Кривошеин Алексей. Самоучитель для бога

   — А с тобой, Егорка, я вообще не разговариваю! — сообщила Настя, демонстративно надув губки. — Я ему кричу, кричу, а он! И бросил одинокую девушку!
   — Невиноватый я! — поспешил оправдаться Егор, — Это все работа!
   — Так ты же говорил, что подлый монстр убит! — уличила Настя.
   — Монстр восстал из мертвых и вероломно пленил меня! — грустно ответствовал Егор. — Я только-только хотел тебя… э-э… того, а он как накинется!!!
   Он наткнулся взглядом на заинтересованную физиономию Феклы.
   — Ты продолжай, продолжай! — замахал тот руками. — Только про «э-э» и «того» подробнее, пожалуйста!
   — Обойдешься! — заступилась за Егора Настя. — Ишь! Егорка ради этого бился с великим монстром, а ты на халявку желаешь!
   — Ну Настя-а! — обиженно загундосил Фекла, — Да я ради тебя любого монстра в бараний рог… Да я! Хочешь, я тебе татуировку покажу?
   — Какую татуировку? — вскинула брови Настя.
   — На бедре! — гордо сообшил Фекла. — Орел в лучах заката! Вон Марина уже видела!
   Скромно молчавшая Марина густо покраснела.
   — Ага! Орел, как же! — оживился Егор. — Не верь ему, Настя! У него там пьяный грузин изображен!
   Васька возмущенно засопел, потом хитро прищурился:
   — А откуда, интересно, ты знаешь? Неужели вчера в туалете подкрался! А я думаю, чего он сзади пристраивается!..
   Фекла тараторил и тараторил, а Егор уже ничего не слышал. Перед ним была Настя! Он глядел на нее не отрываясь. Глядел на ее милое округлое лицо, полненькие румяные щечки, потрясающие волосы, нежные пальчики, держащие вилку. А какие у нее потрясающие губы…
   Настя поднесла вилку с куском сосиски ко рту и подняла глаза. Встретившись взглядом с Егором, замерла. Глаза вопросительно расширились: «Ты чего?» «Какая ты красавица, — восторженно ответили блестящие глаза Егора! — Ты самая-самая красивая, умная, милая, нежная! Лучше тебя нет!»
   Настя улыбнулась, подмигнула Егору. Показала глазами на свою тарелку, потом на выход. «Ага! — молча прокричал Егор. — С тобой хоть куда, и никого нам не нужно…»
   Егор весь издергался, пока Настя доедала обед. У самого аппетит отшибло напрочь. Сидел и глядел на Настю. Фекла беззаботно тараторил, Настя с Мариной то и дело фыркали. Васька расцветал от этого еще больше.
   Наконец Настя опустошила свои тарелки, посмотрела на Егора.
   — Мы пойдем! — тут же отреагировал он. Схватив грязную посуду Насти, он переставил ее к себе, потом накрыл ее поднос своим.
   — Ух какой сервис, — обрадовалась Настя.
   — Вы уже уходите? — Фекла на секунду отвлекся от Марины, которой перечислял признаки истинного боди-арта. — Жаль!
   Он проговорил это и снова повернулся к Марине. Та сидела все еще пунцовая.
   Они встали и пошли. Настя шла первой, Егор следом. Краем глаза Егор заметил, что Граф с Аллой продолжают беседовать за своим столиком. Проходя рядом, Настя положила руку Графу на плечо и промурлыкала:
   — Здравствуй, Петенька!
   — Приветствую! — церемонно поклонился Граф. Рядом скалилась ослепительной улыбкой Алла. Настроение тут же упало. Егор буркнул им что-то неразборчивое и поспешил проскочить мимо. Но Настя не сразу пошла за ним, она приостановилась, чтобы перекинуться парой слов. Егору пришлось подождать.
   Он стоял, скрипя зубами от досады. И что Настя нашла в этом чистоплюе? Егор нечаянно встретился глазами с пронзительными зелеными глазами Аллы. Та улыбнулась понимающей улыбкой. Словно видит его насквозь, понимает… и презирает. Егор почувствовал себя очень неуверенно под этим взглядом. «Если я захочу, — говорили эти глаза, — ты будешь у меня в ногах валяться и целовать кончики туфель».
