Крускоп Сергей. Охота на лис

   Лотана такое зрелище растрогало и заодно стимулировало мыслительный процесс. Он отстранил Кро, велев ему встать подальше, а затем трансформировался.
   – Ну что, девушки, – рявкнул он. – Помыться не хотите? Сейчас будет вам немножко горячей водицы.
   – И как я не додумалась? – сказала я Нашке. – Дыхнула бы ты огнем…
   Нашка хотела было что-то ответить, но тут у нее соскользнула нога. Пока она восстанавливала равновесие, Лотан, стоявший в воде уже по пояс (драконий, заметьте!), с шумом втянул в себя воздух, а затем выдохнул.
   Ну, не знаю, согрелась ли водичка, а в просторном, но все же замкнутом объеме пещеры сразу стало заметно теплее. Пламя, какое-то бледное, я бы даже сказала белесое, сияющей струей ударило в завал. Тот сопротивлялся буквально пару секунд, а затем пепел и уголья унеслись куда-то в темноту. Вода, заполнившая пещеру, в свою очередь с радостным шумом устремилась по расчищенному пути.
   – Рене, тебе этот звук ничего не напоминает? – спросила Нашка.
   – Напоминает, – отозвалась я, наблюдая, как могучий водный поток усыхает до тонкого ручейка. – Ил-92. И прежде чем мы пойдем дальше, пусть мальчики отвернутся куда-нибудь…
   – Не могу поверить, что какие-то дожди способны на такое!
   Лотан обернулся ко мне.
   – Рене, – сказал он, – не хочу тебя огорчать, но здесь бывает и гораздо больше воды. Посмотри на стены!
   – Уже смотрела. Лотан, я не об этом. Я понимаю, если бы дожди шли неделю над всеми горами, которые собирают сток в эту природную канализацию. Но ведь не было ничего подобного! Неужели неожиданно после нашего спуска в пещеру, который, кстати, происходил при хорошей погоде, вдруг ливанул дождь и за полдня налил столько воды?!
   Лотан задумчиво шел некоторое время в молчании, покачивая дымящим факелом. Затем резко остановился, так что я чуть в него не врезалась, со словами: «Подержи», вручил мне баул со шкурами орвоши и зачерпнул ладонью воду. Покачал ладонь, поднес ко рту, а затем выплеснул.
   – Не знаю, – честно признался он, – я было подумал, что этот потоп – чья-то магическая шутка. И вроде бы в воде ощущаются следы магии. Но какой – непонятно, а непонятно какая магия в воде часто ощущается…
   – То есть ты хочешь сказать, что кто-то пытался нас выловить, как сусликов?
   – Сусликов? – переспросил Лотан.
   – Не важно. Кто-то пытался нас утопить, устроив подъем воды?
   – Ну, это вполне могло случиться. Хотя доказать невозможно. Да только кому и зачем это понадобилось?
   – Ну, Лотан! У Лиса ведь враги были. Один какой-то главный… А, Тевород.
   – Возможно, – согласился Лотан, – в этом случае утешимся тем, что для нас в нашем положении это ничего не меняет. Все равно ближайший выход на поверхность впереди, и поднимется вода еще или не поднимется – другого пути для нас нет. Но после, – утешил меня дракон, – мы обязательно поищем этих вероятных шутников.
   За разговором мы несколько отстали от Нашки и Кро и были привлечены их дружным вскриком. Когда мы их догнали, я тоже была весьма удивлена.
   От пещеры, по которой мы шли, отходил отнорок. Конечно, по пути нам встретился не один десяток разноразмерных боковых ходов, но этот был особенный – в его полу была явно прорублена лестница.
   – Ага, – радостно сказал Лотан, разглядев широкие каменные ступени.
   – Что «ага»? – не поняла Нашка.
   – «Ага» означает, что мы фактически пришли. Если я ничего не забыл из того, что знал об этих местах, подземная река выходит на поверхность недалеко от Герог-Кургара, древней столицы этого края. Но под самым городом местные жрецы устроили в пещере подземное святилище. И, полагаю, лестница может указывать только на него.
