Страница:
Внутри Том-Том издал крысиный писк и начал чихать. Он выскочил наружу со слезящимися глазами, вытирая руками нос. Голос его звучал так, как будто у него была ужасная простуда.
– Это была не шутка, – сказал он. Его черная кожа сделалась пепельно-серой.
– Что ты имеешь в виду? – спросил я встревоженно.
Он ткнул большим пальцем в сторону склепа. Гоблин и Немой уже были внутри. Они остервенело чихали.
Я бочком подошел ко входу и украдкой заглянул. Ничего не было видно.
Только густая пыль в воздухе светилась в солнечных лучах. Тогда я шагнул внутрь. Мои глаза привыкали к темноте.
Везде были кости. Кости в кучах, кости в штабелях, аккуратно разложенные каким-то безумцем: Странные это были кости. Похожие на человеческие, на мой взгляд, они имели какие-то ненормальные пропорции.
Первоначально должно было быть, наверное, около пятидесяти тел. Кто-то притащил их все сюда, видимо, нечисть, потому что трупы преступников в Берилле не сжигают.
Там были и свежие трупы. Перед тем, как начать чихать, я успел насчитать семь мертвых солдат. На них была форма взбунтовавшихся отрядов. Я вытянул одно из тел наружу, бросил его, отошел на несколько шагов и проблевался. Кое-как оклемавшись, я вернулся назад, чтобы исследовать свою добычу.
Остальные стояли вокруг с позеленевшими лицами.
– Это сделал не призрак, – сказал Гоблин. Том-Том дернул головой. Ой был потрясен больше всех. Больше, чем могло быть в данной ситуации, подумал я. Немой продолжал заниматься делом, каким-то колдовством, вызвав порыв свежего ветерка, который проник через дверь склепа и вырвался обратно, неся с собой тучи пыли и запах смерти.
– Ты в порядке? – спросил я Том-Тома. Он увидел мой медицинский мешок и отмахнулся.
– Все будет нормально. Просто вспомнил. Подождав, я переспросил:
– Вспомнил?
– Мы были пацанами, Одноглазый и я. И они только что продали нас Н'Гамо, чтобы мы стали его помощниками.
Посыльный вернулся из деревни обратно на холмы, – он опустился на колени возле мертвого солдата, – раны точно такие же.
Я был напуган. Так убивает нечеловеческое существо. Удары казались дьявольски рассчитанными и продуманными. Работа враждебного разума. Это было еще ужасней.
Я сглотнул, опустился на колени и начал исследование, Немой и Гоблин возились в склепе. У Гоблина в руках был маленький светящийся янтарный шарик, который катался в его сложенных ладонях.
– Никакого кровотечения, – я огляделся.
– ОНО забирает кровь, – сказал Том-Том. Немой волочил еще одно тело.
– И потроха в придачу, когда у него есть время. Второе тело было рассечено от паха до глотки. Сердце и печень отсутствовали.
Немой опять вернулся внутрь. Гоблин вышел. Он сел на разбитую могильную плиту и тряхнул головой.
– Ну? – спросил Том-Том.
– ОНО реально. Это не шалости нашего друга, – он указал пальцем.
Северянин по-прежнему нес свою вахту среди роя рыбаков и прибрежных суденышек. – Их было пятьдесят четыре, замурованных здесь. Они ели друг друга. Этот оставался последним. Том-Том подскочил, как от пощечины.
– В чем дело? – спросил я.
– Это значит, О Н О было самым отвратительным, хитрым, самым жестоким и безумным.
– Вампиры, – пробормотал я, – в наши дни.
– Не совсем вампиры, – сказал Том-Том, – это оборотень.
Человек-леопард, который ходит на двух ногах днем и на четырех – ночью.
Я слышал об оборотнях-волках и оборотнях-медведях. Обитатели моего родного города рассказывают подобные небылицы. Но я никогда не слышал об оборотне-леопарде. Я так и сказал Том-Тому.
– Оборотень-леопард – с далекого, юга, из джунглей, – он посмотрел в сторону моря. – Их надо похоронить живыми. Немой добавил еще одно тело.
Пьющие кровь, питающиеся печенью оборотни-леопарды. Древний, черный разум, охваченный тысячелетним голодом и злобой. В общем, натуральный персонаж ночных кошмаров. – Ты можешь что-нибудь сделать с ним?
– Н'Гамо не смог. Я никогда не дорасту до него, а он остался без руки и ступни, пытаясь убить молодого самца. У нас здесь – пожилая самка.
Жестокая, дерзкая и умная. Мы вчетвером еще смогли бы не подпустить ее слишком близко. Убить же – нет.
– Но если ты и Одноглазый знаете это…
– Нет, – он помотал головой, сжав свой барабан так, что тот скрипнул, – мы не сможем.
Глава 4
Глава 5
– Это была не шутка, – сказал он. Его черная кожа сделалась пепельно-серой.
– Что ты имеешь в виду? – спросил я встревоженно.
Он ткнул большим пальцем в сторону склепа. Гоблин и Немой уже были внутри. Они остервенело чихали.
Я бочком подошел ко входу и украдкой заглянул. Ничего не было видно.
Только густая пыль в воздухе светилась в солнечных лучах. Тогда я шагнул внутрь. Мои глаза привыкали к темноте.
Везде были кости. Кости в кучах, кости в штабелях, аккуратно разложенные каким-то безумцем: Странные это были кости. Похожие на человеческие, на мой взгляд, они имели какие-то ненормальные пропорции.
Первоначально должно было быть, наверное, около пятидесяти тел. Кто-то притащил их все сюда, видимо, нечисть, потому что трупы преступников в Берилле не сжигают.
Там были и свежие трупы. Перед тем, как начать чихать, я успел насчитать семь мертвых солдат. На них была форма взбунтовавшихся отрядов. Я вытянул одно из тел наружу, бросил его, отошел на несколько шагов и проблевался. Кое-как оклемавшись, я вернулся назад, чтобы исследовать свою добычу.
Остальные стояли вокруг с позеленевшими лицами.
– Это сделал не призрак, – сказал Гоблин. Том-Том дернул головой. Ой был потрясен больше всех. Больше, чем могло быть в данной ситуации, подумал я. Немой продолжал заниматься делом, каким-то колдовством, вызвав порыв свежего ветерка, который проник через дверь склепа и вырвался обратно, неся с собой тучи пыли и запах смерти.
– Ты в порядке? – спросил я Том-Тома. Он увидел мой медицинский мешок и отмахнулся.
– Все будет нормально. Просто вспомнил. Подождав, я переспросил:
– Вспомнил?
– Мы были пацанами, Одноглазый и я. И они только что продали нас Н'Гамо, чтобы мы стали его помощниками.
