Страница:
— Вот как было дело, сэр. Понимаете, у нас не оказалось спичек.
— Где это случилось?
— На Джермен-стрит… Мы там работали на мостовой.., там газовая магистраль.
Инспектор Парминтер кивнул. Подробности — точное время и место — он выяснит позже. Джермен-стрит находится по соседству с Калвер-стрит, где совершено убийство.
— Итак, у вас не оказалось спичек, — повторил он, желая ободрить Джо.
— Ну да. Смотрю, а коробок-то у меня пустой. И у Билла зажигалка, как назло, не работает. А тут идет мимо какой-то малый. Я к нему: «Не будет ли у вас спичек, мистер?» Мне тогда и в голову ничего такого не пришло, ей-богу. Ну, идет себе мимо, вот и все.., там много прохожих. А я случайно и спроси у него.
Парминтер снова кивнул.
— Ну вот, он дает нам спички. Ничего не говорит. А Билл ему: «Холод, мол, собачий». А он шепотом так и отвечает: «Что есть, то есть». Видно, схватил простуду, бедолага. Весь замотан по самые уши. «Спасибо, мистер», — говорю и отдаю ему спички. Ну он и пошел себе, да так проворно. Смотрю, обронил он что-то. Хотел было догнать, да где там. Подхожу, смотрю, это записная книжка, небольшая такая, видно, выпала у него из кармана, когда он доставал спички. «Эй, мистер! — кричу я. — Обронили что-то». А он, видно, не слышит.., как припустит, да за угол, так ведь, Билл?
— Точно. Удрал, как кролик.
— По Хэрроу-роуд. Ясно, что нам уже его не догнать, поздно. Больно проворно он припустил. Да и книжечка такая-то махонькая. Будь то бумажник или что другое важное, а то, подумаешь, записная книжка. «Чудной малый», — говорю я Биллу, так ведь, Билл?
— Так-так. Точно, — поддакнул Билл.
— Странно, что я тогда ничего не заподозрил. Наверное, спешит домой — вот что я тогда подумал. Мне и в голову не пришло, что он замешан в этом деле. И что не простыл он вовсе!
— Так-так. Вовсе не простыл, — снова подал голос Билл.
— Ну вот я и говорю Биллу: «Давай, мол, посмотрим, что за книжка, может, там что важное». Гляжу я, сэр, а там два адреса. «Тут только пара адресов, — говорю Биллу. — Калвер-стрит, семьдесят четыре, и еще какое-то поместье, что ли, черт его знает».
— Шикарное что-то, — презрительно фыркнул Билл. Джо продолжал свой рассказ. Видимо, он уже вошел во вкус.
— «Калвер-стрит, семьдесят четыре», — говорю я Биллу. — «Это здесь, за углом. Вот закруглимся и можем туда смотаться…» И тут вдруг смотрю, а сверху на этой же странице что-то написано. «Что это!» — говорю Биллу. Он берет блокнот и читает вслух: «Три слепых мышонка». «Должно быть, у этого парня крыша поехала», — говорит Билл. И в эту самую минуту, да-да, в эту самую минуту, сэр, слышим, кричит женщина: «Убивают!» Кричит где-то неподалеку.
Тут Джо сделал эффектную паузу.
— Вопит так, что и мертвый оживет, — снова заговорил он. — Я говорю Биллу: «Слетай-ка туда». Он возвращается и рассказывает, что там уже собралась большая толпа и полиция приехала. Говорят, какой-то женщине то ли горло перерезали, то ли задушили. Хозяйка меблированных комнат обнаружила труп и принялась вопить. «Где это случилось?» — спрашиваю у Билла. «На Калвер-стрит», — отвечает. «А номер дома?» — говорю я, а он мне: «Не заметил».
Билл кашлянул, шаркнул ногами со смущенным видом, как человек, который понимает, что дал маху.
— Ну, значит, я и говорю: «Давай сгоняем туда, посмотрим». Тут-то мы и выяснили, что это дом номер семьдесят четыре. Стали думать, что делать. «Может, адрес в записной книжке тут ни при чем», — говорит Билл. А я ему: «А если при чем?» Обсудили, значит. Слышим, полицейские хотят допросить того малого, который недавно вышел из этого дома. Ну, вот мы и пришли сюда. Спросили, можно ли повидать джентльмена, который ведет это дело. Надеюсь, сэр, вы не зря потеряли время с нами.
— Вы действовали совершенно правильно, — одобрительно заметил Парминтер. — Записную книжку прихватили с собой? Благодарю. А теперь…
И он принялся деловито и умело их расспрашивать. В результате этого проведенного с большим мастерством допроса комиссар выяснил все, что его интересовало. Единственное, что ему не удалось добыть, — описание внешности незнакомца, обронившего записную книжку. Эти двое подтвердили то, что инспектор уже слышал от истерически рыдавшей квартирной хозяйки — натянутая на уши шляпа, наглухо застегнутое пальто, нижняя часть лица замотана шарфом, руки в перчатках, севший до шепота голос.
Парни ушли, а инспектор все сидел за столом, пристально глядя на маленькую записную книжку, лежащую перед ним. Надо не мешкая обратиться в лабораторию и выяснить, не удастся ли обнаружить на книжке отпечатки пальцев. Но сейчас внимание инспектора было приковано к этим двум адресам и к строчке, мелко написанной сверху.
Инспектор обернулся к вошедшему в кабинет сержанту Кейну.
— Подите сюда, Кейн. Взгляните.
Сержант подошел, стал за спиной Парминтера, вслух прочел стишок и присвистнул.
— «Три слепых мышонка». Будь я проклят!
— Да. — Парминтер выдвинул ящик, вытащил оттуда четвертушку листа и положил на стол рядом с записной книжкой. На этом клочке бумаги, аккуратно пришпиленном к платью на груди убитой, было написано: «Первая», а ниже детской рукой нарисованы три мышонка и приписаны два-три такта какой-то мелодии, Кейн снова присвистнул, тоном выше. «Три слепых мышонка бегали сторонкой…»
— Все сходится. Тот самый мотив.
— Безумие какое-то, как по-вашему, сэр?
— Да. — Парминтер нахмурился. — Женщину опознали?
— Да, сэр. Вот заключение из отдела дактилоскопии. Миссис Лайон — так она себя называла — на самом деле это Морин Грегг. Два месяца назад освобождена из Холлоуэя[7] после отбытия срока наказания.