   – И давно это было? – Нашка недоверчиво рассматривала результаты труда жрецов.
   – Более трех тысяч лет назад, – глазом не моргнув ответил Лотан, – почти за тысячелетие до рождения Иссен-Эри, если, конечно, он настолько стар, как об этом говорят легенды. – Лотан обвел взглядом наши лица, освещенные колеблющимся пламенем факелов. – Идем! Нечего здесь больше делать. Давайте вперед, к солнцам!
   Мы покорно поплелись по лестнице, оставляя позади рев подземной реки. Впрочем, ступени скоро закончились, подняв нас метров на пятнадцать. Проход, по которому они вели, резко расширился, впустив нас в зал с колоннами – иначе не скажешь.
   Я оглядывалась по сторонам, насколько могла при свете факела, но так и не поняла, до какой степени здешняя архитектура – причуда природы, а до какой – дело рук человеческих. То, что колонны высились в два ровных ряда и были примерно одинаковые по толщине, указывало на их искусственность, однако за две с лишним тысячи лет все покрылось слоями осадков, натеков, где-то что-то треснуло или обвалилось – и вот уже очертания приобретают вполне природный облик. На полу, когда-то явно ровном, громоздились кучи обломков, упавших со стен и потолка, а рядом с ними вода продолбила глубокие промоины.
   – Тусик, тебе это место ничего не напоминает? – почему-то шепотом спросила я.
   – Напоминает, – тут же отозвалась Нашка, тоже шепотом, – декорации входа в царство Аида из «Одиссеи».
   У меня возникла та же ассоциация. Правда, куски лавы на нас не падали и тени умерших не появлялись из-за колонн, но мне все равно стало жутковато. Мне сразу почудилось, что кто-то оценивающе следит за нами, укрывшись, возможно, прямо в толще безмолвного камня. Хотя в пещере было весьма прохладно и я успела за день к этому как-то притерпеться, но тут у меня целыми стаями побежали по коже мурашки. Я непроизвольно ускорила шаг, параноидально оглядываясь то через одно плечо, то через другое.
   – Ты чего? – спросил Лотан, заметив мои дерганья.
   – Н-не нравится мне здесь, – сообщила я, дрожа от холода.
   – А кому нравится?! Что ж ты хочешь – это тысячелетнее сакральное место, в котором справлялись обряды, вовсе не безобидные. И эти камни где-то под натеками хранят память о блеске ритуальных ножей, крови и криках жертв…
   – С-спасибо, млин, успокоил! – отозвалась я, чувствуя, что начинаю заикаться и что какие-то тени вглядываются в меня все пристальнее.
   – Я вижу свет в конце тоннеля, – сообщила Нашка.
   – И я вижу, – согласилась я, с трудом переставляя ноги. – Только это не тоннель, а пещера…
   – Не занудствуй. Ой, а это что такое?
   Пещера представляла собой обширный зал с высоким, несколько асимметричным сводом. Местами поблескивала вода в лужицах и даже в парочке небольших озерец. Под ногами было что-то упруго-мягкое, хоть изредка и похрустывающее. И запах! Возле реки если и пахло, то как-то по-другому.
   – Чем это воняет? – Нашка брезгливо поморщилась. – И что это на потолке?.. Боже!
   – Тише! – шикнул было на нас Лотан, но опоздал – Нашка не могла не приветствовать свое открытие воплем.
   – Это же летучие мыши! Их тут до…
   – Ну и что, – ответила я, – что они тебе сделают?
   – Не кричите! – взывал Лотан. – Наташа, твои вопли их разбудят! А, уже не важно…
   Весь потолок зала, оказывается, был покрыт ковром из живых комочков. Теперь он пришел в движение – потревоженные Нашкиным вокалом мыши стали расправлять крылья и взлетать, вовлекая в эту панику все больше и больше сородичей.
   – Давайте, давайте, скорее к выходу! – поторапливал Лотан.
