Кризи Джон. Барон и Звезды

   Джон нагнулся и протянул девушке ее крошечный красный башмачок, потом уселся рядом с Клайтоном и взял сигарету.
   – Вам не помешает дым?
   – Мне мешаете вы!
   – Поверьте, меня это очень огорчает! Но вот что я могу вам предложить: вы рассказываете мне всю правду, а я сообщаю полиции только то, что вы сами разрешите. Сколько бы вы ни прятались, вас все равно найдут. Это же смешно!
   Мари-Франсуаза по-прежнему молчала. Джон улыбнулся ей дружески и печально.
   – Вы действительно не хотите мне поверить?
   В первый раз лицо Мари-Франсуазы просветлело.
   – Мне очень бы хотелось верить, – прошептала она, – я так устала...
   И девушка неожиданно разрыдалась. Сдержанно, как и полагается хорошо воспитанной аристократке, но с таким безнадежным отчаянием, что Джон был тронут. Клайтон рванулся было утешать, но Мэннеринг удержал его.
   – Оставьте Мари-Франсуазу в покое! Ей нужно выплакаться.
   Несколько минут в залитой солнцем комнате не слышалось ничего, кроме всхлипываний Мари-Франсуазы. Мужчины молча курили. Наконец девушка подняла голову.
   – Простите меня, мистер Мэннеринг!
   – Кого вы так боитесь, девочка?
   Она широко открыла испуганные глаза.
   – Двух мужчин, которые следили за мной в тот день... и они же пытались меня похитить...
   – Тогда почему вы не обратились в полицию? Вас бы защитили.
   – Потому что вы правы: они заставят меня говорить правду и узнают, что мы с Ричардом видели Звезды, перед тем как они исчезли. Я не хочу, чтобы Ричарда посадили в тюрьму... и сама не жажду туда попасть.
   В первый раз Джон поверил, что она говорит совершенно искренне.
   – Вы знали, что ваш отец несет мне поддельные бриллианты?
   – Неправда. Он показывал нам их перед завтраком. Это были настоящие. Правда, Дики?
   – А вы не знаете, у него были другие покупатели?
   – О да, трое!
   – Трое? – Джон с интересом нагнулся к девушке. – И вы знаете их имена?
   – Да. Галлифе в Париже, Дидкотт в Нью-Йорке...
   Мэннеринг быстро соображал: Галлифе, скупщик с такой же репутацией, что и Леверсон, он честный человек, Дидкотт, богатейший американский коллекционер... Они не могли украсть Звезды...
   – А третий?
   – Третий живет в Лондоне, он очень не понравился отцу. Отец его выгнал. Зовут этого человека Гарстон.
   Вот уж чего Мэннеринг никак не ожидал!
   – Почему у вас такой ошарашенный вид? – спросила Мари-Франсуаза. – Меня просто бесит, что у всех мужчин, которых я вижу в последнее время, совершенно обалделые физиономии.
   – Вероятно, это от того, что вы на них смотрите, – улыбнулся Джон. – Значит, ваш отец знал Гарстона... А вы уверены, что он не продал ему Звезды?
   – Абсолютно. Повидав этого господина, отец заявил, что не хочет отдавать бриллианты Марии Антуанетты в руки какого-то выскочки и предпочитает продать их вам, пусть даже гораздо дешевле...
   – Понимаю, – сказал Джон, хотя на самом деле понимал все меньше и меньше.
   До сих пор он смутно надеялся, что Звезды похитил какой-нибудь отвергнутый ла Рош-Касселем покупатель. Но Гарстон накануне вечером признался Бид о, что у него была лишь одна Звезда... Оставалось только единственное правдоподобное предположение: кто-то в окружении Грюн-фельда ведет двойную игру и, воспользовавшись убийством ла Рош-Касселя, поручил Гарстону продать один бриллиант. Но, надо полагать, мало кто из подручных Грюнфельда посвящен в планы главаря. Конечно, Минкс, Лаба и еще, быть может, Арамбур...
   Мари-Франсуаза, сидя перед зеркалом, пыталась уничтожить следы слез. Одним взмахом гребня они привела в порядок белокурые кудряшки. Клайтон, с блаженной улыбкой стоящий возле трельяжа, рассеянно поигрывал кистью большой красной сумки. Девушка нетерпеливо стукнула его по пальцам.
