Страница:
Дела у «нашего» богатыря шли не так гладко, как ему бы хотелось. А именно, едва он скрестил меч с противником, как его отбросило, словно он сунул клинок в розетку. Присмотревшись, я увидела, что по лезвию меча Акра бегут маленькие искорки. О-о, да тут без магии не обошлось.
– Пожалуй, надо бы уравнять шансы, – сообщила я Нашке. – А то так нечестно.
– А у тебя получится? – поинтересовалась Наташа. – До сих пор колдовство у тебя бывало сугубо спонтанным…
– Пробьемся!..
Я попробовала напрячь свое подсознание, поскольку сознание не хранило решительно никаких сведений о том, как надо колдовать. В правой ладони закололо – подсознание явно предпочитало работать напрямую с конечностями, не загружая мозг лишними проблемами. «Ну и ладно!» – подумала я, сжимая ладонь, а затем вновь раскрывая ее в направлении драки.
Эффект, как и прежде при моем колдовстве, был неожиданный, даром что я решительно не знала, чего ожидать. При очередном столкновении мечи обоих бойцов заискрили и намертво срослись лезвиями. Оба поединщика какое-то время тянули их каждый на себя, а затем бросили бесполезную железку и сошлись врукопашную.
Тут уже преимущество Сухожила было налицо, причем во всех смыслах. От первых ударов Акр еще уклонился, но его собственные тычки имели успех не больший, чем если бы он вздумал избивать крепостной зубец. Пока илинеонец тряс кистью, отбитой о могучую грудь противника, Сухожил закатал ему выдающийся хук справа и с первого попадания отправил в нокаут.
Ахейяне разразились криками и аплодисментами.
– Й-ес! – сказала у меня над ухом Нашка.
– Тебя так колебало, кто из них победит? – спросила я. – Уж не в детство ли ты впадаешь, золото мое? Глядишь, так и бокс по телевизору смотреть начнешь! А там и до футбола недалече…
Акра тем временем привели в себя с помощью ведра воды. Илинеонец очухался, и было видно, что он мрачнее тучи (в прямом смысле тоже – на его физиономии успел налиться лиловый фингал). Вороной конь подошел было к хозяину, но, посмотрев на него, остановился и глумливо заржал. Акр показал коню кулак. Я хотела было спереть под шумок сращенные моим колдовством мечи, но тут к нам подошел Лотан.
– Девочки, сдается мне, сейчас самое время тихонечко отчалить, не прощаясь. Полагаю, наши консультативные функции можно считать вполне исчерпанными в объеме платы за проезд.
– Ну, ты загнул, – отозвалась я. – Но сваливать – хоть сейчас, всегда пожалуйста.
Наташа неодобрительно надулась, но спорить не стала, и мы начали пробираться к нашему шатру.
– Надо еще найти Кро, – неожиданно вспомнил Лотан.
– Может, ну его? – спросила Нашка. – Ему здесь будет хорошо, навоюется на всю остатнюю жизнь…
Но Кро нашел нас сам, причем в сопровождении довольного Итакия.
– Отлично, что вы все здесь, – обратился к нам тысячник. – Сейчас мы славно погуляем.
– Нет, нет, – отозвался Лотан, – если ты помнишь, мы нанимались только как военные консультанты, и мы как раз собирались…
– Да нет, – отмахнулся Итакий, – в прямом смысле гулять будем. Сухожил перед поединком поставил условие, что проигравшая сторона поит из своих запасов победившую.
– То-то у Акра был такой мрачный вид, – сообразила я.
Итакий согласно кивнул.
– Так что прошу всех за мной; если вы не заметили, там уже выкатывают бочки. Хе?хе, это те самые, что наша галера привезла. Тогда это особенно хорошо – урожай в том году был прекрасный, и за качество я отвечаю.
– А нельзя, – поинтересовалась Нашка, – взять город, пока они бочки выкатывают? Или… О! Напоить их допьяна, а потом связать и взять город!
– Нет, нет, – искренне возмутился Итакий. – Это же будет не по правилам! Не по понятиям, так сказать. И считаться не будет. Я же объяснял…
– Тусик, ты что, не понимаешь – так нельзя, – с деланым возмущением сказала я. – Так ЗДЕСЬ не делают.
– Почему же не поняла? Не по понятиям – все ясно.
И недоумевающая Нашка потащилась за нами к спешно составляемым импровизированным столам.
Вообще-то я плохо пьянею. В том смысле, что гибкость мыслей и речей у меня может случиться фантастическая, но до состояния «морда в кальмарах» я не доходила никогда, даже мешая водку с «клюковкой». Хотя такую зверскую диверсию в отношении моего организма я предпринимала всего один раз. Ощущение килограмма гвоздей в желудке мне не понравилось. Поэтому впредь я предпочитала гробить свою печень полусладким красным и его могла выпить очень много. Наверное, с геномом повезло. Мои соседи по столу таких тонкостей не знали и с непреходящими кто тревогой (Лотан), кто восхищением (Итакий) наблюдали за моей борьбой с «зеленым змием». Кстати, «змий» у ахейян был весьма сладенький и вроде бы легкий, но, похоже, коварный, как моя любимая «Маргарита».
– Вы таки пьете, милая ведьма, прямо как моя матушка, щоб она была здоровая, – сообщил тысячник. – Вот уж могла бочонок медовухи одна уговорить. Сейчас-то, конечно, годы уже не те… Вправду говорят, что лиса выпивкой не возьмешь.
– Та щоб мы уси так здоровы были, чтобы уговорить бочонок медовухи. – Я подняла кубок.
Мы с тысячником чокнулись.
– Если за некоторыми лисами, не будем тыкать пальцем, попрутся местные знатоки женского пола, я не гарантирую, что буду прикрывать их своим бренным телом, – прошипел Лотан в другое мое ухо.
– Спокойно, парниша, – ухмыльнулась Нашка, чьи три четверти армянской крови позволяли ей пить все, что горит, – мы с Рене еще не так зажигали. Будь спок.
Не думаю, что Лотана она убедила, но, видя, что мы действительно пока ни на кого не бросаемся и под стол тоже не сползаем, он позволил себе несколько расслабиться и воздать должное местным виноделам.
А вот кто точно расслабился, так это Кро. В отличие от Нашки или меня, он с зеленым змием враждовал, как в предыдущей своей карьере драконоборца – с чудовищами, то есть до смерти, но постоянно проигрывал. Впрочем, на общем фоне он пока вел себя достаточно тихо. Я только отметила, что в глазах у парня появился странный нехарактерный блеск, но идентифицировать его не стала.