   – Что, покусают? – взволнованно спросила Нашка.
   – Нет, – честно ответил Лотан, – обгадят!
   Естественно, мы не успели выйти. Десятки тысяч мышей закружились над нами в воздухе, доведя собственную панику до апогея, что выразилось в хлынувшем на нас дожде отнюдь не из нектара и не из персикового сока.
   Лотан на секунду остановился, и я увидела, как он превращается в дракона.
   – Прячьтесь! – проревела драконья глотка, над нами развернулись огромными зонтами перепончатые крылья. – А не то потом одежду выкинуть придется!
   Уговаривать нас не пришлось. Зрелище, которое представляла собой наша компания при выходе из пещеры, было весьма оригинальное. Даже жаль, что некому было его оценить.
   Мы кульками повалились на траву. Лотан все еще сохранял драконий облик.
   – Ну-ка, девушки, поплещите на меня вон из того ручейка, – рявкнул он.
   Несколько наиболее взбалмошных летучих мышей, совершив над нами пару кругов, скользнули обратно в свою подземную обитель.
   – Ну вот еще, вставать! – ворчливо отозвалась Нашка, но все-таки поднялась. – Лотан, ну от тебя и несет!
   – И это вся благодарность! – Лотан передернул крыльями.
   – Боюсь, что наше плесканье горстями тебе поможет как мертвому припарки, – сказала я, оглядывая Лотана, замершего грандиозной угрюмой химерой на бережке.
   – Предложения?
   – Надеюсь, ты достаточно уязвим для неудачных магических экспериментов. – Я сладко улыбнулась.
   То ли сказались последние события, то ли у моей магической составляющей был свой график чудес на день, но мне страшно хотелось что-нибудь этакое наколдовать, по возможности общественно полезное. Где это желание было раньше, хотела бы я знать. Впрочем, необходимость устроить Лотану душ пришлась вполне кстати. Правда, форма воплощения как всегда осталась за моим подсознательным. Я прикрыла глаза, тепло прокатилось по кончикам пальцев, гостящая в моем теле чужая магия тонкими нитями перекинулась к спокойно текущей воде.
   – Рене, ты что хочешь сделать?..
   Нашкин встревоженный вопрос потонул в шуме: скромный ручеек неожиданно вздыбился, отклонившись от своего обычного курса. Причем вертикально. Некоторое время мы с вытянувшимися лицами наблюдали, как собирающаяся на высоте трех метров вода образует расширяющуюся воронку. Я легкомысленно решила, что форма не так уж важна.
   Сочтя, что невидимая чаша достаточно наполнилась, я оборвала нити магии. Но слишком резко и, естественно, без учета законов физики. Нет, большая часть импровизированного душа действительно досталась Лотану и благополучно справилась с поставленной задачей. Но остальным, в том числе мне, хватило и меньшей части. Искусственное цунами прокатилось по полянке и, сбив нас с ног, слилось обратно в русло ручья. Нашка перекинулась драконом и теперь сердито отряхивалась по-собачьи. Лотан стряхнул с крыльев воду и обернулся человеком. Причем, в отличие от нас, вполне довольным жизнью. Его одежда осталась чистой и сухой.
   – Ну, что вы, девочки? – поинтересовался этот наглый тип. – Мы уже, считай, прибыли на место. Шевелитесь.
   Я мрачно посмотрела на него. Нашка, вновь приняв человеческий облик, в свою очередь посмотрела на меня.
   – Интересно, – спросила она, – ты когда-нибудь научишься ЭТО контролировать? Или мне всю оставшуюся жизнь придется шарахаться от ненароком сорвавшейся шаровой молнии или чего похуже. О, не дай бог попросить тебя теперь, скажем, открыть консервы или шампанское! Я уже почти вижу эту дыру до первого этажа!..
   Наташа заткнулась, поймав мой взгляд и сообразив, что сейчас немедленно испытает сомнительные перспективы моего колдовства на себе.