Посыльный вернулся из деревни обратно на холмы, – он опустился на колени возле мертвого солдата, – раны точно такие же.
Я был напуган. Так убивает нечеловеческое существо. Удары казались дьявольски рассчитанными и продуманными. Работа враждебного разума. Это было еще ужасней.
Я сглотнул, опустился на колени и начал исследование, Немой и Гоблин возились в склепе. У Гоблина в руках был маленький светящийся янтарный шарик, который катался в его сложенных ладонях.
– Никакого кровотечения, – я огляделся.
– ОНО забирает кровь, – сказал Том-Том. Немой волочил еще одно тело.
– И потроха в придачу, когда у него есть время. Второе тело было рассечено от паха до глотки. Сердце и печень отсутствовали.
Немой опять вернулся внутрь. Гоблин вышел. Он сел на разбитую могильную плиту и тряхнул головой.
– Ну? – спросил Том-Том.
– ОНО реально. Это не шалости нашего друга, – он указал пальцем.
Северянин по-прежнему нес свою вахту среди роя рыбаков и прибрежных суденышек. – Их было пятьдесят четыре, замурованных здесь. Они ели друг друга. Этот оставался последним. Том-Том подскочил, как от пощечины.
– В чем дело? – спросил я.
– Это значит, О Н О было самым отвратительным, хитрым, самым жестоким и безумным.
– Вампиры, – пробормотал я, – в наши дни.
– Не совсем вампиры, – сказал Том-Том, – это оборотень.
Человек-леопард, который ходит на двух ногах днем и на четырех – ночью.
Я слышал об оборотнях-волках и оборотнях-медведях. Обитатели моего родного города рассказывают подобные небылицы. Но я никогда не слышал об оборотне-леопарде. Я так и сказал Том-Тому.
– Оборотень-леопард – с далекого, юга, из джунглей, – он посмотрел в сторону моря. – Их надо похоронить живыми. Немой добавил еще одно тело.
Пьющие кровь, питающиеся печенью оборотни-леопарды. Древний, черный разум, охваченный тысячелетним голодом и злобой. В общем, натуральный персонаж ночных кошмаров. – Ты можешь что-нибудь сделать с ним?
– Н'Гамо не смог. Я никогда не дорасту до него, а он остался без руки и ступни, пытаясь убить молодого самца. У нас здесь – пожилая самка.
Жестокая, дерзкая и умная. Мы вчетвером еще смогли бы не подпустить ее слишком близко. Убить же – нет.
– Но если ты и Одноглазый знаете это…
– Нет, – он помотал головой, сжав свой барабан так, что тот скрипнул, – мы не сможем.
Глава 4
Хаос прекратил существование. Улицы Берилла стали мертвенно-тихими, как в побежденном городе Даже бунтовщики не высовывались, пока голод не погонит их к городским складам продовольствия.
Старшина пытался закрутить гайки. Капитан его игнорировал. Немой, Гоблин и Одноглазый выслеживали чудовище. Оно действовало на чисто животном уровне, утоляя вековой голод. Все осаждали Старшину с требованиями о защите.
Лейтенант опять собрал нас в офицерской столовой. Капитан не терял времени:
– Ребята, мы оказались в мерзком положении, – он расхаживал по комнате. – Бериллу нужен новый Старшина. Каждая группировка просит Черную Гвардию встать на ее сторону.
Вместе со ставками возрастала моральная дилемма.
– Мы не герои, – продолжал Капитан, – мы можем воевать. Мы тверды духом. И мы с честью пытаемся выполнить свои обязательства. Но мы не умираем за просто так.
Я возразил. Существующая традиция ставила под сомнение его утверждения.
– Наш насущный вопрос – это выживание Черной Гвардии, Костоправ.
– Нам платят золотом, Капитан Сохранение чести – вот наш насущный вопрос. В течение четырех веков Черная Гвардия свято выполняет свои обязанности. Не забывай о Книге Уложений, записанной летописцем Кораллом во время восстания Чиларков. – Ты сам о ней не забывай, Костоправ. Я вышел из себя.
– Я настаиваю на своих правах свободного солдата.
– У него есть право говорить, – согласился Лейтенант. Он уважал традиции еще больше, чем я.
– Ладно, пусть говорит. Никто не заставляет нас его слушать.
И я снова повторил, что самые трудные времена… пока не понял, что спорю сам с собой. Хотелось уже все бросить.
– Костоправ? Ты закончил? Я сглотнул.
– Найдите законный повод, и я пойду с вами. Том-Том насмешливо простучал на барабане. Одноглазый хихикнул.
– Это занятие для Гоблина, Костоправ. Он не всегда был таким заморышем, и когда-то служил адвокатом. Насмешка задела Гоблина.
– Я был адвокатом? Да это твоя мать была адвокатской…
– Хватит! – Капитан ударил ладонью по столу. – Мы получили добро от Костоправа, на этом и остановимся.
На лицах у всех читалось явное облегчение. Даже у Лейтенанта. Мое мнение как знатока истории значило даже больше, чем мне того хотелось бы.
– Выход очевидец уничтожение человека, держащего нас в руках, – я огляделся. В воздухе что-то висело, это было похоже на старый застоявшийся запах, на зловоние в склепе. – Кто сможет обвинить нас, если в этом взбаламученном государстве какому-нибудь наемному убийце удастся проскочить?
– Твои извращенные мысли отвратительны, Костоправ, – сказал Том-Том. И опять пробил дробь на барабане.
– Боитесь назвать вещи своими именами? Мы сохраним внешнюю честность.
Мы всегда допускали слабости. Так же часто, как и наоборот.
– Мне это нравится, – сказал Капитан, – но сейчас давайте прервемся, пока не пришел Старшина и не спросил, что тут происходит. Том-Том, ты остаешься. У меня есть для тебя занятие.
Ночь в самый раз подходила для отчаянных воплей. Густая и непроглядная, она стирала последний тонкий барьер между цивилизованным человеком и чем-то ужасным, таящимся у него в душе. Крики доносившиеся из домов, были полны страха и гнева А теснота создавала слишком большое напряжение на путы, которые еще сдерживали этот внутренний человеческий ужас Рычал налетающий с залива холодный ветер гоня тяжелые штормовые тучи. В их темной глубине сверкали молния. Ветер выдувал зловония Берилла а ливень промывал улицы. К рассвету Берилл показался совершенно другим городом. Он был мертвенно-тихий холодный и чистый.