Дальнейшее веселье смешалось в один большой котелок каши. Как будто были танцы и песни с народной музыкой, где мы с Нашкой действительно по-черному зажгли. Кажется, репертуар Русланы пошел на ура. Потом я с пеной у рта что-то втирала все еще восхищенному Итакию. Что – хоть убей не помню, наверное, что-то о справедливом мироустройстве. В какой-то момент я поняла три вещи: если я сейчас не заткнусь, то к утру у меня голос сядет окончательно, потом жутко хочется жрать, а еда вся так некстати исчезла в бездонных глотках бравых ахейян, и последнее – я начала трезветь, и у меня заболела голова. Я оглядела жалкие остатки собрания: моих спутников нигде не было. Судя по всему, они в какой-то незамеченный мною момент отвалили в наш шатер. Вероятно, совместными силами поволокли Кро на боковую. Народ спешно распадался на пьяные кучки (преимущественно пары).
Мрачный прогноз Лотана попытался оправдаться, когда среди тех, кто еще держался на ногах, обозначились поклонники лисьей породы. Ребят пришлось вежливо отшить, трагичным шепотом рассказав про дико ревнивого жениха, который вот уже одного убил, а двоих кастрировал только потому, что они косо посмотрели на мои коленки, а поскольку он еще и колдун ужасный, нет никакого шанса, что он не узнает об адюльтере. Поклонники, несмотря на замутненное сознание, впечатлились, выразили соболезнования и отвалили. А я получила возможность сосредоточиться на задаче устранения разноцветных звездочек перед глазами.
На реке мне свезло – никого по берегам не наблюдалось. Меньше всего мне хотелось засвидетельствовать или нарушить чей-то устоявшийся интим. Впрочем, вода оказалась ледяной и купаться я передумала, ограничившись полусимволическим плесканием водой на рожу. Одурь несколько сошла, ровно настолько, чтобы я смогла присесть на прибрежный камушек и посозерцать речной простор с отражающимися в нем звездами. Я даже, вспомнив летнее Подмосковье вместе с несостоявшейся дачей, попробовала поискать знакомые созвездия. Однако я безнадежно путалась и в звездном небе родной реальности, а тут звезды выстроились в порядке, мне вовсе не знакомом. Поэтому я сдалась и ограничилась бездумным созерцанием.
Река катила свои воды, равнодушная к людским глупостям и порокам, слегка серебрясь в свете взошедшей луны, но в отдалении сливаясь с темнотой противоположного берега и далее с небесным сводом. Водная поверхность шла мелкой рябью над бесчисленными отмелями, а потому не отражала звезд, да и луна у нее выходила довольно абстрактная и мало напоминающая оригинал. Вблизи незаметные в темноте волны с легким, но отчетливо различимым в тишине ночи шорохом набегали на песок.
Я вздохнула полной грудью, пытаясь выгнать из легких остатки винных паров. Рядом со мной кто-то тоже печально вздохнул. Я вздрогнула, быстро обернулась и увидела над своим плечом голову с коротким хоботком и грустными глазами. Тапиролама, вероятно отпущенная попастись, с полминуты созерцала меня, а затем прошла к воде. Я порылась в памяти, разглядывая темную массу звериного зада, и затем вспомнила, где видела таких странных зверей – они были в культовом «Ледниковом периоде», дивидюху с которым я купила себе полгода назад. Да, когда я теперь посмотрю видео, да и посмотрю ли вообще?..
Почему-то с приходом животины мною овладело смутное беспокойство. Я ощутила присутствие чего-то, но никак не могла понять – дружественного или враждебного. Тапиролама продолжала хлюпать речной водой, но ее контуры смазались, потеряли четкость, растворяясь в темноте. Смазался и звездный свод, а вот отражения звезд вдруг проявились, словно кто-то разгладил речную поверхность. Ну, положим, не всех звезд. Но две яркие звезды смотрели на меня, едва подрагивая на воде. Да звезды ли? Больше похоже на глаза, внимательные, рассматривающие меня с неподдельным, хотя и несколько холодным интересом.
– Лиса, – сказал Голос, – ты найдешь подсказки на Черном озере, но путь твой продлится и далее, пока не достигнешь цели. Служи, как служишь, – и обретешь то, что ищешь.
– А что я ищу-то? – почти машинально спросила я.
– Враг идет по твоему следу, – произнес Голос, игнорируя мой вопрос– Потомок тех, кто так и не осознал правды.
Звезды-глаза мигнули и пропали, когда хоботастая туша у реки сместилась, закрыв их от меня. А я внезапно осознала, что Голос был моим собственным. По крайней мере, слова его вылетали из моих уст. Ну вот, приехали, допилась до белой горячки и бесед с самой собой! Я решительно встряхнулась и поднялась на ноги, пытаясь прийти в себя, но тут спокойную ночь пронзил яростный вопль. Нашкин.
В нашем шатре я застала сцену, достойную запечатления: взъерошенная злая подруга меряет шагами шатер, Лотан на моем топчане корчится от хохота, от Кро видны только пятки, торчащие из горы каких-то обломков и разнообразного хлама у дальней стенки шатра.
–ТЫ ПРЕДСТАВЛЯЕШЬ?!!! – возопила подруга, увидев меня. Голос ее от волнения стал значительно выше и больно резанул по моим чувствительным ушам.
– Не представляю, – буркнула я, схватившись за виски.
– КОНЕЧНО, НЕ ПРЕДСТАВЛЯЕШЬ! ОН КО МНЕ ПРИСТАВАЛ!!!
– Кто, Лотан?! – удивилась я.
Лотан перестал смеяться и уже собрался открыть рот для оправдания, но Нашка его опередила:
– НЕТ!!! ТВОЙ ПРОТЕЖЕ, МЛЯ!!!
– Кро?! – поразилась я.
Речь даже не о том, что рыцарь раньше не делал в наши стороны никаких поползновений, просто на первый и даже на второй взгляды в нем вообще нельзя было заподозрить наличия гормонов. Я посмотрела на молчаливые ноги Кро, потом перевела укоризненный взгляд на дракона.
– Лотан, я понимаю, когда ты отказался защищать мою честь…
Дракон, видимо устав смеяться, откинулся на одеяло и вздохнул.
– Да не успел я, – ответил он, – на секунду оставил их вдвоем… И вдруг она как заорет и как вмажет ему… Как он теперь будет с дамами общаться? Бедолага…
– Бедолага?!! – яростно взвизгнула Нашка. – Да у него от алкогольного допинга спермотоксикоз начался!! Какого лешего пить, если не умеешь?!!
– Да ладно тебе, – пробормотала я, – ты у нас девушка видная, можно подумать, что к тебе в первый раз пристают.