   – Наташа, – спросила я медленно, пытаясь отжать ту часть одежды, которую можно было отжать на себе, – а не пошла бы ты… проверить, не заржавел ли Кро в своих доспехах?
   – Пошли-пошли, – вновь поторопил Лотан, наворачивая вокруг нас нервные круги с видом дипломата, опаздывающего на важную встречу, – идти почти ничего осталось, хватит топтаться на месте.
   Мы послушно поплелись за ним. Лично я предпочла бы сейчас поваляться на чем-нибудь мягком, ну хоть бы и на травке, и подремать часиков так семь. Ну да, разумеется, перед этим переодеться в сухое. Где бы только это сухое взять? М-да… А вместо этого приходится переться за взбалмошным драконом, да еще в гору.

13

   Я предавалась попеременно то скорбным мыслям о жестоких реалиях, то несбыточным мечтам о теплом одеяле и горячем глинтвейне, при этом умудряясь механически переставлять ноги. Неожиданно Лотан остановился, остановился и Кро, на которого я тут же налетела с вовсе не музыкальным грохотом. Оказывается, мы забрались на верх пологой эродированной гряды, отходившей от поднимавшегося впереди массивного кряжа. Лотан с видом человека, которому неожиданно удалось произвести впечатление на гостей рассказом особо чернушного анекдота, повел рукой перед собой, охватывая приличный участок массива.
   – Добро пожаловать в Герог-Кургар! – сообщил он.
   Замок стал руинами столетия назад и с тех пор медленно сливался с землей. Кое-где, напоминая описания Толкиена, торчали поросшие лишайником иззубренные останки башен, большая же часть и стен, и рва скорее угадывались сквозь покрывало растительности, нежели были видны.
   Прямо перед нами торчала каменная стела – едва ли не самое сохранное в Кургаре сооружение. Она обтерлась и осыпалась по краям, немного покосилась, покрылась до половины коркой лишайника и раскололась длинной неровной трещиной почти пополам,'но еще держалась. Даже сквозь лишайник и следы выветривания были видны буквы или, скорее, руны – кто-то неленивый в свое время постарался, работая молотком и зубилом. Они складывались в полустертую надпись, а одна руна, самая отчетливая, стояла особняком и была рассечена надвое трещиной.
   – Мрачноватое местечко! – выразила наше общее мнение Нашка, зябко кутаясь в куртку.
   И действительно, местность вокруг не внушала оптимизма. С одной стороны, у нас за спиной расстилалась безлесая буроватая долина, полого понижающаяся к горизонту. По ней змеилась наша знакомая река, вырвавшаяся на поверхность и отсюда казавшаяся черной. С другой стороны, за руинами замка, вздымались горы. Это были уже не те игрушечные хребты, виденные нами вчера, щедро украшенные каменными столбами и раскидистыми кривыми деревьями в национальном китайском стиле. Здесь горы были мрачные, увалы переходили в каменные кручи, кутающиеся в грязно-белую пелену облаков.
   Кро с интересом рассматривал надписи на стеле.
   – Что вычитал полезного? – поинтересовалась я.
   – Похоже, – не оборачиваясь, сказал рыцарь, – эту стелу поставили уже после того, как замок был разрушен. Здесь написано, что в этом месте открывается выход из подземного мира.
   – Мы это и без надписи знаем, – отозвалась Нашка. – Кро, если ты еще не забыл, мы оттуда недавно выбрались.
   – Нет, – беззаботно отозвался Кро, – имеются в виду не пещеры. Здесь открывается выход из мира мертвых.
   Лотан быстро проглядел надпись, а затем перевел взгляд на одинокую руну.
   – В хорошенькое место нас отправили рукописи старого идиота, – сказал он.
   – Ну, – беззаботно предположила я, – где же искать наследство покойного чародея, как не возле врат в мир мертвых!
   – Надеюсь, – холодно сказала Наташа, – те, кто поставил эту каменную фигню, хотя бы озаботились о замке для врат?