— Стало быть, поселилась на Калвер-стрит, семьдесят четыре, назвавшись Морин Лайон, — задумчиво говорил Парминтер. — Не пренебрегала спиртным; говорят, раза два приводила к себе какого-то мужчину. Непохоже, чтобы боялась кого-то или чего-то. Предполагать, что ей грозила опасность, нет никаких оснований. Неизвестный позвонил в дверь, спросил миссис Лайон. Хозяйка ему сказала, чтобы он поднялся на третий этаж. Описать его она не может. Заметила только, что он среднего роста и, кажется, простужен — говорит шепотом. Хозяйка вернулась к себе, в полуподвальный этаж. Ничего подозрительного не слышала. Как ушел незнакомец, тоже не слышала. Минут через десять она понесла чай миссис Лайон и увидела, что та задушена. Это преднамеренное убийство, Кейн. Причем тщательно спланированное. — Он помолчал. — Интересно, сколько вилл в Англии носят название «Поместье Манксвелл»? — нетерпеливо проговорил он.
— Возможно, всего лишь одна, сэр.
— Едва ли нам так повезет. Однако надо действовать. Нельзя терять времени.
Сержант задумчиво разглядывал запись в книжке: «Калвер-стрит, семьдесят четыре. „Поместье Манксвелл"“.
— Стало быть, вы думаете… — начал он.
— Да. А вы разве нет? — нетерпеливо бросил Парминтер.
— Может быть. «Поместье Манксвелл».., где я… Знаете, сэр, готов поклясться, что совсем недавно где-то видел это название.
— Где?
— Вот я и стараюсь припомнить. Постойте минутку… Газета… «Тайме». Последняя страница. Минутку… Гостиницы и пансионы… Секундочку, сэр… Старая газета. Я еще там кроссворд отгадывал.
Он выскочил из кабинета и вскоре вернулся с газетой в руках.
— Вот, смотрите, сэр, — с торжествующим видом сказал сержант, указывая пальцем нужную строку.
— «Поместье Манксвелл», Харпледен, Беркшир, прочел инспектор и придвинул к себе телефонный аппарат. — Соедините с Главным полицейским управлением графства Беркшир.
С приездом майора Меткалфа в «Поместье Манксвелл» пошла такая же размеренная, хорошо налаженная жизнь, как и во всяком процветающем пансионе. В майоре не было ни сокрушительной напористости, как в миссис Бойл, ни сумасбродства, как в мистере Кристофере Рене. Это был флегматичный господин средних лет, щеголеватый, с военной выправкой, прослуживший, видно, почти всю свою жизнь в Индии. Казалось, он вполне доволен и своей комнатой, и тем, как она обставлена. Хотя общих друзей у них с миссис Бойл не нашлось, тем не менее выяснилось, что в Пуне[8] он был знаком с родственниками — «йоркширской ветвью» — ее друзей. Багаж майора Меткалфа — два тяжелых чемодана свиной кожи — не вызывал сомнений даже у недоверчивого Джайлса.
Сказать по правде, у Молли и Джайлса не было времени особенно раздумывать о своих постояльцах. Они приготовили и подали обед, все убрали, вымыли посуду. Майор Меткалф похвалил кофе. Джайлс и Молли отправились спать усталые, но очень довольные. А в два часа ночи их разбудил настойчивый звонок.
— Проклятье! — проворчал Джайлс. — Звонят в дверь. Какого черта…
— Быстрее, — сказала Молли. — Пойди посмотри.
Бросив на жену укоризненный взгляд, Джайлс запахнул халат и спустился вниз. Молли услышала звук открываемой задвижки и приглушенные голоса в холле. Влекомая любопытством, она выскользнула из постели и принялась подглядывать с верхней площадки лестницы. Джайлс помогал бородатому незнакомцу снять заснеженное пальто. До нее долетели обрывки разговора.
— Брр, — раскатисто на французский лад произнес незнакомец. — Пальцы совсем окоченели — я их не чувствую. А ноги…
Молли услышала, как он бьет нога об ногу.
— Входите. — Джайлс отворил дверь библиотеки. — Тут тепло. Вам лучше подождать здесь, пока я приготовлю комнату.
— Право, мне необыкновенно повезло, — вежливо сказал незнакомец.
Молли с любопытством выглянула из-под перил. Она увидела немолодого джентльмена с маленькой черной бородкой и мефистофельскими бровями[9]. Незнакомец двигался легко и упруго, как юноша, хотя на висках у него пробивалась седина.
Джайлс затворил за собой дверь библиотеки и торопливо взбежал по лестнице. Молли, которая сидела согнувшись в три погибели, выпрямилась.
— Кто это? — спросила она. Джайлс усмехнулся:
— Еще один гость. У него машина перевернулась в сугроб. Он еле выбрался, шел пешком, совсем из сил выбился. Ну и буран! Послушай, как завывает. Ну вот, шел он, шел, видит — наша вывеска. Говорит, Бог внял его молитвам.
— Он правду говорит, как ты думаешь?
— Дорогая, грабитель в такую ночку на промысел не пойдет.
— Он что, иностранец?
— Да. Его зовут Паравицини. Я видел его кошелек наверное, он нарочно мне его показал — видно, денег у него куры не клюют. Какую комнату мы ему отведем?
— Зеленую. Там все прибрано и приготовлено. Нужно только застелить постель.
— Наверное, надо дать ему мою пижаму. Все его вещи остались в машине. Он сказал, что ему пришлось вылезти через окно.
Молли достала простыни, наволочки, полотенце.
Они проворно приготовили постель.
— А снег все валит! — сказал Джайлс. — Похоже, скоро нас совсем занесет и мы будем отрезаны от всего мира. Даже интересно, правда?
— Право, не знаю, — с сомнением в голосе отвечала Молли. — Как ты думаешь, я смогу испечь хлеб на соде?
— Конечно! Ты все можешь, — восхищенно воскликнул преданный Джайлс.
— Никогда не приходилось печь хлеб. Вообще как-то про хлеб забываешь. Свежий ли, черствый ли, но всегда знаешь, что пекарь его доставит. Но если нас занесет, какой уж тут пекарь.
— Какой уж мясник, какой уж почтальон! Какие уж газеты, хорошо, если телефон будет работать.
— Значит, останется только радио, да?
— Хорошо хоть электричество-то у нас собственное!
— Тебе надо завтра обязательно снова запустить генератор. И за центральным отоплением мы должны следить.
— Думаю, теперь и кокс нам не подвезут. А у нас его в обрез.
— О, Господи! Ну, Джайлс, чувствую, попали мы с тобой в переделку. Ладно, веди поскорее Пара.., как бишь его? А я пойду спать.
Утром прогноз Джайлса подтвердился. Снежный покров достигал высоты пять футов. Окна и двери занесло, а снег все шел и шел. Кругом было белым-бело и тихо-тихо — все представало в каком-то зловещем виде.
Миссис Бойл спустилась к завтраку. В столовой никого, кроме нее, не было. Прибор майора Меткалфа за соседним столиком уже убрали, а столик мистера Рена был накрыт. Видимо, один жаворонок, другой сова. Сама миссис Бойл твердо знала, что единственное подходящее время для завтрака — девять часов.