– Да, не в первый! – рявкнула она. – А если бы я уже уснула?!! А если бы я его убила?!
– Ну не убила же, – зевнула я. – Лотан, брысь с моей лежанки, у тебя своя есть!
– Нету, – трагично сообщил дракон, но с моего одеяла все же сместился. – Она пала жертвой Наташиной морали. Такие хлипкие кровати у ахейян – ужас.
– При чем тут мораль… – уже на обычном уровне децибел сказала Нашка. – Лотан, ты можешь лечь на кровать Кро. Она все равно ему не понадобится.
В диалог вступил объект обсуждения, оглушительно захрапев.
– Ну вот, – сокрушенно сказала Нашка, – теперь я не усну.
– Как угодно… – пробормотала я.
Меня хватило только на то, чтобы снять сапоги и куртку и упасть мордой в подушку. Не забыв, однако, пристроить рядом с изголовьем арбалет Зеона. Впрочем, целиком провалиться в сон мне мешала незатухающая перепалка Лотана и Нашки:
– Я не хочу спать рядом с ним… Вдруг он проснется!
– А я не хочу спать между вами, от него перегаром разит…
– Какой у нас чувствительный нос, его бы да на службу обществу…
– Подарить тебе пояс смирения?
– Свинья!..
– Стерва!..
–ЗАТКНИТЕСЬ ВЫ ОБА! – рявкнула я. —Пристрелю обоих!
Оппоненты, ворча, поделили одеяла и наконец разошлись.
9
– Пожалуй, надо бы уравнять шансы, – сообщила я Нашке. – А то так нечестно.
– А у тебя получится? – поинтересовалась Наташа. – До сих пор колдовство у тебя бывало сугубо спонтанным…
– Пробьемся!..
Я попробовала напрячь свое подсознание, поскольку сознание не хранило решительно никаких сведений о том, как надо колдовать. В правой ладони закололо – подсознание явно предпочитало работать напрямую с конечностями, не загружая мозг лишними проблемами. «Ну и ладно!» – подумала я, сжимая ладонь, а затем вновь раскрывая ее в направлении драки.
Эффект, как и прежде при моем колдовстве, был неожиданный, даром что я решительно не знала, чего ожидать. При очередном столкновении мечи обоих бойцов заискрили и намертво срослись лезвиями. Оба поединщика какое-то время тянули их каждый на себя, а затем бросили бесполезную железку и сошлись врукопашную.
Тут уже преимущество Сухожила было налицо, причем во всех смыслах. От первых ударов Акр еще уклонился, но его собственные тычки имели успех не больший, чем если бы он вздумал избивать крепостной зубец. Пока илинеонец тряс кистью, отбитой о могучую грудь противника, Сухожил закатал ему выдающийся хук справа и с первого попадания отправил в нокаут.
Ахейяне разразились криками и аплодисментами.
– Й-ес! – сказала у меня над ухом Нашка.
– Тебя так колебало, кто из них победит? – спросила я. – Уж не в детство ли ты впадаешь, золото мое? Глядишь, так и бокс по телевизору смотреть начнешь! А там и до футбола недалече…
Акра тем временем привели в себя с помощью ведра воды. Илинеонец очухался, и было видно, что он мрачнее тучи (в прямом смысле тоже – на его физиономии успел налиться лиловый фингал). Вороной конь подошел было к хозяину, но, посмотрев на него, остановился и глумливо заржал. Акр показал коню кулак. Я хотела было спереть под шумок сращенные моим колдовством мечи, но тут к нам подошел Лотан.
– Девочки, сдается мне, сейчас самое время тихонечко отчалить, не прощаясь. Полагаю, наши консультативные функции можно считать вполне исчерпанными в объеме платы за проезд.
– Ну, ты загнул, – отозвалась я. – Но сваливать – хоть сейчас, всегда пожалуйста.
Наташа неодобрительно надулась, но спорить не стала, и мы начали пробираться к нашему шатру.
– Надо еще найти Кро, – неожиданно вспомнил Лотан.
– Может, ну его? – спросила Нашка. – Ему здесь будет хорошо, навоюется на всю остатнюю жизнь…
Но Кро нашел нас сам, причем в сопровождении довольного Итакия.
– Отлично, что вы все здесь, – обратился к нам тысячник. – Сейчас мы славно погуляем.
– Нет, нет, – отозвался Лотан, – если ты помнишь, мы нанимались только как военные консультанты, и мы как раз собирались…
– Да нет, – отмахнулся Итакий, – в прямом смысле гулять будем. Сухожил перед поединком поставил условие, что проигравшая сторона поит из своих запасов победившую.
– То-то у Акра был такой мрачный вид, – сообразила я.
Итакий согласно кивнул.
– Так что прошу всех за мной; если вы не заметили, там уже выкатывают бочки. Хе?хе, это те самые, что наша галера привезла. Тогда это особенно хорошо – урожай в том году был прекрасный, и за качество я отвечаю.
– А нельзя, – поинтересовалась Нашка, – взять город, пока они бочки выкатывают? Или… О! Напоить их допьяна, а потом связать и взять город!
– Нет, нет, – искренне возмутился Итакий. – Это же будет не по правилам! Не по понятиям, так сказать. И считаться не будет. Я же объяснял…
– Тусик, ты что, не понимаешь – так нельзя, – с деланым возмущением сказала я. – Так ЗДЕСЬ не делают.
– Почему же не поняла? Не по понятиям – все ясно.
И недоумевающая Нашка потащилась за нами к спешно составляемым импровизированным столам.
Вообще-то я плохо пьянею. В том смысле, что гибкость мыслей и речей у меня может случиться фантастическая, но до состояния «морда в кальмарах» я не доходила никогда, даже мешая водку с «клюковкой». Хотя такую зверскую диверсию в отношении моего организма я предпринимала всего один раз. Ощущение килограмма гвоздей в желудке мне не понравилось. Поэтому впредь я предпочитала гробить свою печень полусладким красным и его могла выпить очень много. Наверное, с геномом повезло. Мои соседи по столу таких тонкостей не знали и с непреходящими кто тревогой (Лотан), кто восхищением (Итакий) наблюдали за моей борьбой с «зеленым змием». Кстати, «змий» у ахейян был весьма сладенький и вроде бы легкий, но, похоже, коварный, как моя любимая «Маргарита».
– Вы таки пьете, милая ведьма, прямо как моя матушка, щоб она была здоровая, – сообщил тысячник. – Вот уж могла бочонок медовухи одна уговорить. Сейчас-то, конечно, годы уже не те… Вправду говорят, что лиса выпивкой не возьмешь.
– Та щоб мы уси так здоровы были, чтобы уговорить бочонок медовухи. – Я подняла кубок.