   – До чего же вы действуете мне на нервы!
   Джон счел нужным вмешаться.
   – Теперь остается выяснить, как мы с вами поступим, Мари-Франсуаза... Самым разумным решением было бы пойти в полицию... но мудрость и вы...
   – Я не пойду в полицию! Не хочу рассказывать о поступке своего отца, – ответила, краснея, девушка.
   И Мэннеринг не усомнился в ее искренности.
   – В любом случае здесь вам оставаться нельзя.
   – Почему?
   – Потому что я против, вот и все.
   Мари-Франсуаза смерила его недобрым взглядом, но, смирившись, промолчала.
   – Я отправлю вас к одной очаровательной женщине. Вы составите ей компанию. Готов биться об заклад, что вы прекрасно играете в теннис.
   – Да, в самом деле очень хорошо, – без ложной скромности ответила Мари-Франсуаза.
   – Что ж, значит, решено: поедете к мисс Фаунтли. Вы ее уже видели...
   – Молодая женщина в белом? Она мне очень понравилась. И прекрасно одевается для англичанки. Ведь ее платье – модель от Баленсьяга, правда?
   – Об этом, моя дорогая, вы сами спросите мисс Фаунтли.
   – Но она же в Лондоне! Я не хочу туда возвращаться!
   – До чего же вы быстро закипаете! Ее нет в Лондоне. Я ее отправил на травку, в родительский замок, этакий очаровательный домишко комнат на тридцать... Вы никому не помешаете и сможете всласть поболтать с Лорной о тряпках. Она страстно интересуется этим вопросом, хотя ни за что не признается в таком грехе.
   – Я отвезу вас, – сказал Клайтон.
   – Нет, вы повезете меня в Лондон. А Мари-Франсуаза поедет с двумя очаровательными молодыми людьми, которые ожидают ее внизу.
   – Что? – покрасневший и раздосадованный Клайтон больше, чем когда бы то ни было, напоминал задиристого петушка. – Мари-Франсуазу ждут внизу? Я не понимаю!
   – Не имеет значения, – спокойно ответил Джон и повернулся к девушке. – Вы готовы?
   – Но у меня вообще ничего нет!
   – Чепуха, Лорна найдет все необходимое.
   До Кламтона наконец дошло, в чем дело.
   – Вы хотите сказать, что за нами всю дорогу следили какие-то ваши знакомые?
   – Вы очень проницательны!
   – Ну знаете!
   – Это вас научит никогда не убирать зеркальце в машине!

* * *

   Тем временем Гарстон с радостным изумлением принимал Минкс, явившуюся к нему в огромной шляпе, украшенной цветами.
   – Ты не нальешь мне виски, дорогой? – спросила она, снимая голубые перчатки в тон отделке платья.
   – Все, что тебе угодно!
   – Только не такое крепкое, как пьешь сам! Кончится тем, что ты заболеешь от пьянства, – с великолепной наигранной наивностью заявила Минкс, и Гарстон рассмеялся.
   Они удобно устроились на диване.
   – В Ламбете все в порядке?
   – Конечно.
   Гарстон не сумел сдержать облегченного вздоха, но Минкс, казалось, ничего не заметила.
   – Лью в прекрасном настроении...
   – У тебя не было с ним осложнений... из-за меня?
   – Что ты! Он думает, мы просто друзья. – Минкс презрительно рассмеялась. – Как он говорит сам, мужчины – идиоты.
   – И однако он чертовски хорошо информирован. К примеру, тут же узнал, что я купил Звезду...
   – Не может быть!
   Минкс была прекрасной актрисой, и Гарстон, не отличавшийся особой проницательностью и к тому же сильно влюбленный, поверил в искренность ее удивления.
   – Как же ему это удалось? Но знаешь, Мэтью, ты наверняка сам виноват – очень уж любишь поболтать! Тебе следовало бы держаться осторожнее. Мне кажется, ты чем-то озабочен и плохо выглядишь. Что-нибудь случилось?