   Егор развернулся и пошел к выходу. Сзади раздался удивленный голос Насти, топот ее каблучков.
   — Егорка! Подожди! — Она догнала его и подхватила под руку. — Куда ты так спешишь? Нам с Петенькой нужно было обсудить одну тему!
   — Без меня обсуждайте! — буркнул Егор, злясь уже на себя.
   — А-а, ты ревнуешь! — обрадовалась Настя и погрозила ему пальцем. — У какой! Ревнуля!
   Егор почувствовал ее руку в своей. Настя положила голову на его плечо и что-то счастливо замурлыкала. Сердце Егора остановилось, он даже дыхание задержал, страшась спугнуть момент. Тут же позабыл и про Графа, и про Аллу. Весь мир исчез.
   Они вышли на улицу, оглядевшись, нырнули за угол столовой. Там, за мусорными контейнерами, за густыми кустами и парой тополей пряталась старая скамейка. Здесь в это время никого не было. Это было их место.
   Настя крепко прижалась к нему, прошептала, обжигая дыханием ухо:
   — Милый! Я так по тебе соскучилась!
   — Я тоже! — ответил Егор. Хотел сказать что-то еще, но губы Насти не дали договорить. И только бездомная кошка видела из кустов это безобразие, недопустимое на режимном заводе за колючей проволокой.
 
   После работы Егор выбежал из проходной и кинулся на остановку. Сегодня предстояла деловая встреча. С девушкой! С молодой, судя по голосу в телефонной трубке.
   Зовут Милой. Встреча была назначена на шесть вечера у памятника дедушке Ленину в парке на набережной.
   Несмотря на час пик и пробки на дорогах, опоздал совсем чуть-чуть. Правда, пришлось бежать сломя голову. Выскочив на площадь, еще издалека начал приглядываться. У памятника, как всегда, воркуют несколько парочек, но одинокая девушка только одна.
   Мила оказалась маленькой, симпатичной девчонкой, на вид очень молодой. Лет шестнадцати, если не меньше. И одежда под стать. Светлый топик, узкие разноцветные джинсики и кроссовки на высокой платформе. На Егора взглянули огромные голубые глаза. Пухлые губки, озорной носик — все это создавало впечатление непоседливой девчонки. Длинные светлые волосы собраны в хвостик.
   — Здравствуйте! — робко поздоровалась она, как-то угадав, что это именно тот, кого она ждала.
   — Привет! Угадала, это я! — улыбнулся Егор. Он почему-то сразу перешел на «ты». Она улыбнулась в ответ. Носик смешно сморщился, словно она хотела чихнуть. — Пойдем сядем на скамеечку! Чего стоять зря! — предложил Егор, чтобы завязать разговор. Общаться с новыми людьми ему нравилось. Собственно, для этого он и давал объявление в газете. Очень приятно, когда на него откликаются такие славные девочки.
   Они отошли от памятника и уселись на скамейку. Вокруг шумели на ветру тополя. По дорожкам прогуливались мамаши с колясками. Егор тут же представил, как Света с Юлей будут ходить вдвоем, толкая перед собой коляски. На душе сразу потеплело. У памятника обнималась парочка. Егор взглянул на них завистливо, вспомнил Настю и вздохнул. Со стороны реки донесся отдаленный рев моторной лодки.
   — Как славно, — зачастила тем временем девушка, — что вы пришли! Я думала, что не придете. А вы пришли! Славно! Понимаете, у меня серьезное дело, и я вам позвонила! Вот сейчас нужно как-то… да?
   Егор заслушался звонким голоском — словно колокольчик звенит.
   — Ну что ж! Рассказывай! — подбодрил ее Егор. Мила ему сразу понравилась. Сидит, скромно поджав ножки, глазки застенчиво опустила, хотя нет-нет да и мелькнут сквозь реснички голубые искорки.
