора, — как разделение между наблюдающим и предметом наблюдения порождает зло, смятение и скорбь. Поэтому когда в вас проявляется насилие, можете ли вы смотреть на него в себе не прибегая к памяти, оправданиям и утверждениям, что не должны носить в себе насилие, — просто смотреть? Это означает, что вам следует быть свободными от прошлого. Чтобы смотреть, вам нужно много энергии, вам нужна интенсивность. В вас должна быть страсть, иначе вы не сможете смотреть. Пока в вас не появится великая страсть и интенсивность, вы не можете смотреть на красоту облака или этих прекрасных холмов. И точно так же, чтобы смотреть на себя не с позиции наблюдающего, необходима огромная энергия и страсть. Эта страсть, эта интенсивность разрушаются, когда вы начинаете осуждать или оправдывать, когда вы говорите: «Я должен», «Я не должен», или когда вы говорите: «Я живу жизнью, в которой нет насилия», — или притворяетесь, что ведёте такую жизнь.
   И именно поэтому все идеологии разрушительны в высшей степени. В Индии о ненасилии говорят с незапамятных времён. Они говорят: «Мы практикуем ненасилие», — хотя насилия в них не меньше, чем во всех других. Идеал обеспечивает их некоторым видом лицемерного ухода от факта. Если вы можете отодвинуть в сторону все идеологии и принципы и просто посмотреть в лицо факту, тогда вы имеете дело с чем-то настоящим, а не с мифическим или теоретическим.
   Итак, это первое — наблюдать без наблюдающего; смотреть на свою жену, детей, не прибегая к образу. Этот образ может носить поверхностный характер или скрываться глубоко в подсознании. Человеку следует наблюдать не только образы, созданные им вовне, но и образы, заложенные глубоко внутри него, — образы расы, культуры, историческую перспективу образа, сложившегося у человека в отношении самого себя. Поэтому он должен наблюдать не только на сознательном уровне, но и на скрытом уровне, в тайниках и глубинах своего ума.
   Не знаю, наблюдали ли вы когда-нибудь бессознательное. Интересно ли вам всё это? Знаете ли вы, как всё это трудно? Легко цитировать кого-нибудь, или повторять, что сказал вам ваш психоаналитик, или профессор, — это детская игра. Но если вы не просто читаете книги о подобных вещах, тогда это требует большого труда. Частью вашей медитации является выяснение того, как наблюдать за бессознательным, — не с помощью сновидений, не через интуицию, которая может оказаться лишь вашим желанием, стремлением, вашей скрытой надеждой. Так что вы должны научиться и смотреть на свой внешний образ, созданный вами, — на символ, — и заглядывать глубоко внутрь самого себя. Нужно осознавать не только внешние явления, но и внутреннее движение жизни — внутреннее движение желаний, мотивов, тревог, страхов, печали. Осознавать без выбора — значит осознавать цвет чьей-то одежды, не говоря при этом: «Мне нравится» или «Мне не нравится», — но просто наблюдая; наблюдая, когда вы сидите в автобусе, за движением своей мысли, не осуждая, не оправдывая, не выбирая. Если вы посмотрите именно так, то увидите, что «наблюдающего» нет.
   Наблюдающий — цензор, американец, католик, протестант; он — результат пропаганды; он — это прошлое. А когда смотрит прошлое, оно непременно разделяет, осуждает или оправдывает. Человек, испытывающий голод, или по-настоящему скорбящий, разве он спрашивает: «Если я так сделаю, получу ли я это?»? Он хочет избавиться от скорби, или наполнить желудок, он никогда не говорит о теориях. Поэтому, сэр, с вашего позволения, прежде всего избавьтесь от идеи «если». Не живите где-то в будущем; будущее — это то, что вы проецируете сейчас. Сейчас — это прошлое, это то, чем вы являетесь, когда говорите: «Я живу сейчас». Вы живёте в прошлом, поскольку это прошлое направляет и формирует вас; воспоминания о прошлом заставляют вас поступать так или иначе. Таким образом, «жить» — значит быть свободным от времени; и когда вы говорите «если», вы вводите время. А время — величайшая скорбь.
   Участник беседы: Как мы можем быть самими собой в отношении друг с другом?
   Кришнамурти: Послушайте вопрос — «быть самими собой». Можно спросить, что это значит «самим собой»? Когда вы говорите «самими собой с другими», — что такое это «вы сами»? Ваш гнев, ваша ожесточённость, ваши разочарования, ваше отчаяние, ваше насилие, ваши надежды и полное отсутствие в вас любви — являетесь ли вы всем этим? Нет, сэр, не спрашивайте: «Как мы можем быть самим собой с другими?» — вы не знаете себя. Вы — всё это, как и другой также является всем этим: своими страданиями, проблемами, настроениями, разочарованиями, амбициями; каждый живёт в изоляции, обособленно. И только когда эти барьеры, эти сопротивления исчезнут, вы можете жить с другим счастливо.
   Участник беседы: Почему вы разделяете сознательное и бессознательное, если не верите в разделение?
   Кришнамурти: Это вы разделяете, не я! [Смех.] Последние десятилетия вас учили, что у вас есть бессознательное, и об этом написано множество книг, а психоаналитики сколачивают себе на этом состояния. Вода — всегда вода, налейте её хоть в золотой кувшин, хоть в глиняный горшок. Точно так же: надо не разделять, но видеть целое; в этом наша задача: увидеть всё сознание целиком, не отдельные фрагменты, такие как сознательное или бессознательное. Увидеть сознание целиком очень сложно, увидеть же фрагмент достаточно легко. Чтобы увидеть что-то целое — это значит увидеть его трезво, разумно, полностью, — вы не должны иметь центра, который называется «я», «ты», «они», «мы».
   Это не доклад, не беседа, не лекция, которую вы прослушали мимоходом и ушли. Вы слушаете самих себя; и если у вас есть уши, чтобы услышать сказанное, вы не можете соглашаться или не соглашаться — это есть. Поэтому мы вместе это видим, мы находимся в общении, работаем вместе. В этом заключена величайшая свобода, величайшая любовь, и в конечном итоге из этого возникает понимание.
 