Мы с тысячником чокнулись.
– Если за некоторыми лисами, не будем тыкать пальцем, попрутся местные знатоки женского пола, я не гарантирую, что буду прикрывать их своим бренным телом, – прошипел Лотан в другое мое ухо.
– Спокойно, парниша, – ухмыльнулась Нашка, чьи три четверти армянской крови позволяли ей пить все, что горит, – мы с Рене еще не так зажигали. Будь спок.
Не думаю, что Лотана она убедила, но, видя, что мы действительно пока ни на кого не бросаемся и под стол тоже не сползаем, он позволил себе несколько расслабиться и воздать должное местным виноделам.
А вот кто точно расслабился, так это Кро. В отличие от Нашки или меня, он с зеленым змием враждовал, как в предыдущей своей карьере драконоборца – с чудовищами, то есть до смерти, но постоянно проигрывал. Впрочем, на общем фоне он пока вел себя достаточно тихо. Я только отметила, что в глазах у парня появился странный нехарактерный блеск, но идентифицировать его не стала.
Дальнейшее веселье смешалось в один большой котелок каши. Как будто были танцы и песни с народной музыкой, где мы с Нашкой действительно по-черному зажгли. Кажется, репертуар Русланы пошел на ура. Потом я с пеной у рта что-то втирала все еще восхищенному Итакию. Что – хоть убей не помню, наверное, что-то о справедливом мироустройстве. В какой-то момент я поняла три вещи: если я сейчас не заткнусь, то к утру у меня голос сядет окончательно, потом жутко хочется жрать, а еда вся так некстати исчезла в бездонных глотках бравых ахейян, и последнее – я начала трезветь, и у меня заболела голова. Я оглядела жалкие остатки собрания: моих спутников нигде не было. Судя по всему, они в какой-то незамеченный мною момент отвалили в наш шатер. Вероятно, совместными силами поволокли Кро на боковую. Народ спешно распадался на пьяные кучки (преимущественно пары).
Мрачный прогноз Лотана попытался оправдаться, когда среди тех, кто еще держался на ногах, обозначились поклонники лисьей породы. Ребят пришлось вежливо отшить, трагичным шепотом рассказав про дико ревнивого жениха, который вот уже одного убил, а двоих кастрировал только потому, что они косо посмотрели на мои коленки, а поскольку он еще и колдун ужасный, нет никакого шанса, что он не узнает об адюльтере. Поклонники, несмотря на замутненное сознание, впечатлились, выразили соболезнования и отвалили. А я получила возможность сосредоточиться на задаче устранения разноцветных звездочек перед глазами.
На реке мне свезло – никого по берегам не наблюдалось. Меньше всего мне хотелось засвидетельствовать или нарушить чей-то устоявшийся интим. Впрочем, вода оказалась ледяной и купаться я передумала, ограничившись полусимволическим плесканием водой на рожу. Одурь несколько сошла, ровно настолько, чтобы я смогла присесть на прибрежный камушек и посозерцать речной простор с отражающимися в нем звездами. Я даже, вспомнив летнее Подмосковье вместе с несостоявшейся дачей, попробовала поискать знакомые созвездия. Однако я безнадежно путалась и в звездном небе родной реальности, а тут звезды выстроились в порядке, мне вовсе не знакомом. Поэтому я сдалась и ограничилась бездумным созерцанием.
Река катила свои воды, равнодушная к людским глупостям и порокам, слегка серебрясь в свете взошедшей луны, но в отдалении сливаясь с темнотой противоположного берега и далее с небесным сводом. Водная поверхность шла мелкой рябью над бесчисленными отмелями, а потому не отражала звезд, да и луна у нее выходила довольно абстрактная и мало напоминающая оригинал. Вблизи незаметные в темноте волны с легким, но отчетливо различимым в тишине ночи шорохом набегали на песок.
Я вздохнула полной грудью, пытаясь выгнать из легких остатки винных паров. Рядом со мной кто-то тоже печально вздохнул. Я вздрогнула, быстро обернулась и увидела над своим плечом голову с коротким хоботком и грустными глазами. Тапиролама, вероятно отпущенная попастись, с полминуты созерцала меня, а затем прошла к воде. Я порылась в памяти, разглядывая темную массу звериного зада, и затем вспомнила, где видела таких странных зверей – они были в культовом «Ледниковом периоде», дивидюху с которым я купила себе полгода назад. Да, когда я теперь посмотрю видео, да и посмотрю ли вообще?..
Почему-то с приходом животины мною овладело смутное беспокойство. Я ощутила присутствие чего-то, но никак не могла понять – дружественного или враждебного. Тапиролама продолжала хлюпать речной водой, но ее контуры смазались, потеряли четкость, растворяясь в темноте. Смазался и звездный свод, а вот отражения звезд вдруг проявились, словно кто-то разгладил речную поверхность. Ну, положим, не всех звезд. Но две яркие звезды смотрели на меня, едва подрагивая на воде. Да звезды ли? Больше похоже на глаза, внимательные, рассматривающие меня с неподдельным, хотя и несколько холодным интересом.
– Лиса, – сказал Голос, – ты найдешь подсказки на Черном озере, но путь твой продлится и далее, пока не достигнешь цели. Служи, как служишь, – и обретешь то, что ищешь.
– А что я ищу-то? – почти машинально спросила я.
– Враг идет по твоему следу, – произнес Голос, игнорируя мой вопрос– Потомок тех, кто так и не осознал правды.
Звезды-глаза мигнули и пропали, когда хоботастая туша у реки сместилась, закрыв их от меня. А я внезапно осознала, что Голос был моим собственным. По крайней мере, слова его вылетали из моих уст. Ну вот, приехали, допилась до белой горячки и бесед с самой собой! Я решительно встряхнулась и поднялась на ноги, пытаясь прийти в себя, но тут спокойную ночь пронзил яростный вопль. Нашкин.
В нашем шатре я застала сцену, достойную запечатления: взъерошенная злая подруга меряет шагами шатер, Лотан на моем топчане корчится от хохота, от Кро видны только пятки, торчащие из горы каких-то обломков и разнообразного хлама у дальней стенки шатра.
–ТЫ ПРЕДСТАВЛЯЕШЬ?!!! – возопила подруга, увидев меня. Голос ее от волнения стал значительно выше и больно резанул по моим чувствительным ушам.
– Не представляю, – буркнула я, схватившись за виски.
– КОНЕЧНО, НЕ ПРЕДСТАВЛЯЕШЬ! ОН КО МНЕ ПРИСТАВАЛ!!!
– Кто, Лотан?! – удивилась я.