   – Это-то и внушает мне беспокойство, – хмуро ответил Лотан. – Они озаботились. Видите? Перед нами запирающая руна. Так вот, если вы не заметили, она расколота…
   Одно солнце уже давно ушло за горы, теперь и второе растворилось в туманной дымке над их вершинами. Сразу повеяло холодом, который я бы предпочла не испытывать.
   – Нашка, скажи, что у меня больное воображение. Я себя чувствую уютно, как в морге…
   – Не хотелось бы тебя огорчать, Рене, но, боюсь, ты не одинока. Оглянись-ка вокруг!
   Кто не знает, что такое могильный холод, тому я рекомендую припрятать глупое любопытство. По крайней мере до того момента, когда ему это предстоит узнать общепринятым путем. Едва ночной сумрак начал сгущаться (по мне, так подозрительно быстро), меня просто всю сковало этим холодом. Дело явно было не в температуре, скорее, возникло ощущение, что это я сама стала холоднее воздуха, куском льда, причем сухого, медленно испаряющегося в окружающее пространство. Ужас сковал все тело надвигающимся ощущением чего-то неотвратимого. За время нашего путешествия я пугалась не раз и не два, но новое ощущение не шло ни в какое сравнение с прежними. В общем, описать это почти невозможно, а испытывать еще раз совершенно не хочется.
   – Лотан! – взвыла Нашка, и я готова была немедленно к ней присоединиться. – Какого черта ты приволок нас сюда НА НОЧЬ ГЛЯДЯ?!!
   Дракон промолчал.
   Тумана, застилающего руины почти осязаемой пеленой, столь любимого голливудскими режиссерами ужастиков, я так и не дождалась. Точнее, туман честно приполз откуда-то снизу, от речки, но это, похоже, был самый обыкновенный, не потусторонний туман, не желавший иметь с миром мертвых ничего общего. Поэтому он плавно обтек руины с двух сторон и заколыхался белесой завесой над предгорьями, окружив нас на некотором отдалении колеблющейся стеной.
   Если ничего не происходит, человек постепенно привыкает ко всему, даже к могильному холоду и сопровождающей его тишине. Я обнаружила, что могу пошевелиться, а также что меня, оказывается, бьет сильная дрожь. С некоторым усилием повернув голову, я обнаружила, что Нашка выглядит не лучше и, надо полагать, чувствует себя соответственно, а Кро и Лотан зачем-то встали в боевые стойки спиной друг к другу.
   – Та-аш, ты как?
   В общем-то и так было понятно как, но мне необходимо было услышать свой голос. Услышала. Стало вроде полегче.
   – Ы-ы-ы!!! – ответила на мой полуриторический вопрос Нашка, показывая вперед трясущимся пальцем.
   Нет, надгробные плиты не сдвинулись с леденящим душу скрежетом, выпуская могильных постояльцев. Во-первых, температура души моей и так уже достигла абсолютного нуля, и леденить ее дальше смысла не имело. Во-вторых, вокруг не было никаких могильных плит. И земля не вспучилась, и не полезли из нее обнаглевшие скелеты.
   Мертвые вышли из ниоткуда, тихо и без лишних спецэффектов. Словно шагнули из-за невидимых ширм, висящих в ночном воздухе. Раз – и вокруг нас стала собираться толпа, стремительно увеличиваясь в числе и постепенно окружая нашу компанию.
   Я затравленно и несколько заторможенно озиралась. Ночь была достаточно светлая, да к тому же большинство наших гостей слегка флюоресцировало. Эдакие веселенькие мерцающие бодрые трупики – хоть на елку вместо гирлянды вешай. Свет, правда, получился бы несколько депрессивный, и такая елка пользовалась бы успехом только у некрофилов. Проклятие, что за чушь в голову лезет?!
   И не скажешь, что полупрозрачные, правда, потому что слишком темно. Большинство призраков явно представляли собой не людей или не совсем людей. Или это с ними там, за Гранью, приключилось? Эка же их в таком случае поуродовали! Вытянутые лица, ко многим из которых подошло бы слово «морды», когтистые лапы… э-э… руки, а иногда и ноги.
