"Время, – едва не брякнул Михаил. – Время. Самое ценное, что есть для меня сейчас. Космофлорист.
Я мог быть у него еще полчаса назад. Чего стоило мне выйти на улицу на пять минут раньше или позже?"
– Он думает о чем-то другом, – встревоженно сказал иллурианец. – Наше предложение его не интересует.
– Ничего, – промолвил замманец. – Услышав, какую сумму мы ему предлагаем, он станет повнимательнее.
А вот этого делать не стоило.
Михаил почувствовал, что начинает злиться.
Похоже, эти ребята думают, что могут купить все. Нет уж, дудки, некоторые вещи надо делать самим. Даже при наличии тугого кошелька. Они этого не понимают. Стало быть, придется объяснить.
– И какую же это сумму вы хотите мне предложить? – как можно небрежнее спросил Брадо. Замманец назвал. Михаил покачал головой.
Да, действительно, сумма была внушительной. Видимо, комитетчики перешли уже всякие границы.
– Ну как, согласны? – осторожно спросил бараконец.
– Не мешай ему, – проговорил замманец. – Не мешай. Пусть он осознает, чем для него могут обернуться эти деньги, пусть представит, что сумеет на них купить.
Михаил поморщился.
Соблазнители хреновы. Они его что, совсем за дурака считают? А не пошли бы они куда подальше?
Четверо инопланетян смотрели на него почти не дыша.
Прошла минута.
– Он сейчас согласится, – торжественно провозгласил бараконец. – Он уже готов. Ну! И тут Михаил вскочил. Он прошелся по залу, дошел до одной колонны, постоял, разглядывая ее нелепую кривизну, а потом повернулся и, свирепо улыбнувшись, сказал:
– Не-а, не пойдет.
– Почему? Почему не пойдет? – спросил бараконец. – Как не пойдет?
– А вот так, не пойдет, и все. Очень просто. Потому, что избавиться от комитетчиков вы должны сами. Только сами, и никак иначе.
– Но почему? – еще раз тупо повторил бараконец.
– Да чтобы больше у вас эта гадость не заводилась. Потому, что, если даже я сейчас и избавлю вас от них, завтра явятся новые. И скорее всего они будут еще хуже. Вы должны это сделать сами. И так, чтобы об этом знали все. Только это послужит гарантией вашей безопасности.
Иллурианец и бараконец переглянулись. Замманец водил указательным пальцем пятой руки по поверхности стола, выписывая восьмерки. Аполлоний спросил:
– Но как мы можем это сделать?
– Так, как это когда-то делали на Земле, в старину. Так, как это делали на этой планете всего несколько десятков лет назад. Это называлось судом линча.
– Суд линча?
– Да. Линч – ужасная и совершенно неприемлемая в цивилизованном обществе штука. Но только в цивилизованном. Комитетчики же умудрились опустить вас до уровня дикарей. Теперь единственным средством, оставшимся для борьбы с ними, является самосуд безликой толпы. Линч. Подумайте хорошо. Чем они вас взяли?
– Как это?
– Да очень просто. Что, вы и в самом деле боитесь десятка подонков, которые шляются по вашему району, хулиганя и вымогая у вас деньги? Нет, вы боитесь другого. Анонимности. Потому что стоит хоть одному из вас дать им отпор, как ему обязательно отомстят. Анонимно, конечно. У него может ни с того ни с сего загореться дом, или кто-то неизвестный, под покровом ночи, может раскурочить его мобиль; в конце концов, на него могут напасть неизвестные личности и жестоко его избить. Вот оружие комитета – анонимность. Единственный способ с ним бороться – действовать так же.
– Ломать мобили и поджигать дома комитетчиков? – деловито осведомился иллурианец.
– Нет, это не поможет, – сказал Михаил. – Только суд линча. Никаких партизанских действий. Только открытое выступление.
– Но при чем тут анонимность? – спросил Аполлоний.
– При том, что нет ничего анонимное толпы. И чем она больше – тем лучше. Вам надо выступить всем. Когда-то на планете Земля так и делали. Причем линчующие надевали на себя балахоны, скрывающие фигуру, а лица их закрывали большие колпаки. При этих условиях линч может быть не только ночью, но и днем. Кстати, вам совсем не обязательно кого-нибудь и в самом деле вешать. Достаточно хорошенько напугать комитетчиков. Когда они увидят, что против них поднялся весь инопланетный район, уберутся отсюда быстрее ветра. Все эти подонки большие трусы.
Похоже, фраза о том, что комитетчиков можно и не вешать, а достаточно лишь напугать, инопланетянам понравилась. В самом деле. Вешать кого-либо они не очень стремились. А попугать…
«Ничего, – холодно подумал Михаил. – Стоит только начать. А там, глядишь, их хватит и на большее».
– И все-таки мы хотим, чтобы от этой напасти нас избавили вы, – с нажимом сказал замманец. – Мы даже можем несколько увеличить сумму вашего вознаграждения.
– Нет, вам придется все сделать самим, – покачал головой Михаил.
– Это окончательное ваше решение?
– Да, окончательное.
– Тогда, – замманец тяжело вздохнул и решительно продолжил: – Нам и в самом деле придется прибегнуть к этому суду линча.
– Это будет разумным решением, – промолвил Михаил. – А сейчас мне нужно уйти. У меня есть кое-какие дела.
Еще раз поблагодарив Аполлония, он вышел из дома. Закрывая дверь, он услышал голос иллурианца:
– Неужели нам и в самом деле придется прибегнуть к этому линчу?
И задумчивый голос замманца:
– Похоже, иного выхода у нас не остается. Этот молодой абаузианец прав в одном…
Направляясь к калитке, Михаил подумал, что, кажется, брошенное им семя упало в благодатную почву. Может быть, оно даже взойдет. И чем скорее, тем лучше.
Его беспокоило то, что драка произошла так близко от дома профессора. Рагниты о ней наверняка уже знают. Что стоит им приказать перетрясти несколько домов, тех, которые расположены поблизости от места драки? Наверняка они так и сделают. Но попозже. Может быть, вечером.
Если только четверо заговорщиков не решатся подбить население инопланетного квартала на суд линча. Если им это удастся… Если они на это решатся… Ну тогда, хо-хо, комитетчикам станет не до выполнения приказа их патронов. Им придется спасать свои жизни.
Может быть, встреча с этим Аполлонием все-таки относится к разряду неожиданных удач?
Брадо вышел на улицу и, сунув руку в карман, в котором лежал унипистолет, пошел в ту сторону, где должен был находиться дом космофлориста.