   – Да... небольшое приключение... этой ночью у меня был гость... Ты ни за что не догадаешься, кто!
   – Готова биться об заклад – женщина, – с очаровательной гримаской сказала Минкс.
   – А вот и нет! Барон!
   – Какой барон?
   – Да грабитель же! Когда в Лондоне говорят: "Барон", уверяю тебя, комментарии не требуются... Я, конечно, не стал сдавать беднягу в полицию... и отпустил на все четыре стороны!
   На сей раз Минкс не пришлось разыгрывать удивления. Она слишком хорошо знала своего Гарстона, чтобы заподозрить его в благородстве и великодушии! Тщеславный, как павлин, Мэтью моментально бы возгордился поимкой такой важной птицы и ни за что не упустил бы случая покрасоваться. Стало быть, Барон освободил себя сам. И это он заставил Гарстона назвать адрес в Баттерси!
   – Как это безумно интересно, дорогой! Расскажи-ка мне все подробно!
   Минкс посмотрела на Гарстона с таким восхищением, что счастливый и польщенный поклонник тут же принялся излагать свою версию.

* * *

   – Так это мерзавец Гарстон выдал наш адрес Барону, – задумчиво проговорил Грюнфельд. – А через час мне позвонил Мэннеринг. Более чем странное совпадение!
   – Совсем не странно! – Лаба вдруг утратил всю свою невозмутимость. – Ваш таинственный Барон – не кто иной, как Мэннеринг, только и всего!
   – Ты бредишь! Это невероятно!
   – Почему? Такое предположение объясняет множество несообразностей: к примеру, Леверсона... Я вам уже говорил, в Мэннеринге есть что-то непонятное. Патрон, позвольте мне пошарить у него, уверен, я найду какое-нибудь доказательство, и вы убедитесь, что я прав.
   – Идея недурна, – согласился Грюнфельд.
   Он сидел на диване рядом с Минкс и машинально играл ее пальцами.
   – Какая бессмыслица! – возмутилась молодая женщина. – Мэннеринг принят в самом лучшем обществе, всем известна его связь с дочерью министра...
   – Это доказывает только, что он очень крепкий орешек, – упрямо сказал Лаба.
   – Хорошо, что ты мне напомнила, Минкс... ты должен следить за мисс Фаунтли, Лаба. Если мы получим доказательство, что Барон – это Мэннеринг, то сможем шантажировать эту куклу сколько душе угодно. Ее отец сказочно богат.
   – Но ведь меньше чем через сутки Мэннеринга не будет на свете!
   – Вот и видно, что ты не знаешь женщин. Тем ревностнее она станет оберегать его память... Ты пойдешь вместе с Лаба, Минкс. Он оставит тебя у Мэннеринга, а сам побродит где-нибудь неподалеку. Постарайся выяснить, собирается ли Мэннеринг уходить из дома и когда. А лучше всего прихвати его с собой. Я не двинусь с места, так что потом приходи сюда. Да, чуть не забыл. Мэтью ни о чем не догадывается?
   – О, ни капельки. Я сказала, что вечером ты позовешь его в Ламбет смотреть новую партию товара.
   – Ты знаешь, что больше его не увидишь?
   Минкс молча пожала плечами.
   – Он будет недоволен, – заметил Лаба.
   – Ты меня не понял... Его никто больше не увидит. Этот осел давно уже действует мне на нервы! И получает слишком много денег за ничтожный труд. А если в довершение всего он вздумал вести двойную игру... Право же, Гарстон был слишком глуп... дурачить его даже не доставляло удовольствия...
   – С Мэннерингом, вероятно, так просто не получится, – утешил его Лаба. – Ну что ж, пойдемте, Минкс...
   Через пять минут Лаба, Минкси Арамбур вышли из дома номер 18 по Лорлер-драйв. Улица была пустынна. Только старый нищий подбирал окурки рядом с мусорным бачком, что-то бормоча себе под нос. Трио уселось в черный "ягуар" и быстро исчезло из виду. Оборванец проводил взглядом машину: из-под грязного фетра ясно глядели удивительно светлые голубые глаза, а на правой щеке белел шрам.