Она покончила с превосходным омлетом и теперь пережевывала тост своими крепкими белыми зубами. Она пребывала в дурном настроении, и ее одолевали сомнения. «Поместье Манксвелл» оказалось совсем не таким, каким оно рисовалось в воображении миссис Бойл. Она-то надеялась, что тут составится партия в бридж… Что ее ждет общество увядающих одиноких дам, которые будут благоговеть перед нею — еще бы, ведь у нее такое положение, такие связи, — а она им намекнет, сколь важная секретная миссия была возложена на нее во время войны.
Когда война окончилась, миссис Бойл оказалась не у дел — ее будто выбросили на необитаемый остров. А она привыкла быть в гуще событий, привыкла чувствовать себя нужной, любила порассуждать о том, каким умелым и расторопным должен быть ответственный государственный чиновник. Она отличалась столь сокрушительной энергией и напористостью, что никому и в голову не приходило поинтересоваться, насколько она сама умелый и расторопный чиновник. Ее деятельность подходила ей как нельзя лучше. Она командовала людьми, нагоняла на них страх, терроризировала начальников департаментов и, надо отдать ей должное, себя тоже не щадила. Своих подчиненных гоняла в хвост и в гриву, и они трепетали от одного ее взгляда. Но вот эта захватывающая, кипучая деятельность окончилась. Миссис Бойл вернулась к мирным будням, от того, что составляло ее жизнь прежде, не осталось и следа. В свой дом, который во время воины реквизировали для нужд армии, она въехать не могла — его надо было прежде основательно отремонтировать и заново обставить. Да и как вернешься в дом, когда нанять прислугу почти невозможно. Друзей у миссис Бойл не осталось во время войны их раскидало по всему свету. Дайте срок, и эта почтенная леди, безусловно, найдет себе место в обществе, но теперь ей необходимо было немного выждать. Гостиница или пансион давали, по ее мнению, возможность достойно выйти из положения. И она остановила свой выбор на «Поместье Манксвелл».
Миссис Бойл брезгливо огляделась.
«С их стороны просто непорядочно, — думала она, не предупредить, что они только начинают».
Она отодвинула от себя тарелку. Завтрак приготовлен и сервирован безупречно, кофе и домашний мармелад превосходны. Однако это обстоятельство почему-то еще больше ее раздосадовало. Ну как тут выразить недовольство, когда тебя лишают законного предлога. Постель у нее тоже оказалась необычайно удобная, простыни вышитые, а подушка как пух. Миссис Бойл любила комфорт, но столь же пылко она любила ко всему придираться. Из двух этих страстей последняя была даже более сильной.
Поднявшись, миссис Бойл величественно выпрямилась и выплыла из столовой. В дверях она едва разминулась с тем самым чудаковатым рыжеволосым юнцом. На нем был клетчатый ядовито-зеленый — вырви глаз! — шерстяной галстук.
«До чего нелепый тип, — подумала миссис Бойл. — Просто на редкость нелепый».
А какой взгляд он искоса кинул на нее своими бесцветными глазами! Нет, этот взгляд ей решительно не нравился. Будто юнец над ней издевается, что ли… Весьма странный взгляд, он вызвал у нее тревогу.
«Психопат, это сразу видно», — сказала себе миссис Бойл.
Едва кивнув в ответ на его подчеркнуто церемонный поклон, она прошествовала мимо него в просторную гостиную. Весьма удобные здесь кресла, и особенно вот это, розовое. Надо сразу дать всем понять, что это будет ее кресло. И чтобы никто на него не посягал, она положила на сиденье свою рабочую корзинку. Потом подошла к батарее, тронула ее рукой. Как она и ожидала, батарея была не горячая, а всего лишь теплая. В глазах миссис Бойл сверкнул воинственный огонь. Наконец появился повод отчитать хозяев.
Она взглянула в окно. Отвратительная погода.., совершенно отвратительная. Нет, надолго она здесь не останется, разве что понаедут еще постояльцы и станет повеселее.
Снег с шорохом соскользнул с крыши. Миссис Бойл вздрогнула.
— Нет, — вслух сказала она, — надолго я здесь не останусь.
За спиной у нее раздался негромкий визгливый смешок. Она испуганно обернулась. В дверях стоял юный Рен и смотрел на нее своим загадочным взглядом.
— Нет, — сказал он. — Скорее всего, останетесь.
Майор Меткалф помогал Джайлсу отгребать снег от задней двери. Работал он истово, и Джайлс не скупился на изъявление благодарности.
— Отличная зарядка, — сказал майор Меткалф. — Это надо проделывать ежедневно. Чувствуешь себя в форме.
Стало быть, майор Меткалф питает пристрастие к физическому труду. Джайлс так и думал. Недаром он потребовал завтрак в половине восьмого.
Майор будто прочел мысли Джайлса.
— Очень любезно, что ваша жена приготовила мне завтрак пораньше. Свежие яйца оказались весьма кстати.
Сам Джайлс встал, когда еще и семи не было, — он ведь хозяин и у него целый ворох обязанностей. Они с Молли позавтракали яйцами и чаем и принялись за уборку. Вскоре все у них уже сияло и блестело чистотой. Джайлс невольно подумал, что, будь он сам постояльцем; нипочем бы не вылез в такую погоду из постели в эдакую-то рань. Валялся бы до последнего момента.
А вот майор встал, позавтракал и бродил по дому, ища, куда бы приложить свои силы.
«Ну что ж, — подумал Джайлс, — пусть работает снегу хватит».
Джайлс искоса взглянул на своего помощника. Что он за человек, сразу и не скажешь. Грубоватый, уже немолодой, смотрит как-то настороженно.., с чего бы это? Но такой не проговорится, сразу видно. Зачем он приехал в «Манксвелл», удивлялся Джайлс. Наверное, демобилизованный и не может найти работу.
Мистер Паравицини спустился поздно, спросил кофе и тост — скудный французский завтрак.
Когда Молли принесла ему все это, он вскочил, отвесил преувеличенно вежливый поклон и пылко воскликнул:
— Наша очаровательная хозяйка? Я не ошибаюсь?
Молли немного смутилась и сдержанно ответила, что он не ошибается. Она была совсем не расположена выслушивать любезности.
— Ишь какие! — ворчала она, с грохотом сваливая в раковину грязную посуду. — Изволят завтракать в разное время. Хлопот не оберешься.
Она швырнула тарелки на полку и понеслась наверх убирать постели. Сегодня от Джайлса помощи не дождешься. Ему надо расчистить дорожку к котельной и к курятнику.
Молли мигом убрала постели, кое-как расправив простыни и одним махом взбив подушки.
Она наводила чистоту в ванных комнатах, когда зазвонил телефон.