Лотан перестал смеяться и уже собрался открыть рот для оправдания, но Нашка его опередила:
– НЕТ!!! ТВОЙ ПРОТЕЖЕ, МЛЯ!!!
– Кро?! – поразилась я.
Речь даже не о том, что рыцарь раньше не делал в наши стороны никаких поползновений, просто на первый и даже на второй взгляды в нем вообще нельзя было заподозрить наличия гормонов. Я посмотрела на молчаливые ноги Кро, потом перевела укоризненный взгляд на дракона.
– Лотан, я понимаю, когда ты отказался защищать мою честь…
Дракон, видимо устав смеяться, откинулся на одеяло и вздохнул.
– Да не успел я, – ответил он, – на секунду оставил их вдвоем… И вдруг она как заорет и как вмажет ему… Как он теперь будет с дамами общаться? Бедолага…
– Бедолага?!! – яростно взвизгнула Нашка. – Да у него от алкогольного допинга спермотоксикоз начался!! Какого лешего пить, если не умеешь?!!
– Да ладно тебе, – пробормотала я, – ты у нас девушка видная, можно подумать, что к тебе в первый раз пристают.
– Да, не в первый! – рявкнула она. – А если бы я уже уснула?!! А если бы я его убила?!
– Ну не убила же, – зевнула я. – Лотан, брысь с моей лежанки, у тебя своя есть!
– Нету, – трагично сообщил дракон, но с моего одеяла все же сместился. – Она пала жертвой Наташиной морали. Такие хлипкие кровати у ахейян – ужас.
– При чем тут мораль… – уже на обычном уровне децибел сказала Нашка. – Лотан, ты можешь лечь на кровать Кро. Она все равно ему не понадобится.
В диалог вступил объект обсуждения, оглушительно захрапев.
– Ну вот, – сокрушенно сказала Нашка, – теперь я не усну.
– Как угодно… – пробормотала я.
Меня хватило только на то, чтобы снять сапоги и куртку и упасть мордой в подушку. Не забыв, однако, пристроить рядом с изголовьем арбалет Зеона. Впрочем, целиком провалиться в сон мне мешала незатухающая перепалка Лотана и Нашки:
– Я не хочу спать рядом с ним… Вдруг он проснется!
– А я не хочу спать между вами, от него перегаром разит…
– Какой у нас чувствительный нос, его бы да на службу обществу…
– Подарить тебе пояс смирения?
– Свинья!..
– Стерва!..
–ЗАТКНИТЕСЬ ВЫ ОБА! – рявкнула я. —Пристрелю обоих!
Оппоненты, ворча, поделили одеяла и наконец разошлись.
9
Желтое солнце только что поднялось и еще цеплялось за края темных черепичных крыш, поросших от времени лишайниками и зеленым бархатом мха, освещая небольшую площадь на окраине. Даже и не площадь, скорее, расширение улицы перед тем, как ей стать трактом. Стена одного дома уже вызолотилась дневным светом, но большая часть площади продолжала кутаться в одеяло сумерек. Здесь, в этих сумерках, возле старой покосившейся коновязи (к которой сейчас привязаны были существа отнюдь не лошадиного племени) расположился отряд одетых в серое бойцов. Компанию им составляли – явно без признаков какого-либо энтузиазма – несколько помятых типов с растрепанными волосами и физиономиями разной степени небритости. Судя по своеобразным украшениям на руках помятых типов, бойцы были не против их компании и, несмотря ни на что, намеревались продолжить знакомство. Не многим более оптимистично, нежели небритые носители мелодично позвякивающих кандалов, был настроен городской стражник, в обязанности которого теоретически входил контроль за въездом и выездом из города. Однако фраза, сказанная ему на ухо по секрету капитаном серых воинов, повергла его в острое нежелание контролировать что-либо, кроме собственного состояния здоровья.
Эльдгард нервно прохаживался взад-вперед, заложив руки за спину.
– Это все? – спросил он.
– Все, кто выжил, – бесстрастно отозвался командир элитного отряда из Нидхеговой тысячи.
– Хорошо, Олоф. Фьерсовское оружие было при них?
– Да. Одну штуковину они успели разрядить, когда мы их окружили. Очень разнервничались. Из наших никто не пострадал. Яму на тракте уже закапывают.
Эльдгард остановился и посмотрел на капитана.
– Понятно. Я всегда знал, что на вас можно положиться. Эти, хм… трофеи, полагаю, будут весьма интересны Правителю.
Вампир, чуть ссутулившись, прошелся вдоль выстроенных в ряд разбойников, чья жизнь столь радикально изменилась за последние часы. Переходя от одного человека к другому, он вглядывался в лица, задерживая на мгновение взгляд, а затем двигался дальше, пока не остановился против неприятного бородатого типа, безошибочно распознав в нем главаря. Теперь уже бывшего.
– Ну, – мягко поинтересовался вампир, – и что побудило вас к этой предосудительной деятельности?
Разбойник мрачно посмотрел на него из-под кустистых бровей и промолчал.
– Милейший, – Эльдгард выпрямился, – мне не доставляет никакого удовольствия продлевать ваше земное существование. Однако я хотел бы кое-что знать. От подробности ваших ответов зависит продолжительность вашего пребывания в мире живых.
– Каждый зарабатывает на хлеб, как может, – мрачно отозвался разбойник, – кто ж знал, что нами заинтересуется кто-то повыше местного шерифа с его олухами.
– Как я понимаю из твоих слов, милейший, раскаяния от тебя ждать не приходится.
– От шерифа бы мы ушли, а не ушли бы, так справились бы, – мрачно гнул свое бородатый, – в горах бы отсиделись. Я же уже рассказал вашему человеку все… что мог рассказать.
– И все же довольно странное место выбрали вы для разбоя, – Эльдгард опять ссутулился, приблизив лицо к лицу главаря, – тракт не оживленный, богатый обоз на нем не встретишь… На кого же это вы вышли в столь богами забытой местности с оружием Фьерсов?
– Они его нашли, – сообщил Олоф; вампир удивленно обернулся к нему. – Нашли тайник, вероятно запечатанный магией, но поддавшийся им, и распознали оружие. Я допросил двоих сразу после поимки, – пояснил капитан, – вы знаете, мне очень трудно солгать, я умею убедительно спрашивать. – На бесстрастном лице капитана, абсолютно человеческом даже на предвзятый взгляд, на мгновение сверкнули желтые глаза с узкими зрачками.
Эльдгард понимающе кивнул и вновь вернулся к разбойнику.
– Итак, – сказал он, – про оружие – понятно. Интересно, как вы не поубивали друг друга… Но я не побоюсь показаться занудой и повторю вопрос о месте и времени.