* * *

   Расставшись с Клайтоном, Джон вернулся на Кларедж-стрит. Около шести Лорна сообщила, что Мари-Франсуаза благополучно доставлена в замок Фаунтли.
   – Мама находит ее очаровательной, впрочем, я тоже. Бедная девочка!
   – Постарайтесь внушить ей доверие, Лорна, и вызвать на откровенность. Я уверен, она мне не все рассказала. А как вам понравились близнецы?
   – Ребята что надо. Сейчас они на кухне показывают горничным фокусы, восхваляя местную ветчину и пиво. А меня они предупредили, что будут следовать за нами по пятам. Я надеялась обескуражить их, сообщив, что каждый божий день два часа катаюсь верхом, но ваши близнецы говорят, что обожают лошадей! Где вы их откопали?
   – Это претенденты на руку Джанет. Не отходите от Мари-Франсуазы ни на шаг, дорогая. Я все-таки не совсем спокоен. Черт! Нам пора прощаться – опять звонят в дверь. Можно подумать, они нарочно выбирают то время, когда я разговариваю с вами.
   – Шесть часов – время хорошеньких женщин!
   – Ну а я готов спорить, что это Билл или Тяжеловес.
   С револьвером в руке Джон приоткрыл дверь и с изумлением воззрился на смеющуюся Минкс.
   – Какой очаровательный прием! Я внушаю вам такой страх?
   Убедившись, что за дверью больше никого нет, Мэннеринг впустил молодую женщину.
   – Когда вы одна – нет. Но ваши друзья слишком грубоваты на мой вкус.
   – О, мои друзья... – вздохнула Минкс.
   – Грюнфельд вернул вам свободу?
   – Да... я ему потребовалась для одного дела. – Минкс выразительно поморщилась. – Я пришла поговорить с вами откровенно, Мэннеринг. Я готова на что угодно, лишь бы избавиться от Лью и его банды. Вы в тот вечер все верно угадали. Но это трудно.
   Молодая женщина умолкла, словно не решаясь говорить. Джон пришел на помощь.
   – Это он снабжает вас кокаином, не так ли?
   – Вы совершенно правы.
   Джон удивленно посмотрел на нее. И куда подевалась вамп, явившаяся соблазнить его, или та полубезумная женщина, валявшаяся в ногах у Грюнфельда? Сейчас перед ним сидела приятная молодая дама. Она говорила спокойно и без тени кокетства.
   – Вы один можете мне помочь!
   – Ну... как торговец наркотиками я немногого стою!
   – Как знать! Дело в том, что именно вы можете добыть мне все, что требуется. Я знаю, где кокаин, но взять его самой у меня не хватает духа.
   – Он в Ламбете?
   – Нет, того адреса я не знаю. Это в Баттерси, на Лорлер-драйв, 18. У Грюнфельда там огромный склад.
   Минкс решительно посмотрела Джону прямо в глаза.
   – Предлагаю вам сделку: я помогу вам войти в дом в Баттерси. Я там живу, а Грюнфельд никогда не бывает там по ночам. Вы берете кокаин и отдаете его мне.
   – А что я получу взамен? – удивленно спросил Джон.
   – Четыре бриллиантовых Звезды, – спокойно ответила Минкс.
   Джон на секунду замер, потом расхохотался.
   – Мне следовало бы догадаться об этом раньше! У кого же еще они могли быть, кроме вас! Честное слово, сделка меня очень интересует...
   – У вас есть бумага и карандаш? Я нарисую план дома, – весело подмигнув, сказала Минкс.

* * *

   Грюнфельд с довольным видом разглядывал "малое снаряжение Барона", которое Лаба разложил перед ним на столе.
   – Газовый пистолет... белая маска... как видите, я не ошибся!
   – А что у тебя, Минкс?
   – Сегодня в полночь Мэннеринг появится в Баттерси...
   – Отлично. К этому времени все будет готово, Лаба?
   – О да, времени более чем достаточно, патрон!
   – Что ж, остается только ждать...
   Грюнфельд замолчал и зловеще улыбнулся. Минкс содрогнулась.
   – Не смотри так, Лью. Ты похож на кошку, которая поджидает птичку.