Молли чертыхнулась, досадуя, что ей помешали, но тут же почувствовала облегчение — хоть телефон-то еще работает! — и побежала вниз.
Запыхавшись, она влетела в библиотеку и сняла трубку.
— Да?
— «Поместье Манксвелл»? — услышала она уверенный мужской голос. Выговор у незнакомца был немного провинциальный, но вполне приятный.
— Пансион «Поместье Манксвелл».
— Могу ли я поговорить с хозяином, мистером Дэвисом? Будьте любезны.
— К сожалению, он сейчас не сможет подойти к телефону, — сказала Молли. — Я миссис Дэвис. С кем я говорю?
— Старший инспектор Хогбен. Беркширкское полицейское управление.
Молли онемела от изумления.
— О! Гм-гм… Да? — с трудом произнесла она.
— Миссис Дэвис, понимаете, дело срочное. Не хочу говорить об этом по телефону. Я послал к вам сержанта Троттера. Он будет с минуты на минуту.
— Пока никого нет. Нас занесло снегом, совершенно занесло. По дорогам не проедешь.
Голос на другом конце провода звучал по-прежнему уверенно:
— Троттер до вас доберется, не сомневайтесь. Пожалуйста, миссис Дэвис, внушите своему мужу, чтобы он внимательно выслушал то, что сообщит вам Троттер, и неукоснительно выполнил его распоряжения. Это все.
— Позвольте, старший инспектор Хогбен, как вас… — начала было Молли, но услышала резкий щелчок.
Хогбен, видно, сказал все, что считал нужным, и дал отбой. Дважды нажав на рычаг, Молли тоже положила трубку. Услышав, как отворяется дверь, она обернулась.
— О Джайлс, наконец-то!
На волосах у него лежал снег, угольная пыль въелась в кожу. Вид у него был возбужденный.
— Вот, послушай, дорогая! Ящики для угля наполнил, дрова принес, в курятнике убрал, бойлер проверил. Все, кажется? Что с тобой, Молли? Вид у тебя какой-то испуганный.
— Джайлс, звонили из полиции.
— Из полиции? — неуверенно переспросил он.
— Да, они послали сюда то ли инспектора, то ли сержанта, в общем что-то вроде этого.
— Зачем? Что мы сделали?
— Не знаю. Может быть, это из-за тех двух фунтов масла, которые мы получили из Ирландии.
Джайлс нахмурился.
— Кстати, надо найти лицензию на радиоприемник.
— Да, она в письменном столе. Знаешь, Джайлс, миссис Бидлок дала мне пять талонов за мое старое твидовое пальто. Наверное, это незаконно.., хотя, по-моему, совершенно честно. Отдаю пальто — получаю талоны, что тут такого? Господи, что еще мы могли натворить?
— На днях я чуть не столкнулся на автомобиле с одним парнем. По его вине, это точно.
— Должно быть, мы все-таки что-то натворили, причитала Молли.
— В наше время что ни сделаешь, все незаконно, — уныло отозвался Джайлс. — От этого постоянно чувствуешь себя виноватым. Вообще-то, по-моему, все дело в том, что мы содержим этот пансион. Наверняка есть множество каких-то ограничений, о которых мы и понятия не имеем.
— Что точно грозит неприятностями, так это продажа спиртного. Но мы ведь этим не занимаемся. А в остальном.., ведь это наш собственный дом, что хотим, то и делаем.
— Совершенно справедливо. Но я же говорю, в наше время почти все запрещено.
— О, лучше бы нам было за это не браться. Как занесет нас снегом на несколько дней.., все начнут злиться, раздражаться. Запасы консервов кончатся…
— Не вешай нос, любимая, — сказал Джайлс. — Сейчас нам не везет, но все устроится, вот увидишь.
Он с рассеянным видом поцеловал ее в макушку и сказал уже совсем иным тоном:
— Знаешь, Молли, должно быть, случилось что-то весьма серьезное, иначе бы не послали сержанта сюда, за тридевять земель в этакую-то непогоду. — Джайлс махнул рукой в сторону заснеженного окна. — Да, что-то не терпящее отлагательств…
Они стояли, уставившись друг на друга. Вдруг отворилась дверь и вошла миссис Бойл.
— А, вот вы где, миссис Дэвис, — приступила она. — Известно ли вам, что батареи в гостиной совсем холодные?
— Извините, миссис Бойл. У нас мало угля, и мы… начала Молли.
— Я плачу семь гиней в неделю, — гневно перебила ее миссис Бойл. — Семь гиней! И не собираюсь мерзнуть!
Джайлс вспыхнул.
— Пойду подброшу угля, — сухо сказал он и вышел из комнаты.
Как только дверь за ним затворилась, миссис Бойл повернулась к Молли.
— Позвольте сказать вам, миссис Дэвис, тут живет весьма странный молодой человек. Его манеры.., а галстук… И он что, никогда не причесывается?
— Он талантливый молодой архитектор, — ввернула Молли.
— Простите?
— Кристофер Рен — архитектор и…
— Милочка, — снова перебила ее миссис Бойл, — естественно, я слышала о сэре Кристофере Рене. Разумеется, он был архитектором. Он построил собор Святого Павла. Вы, молодые, кажется, считаете, что до того, как вышел Закон о всеобщем образовании[10], мы все были темные.
— Да нет, я говорю о нашем мистере Рене. Его зовут Кристофер. Родители так его назвали, потому что надеялись, что он станет архитектором. Вот он и стал им.., или вот-вот станет, так что все получилось очень удачно.
— Гм! — фыркнула миссис Бойл. — Что-то не верится. Все это весьма подозрительно. На вашем месте я навела бы справки. Много ли вам известно об этом молодом человеке?
— Столько же, сколько и о вас, миссис Бойл. И вы и он платите нам по семь гиней в неделю. Только это мне и следует знать, вам не кажется? Остальное меня не касается. Нравятся ли мне мои постояльцы, — Молли твердо посмотрела в глаза миссис Бойл, — нет ли, не имеет ровно никакого значения.
Миссис Бойл сердито покраснела.
— Вы молоды и неопытны, вы должны прислушиваться к советам тех, кто более искушен, чем вы! А этот ваш чудаковатый иностранец? Когда он явился?
— Ночью.
— Вот видите. Что за блажь такая! Нашел время!
— У нас нет права отказывать путнику в гостеприимстве, миссис Бойл. Впрочем, возможно, вы этого и не знаете, — добавила, приятно улыбаясь, Молли.
— Могу сказать только одно — мне кажется, этот ваш Паравицини или как там он себя называет…
— Берегитесь, сударыня. Как известно, черт легок на помине.
Миссис Бойл вздрогнула, будто и в самом деле услышала голос потусторонних сил. Мистер Паравицини проскользнул в комнату так тихо, что дамы ничего не заметили. Он потирал руки и негромко по-стариковски посмеивался сатанинским смехом.