   — Мне нужны от вас кой-какие услуги! — важно заявила Мила. Уже немного успокоилась и перестала тараторить. Она сидела к Егору боком, теребила поясок на джинсах и упорно глядела на свои руки. — Я чувствую… вернее, я знаю, что только вы мне поможете. Мне говорили, что вы творите чудеса…
   — Ну чудеса не чудеса, но девочки обычно остаются довольны! — не без гордости заметил Егор. — Как ты предпочитаешь? Трогательно и нежно? Или обжигающую страсть? Любовь? Бурлящий вулкан?
   — Я… даже как-то… — совсем смутилась девушка. — Понимаете, я первый раз… неопытна в этих делах.
   — Зато я очень опытен! — заверил Егор. — Смелее! Я тебе помогу! Только скажи, что нужно!
   — Мне нужно объяснение в любви! — Мила решилась наконец посмотреть Егору в глаза. Тут же смутилась и опять занялась пояском. Проговорила тихо: — Да! В любви!..
   — Так! Давай информацию о человеке, которому хочешь признаться в любви! Чем больше я о нем узнаю, тем качественнее будет признание! Я, конечно, могу написать и так, но это будет чистейшей воды штамповка. Тебе ведь не нужна штамповка? Поэтому расскажешь мне об этом человеке! Какой он, что его отличает от других, за что ты его любишь… — Егор сел на своего излюбленного конька. Рекламировать свои способности мог часами. Особенно если клиент — симпатичная девушка, — Если ты не пошла и не купила обычную открытку с обычным стишком, то, значит, тебе нужно нечто оригинальное. Чтобы хватало за душу! Чтобы сердце рвалось из груди и сияло как звезда!
   Егор говорил и говорил. Мила глядела на него во все глаза, позабыв о застенчивости. Только и делала, что молча кивала. Егор с детства любил писать стихи. Было время, он даже собирался заняться этим профессионально Его поэма все еще пылилась где-то среди старых тетрадок. Потом он поступил в университет на машиностроительный факультет. И стал инженером-конструктором. Надеялся найти творческую работу, а нашел гору бумаг и бюрократию.
   После первых лет работы выяснилось, что данная специальность не может его прокормить, поэтому он решил реанимировать свои таланты и поставить их на службу. Это был немножко другой уровень, попроще, зато он приносил деньги. Он поместил в газетах объявление: «Молодой симпатичный поэт пишет поздравления, увещевания, признания, поэмы и так далее». Поначалу было трудно, потом благодарные клиенты стали рекомендовать его своим друзьям и коллегам, слава о его оригинальном стиле разнеслась по Хлынову; у него появилась постоянная клиентура.
   — Как вам сказать… — Мила испуганно моргнула от такого напора. — Это девушка моих лет…
   — Девушка?! — раскрыл рот Егор. Ничего себе! Девушка хочет признаться в любви девушке. Куда мир катится?! Ас виду такая славная девочка! Это все телевидение виновато! Я сошла с ума, я сошла с ума! Голубая луна! Эх, собрать бы всех этих извращенцев в один мешок, буксировать в море-океан и ка-ак…
   — Ага! Девушка! — Мила загадочно улыбнулась. — Объяснение в любви нужно для девушки!
   — Гм! Такое впервые в моей карьере, если честно! — Егор постарался взять себя в руки. Негоже перед клиентами выказывать отрицательные эмоции. — Девушка объясняется в любви девушке. Нет-нет, вы не подумайте, что я осуждаю… Наоборот! Хотя…
   Егор окончательно запутался и умолк. Мила засмеялась:
   — Вы не так поняли! Я и есть та самая девушка!
   — Я понял, что ты! — Егор попытался взять себя в руки. Как-никак он профессионал, и ему должно быть все равно! Он сказал: — И ты хочешь признаться в любви другой девушке.
   — Нет! — опять рассмеялась Мила. Ее носик так забавно морщился, что Егор сам засмеялся в ответ. — Я хочу, чтобы вы признались в любви мне! Я хочу, чтобы вы написали мне любовное стихотворение!
   — Я?! Тебе? — совсем запутался Егор. — Зачем?
