-- Урал, ты живой? Давай мочи из гранатомета, иначе нам всем жопа! -заорал я, и посмотрел вверх.
На броне сидел Сапог, вцепившись в ствол КПВТ. Я обалдел, от него по идее и мокрого места не должно остаться после такой канонады. Его счастье, что БТР был накренен на бок, и пули рикошетом улетали в сторону. Я подпрыгнул и, схватив Сапога за штанину, резко дернул вниз, он упал на землю, как мешок. Башня БТРа мгновенно развернулась, и заработали сразу оба башенных пулемета, это, скорее всего, Туркмен прыгнул за пулеметы, но из-за Сапога, который можно сказать висел на стволе, Туркмен не мог развернуть башню пораньше. Потом раздался взрыв впереди БТРа, я пальнул пару раз из подствольника в сторону, где предположительно находилась барбухайка.
Вокруг происходило непонятно что, одновременно работали и ДШКа и КПВТ с ПКТ, свист пуль раздавался со всех сторон. Я огляделся вокруг, рядом лежал Сапог, распластавшись, как лягушонок, за колесом сидел Хасан и плевал из подствольника, сопровождая все это благим матом. Высовываться из-за БТРа было как-то страшновато, если пуля от ДШКа попадет в голову, то башка разлетится как арбуз. Но желание увидеть, что все-таки происходит, оказалось сильнее страха, и я высунулся, держа АКС наготове. Метрах в ста пятидесяти горела барбухайка, накренившись на один бок, у нее не было заднего колеса. ДШКа продолжал работать, но пули уже не долетали до БТРа. Из-за сильного наклона кузова, угол подъема на станине, где крепились пулеметы, не позволял поднять стволы выше. Потом духовские пулеметы заглохли, из кузова барбухайки выскочил дух и, прихрамывая, побежал в противоположную от нас сторону, я выстрелил очередью ему по ногам, он упал. Вторая барбухайка была в полукилометре от нас и направлялась в сторону гор.
Возле меня открылся десантный люк, из него появился Туркмен:
-- Все живые? -- спросил он.
-- Да х...й его знает! Качок, Урал! Вы живые там? -- крикнул я.
-- Да, да все нормально, Качок ранен в бок, но не тяжело, -- крикнул в ответ Урал, с другой стороны БТРа.
-- Давайте быстро в машину и погнали за второй барбухайкой, а то уйдет сука, -- крикнул Туркмен.
-- Не уйдет. Дай мне "муху", только быстро.
Туркмен исчез в люке и через секунду появился обратно с трубой в руках. Я взял трубу, выбежал на равнину, взводя на ходу установку. Присев на одно колено, я поймал в прицел барбухайку, шла она на подъем и двигалась медленно, к тому же расположена была боком к нам. Цель была прекрасная, расстояние составляло метров пятьсот-шестьсот от силы.
-- Ну, держите бакшиш, сучары, -- произнес я со злостью, и нажал на спуск. Ракета быстро пошла на цель, блеснула вспышка в районе кабины, и барбухайка встала, было четко видно, как заполыхала кабина. Я отбросил в сторону пустую трубу, сел на землю и достал сигарету, руки дрожали от пережитого стресса, я с трудом прикурил сигарету, сделал несколько глубоких затяжек, потом медленно поднялся и побрел к БТРу. Неужели все обошлось, я не верил, что остался живой, а перед глазами стояли две дырки от стволов ДШКа, состояние, мягко выражаясь, было жуткое.
Недалеко горела другая барбухайка, я хотел пойти заглянуть в кабину и посмотреть, остался ли кто жив из духов, но потом подумал, да ну их на хер, к тому же Туркмен там поработал из башенных пулеметов, так что навряд ли кто живой остался.
-- Ни хрена себе дела, так и ебан....ться можно, -- сказал я приглушенным голосом, подойдя к мужикам.
-- Юра, что это было, черт возьми? И вообще, откуда они взялись?! -спросил Хасан с обалдевшим взглядом.
-- Пиз...ец подкрался незаметно, вот что это было, -- ответил я и сел под колесо БТРа. Потом посмотрел на Хасана, и спросил:
-- Хасан, а че ты косяк не забиваешь, а? Как раз самое время.
-- Что-то не хочется, -- ответил Хасан.
-- Руки дрожат наверно? -- начал я подкалывать Хасана, хотя самому мне было не смешно.
Хасан подскочил и протянул мне руки со словами:
-- На, на, смотри. Ну, где они дрожат?
-- Да ладно, убери руки. У меня у самого они дрожат, еле сигарету подкурил, -- сказал я глядя на Хасана.
-- Скоре всего, духи хотели заскочить за сопку, чтоб слинять из зоны обстрела, а мы двинули наперерез, и перескочили через эту сопку, -- заявил Туркмен высовываясь из люка.
-- Скажи, что мы наебн...лись с этой сопки. Туркмен, так ведь можно и в пропасть улететь. Ты че, не видел, куда летишь?
Туркмен посмотрел вверх, потом на меня и, присвистнув, спросил:
-- Мы живые, или нет?
-- Что-то я ангелов не вижу, -- помахав руками, как крыльями, сказал Хасан.
-- А вон они горят, ангелы твои, -- ляпнул я Хасану. И тут вспомнил, что Качок-то ранен. Я встал и спросил:
-- А Качок где, что с ним?
-- Там он, с другой стороны, наверное, с Уралом, -- ответил Хасан.
-- А придурок этот где?
-- Здесь в БТРе сидит, если еще не сдох с перепугу, -- ответил Туркмен.
Я встал и обошел БТР, Урал что-то колдовал над Качком.
-- Урал, возьми гранатомет и пальни пару раз по кузову, той барбухайке кабину я подорвал, а будка вроде целая, хоть там никого не видно было, но для верности все же не мешало б еще долбануть.
Урал молча встал, взял гранатомет, и полез в люк за гранатами.
Качок полулежал на боку, облокотившись на локоть, бок его был перетянут бинтом, а лицо было перекошено от боли.
-- Ну, как ты? -- спросил я его.
-- Если не считать пробитого бока, и то, что я чуть не обосрался от страха, то в остальном все нормально.
-- Бок сильно задело?
-- Да не знаю, черт... боль жуткая, там торчит что-то, я чувствую.
-- Дай посмотрю, если есть там что-то, то надо вытащить, а то так и будешь мучиться.
За БТРом раздался выстрел, потом второй, это Урал из гранатомета добивал барбухайку.
Я снял перевязку сделанную Уралом, рана была как порез, сантиметра четыре длиной, кровь шла не очень сильно, я раздвинул рану, что б посмотреть глубоко ли его зацепило.
-- А-а-ай! Юра, ты че делаешь, гонишь что ли?! -- закричал Качок.
К нам подошли Хасан и Туркмен, и сели на корточки.
-- Ну, че там? -- тихо спросил Хасан.
-- Да хрен его знает, на пулю не похоже, -- ответил я. Потом спросил Качка:
-- Качок, может, когда ты падал, зацепился за какую-то ерунду?
-- Какой хер зацепился, я же говорю там торчит что-то, -- стеная, ответил Качок.
-- Так. В общем надо доставать. Качок, ты как, готов терпеть боль?
-- А что мне остается? Или может, посоветуешь, как ее не терпеть?
-- Давай косяк ему забьем, он выкурит, может, не так больно будет, -предложил Хасан.