   И эта внешность была бы еще ничего. Но многие покойнички были явно лежалые. Кожа полопалась, повисла неровными лоскутами, приоткрывая ослизлые, тускло поблескивающие мышцы (слава богу, хоть без вони!), а местами они и сами безвольно свисали, обнажая кости. Волосы на скальпах большей частью вылезли, но кое-где присохли их остатки, отнюдь не украшая общую картину. Все это было одето в тоги, какие-то немыслимые камзолы, старые кольчуги и плащи. Точнее, в полуистлевшие обрывки тог, камзолов и прочего. Кое у кого из груди или шеи живописно торчал арбалетный болт, вероятно, в качестве последнего штриха к портрету.
   Впрочем, нет, не последнего – последний проявился, когда мертвецы приблизились, и я обнаружила, что их, с позволения сказать, лица деформируются словно резиновые, растягивая пасти хоть вдоль, хоть поперек, хоть под углом. Безгубые пасти тоже открывались не как у людей или других приличных существ: они прорывались подобно дыре в старой плотной паутине. И не знаю даже, что больше меня деморализовало: вид торчащих изо ртов зубов, уж точно не человеческих, или же зияющая за этими зубами тьма. Тьма, несмотря на ночь, провал в абсолютное ничто.
   – Эт…то что, зомби? – хриплым шепотом спросила Нашка; я обнаружила, что она вновь стала драконом.
   – Да нет, – раздался за спиной у меня сдавленный голос Лотана, – все по-настоящему… Не дай боги, они доберутся до нас.
   Нашка взвизгнула и пальнула огнем в толпу призраков. Увы, волна пламени прокатилась сквозь мерцающую толпу, не встретив особых препятствий. Не знаю уж, пожгла ли она там чего-то на заднем плане. Во всяком случае, в тот момент мне было не до того. Я попробовала изобразить что-нибудь эдакое, чем менее двух часов назад стращала Нашку. Однако похоже, что мое подсознание от ужаса забилось в самый дальний уголок мозга и жалобно там попискивало. Поскольку именно оно было ответственно за спецэффекты, я некоторое время пыталась его взбодрить высокоморальными уговорами, но в результате чуть не заработала раздвоение личности. Итогом переговоров стала жалкая волна золотистого света, едва заставившая передний ряд мертвяков притормозить и досадливо поморщиться. После чего подсознание со всем магическим багажом нырнуло в спинно-мозговую жидкость, явно намереваясь просочиться куда-нибудь в область крестца.
   Паутинные пасти захлопали совсем рядом, когда призраки качнулись вперед, потянувшись ко мне; моя вялая волшба их явно заинтересовала. И одновременно я услышала голоса, хотя, похоже, звучали они в моей голове и не нарушали торжественно-ледяной тишины ночи.
   – Живые! – шуршали голоса, как листы старых иссохшихся газет на темном, старом и пыльном чердаке, куда сквозь щель проник сквозняк. – Живые, впустите нас! Дайте нам тело! Отдайте вашу плоть, живые!..
   Мне захотелось получить консультацию у Лотана, но время было явно неподходящее. Призраки подтекали (иначе не скажешь) и к парням, а те лишь отмахивались мечами. Просто поразительно, сколько всего успевает делать организм, который, казалось бы, уже поднял лапки и отказался от каких-либо действий вообще. Я краем глаза успела заметить, что Лотан с тем же успехом мог рубить воду или облако, а вот под ударом ржавой металлической полосы, которую Кро гордо называл мечом, призраков корежило и плющило – они не пропадали, но старались поспешно ретироваться.