   — Понимаете…— девушка сделалась серьезной. Грусть заполнила голубые глаза, — меня никто не любит. У всех подружек уже давно есть мальчики, а я все одна. Не то чтобы меня никто не любил… Вы, наверно, думаете: «Кто полюбит такую маленькую?» Но я не маленькая!.. Просто они все мне не нравятся…
   — И что? Я немного… не понял…
   — Ну мы тут с подружками поспорили… понимаете? Поспорили! — Ее невинные голубые глаза глядели на Егора выжидающе.
   — А-а! Понятно! — сказал Егор. — Поспорили, что в тебя кто-то влюбится?
   — Да! — обрадовалась Мила. — Я заявила им, что в меня влюблен отличный мальчик. Очень одухотворенный и милый. И еше я сказала, что он пишет мне стихи! Но поскольку я сама не умею… то подумала…
   — Отлично! — Егор вновь почувствовал под ногами свою привычную поэтическую почву. Все стало на свои места. Обычная девчонка с обычными проблемами. — Легче легкого! Я вам такое послание накатаю — подруги закачаются!
   — Это было бы здорово, — грустно вздохнула Мила. Егору захотелось ее утешить. Не должны такие милые создания грустить. Мила подняла на него глаза, сказала робко: — Только стихотворение должно быть как можно более трогательным…
   — Конечно! Как же иначе! Будет сделано, — заверил Егор, — Тебя я разглядел! Внешность у тебя отличная. Красавица, глаз не оторвать! Такой девушке в любви признаваться — одно удовольствие!
   — Вы такой славный! — Мила зарделась и потупила глазки. Теплая волна накрыла сердце Егора. Замечательная девчонка. Звонкий голосок чуть дрогнул: — Я думала, встречу какого-нибудь старика… А вы такой славный… Я буду ждать встречи! — Мила вдруг вскочила и почти побежала от него по дорожке.
   — Постой! — опомнился Егор и крикнул вслед: — К какому дню нужно стихотворение?
   — Ах да! — Она обернулась, и Егор увидел сияющее личико. — Через неделю мне нужно подругам показать…
   — Хорошо! Я тебе позвоню, когда будет готово! Мила развернулась и побежала по аллее к выходу из парка. Егор поглядел вслед. Узкие джинсики, из-под топика то и дело мелькает загорелая полоска обнаженной кожи. Хвостик, в который собраны светлые волосы, подпрыгивает при каждом, шаге.
   Настоящая красавица растет! Поглядеть бы на нее через пару лет! И, улыбаясь своим мыслям, Егор направился в противоположную сторону.
 
   Егор шел домой и улыбался. Дожили. Девушки стихи для себя заказывают. И почему такая красивая девчонка одинока?
   Не успел додумать мысль, как едва не наткнулся на молодого высокого паренька, что стоял прямо на пути. «Долго жить будешь, — подумал Егор. — Только про тебя вспоминал». Егор попытался обойти, но парень угрюмо шагнул в ту же сторону, что и он.
   — Тебе чего? — спросил Егор. Очень не любил, когда его возвращали на землю из заоблачных высей.
   — Ты зачем приставал к моей девушке? — заявил парень.
   — Что? — удивился Егор. — К какой девушке?
   — Не ври! — Лицо парня кривилось, губы дрожали — того и гляди расплачется, — Я вас видел вместе!
   — Да когда? С какой девушкой?.. — раздраженно поинтересовался Егор, — А-а! Это с Милой, что ли?
   Лицо парня перекосилось, он заорал:
   — Я тебе покажу, как отбивать девчонок…
   — Слушай, как тебя зовут?! — очень спокойно спросил Егор. Кричащие люди всегда теряются, когда им отвечают спокойно и негромко.
   — Что? — опешил парень.
   — Как тебя зовут? — размеренно повторил Егор.
   — Миша, — пробормотал парень и совсем уже потерянно добавил: — Бубенчиков.
   — Так вот, Миша… Бубенчиков, — глянул на него поверх очков Егор. Потом резко повысил голос: — Шел бы ты отсюда! И не орал на незнакомых людей!!!
   Егор обогнул обалдевшего Мишу и зашагал дальше.