-- Да че толку твой косяк, надо героин или на крайняк промедол. У нас есть что-нибудь? -- спросил я.
-- Только "баян", но заправить его нечем, -- ответил Туркмен, разводя руками.
-- Сапог! -- крикнул я.
Из люка показалась морда, вся в пыли.
-- Канистру тащи! -- крикнул я ему.
-- А? -- издал короткий звук Сапог.
-- Ну че ты на меня уставился? Канистру с брагой неси, труп ходячий. Сапог полез на броню за брагой.
-- Бля буду, везет же дуракам, на броне остался, и ни хрена ни одна пуля не попала. Я наверх посмотрел, вижу, Сапог сидит на броне, уцепившись за ствол пулемета. Ни фига себе думаю, подпрыгнул и дернул его за штанину, он грохнулся оттуда, как мешок с говном, -- начал я рассказывать, смеясь.
Тут Туркмен подпрыгнул:
-- А я думаю, че за ерунда, поворотный механизм на пулеметах заклинил, что ли, а это оказывается Сапог на них висел, ишак.
Мы начали смеяться, напряжение и страх прошли, наступило время обсуждать произошедшее.
-- А-а-ах, бля! Да не смешите вы, и так больно, черт возьми, -простонал со смехом Качок.
-- Мужики, надо Качка оперировать, а то мы забазарились. Сапог, ну где ты там, черт тебя возьми? Давай быстрее брагу неси, тормоз х...ев! -крикнул я Сапогу.
Я легонько похлопал Качка по плечу, и сказал:
-- Держись, Качок, сейчас браги литр хапнешь, и будет все нормально, вытащим тебе эту канитель.
Сапог принес канистру и поставил рядом со мной.
-- Ну как ты Сапог, крыша не поехала еще? -- спросил я его.
-- Чуть не поехала, -- дрожащим голосом пролепетал Сапог.
-- Скажи спасибо, что тебе ее не снесло вообще. Кружки тащи, и пару банок тушенки.
Сапог опять убежал. Я посмотрел на небо, день шел к закату, через часа три-четыре стемнеет, надо побыстрее сматывать отсюда.
-- Дело к закату, мужики, -- показав на солнце сказал я.
-- Время еще есть, успеем, -- сказал спокойно Хасан.
-- А БТР как? -- спросил я Туркмена.
-- В командирское окно пуля попала, на своем-то я успел щиток захлопнуть, а в остальном, все нормально.
-- Ну надо же, мы просто в рубашке родились, я думал нам пи...дец всем, а тут все так обошлось, я до сих пор не могу поверить.
-- Ну, это кому как, мне вон бочину пробили, -- сказал Качок, кривясь от боли.
-- Да это ерунда, главное, что не смертельно, -- успокоил я Качка.
Появился Сапог с кружками и тушенкой.
-- Давай, открывай тушенку, -- обратился я к Сапогу.
-- Открывалку забыл, -- с сожалением проговорил Сапог.
-- Я сейчас тебя пристрелю, сука, если ты не растормозишься, -- я встал, схватил Сапога за шкирку и толкнул к БТРу. Он со свистом заскочил в десантный люк.
Я налил по очереди пять кружек, потом взял одну и протянул Качку, он взял кружку и медленно выпил, потом выпили мы, одна кружка осталась полной.
-- А где Урал? -- спросил Хасан.
-- Да хрен его знает, улетел наверно, вместе с гранатой, -- сказал я и крикнул:
-- Урал! Где ты там?!
Появился Сапог с открывалкой, и принялся открывать тушенку.
-- Сапог, а где твоя кружка? -- спросил его Хасан.
-- Там, в котелке лежит, -- ответил Сапог, показывая в сторону БТРа
-- Ну так неси ее, и тоже выпьешь, ты ведь теперь в составе экипажа.
Сапог молча пошел за кружкой, через минуту он вернулся и поставил кружку рядом с канистрой, я налил в нее браги.
-- Ну, давай Сапог, вмажь, за то, что жив остался, -- проговорил Хасан.
Сапог выпил и покривился.
-- А тебе, Качок, еще две кружки залпом, и я попробую вынуть тебе из бочины то, что ты там якобы чувствуешь, -- сказал я, повернувшись к Качку.
Я налил кружку и протянул Качку, он выпил, я налил еще одну и опять протянул ему.
-- Дай отдышаться, черт возьми. Ух, крепкая падла, -- сказал Качок, потом достал сигарету и прикурил ее.
-- Действительно крепкая, неужели за сутки так покрепчала, -- произнес Хасан с удивлением.
-- Трое суток уже стоит, мы тебе не сказали тогда, чтоб ты не накинулся на нее, -- ответил я ему.
Да где же этот Татарин, елки палки, подумал я, потом встал и пошел посмотреть, куда он делся.
Я увидел, как Урал тащил что-то тяжелое.
-- Урал, что ты там волочешь? -- крикнул я ему.
-- Духа тащу, с перебитыми ногами. Помоги лучше, чем спрашивать, -ответил он.
И я вспомнил, как прострелил ноги духу, который выскочил из кузова барбухайки.
-- Урал, да брось ты его нахер.
-- Зачем бросать, он еще живой, и к тому же в сознании.
-- Ну тогда сам и тащи его, -- ответил я ему и пошел обратно к пацанам.
-- Че там такое, Урал духа что ли тащит? -- спросил Туркмен, и все посмотрели на меня.
-- Да, духа прет, я прострелил ему ноги, и забыл про него, это дух, который за ДШКа сидел.
-- Бля, да я его сейчас пристрелю козла, -- сказал Хасан, и встал передернув затвор АКСа.
-- Успокойся Хасан, пристрелить всегда успеем, лучше заберем его с собой, садись, садись давай, -- сказал я, и дернул Хасана за штанину.
К нам подошел Урал, увидев налитую кружку, он взял ее, и молча выпил.
-- Ну, куда денем этого душару?
-- А куда ты его дел? -- спросил я Урала.
-- Там лежит, за БТРом.
Хасан встал и пошел за БТР.
-- Хасан! Ты там не замочи его, -- крикнул я Хасану.
-- Да не ссы ты, я просто побазарю с ним немного, -- ответил из-за БТРа Хасан.
-- А он не уползет? -- опять спросил я Урала.
-- Нет, я связал ему руки его же чалмой.
-- А не сдохнет? -- спросил Туркмен.
-- Нет, не сдохнет, я перебинтовал ему ноги тряпкой, -- ответил спокойно Урал.
-- Ну, ты Татарин заботливый такой, прям как сестра милосердия, -сказал я ему.
Потом я встал и залез в БТР, там у нас в аптечке лежали медицинские щипчики с загнутыми концами похожие на ножницы, я не знаю, как они там у медиков называются, но мы их называли щипцы. Мы специально возили их с собой, на случай если придется вытаскивать пулю или осколки из тела.
Я достал щипцы и йод, после чего вылез обратно.
-- Ну Качок, готовься, сейчас будем тебя оперировать. Брагу вмазал? -спросил я его.
-- Да вмазал, только подожди, покурю вот, а потом приступай, -- сказал Качок.
-- Ну, кури, кури, никто тебя не торопит.
Сапог стоял радом, и пялился на Качка. Я посмотрел на него и спросил:
-- Сапог, ну чего уставился, Андрюху первый раз видишь что ли? Иди вон, лучше на духа посмотри. Да не ссы ты, он не укусит тебя, а если укусит, то выбей ему зубы, я разрешаю.