Мы шли к берегу по улицам, покрытым пятнами луж. Потоки дождевой воды все еще кудахтали в водостоках. К полудню воздух опять будет тяжел и еще более влажен, чем прежде. Том-Том ждал нас на лодке, которую он найди – Сколько ты прикарманил на этом юле – спросил я. – Похоже, что эта шаланда потонет еще до того, как минует остров. – Ни медяка, Костоправ, – ответил он с разочарованием в голосе. Они с братцем изрядные жулики и дельцы. – Ни медяка. Все это гораздо хитрее чем кажется на первый взгляд. Ее хозяин – контрабандист – Поверю на слово. В конце концов, тебе видней Тем не менее я ступил на борт в высшей степени осторожно. Том-Том нахмурился. Ожидалось, что мы сделаем вид, будто такой вещи, как скупость Том-Тома и Одноглазого просто не существует.
Мы вышли в море, чтобы договориться. Том-Том получил от Капитана карт-бланш. Лейтенант и я были здесь для того, чтобы пнуть Том-Тома, если он потащит не в ту сторону. Немой и полдюжины солдат сопровождали нас для показухи.
У острова нас окликнули с таможенного баркаса. Мы успели скрыться до того, как они смогли последовать за нами. Я сидел на корточках, выглядывая из-под утлегаря. Черный корабль вырастал все больше и больше.
– Эта чертова посудина – целый плавучий остров. – Слишком большой, – проворчал Лейтенант, – корабль такой величины не может не развалиться в штормовом море.
– Почему? Откуда ты знаешь? – даже находясь в состоянии неуверенности, я продолжал интересоваться своими товарищами.
– Плавал юнгой, когда был молодым. Я изучил корабли.
Его тон исключал дальнейшие расспросы. Большинство людей предпочитают не распространяться о своем прошлом. Впрочем, чего еще можно было ожидать в обществе головорезов, которых объединяло их настоящее и противопоставленная всему остальному миру жизнь в прошлом.
– Не слишком велик, если иметь чудотворную силу, которая сделает его крепче, – возразил Том-Том. Он весь трясся и выбивал на барабане беспорядочные, неровные ритмы. Они с Одноглазым не выносили воды.
Вот так. Сказочный корабль очаровывал. Черный, как самое дно ада, он сильно действовал мне на нервы.
С корабля спустили трап. Лейтенант взобрался наверх. Казалось, он был поражен.
Сам я не моряк, но судно на самом деле выглядело вылизанным до упора.
Младший офицер попросил Том-Тома, Немого и меня проследовать за ним. Он молча провел нас вниз, затем по коридорам в сторону кормы.
Эмиссар северян сидел скрестив ноги на роскошных подушках; кормовые иллюминаторы за его спиной были открыты. По своей роскоши каюта была достойна восточного властелина. Я разинул рот. У Том-Тома в глазах вспыхнули алчные огоньки.
Эмиссар засмеялся.
Для меня это был просто шок. Смех имел такой высокий тон, что больше напоминал хихиканье, и подошел бы скорее какой-нибудь пятнадцатилетней мадонне из ночной таверны, чем мужчине, который был могущественнее любого короля.
– Извините, – сказал он, изящно прикрыв рукой то место, где по идее должен быть рот, если бы не этот черный шлем, закрывающий всю голову, присаживайтесь.
Мои глаза широко открылись помимо моей воли. Все замечания были произнесены совершенно разными голосами. Может, под этим шлемом целое скопище разнополых существ?
Том-Том глотал воздух. Немой, будучи Немым, просто сел. Я последовал его примеру и постарался при дать своему испуганному и любопытному взгляду более приличное выражение.
Том-Том как дипломат проявил себя не с лучшей стороны. Не подумавши, он ляпнул:
– Старшина долго не протянет. Мы хотим заключить соглашение. Немой ткнул его ногой в бедро.
– И это наш дерзкий предводитель воров? Мужчина со стальными нервами?
– пробормотал я. Посланник захихикал.
– Ты ведь врач, Костоправ? Не обижайся на него. Просто он меня знает.
Ледяной страх обнял меня своими темными крыльями. На висках выступил пот. И вовсе не от жары Сквозь открытые иллюминаторы проникал прохладный морской ветерок, за одно дуновение которого жители Берилла пошли бы на все.
– Меня нечего бояться. Я послан, чтобы предложить союз, который выгоден Бериллу так же, как и моему народу. Я убежден, что такое соглашение может быть достигнуто, хотя и не с теперешним правителем. Вы столкнулись с проблемой, которая требует такого же решения, как и моя. Но ваши обязанности связывают вам руки.
– Он все знает. Обсуждать нечего, – проквакал Том-Том. Он извлек из барабана глухой звук, но его амулет не помогал. Том-Том задыхался. Посланник обвел нас взглядом.
– Старшина не недоступен. Даже охраняемый вами.
Том-Том как будто совсем проглотил язык. Посол посмотрел на меня. Я пожал плечами.
– Предположим, Старшина скончался, когда ваша Гвардия защищала Бастион от мятежников. – Превосходно, – заявил я, – но как насчет нашей собственной безопасности?
– Вы прогоняете бунтовщиков, после чего обнаруживаете труп. Вы свободны от своих обязанностей и можете покинуть Беррилл.
– Покинуть? И куда же нам податься? И как нам прогнать неприятеля?
Городские Отряды погонятся за нами.
– Скажи своему Капитану, что если я получу письменную просьбу о принятии всей полноты власти после того, как Старшина будет устранен, мои силы помогут вам на Бастионе. Но вы должны покинуть Берилл и встать лагерем на Столпе Мук.
Столп Мук – это крайняя оконечность мелового мыса, покрытая бесчисленными маленькими кавернами. Мыс выдается в море в дне пути к востоку от Берилла. А такое имя дано из-за стонов, которые ветер постоянно выдувает из трещин. Там же находится и маяк, служащий одновременно и сторожевой башней.
– Но это же чертова ловушка. Этим увальням останется только обложить нас и посмеиваться, пока мы не сожрем друг друга.
– Просто там будет удобней высадиться на лодках, чтобы вас забрать.
Динь-динь. Тревожный колокольчик прозвенел где-то у меня в затылке. Этот гад собирается использовать нас в своих играх.
– Какого же черта вы будете всем этим заниматься?
– Ваша команда останется не у дел. А я бы желал взять вас на работу.
На севере еще нужны хорошие солдаты.
Динь-динь. Тот же колокольчик продолжал петь. Он хочет взять нас на борт. Зачем?
Что-то подсказало мне, что сейчас не самый подходящий момент для вопроса. Я резко сменил тактику.
– А как насчет нечисти? Всегда делай то, чего от тебя не ожидают.
– Той, что из склепа? – спросил посланник тоном женщины твоей мечты, мурлыкающей: Ну, давай же. – У меня для нее тоже есть работа.
– Вы что, можете ею управлять?
– Если потребуется.