Улица была пустынна. Инопланетный район замер, словно бы вымер. Затишье перед бурей.
Михаилу хотелось на это надеяться. Буря сейчас ему была нужна, поскольку в бурю вода становится мутной. А в мутной воде такой рыбке, как он, легче спрятаться.
«Хотя, – подумал он. – Не выдаю ли я желаемое за действительность? Может быть, у четырех заговорщиков хватит решимости лишь на то, чтобы вспомнить еще несколько десятков сражений, в которых участвовали их предки, да с жаром о них поспорить».
Как бы то ни было, но до дома космофлориста он добрался без всяких происшествий.
Улица была по-прежнему пустынна. Хорошо понимая, что ходить по инопланетному кварталу в облике абаузианца стало опасно, Михаил задержался перед дверью дома и изменил свое лицо.
Теперь он превратился в адалидца, уроженца небольшой, расположенной на значительном удалении от Земли планеты. Адалидцы очень походили на людей, если не считать того, что у каждого из них на лбу был крохотный третий глаз. К счастью, этот третий глаз не видел и был всего лишь рудиментарным органом. Настоящий дополнительный орган зрения не мог сотворить даже пластисимбиот.
Дом, в котором жил космофлорист, был трехэтажным. Поднимаясь по лестнице на третий этаж, Михаил прошел мимо нескольких дверей. Из-за одной доносилась оживленная перебранка на каком-то инопланетном языке. Еще из-за одной слышался голос диктора галоновостей:
– … Главный центурион на вопросы журналистов со всей убедительностью заявил, что прорвавшееся на планету кровожадное чудовище будет остановлено.
Больше убийств не будет. Не пройдет и суток, как повинный во многих преступлениях землянин предстанет перед справедливым и безжалостным судом нашей планеты. На имя главного центуриона пришло множество прошений от желающих лично накинуть пеньковый галстук на шею этого…
Продолжив подниматься на третий этаж, «кровожадное чудовище» усмехнулось.
«Долго же им придется ждать этой возможности, – подумал Михаил. – Уж по крайней мере я попытаюсь живым в руки центурионов не даться».
Наконец он оказался перед биопластиковой дверью синего цвета, на которой висела аккуратная табличка:
«Высокорожденный биром космофлористики Зарул Барарум. Планета Чмара».
«Только бы он оказался дома», – подумал Михаил, нажимая кнопку звонка.
Профессор и в самом деле был уроженцем планеты Чмара. Прозрачные надкрылья говорили о его почтенном возрасте, обросшие синеватым мхом усики о том, что он и в самом деле благородного происхождения.
– Чем могу служить? – учтиво прожужжал Зарул Барарум.
Исполнив приветствие, которым обычно обмениваются на планете Апалида, Михаил почтительно встал на четвереньки и обнюхал все шесть ног профессора.
«Дьявол, – про себя чертыхнулся он. – И угораздило же меня выбрать образ адалидца. Совсем забыл об их обычаях. Но что сделано, то сделано. Если я адалидец, то и вести себя должен соответственно».
В знак вежливости приподняв надкрылья, биром снова осведомился, что нужно его посетителю.
Поднявшись с колен, Михаил вытащил из кармана найденный в комнате Хаки лист дерева.
– Вы считаетесь одним из светил уважаемой науки космофлористики, – почтительно сказал он. – Поэтому я решил обратиться именно к вам. Меня очень интересует этот лист дерева. Не могли бы вы сказать, на какой планете произрастают подобные деревья и чем они характерны.
Биром протянул правую хватательную лапку, бережно взял лист и внимательно его осмотрел.
– Это не очень трудно, – сказал он. – Даже совсем нетрудно. Проходите.
Судя по тому, что надкрылья бирома оставались неподвижными, он был совершенно спокоен. Видимо, таинственный древесный лист был для него чем-то обычным и не представляющим большого интереса.
Вслед за космофлористом Михаил прошел в кабинет, где царил полный и образцовый порядок. Михаил понюхал воздух. В нем витало множество запахов, по большей части приятных, но среди них попадались и резкие, тяжелые, неприятные.
Запах инопланетных растений.
Ну да, ведь именно с ними работает Зарул Барарум.
Между тем космофлорист уселся в мягкое, тотчас же принявшее форму его тела кресло, стоявшее возле стола, взял толстую книгу и стал ее перелистывать.
Михаил замер.
Сейчас он узнает, что это за лист и почему он был так ценен для Хаки. Может, космофлорист наконец даст ему ключ, с помощью которого он поймет загаданную бетулийцем загадку.
– Старой маргароны лист… – бормотал космофлорист. – Нет, не то… А если посмотреть здесь? Блоднозика немушная, сложноцветущая двойным образом… Нет, и это не совсем то…
Пролистнув еще с десяток страниц, он удовлетворенно зажужжал. Потом взял лист, сравнил его с рисунком в книге.
– Он самый? – рискнул спросить Михаил.
– Он. Лист дерева шарафей. Одного из самых распространенных на планете Фостера. Встречается почти повсеместно. Плодоносит раз в год стручками, похожими на стручки обычной земной акации. Стручки эти несъедобны. Отличается повышенной прочностью древесины. Из листьев дерева, соответствующим образом их обработав, местные жители делают хмельной напиток. Некоторыми племенами почитается как священное дерево, но культ этот с развитием эпохи космических перелетов пришел в совершеннейший упадок. Все.
– Все? – упавшим голосом спросил Михаил. Он чувствововал себя как ребенок, долго разворачивавший красочную обертку и уже предвкушавший найти под ней великолепную игрушку. Однако обертка развернулась, но под ней не оказалось ничего. Или почти ничего.
– А что вы еще хотели? Конечно, если поискать должным образом, можно узнать об этом дереве кое-какие дополнительные сведения. Но на это потребуется много времени, может быть, часов пять-шесть. Если вы желаете, я проведу необходимые изыскания. Но тогда вам придется мне заплатить, а также объяснить, чем вызвано такое любопытство к листу совершенно ординарного, ничем не выдающегося дерева.
– Нет, того, что вы сказали, мне вполне достаточно, – поспешно сказал Михаил. – Я на этой планете проездом и уже через пару часов отправлюсь дальше.
– В таком случае, – развел хватательными лапками космофлорист, – ничем не могу вам помочь.
Михаил поблагодарил. Профессор проводил его до двери.
Оказавшись на лестнице, Брадо едва не чертыхнулся.
Столько беготни, усилий, и все впустую. Лист шарафея оказался чем угодно, только не необходимым ему ключом.
Самое обычное дерево. Ничем не примечательное. Растущее почти повсеместно на планете Фостера.