Сапог молча пошел за БТР, куда минуту назад пошел Хасан.
Послышался гул мотора.
-- Это ротный! -- крикнул я, и быстро налил брагу в кружки.
-- Давайте, берите быстрее. Сапог! Беги сюда, быстро.
Сапог подбежал и спросил:
-- Че такое, Юра?
-- Че такое, че такое! А ну хватай канистру, и бегом ее с глаз долой!
Мы спешно выпили, и Сапог утащил канистру в БТР. Через минуту нарисовался БТР ротного. Развернувшись, он остановился рядом с нашим.
-- Как вы там?! -- крикнул ротный и, спрыгнув на землю, направился к нам.
-- Да вот, Качок ранен, а в остальном, вроде пронесло. А у вас как дела, че так долго не было? -- спросил я ротного.
-- За верблюдом гонялись.
-- А что, верблюды быстро бегают?
-- Если в твою жопу посмотрят два пулемета, ты тоже быстро побежишь.
-- Мне они, только что в морду посмотрели.
К нам подошли пацаны из БТРа ротного, водила Петруха, Серега с Володей, Олег и Бача.
-- Ну, как вы? -- спросил Олег.
-- Да вот, живые вроде. Правда пришлось немножко испугаться, барбухайки из-за сопки выскочили, а у одной в кузове пара ДШКа оказалась, а мы все на броне. Да мало того, еще и вон с того откоса слетели, не успели после приземления прийти в себя, а тут еще духи перед глазами, я их маму еб...л, думали труба всем приснилась. Но вроде пронесло и на этот раз, -- закончил рассказ Хасан и спросил:
-- А вы-то как?
-- Да мы тоже, вроде, ништяк, барбухайку замочили, она была с ранеными духами в кузове, человек двадцать, наверно, мы их гранатами закидали. А верблюд вез медикаменты, провизию, муру в общем разную, его мы тоже замочили. Одного духа живым взяли, того который на верблюде ехал, -рассказывал Петруха, размахивая руками.
-- Мы тоже одного взяли, там за БТРом валяется, -- перебил его Урал.
-- А мясо вам не надо верблюжье? Мы маленько того верблюда обдербанили, вот только надо его побыстрее захавать, а то протухнет, -- предложил Олег.
-- Давай, давай, надо, надо, давно я верблюжатины не ел, -- потирая руки, сказал обрадованный Туркмен.
-- Так вы оттуда прилетели? -- удивленно спросил ротный, показывая пальцем на крутой спуск.
-- Да, оттуда, -- сказал спокойно Туркмен.
-- Ну ни хрена вы даете! Думали, наверно, что БТР летать умеет? -- не переставал удивляться ротный.
Потом подошел Закиров, и сел рядом с пацанами, слушая, как они рассказывают друг другу о недавнем приключении. У Закирова это был первый рейд, видно было, что ему этих впечатлений было больше чем достаточно, но для него это было только начало. Я разговаривал с Закировым еще в полку, он как никак мой земляк, на первый взгляд он мне показался неплохим парнишкой, кое какие понятия у него были, а там дальше видно будет. Я не стал подключаться к общему базару, а направился к Качку.
-- Мужики, а чего это вы такие веселые, на обкуренных вроде не похожи? -- спросил вдруг ротный, глядя мне в глаза.
-- Время провели весело, вот и веселые, -- сказал я, смазывая йодом щипцы.
-- Да я не об этом.
-- А о чем? -- спросил я у ротного, а потом обратился к Качку:
-- Ну как ты, Качок, готов?
Он кивнул, после чего, я начал развязывать Качку рану.
-- Да тут запах какой-то специфический, -- не унимался ротный.
-- Ну, товарищ старший лейтенант, сами понимаете, это дело хозяйское. Вы у танкистов тоже, вроде, кое-что забрали со специфическим запахом.
-- Да ладно, я ничего против не имею, просто так интересуюсь. Ну, в общем, базар базаром, а надо побыстрее отсюда валить. Давай Юра, побыстрей приводи в порядок Андрея и поехали. А вторая барбухайка где, их вроде три было? Одну мы замочили, одна вон горит. А третья ушла что ли?
-- Да нет, не ушла, она во-он там на склоне горела, уже наверное потухла, хотя вон дым еще видно. Но я ее конкретно приложил из "мухи".
-- И я еще из гранатомета пару раз по кузову пальнул, для верности, -сказал Урал.
-- Вы что, живого духа взяли? -- спросил ротный, вставая.
-- Да, только он ранен в ноги, -- ответил Урал.
-- Что с собой возьмете, или? -- ротный провел пальцем по горлу.
-- Возьмем, не помешает, может пригодиться, если не издохнет по дороге.
Я разбинтовал рану Качку.
-- Ну, Качок, терпи, я полез тебе в нутро, -- промолвил я.
Двумя пальцами я раздвинул рану и потихоньку сунул туда щипцы, Качок застонал от боли.
-- Терпи, Андрюха, -- успокаивал я Качка.
Щипцы наткнулись на что-то твердое, это был металл. Зацепив эту штуковину щипцами, я на мгновенье подумал: вытащить потихоньку, или резко выдернуть, и как-то самопроизвольно рванул щипцы. Качок взвыл от боли и, выругавшись матом, схватился рукой за бок.
-- Ты че, сука, больно ведь, еб..!
-- Ничего Андрей, все нормально, -- спокойно сказал я ему, разглядывая осколок вытащенный из раны.
-- А ну дай сюда, -- сказал ротный протягивая руку.
Я подал ему щипцы.
-- Что это за чертовщина? -- спросил Хасан.
Я оглянулся, оказывается, все пацаны собрались вокруг нас, и наблюдали за процессом.
-- Это медная рубашка от пули ДШК, товарищ старший лейтенант, -заметил я.
-- Да, ты прав, Юра, -- ответил ротный.
-- Качок, тебе повезло, ты в рубашке родился, -- показывая на окровавленный осколок сказал Хасан.
Медная оболочка пули была ровно развернута, и походила на отрезанный под конус кусок красного картона.
-- Надо же, как ровно развернулась, прям как из под пресса, на, Андрей, бери на память, -- сказал ротный, протягивая осколок Качку.
Качок взял кусочек медяшки и, внимательно посмотрев на нее, сказал:
-- Я же говорил, что у меня что-то торчит в бочине, а вы не верили.
-- Ну ладно, мужики, давайте закругляться, пора сваливать отсюда, -скомандовал ротный и, посмотрев на Качка спросил:
-- Ну, как ты, Андрей, в госпитализации нуждаешься?
-- Да нет, товарищ старший лейтенант, со мной все будет нормально, бывало и похуже, -- ответил Качок.
-- Ну, тогда по машинам, и вперед, -- махнув рукой, сказал ротный, и направился в свой БТР.
МИНА
-- Урал, перебинтуешь Качка в БТРе, -- сказал я Уралу, потом подхватил за руку Качка, Хасан взял его с другой стороны, и мы направились в БТР. Качок держал рану куском бинта, между пальцев сочилась кровь. Мы подвели Качка к десантному люку, дальше он полез сам. Хасан и Сапог запрыгнули на броню, а я полез в люк за Качком, поддерживая его сзади.
-- Юра, да не пекись ты обо мне, я нормально себя чувствую и сам смогу залезть, -- сказал мне Качок.
-- Ну, мало ли чего, вдруг тебе помощь нужна.