Я подумало молнии, искорежившей бронзовую доску, целое тысячелетие остававшейся невредимой. Я был уверен, что смог скрыть свои подозрения.
Однако эмиссар засмеялся и сказал:
– Может быть, доктор. А может и нет. Занятная головоломка, да?
Возвращайтесь к своему Капитану и решайтесь. Только поскорее. Ваши враги готовы двинуться, – он сделал жест, дававший понять, что мы свободны.
Старшина пытался закрутить гайки. Капитан его игнорировал. Немой, Гоблин и Одноглазый выслеживали чудовище. Оно действовало на чисто животном уровне, утоляя вековой голод. Все осаждали Старшину с требованиями о защите.
Лейтенант опять собрал нас в офицерской столовой. Капитан не терял времени:
– Ребята, мы оказались в мерзком положении, – он расхаживал по комнате. – Бериллу нужен новый Старшина. Каждая группировка просит Черную Гвардию встать на ее сторону.
Вместе со ставками возрастала моральная дилемма.
– Мы не герои, – продолжал Капитан, – мы можем воевать. Мы тверды духом. И мы с честью пытаемся выполнить свои обязательства. Но мы не умираем за просто так.
Я возразил. Существующая традиция ставила под сомнение его утверждения.
– Наш насущный вопрос – это выживание Черной Гвардии, Костоправ.
– Нам платят золотом, Капитан Сохранение чести – вот наш насущный вопрос. В течение четырех веков Черная Гвардия свято выполняет свои обязанности. Не забывай о Книге Уложений, записанной летописцем Кораллом во время восстания Чиларков. – Ты сам о ней не забывай, Костоправ. Я вышел из себя.
– Я настаиваю на своих правах свободного солдата.
– У него есть право говорить, – согласился Лейтенант. Он уважал традиции еще больше, чем я.
– Ладно, пусть говорит. Никто не заставляет нас его слушать.
И я снова повторил, что самые трудные времена… пока не понял, что спорю сам с собой. Хотелось уже все бросить.
– Костоправ? Ты закончил? Я сглотнул.
– Найдите законный повод, и я пойду с вами. Том-Том насмешливо простучал на барабане. Одноглазый хихикнул.
– Это занятие для Гоблина, Костоправ. Он не всегда был таким заморышем, и когда-то служил адвокатом. Насмешка задела Гоблина.
– Я был адвокатом? Да это твоя мать была адвокатской…
– Хватит! – Капитан ударил ладонью по столу. – Мы получили добро от Костоправа, на этом и остановимся.
На лицах у всех читалось явное облегчение. Даже у Лейтенанта. Мое мнение как знатока истории значило даже больше, чем мне того хотелось бы.
– Выход очевидец уничтожение человека, держащего нас в руках, – я огляделся. В воздухе что-то висело, это было похоже на старый застоявшийся запах, на зловоние в склепе. – Кто сможет обвинить нас, если в этом взбаламученном государстве какому-нибудь наемному убийце удастся проскочить?
– Твои извращенные мысли отвратительны, Костоправ, – сказал Том-Том. И опять пробил дробь на барабане.
– Боитесь назвать вещи своими именами? Мы сохраним внешнюю честность.
Мы всегда допускали слабости. Так же часто, как и наоборот.
– Мне это нравится, – сказал Капитан, – но сейчас давайте прервемся, пока не пришел Старшина и не спросил, что тут происходит. Том-Том, ты остаешься. У меня есть для тебя занятие.
Ночь в самый раз подходила для отчаянных воплей. Густая и непроглядная, она стирала последний тонкий барьер между цивилизованным человеком и чем-то ужасным, таящимся у него в душе. Крики доносившиеся из домов, были полны страха и гнева А теснота создавала слишком большое напряжение на путы, которые еще сдерживали этот внутренний человеческий ужас Рычал налетающий с залива холодный ветер гоня тяжелые штормовые тучи. В их темной глубине сверкали молния. Ветер выдувал зловония Берилла а ливень промывал улицы. К рассвету Берилл показался совершенно другим городом. Он был мертвенно-тихий холодный и чистый.
Мы шли к берегу по улицам, покрытым пятнами луж. Потоки дождевой воды все еще кудахтали в водостоках. К полудню воздух опять будет тяжел и еще более влажен, чем прежде. Том-Том ждал нас на лодке, которую он найди – Сколько ты прикарманил на этом юле – спросил я. – Похоже, что эта шаланда потонет еще до того, как минует остров. – Ни медяка, Костоправ, – ответил он с разочарованием в голосе. Они с братцем изрядные жулики и дельцы. – Ни медяка. Все это гораздо хитрее чем кажется на первый взгляд. Ее хозяин – контрабандист – Поверю на слово. В конце концов, тебе видней Тем не менее я ступил на борт в высшей степени осторожно. Том-Том нахмурился. Ожидалось, что мы сделаем вид, будто такой вещи, как скупость Том-Тома и Одноглазого просто не существует.
Мы вышли в море, чтобы договориться. Том-Том получил от Капитана карт-бланш. Лейтенант и я были здесь для того, чтобы пнуть Том-Тома, если он потащит не в ту сторону. Немой и полдюжины солдат сопровождали нас для показухи.
У острова нас окликнули с таможенного баркаса. Мы успели скрыться до того, как они смогли последовать за нами. Я сидел на корточках, выглядывая из-под утлегаря. Черный корабль вырастал все больше и больше.
– Эта чертова посудина – целый плавучий остров. – Слишком большой, – проворчал Лейтенант, – корабль такой величины не может не развалиться в штормовом море.
– Почему? Откуда ты знаешь? – даже находясь в состоянии неуверенности, я продолжал интересоваться своими товарищами.
– Плавал юнгой, когда был молодым. Я изучил корабли.
Его тон исключал дальнейшие расспросы. Большинство людей предпочитают не распространяться о своем прошлом. Впрочем, чего еще можно было ожидать в обществе головорезов, которых объединяло их настоящее и противопоставленная всему остальному миру жизнь в прошлом.
– Не слишком велик, если иметь чудотворную силу, которая сделает его крепче, – возразил Том-Том. Он весь трясся и выбивал на барабане беспорядочные, неровные ритмы. Они с Одноглазым не выносили воды.
Вот так. Сказочный корабль очаровывал. Черный, как самое дно ада, он сильно действовал мне на нервы.
С корабля спустили трап. Лейтенант взобрался наверх. Казалось, он был поражен.
Сам я не моряк, но судно на самом деле выглядело вылизанным до упора.
Младший офицер попросил Том-Тома, Немого и меня проследовать за ним. Он молча провел нас вниз, затем по коридорам в сторону кормы.