Бородатый главарь промолчал. Эльдгард нагнулся ближе и вдруг выбросил вперед руку, зацепив невольно отпрянувшего разбойника когтем указательного пальца за подбородок. Когда он вновь заговорил, клыки его, до этого тщательно скрываемые, были прекрасно видны, а голос стал похож на рычание:
– Кто посоветовал вам подстерегать добычу именно там? И что обещал в случае удачи? Говори, или, видят боги, я знаю, как сделать твою кончину по-настоящему мучительной!
Глаза Эльдгарда, устремленные прямо в расширившиеся зрачки разбойника, засветились красным огнем. Бородатый вертелся на когте вампира, как рыба на крючке, кругля от ужаса глаза.
– Не знаю, – прохрипел он, – человек… такой небольшой… мне по плечо… приходил. Невзрачный такой… В плаще и в капюшоне. Денег много обещал, дал аванс и разрешил всю добычу, какая будет, оставить себе. Сказал, должен по дороге пройти колдун или ведьма лисица-оборотень, может быть, со спутниками. Просил никого не отпускать… не отпускать живыми. Мы решили, раз такие деньги – последний раз на дело сходим, а там займемся чем?нибудь иным. С такими-то деньгами… Ох!..
Эльдгард отступил на шаг, выпрямившись и брезгливо вытерев палец о полу плаща.
– Милорд, позвольте моим ребятам с ними поговорить, – предложил Олоф.
– Может быть… – задумчиво сказал Эльдгард, глядя поверх голов разбойников, – но не здесь же! – опомнился он. – И так уже народ собирается! Разыщите какое-нибудь место, где задушевной беседе ничто не будет мешать… Пните шерифа, должна же и от него быть какая-то польза.
Народ действительно собирался: ранние прохожие и проезжие задерживались, чтобы поглазеть, стараясь, впрочем, не попадаться на глаза рослым парням в темно-серых плащах драконьего войска. Иные же, вероятно посвященные, бросив беглый взгляд на оседланных анталопов, недовольно щерящих клыки, наоборот, спешили убраться прочь.
Неожиданно возникла заминка – некий человек попытался прорваться к Эльдгарду, но был схвачен под локти здоровенным охранником.
– Господин, господин, – причитал человек, одеждой более всего похожий на кабатчика, – велите меня отпустить! У меня для вас есть сведения, господин!
Эльдгард жестом велел отпустить кабатчика и сам подошел к нему.
– И какая у вас есть информация, милейший?
Человек затрясся, как осиновый лист, но не отступил.
– Серьезные разговоры не пристало вести на улице, – хрипло выдавил он из себя.
Эльдгард сощурился, но затем кивнул и обернулся к Олофу:
– Пристройте этих ребят пока где-нибудь, чтоб глаза не мозолили, и подождите меня.
Он размашисто пошел за доносчиком. Они прошли по улице до небольшой площади и действительно оказались перед небольшой и не слишком чистой таверной. Человек юркнул в дверь, жестом позвав за собой Эльдгарда.
– Надеюсь, – проговорил вампир, оказавшись в полутемном помещении, – это не ловушка. Ради вас самих, кстати, поскольку подозреваю, что справлюсь с третью населения вашей деревни, а остаток сотрут с лица земли те ребята, что ты видел на улице.
Человек побледнел; это было отчетливо видно даже в плохо освещенной комнате.
– Что вы, что вы, милорд! – замахал он руками. – Я просто хотел поделиться наблюдениями. Я – кабатчик здешний, Фарин меня звать, держу это заведение. «Грифон и лилия» называется, будете в наших краях —заходите… —Он на мгновение стушевался под тяжелым взглядом Эльдгарда. – Мы здесь живем у самой границы, в постоянной опасности. Поневоле приходится внимательно присматриваться к чужакам.
– И что?.. – осторожно спросил Эльдгард.
– Чуть больше недели назад появился один тип, ну очень на вас, ваша милость, похожий. У нас-то тут никого такого нет, да и из моих знакомых никто его не признал. Он у меня в таверне встречался с каким-то человеком, а потом тот убыл на юг, а он– на север…
– Погоди! Кто на юг, а кто на север?
– На юг – тот, человек в капюшоне, а по северному тракту – тот, что на вашу милость похож. Ну, по крайней мере, мне племянник так сказал.
– Понятно. А дальше что?
– Ну а дальше до нас дошли слухи, что лихие люди на старом тракте за Андвердом появились, а там отродясь разбойников-то не было! А третьего дня вновь прискакал этот, ну, тот, что на вас похож, и с ним было еще полторы дюжины таких же, все верхами…
– Что? – Эльдгард подался вперед, брови его поползли вверх. – При них было оружие?
– Все при мечах и арбалетах, – кивнул Фарин. – Они задержались на несколько часов, и племянник, который им прислуживал, слышал, что они говорили что-то о неудаче. А потом вскочили в седла и отправились на восток.
– Они что-нибудь еще говорили?
Голос Эльдгарда вновь стал похож на рык, а Фарин заметил, что глаза его собеседника сверкнули красным.
– Они упоминали какое-то имя. Крах… Кар… Кхарсан, кажется… Это важно? Ну вот, а потом появляетесь вы и приводите разбойников в кандалах, и я решил…
Эльдгард молчал, прикрыв глаза. Кабатчик тоже замолк, не желая прерывать раздумья странного господина. Впрочем, странного ли? Кого здесь только не бывало в иные годы: и деревенские жители, съезжавшиеся на ежегодное торжище, и проезжие, следовавшие неизвестно откуда и непонятно куда. Вампир вышел из состояния задумчивости.
– Сведения стоили пробежки в четыре сотни миль, – пробормотал он, а затем повернулся к Фарину. – Я вижу, ты правильный человек и настоящий гражданин государства. А такое должно поощряться.
Он выложил перед кабатчиком кошель, глухо звякнувший о доску столешницы, одновременно сверкнул глазами и показал клыки.
– Б-благодарствую, господин, – пролепетал отпрянувший Фарин, рука которого, тем не менее, успела жадно схватить кошель.
Но Эльдгард уже вышел. Размашистым шагом он проследовал до того места, где оставил свою подмогу в компании с пленными разбойниками, а приблизившись, жестом подозвал к себе Олофа.
– Обстоятельства изменились. Они все время меняются, но сейчас у меня есть шанс подстроиться под их темп. Вы отправляетесь в Нидхег-АсХаппа-Муор сразу, как только получите информацию о распространении изделий Фьерсов. Этих, – Эльдгард взглядом указал на разбойников, – передаю под твое попечительство и на твое усмотрение. Зеону же передай, что охотники идут по восточной тропе, а я – за ними. Он поймет. И пусть усилит наблюдение за всеми моими сородичами, которые находятся в стране.