-- Нет, не нужна, да и вообще, я уже залез.
Я тоже залез в БТР и захлопнул люк.
-- Ну как все, на месте? -- спросил Туркмен.
-- Да, все. Поехали давай, -- сказал я.
-- Духа нету, которого я притащил, -- опомнился Урал.
-- А где он? -- спросил я.
-- Там впереди БТРа лежит, -- ответил Урал.
-- Да на хрен он сдался, этот твой дух, -- сказал я Уралу, и крикнул Туркмену:
-- Туркмен! Там где-то впереди БТРа дух раненый лежит, переедь через него.
-- Щас сделаем, какой базар, -- ответил Туркмен.
БТР сначала отъехал назад, потом резко двинулся вперед.
-- Аля, бесмеля, готов душара, -- произнес Туркмен.
В командирский люк заглянул Хасан и выкрикнул:
-- Э-э, мы духа задавили!
-- А тебе что, жалко его стало? -- спросил Туркмен.
-- Да в общем нет, ну я думал, может, взяли бы его с собой, да поприкаловались бы с него.
-- Что, за два года не наприкаловался еще? -- сказал я Хасану.
-- Да он, наверно, снюхался с этим духом, пока они там базарили, -приколол Хасана Туркмен.
-- Да, кстати, а о чем вы там с этим духом трещали, а, Хасан? -спросил я его.
-- Я спрашивал, откуда они.
-- Ну, и откуда?
-- С гор, там у них бой идет с десантурой, а эти раненых развозили по кишлакам, и тут мы им обломились, ну а дальше случилось то, что случилось, -- ответил Хасан и голова его исчезла из поля зрения.
Урал разорвал санитарный пакет и достал бинт. Качок убрал руку с окровавленным шматком бинта, кровь хлынула из раны. Урал по быстрому начал перевязывать рану.
-- Может, зашьем рану, Качок ты как на это смотришь? -- предложил я.
-- Смотрю отрицательно, ты и так мне чуть кишки не вырвал, -проговорил Качок, стиснув от боли зубы.
-- Скажи спасибо, что рубашка развернулась так ровно, а то бы точно кишки вырвало.
-- Да уж, ты прав, Юра, мне самому интересно, как это она так ровно распласталась.
-- А куда ты ее денешь, а, Качок, на шее будешь таскать, да? -поинтересовался Урал.
-- В жопу засуну, -- простонав, ответил Качок.
-- А ну, покажи, как ты это сделаешь? -- спросил я Качка.
-- Да пошел ты, и без того тошно. Черт что-то кровяна хлещет через бинт, -- приподнимаясь и смотря на рану сказал Качок.
-- Урал, на еще пакет, намотай побольше, -- я подал Уралу еще один пакет.
-- Качок! Как ты там, живой еще!? -- крикнул Хасан, опять заглянув в командирский люк.
-- Нет, не живой, помер ужо! -- ответил ему Качок.
-- Пусть будет земля тебе пухом, Качок, -- опять крикнул Хасан.
-- Аминь, -- ответил Качок.
-- Хасан, забей лучше косяк, -- обратился я к Хасану.
-- Осталось всего на косяк, и больше нету, -- ответил Хасан.
-- Забивай давай, приедем на место, у пацанов возьмем, -- сказал я.
Хасан запрыгнул в командирское сиденье и принялся за дело, он достал иголку, насадил на нее кусочек чарса, потом подогрел его на огне от спички, и раздавил пальцами.
Мы часто так делали, грели чарс на огне, и пока он горячий, раздавливали его пальцами, а так он был прессованный и жесткий. Иногда мы отламывали от лепешки маленькие кропалики величиной со спичечную головку, но этот процесс был долгим, да и пальцы от этого болели, особенно указательный и большой, и ногти этих пальцев всегда нарывали.
Окно напротив командирского сиденья было закрыто защитным щитком, так как оно было выбито пулей от ДШКа. Хасан сначала привстал поближе к открытому люку, но там был ветер, который мог сдуть чарс с ладони, Хасан наклонился к Туркмену и стал забивать, пользуясь светом от его окна.
-- Хасан, не мешай ехать, иди забей возле лампочки, -- сказал Туркмен отталкивая Хасана.
-- Дай забить, Туркмен, потерпишь пару минут, -- возмутился Хасан и снова наклонился к водительскому окну.
-- Хасан, сука! Над обрывом едем, не видишь что ли. Вали отсюда со своим чарсом, сейчас, вон, в пропасть улетим к чертям собачьим, -- крикнул Туркмен и снова отпихнул Хасана. На этот раз Хасан перелез в десантный отсек, и начал забивать под лампочкой, плафоны в десантном отсеке были бледно-зеленого цвета, и видимость была плохая, но руки Хасана были с детства натренированны на это дело, и он без особого труда забил косяк. После чего посмотрел на нас, и спросил:
-- Ну, кто будет?
-- Все будут, чего зря спрашивать, -- сказал я Хасану.
-- Я не буду, мне и браги хватает, -- ответил Туркмен.
-- А я курну маленько, -- отозвался Качок.
-- Может Сапога обдолбим, -- предложил Урал.
-- Да он тогда ваще потеряется навсегда, и бесповоротно, -- ляпнул Хасан, прикуривая косяк.
Мы курнули косяк, стало легко и свободно, все обломы, те, что были и те, что будут, стали как-то глубоко похеру. Я прыгнул в командирское кресло и натянул шлемофон, как раз в это время шли переговоры между ротным и комбатом, из наушников доносилось прерывистые слова:
-- Березка, Березка, я Тайга. Как слышно? Прием.
Березка -- это позывной нашей роты, а Тайга -- это комбат, он был родом из Сибири, и позывной у него был или Тайга, или Сосна.
Дальше послышался ответ ротного:
-- Я Березка, слышно нормально. Где вы, Тайга?
-- В одиннадцатом квадрате. Березка, почему не выходили на связь, как у вас?
-- У нас все нормально, с караваном пришлось повозиться, один ранен, но не тяжело.
-- Березка, давайте быстрее подтягивайтесь, до темноты надо кишлак прочесать, сейчас над ним работают штурмовики. Полк уже здесь, артдивизион на подходе. Как понял?
-- Все понял, минут через сорок будем на месте. Конец связи.
Я снял шлемофон и повернулся к пацанам.
-- Полк уже подъехал.
-- Куда подъехал? -- спросил Хасан.
-- Туда подъехал, -- ответил я, показывая указательным пальцем по ходу БТРа.
-- Юра, че ты паришься, какой полк, куда подъехал? -- опять спросил Хасан.
-- Полк, говорю, подъехал, он уже на месте. Понял? Я хрен его знает, где точно, в одиннадцатом квадрате, короче. Но это херня, сейчас на проческу пойдем.
-- Че, по рации услышал, да? -- спросил Урал.
-- Да, ротный с комбатом только что базарили, -- ответил я.
-- А что еще они базарили? -- спросил Туркмен.
-- Да не много. Комбат спросил, чего не выходили на связь, полк говорит, уже подошел, в кишлаке работают вертушки, по приезду будем чесать кишлак, в общем.
-- А че, завтра что ли нельзя прочесать, обязательно сегодня, -- начал возмущаться Хасан.
Я протянул ему шлемофон, и сказал:
-- На, скажи это комбату.
Хасан махнул рукой, взял автомат и полез на броню, за ним вылез Урал. Стало слышно, как разносился раскат взрывов, где-то вдалеке.