Эмиссар северян сидел скрестив ноги на роскошных подушках; кормовые иллюминаторы за его спиной были открыты. По своей роскоши каюта была достойна восточного властелина. Я разинул рот. У Том-Тома в глазах вспыхнули алчные огоньки.
Эмиссар засмеялся.
Для меня это был просто шок. Смех имел такой высокий тон, что больше напоминал хихиканье, и подошел бы скорее какой-нибудь пятнадцатилетней мадонне из ночной таверны, чем мужчине, который был могущественнее любого короля.
– Извините, – сказал он, изящно прикрыв рукой то место, где по идее должен быть рот, если бы не этот черный шлем, закрывающий всю голову, присаживайтесь.
Мои глаза широко открылись помимо моей воли. Все замечания были произнесены совершенно разными голосами. Может, под этим шлемом целое скопище разнополых существ?
Том-Том глотал воздух. Немой, будучи Немым, просто сел. Я последовал его примеру и постарался при дать своему испуганному и любопытному взгляду более приличное выражение.
Том-Том как дипломат проявил себя не с лучшей стороны. Не подумавши, он ляпнул:
– Старшина долго не протянет. Мы хотим заключить соглашение. Немой ткнул его ногой в бедро.
– И это наш дерзкий предводитель воров? Мужчина со стальными нервами?
– пробормотал я. Посланник захихикал.
– Ты ведь врач, Костоправ? Не обижайся на него. Просто он меня знает.
Ледяной страх обнял меня своими темными крыльями. На висках выступил пот. И вовсе не от жары Сквозь открытые иллюминаторы проникал прохладный морской ветерок, за одно дуновение которого жители Берилла пошли бы на все.
– Меня нечего бояться. Я послан, чтобы предложить союз, который выгоден Бериллу так же, как и моему народу. Я убежден, что такое соглашение может быть достигнуто, хотя и не с теперешним правителем. Вы столкнулись с проблемой, которая требует такого же решения, как и моя. Но ваши обязанности связывают вам руки.
– Он все знает. Обсуждать нечего, – проквакал Том-Том. Он извлек из барабана глухой звук, но его амулет не помогал. Том-Том задыхался. Посланник обвел нас взглядом.
– Старшина не недоступен. Даже охраняемый вами.
Том-Том как будто совсем проглотил язык. Посол посмотрел на меня. Я пожал плечами.
– Предположим, Старшина скончался, когда ваша Гвардия защищала Бастион от мятежников. – Превосходно, – заявил я, – но как насчет нашей собственной безопасности?
– Вы прогоняете бунтовщиков, после чего обнаруживаете труп. Вы свободны от своих обязанностей и можете покинуть Беррилл.
– Покинуть? И куда же нам податься? И как нам прогнать неприятеля?
Городские Отряды погонятся за нами.
– Скажи своему Капитану, что если я получу письменную просьбу о принятии всей полноты власти после того, как Старшина будет устранен, мои силы помогут вам на Бастионе. Но вы должны покинуть Берилл и встать лагерем на Столпе Мук.
Столп Мук – это крайняя оконечность мелового мыса, покрытая бесчисленными маленькими кавернами. Мыс выдается в море в дне пути к востоку от Берилла. А такое имя дано из-за стонов, которые ветер постоянно выдувает из трещин. Там же находится и маяк, служащий одновременно и сторожевой башней.
– Но это же чертова ловушка. Этим увальням останется только обложить нас и посмеиваться, пока мы не сожрем друг друга.
– Просто там будет удобней высадиться на лодках, чтобы вас забрать.
Динь-динь. Тревожный колокольчик прозвенел где-то у меня в затылке. Этот гад собирается использовать нас в своих играх.
– Какого же черта вы будете всем этим заниматься?
– Ваша команда останется не у дел. А я бы желал взять вас на работу.
На севере еще нужны хорошие солдаты.
Динь-динь. Тот же колокольчик продолжал петь. Он хочет взять нас на борт. Зачем?
Что-то подсказало мне, что сейчас не самый подходящий момент для вопроса. Я резко сменил тактику.
– А как насчет нечисти? Всегда делай то, чего от тебя не ожидают.
– Той, что из склепа? – спросил посланник тоном женщины твоей мечты, мурлыкающей: Ну, давай же. – У меня для нее тоже есть работа.
– Вы что, можете ею управлять?
– Если потребуется.
Я подумало молнии, искорежившей бронзовую доску, целое тысячелетие остававшейся невредимой. Я был уверен, что смог скрыть свои подозрения.
Однако эмиссар засмеялся и сказал:
– Может быть, доктор. А может и нет. Занятная головоломка, да?
Возвращайтесь к своему Капитану и решайтесь. Только поскорее. Ваши враги готовы двинуться, – он сделал жест, дававший понять, что мы свободны.
Глава 5
– Просто отдай пакет, и все, – прорычал Капитан Леденцу, – и тащи свою задницу назад. Леденец взял курьерскую сумку и ушел.
– Кто-нибудь еще хочет поспорить? У вас, ублюдки, уже был шанс избавиться от меня, вы его проорали.
Ситуация накалялась. Капитан сделал встречное предложение, а посланник предложил ему свое покровительство при условии, что Старшина погибнет.
Леденец побежал к послу с ответом Капитана.
– Не знаешь, что творишь. И не знаешь, под чью дудку пляшешь, пробормотал Том-Том.
– Расскажи мне, а? Костоправ, что делается вокруг? Я был послан разведать обстановку в городе.
– Это какая-то эпидемия. Но такого я еще не видел. Наверняка нечистые силы – источник заразы. Капитан посмотрел на меня искоса.
– Не рассказывай сказки. Источник заразы – носители болезни.
Благодаря им эпидемия и находит новые жертвы. Том-Том! Ты знаешь эту бестию, – проворчал Капитан.
– Никогда не слышал, чтобы она разносила заразу. И все, кто был в склепе, до сих пор здоровы.
– Дело не в переносчике, – вставил я, – главное – это болезнь.
Будет еще хуже, если люди не начнут сжигать трупы.
– Но эпидемия не проникла в Бастион, – Капитан огляделся, – и у нее есть своя положительная сторона. Гарнизон перестал опустошать Берилл.
– В городе назрело большое недовольство. Они на грани нового взрыва.
– И скоро?
– Дня два, три от силы.
Капитан кусал губы. Ситуация все больше пахла паленым.
– Нам надо…
В дверь протолкнулся гарнизонный трибун.
– У ворот толпа. У них таран.
– Пошли, – сказал Капитан. Потребовалось всего несколько минут, чтобы они разбежались. Несколько метательных снарядов, несколько ковшей кипятка и толпа побежала, осыпая нас грязными ругательствами.