   – Не лезь в то, что тебя не касается, сумасбродка! А вообще-то ты не ошиблась: я действительно поджидаю птичку... и какую птицу!

17

   Джон проводил Минкс к модистке, у которой та якобы собиралась взять шляпку. Но шляпка, естественно, оказалась не готова, и пришлось долго ждать. Потом Джон посадил молодую женщину в такси – она возвращалась в Баттерси, а сам в прекрасном настроении отправился домой. Наконец-то он доберется до бриллиантов... а главное, сможет сдать Грюнфельда в полицию!
   Без всякого сомнения, на Лорлер-драйв, 18 Джон найдет достаточно доказательств, чтобы надолго упрятать своего врага за решетку если не за убийство ла Рош-Касселя, то хотя бы за торговлю наркотиками. Откровенность Минкс в конце концов убедила Мэннеринга. Какое-то время он сомневался, зная, с какой виртуозной легкостью лгут наркоманы. В сущности, вполне возможно, что всю эту историю от "а" до "я" инсценировал Грюнфельд. Однако, поразмыслив, Джон счел поступок молодой женщины вполне естественным и решил, что ей можно доверять.
   Он открыл дверь своей квартиры и с удивлением потянул носом воздух: к привычному запаху легкого табака и лаванды примешивался какой-то посторонний дух...
   – Что я за идиот! Это же "Мисс Диор". Минкс призналась, что это ее духи.
   Но объяснение его не вполне удовлетворило, тут явно есть что-то еще... волна крепкого сигарного табака. Но Минкс не курила! Насторожившись, Джон вынул из кармана револьвер и обошел всю квартиру, поднимая каждую занавеску, заглядывая во все шкафы... Никого! И тут он вздрогнул: на кафеле ванной, у самого резервуара лежал окурок. Джон поднял его – "Голуаз"!
   Джон бросился к потайному ящику, где хранил "снаряжение Барона". Пусто! Мэннеринг свирепо выругался. Когда он мыл руки до прихода Минкс, окурка на полу точно не было. Кто же, черт возьми, мог явиться к нему с обыском? Полиция? Маловероятно – тогда он обнаружил бы здесь торжествующего и огорченного Билла с браслетами в руках... Скорее, Грюнфельд... Но почему? Каким образом Грюнфельд мог рассчитывать найти "снаряжение Барона" у Джона Мэннеринга? И в таком случае, не знала ли Минкс о его планах и не было ли ей поручено увести Джона из дома?
   Сердитый и слегка встревоженный, Мэннеринг решил, что первым делом надо вернуть домой комплект, унесенный на Фуллер Мэншнс, тем более что Бидо, возможно, заходил туда и оставил записку.
   Не теряя времени, Джон вышел из дома и, убедившись, что за ним не следят, через десять минут прибыл на Фуллер Мэншнс. Он открыл дверь и в изумлении застыл на пороге: посреди комнаты, направив ему в грудь дуло маленького, но все же достаточно опасного револьвера, стоял Бидо.
   – Руки вверх! Быстро! – спокойным и твердым голосом приказал француз.
   На секунду у Джона мелькнула мысль, что Бидо его разыгрывал и на самом деле работает на Грюнфельда, но он быстро понял, в чем дело: Бидо знал только мистера Мура и никак не ожидал, что в мастерскую вместо старого господина явится элегантный и привлекательный молодой человек. И француз тотчас подтвердил его предположение.
   – Что вам здесь надо? – спросил он. – Придется вам подождать хозяина. Он сам разберется, что к чему.
   Джон расхохотался и заговорил тем низким вульгарным голосом, который Бидо слышал накануне.
   – Ну что, Бидо, вы, значит, думаете, мы можем тратить время на ерунду?
   – Боже мой! – воскликнул ошарашенный француз, опуская руку. – Барон? Не может быть...
   – Вот именно, дорогой мой, Барон... но, так сказать, по-домашнему. В шкатулке, которая, если вы ее не трогали, должна быть в ванной, можете поискать толстые щеки и ужасные зубы вчерашнего господина...
   – Но ваш голос?