На броне сидел Сапог, вцепившись в ствол КПВТ. Я обалдел, от него по идее и мокрого места не должно остаться после такой канонады. Его счастье, что БТР был накренен на бок, и пули рикошетом улетали в сторону. Я подпрыгнул и, схватив Сапога за штанину, резко дернул вниз, он упал на землю, как мешок. Башня БТРа мгновенно развернулась, и заработали сразу оба башенных пулемета, это, скорее всего, Туркмен прыгнул за пулеметы, но из-за Сапога, который можно сказать висел на стволе, Туркмен не мог развернуть башню пораньше. Потом раздался взрыв впереди БТРа, я пальнул пару раз из подствольника в сторону, где предположительно находилась барбухайка.
Вокруг происходило непонятно что, одновременно работали и ДШКа и КПВТ с ПКТ, свист пуль раздавался со всех сторон. Я огляделся вокруг, рядом лежал Сапог, распластавшись, как лягушонок, за колесом сидел Хасан и плевал из подствольника, сопровождая все это благим матом. Высовываться из-за БТРа было как-то страшновато, если пуля от ДШКа попадет в голову, то башка разлетится как арбуз. Но желание увидеть, что все-таки происходит, оказалось сильнее страха, и я высунулся, держа АКС наготове. Метрах в ста пятидесяти горела барбухайка, накренившись на один бок, у нее не было заднего колеса. ДШКа продолжал работать, но пули уже не долетали до БТРа. Из-за сильного наклона кузова, угол подъема на станине, где крепились пулеметы, не позволял поднять стволы выше. Потом духовские пулеметы заглохли, из кузова барбухайки выскочил дух и, прихрамывая, побежал в противоположную от нас сторону, я выстрелил очередью ему по ногам, он упал. Вторая барбухайка была в полукилометре от нас и направлялась в сторону гор.
Возле меня открылся десантный люк, из него появился Туркмен:
-- Все живые? -- спросил он.
-- Да х...й его знает! Качок, Урал! Вы живые там? -- крикнул я.
-- Да, да все нормально, Качок ранен в бок, но не тяжело, -- крикнул в ответ Урал, с другой стороны БТРа.
-- Давайте быстро в машину и погнали за второй барбухайкой, а то уйдет сука, -- крикнул Туркмен.
-- Не уйдет. Дай мне "муху", только быстро.
Туркмен исчез в люке и через секунду появился обратно с трубой в руках. Я взял трубу, выбежал на равнину, взводя на ходу установку. Присев на одно колено, я поймал в прицел барбухайку, шла она на подъем и двигалась медленно, к тому же расположена была боком к нам. Цель была прекрасная, расстояние составляло метров пятьсот-шестьсот от силы.
-- Ну, держите бакшиш, сучары, -- произнес я со злостью, и нажал на спуск. Ракета быстро пошла на цель, блеснула вспышка в районе кабины, и барбухайка встала, было четко видно, как заполыхала кабина. Я отбросил в сторону пустую трубу, сел на землю и достал сигарету, руки дрожали от пережитого стресса, я с трудом прикурил сигарету, сделал несколько глубоких затяжек, потом медленно поднялся и побрел к БТРу. Неужели все обошлось, я не верил, что остался живой, а перед глазами стояли две дырки от стволов ДШКа, состояние, мягко выражаясь, было жуткое.
Недалеко горела другая барбухайка, я хотел пойти заглянуть в кабину и посмотреть, остался ли кто жив из духов, но потом подумал, да ну их на хер, к тому же Туркмен там поработал из башенных пулеметов, так что навряд ли кто живой остался.
-- Ни хрена себе дела, так и ебан....ться можно, -- сказал я приглушенным голосом, подойдя к мужикам.
-- Юра, что это было, черт возьми? И вообще, откуда они взялись?! -спросил Хасан с обалдевшим взглядом.
-- Пиз...ец подкрался незаметно, вот что это было, -- ответил я и сел под колесо БТРа. Потом посмотрел на Хасана, и спросил:
-- Хасан, а че ты косяк не забиваешь, а? Как раз самое время.
-- Что-то не хочется, -- ответил Хасан.
-- Руки дрожат наверно? -- начал я подкалывать Хасана, хотя самому мне было не смешно.
Хасан подскочил и протянул мне руки со словами:
-- На, на, смотри. Ну, где они дрожат?
-- Да ладно, убери руки. У меня у самого они дрожат, еле сигарету подкурил, -- сказал я глядя на Хасана.
-- Скоре всего, духи хотели заскочить за сопку, чтоб слинять из зоны обстрела, а мы двинули наперерез, и перескочили через эту сопку, -- заявил Туркмен высовываясь из люка.
-- Скажи, что мы наебн...лись с этой сопки. Туркмен, так ведь можно и в пропасть улететь. Ты че, не видел, куда летишь?
Туркмен посмотрел вверх, потом на меня и, присвистнув, спросил:
-- Мы живые, или нет?
-- Что-то я ангелов не вижу, -- помахав руками, как крыльями, сказал Хасан.
-- А вон они горят, ангелы твои, -- ляпнул я Хасану. И тут вспомнил, что Качок-то ранен. Я встал и спросил:
-- А Качок где, что с ним?
-- Там он, с другой стороны, наверное, с Уралом, -- ответил Хасан.
-- А придурок этот где?
-- Здесь в БТРе сидит, если еще не сдох с перепугу, -- ответил Туркмен.
Я встал и обошел БТР, Урал что-то колдовал над Качком.
-- Урал, возьми гранатомет и пальни пару раз по кузову, той барбухайке кабину я подорвал, а будка вроде целая, хоть там никого не видно было, но для верности все же не мешало б еще долбануть.
Урал молча встал, взял гранатомет, и полез в люк за гранатами.
Качок полулежал на боку, облокотившись на локоть, бок его был перетянут бинтом, а лицо было перекошено от боли.
-- Ну, как ты? -- спросил я его.
-- Если не считать пробитого бока, и то, что я чуть не обосрался от страха, то в остальном все нормально.
-- Бок сильно задело?
-- Да не знаю, черт... боль жуткая, там торчит что-то, я чувствую.
-- Дай посмотрю, если есть там что-то, то надо вытащить, а то так и будешь мучиться.
За БТРом раздался выстрел, потом второй, это Урал из гранатомета добивал барбухайку.
Я снял перевязку сделанную Уралом, рана была как порез, сантиметра четыре длиной, кровь шла не очень сильно, я раздвинул рану, что б посмотреть глубоко ли его зацепило.
-- А-а-ай! Юра, ты че делаешь, гонишь что ли?! -- закричал Качок.
К нам подошли Хасан и Туркмен, и сели на корточки.
-- Ну, че там? -- тихо спросил Хасан.
-- Да хрен его знает, на пулю не похоже, -- ответил я. Потом спросил Качка:
-- Качок, может, когда ты падал, зацепился за какую-то ерунду?
-- Какой хер зацепился, я же говорю там торчит что-то, -- стеная, ответил Качок.
-- Так. В общем надо доставать. Качок, ты как, готов терпеть боль?
-- А что мне остается? Или может, посоветуешь, как ее не терпеть?
-- Давай косяк ему забьем, он выкурит, может, не так больно будет, -предложил Хасан.
-- Да че толку твой косяк, надо героин или на крайняк промедол. У нас есть что-нибудь? -- спросил я.