Очевидно, Хака подобрал этот лист во время последнего визита на Фостеру. Он ему чем-то понравился, и бетулиец оставил красивый древесный лист себе. Всего-навсего.
Или все-таки он является ключом? Может, ему просто не удалось понять, как его использовать?
«Хорошо, допустим, не удалось, – подумал Михаил. – Но все-таки надо разгадать эту загадку. И сколько мне еще придется мотаться по городу, ускользая от многочисленных врагов? Время. Оно уходит просто стремительно, словно вода сквозь ладони. Может, какимто образом вернуться в гостиницу и попытаться еще раз осмотреть номер Хаки? Конечно, там уже побывали центурионы. Наверняка они поставили у двери номера часового. Но все это преодолимо. Была бы только уверенность, что я на правильном пути».
Он вышел из дома космофлориста, машинально взглянул на противоположную сторону улицы и… И вздрогнул.
Там стоял вынюхиватель.
Увидев Михаила, вынюхиватель сделал что-то вроде полупоклона и скупо улыбнулся.
Михаил подумал, что именно так, наверное, улыбается смерть.
Глава 13
Я мог быть у него еще полчаса назад. Чего стоило мне выйти на улицу на пять минут раньше или позже?"
– Он думает о чем-то другом, – встревоженно сказал иллурианец. – Наше предложение его не интересует.
– Ничего, – промолвил замманец. – Услышав, какую сумму мы ему предлагаем, он станет повнимательнее.
А вот этого делать не стоило.
Михаил почувствовал, что начинает злиться.
Похоже, эти ребята думают, что могут купить все. Нет уж, дудки, некоторые вещи надо делать самим. Даже при наличии тугого кошелька. Они этого не понимают. Стало быть, придется объяснить.
– И какую же это сумму вы хотите мне предложить? – как можно небрежнее спросил Брадо. Замманец назвал. Михаил покачал головой.
Да, действительно, сумма была внушительной. Видимо, комитетчики перешли уже всякие границы.
– Ну как, согласны? – осторожно спросил бараконец.
– Не мешай ему, – проговорил замманец. – Не мешай. Пусть он осознает, чем для него могут обернуться эти деньги, пусть представит, что сумеет на них купить.
Михаил поморщился.
Соблазнители хреновы. Они его что, совсем за дурака считают? А не пошли бы они куда подальше?
Четверо инопланетян смотрели на него почти не дыша.
Прошла минута.
– Он сейчас согласится, – торжественно провозгласил бараконец. – Он уже готов. Ну! И тут Михаил вскочил. Он прошелся по залу, дошел до одной колонны, постоял, разглядывая ее нелепую кривизну, а потом повернулся и, свирепо улыбнувшись, сказал:
– Не-а, не пойдет.
– Почему? Почему не пойдет? – спросил бараконец. – Как не пойдет?
– А вот так, не пойдет, и все. Очень просто. Потому, что избавиться от комитетчиков вы должны сами. Только сами, и никак иначе.
– Но почему? – еще раз тупо повторил бараконец.
– Да чтобы больше у вас эта гадость не заводилась. Потому, что, если даже я сейчас и избавлю вас от них, завтра явятся новые. И скорее всего они будут еще хуже. Вы должны это сделать сами. И так, чтобы об этом знали все. Только это послужит гарантией вашей безопасности.
Иллурианец и бараконец переглянулись. Замманец водил указательным пальцем пятой руки по поверхности стола, выписывая восьмерки. Аполлоний спросил:
– Но как мы можем это сделать?
– Так, как это когда-то делали на Земле, в старину. Так, как это делали на этой планете всего несколько десятков лет назад. Это называлось судом линча.
– Суд линча?
– Да. Линч – ужасная и совершенно неприемлемая в цивилизованном обществе штука. Но только в цивилизованном. Комитетчики же умудрились опустить вас до уровня дикарей. Теперь единственным средством, оставшимся для борьбы с ними, является самосуд безликой толпы. Линч. Подумайте хорошо. Чем они вас взяли?
– Как это?
– Да очень просто. Что, вы и в самом деле боитесь десятка подонков, которые шляются по вашему району, хулиганя и вымогая у вас деньги? Нет, вы боитесь другого. Анонимности. Потому что стоит хоть одному из вас дать им отпор, как ему обязательно отомстят. Анонимно, конечно. У него может ни с того ни с сего загореться дом, или кто-то неизвестный, под покровом ночи, может раскурочить его мобиль; в конце концов, на него могут напасть неизвестные личности и жестоко его избить. Вот оружие комитета – анонимность. Единственный способ с ним бороться – действовать так же.
– Ломать мобили и поджигать дома комитетчиков? – деловито осведомился иллурианец.
– Нет, это не поможет, – сказал Михаил. – Только суд линча. Никаких партизанских действий. Только открытое выступление.
– Но при чем тут анонимность? – спросил Аполлоний.
– При том, что нет ничего анонимное толпы. И чем она больше – тем лучше. Вам надо выступить всем. Когда-то на планете Земля так и делали. Причем линчующие надевали на себя балахоны, скрывающие фигуру, а лица их закрывали большие колпаки. При этих условиях линч может быть не только ночью, но и днем. Кстати, вам совсем не обязательно кого-нибудь и в самом деле вешать. Достаточно хорошенько напугать комитетчиков. Когда они увидят, что против них поднялся весь инопланетный район, уберутся отсюда быстрее ветра. Все эти подонки большие трусы.
Похоже, фраза о том, что комитетчиков можно и не вешать, а достаточно лишь напугать, инопланетянам понравилась. В самом деле. Вешать кого-либо они не очень стремились. А попугать…
«Ничего, – холодно подумал Михаил. – Стоит только начать. А там, глядишь, их хватит и на большее».
– И все-таки мы хотим, чтобы от этой напасти нас избавили вы, – с нажимом сказал замманец. – Мы даже можем несколько увеличить сумму вашего вознаграждения.
– Нет, вам придется все сделать самим, – покачал головой Михаил.
– Это окончательное ваше решение?
– Да, окончательное.
– Тогда, – замманец тяжело вздохнул и решительно продолжил: – Нам и в самом деле придется прибегнуть к этому суду линча.
– Это будет разумным решением, – промолвил Михаил. – А сейчас мне нужно уйти. У меня есть кое-какие дела.
Еще раз поблагодарив Аполлония, он вышел из дома. Закрывая дверь, он услышал голос иллурианца:
– Неужели нам и в самом деле придется прибегнуть к этому линчу?