— Где это случилось?
— На Джермен-стрит… Мы там работали на мостовой.., там газовая магистраль.
Инспектор Парминтер кивнул. Подробности — точное время и место — он выяснит позже. Джермен-стрит находится по соседству с Калвер-стрит, где совершено убийство.
— Итак, у вас не оказалось спичек, — повторил он, желая ободрить Джо.
— Ну да. Смотрю, а коробок-то у меня пустой. И у Билла зажигалка, как назло, не работает. А тут идет мимо какой-то малый. Я к нему: «Не будет ли у вас спичек, мистер?» Мне тогда и в голову ничего такого не пришло, ей-богу. Ну, идет себе мимо, вот и все.., там много прохожих. А я случайно и спроси у него.
Парминтер снова кивнул.
— Ну вот, он дает нам спички. Ничего не говорит. А Билл ему: «Холод, мол, собачий». А он шепотом так и отвечает: «Что есть, то есть». Видно, схватил простуду, бедолага. Весь замотан по самые уши. «Спасибо, мистер», — говорю и отдаю ему спички. Ну он и пошел себе, да так проворно. Смотрю, обронил он что-то. Хотел было догнать, да где там. Подхожу, смотрю, это записная книжка, небольшая такая, видно, выпала у него из кармана, когда он доставал спички. «Эй, мистер! — кричу я. — Обронили что-то». А он, видно, не слышит.., как припустит, да за угол, так ведь, Билл?
— Точно. Удрал, как кролик.
— По Хэрроу-роуд. Ясно, что нам уже его не догнать, поздно. Больно проворно он припустил. Да и книжечка такая-то махонькая. Будь то бумажник или что другое важное, а то, подумаешь, записная книжка. «Чудной малый», — говорю я Биллу, так ведь, Билл?
— Так-так. Точно, — поддакнул Билл.
— Странно, что я тогда ничего не заподозрил. Наверное, спешит домой — вот что я тогда подумал. Мне и в голову не пришло, что он замешан в этом деле. И что не простыл он вовсе!
— Так-так. Вовсе не простыл, — снова подал голос Билл.
— Ну вот я и говорю Биллу: «Давай, мол, посмотрим, что за книжка, может, там что важное». Гляжу я, сэр, а там два адреса. «Тут только пара адресов, — говорю Биллу. — Калвер-стрит, семьдесят четыре, и еще какое-то поместье, что ли, черт его знает».
— Шикарное что-то, — презрительно фыркнул Билл. Джо продолжал свой рассказ. Видимо, он уже вошел во вкус.
— «Калвер-стрит, семьдесят четыре», — говорю я Биллу. — «Это здесь, за углом. Вот закруглимся и можем туда смотаться…» И тут вдруг смотрю, а сверху на этой же странице что-то написано. «Что это!» — говорю Биллу. Он берет блокнот и читает вслух: «Три слепых мышонка». «Должно быть, у этого парня крыша поехала», — говорит Билл. И в эту самую минуту, да-да, в эту самую минуту, сэр, слышим, кричит женщина: «Убивают!» Кричит где-то неподалеку.
Тут Джо сделал эффектную паузу.
— Вопит так, что и мертвый оживет, — снова заговорил он. — Я говорю Биллу: «Слетай-ка туда». Он возвращается и рассказывает, что там уже собралась большая толпа и полиция приехала. Говорят, какой-то женщине то ли горло перерезали, то ли задушили. Хозяйка меблированных комнат обнаружила труп и принялась вопить. «Где это случилось?» — спрашиваю у Билла. «На Калвер-стрит», — отвечает. «А номер дома?» — говорю я, а он мне: «Не заметил».
Билл кашлянул, шаркнул ногами со смущенным видом, как человек, который понимает, что дал маху.
— Ну, значит, я и говорю: «Давай сгоняем туда, посмотрим». Тут-то мы и выяснили, что это дом номер семьдесят четыре. Стали думать, что делать. «Может, адрес в записной книжке тут ни при чем», — говорит Билл. А я ему: «А если при чем?» Обсудили, значит. Слышим, полицейские хотят допросить того малого, который недавно вышел из этого дома. Ну, вот мы и пришли сюда. Спросили, можно ли повидать джентльмена, который ведет это дело. Надеюсь, сэр, вы не зря потеряли время с нами.
— Вы действовали совершенно правильно, — одобрительно заметил Парминтер. — Записную книжку прихватили с собой? Благодарю. А теперь…
И он принялся деловито и умело их расспрашивать. В результате этого проведенного с большим мастерством допроса комиссар выяснил все, что его интересовало. Единственное, что ему не удалось добыть, — описание внешности незнакомца, обронившего записную книжку. Эти двое подтвердили то, что инспектор уже слышал от истерически рыдавшей квартирной хозяйки — натянутая на уши шляпа, наглухо застегнутое пальто, нижняя часть лица замотана шарфом, руки в перчатках, севший до шепота голос.
Парни ушли, а инспектор все сидел за столом, пристально глядя на маленькую записную книжку, лежащую перед ним. Надо не мешкая обратиться в лабораторию и выяснить, не удастся ли обнаружить на книжке отпечатки пальцев. Но сейчас внимание инспектора было приковано к этим двум адресам и к строчке, мелко написанной сверху.
Инспектор обернулся к вошедшему в кабинет сержанту Кейну.
— Подите сюда, Кейн. Взгляните.
Сержант подошел, стал за спиной Парминтера, вслух прочел стишок и присвистнул.
— «Три слепых мышонка». Будь я проклят!
— Да. — Парминтер выдвинул ящик, вытащил оттуда четвертушку листа и положил на стол рядом с записной книжкой. На этом клочке бумаги, аккуратно пришпиленном к платью на груди убитой, было написано: «Первая», а ниже детской рукой нарисованы три мышонка и приписаны два-три такта какой-то мелодии, Кейн снова присвистнул, тоном выше. «Три слепых мышонка бегали сторонкой…»
— Все сходится. Тот самый мотив.
— Безумие какое-то, как по-вашему, сэр?
— Да. — Парминтер нахмурился. — Женщину опознали?
— Да, сэр. Вот заключение из отдела дактилоскопии. Миссис Лайон — так она себя называла — на самом деле это Морин Грегг. Два месяца назад освобождена из Холлоуэя[7] после отбытия срока наказания.