   Санта-Моника, Калифорния, 1 марта 1970

СВОБОДА

   «Пока ум не свободен полностью от страха, действие в любой форме будет порождать всё больше зла, всё больше страдания, всё больше смятения».

   Мы уже говорили, как важно, чтобы произошло коренное изменение в человеческой душе, и что такое изменение возможно лишь через полную свободу. Слово «свобода» — самое опасное из слов, пока мы полностью, до самого конца не поймём его значение; и мы должны изучить все оттенки его смысла, а не только его словарное значение. Большинство из нас использует слово «свобода» в зависимости от наших особых склонностей или фантазии или в политическом смысле. Мы не будем использовать это слово ни в политическом смысле, ни в каком-либо другом случайном или внешнем смысле — мы рассмотрим, скорее, его внутреннее, психологическое значение.
   Но прежде нам надо понять значение слова «учиться». Как уже говорилось недавно, мы намерены общаться — то есть вместе участвовать, делиться друг с другом, — и учёба является как раз частью этого. Вы будете учиться не у ведущего беседу, а наблюдая и используя его как зеркало, в котором отражается движение вашей собственной мысли, чувств, вашей собственной психики, души, психологии. Никакой авторитет никоим образом не участвует в этом; хотя ведущему беседу и приходится сидеть на сцене, так как это удобнее, такое положение не придаёт ему никакого авторитета. Поэтому мы можем полностью это отбросить и заняться вопросом учёбы — не у другого человека, а используя ведущего беседу для познания себя. Вы учитесь наблюдением за своей собственной душой, за своим «я», чем бы это ни было. Чтобы учиться, нужна свобода, нужна изрядная любознательность, нужна энергия, страсть и неотложная непосредственность действия. Нельзя учиться, не обладая ни страстью, ни энергией для открытия. Если имеется какое-либо предубеждение, предвзятость, связанная с чувством одобрения или неодобрения, с осуждением, человек в любом случае не может учиться — он только искажает то, что наблюдает.