-- Только "баян", но заправить его нечем, -- ответил Туркмен, разводя руками.
-- Сапог! -- крикнул я.
Из люка показалась морда, вся в пыли.
-- Канистру тащи! -- крикнул я ему.
-- А? -- издал короткий звук Сапог.
-- Ну че ты на меня уставился? Канистру с брагой неси, труп ходячий. Сапог полез на броню за брагой.
-- Бля буду, везет же дуракам, на броне остался, и ни хрена ни одна пуля не попала. Я наверх посмотрел, вижу, Сапог сидит на броне, уцепившись за ствол пулемета. Ни фига себе думаю, подпрыгнул и дернул его за штанину, он грохнулся оттуда, как мешок с говном, -- начал я рассказывать, смеясь.
Тут Туркмен подпрыгнул:
-- А я думаю, че за ерунда, поворотный механизм на пулеметах заклинил, что ли, а это оказывается Сапог на них висел, ишак.
Мы начали смеяться, напряжение и страх прошли, наступило время обсуждать произошедшее.
-- А-а-ах, бля! Да не смешите вы, и так больно, черт возьми, -простонал со смехом Качок.
-- Мужики, надо Качка оперировать, а то мы забазарились. Сапог, ну где ты там, черт тебя возьми? Давай быстрее брагу неси, тормоз х...ев! -крикнул я Сапогу.
Я легонько похлопал Качка по плечу, и сказал:
-- Держись, Качок, сейчас браги литр хапнешь, и будет все нормально, вытащим тебе эту канитель.
Сапог принес канистру и поставил рядом со мной.
-- Ну как ты Сапог, крыша не поехала еще? -- спросил я его.
-- Чуть не поехала, -- дрожащим голосом пролепетал Сапог.
-- Скажи спасибо, что тебе ее не снесло вообще. Кружки тащи, и пару банок тушенки.
Сапог опять убежал. Я посмотрел на небо, день шел к закату, через часа три-четыре стемнеет, надо побыстрее сматывать отсюда.
-- Дело к закату, мужики, -- показав на солнце сказал я.
-- Время еще есть, успеем, -- сказал спокойно Хасан.
-- А БТР как? -- спросил я Туркмена.
-- В командирское окно пуля попала, на своем-то я успел щиток захлопнуть, а в остальном, все нормально.
-- Ну надо же, мы просто в рубашке родились, я думал нам пи...дец всем, а тут все так обошлось, я до сих пор не могу поверить.
-- Ну, это кому как, мне вон бочину пробили, -- сказал Качок, кривясь от боли.
-- Да это ерунда, главное, что не смертельно, -- успокоил я Качка.
Появился Сапог с кружками и тушенкой.
-- Давай, открывай тушенку, -- обратился я к Сапогу.
-- Открывалку забыл, -- с сожалением проговорил Сапог.
-- Я сейчас тебя пристрелю, сука, если ты не растормозишься, -- я встал, схватил Сапога за шкирку и толкнул к БТРу. Он со свистом заскочил в десантный люк.
Я налил по очереди пять кружек, потом взял одну и протянул Качку, он взял кружку и медленно выпил, потом выпили мы, одна кружка осталась полной.
-- А где Урал? -- спросил Хасан.
-- Да хрен его знает, улетел наверно, вместе с гранатой, -- сказал я и крикнул:
-- Урал! Где ты там?!
Появился Сапог с открывалкой, и принялся открывать тушенку.
-- Сапог, а где твоя кружка? -- спросил его Хасан.
-- Там, в котелке лежит, -- ответил Сапог, показывая в сторону БТРа
-- Ну так неси ее, и тоже выпьешь, ты ведь теперь в составе экипажа.
Сапог молча пошел за кружкой, через минуту он вернулся и поставил кружку рядом с канистрой, я налил в нее браги.
-- Ну, давай Сапог, вмажь, за то, что жив остался, -- проговорил Хасан.
Сапог выпил и покривился.
-- А тебе, Качок, еще две кружки залпом, и я попробую вынуть тебе из бочины то, что ты там якобы чувствуешь, -- сказал я, повернувшись к Качку.
Я налил кружку и протянул Качку, он выпил, я налил еще одну и опять протянул ему.
-- Дай отдышаться, черт возьми. Ух, крепкая падла, -- сказал Качок, потом достал сигарету и прикурил ее.
-- Действительно крепкая, неужели за сутки так покрепчала, -- произнес Хасан с удивлением.
-- Трое суток уже стоит, мы тебе не сказали тогда, чтоб ты не накинулся на нее, -- ответил я ему.
Да где же этот Татарин, елки палки, подумал я, потом встал и пошел посмотреть, куда он делся.
Я увидел, как Урал тащил что-то тяжелое.
-- Урал, что ты там волочешь? -- крикнул я ему.
-- Духа тащу, с перебитыми ногами. Помоги лучше, чем спрашивать, -ответил он.
И я вспомнил, как прострелил ноги духу, который выскочил из кузова барбухайки.
-- Урал, да брось ты его нахер.
-- Зачем бросать, он еще живой, и к тому же в сознании.
-- Ну тогда сам и тащи его, -- ответил я ему и пошел обратно к пацанам.
-- Че там такое, Урал духа что ли тащит? -- спросил Туркмен, и все посмотрели на меня.
-- Да, духа прет, я прострелил ему ноги, и забыл про него, это дух, который за ДШКа сидел.
-- Бля, да я его сейчас пристрелю козла, -- сказал Хасан, и встал передернув затвор АКСа.
-- Успокойся Хасан, пристрелить всегда успеем, лучше заберем его с собой, садись, садись давай, -- сказал я, и дернул Хасана за штанину.
К нам подошел Урал, увидев налитую кружку, он взял ее, и молча выпил.
-- Ну, куда денем этого душару?
-- А куда ты его дел? -- спросил я Урала.
-- Там лежит, за БТРом.
Хасан встал и пошел за БТР.
-- Хасан! Ты там не замочи его, -- крикнул я Хасану.
-- Да не ссы ты, я просто побазарю с ним немного, -- ответил из-за БТРа Хасан.
-- А он не уползет? -- опять спросил я Урала.
-- Нет, я связал ему руки его же чалмой.
-- А не сдохнет? -- спросил Туркмен.
-- Нет, не сдохнет, я перебинтовал ему ноги тряпкой, -- ответил спокойно Урал.
-- Ну, ты Татарин заботливый такой, прям как сестра милосердия, -сказал я ему.
Потом я встал и залез в БТР, там у нас в аптечке лежали медицинские щипчики с загнутыми концами похожие на ножницы, я не знаю, как они там у медиков называются, но мы их называли щипцы. Мы специально возили их с собой, на случай если придется вытаскивать пулю или осколки из тела.
Я достал щипцы и йод, после чего вылез обратно.
-- Ну Качок, готовься, сейчас будем тебя оперировать. Брагу вмазал? -спросил я его.
-- Да вмазал, только подожди, покурю вот, а потом приступай, -- сказал Качок.
-- Ну, кури, кури, никто тебя не торопит.
Сапог стоял радом, и пялился на Качка. Я посмотрел на него и спросил:
-- Сапог, ну чего уставился, Андрюху первый раз видишь что ли? Иди вон, лучше на духа посмотри. Да не ссы ты, он не укусит тебя, а если укусит, то выбей ему зубы, я разрешаю.