— Стало быть, поселилась на Калвер-стрит, семьдесят четыре, назвавшись Морин Лайон, — задумчиво говорил Парминтер. — Не пренебрегала спиртным; говорят, раза два приводила к себе какого-то мужчину. Непохоже, чтобы боялась кого-то или чего-то. Предполагать, что ей грозила опасность, нет никаких оснований. Неизвестный позвонил в дверь, спросил миссис Лайон. Хозяйка ему сказала, чтобы он поднялся на третий этаж. Описать его она не может. Заметила только, что он среднего роста и, кажется, простужен — говорит шепотом. Хозяйка вернулась к себе, в полуподвальный этаж. Ничего подозрительного не слышала. Как ушел незнакомец, тоже не слышала. Минут через десять она понесла чай миссис Лайон и увидела, что та задушена. Это преднамеренное убийство, Кейн. Причем тщательно спланированное. — Он помолчал. — Интересно, сколько вилл в Англии носят название «Поместье Манксвелл»? — нетерпеливо проговорил он.
— Возможно, всего лишь одна, сэр.
— Едва ли нам так повезет. Однако надо действовать. Нельзя терять времени.
Сержант задумчиво разглядывал запись в книжке: «Калвер-стрит, семьдесят четыре. „Поместье Манксвелл"“.
— Стало быть, вы думаете… — начал он.
— Да. А вы разве нет? — нетерпеливо бросил Парминтер.
— Может быть. «Поместье Манксвелл».., где я… Знаете, сэр, готов поклясться, что совсем недавно где-то видел это название.
— Где?
— Вот я и стараюсь припомнить. Постойте минутку… Газета… «Тайме». Последняя страница. Минутку… Гостиницы и пансионы… Секундочку, сэр… Старая газета. Я еще там кроссворд отгадывал.
Он выскочил из кабинета и вскоре вернулся с газетой в руках.
— Вот, смотрите, сэр, — с торжествующим видом сказал сержант, указывая пальцем нужную строку.
— «Поместье Манксвелл», Харпледен, Беркшир, прочел инспектор и придвинул к себе телефонный аппарат. — Соедините с Главным полицейским управлением графства Беркшир.
С приездом майора Меткалфа в «Поместье Манксвелл» пошла такая же размеренная, хорошо налаженная жизнь, как и во всяком процветающем пансионе. В майоре не было ни сокрушительной напористости, как в миссис Бойл, ни сумасбродства, как в мистере Кристофере Рене. Это был флегматичный господин средних лет, щеголеватый, с военной выправкой, прослуживший, видно, почти всю свою жизнь в Индии. Казалось, он вполне доволен и своей комнатой, и тем, как она обставлена. Хотя общих друзей у них с миссис Бойл не нашлось, тем не менее выяснилось, что в Пуне[8] он был знаком с родственниками — «йоркширской ветвью» — ее друзей. Багаж майора Меткалфа — два тяжелых чемодана свиной кожи — не вызывал сомнений даже у недоверчивого Джайлса.
Сказать по правде, у Молли и Джайлса не было времени особенно раздумывать о своих постояльцах. Они приготовили и подали обед, все убрали, вымыли посуду. Майор Меткалф похвалил кофе. Джайлс и Молли отправились спать усталые, но очень довольные. А в два часа ночи их разбудил настойчивый звонок.
— Проклятье! — проворчал Джайлс. — Звонят в дверь. Какого черта…
— Быстрее, — сказала Молли. — Пойди посмотри.
Бросив на жену укоризненный взгляд, Джайлс запахнул халат и спустился вниз. Молли услышала звук открываемой задвижки и приглушенные голоса в холле. Влекомая любопытством, она выскользнула из постели и принялась подглядывать с верхней площадки лестницы. Джайлс помогал бородатому незнакомцу снять заснеженное пальто. До нее долетели обрывки разговора.
— Брр, — раскатисто на французский лад произнес незнакомец. — Пальцы совсем окоченели — я их не чувствую. А ноги…
Молли услышала, как он бьет нога об ногу.
— Входите. — Джайлс отворил дверь библиотеки. — Тут тепло. Вам лучше подождать здесь, пока я приготовлю комнату.
— Право, мне необыкновенно повезло, — вежливо сказал незнакомец.
Молли с любопытством выглянула из-под перил. Она увидела немолодого джентльмена с маленькой черной бородкой и мефистофельскими бровями[9]. Незнакомец двигался легко и упруго, как юноша, хотя на висках у него пробивалась седина.
Джайлс затворил за собой дверь библиотеки и торопливо взбежал по лестнице. Молли, которая сидела согнувшись в три погибели, выпрямилась.
— Кто это? — спросила она. Джайлс усмехнулся:
— Еще один гость. У него машина перевернулась в сугроб. Он еле выбрался, шел пешком, совсем из сил выбился. Ну и буран! Послушай, как завывает. Ну вот, шел он, шел, видит — наша вывеска. Говорит, Бог внял его молитвам.
— Он правду говорит, как ты думаешь?
— Дорогая, грабитель в такую ночку на промысел не пойдет.
— Он что, иностранец?
— Да. Его зовут Паравицини. Я видел его кошелек наверное, он нарочно мне его показал — видно, денег у него куры не клюют. Какую комнату мы ему отведем?
— Зеленую. Там все прибрано и приготовлено. Нужно только застелить постель.
— Наверное, надо дать ему мою пижаму. Все его вещи остались в машине. Он сказал, что ему пришлось вылезти через окно.
Молли достала простыни, наволочки, полотенце.
Они проворно приготовили постель.
— А снег все валит! — сказал Джайлс. — Похоже, скоро нас совсем занесет и мы будем отрезаны от всего мира. Даже интересно, правда?
— Право, не знаю, — с сомнением в голосе отвечала Молли. — Как ты думаешь, я смогу испечь хлеб на соде?
— Конечно! Ты все можешь, — восхищенно воскликнул преданный Джайлс.
— Никогда не приходилось печь хлеб. Вообще как-то про хлеб забываешь. Свежий ли, черствый ли, но всегда знаешь, что пекарь его доставит. Но если нас занесет, какой уж тут пекарь.
— Какой уж мясник, какой уж почтальон! Какие уж газеты, хорошо, если телефон будет работать.
— Значит, останется только радио, да?
— Хорошо хоть электричество-то у нас собственное!
— Тебе надо завтра обязательно снова запустить генератор. И за центральным отоплением мы должны следить.
— Думаю, теперь и кокс нам не подвезут. А у нас его в обрез.
— О, Господи! Ну, Джайлс, чувствую, попали мы с тобой в переделку. Ладно, веди поскорее Пара.., как бишь его? А я пойду спать.
Утром прогноз Джайлса подтвердился. Снежный покров достигал высоты пять футов. Окна и двери занесло, а снег все шел и шел. Кругом было белым-бело и тихо-тихо — все представало в каком-то зловещем виде.
Миссис Бойл спустилась к завтраку. В столовой никого, кроме нее, не было. Прибор майора Меткалфа за соседним столиком уже убрали, а столик мистера Рена был накрыт. Видимо, один жаворонок, другой сова. Сама миссис Бойл твердо знала, что единственное подходящее время для завтрака — девять часов.