   Ну эта Мила дает, поклонников у нее нет! Шагу нельзя ступить спокойно. Сзади раздался топот. Егор резко обернулся и увидел Мишу. Тот стоял у него за спиной, подняв руки в могучем замахе. Пальцы судорожно сжимают кусок доски. Где только взял. То ли от скамейки оторвал, то ли со стройки увел.
   Егор нахмурился, сурово поглядел на парня. Тот стушевался и опустил руки.
   — Ну чего тебе еще? — устало спросил Егор.
   — Ну… мне… как бы… — бормотал Мишка. Лицо красное, глаза упрямо сверлят асфальт под ногами. Егор покачал головой. Крайняя стадия застенчивости. Как такой и живет-то!
   — Ты хочешь точно знать, что у нас было с Милой? — подсказал Егор.
   — Ага! — Мишка с облегчением закивал. Он так смущался, что выронил на асфальт доску. Та упала со звонким стуком. Мишка вздрогнул и покраснел еще сильнее.
   — Ну хорошо! — сказал Егор. Ему стало жалко этого застенчивого паренька, который тем не менее оказался готов защищать свою любовь. — Я тебе все объясню! Чтобы не было недоразумений!..
   Он наткнулся на полные мольбы и надежды глаза. Мишка глядел на него как на мессию.
   — Я поэт! Пишу стихи на заказ! — начал Егор. — А Мила мой клиент. Ты же ей стихи не пишешь, вот и приходится бедной девочке выкручиваться! Так что, если ты ее любишь…
   Мишка так отчаянно закивал, что Егор забеспокоился о его голове.
   — Если ты ее любишь, то я бы посоветовал тебе написать ей стих и подарить!
   — Я… — Мишка потупился и поковырял ногой асфальт. — Я не умею!
   Потом глаза его блеснули идеей. Он даже забыл покраснеть и проговорил, захлебываясь словами:
   — А может быть, вы… мне поможете! Я заплачу! У меня есть деньги!..
   Он полез дрожащими руками в карман. На свет появились скомканные десятки, прозвенела мелочь. Егор рассмеялся и хлопнул его по плечу:
   — А ты мне, Мишка Бубенчиков, нравишься. Хорошо! Я напишу для тебя стих! О плате поговорим позже! Вот мой телефон, позвони через пару дней — договоримся!
   Сунув обалделому Мишке визитную карточку, Егор развернулся и ушел. Мишка остался стоять, глядя то на Егора, то на карточку в руке.
 
   Это случилось, когда Егор переходил дорогу. Мир вокруг сделался предельно четким, цвета необычайно яркими. Словно кто-то резко крутанул ручку контрастности. Егор замер. Потом в глазах полыхнуло всеми цветами радуги, словно взорвалась световая бомба. Виски пронзила острая боль. Егор вскрикнул, закрыв лицо руками.
   Рядом, отчаянно сигналя, пронеслась машина. Егор дернулся в сторону, под ноги что-то попало. После яркого взрыва ничего не видел. Глаза полностью отключились.
   Сознание возвращалось медленно. Егор почувствовал под собой твердый асфальт. Бок болит: не устояв на ногах, рухнул прямо на бордюр. Дорога рядом?! Нужно уйти с дороги, много машин. Нынче такие времена, сшибут и не заметят. Только бы открыть глаза. И тут Егор понял, что глаза уже открыты.
   Острый страх пронзил почти физической болью. Страшное ощущение открытых глаз и одновременно тьмы. Вокруг по-прежнему шелестит листва. Лицо охлаждает легкий ветерок. Где-то далеко шумят, пролетая по главным улицам, машины. Слышен топот каблучков. До Егора долетел раздраженный женский голос:
   — Надо же так напиться! Даже ходить не может, козел! Шаги стали удаляться.
   — Подождите! — закричал Егор. — Помогите!
   Из пересохшего от страха рта вылетели лишь непонятные хрипы.
   Егор поднес руки к лицу, коснулся носа и вздрогнул: он не видит собственной руки. Дотронулся до глаз, отодвинув очки. К чему они теперь. Он отрешенно снял очки, откинул в сторону.