   – Я два года учился у лучших лондонских актеров. Если хотите, представлю благородного идальго, немецкого профессора или французского портного. Или, еще лучше, Гарстона. Впрочем, Гарстона вы уже слышали. Но почему вы здесь, не в упрек вам будет сказано?
   – Я хотел поговорить с вами, сэр. Того человека, который познакомил меня с Гарстоном, я не нашел, зато решил взглянуть на дом в Баттерси...
   – Хорошая мысль. И что же?
   – Я видел, как оттуда вышла красотка с фотографии... ну, помните, с той, что была в бумажнике Гарстона?.. Так вот, с ней были Лаба и ее приятель.
   – Она живет в Баттерси, Бидо, так что это вполне естественно.
   – А, ну тогда ладно, – француз казался совершенно сбитым с толку, но быстро пришел в себя. – Может, это и естественно, но на вашем месте я бы поостерегся.
   – Ваш совет пришелся как нельзя более кстати, мой друг. Эта женщина только что была у меня и пригласила на довольно интересную вечернюю прогулку.
   – Не хочу вмешиваться в то, что меня не касается, сэр, но я бы не пошел!
   – Откровенно говоря, я сейчас взвешивал все "за" и "против"... Пойдемте-ка опрокинем по стаканчику, и вы мне скажете свое мнение...
   Внимательно выслушав Джона, Бидо категорически заявил:
   – Они расставили вам ловушку, сэр!
   – Очень возможно. Сейчас узнаем...
   Он взял телефон и набрал ном ер Грюнфельда в Баттерси.
   – Мистера Грюнфельда нет, сэр, – отозвался бесстрастный голос. – А кто его спрашивает?
   – Не может быть! Пойдите-ка разыщите его да скажите, что тот, кто звонит, отказался назвать свое имя. Увидите, как он заспешит!
   Джону не ответили, но через несколько секунд в трубке послышался голос Грюнфельда. Он звучал торжествующе.
   – Мэннеринг, я полагаю? Или вас лучше называть другим именем?.. Думаю, теперь мы на равных. Вы грозились выдать меня полиции... А теперь я могу отплатить вам той же монетой!
   – Когда вам надоест говорить загадками, я, может быть, пойму, в чем дело.
   – И правда, у нас нет времени играть в кошки-мышки. Я послал сегодня кое-кого к вам и теперь прекрасно знаю, кто вы такой. И не просто знаю – у меня есть доказательства!
   – Пф! – презрительно фыркнул Джон. – Кусочек тряпки и старая железяка!.. Это можно добыть на любой толкучке... и ваше слово против моего: слово убийцы против слова очаровательного и, как всем известно, порядочного молодого человека. У вас ни единого шанса! Тем более, что вряд ли у вас хватит наглости призвать в свидетели Лаба, которого разыскивают по обвинению в трех убийствах, или Минкс, по уши напичканную кокаином! Поверьте мне, Грюнфельд, вы вытянули карту, которая немногого стоит! Кстати, о Минкс. Какая замечательная актриса! И она, право же, сделала все возможное, чтобы заманить меня в вашу ловушку сегодня вечером. Но вам стоило бы выбрать крючок потоньше!
   Джон явственно услышал сокрушенный вздох Грюнфельда и понял, что попал в точку.
   – Так что можете не готовить мне торжественную встречу... Но, будьте любезны, скажите: насчет Звезд все ерунда? У Минкс их нет?
   – Разумеется, нет, – подавленно пробормотал Грюнфельд. И Джон решил продолжить наступление.
   – Слушайте, Грюнфельд, раз уж вы знаете, кто я, может, нам стоит сыграть в другую игру? Джон Мэннеринг не мог вступить с вами в сговор, а для Барона... все по-другому. Что вы об этом думаете?
   В голосе Грюнфельда слышался почти восторг:
   – Наконец-то вы заговорили разумно! Вам все еще хочется получить бриллианты?
   – Да. Даже больше, чем когда-либо. Тогда вот что я вам предлагаю: вы оставляете меня в покое, а я, как только найду Звезды, сразу дам вам знать. Думаю, цель уже не за горами. Это вам подходит?
   – Идет! Если только не будете жульничать!