И задумчивый голос замманца:
– Похоже, иного выхода у нас не остается. Этот молодой абаузианец прав в одном…
Направляясь к калитке, Михаил подумал, что, кажется, брошенное им семя упало в благодатную почву. Может быть, оно даже взойдет. И чем скорее, тем лучше.
Его беспокоило то, что драка произошла так близко от дома профессора. Рагниты о ней наверняка уже знают. Что стоит им приказать перетрясти несколько домов, тех, которые расположены поблизости от места драки? Наверняка они так и сделают. Но попозже. Может быть, вечером.
Если только четверо заговорщиков не решатся подбить население инопланетного квартала на суд линча. Если им это удастся… Если они на это решатся… Ну тогда, хо-хо, комитетчикам станет не до выполнения приказа их патронов. Им придется спасать свои жизни.
Может быть, встреча с этим Аполлонием все-таки относится к разряду неожиданных удач?
Брадо вышел на улицу и, сунув руку в карман, в котором лежал унипистолет, пошел в ту сторону, где должен был находиться дом космофлориста.
Улица была пустынна. Инопланетный район замер, словно бы вымер. Затишье перед бурей.
Михаилу хотелось на это надеяться. Буря сейчас ему была нужна, поскольку в бурю вода становится мутной. А в мутной воде такой рыбке, как он, легче спрятаться.
«Хотя, – подумал он. – Не выдаю ли я желаемое за действительность? Может быть, у четырех заговорщиков хватит решимости лишь на то, чтобы вспомнить еще несколько десятков сражений, в которых участвовали их предки, да с жаром о них поспорить».
Как бы то ни было, но до дома космофлориста он добрался без всяких происшествий.
Улица была по-прежнему пустынна. Хорошо понимая, что ходить по инопланетному кварталу в облике абаузианца стало опасно, Михаил задержался перед дверью дома и изменил свое лицо.
Теперь он превратился в адалидца, уроженца небольшой, расположенной на значительном удалении от Земли планеты. Адалидцы очень походили на людей, если не считать того, что у каждого из них на лбу был крохотный третий глаз. К счастью, этот третий глаз не видел и был всего лишь рудиментарным органом. Настоящий дополнительный орган зрения не мог сотворить даже пластисимбиот.
Дом, в котором жил космофлорист, был трехэтажным. Поднимаясь по лестнице на третий этаж, Михаил прошел мимо нескольких дверей. Из-за одной доносилась оживленная перебранка на каком-то инопланетном языке. Еще из-за одной слышался голос диктора галоновостей:
– … Главный центурион на вопросы журналистов со всей убедительностью заявил, что прорвавшееся на планету кровожадное чудовище будет остановлено.
Больше убийств не будет. Не пройдет и суток, как повинный во многих преступлениях землянин предстанет перед справедливым и безжалостным судом нашей планеты. На имя главного центуриона пришло множество прошений от желающих лично накинуть пеньковый галстук на шею этого…
Продолжив подниматься на третий этаж, «кровожадное чудовище» усмехнулось.
«Долго же им придется ждать этой возможности, – подумал Михаил. – Уж по крайней мере я попытаюсь живым в руки центурионов не даться».
Наконец он оказался перед биопластиковой дверью синего цвета, на которой висела аккуратная табличка:
«Высокорожденный биром космофлористики Зарул Барарум. Планета Чмара».
«Только бы он оказался дома», – подумал Михаил, нажимая кнопку звонка.
Профессор и в самом деле был уроженцем планеты Чмара. Прозрачные надкрылья говорили о его почтенном возрасте, обросшие синеватым мхом усики о том, что он и в самом деле благородного происхождения.
– Чем могу служить? – учтиво прожужжал Зарул Барарум.
Исполнив приветствие, которым обычно обмениваются на планете Апалида, Михаил почтительно встал на четвереньки и обнюхал все шесть ног профессора.
«Дьявол, – про себя чертыхнулся он. – И угораздило же меня выбрать образ адалидца. Совсем забыл об их обычаях. Но что сделано, то сделано. Если я адалидец, то и вести себя должен соответственно».
В знак вежливости приподняв надкрылья, биром снова осведомился, что нужно его посетителю.
Поднявшись с колен, Михаил вытащил из кармана найденный в комнате Хаки лист дерева.
– Вы считаетесь одним из светил уважаемой науки космофлористики, – почтительно сказал он. – Поэтому я решил обратиться именно к вам. Меня очень интересует этот лист дерева. Не могли бы вы сказать, на какой планете произрастают подобные деревья и чем они характерны.
Биром протянул правую хватательную лапку, бережно взял лист и внимательно его осмотрел.
– Это не очень трудно, – сказал он. – Даже совсем нетрудно. Проходите.
Судя по тому, что надкрылья бирома оставались неподвижными, он был совершенно спокоен. Видимо, таинственный древесный лист был для него чем-то обычным и не представляющим большого интереса.
Вслед за космофлористом Михаил прошел в кабинет, где царил полный и образцовый порядок. Михаил понюхал воздух. В нем витало множество запахов, по большей части приятных, но среди них попадались и резкие, тяжелые, неприятные.
Запах инопланетных растений.
Ну да, ведь именно с ними работает Зарул Барарум.
Между тем космофлорист уселся в мягкое, тотчас же принявшее форму его тела кресло, стоявшее возле стола, взял толстую книгу и стал ее перелистывать.
Михаил замер.
Сейчас он узнает, что это за лист и почему он был так ценен для Хаки. Может, космофлорист наконец даст ему ключ, с помощью которого он поймет загаданную бетулийцем загадку.
– Старой маргароны лист… – бормотал космофлорист. – Нет, не то… А если посмотреть здесь? Блоднозика немушная, сложноцветущая двойным образом… Нет, и это не совсем то…
Пролистнув еще с десяток страниц, он удовлетворенно зажужжал. Потом взял лист, сравнил его с рисунком в книге.
– Он самый? – рискнул спросить Михаил.
– Он. Лист дерева шарафей. Одного из самых распространенных на планете Фостера. Встречается почти повсеместно. Плодоносит раз в год стручками, похожими на стручки обычной земной акации. Стручки эти несъедобны. Отличается повышенной прочностью древесины. Из листьев дерева, соответствующим образом их обработав, местные жители делают хмельной напиток. Некоторыми племенами почитается как священное дерево, но культ этот с развитием эпохи космических перелетов пришел в совершеннейший упадок. Все.
– Все? – упавшим голосом спросил Михаил. Он чувствововал себя как ребенок, долго разворачивавший красочную обертку и уже предвкушавший найти под ней великолепную игрушку. Однако обертка развернулась, но под ней не оказалось ничего. Или почти ничего.