Опустилась ночь. Я стоял на стене, наблюдая за движущимися вдали огнями факелов. Там собиралась взбудораженная толпа. Если бы все это будоражило еще и мозги, а не только нервную систему, мы бы уже оказались в водовороте революции.
Постепенно движение почти прекратилось. Взрыв произойдет не сегодня.
Может, завтра, если жара и влажность станут совсем невыносимыми.
Чуть позже я услышал справа какое-то царапанье. Потом треск. Тихое поскребывание. Где-то совсем рядом. Еще ближе. Я замер и стоял неподвижно, как водосточная труба, прибитая к воротам. Легкий бриз превратился в арктический ветер.
Что-то перебиралось через зубчатую стену. Красные глаза. Четыре ноги.
Темное, как ночь. Черный леопард. Он двигался так же плавно, как вода стекает вниз по холму. Очень мягко спустился по лестнице во двор и исчез.
Обезьяна, сидящая в моем подсознании, рвалась вскарабкаться на высокое дерево, вопя от ярости и швыряясь экскрементами и гнилыми фруктами. Я скользнул к ближайшей двери и, пройдя безопасным путем к жилищу Капитана, вошел без стука.
Я увидел, что он лежит на койке, закинув руки за голову и уставившись в потолок. Его комната была слабо освещена единственной свечкой.
– Нечисть в Бастионе. Я видел, – мой голос скрипел, как у Гоблина. Он что-то проворчал.
– Ты меня слышишь?
– Я слышал, Костоправ. Уйди. И оставь меня в покое.
– Да, сэр.
Он был полностью поглощен своими мыслями. Я повернулся обратно к двери…
Вопль был громким, протяжным и безысходным. Он резко оборвался. Это было там, где жил Старшина. Я вытащил свой меч, двинулся за дверь… и с размаху врезался в Леденца. Леденец упал. Я стоял над ним и оцепенело думал, почему он вернулся так быстро.
– Зайди сюда, Костоправ, – приказал Капитан, – хочешь, чтобы тебя убили?
Из покоев Старшины донеслись новые вопли. Смерть была неразборчива.
Я рванул Леденца внутрь. Мы заперли дверь на засов. Я стоял, прислонившись к ней спиной, закрыв глаза и тяжело дыша. Может, это было только воображение, но мне показалось, что я слышу какое-то рычание за спиной.
– И что теперь? – спросил Леденец. Его лицо было абсолютно бескровным, а руки тряслись.
Капитан закончил корябать письмо и отдал его Леденцу.
– Ты идешь назад. Кто-то заколотил в дверь.
– Что такое? – Капитан дернулся. Ответил голос, приглушенный толстым деревом.
– Это Одноглазый, – сказал я.
– Открывай.
Я открыл. Одноглазый, Том-Том, Гоблин, Немой и дюжина остальных протолкнулись внутрь. Комната стала душной и тесной.
– Человек-леопард в Бастионе, Капитан, – сказал Том-Том.
Он забыл подчеркнуть свои слова ударами по барабану. Кажется, его инструмент сполз куда-то на ягодицу.
Еще один крик из помещений Старшины. Мое воображение все-таки обмануло меня.
– Что нам делать? – спросил Одноглазый. Это был маленький, морщинистый, черный человек, который обладал причудливым чувством юмора. Он был на год старше своего брата Том-Тома, но в их возрасте уже никто не считает годы. Если верить Анналам, обоим было за сотню. Он был страшно напуган. А Том-Том находился на грани истерики. Гоблин и Немой тоже были не в себе.
– Он может прикончить нас одного за другим.
– Его можно убить?
– Он практически непобедим, Капитан.
– Но их можно убивать? – голос Капитана стал суровей. Он тоже был напуган.
– Да, – согласился Одноглазый. Он казался немного меньше обалдевшим, чем Том-Том. – Нет ничего неуязвимого. Даже тот на своем черном корабле. Но этот силен, быстр и ловок. Оружие здесь мало что значит. Колдовство полезней, но даже оно не слишком сильно.
Никогда еще я не слышал, чтобы он признавал существование неразрешимых проблем.
– Ладно, хватит, поговорили, – проворчал Капитан, – теперь будем действовать.
Ему трудно было понять все это, нашему командиру, но он ясно представлял себе, что будет делать. Гнев и крушение надежд прочно связывались с нечистью.
Том-Том и Одноглазый яростно запротестовали.
– Да вы же думаете об этом с тех пор, как обнаружили, что оно на свободе, – сказал Капитан, – и вы уже решили, что именно будете делать, если придется. Будем это делать. Еще один вопль.
– Бумажная Башня стала скотобойней, – тихо сказал я, – он нападает там на всех подряд.
В какой-то момент я подумал, что даже Немой будет сопротивляться.
Капитан затянул ремни на своей амуниции.
– Спичка, собери людей. Перекройте входы в Бумажную Башню. Элмо, отбери несколько хороших алебардщиков и арбалетчиков. Стрелы должны быть отравлены Прошло двадцать минут. Я потерял счет крикам. Перестал воспринимать все окружающее. Были только растущая тревога и вопрос, почему же все-таки оборотень ворвался в Бастион?
Почему от так упорно продолжает свою охоту? Им движет нечто большее, чем голод.
Посол намекал, что собирается как-то использовать его Как? Вот для этого?
Все четыре колдуна вместе работали над чарами. Воздух перед ними был пронизан голубыми искрами, от которых исходило слабое потрескивание. За колдунами последовали алебардщики, а за ними – арбалетчики. Еще дюжина наших шли позади. Мы вступили в покои Старшины. Вздох облегчения. Передняя комната Бумажной Башни выглядела совершенно нормально.
– Он наверху, – сказал нам Одноглазый. Капитан обернулся.
– Спичка, заводи сюда своих людей, – он решил осмотреть все комнаты одну за другой, перекрывая выходы Решено было оставить открытым только один выход для отступления Одноглазый и Том-Том не одобрили это решение. Они сказали что оборотень загнанный в угол, станет еще опасней Нас окружала зловещая тишина. Несколько минут воплей не было слышно.
Первую жертву мы обнаружили у подножия лестницы, ведущей внутрь Башни.
– Один из наших, – сказал я. Старшина всегда окружал себя несколькими гвардейцами.
– Наверху жилые комнаты? – я никогда еще не был в Бумажной Башне.
Капитан кивнул – Кухонный этаж, складской этаж, помещения для прислуги на двух этажах, затем семья, потом сам Старшина. На самом верху библиотека и кабинеты. Хочет сделать так, чтобы до него было трудно добраться. Я осмотрел тело.
– Не похоже на те, из склепа. Том-Том, он не забирает ни кровь, ни органы. В чем дело?