   Прямо передо мной возник особо гнусный мертвяк, судя по внешнему виду пребывавший в самой смердючей стадии разложения. От ужаса я завизжала и отмахнулась от бездонной глотки бывшей пищевой сумкой, которую, оказывается, все это время судорожно сжимала в руке. Тяжелый ком шкур орвоши, как ни странно, не прошел сквозь призрачную плоть, как я ожидала, а звучно (ну, хорошо, беззвучно) влепился в нее. Призрак подался назад, захлопнул пасть и посмотрел на меня с подобием уважения. Ага, хорошо же, на нашу компанию, стало быть, есть два оружия, способных держать эту мерзопакость на расстоянии. Я уже целенаправленно угостила ударами сумки двоих мертвяков, подбиравшихся к Нашке, как вдруг призраки замерли.
   – Прочь, смерды! – Шелестящий голос прозвучал, как и прочие призрачные голоса, так, что я не могла понять, слышу ли его ушами или воспринимаю каким-то другим образом. – Расступитесь, низменные твари, и ступайте прочь! Туда, откуда пришли!!!
   Странно, голос вроде бы был не громче прочих, но мне показалось, что он грохочет, перекрывая все прочие звуки, призрачные и реальные. Чем уж там слышат привидения, не знаю, но они, похоже, почувствовали нечто сходное, потому что поспешно расступились, тая или втягиваясь в щели между камней. Кое-кто украдкой, к моему неподдельному удивлению, даже одергивал и расправлял призрачную плоть, придавая себе вполне приличный вид вместо полуразложившегося.
   Одна-единственная тень двигалась к нам, все сильнее разрастаясь. Это был дракон, настолько огромный, что захватывало дух. Зеона с Лотаном он мог бы легко зажать под мышкой. Дракон был очень худ, я бы даже сказала, костляв, и морщинистая кожа складками свисала с его шеи. Гребень, в котором не хватало многих зубцов, поник, а глаза глубоко запали, но никаких вольностей вроде ошметков гниющего мяса или обнажившихся костей этот призрак себе не позволил. Он приблизился не спеша и обвел нас всех тяжелым взглядом. Его колоссальные крылья закрыли полнеба.
   – Нидхег? – выдавил из себя Лотан. – Пра?! Отлично выглядишь…
   – А ты кого ожидал увидеть? – громоподобно прошелестел дракон, выбросив из ноздрей облачка призрачного дыма. – Чарльза Людвиджена Доджсона?
   – Что ты тут делаешь?
   – Спасаю своего непутевого правнука от неприятностей… По крайней мере, некоторых. А тебе могу задать тот же вопрос.
   – Почему-то мне кажется, что ты знаешь на него ответ.
   – И лучше, чем вы сами. Вас сюда привели свитки Кхарсана. Старый пройдоха был неглуп. Но в замке того, что вы ищете, нет («И слава богу», – вставила Нашка.). Амулет Лиса был потерян в брошенном святилище на Пике Богов.
   Сказав это, дракон хотел уйти.
   – И призраки вас больше не побеспокоят, – бросил он через плечо. – Бояться вам нужно другого…
   Лотан хотел было еще что-то спросить у своего предка, но не решился. У меня же вертелся на языке собственный вопрос.
   – Нидхег, – спросила я, – а ТАМ вы встречались с… ну, с Лисом?
   Дракон обернулся, удивленно приподняв бровь.
   – Разумеется, нет, – отозвался он. – Ты разве еще не поняла, ведьма?
   – Разумеется, нет, – ответила я, – он выбрал для реализации своих планов довольно тупую ведьму, если вы еще не поняли…
   Мне показалось что дракон усмехнулся. Я смотрела, как его силуэт стал размываться, стерся, завиваясь струйкой дыма, и растаял.
   – А кто такой Чарльз Людвиджен Доджсон? – смущенно спросил Лотан.
   – Потом объясню, – сказала я. Интересно, откуда это имечко подцепил дракон, умерший шестьсот лет назад? Хотя не удивлюсь, если он самолично пил чаек с этим человеком, известным под псевдонимом Льюис Кэрролл. Следовало отметить, у Нидхега было чувство юмора: наша ситуация вполне походила на историю Алисы, и ой как жалко, что эта брутальная реальность вокруг – не сон.