– А что вы еще хотели? Конечно, если поискать должным образом, можно узнать об этом дереве кое-какие дополнительные сведения. Но на это потребуется много времени, может быть, часов пять-шесть. Если вы желаете, я проведу необходимые изыскания. Но тогда вам придется мне заплатить, а также объяснить, чем вызвано такое любопытство к листу совершенно ординарного, ничем не выдающегося дерева.
– Нет, того, что вы сказали, мне вполне достаточно, – поспешно сказал Михаил. – Я на этой планете проездом и уже через пару часов отправлюсь дальше.
– В таком случае, – развел хватательными лапками космофлорист, – ничем не могу вам помочь.
Михаил поблагодарил. Профессор проводил его до двери.
Оказавшись на лестнице, Брадо едва не чертыхнулся.
Столько беготни, усилий, и все впустую. Лист шарафея оказался чем угодно, только не необходимым ему ключом.
Самое обычное дерево. Ничем не примечательное. Растущее почти повсеместно на планете Фостера.
Очевидно, Хака подобрал этот лист во время последнего визита на Фостеру. Он ему чем-то понравился, и бетулиец оставил красивый древесный лист себе. Всего-навсего.
Или все-таки он является ключом? Может, ему просто не удалось понять, как его использовать?
«Хорошо, допустим, не удалось, – подумал Михаил. – Но все-таки надо разгадать эту загадку. И сколько мне еще придется мотаться по городу, ускользая от многочисленных врагов? Время. Оно уходит просто стремительно, словно вода сквозь ладони. Может, какимто образом вернуться в гостиницу и попытаться еще раз осмотреть номер Хаки? Конечно, там уже побывали центурионы. Наверняка они поставили у двери номера часового. Но все это преодолимо. Была бы только уверенность, что я на правильном пути».
Он вышел из дома космофлориста, машинально взглянул на противоположную сторону улицы и… И вздрогнул.
Там стоял вынюхиватель.
Увидев Михаила, вынюхиватель сделал что-то вроде полупоклона и скупо улыбнулся.
Михаил подумал, что именно так, наверное, улыбается смерть.
Глава 13
Вынюхиватель смахивал на этакого добродушного средних лет толстячка. Вот только ничего добродушного, если приглядеться, в его лице не было. Оно лишь казалось таким на первый взгляд.
Особенно для того, кто знал, кем являются вынюхиватели. А Михаил знал.
«Вот этого я учесть не мог, – подумал Брадо. – По моим сведениям, на планете не должно быть ни одного вынюхивателя. Однако все же оказался. Или он приехал на Абаузу совсем недавно. Вчера или сегодня. Скорее всего рагниты привезли его тайком и до поры до времени прятали. Впрочем, сейчас это не имеет никакого значения».
Михаил сунул руку в карман и нащупал унипистолет.
Наверняка вынюхивателя не удастся остановить даже с помощью этого оружия. Но попробовать все-таки стоит.
Вынюхиватель поманил Михаила пальцем. Вид у него был почти таинственный.
«Ну уж нет, – подумал Брадо. – Этот фокус со мной не пройдет».
Он отрицательно мотнул головой.
Вынюхиватель взмахнул руками и громко сказал:
– Чего не сделаешь для хорошего человека?
Снова улыбнувшись, он стал переходить улицу, направляясь к Брадо.
Михаил с трудом удержался, чтобы в него не выстрелить. Но удержался. Его остановило лишь одно соображение.
Если бы рагниты наняли вынюхивателя для того, чтобы его убить, тот ни за что не стал бы вести себя подобным образом. Вполне возможно, Михаил увидел бы его лишь за мгновение до смерти.
«Значит, всего лишь слежка, – подумал Михаил. – Пока. Да, все правильно. Рагниты еще не получили обратно своего оружия. Оружия? К дьяволу, какой смысл играть в прятки? Наверняка украденная Хакой вещь была новым оружием. Может, вернись оно в руки рагнитов, те выиграют следующий этап большой звездной бойни».
– Для подопечного ты не очень любезен, – сказал вынюхиватель, останавливаясь в шаге от Михаила. Он стоял свободно, не напрягаясь, но агент галактического корпуса знал, что застать вынюхивателя врасплох очень трудно, почти невозможно. Не стоит и пытаться. По крайней мере – сейчас.
– А разве любезность хоть кому-то из твоих прежних подопечных помогла?
– Конечно, нет, – усмехнулся вынюхиватель. – Но всем им казалось, что поможет. Понимаешь, подопечные, они очень любят обманывать себя иллюзиями. Наверное, такова природа всех подопечных. Считать, что любезностью они могут что-то изменить.
– Неужели все? – спросил Михаил.
– Нет. Попадались и похожие на тебя. Но редко. Тем больше удовольствие. Я подумаю о том, чтобы сделать своим нанимателям скидку. Если, конечно, ты меня славно повеселишь.
– Я тебя повеселю, – угрюмо пообещал Михаил.
– А куда ты денешься?
Вынюхиватель сделал вид, что не почувствовал угрозы в голосе Брадо. А может, и в самом деле – не понял.
О вынюхивателях никто толком ничего не знал. Они просто появлялись и делали свою работу. За плату. Моральные соображения их не волновали. Перекупить их было невозможно. Напугать – тоже. Можно было лишь убить. Но это удавалось очень редко.
Михаил помнил только три таких случая. Во всех трех вынюхивателя удалось убить одному из суперов.
«А я даже не супер, – подумал он. – Но все-таки… попробуем. Что мне еще остается?»
– Давай, беги, – сказал вынюхиватель. – Думаю, часа на три тебя хватит.
– Зачем? – пожал плечами Михаил.
– Для начала ты должен убедиться, что от меня не уйдешь. Хотя, если хочешь, можешь это сделать и потом. Но рано или поздно пытаются убежать все.
– Без исключения?
– Точно. Без исключения.
– Хорошо. Попробую. Кстати, твои наниматели ничего передать не просили?
– Нет.
– Как ты меня узнал в этом облике?
– Это моя небольшая тайна.
– Сколько у меня времени?
– До вечера. Наниматели сказали, что если до вечера ты не заключишь с ними соглашения, я должен буду тебя убить.
Вынюхиватель снова улыбнулся. Зубы у него были треугольными, как у акулы.
«Стало быть, время сократилось до нескольких часов, – подумал Михаил. – А я все еще топчусь на одном месте. Если, конечно, не считать визита к космофлористу. А он не принес никакого результата. Или я ошибаюсь?»