Он не мог ничего ответить. Так же как и Одноглазый.
Капитан вглядывался в тени, колыхающиеся наверху.
– Теперь он будет хитрить. Алебардщики, продвигаться по одной ступени.
Держать оружие наготове. Арбалетчикам стоять четыре – пять шагов сзади.
Стрелять во все, что движется. Всем приготовить мечи. Одноглазый, давай вперед со своим колдовством.
Потрескивание. Шаг, шаг, осторожно. Запах страха. Бац! Человек случайно разрядил свой арбалет. Капитан сплюнул и зарычал, как вулкан в плохом настроении.
Это чертовой твари не было видно. Помещение для прислуги. Стены заляпаны кровью. Целые тела и части их лежат везде. Неизменно разодранные и растерзанные. В Гвардии суровые люди, но даже самые закаленные отшатнулись.
Даже я, врач, который видит самые неприглядные результаты сражений.
– Капитан, я соберу остальную Гвардию. Эта бестия еще здесь, – сказал Лейтенант тоном, не терпящим возражений. Капитан только кивнул.
Вид этой бойни возымел свое действие. Страх уменьшился, и большинство из нас решило во что бы то ни стало разделаться с этой тварью.
Сверху раздался вопль. Он был как насмешка, подзадоривающая нас двинуться дальше. С жестким выражением па лицах люди начали подниматься по лестнице. Воздух перед ними потрескивал от приведенного в действие колдовства. Том-Том и Одноглазый почти преодолели свой ужас. Началась серьезная охота за смертью.
Гриф, который изгнал орла, гнездившегося на крыше Бумажной Башни, без сомнения был зловещим предзнаменованием. Нашему хозяину, похоже, не на что было надеяться.
Мы прошли пять этажей. Кровавые сцены ясно показали нам, что бестия побывала на каждом из них…
Том-Том поднял вверх руку и остановился. Тварь была близко. Алебардщики опустились на одно колено, выставив вперед свое оружие. Арбалетчики взяли на прицел каждую тень. Том-Том подождал полминуты Он, Одноглазый, Немой и Гоблин застыли каждый в своей позе, внимательно прислушиваясь к чему-то, о чем весь остальной мир мог только догадываться.
– Ждет. Осторожнее. Не давайте ему возможности напасть.
Я задал бессмысленный вопрос. Все равно было уже поздно что-либо делать:
– Может, нам надо использовать серебряное оружие? Наконечники стрел и лезвия алебард? Том-Том выглядел растерянным.
– Кто-нибудь еще хочет поспорить? У вас, ублюдки, уже был шанс избавиться от меня, вы его проорали.
Ситуация накалялась. Капитан сделал встречное предложение, а посланник предложил ему свое покровительство при условии, что Старшина погибнет.
Леденец побежал к послу с ответом Капитана.
– Не знаешь, что творишь. И не знаешь, под чью дудку пляшешь, пробормотал Том-Том.
– Расскажи мне, а? Костоправ, что делается вокруг? Я был послан разведать обстановку в городе.
– Это какая-то эпидемия. Но такого я еще не видел. Наверняка нечистые силы – источник заразы. Капитан посмотрел на меня искоса.
– Не рассказывай сказки. Источник заразы – носители болезни.
Благодаря им эпидемия и находит новые жертвы. Том-Том! Ты знаешь эту бестию, – проворчал Капитан.
– Никогда не слышал, чтобы она разносила заразу. И все, кто был в склепе, до сих пор здоровы.
– Дело не в переносчике, – вставил я, – главное – это болезнь.
Будет еще хуже, если люди не начнут сжигать трупы.
– Но эпидемия не проникла в Бастион, – Капитан огляделся, – и у нее есть своя положительная сторона. Гарнизон перестал опустошать Берилл.
– В городе назрело большое недовольство. Они на грани нового взрыва.
– И скоро?
– Дня два, три от силы.
Капитан кусал губы. Ситуация все больше пахла паленым.
– Нам надо…
В дверь протолкнулся гарнизонный трибун.
– У ворот толпа. У них таран.
– Пошли, – сказал Капитан. Потребовалось всего несколько минут, чтобы они разбежались. Несколько метательных снарядов, несколько ковшей кипятка и толпа побежала, осыпая нас грязными ругательствами.
Опустилась ночь. Я стоял на стене, наблюдая за движущимися вдали огнями факелов. Там собиралась взбудораженная толпа. Если бы все это будоражило еще и мозги, а не только нервную систему, мы бы уже оказались в водовороте революции.
Постепенно движение почти прекратилось. Взрыв произойдет не сегодня.
Может, завтра, если жара и влажность станут совсем невыносимыми.
Чуть позже я услышал справа какое-то царапанье. Потом треск. Тихое поскребывание. Где-то совсем рядом. Еще ближе. Я замер и стоял неподвижно, как водосточная труба, прибитая к воротам. Легкий бриз превратился в арктический ветер.
Что-то перебиралось через зубчатую стену. Красные глаза. Четыре ноги.
Темное, как ночь. Черный леопард. Он двигался так же плавно, как вода стекает вниз по холму. Очень мягко спустился по лестнице во двор и исчез.
Обезьяна, сидящая в моем подсознании, рвалась вскарабкаться на высокое дерево, вопя от ярости и швыряясь экскрементами и гнилыми фруктами. Я скользнул к ближайшей двери и, пройдя безопасным путем к жилищу Капитана, вошел без стука.
Я увидел, что он лежит на койке, закинув руки за голову и уставившись в потолок. Его комната была слабо освещена единственной свечкой.
– Нечисть в Бастионе. Я видел, – мой голос скрипел, как у Гоблина. Он что-то проворчал.
– Ты меня слышишь?
– Я слышал, Костоправ. Уйди. И оставь меня в покое.
– Да, сэр.
Он был полностью поглощен своими мыслями. Я повернулся обратно к двери…
Вопль был громким, протяжным и безысходным. Он резко оборвался. Это было там, где жил Старшина. Я вытащил свой меч, двинулся за дверь… и с размаху врезался в Леденца. Леденец упал. Я стоял над ним и оцепенело думал, почему он вернулся так быстро.
– Зайди сюда, Костоправ, – приказал Капитан, – хочешь, чтобы тебя убили?
Из покоев Старшины донеслись новые вопли. Смерть была неразборчива.
Я рванул Леденца внутрь. Мы заперли дверь на засов. Я стоял, прислонившись к ней спиной, закрыв глаза и тяжело дыша. Может, это было только воображение, но мне показалось, что я слышу какое-то рычание за спиной.
– И что теперь? – спросил Леденец. Его лицо было абсолютно бескровным, а руки тряслись.
Капитан закончил корябать письмо и отдал его Леденцу.