   Мысли путались и разбегались. Он сидел на обочине и глядел в никуда широко раскрытыми, слепыми глазами. Что случилось? Перед глазами даже радужные пятна не прыгают. Егор принялся остервенело тереть глаза, мять, нажимать на глазные яблоки. Раньше при этом возникали цветовые круги, какое-то мельтешение, сейчас же полная тьма. Полная, непроглядная тьма. И Егор в самом ее центре.
   Боже! Что все-таки произошло?
   Он начал прислушиваться. Какой-то странный звук! Словно кто-то идет… Он сидел и вслушивался в эту тьму до рези в ушах. Звуки стали четче, осязаемее. Егору вспомнилась высказанная кем-то мысль, что у слепых обостряются другие чувства. Неужели это происходит так быстро?
   Отдаленный шум машин, проносящихся по главной улице, распался на десятки звуков. Он начал различать машины: вот прошелестела легковушка, вот прогудела грузовая. Умей он разбираться в моторах, по звуку определил бы марки машин.
   Хотя нет! Не определил бы. Мешает шелест листвы. Он тоже стал громче. Он все заглушает. Почему он такой громкий? Егор зажал уши ладонями, но нарастающий гул и шелест все равно не исчезли. Наоборот, становились все громче и громче.
   — Не-е-ет! — закричал Егор. Свой собственный голос отдался в голове словно гром. Егор упал на асфальт. А тьма вокруг кричала тысячей голосов. От этого кружилась голова. Словно к каждому листку, к каждой машине, к каждому даже самому незначительному источнику звука поднесли микрофон, подключенный к усилителю с мощными колонками. И колонки поставили у самых его ушей.
   Пф!
   Со странным звуком все затихло. Что-то перегорело внутри. Вырубились предохранители. И Егора накрыла тишина. Глухая, ватная тишина.
   Егор сидел на твердом асфальте, а в голове безразлично мелькали мысли: «Как странно. Я ослеп!.. Я оглох!.. И мир вокруг исчез! Его не стало! А был ли мир? Со множеством людей, машин, домов, предметов. С разными звуками. Мир сузился до твердости асфальта, прохлады ветерка и… все?»
   Тьма и тишина! Егор попытался произнести эти слова вслух, но ничего не услышал. Он чувствовал, что мышцы рта сокращаются, губы шевелятся, но звука нет. Отныне нет звука. Нет цвета.
   И тут пришел страх. Он все нарастал.
   Егор зашарил вокруг руками! Пополз куда-то. Асфальт! Твердый асфальт! Пыль, мелкие камушки. Как приятно чувствовать их под руками. Бордюр! Трава!!! Травка! Его охватил ужас, потому что он никак не мог представить себе траву. Даже не смог представить, как выглядит зеленый цвет. Но он чувствовал мягкую, податливую почву, прохладу травы, и это странным образом успокаивало.
   А потом начал неметь бок, на котором он лежал и в который так приятно упирался острый угол бордюра. Онемение разливалось по телу липкой волной. «Нет! Только не это! Бог. Дьявол, кто угодно! Не лишайте чувств»…
   Но онемение неумолимо распространялось по всему телу. И вот уже он просто точка. Единица голого сознания, зависшая посреди вселенной. Только сознание — и никаких чувств. Он хотел пошевелить рукой, ногой, хотя бы пальцем. Но это было бессмысленно. Он не видел, чтобы зафиксировать это движение. Он не слышал, чтобы уловить шелест одежды. Он не чувствовал, чтобы осязать, как сокращаются мышцы. Он просто сознавал, что мир вокруг существует. Что он лежит безучастным трупом посреди города, полного людей. Тело его лежит. А сознание вне времени и пространства.
   Сколько времени он так лежал, Егор не знал. Вскоре даже мысли стали пропадать. Словно он растворялся во вселенной. Исчезал. Его Я исчезало. Он не мог потом сказать, сколько прошло времени. Пара секунд или целый век. Егору показалось, что на одно мгновение он перестал существовать. Его просто не стало!