Вынюхиватель прислонился к стене дома, достал из кармана небольшой, острый нож и стал с задумчивым видом подрезать ногти. Ногти были длинные. А вид вынюхивателя красноречиво говорил, что этим делом он может заниматься хоть до самого вечера.
«Тоже мне, оригинал», – с иронией подумал Михаил.
Впрочем, торчать до вечера возле дома космофлориста он не собирался.
Поймав такси, Брадо назвал шоферу вымышленный адрес в центре города и, плюхнувшись на сиденье, закрыл дверцу. Когда мобиль проезжал мимо вынюхивателя, Михаил увидел, как тот пожал плечами и, сунув ножик в карман, бросился со всех ног к стоявшему на противоположной стороне улицы красному мобилю.
Кончено, то, что он задумал, вряд ли увенчается успехом, но попробовать стоило. А вдруг получится? Чем черт не шутит.
Не прошло и пары минут, как красный мобиль пристроился в хвост такси, на котором ехал Михаил. Оглянувшись, он убедился, что управляет им вынюхиватель, и, наклонившись к таксисту, вкрадчиво сказал:
– Парень, хочешь заработать? Таксист был и в самом деле молод. Даже не взглянув на Михаила, он спросил:
– А сколько?
– Много. Сколько стоит твоя машина?
Таксист ответил.
Михаил отсчитал в два раза большую сумму из денег, взятых в сейфе главного центуриона, и протянул таксисту.
– Держи.
Мгновенно сообразив в чем дело, тот спросил:
– Покупаешь?
– Ага. Ну объяснишь там центурионам, что я тебя из мобиля выкинул. Приставил лучемет к затылку и забрал такси. Хорошо?
– Сойдет. А если тебя поймают?
– Не поймают. Кто угодно, только не центурионы. Таксист недоверчиво хмыкнул, но возразить не осмелился.
– Где тебя высадить? – спросил Михаил.
– Где угодно. И побыстрее. Похоже, у тебя неприятности, иначе ты не стал бы так сорить деньгами.
– Верно.
– Ладно, тогда притормози у того перекрестка.
– Так и сделаю. Только уговор: центурионам по крайней мере с часик – ни гуту.
– Час слишком много, но полчаса обещаю.
– Сойдет.
Остановившись у какого-то магазина, таксист забрал деньги, сунул их в карман и, выскочив из мобиля, не спеша пошел прочь. Михаил пересел на его место и посмотрел на расположенный рядом с рычагом управления небольшой экранчик.
Красный мобиль стоял метрах в двадцати. Лицо у вынюхивателя было слегка сонное, будто все происходящее вызывало у него неизмеримую скуку.
«Итак, полчаса у меня есть, – подумал Михаил. – Потом это такси начнут разыскивать центурионы. И очень быстро найдут. Значит – полчаса. За это время можно сделать немало».
Откинув пульт управления, он покопался в нем, вытащил ярко-желтый живой проводок и соединил его с другим, темно-синим.
Ну вот, теперь эта колымага поедет быстрее, даже выше допустимого барьера скорости.
Плевать. Какие гонки без быстрой езды?
Снова посмотрев на экранчик, он увидел, как вынюхиватель закрывает крышку пульта управления своего модуля.
Ну да, а чего ты хотел? Похоже, против быстрой езды этот тип тоже не возражает. Вот только в городе хорошие гонки устроить не дадут. А стало быть, надо выбраться за город, «на природу».
Надо так надо.
И все-таки он несколько превысил скорость. Совсем чуть-чуть, но вполне достаточно, чтобы над его мобилем зависла авиетка центурионов. Сумасшедший дятел, казалось, веселился над самым ухом.
Вместо того чтобы попытаться ускользнуть от стражей порядка, Михаил остановил мобиль. Он вылез из машины и, задрав голову, уставился на авиетку.
Та снижалась. Вот один из центурионов открыл дверцу, готовясь спрыгнуть на тротуар. Взгляд его упал на лицо Михаила.
– А, великий кукурузный початок! – пробормотал он.
– В чем дело? – вежливо спросил Михаил.
– Ни в чем, – грубо сказал центурион. – Мы, похоже, ошиблись.
Прежде чем закрыть дверь, он буркнул:
– Чертов инопланетяшка.
Авиетка стала набирать высоту.
Михаил представил, как сейчас злятся сидящие в ней центурионы, и довольно улыбнулся. Его расчет оправдался. Стражи порядка не решились связываться с инопланетянином по поводу небольшого превышения скорости, справедливо рассудив, что риск попасть в неприятное положение слишком велик. Кто знает, кем может оказаться этот инопланетянин?
«И правильно сделали, – подумал Михаил. – Они даже не представляют, какой опасности избежали».
Попытайся центурионы проверить его документы, агенту звездного корпуса ничего не оставалось, как начать стрелять.
Он сел обратно в мобиль, взглянул на экранчик.
Каким-то чудом угадав, что преследуемый смотрит на него, вынюхиватель одобрительно кивнул головой.
Кстати, центурионы вполне могли отважиться проверить у Брадо документы. Тогда пришлось бы стрелять. Как мог себя повести в этой ситуации вынюхиватель? Он мог, с одинаковым успехом, как остаться безучастным свидетелем, так и помочь отстреливаться.
Конечно, его никто не нанимал защищать жизнь землянина, но если Михаила убьют, то следить станет не за кем. Задание не будет выполнено до конца, а стало быть, плата уменьшится.
Михаил закурил. Он курил медленно, неторопливо, стараясь растянуть удовольствие. Затем выкинул окурок на мостовую.
Авиетка центурионов уже давно скрылась за крышами домов. Других поблизости не было видно. Можно ехать дальше.
Проехав самым кратчайшим путем, Брадо достиг скоростного шоссе. Еще через несколько минут последние дома остались позади. Михаил передвинул рычаг управления скоростью в крайнее положение. Мобиль рванулся вперед так, словно у него под днищем заработали реактивные двигатели.
Мобиль вынюхивателя тоже увеличил скорость.
Скорость пожрала окружающий мир. Все, что было за обочиной дороги, превратилось в покрытую разноцветными, размытыми пятнами ленту. Теперь самое главное было не столкнуться с одним из попадавшихся навстречу мобилей.
Впрочем, Михаилу почти ничего не грозило. С его реакцией езда на такой скорости все еще была не более чем детскими игрушками.
«Ну вот, а теперь пришла пора проверить, так ли хороши в деле эти вынюхиватели, как говорят», – почти злорадно подумал Брадо.