Развернувшись, вампир прошел к коновязи. Мало кто из горожан решился бы сейчас привязать сюда свою лошаденку, зато на безопасном расстоянии зевак было хоть отбавляй. Анталопы фыркали и угрожающе наклоняли головы навстречу всем проходящим мимо, а некоторые рявкали, демонстрируя клыки.
Эльдгард отвязал двух: старого жилистого самца с толстым загнутым рогом на переносье и молодого, с более короткими клыками и передним рогом, похожим на детскую рогатку. На молодого перевесил сумки с едой и одеждой, на старого вскочил сам. Зеваки поспешно расступились, пропуская странного всадника на еще более странном коне. Эльдгард сделал прощальный знак рукой капитану Олофу и быстрой рысью помчался через городок.
Едва колдобины и заполненные жидкой грязью ямы, господствовавшие на городских улицах, уступили место пыльным, но ровным колеям тракта, всадник слегка тронул каблуками палевые бока животного. Зверь одобрительно рявкнул и послушно прибавил ходу. Спустя несколько секунд оба анталопа шли ровной размашистой рысью, сшибая подвернувшиеся под копыта травинки и стремительно удаляясь от городка.
Оказывается, у меня бывает похмелье. Оказывается, у меня бывает сильное похмелье с головной болью и полной телесной несогласованностью.
Судя по помятым лицам Лотана и Кро, это был не самый лучший рассвет и в их жизни. На скуле рыцаря к тому же красовался немаленький синяк весьма креативной формы, нанесенный разъяренной драконихой.
Зато Нашка, проспавшись, по непонятной причине была в самом радужном настроении. Вот уж кто лучился неистребимой бодростью и верой в справедливость мироустройства. Она влетела в шатер, впустив солнечный свет, отчего мы дружно зарылись под одеяла, комментируя ее действия нелитературными междометиями.
Эльдгард нервно прохаживался взад-вперед, заложив руки за спину.
– Это все? – спросил он.
– Все, кто выжил, – бесстрастно отозвался командир элитного отряда из Нидхеговой тысячи.
– Хорошо, Олоф. Фьерсовское оружие было при них?
– Да. Одну штуковину они успели разрядить, когда мы их окружили. Очень разнервничались. Из наших никто не пострадал. Яму на тракте уже закапывают.
Эльдгард остановился и посмотрел на капитана.
– Понятно. Я всегда знал, что на вас можно положиться. Эти, хм… трофеи, полагаю, будут весьма интересны Правителю.
Вампир, чуть ссутулившись, прошелся вдоль выстроенных в ряд разбойников, чья жизнь столь радикально изменилась за последние часы. Переходя от одного человека к другому, он вглядывался в лица, задерживая на мгновение взгляд, а затем двигался дальше, пока не остановился против неприятного бородатого типа, безошибочно распознав в нем главаря. Теперь уже бывшего.
– Ну, – мягко поинтересовался вампир, – и что побудило вас к этой предосудительной деятельности?
Разбойник мрачно посмотрел на него из-под кустистых бровей и промолчал.
– Милейший, – Эльдгард выпрямился, – мне не доставляет никакого удовольствия продлевать ваше земное существование. Однако я хотел бы кое-что знать. От подробности ваших ответов зависит продолжительность вашего пребывания в мире живых.
– Каждый зарабатывает на хлеб, как может, – мрачно отозвался разбойник, – кто ж знал, что нами заинтересуется кто-то повыше местного шерифа с его олухами.
– Как я понимаю из твоих слов, милейший, раскаяния от тебя ждать не приходится.
– От шерифа бы мы ушли, а не ушли бы, так справились бы, – мрачно гнул свое бородатый, – в горах бы отсиделись. Я же уже рассказал вашему человеку все… что мог рассказать.
– И все же довольно странное место выбрали вы для разбоя, – Эльдгард опять ссутулился, приблизив лицо к лицу главаря, – тракт не оживленный, богатый обоз на нем не встретишь… На кого же это вы вышли в столь богами забытой местности с оружием Фьерсов?
– Они его нашли, – сообщил Олоф; вампир удивленно обернулся к нему. – Нашли тайник, вероятно запечатанный магией, но поддавшийся им, и распознали оружие. Я допросил двоих сразу после поимки, – пояснил капитан, – вы знаете, мне очень трудно солгать, я умею убедительно спрашивать. – На бесстрастном лице капитана, абсолютно человеческом даже на предвзятый взгляд, на мгновение сверкнули желтые глаза с узкими зрачками.
Эльдгард понимающе кивнул и вновь вернулся к разбойнику.
– Итак, – сказал он, – про оружие – понятно. Интересно, как вы не поубивали друг друга… Но я не побоюсь показаться занудой и повторю вопрос о месте и времени.
Бородатый главарь промолчал. Эльдгард нагнулся ближе и вдруг выбросил вперед руку, зацепив невольно отпрянувшего разбойника когтем указательного пальца за подбородок. Когда он вновь заговорил, клыки его, до этого тщательно скрываемые, были прекрасно видны, а голос стал похож на рычание:
– Кто посоветовал вам подстерегать добычу именно там? И что обещал в случае удачи? Говори, или, видят боги, я знаю, как сделать твою кончину по-настоящему мучительной!
Глаза Эльдгарда, устремленные прямо в расширившиеся зрачки разбойника, засветились красным огнем. Бородатый вертелся на когте вампира, как рыба на крючке, кругля от ужаса глаза.
– Не знаю, – прохрипел он, – человек… такой небольшой… мне по плечо… приходил. Невзрачный такой… В плаще и в капюшоне. Денег много обещал, дал аванс и разрешил всю добычу, какая будет, оставить себе. Сказал, должен по дороге пройти колдун или ведьма лисица-оборотень, может быть, со спутниками. Просил никого не отпускать… не отпускать живыми. Мы решили, раз такие деньги – последний раз на дело сходим, а там займемся чем?нибудь иным. С такими-то деньгами… Ох!..
Эльдгард отступил на шаг, выпрямившись и брезгливо вытерев палец о полу плаща.
– Милорд, позвольте моим ребятам с ними поговорить, – предложил Олоф.
– Может быть… – задумчиво сказал Эльдгард, глядя поверх голов разбойников, – но не здесь же! – опомнился он. – И так уже народ собирается! Разыщите какое-нибудь место, где задушевной беседе ничто не будет мешать… Пните шерифа, должна же и от него быть какая-то польза.
Народ действительно собирался: ранние прохожие и проезжие задерживались, чтобы поглазеть, стараясь, впрочем, не попадаться на глаза рослым парням в темно-серых плащах драконьего войска. Иные же, вероятно посвященные, бросив беглый взгляд на оседланных анталопов, недовольно щерящих клыки, наоборот, спешили убраться прочь.