   А потом появилась она…
   Вдруг что-то изменилось. Егор встрепенулся и прислушался. Нет, наши обычные понятия не объясняют того состояния, в котором находился Егор. Как можно прислушаться глухому, приглядеться слепому? Но за неимением других терминов воспользуемся этим — он прислушался. Вокруг по-прежнему абсолютная тьма, абсолютная тишина!
   Но что-то изменилось! Он висел точкой сознания в центре вселенной. И почувствовал, что он не один. Где-то на границе сознания он ощутил кого-то. Он потянулся к нему всем своим существом, рванулся к этому кому-то, разом перепрыгнул всю вселенную. Хотя как можно перепрыгнуть вселенную? Вселенная бесконечна, поэтому всегда находишься в ее центре!
   Ощущение присутствия кого-то усиливалось. И вот уже Егор понял, что этот кто-то добрый. Добрый и светлый. И как только Егор подумал о свете, тут же забрезжил свет. Егор не мог сказать, что это — настоящий свет или просто воспоминание о нем. Но раньше он не мог даже вспомнить. Он упивался этим чувством света!
   Свет! Яркий свет! А потом он услышал шелест. Шелест легких шагов. Шагов? Он слышит шаги? Или он вспомнил звук шагов? Или это одно и то же?
   — Вспомни! Вспомни! — Неужели я слышу голос? Сердце Егора замерло. А может, он просто вспомнил, как замирает сердце? — Вспомни мир, и он снова появится! — шепнул ему таинственный голос. С каждой фразой голос этот становился громче, ощутимее. В нем появились оттенки.
   Вспомни мир, и он снова будет существовать. Ура! Это выход. И Егор принялся вспоминать. Листва! Зеленые листики. Они шелестят! Шелестят на ветру. Ветерок! Прохлада на лице! Серые глыбы домов. Шероховатость асфальта. Девушки! Прекрасные королевы нашего мира. Перед внутренним взором появилась Настя. Огромные глаза! Настя!
   — Ничего! Сейчас мы дойдем! Уже немного осталось… Что это? Какой приятный женский голос. Егор прислушался.
   — Все будет хорошо! Шагай! У нас все получится! Кто же это говорит?
   И тут мир вокруг него начал обретать реальность. Сначала появился свет, затем размытые тени, звуки. Появились ощущения. Егор понял, что идет! О, как это прекрасно — просто идти! Ощущать двигающееся тело. Чувствовать сокращающиеся мышцы, боль в боку. Он снова в своем теле. Он идет.
   Потом он осознал, что глаза его открыты и он видит. Не очень хорошо, правда, но видит! Причем без очков. А еще он понял, что слышит. Егор шагал и улыбался. А из глаз текли слезы.
   — Не надо плакать! Все будет хорошо!..
   А еще рядом с ним идет девушка. Управляет его безвольным телом и уговаривает, успокаивает. Ее тихий голос журчит, принося покой и исцеление. Точно! Это она его исцелила! Она!
   Он понял, что где-то видел эту девушку, совсем недавно видел, но ее образ ускользал — зрение еще не вернулось полностью. Егор почувствовал, что губы его произносят какие-то слова.
   — Да, Егор! Говори! Я так за тебя испугалась. Говори! — Он целиком был во власти этого голоса и просто шел, куда ведут, и не противился.
   — Какое это все-таки чудо, что мы можем говорить, ходить, видеть, слышать. Это великое чудо, данное Богом. Скажем же ему спасибо! Человек — это чудо! — Губы Егора шевелились без усилий с его стороны. Не важно, что ты говоришь, важен сам процесс, и надо этим насладиться!
   — Да! Это чудо! — соглашался с ним голос — Но что же с тобой случилось? Я нашла тебя лежащим на газоне и не реагирующим ни на что! Что это было? Ты болен?
   — Нет! Я здоров! — Егор потихоньку приходил в себя, успокаивался. — Просто… Просто наваждение какое-то… Не обращай внимания!
   — Значит, ты уже в порядке? — Девушка глядела на него голубыми глазами. Такая доброта светилась в них, что у Егора захватило дух. Эта девушка любила его. Она любила весь мир и его в этом мире.
   — Да! Я в порядке! — заверил ее Егор. — Спасибо тебе… Кто бы ты ни была — спасибо!