— Скажите, чтобы она бралась за дело. Но поймите меня правильно. Подлинного союза я вам обещать не могу.
— Я все понимаю. Никаких железных обязательств. Всего лишь надежда. Но я прошу, чтобы только мы трое знали об этом свидании. Я проинформирую леди и вернусь при первой возможности.
Рагнарсон согласно кивнул и заметил:
— Хабибулла, вы стали значительно лучше по сравнению с тем временем, когда были послом. Действуете неизмеримо эффективнее.
Итак, они сказали друг другу очень много, но недосказанного оставалось гораздо больше.
— Леди Ясмид служила мне поводырем на пути, приведшим меня к большей зрелости.
— Весьма правильное действие, — произнес Браги и со стоном поднялся на ноги. Мышцы его действительно одеревенели. — Завтра я не смогу и пальцем пошевелить.
Он пятился спиной вперед до тех пор, пока не отошел от Хабибуллы на расстояние полета метательного ножа. Действие весьма разумное для человека, знающего, насколько умело жители пустынь обращаются с этим оружием.
Рагнарсон продолжил прерванный путь, с изумлением размышляя о том, каким причудливым может оказаться развитие событий. Традициям, похоже, не оставалось на земле места.
Взять хотя бы эту сделку с Ясмид… Внутренний голос подсказывал, что он сделал правильный шаг. Браги чувствовал, что настанет день, когда он будет отчаянно нуждаться в друге, как сейчас нуждается Ясмид. Король знал, что обитатели Хаммад-аль-Накира, каких бы политических взглядов они ни придерживались, какую бы религию ни исповедовали, способны быть не только упорными противниками, как в прошлом, но и надежнейшими друзьями. Разве отец Мегелина Гарун не отказывался дважды от Трона Павлина лишь для того, чтобы помочь своим друзьям? И разве не в результате этой дружбы на Троне Павлина оказался этот мальчик, который ведет страну по губительному курсу?
А как же Майкл? Его доклад подтверждал слова Хабибуллы, и наоборот, утверждения гонца Ясмид подкрепляли подозрения Требилкока. Итак, если это не всеобщий заговор…
— Проклятие! — оборвал себя Рагнарсон. Королю почему-то вдруг стало казаться, что он становится законченным параноиком.
Надо было бы свести их вместе. Но Хабибулла пожелал, чтобы горизонт на некоторое время оставался чистым. Никто не должен знать об их встрече. Возможно, из-за Хсунга. Имею ли я право выступить против сына Гаруна? Но если я этого не сделаю, то предам его жену, а мне она ближе и дороже, нежели мальчишка…
— Неувезение какое-то получается, как мог бы выразиться мой покойный друг Насмешник, — пробормотал Браги. — Мать и сын вступили в схватку, а у меня обязательства перед ними обоими. Оказавшись перед этой дилеммой, я, видимо, должен руководствоваться только своими интересами, — закончил он.
Это означало, что интуиция подсказала ему правильное решение. Кавелин займет сторону Ясмид.
Браги дернул шнурок колокольчика. За дверями кто-то проворчал о позднем часе, затем дверь распахнулась, и на пороге его встретил старикан с кинжалом наготове. Никто не смел доверять ночи.
— Привет, Уилл.
— Сир! Мы вас не ждали.
— И правильно. Половину времени я сам не знаю, что буду делать.
— Ура! — прозвенел откуда-то из глубины дома девчачий голос. — Папа здесь! Я слышу папочку!
Браги едва успел сделать три шага, как оказался в водовороте косиц и рук. Его сын Гундар тоже скатился по лестнице, но, оказавшись на авансцене, принял величественный, подобающий мужчине вид.
— Привет, отец.
— Салют, Гундар.
Появилась его сноха.
— Здравствуй, Кристен. Ну и задают же они тебе, наверное, жару.
Неужели ей всего девятнадцать? Она выглядит гораздо старше и мудрее своего возраста.
— Отец, — на её тонких губах расцвела улыбка, и Кристен сразу превратилась в юную девятнадцатилетнюю особу, — они меня совсем не тяготят.
— А где мой маленький мальчик? Где Браги?
— Скорее всего озорничает. Однако проходите и устраивайтесь поудобнее. Я принесу вам что-нибудь поесть. Чем вы занимались? Жуть как вывозились. Боролись со свиньями?
— Играл в «Захват», пап? — спросил Гундар.
— Играл. И мы высекли их со счетом пять-три.
Браги страшно радовался победе. Возможно, он ещё не совсем созрел для того, чтобы отправиться на свалку.
— «Пантер»? Не может быть, пап! — Мальчишка едва не рыдал.
— У меня не было другого выхода.
— Вам полагалось проиграть, — сказала Кристен. — Он поставил против вас.
— Ну и семейка! Никакой родственной лояльности. И как я терплю подобное?
— Но, пап…
— Не надо оправданий. Весь день я только это и слышу, — остановил сына Браги и полусерьезно добавил:
— Остается надеяться, что друзья Кавелина так думать не станут, или нас ждут серьезные неприятности.
— Как малыш? — спросила Кристен, голос её слегка дрожал.
Браги потер лоб, чтобы скрыть недовольство и озабоченность. Быстро же она во всем разобралась.
— Здоров как волчонок, — ответил он, немного помолчав. — Лопает и воет.
— Это хорошо. Иногда после тяжелых родов случается…
Браги с трудом боролся с искушением сунуть Гундара, Кристен и Ингер с их отродьями в мешок, хорошенько потрясти и, вывалив на пол, втолковать, что королем выбрали только его. Об его отпрысках в соглашении и речи не было. Более того, если бы ему предоставили возможность назвать наследника, он скорее всего выбрал бы его не из своих детишек. Он назвал бы своим наследником человека, чья мудрость и умение управлять были проверены на практике и в ком бы в первую очередь нуждался Кавелин.