– Ты идешь назад. Кто-то заколотил в дверь.
– Что такое? – Капитан дернулся. Ответил голос, приглушенный толстым деревом.
– Это Одноглазый, – сказал я.
– Открывай.
Я открыл. Одноглазый, Том-Том, Гоблин, Немой и дюжина остальных протолкнулись внутрь. Комната стала душной и тесной.
– Человек-леопард в Бастионе, Капитан, – сказал Том-Том.
Он забыл подчеркнуть свои слова ударами по барабану. Кажется, его инструмент сполз куда-то на ягодицу.
Еще один крик из помещений Старшины. Мое воображение все-таки обмануло меня.
– Что нам делать? – спросил Одноглазый. Это был маленький, морщинистый, черный человек, который обладал причудливым чувством юмора. Он был на год старше своего брата Том-Тома, но в их возрасте уже никто не считает годы. Если верить Анналам, обоим было за сотню. Он был страшно напуган. А Том-Том находился на грани истерики. Гоблин и Немой тоже были не в себе.
– Он может прикончить нас одного за другим.
– Его можно убить?
– Он практически непобедим, Капитан.
– Но их можно убивать? – голос Капитана стал суровей. Он тоже был напуган.
– Да, – согласился Одноглазый. Он казался немного меньше обалдевшим, чем Том-Том. – Нет ничего неуязвимого. Даже тот на своем черном корабле. Но этот силен, быстр и ловок. Оружие здесь мало что значит. Колдовство полезней, но даже оно не слишком сильно.
Никогда еще я не слышал, чтобы он признавал существование неразрешимых проблем.
– Ладно, хватит, поговорили, – проворчал Капитан, – теперь будем действовать.
Ему трудно было понять все это, нашему командиру, но он ясно представлял себе, что будет делать. Гнев и крушение надежд прочно связывались с нечистью.
Том-Том и Одноглазый яростно запротестовали.
– Да вы же думаете об этом с тех пор, как обнаружили, что оно на свободе, – сказал Капитан, – и вы уже решили, что именно будете делать, если придется. Будем это делать. Еще один вопль.
– Бумажная Башня стала скотобойней, – тихо сказал я, – он нападает там на всех подряд.
В какой-то момент я подумал, что даже Немой будет сопротивляться.
Капитан затянул ремни на своей амуниции.
– Спичка, собери людей. Перекройте входы в Бумажную Башню. Элмо, отбери несколько хороших алебардщиков и арбалетчиков. Стрелы должны быть отравлены Прошло двадцать минут. Я потерял счет крикам. Перестал воспринимать все окружающее. Были только растущая тревога и вопрос, почему же все-таки оборотень ворвался в Бастион?
Почему от так упорно продолжает свою охоту? Им движет нечто большее, чем голод.
Посол намекал, что собирается как-то использовать его Как? Вот для этого?
Все четыре колдуна вместе работали над чарами. Воздух перед ними был пронизан голубыми искрами, от которых исходило слабое потрескивание. За колдунами последовали алебардщики, а за ними – арбалетчики. Еще дюжина наших шли позади. Мы вступили в покои Старшины. Вздох облегчения. Передняя комната Бумажной Башни выглядела совершенно нормально.
– Он наверху, – сказал нам Одноглазый. Капитан обернулся.
– Спичка, заводи сюда своих людей, – он решил осмотреть все комнаты одну за другой, перекрывая выходы Решено было оставить открытым только один выход для отступления Одноглазый и Том-Том не одобрили это решение. Они сказали что оборотень загнанный в угол, станет еще опасней Нас окружала зловещая тишина. Несколько минут воплей не было слышно.
Первую жертву мы обнаружили у подножия лестницы, ведущей внутрь Башни.
– Один из наших, – сказал я. Старшина всегда окружал себя несколькими гвардейцами.
– Наверху жилые комнаты? – я никогда еще не был в Бумажной Башне.
Капитан кивнул – Кухонный этаж, складской этаж, помещения для прислуги на двух этажах, затем семья, потом сам Старшина. На самом верху библиотека и кабинеты. Хочет сделать так, чтобы до него было трудно добраться. Я осмотрел тело.
– Не похоже на те, из склепа. Том-Том, он не забирает ни кровь, ни органы. В чем дело?
Он не мог ничего ответить. Так же как и Одноглазый.
Капитан вглядывался в тени, колыхающиеся наверху.
– Теперь он будет хитрить. Алебардщики, продвигаться по одной ступени.
Держать оружие наготове. Арбалетчикам стоять четыре – пять шагов сзади.
Стрелять во все, что движется. Всем приготовить мечи. Одноглазый, давай вперед со своим колдовством.
Потрескивание. Шаг, шаг, осторожно. Запах страха. Бац! Человек случайно разрядил свой арбалет. Капитан сплюнул и зарычал, как вулкан в плохом настроении.
Это чертовой твари не было видно. Помещение для прислуги. Стены заляпаны кровью. Целые тела и части их лежат везде. Неизменно разодранные и растерзанные. В Гвардии суровые люди, но даже самые закаленные отшатнулись.
Даже я, врач, который видит самые неприглядные результаты сражений.
– Капитан, я соберу остальную Гвардию. Эта бестия еще здесь, – сказал Лейтенант тоном, не терпящим возражений. Капитан только кивнул.
Вид этой бойни возымел свое действие. Страх уменьшился, и большинство из нас решило во что бы то ни стало разделаться с этой тварью.
Сверху раздался вопль. Он был как насмешка, подзадоривающая нас двинуться дальше. С жестким выражением па лицах люди начали подниматься по лестнице. Воздух перед ними потрескивал от приведенного в действие колдовства. Том-Том и Одноглазый почти преодолели свой ужас. Началась серьезная охота за смертью.
Гриф, который изгнал орла, гнездившегося на крыше Бумажной Башни, без сомнения был зловещим предзнаменованием. Нашему хозяину, похоже, не на что было надеяться.
Мы прошли пять этажей. Кровавые сцены ясно показали нам, что бестия побывала на каждом из них…
Том-Том поднял вверх руку и остановился. Тварь была близко. Алебардщики опустились на одно колено, выставив вперед свое оружие. Арбалетчики взяли на прицел каждую тень. Том-Том подождал полминуты Он, Одноглазый, Немой и Гоблин застыли каждый в своей позе, внимательно прислушиваясь к чему-то, о чем весь остальной мир мог только догадываться.
– Ждет. Осторожнее. Не давайте ему возможности напасть.
Я задал бессмысленный вопрос. Все равно было уже поздно что-либо делать:
– Может, нам надо использовать серебряное оружие? Наконечники стрел и лезвия алебард? Том-Том выглядел растерянным.