Она покончила с превосходным омлетом и теперь пережевывала тост своими крепкими белыми зубами. Она пребывала в дурном настроении, и ее одолевали сомнения. «Поместье Манксвелл» оказалось совсем не таким, каким оно рисовалось в воображении миссис Бойл. Она-то надеялась, что тут составится партия в бридж… Что ее ждет общество увядающих одиноких дам, которые будут благоговеть перед нею — еще бы, ведь у нее такое положение, такие связи, — а она им намекнет, сколь важная секретная миссия была возложена на нее во время войны.
Когда война окончилась, миссис Бойл оказалась не у дел — ее будто выбросили на необитаемый остров. А она привыкла быть в гуще событий, привыкла чувствовать себя нужной, любила порассуждать о том, каким умелым и расторопным должен быть ответственный государственный чиновник. Она отличалась столь сокрушительной энергией и напористостью, что никому и в голову не приходило поинтересоваться, насколько она сама умелый и расторопный чиновник. Ее деятельность подходила ей как нельзя лучше. Она командовала людьми, нагоняла на них страх, терроризировала начальников департаментов и, надо отдать ей должное, себя тоже не щадила. Своих подчиненных гоняла в хвост и в гриву, и они трепетали от одного ее взгляда. Но вот эта захватывающая, кипучая деятельность окончилась. Миссис Бойл вернулась к мирным будням, от того, что составляло ее жизнь прежде, не осталось и следа. В свой дом, который во время воины реквизировали для нужд армии, она въехать не могла — его надо было прежде основательно отремонтировать и заново обставить. Да и как вернешься в дом, когда нанять прислугу почти невозможно. Друзей у миссис Бойл не осталось во время войны их раскидало по всему свету. Дайте срок, и эта почтенная леди, безусловно, найдет себе место в обществе, но теперь ей необходимо было немного выждать. Гостиница или пансион давали, по ее мнению, возможность достойно выйти из положения. И она остановила свой выбор на «Поместье Манксвелл».
Миссис Бойл брезгливо огляделась.
«С их стороны просто непорядочно, — думала она, не предупредить, что они только начинают».
Она отодвинула от себя тарелку. Завтрак приготовлен и сервирован безупречно, кофе и домашний мармелад превосходны. Однако это обстоятельство почему-то еще больше ее раздосадовало. Ну как тут выразить недовольство, когда тебя лишают законного предлога. Постель у нее тоже оказалась необычайно удобная, простыни вышитые, а подушка как пух. Миссис Бойл любила комфорт, но столь же пылко она любила ко всему придираться. Из двух этих страстей последняя была даже более сильной.
Поднявшись, миссис Бойл величественно выпрямилась и выплыла из столовой. В дверях она едва разминулась с тем самым чудаковатым рыжеволосым юнцом. На нем был клетчатый ядовито-зеленый — вырви глаз! — шерстяной галстук.
«До чего нелепый тип, — подумала миссис Бойл. — Просто на редкость нелепый».
А какой взгляд он искоса кинул на нее своими бесцветными глазами! Нет, этот взгляд ей решительно не нравился. Будто юнец над ней издевается, что ли… Весьма странный взгляд, он вызвал у нее тревогу.
«Психопат, это сразу видно», — сказала себе миссис Бойл.
Едва кивнув в ответ на его подчеркнуто церемонный поклон, она прошествовала мимо него в просторную гостиную. Весьма удобные здесь кресла, и особенно вот это, розовое. Надо сразу дать всем понять, что это будет ее кресло. И чтобы никто на него не посягал, она положила на сиденье свою рабочую корзинку. Потом подошла к батарее, тронула ее рукой. Как она и ожидала, батарея была не горячая, а всего лишь теплая. В глазах миссис Бойл сверкнул воинственный огонь. Наконец появился повод отчитать хозяев.
Она взглянула в окно. Отвратительная погода.., совершенно отвратительная. Нет, надолго она здесь не останется, разве что понаедут еще постояльцы и станет повеселее.
Снег с шорохом соскользнул с крыши. Миссис Бойл вздрогнула.
— Нет, — вслух сказала она, — надолго я здесь не останусь.
За спиной у нее раздался негромкий визгливый смешок. Она испуганно обернулась. В дверях стоял юный Рен и смотрел на нее своим загадочным взглядом.
— Нет, — сказал он. — Скорее всего, останетесь.
Майор Меткалф помогал Джайлсу отгребать снег от задней двери. Работал он истово, и Джайлс не скупился на изъявление благодарности.
— Отличная зарядка, — сказал майор Меткалф. — Это надо проделывать ежедневно. Чувствуешь себя в форме.
Стало быть, майор Меткалф питает пристрастие к физическому труду. Джайлс так и думал. Недаром он потребовал завтрак в половине восьмого.
Майор будто прочел мысли Джайлса.
— Очень любезно, что ваша жена приготовила мне завтрак пораньше. Свежие яйца оказались весьма кстати.
Сам Джайлс встал, когда еще и семи не было, — он ведь хозяин и у него целый ворох обязанностей. Они с Молли позавтракали яйцами и чаем и принялись за уборку. Вскоре все у них уже сияло и блестело чистотой. Джайлс невольно подумал, что, будь он сам постояльцем; нипочем бы не вылез в такую погоду из постели в эдакую-то рань. Валялся бы до последнего момента.
А вот майор встал, позавтракал и бродил по дому, ища, куда бы приложить свои силы.
«Ну что ж, — подумал Джайлс, — пусть работает снегу хватит».
Джайлс искоса взглянул на своего помощника. Что он за человек, сразу и не скажешь. Грубоватый, уже немолодой, смотрит как-то настороженно.., с чего бы это? Но такой не проговорится, сразу видно. Зачем он приехал в «Манксвелл», удивлялся Джайлс. Наверное, демобилизованный и не может найти работу.
Мистер Паравицини спустился поздно, спросил кофе и тост — скудный французский завтрак.
Когда Молли принесла ему все это, он вскочил, отвесил преувеличенно вежливый поклон и пылко воскликнул:
— Наша очаровательная хозяйка? Я не ошибаюсь?
Молли немного смутилась и сдержанно ответила, что он не ошибается. Она была совсем не расположена выслушивать любезности.
— Ишь какие! — ворчала она, с грохотом сваливая в раковину грязную посуду. — Изволят завтракать в разное время. Хлопот не оберешься.
Она швырнула тарелки на полку и понеслась наверх убирать постели. Сегодня от Джайлса помощи не дождешься. Ему надо расчистить дорожку к котельной и к курятнику.
Молли мигом убрала постели, кое-как расправив простыни и одним махом взбив подушки.
Она наводила чистоту в ванных комнатах, когда зазвонил телефон.
Молли чертыхнулась, досадуя, что ей помешали, но тут же почувствовала облегчение — хоть телефон-то еще работает! — и побежала вниз.