Неожиданно возникла заминка – некий человек попытался прорваться к Эльдгарду, но был схвачен под локти здоровенным охранником.
– Господин, господин, – причитал человек, одеждой более всего похожий на кабатчика, – велите меня отпустить! У меня для вас есть сведения, господин!
Эльдгард жестом велел отпустить кабатчика и сам подошел к нему.
– И какая у вас есть информация, милейший?
Человек затрясся, как осиновый лист, но не отступил.
– Серьезные разговоры не пристало вести на улице, – хрипло выдавил он из себя.
Эльдгард сощурился, но затем кивнул и обернулся к Олофу:
– Пристройте этих ребят пока где-нибудь, чтоб глаза не мозолили, и подождите меня.
Он размашисто пошел за доносчиком. Они прошли по улице до небольшой площади и действительно оказались перед небольшой и не слишком чистой таверной. Человек юркнул в дверь, жестом позвав за собой Эльдгарда.
– Надеюсь, – проговорил вампир, оказавшись в полутемном помещении, – это не ловушка. Ради вас самих, кстати, поскольку подозреваю, что справлюсь с третью населения вашей деревни, а остаток сотрут с лица земли те ребята, что ты видел на улице.
Человек побледнел; это было отчетливо видно даже в плохо освещенной комнате.
– Что вы, что вы, милорд! – замахал он руками. – Я просто хотел поделиться наблюдениями. Я – кабатчик здешний, Фарин меня звать, держу это заведение. «Грифон и лилия» называется, будете в наших краях —заходите… —Он на мгновение стушевался под тяжелым взглядом Эльдгарда. – Мы здесь живем у самой границы, в постоянной опасности. Поневоле приходится внимательно присматриваться к чужакам.
– И что?.. – осторожно спросил Эльдгард.
– Чуть больше недели назад появился один тип, ну очень на вас, ваша милость, похожий. У нас-то тут никого такого нет, да и из моих знакомых никто его не признал. Он у меня в таверне встречался с каким-то человеком, а потом тот убыл на юг, а он– на север…
– Погоди! Кто на юг, а кто на север?
– На юг – тот, человек в капюшоне, а по северному тракту – тот, что на вашу милость похож. Ну, по крайней мере, мне племянник так сказал.
– Понятно. А дальше что?
– Ну а дальше до нас дошли слухи, что лихие люди на старом тракте за Андвердом появились, а там отродясь разбойников-то не было! А третьего дня вновь прискакал этот, ну, тот, что на вас похож, и с ним было еще полторы дюжины таких же, все верхами…
– Что? – Эльдгард подался вперед, брови его поползли вверх. – При них было оружие?
– Все при мечах и арбалетах, – кивнул Фарин. – Они задержались на несколько часов, и племянник, который им прислуживал, слышал, что они говорили что-то о неудаче. А потом вскочили в седла и отправились на восток.
– Они что-нибудь еще говорили?
Голос Эльдгарда вновь стал похож на рык, а Фарин заметил, что глаза его собеседника сверкнули красным.
– Они упоминали какое-то имя. Крах… Кар… Кхарсан, кажется… Это важно? Ну вот, а потом появляетесь вы и приводите разбойников в кандалах, и я решил…
Эльдгард молчал, прикрыв глаза. Кабатчик тоже замолк, не желая прерывать раздумья странного господина. Впрочем, странного ли? Кого здесь только не бывало в иные годы: и деревенские жители, съезжавшиеся на ежегодное торжище, и проезжие, следовавшие неизвестно откуда и непонятно куда. Вампир вышел из состояния задумчивости.
– Сведения стоили пробежки в четыре сотни миль, – пробормотал он, а затем повернулся к Фарину. – Я вижу, ты правильный человек и настоящий гражданин государства. А такое должно поощряться.
Он выложил перед кабатчиком кошель, глухо звякнувший о доску столешницы, одновременно сверкнул глазами и показал клыки.
– Б-благодарствую, господин, – пролепетал отпрянувший Фарин, рука которого, тем не менее, успела жадно схватить кошель.
Но Эльдгард уже вышел. Размашистым шагом он проследовал до того места, где оставил свою подмогу в компании с пленными разбойниками, а приблизившись, жестом подозвал к себе Олофа.
– Обстоятельства изменились. Они все время меняются, но сейчас у меня есть шанс подстроиться под их темп. Вы отправляетесь в Нидхег-АсХаппа-Муор сразу, как только получите информацию о распространении изделий Фьерсов. Этих, – Эльдгард взглядом указал на разбойников, – передаю под твое попечительство и на твое усмотрение. Зеону же передай, что охотники идут по восточной тропе, а я – за ними. Он поймет. И пусть усилит наблюдение за всеми моими сородичами, которые находятся в стране.
Развернувшись, вампир прошел к коновязи. Мало кто из горожан решился бы сейчас привязать сюда свою лошаденку, зато на безопасном расстоянии зевак было хоть отбавляй. Анталопы фыркали и угрожающе наклоняли головы навстречу всем проходящим мимо, а некоторые рявкали, демонстрируя клыки.
Эльдгард отвязал двух: старого жилистого самца с толстым загнутым рогом на переносье и молодого, с более короткими клыками и передним рогом, похожим на детскую рогатку. На молодого перевесил сумки с едой и одеждой, на старого вскочил сам. Зеваки поспешно расступились, пропуская странного всадника на еще более странном коне. Эльдгард сделал прощальный знак рукой капитану Олофу и быстрой рысью помчался через городок.
Едва колдобины и заполненные жидкой грязью ямы, господствовавшие на городских улицах, уступили место пыльным, но ровным колеям тракта, всадник слегка тронул каблуками палевые бока животного. Зверь одобрительно рявкнул и послушно прибавил ходу. Спустя несколько секунд оба анталопа шли ровной размашистой рысью, сшибая подвернувшиеся под копыта травинки и стремительно удаляясь от городка.
Оказывается, у меня бывает похмелье. Оказывается, у меня бывает сильное похмелье с головной болью и полной телесной несогласованностью.
Судя по помятым лицам Лотана и Кро, это был не самый лучший рассвет и в их жизни. На скуле рыцаря к тому же красовался немаленький синяк весьма креативной формы, нанесенный разъяренной драконихой.
Зато Нашка, проспавшись, по непонятной причине была в самом радужном настроении. Вот уж кто лучился неистребимой бодростью и верой в справедливость мироустройства. Она влетела в шатер, впустив солнечный свет, отчего мы дружно зарылись под одеяла, комментируя ее действия нелитературными междометиями.