Красный мобиль следовал за ним, словно привязанный невидимым канатом. Но это пока говорило лишь о том, что его мотор не хуже, чем у того, на котором ехал Михаил. А вот как с реакцией у водителя?
Начал Михаил со старых, проверенных временем трюков. Дорога и едущие по ней мобили стали для него неким подобием лабиринта, непростого, все время изменяющегося, поскольку расстояние между едущими мобилями то увеличивалось, то сокращалось.
Михаил обгонял их один за другим, стараясь проскальзывать между машинами в самый последний момент, так чтобы мобиль вынюхивателя его маневр повторить уже не мог.
Бесполезно. Преследователь на некоторое время отставал, но потом делал рывок и снова догонял. Судя по всему, соревнование на реакцию Михаил выиграть не мог. У вынюхивателя она была ничуть не хуже. А может, и лучше.
Михаил закусил губу.
Что-то нужно было придумать. Загнать преследователя в ловушку, из которой он не сможет выбраться даже благодаря своей чудовищной реакции. У Михаила было преимущество – он ехал впереди. Его надлежало использовать. Как?
Брадо взглянул на экранчик.
Лицо у вынюхивателя было все таким же сонным и скучающим. Похоже, бешеная гонка не произвела на него ни малейшего впечатления.
Особенно для того, кто знал, кем являются вынюхиватели. А Михаил знал.
«Вот этого я учесть не мог, – подумал Брадо. – По моим сведениям, на планете не должно быть ни одного вынюхивателя. Однако все же оказался. Или он приехал на Абаузу совсем недавно. Вчера или сегодня. Скорее всего рагниты привезли его тайком и до поры до времени прятали. Впрочем, сейчас это не имеет никакого значения».
Михаил сунул руку в карман и нащупал унипистолет.
Наверняка вынюхивателя не удастся остановить даже с помощью этого оружия. Но попробовать все-таки стоит.
Вынюхиватель поманил Михаила пальцем. Вид у него был почти таинственный.
«Ну уж нет, – подумал Брадо. – Этот фокус со мной не пройдет».
Он отрицательно мотнул головой.
Вынюхиватель взмахнул руками и громко сказал:
– Чего не сделаешь для хорошего человека?
Снова улыбнувшись, он стал переходить улицу, направляясь к Брадо.
Михаил с трудом удержался, чтобы в него не выстрелить. Но удержался. Его остановило лишь одно соображение.
Если бы рагниты наняли вынюхивателя для того, чтобы его убить, тот ни за что не стал бы вести себя подобным образом. Вполне возможно, Михаил увидел бы его лишь за мгновение до смерти.
«Значит, всего лишь слежка, – подумал Михаил. – Пока. Да, все правильно. Рагниты еще не получили обратно своего оружия. Оружия? К дьяволу, какой смысл играть в прятки? Наверняка украденная Хакой вещь была новым оружием. Может, вернись оно в руки рагнитов, те выиграют следующий этап большой звездной бойни».
– Для подопечного ты не очень любезен, – сказал вынюхиватель, останавливаясь в шаге от Михаила. Он стоял свободно, не напрягаясь, но агент галактического корпуса знал, что застать вынюхивателя врасплох очень трудно, почти невозможно. Не стоит и пытаться. По крайней мере – сейчас.
– А разве любезность хоть кому-то из твоих прежних подопечных помогла?
– Конечно, нет, – усмехнулся вынюхиватель. – Но всем им казалось, что поможет. Понимаешь, подопечные, они очень любят обманывать себя иллюзиями. Наверное, такова природа всех подопечных. Считать, что любезностью они могут что-то изменить.
– Неужели все? – спросил Михаил.
– Нет. Попадались и похожие на тебя. Но редко. Тем больше удовольствие. Я подумаю о том, чтобы сделать своим нанимателям скидку. Если, конечно, ты меня славно повеселишь.
– Я тебя повеселю, – угрюмо пообещал Михаил.
– А куда ты денешься?
Вынюхиватель сделал вид, что не почувствовал угрозы в голосе Брадо. А может, и в самом деле – не понял.
О вынюхивателях никто толком ничего не знал. Они просто появлялись и делали свою работу. За плату. Моральные соображения их не волновали. Перекупить их было невозможно. Напугать – тоже. Можно было лишь убить. Но это удавалось очень редко.
Михаил помнил только три таких случая. Во всех трех вынюхивателя удалось убить одному из суперов.
«А я даже не супер, – подумал он. – Но все-таки… попробуем. Что мне еще остается?»
– Давай, беги, – сказал вынюхиватель. – Думаю, часа на три тебя хватит.
– Зачем? – пожал плечами Михаил.
– Для начала ты должен убедиться, что от меня не уйдешь. Хотя, если хочешь, можешь это сделать и потом. Но рано или поздно пытаются убежать все.
– Без исключения?
– Точно. Без исключения.
– Хорошо. Попробую. Кстати, твои наниматели ничего передать не просили?
– Нет.
– Как ты меня узнал в этом облике?
– Это моя небольшая тайна.
– Сколько у меня времени?
– До вечера. Наниматели сказали, что если до вечера ты не заключишь с ними соглашения, я должен буду тебя убить.
Вынюхиватель снова улыбнулся. Зубы у него были треугольными, как у акулы.
«Стало быть, время сократилось до нескольких часов, – подумал Михаил. – А я все еще топчусь на одном месте. Если, конечно, не считать визита к космофлористу. А он не принес никакого результата. Или я ошибаюсь?»
Вынюхиватель прислонился к стене дома, достал из кармана небольшой, острый нож и стал с задумчивым видом подрезать ногти. Ногти были длинные. А вид вынюхивателя красноречиво говорил, что этим делом он может заниматься хоть до самого вечера.
«Тоже мне, оригинал», – с иронией подумал Михаил.
Впрочем, торчать до вечера возле дома космофлориста он не собирался.
Поймав такси, Брадо назвал шоферу вымышленный адрес в центре города и, плюхнувшись на сиденье, закрыл дверцу. Когда мобиль проезжал мимо вынюхивателя, Михаил увидел, как тот пожал плечами и, сунув ножик в карман, бросился со всех ног к стоявшему на противоположной стороне улицы красному мобилю.
Кончено, то, что он задумал, вряд ли увенчается успехом, но попробовать стоило. А вдруг получится? Чем черт не шутит.
Не прошло и пары минут, как красный мобиль пристроился в хвост такси, на котором ехал Михаил. Оглянувшись, он убедился, что управляет им вынюхиватель, и, наклонившись к таксисту, вкрадчиво сказал:
– Парень, хочешь заработать? Таксист был и в самом деле молод. Даже не взглянув на Михаила, он спросил:
– А сколько?