   – Уверяю вас, я буду действовать честно: у меня нет ни малейшего желания, чтобы сюда нагрянула полиция. К тому же, – с величайшим добродушием заметил Джон, – хочу уточнить еще один пункт: вам, вероятно, известно, что Барон еще никогда никого не убивал, но я, ни секунды не колеблясь, избавлю общество от такой акулы, как вы, если только вы попытаетесь передернуть карты! Запомните это хорошенько, а теперь – привет. Сегодня вечером меня звали на прием, а я уже опаздываю.
   – Договорились. Завтра я вам позвоню, и мы обговорим окончательные условия.
   Джон повесил трубку и, улыбаясь, повернулся к Бидо.
   – Мы квиты. Без вас я бы, наверное, попался...
   – Никогда не следует доверять женщине, сэр, поверьте моему опыту.
   – Было бы чертовски любопытно узнать, какого рода прием готовил мне Грюнфельд!
   – Это очень просто, сэр. Надо пойти и посмотреть.
   – Можете поверить, именно это я и собирался сделать. Грюнфельд теперь, должно быть, не сомневается, что я отказался от мысли нанести ему визит. А мне бы хотелось получить обратно "снаряжение Барона", взглянуть на кокаин, о котором говорила Минкс, и по возможности выяснить адрес в Ламбете. Кроме того, было бы просто досадно не воспользоваться планом, так любезно нарисованным маленькой мерзавкой! Она сделала даже набросок сигнальной системы! Вы будете ждать меня здесь, Бидо.
   – Нет, сэр, – спокойно ответил француз. – Я знаю, что Барон всегда работает в одиночку, но вы можете сделать исключение на сегодняшний вечер! Если вы найдете наркотики или важные бумаги, вдвоем гораздо легче их унести... это не так удобно тащить, как драгоценности. И еще: вы ведь хотите, чтобы я работал на вас, так испытайте меня! А для начала я сварю кофе. Вы пока подумайте. Но, прошу вас, сэр, возьмите меня с собой!
   Джон пожал плечами и улыбнулся.
   – Как хотите, Бидо. Но предположим, Грюнфельд не отменил своих милых распоряжений... Вы готовы рискнуть вместе со мной?
   – Вполне!
   И Бидо отправился варить кофе.
   Часов в десять вечера Грюнфельд приехал в Ламбет и сразу же вызвал к себе Лаба.
   – Ты привез мне Гарстона?
   – Он в комнате номер три... и не очень спокоен, должен сказать... А я возвращаюсь в Баттерси и подключаю установку.
   – Нет. Я передумал. Во-первых, от твоей установки все равно будет мало толку: Мэннеринг не явится. Либо он умнее, чем я думал, либо Минкс скверно справилась с работой. Во всяком случае, он сразу раскусил, в чем дело.
   Лаба грубо выругался, а Грюнфельд продолжал:
   – А во-вторых, я подумал и решил, что Мэннеринг может принести нам пользу. Он признал, что он Барон. А если в Англии есть человек, способный найти Звезды, то это именно он. Мы заключили договор: он оставляет нас в покое, а я продаю ему бриллианты, если нахожу их первым. Ты, конечно, понимаешь, что я тут же верну их обратно... тогда-то и настанет время пригласить его в Баттерси.
   Лаба вздохнул и протянул ему распечатанное письмо.
   – Вам бы стоило заделаться дамой-патронессой благотворительного общества. Вы просто образец доверчивости! Мэннеринг в очередной раз обвел вас вокруг пальца. Знаете, где крошка ла Рош-Кассель? У мисс Фаунтли в Хемпшире! И в компании двух крепких телохранителей! Ну-ка почитайте...
   Грюнфельд рассмеялся.
   – Ох уж этот чертов Мэннеринг! Но ты ошибаешься, он не провел меня, Лаба, совсем наоборот: теперь мы знаем, где найти обеих кукол, и одним махом возьмем двух зайцев! Как только мисс Фаунтли попадет к нам в руки, мы можем больше не опасаться Мэннеринга. Подготовь похищение к завтрашнему утру. Я и отсюда вижу, что такое замок в Хемпшире: вокруг, должно быть, ни души. А теперь спущусь-ка я поболтать с нашим приятелем Гарстоном!