Сапог молча пошел за БТР, куда минуту назад пошел Хасан.
Послышался гул мотора.
-- Это ротный! -- крикнул я, и быстро налил брагу в кружки.
-- Давайте, берите быстрее. Сапог! Беги сюда, быстро.
Сапог подбежал и спросил:
-- Че такое, Юра?
-- Че такое, че такое! А ну хватай канистру, и бегом ее с глаз долой!
Мы спешно выпили, и Сапог утащил канистру в БТР. Через минуту нарисовался БТР ротного. Развернувшись, он остановился рядом с нашим.
-- Как вы там?! -- крикнул ротный и, спрыгнув на землю, направился к нам.
-- Да вот, Качок ранен, а в остальном, вроде пронесло. А у вас как дела, че так долго не было? -- спросил я ротного.
-- За верблюдом гонялись.
-- А что, верблюды быстро бегают?
-- Если в твою жопу посмотрят два пулемета, ты тоже быстро побежишь.
-- Мне они, только что в морду посмотрели.
К нам подошли пацаны из БТРа ротного, водила Петруха, Серега с Володей, Олег и Бача.
-- Ну, как вы? -- спросил Олег.
-- Да вот, живые вроде. Правда пришлось немножко испугаться, барбухайки из-за сопки выскочили, а у одной в кузове пара ДШКа оказалась, а мы все на броне. Да мало того, еще и вон с того откоса слетели, не успели после приземления прийти в себя, а тут еще духи перед глазами, я их маму еб...л, думали труба всем приснилась. Но вроде пронесло и на этот раз, -- закончил рассказ Хасан и спросил:
-- А вы-то как?
-- Да мы тоже, вроде, ништяк, барбухайку замочили, она была с ранеными духами в кузове, человек двадцать, наверно, мы их гранатами закидали. А верблюд вез медикаменты, провизию, муру в общем разную, его мы тоже замочили. Одного духа живым взяли, того который на верблюде ехал, -рассказывал Петруха, размахивая руками.
-- Мы тоже одного взяли, там за БТРом валяется, -- перебил его Урал.
-- А мясо вам не надо верблюжье? Мы маленько того верблюда обдербанили, вот только надо его побыстрее захавать, а то протухнет, -- предложил Олег.
-- Давай, давай, надо, надо, давно я верблюжатины не ел, -- потирая руки, сказал обрадованный Туркмен.
-- Так вы оттуда прилетели? -- удивленно спросил ротный, показывая пальцем на крутой спуск.
-- Да, оттуда, -- сказал спокойно Туркмен.
-- Ну ни хрена вы даете! Думали, наверно, что БТР летать умеет? -- не переставал удивляться ротный.
Потом подошел Закиров, и сел рядом с пацанами, слушая, как они рассказывают друг другу о недавнем приключении. У Закирова это был первый рейд, видно было, что ему этих впечатлений было больше чем достаточно, но для него это было только начало. Я разговаривал с Закировым еще в полку, он как никак мой земляк, на первый взгляд он мне показался неплохим парнишкой, кое какие понятия у него были, а там дальше видно будет. Я не стал подключаться к общему базару, а направился к Качку.
-- Мужики, а чего это вы такие веселые, на обкуренных вроде не похожи? -- спросил вдруг ротный, глядя мне в глаза.
-- Время провели весело, вот и веселые, -- сказал я, смазывая йодом щипцы.
-- Да я не об этом.
-- А о чем? -- спросил я у ротного, а потом обратился к Качку:
-- Ну как ты, Качок, готов?
Он кивнул, после чего, я начал развязывать Качку рану.
-- Да тут запах какой-то специфический, -- не унимался ротный.
-- Ну, товарищ старший лейтенант, сами понимаете, это дело хозяйское. Вы у танкистов тоже, вроде, кое-что забрали со специфическим запахом.
-- Да ладно, я ничего против не имею, просто так интересуюсь. Ну, в общем, базар базаром, а надо побыстрее отсюда валить. Давай Юра, побыстрей приводи в порядок Андрея и поехали. А вторая барбухайка где, их вроде три было? Одну мы замочили, одна вон горит. А третья ушла что ли?
-- Да нет, не ушла, она во-он там на склоне горела, уже наверное потухла, хотя вон дым еще видно. Но я ее конкретно приложил из "мухи".
-- И я еще из гранатомета пару раз по кузову пальнул, для верности, -сказал Урал.
-- Вы что, живого духа взяли? -- спросил ротный, вставая.
-- Да, только он ранен в ноги, -- ответил Урал.
-- Что с собой возьмете, или? -- ротный провел пальцем по горлу.
-- Возьмем, не помешает, может пригодиться, если не издохнет по дороге.
Я разбинтовал рану Качку.
-- Ну, Качок, терпи, я полез тебе в нутро, -- промолвил я.
Двумя пальцами я раздвинул рану и потихоньку сунул туда щипцы, Качок застонал от боли.
-- Терпи, Андрюха, -- успокаивал я Качка.
Щипцы наткнулись на что-то твердое, это был металл. Зацепив эту штуковину щипцами, я на мгновенье подумал: вытащить потихоньку, или резко выдернуть, и как-то самопроизвольно рванул щипцы. Качок взвыл от боли и, выругавшись матом, схватился рукой за бок.
-- Ты че, сука, больно ведь, еб..!
-- Ничего Андрей, все нормально, -- спокойно сказал я ему, разглядывая осколок вытащенный из раны.
-- А ну дай сюда, -- сказал ротный протягивая руку.
Я подал ему щипцы.
-- Что это за чертовщина? -- спросил Хасан.
Я оглянулся, оказывается, все пацаны собрались вокруг нас, и наблюдали за процессом.
-- Это медная рубашка от пули ДШК, товарищ старший лейтенант, -заметил я.
-- Да, ты прав, Юра, -- ответил ротный.
-- Качок, тебе повезло, ты в рубашке родился, -- показывая на окровавленный осколок сказал Хасан.
Медная оболочка пули была ровно развернута, и походила на отрезанный под конус кусок красного картона.
-- Надо же, как ровно развернулась, прям как из под пресса, на, Андрей, бери на память, -- сказал ротный, протягивая осколок Качку.
Качок взял кусочек медяшки и, внимательно посмотрев на нее, сказал:
-- Я же говорил, что у меня что-то торчит в бочине, а вы не верили.
-- Ну ладно, мужики, давайте закругляться, пора сваливать отсюда, -скомандовал ротный и, посмотрев на Качка спросил:
-- Ну, как ты, Андрей, в госпитализации нуждаешься?
-- Да нет, товарищ старший лейтенант, со мной все будет нормально, бывало и похуже, -- ответил Качок.
-- Ну, тогда по машинам, и вперед, -- махнув рукой, сказал ротный, и направился в свой БТР.
МИНА
-- Урал, перебинтуешь Качка в БТРе, -- сказал я Уралу, потом подхватил за руку Качка, Хасан взял его с другой стороны, и мы направились в БТР. Качок держал рану куском бинта, между пальцев сочилась кровь. Мы подвели Качка к десантному люку, дальше он полез сам. Хасан и Сапог запрыгнули на броню, а я полез в люк за Качком, поддерживая его сзади.
-- Юра, да не пекись ты обо мне, я нормально себя чувствую и сам смогу залезть, -- сказал мне Качок.
-- Ну, мало ли чего, вдруг тебе помощь нужна.
-- Нет, не нужна, да и вообще, я уже залез.