– Много. Сколько стоит твоя машина?
Таксист ответил.
Михаил отсчитал в два раза большую сумму из денег, взятых в сейфе главного центуриона, и протянул таксисту.
– Держи.
Мгновенно сообразив в чем дело, тот спросил:
– Покупаешь?
– Ага. Ну объяснишь там центурионам, что я тебя из мобиля выкинул. Приставил лучемет к затылку и забрал такси. Хорошо?
– Сойдет. А если тебя поймают?
– Не поймают. Кто угодно, только не центурионы. Таксист недоверчиво хмыкнул, но возразить не осмелился.
– Где тебя высадить? – спросил Михаил.
– Где угодно. И побыстрее. Похоже, у тебя неприятности, иначе ты не стал бы так сорить деньгами.
– Верно.
– Ладно, тогда притормози у того перекрестка.
– Так и сделаю. Только уговор: центурионам по крайней мере с часик – ни гуту.
– Час слишком много, но полчаса обещаю.
– Сойдет.
Остановившись у какого-то магазина, таксист забрал деньги, сунул их в карман и, выскочив из мобиля, не спеша пошел прочь. Михаил пересел на его место и посмотрел на расположенный рядом с рычагом управления небольшой экранчик.
Красный мобиль стоял метрах в двадцати. Лицо у вынюхивателя было слегка сонное, будто все происходящее вызывало у него неизмеримую скуку.
«Итак, полчаса у меня есть, – подумал Михаил. – Потом это такси начнут разыскивать центурионы. И очень быстро найдут. Значит – полчаса. За это время можно сделать немало».
Откинув пульт управления, он покопался в нем, вытащил ярко-желтый живой проводок и соединил его с другим, темно-синим.
Ну вот, теперь эта колымага поедет быстрее, даже выше допустимого барьера скорости.
Плевать. Какие гонки без быстрой езды?
Снова посмотрев на экранчик, он увидел, как вынюхиватель закрывает крышку пульта управления своего модуля.
Ну да, а чего ты хотел? Похоже, против быстрой езды этот тип тоже не возражает. Вот только в городе хорошие гонки устроить не дадут. А стало быть, надо выбраться за город, «на природу».
Надо так надо.
И все-таки он несколько превысил скорость. Совсем чуть-чуть, но вполне достаточно, чтобы над его мобилем зависла авиетка центурионов. Сумасшедший дятел, казалось, веселился над самым ухом.
Вместо того чтобы попытаться ускользнуть от стражей порядка, Михаил остановил мобиль. Он вылез из машины и, задрав голову, уставился на авиетку.
Та снижалась. Вот один из центурионов открыл дверцу, готовясь спрыгнуть на тротуар. Взгляд его упал на лицо Михаила.
– А, великий кукурузный початок! – пробормотал он.
– В чем дело? – вежливо спросил Михаил.
– Ни в чем, – грубо сказал центурион. – Мы, похоже, ошиблись.
Прежде чем закрыть дверь, он буркнул:
– Чертов инопланетяшка.
Авиетка стала набирать высоту.
Михаил представил, как сейчас злятся сидящие в ней центурионы, и довольно улыбнулся. Его расчет оправдался. Стражи порядка не решились связываться с инопланетянином по поводу небольшого превышения скорости, справедливо рассудив, что риск попасть в неприятное положение слишком велик. Кто знает, кем может оказаться этот инопланетянин?
«И правильно сделали, – подумал Михаил. – Они даже не представляют, какой опасности избежали».
Попытайся центурионы проверить его документы, агенту звездного корпуса ничего не оставалось, как начать стрелять.
Он сел обратно в мобиль, взглянул на экранчик.
Каким-то чудом угадав, что преследуемый смотрит на него, вынюхиватель одобрительно кивнул головой.
Кстати, центурионы вполне могли отважиться проверить у Брадо документы. Тогда пришлось бы стрелять. Как мог себя повести в этой ситуации вынюхиватель? Он мог, с одинаковым успехом, как остаться безучастным свидетелем, так и помочь отстреливаться.
Конечно, его никто не нанимал защищать жизнь землянина, но если Михаила убьют, то следить станет не за кем. Задание не будет выполнено до конца, а стало быть, плата уменьшится.
Михаил закурил. Он курил медленно, неторопливо, стараясь растянуть удовольствие. Затем выкинул окурок на мостовую.
Авиетка центурионов уже давно скрылась за крышами домов. Других поблизости не было видно. Можно ехать дальше.
Проехав самым кратчайшим путем, Брадо достиг скоростного шоссе. Еще через несколько минут последние дома остались позади. Михаил передвинул рычаг управления скоростью в крайнее положение. Мобиль рванулся вперед так, словно у него под днищем заработали реактивные двигатели.
Мобиль вынюхивателя тоже увеличил скорость.
Скорость пожрала окружающий мир. Все, что было за обочиной дороги, превратилось в покрытую разноцветными, размытыми пятнами ленту. Теперь самое главное было не столкнуться с одним из попадавшихся навстречу мобилей.
Впрочем, Михаилу почти ничего не грозило. С его реакцией езда на такой скорости все еще была не более чем детскими игрушками.
«Ну вот, а теперь пришла пора проверить, так ли хороши в деле эти вынюхиватели, как говорят», – почти злорадно подумал Брадо.
Красный мобиль следовал за ним, словно привязанный невидимым канатом. Но это пока говорило лишь о том, что его мотор не хуже, чем у того, на котором ехал Михаил. А вот как с реакцией у водителя?
Начал Михаил со старых, проверенных временем трюков. Дорога и едущие по ней мобили стали для него неким подобием лабиринта, непростого, все время изменяющегося, поскольку расстояние между едущими мобилями то увеличивалось, то сокращалось.
Михаил обгонял их один за другим, стараясь проскальзывать между машинами в самый последний момент, так чтобы мобиль вынюхивателя его маневр повторить уже не мог.
Бесполезно. Преследователь на некоторое время отставал, но потом делал рывок и снова догонял. Судя по всему, соревнование на реакцию Михаил выиграть не мог. У вынюхивателя она была ничуть не хуже. А может, и лучше.
Михаил закусил губу.
Что-то нужно было придумать. Загнать преследователя в ловушку, из которой он не сможет выбраться даже благодаря своей чудовищной реакции. У Михаила было преимущество – он ехал впереди. Его надлежало использовать. Как?
Брадо взглянул на экранчик.
Лицо у вынюхивателя было все таким же сонным и скучающим. Похоже, бешеная гонка не произвела на него ни малейшего впечатления.