Запыхавшись, она влетела в библиотеку и сняла трубку.
— Да?
— «Поместье Манксвелл»? — услышала она уверенный мужской голос. Выговор у незнакомца был немного провинциальный, но вполне приятный.
— Пансион «Поместье Манксвелл».
— Могу ли я поговорить с хозяином, мистером Дэвисом? Будьте любезны.
— К сожалению, он сейчас не сможет подойти к телефону, — сказала Молли. — Я миссис Дэвис. С кем я говорю?
— Старший инспектор Хогбен. Беркширкское полицейское управление.
Молли онемела от изумления.
— О! Гм-гм… Да? — с трудом произнесла она.
— Миссис Дэвис, понимаете, дело срочное. Не хочу говорить об этом по телефону. Я послал к вам сержанта Троттера. Он будет с минуты на минуту.
— Пока никого нет. Нас занесло снегом, совершенно занесло. По дорогам не проедешь.
Голос на другом конце провода звучал по-прежнему уверенно:
— Троттер до вас доберется, не сомневайтесь. Пожалуйста, миссис Дэвис, внушите своему мужу, чтобы он внимательно выслушал то, что сообщит вам Троттер, и неукоснительно выполнил его распоряжения. Это все.
— Позвольте, старший инспектор Хогбен, как вас… — начала было Молли, но услышала резкий щелчок.
Хогбен, видно, сказал все, что считал нужным, и дал отбой. Дважды нажав на рычаг, Молли тоже положила трубку. Услышав, как отворяется дверь, она обернулась.
— О Джайлс, наконец-то!
На волосах у него лежал снег, угольная пыль въелась в кожу. Вид у него был возбужденный.
— Вот, послушай, дорогая! Ящики для угля наполнил, дрова принес, в курятнике убрал, бойлер проверил. Все, кажется? Что с тобой, Молли? Вид у тебя какой-то испуганный.
— Джайлс, звонили из полиции.
— Из полиции? — неуверенно переспросил он.
— Да, они послали сюда то ли инспектора, то ли сержанта, в общем что-то вроде этого.
— Зачем? Что мы сделали?
— Не знаю. Может быть, это из-за тех двух фунтов масла, которые мы получили из Ирландии.
Джайлс нахмурился.
— Кстати, надо найти лицензию на радиоприемник.
— Да, она в письменном столе. Знаешь, Джайлс, миссис Бидлок дала мне пять талонов за мое старое твидовое пальто. Наверное, это незаконно.., хотя, по-моему, совершенно честно. Отдаю пальто — получаю талоны, что тут такого? Господи, что еще мы могли натворить?
— На днях я чуть не столкнулся на автомобиле с одним парнем. По его вине, это точно.
— Должно быть, мы все-таки что-то натворили, причитала Молли.
— В наше время что ни сделаешь, все незаконно, — уныло отозвался Джайлс. — От этого постоянно чувствуешь себя виноватым. Вообще-то, по-моему, все дело в том, что мы содержим этот пансион. Наверняка есть множество каких-то ограничений, о которых мы и понятия не имеем.
— Что точно грозит неприятностями, так это продажа спиртного. Но мы ведь этим не занимаемся. А в остальном.., ведь это наш собственный дом, что хотим, то и делаем.
— Совершенно справедливо. Но я же говорю, в наше время почти все запрещено.
— О, лучше бы нам было за это не браться. Как занесет нас снегом на несколько дней.., все начнут злиться, раздражаться. Запасы консервов кончатся…
— Не вешай нос, любимая, — сказал Джайлс. — Сейчас нам не везет, но все устроится, вот увидишь.
Он с рассеянным видом поцеловал ее в макушку и сказал уже совсем иным тоном:
— Знаешь, Молли, должно быть, случилось что-то весьма серьезное, иначе бы не послали сержанта сюда, за тридевять земель в этакую-то непогоду. — Джайлс махнул рукой в сторону заснеженного окна. — Да, что-то не терпящее отлагательств…
Они стояли, уставившись друг на друга. Вдруг отворилась дверь и вошла миссис Бойл.
— А, вот вы где, миссис Дэвис, — приступила она. — Известно ли вам, что батареи в гостиной совсем холодные?
— Извините, миссис Бойл. У нас мало угля, и мы… начала Молли.
— Я плачу семь гиней в неделю, — гневно перебила ее миссис Бойл. — Семь гиней! И не собираюсь мерзнуть!
Джайлс вспыхнул.
— Пойду подброшу угля, — сухо сказал он и вышел из комнаты.
Как только дверь за ним затворилась, миссис Бойл повернулась к Молли.
— Позвольте сказать вам, миссис Дэвис, тут живет весьма странный молодой человек. Его манеры.., а галстук… И он что, никогда не причесывается?
— Он талантливый молодой архитектор, — ввернула Молли.
— Простите?
— Кристофер Рен — архитектор и…
— Милочка, — снова перебила ее миссис Бойл, — естественно, я слышала о сэре Кристофере Рене. Разумеется, он был архитектором. Он построил собор Святого Павла. Вы, молодые, кажется, считаете, что до того, как вышел Закон о всеобщем образовании[10], мы все были темные.
— Да нет, я говорю о нашем мистере Рене. Его зовут Кристофер. Родители так его назвали, потому что надеялись, что он станет архитектором. Вот он и стал им.., или вот-вот станет, так что все получилось очень удачно.
— Гм! — фыркнула миссис Бойл. — Что-то не верится. Все это весьма подозрительно. На вашем месте я навела бы справки. Много ли вам известно об этом молодом человеке?
— Столько же, сколько и о вас, миссис Бойл. И вы и он платите нам по семь гиней в неделю. Только это мне и следует знать, вам не кажется? Остальное меня не касается. Нравятся ли мне мои постояльцы, — Молли твердо посмотрела в глаза миссис Бойл, — нет ли, не имеет ровно никакого значения.
Миссис Бойл сердито покраснела.
— Вы молоды и неопытны, вы должны прислушиваться к советам тех, кто более искушен, чем вы! А этот ваш чудаковатый иностранец? Когда он явился?
— Ночью.
— Вот видите. Что за блажь такая! Нашел время!
— У нас нет права отказывать путнику в гостеприимстве, миссис Бойл. Впрочем, возможно, вы этого и не знаете, — добавила, приятно улыбаясь, Молли.
— Могу сказать только одно — мне кажется, этот ваш Паравицини или как там он себя называет…
— Берегитесь, сударыня. Как известно, черт легок на помине.
Миссис Бойл вздрогнула, будто и в самом деле услышала голос потусторонних сил. Мистер Паравицини проскользнул в комнату так тихо, что дамы ничего не заметили. Он потирал руки и негромко по-стариковски посмеивался сатанинским смехом.