Я тоже залез в БТР и захлопнул люк.
-- Ну как все, на месте? -- спросил Туркмен.
-- Да, все. Поехали давай, -- сказал я.
-- Духа нету, которого я притащил, -- опомнился Урал.
-- А где он? -- спросил я.
-- Там впереди БТРа лежит, -- ответил Урал.
-- Да на хрен он сдался, этот твой дух, -- сказал я Уралу, и крикнул Туркмену:
-- Туркмен! Там где-то впереди БТРа дух раненый лежит, переедь через него.
-- Щас сделаем, какой базар, -- ответил Туркмен.
БТР сначала отъехал назад, потом резко двинулся вперед.
-- Аля, бесмеля, готов душара, -- произнес Туркмен.
В командирский люк заглянул Хасан и выкрикнул:
-- Э-э, мы духа задавили!
-- А тебе что, жалко его стало? -- спросил Туркмен.
-- Да в общем нет, ну я думал, может, взяли бы его с собой, да поприкаловались бы с него.
-- Что, за два года не наприкаловался еще? -- сказал я Хасану.
-- Да он, наверно, снюхался с этим духом, пока они там базарили, -приколол Хасана Туркмен.
-- Да, кстати, а о чем вы там с этим духом трещали, а, Хасан? -спросил я его.
-- Я спрашивал, откуда они.
-- Ну, и откуда?
-- С гор, там у них бой идет с десантурой, а эти раненых развозили по кишлакам, и тут мы им обломились, ну а дальше случилось то, что случилось, -- ответил Хасан и голова его исчезла из поля зрения.
Урал разорвал санитарный пакет и достал бинт. Качок убрал руку с окровавленным шматком бинта, кровь хлынула из раны. Урал по быстрому начал перевязывать рану.
-- Может, зашьем рану, Качок ты как на это смотришь? -- предложил я.
-- Смотрю отрицательно, ты и так мне чуть кишки не вырвал, -проговорил Качок, стиснув от боли зубы.
-- Скажи спасибо, что рубашка развернулась так ровно, а то бы точно кишки вырвало.
-- Да уж, ты прав, Юра, мне самому интересно, как это она так ровно распласталась.
-- А куда ты ее денешь, а, Качок, на шее будешь таскать, да? -поинтересовался Урал.
-- В жопу засуну, -- простонав, ответил Качок.
-- А ну, покажи, как ты это сделаешь? -- спросил я Качка.
-- Да пошел ты, и без того тошно. Черт что-то кровяна хлещет через бинт, -- приподнимаясь и смотря на рану сказал Качок.
-- Урал, на еще пакет, намотай побольше, -- я подал Уралу еще один пакет.
-- Качок! Как ты там, живой еще!? -- крикнул Хасан, опять заглянув в командирский люк.
-- Нет, не живой, помер ужо! -- ответил ему Качок.
-- Пусть будет земля тебе пухом, Качок, -- опять крикнул Хасан.
-- Аминь, -- ответил Качок.
-- Хасан, забей лучше косяк, -- обратился я к Хасану.
-- Осталось всего на косяк, и больше нету, -- ответил Хасан.
-- Забивай давай, приедем на место, у пацанов возьмем, -- сказал я.
Хасан запрыгнул в командирское сиденье и принялся за дело, он достал иголку, насадил на нее кусочек чарса, потом подогрел его на огне от спички, и раздавил пальцами.
Мы часто так делали, грели чарс на огне, и пока он горячий, раздавливали его пальцами, а так он был прессованный и жесткий. Иногда мы отламывали от лепешки маленькие кропалики величиной со спичечную головку, но этот процесс был долгим, да и пальцы от этого болели, особенно указательный и большой, и ногти этих пальцев всегда нарывали.
Окно напротив командирского сиденья было закрыто защитным щитком, так как оно было выбито пулей от ДШКа. Хасан сначала привстал поближе к открытому люку, но там был ветер, который мог сдуть чарс с ладони, Хасан наклонился к Туркмену и стал забивать, пользуясь светом от его окна.
-- Хасан, не мешай ехать, иди забей возле лампочки, -- сказал Туркмен отталкивая Хасана.
-- Дай забить, Туркмен, потерпишь пару минут, -- возмутился Хасан и снова наклонился к водительскому окну.
-- Хасан, сука! Над обрывом едем, не видишь что ли. Вали отсюда со своим чарсом, сейчас, вон, в пропасть улетим к чертям собачьим, -- крикнул Туркмен и снова отпихнул Хасана. На этот раз Хасан перелез в десантный отсек, и начал забивать под лампочкой, плафоны в десантном отсеке были бледно-зеленого цвета, и видимость была плохая, но руки Хасана были с детства натренированны на это дело, и он без особого труда забил косяк. После чего посмотрел на нас, и спросил:
-- Ну, кто будет?
-- Все будут, чего зря спрашивать, -- сказал я Хасану.
-- Я не буду, мне и браги хватает, -- ответил Туркмен.
-- А я курну маленько, -- отозвался Качок.
-- Может Сапога обдолбим, -- предложил Урал.
-- Да он тогда ваще потеряется навсегда, и бесповоротно, -- ляпнул Хасан, прикуривая косяк.
Мы курнули косяк, стало легко и свободно, все обломы, те, что были и те, что будут, стали как-то глубоко похеру. Я прыгнул в командирское кресло и натянул шлемофон, как раз в это время шли переговоры между ротным и комбатом, из наушников доносилось прерывистые слова:
-- Березка, Березка, я Тайга. Как слышно? Прием.
Березка -- это позывной нашей роты, а Тайга -- это комбат, он был родом из Сибири, и позывной у него был или Тайга, или Сосна.
Дальше послышался ответ ротного:
-- Я Березка, слышно нормально. Где вы, Тайга?
-- В одиннадцатом квадрате. Березка, почему не выходили на связь, как у вас?
-- У нас все нормально, с караваном пришлось повозиться, один ранен, но не тяжело.
-- Березка, давайте быстрее подтягивайтесь, до темноты надо кишлак прочесать, сейчас над ним работают штурмовики. Полк уже здесь, артдивизион на подходе. Как понял?
-- Все понял, минут через сорок будем на месте. Конец связи.
Я снял шлемофон и повернулся к пацанам.
-- Полк уже подъехал.
-- Куда подъехал? -- спросил Хасан.
-- Туда подъехал, -- ответил я, показывая указательным пальцем по ходу БТРа.
-- Юра, че ты паришься, какой полк, куда подъехал? -- опять спросил Хасан.
-- Полк, говорю, подъехал, он уже на месте. Понял? Я хрен его знает, где точно, в одиннадцатом квадрате, короче. Но это херня, сейчас на проческу пойдем.
-- Че, по рации услышал, да? -- спросил Урал.
-- Да, ротный с комбатом только что базарили, -- ответил я.
-- А что еще они базарили? -- спросил Туркмен.
-- Да не много. Комбат спросил, чего не выходили на связь, полк говорит, уже подошел, в кишлаке работают вертушки, по приезду будем чесать кишлак, в общем.
-- А че, завтра что ли нельзя прочесать, обязательно сегодня, -- начал возмущаться Хасан.
Я протянул ему шлемофон, и сказал:
-- На, скажи это комбату.
Хасан махнул рукой, взял автомат и полез на броню, за ним вылез Урал. Стало слышно, как разносился раскат взрывов, где-то вдалеке.