Итак, в семье, видимо, назревают потенциальные осложнения, и наступит день, когда ему придется собраться с духом и расставить все по своим местам.
Но пока у него ещё есть время. Масса времени. До этого ему предстоит ещё много-много приятных лет правления. Разве не так?
Браги вдруг понял, что у него выработалась привычка тянуть время, колебаться, предоставляя возможность проблеме рассосаться самостоятельно. Неужели это ещё один признак наступления старости? Он становится более терпимым и более терпеливым.
Лет пятнадцать тому назад он не стал бы сидеть и ждать. Он двигался бы, шумел и нажимал на всех и вся, заставляя события развиваться в нужном направлении. Правда, результат столь бурной деятельности не обязательно оказывался позитивным.
Но с другой стороны, его бездеятельность можно объяснить и надеждой на королевское «везенье», о котором сегодня упоминал старик. Интуиция подсказывает ему правильный курс действий, говорит о том, что надо залечь в кусты и выжидать развития событий. В тех разрозненных фактах, которые он сумел обнаружить, заложена возможность огромного пожара — своего рода фейерверка. Но пока многое оставалось неясным, следовало терпеливо ждать.
"Итак, проявим чудеса терпения, — думал он. — Надо дать возможность пока неясным подозрениям обрести телесную форму. Те странные явления, которые я вижу, могут оказаться ложным сигналом и увести по неверному пути. За кулисами меня может ждать ещё не один хабибулла».
— Вы какой-то мрачный сегодня, — заметила Кристен.
— Что? Ах да. Игра была страшно тяжелой. Я набегался за двух пятнадцатилетних.
— Если вы так устали, то, может быть, вам лучше переночевать здесь?
Он обежал взглядом помещение. Под управлением Кристен дом стал светлым и веселым. Для дочери простого солдата из Вессонов у девочки просто изумительный вкус, подумал Браги. Все элегантно и в то же время просто.
— Не могу. Здесь все ещё бродит слишком много призраков.
Кристен понимающе кивнула. Здесь были убиты его жена и дети, и Браги не мог жить в мире с этим домом. За все эти годы со времени их гибели он ночевал в особняке всего несколько раз.
— Нет, — повторил он. — Кроме того, мне ещё надо будет встретиться со Мглой. Возможно, я у неё и переночую. И спрячьте свою ухмылку, юная леди. Между нею и мною ничего нет и никогда не будет. Я её до смерти боюсь.
— А я ничего и не думаю. Если она и крутит с кем-нибудь любовь, так это — Арал Дантис.
— Арал?
— Он самый. Арал торчит здесь, как только она появляется в городе. Я видела его сегодня утром.
Браги задумался, снова помрачнев.
— Да сядьте же вы ради всего святого, — взмолилась Кристен. — Я распоряжусь, чтобы вам что-нибудь приготовили поесть. А вы, дети, — бегом в постель. Ваше время давно прошло. И скажите Браги, чтобы он спустился вниз поздороваться с дедушкой.
Раздались вопли протеста. Рагнарсону очень хотелось, чтобы дети остались с ним, но он промолчал. Всю ответственность за воспитание детишек король возложил на Кристен и теперь опасался нарушать установленный ею порядок и дисциплину.
Однажды, когда он позволил себе совершить ошибку и вмешался в воспитательный процесс, Кристен не постеснялась сообщить, что думает о нем. Девица, когда она чувствовала свою правоту, была весьма остра на язык.
Кроме того, она, видимо, хотела поговорить с Браги без того, чтобы их беседу слышали маленькие ушки.
"Как странно, — думал он. — В последнее время мне практически не с кем поговорить по душам. Большинство моих настоящих друзей умерли, а от тех, кто пока жив, я сам отдалился подобно Майклу. Я не могу открыть свои тайные помыслы не только Ингред, но и кому-либо другому».
Совсем недавно по пути на аллею Лиенке он думал о том, что ему надо бы обзавестись любовницей. Но не просто женщиной, с которой можно было бы завалиться в постель, а родной душой наподобие Фианы, способной разделить и понять его самые сокровенные, безумные замыслы. Сейчас он понял, что ему нужна не только любовница. Ему не хватает друзей. Друзей до смерти, друзей до конца, подобных тем, которые пришли с ним в Кавелин, чтобы принять участие в гражданской войне. Теперь круг его знакомых состоял лишь из тех, кто имел с ним общие интересы. По мере того как вопрос выживания становился все менее острым, общие интересы размывались все сильнее. Вчерашняя победа грозила обернуться поражением завтра.
Сейчас самым лучшим его другом был Дерел Пратаксис. Но и это могло быть всего лишь плодом интереса со стороны Дерела. Ученый из Хэлин-Деймиеля писал историю Кавелина так, как она видится изнутри королевства.
Может быть, стоит организовать какой-нибудь кризис, дабы сплотить ряды…
Майкл. Что он думает по этому поводу? Видит ли, что чересчур прочный мир таит в себе опасность? Не заваривает ли он специально кашу, чтобы предупредить угрозу распада? Что он мне сказал о возникающих проблемах?
Интересная гипотеза. Полностью отвечает образу мышления Майкла.
— Скажите, что произошло, — нарушила тишину Кристен. — Дело не только в вашей усталости.
— Я не могу выразить этого словами. Для этого нет названия. Просто у меня возникло ощущение, что что-то идет не так, как надо. Какой-то глухой отзвук. Люди, с которыми я говорил, тоже его чувствуют. Он рождается ниоткуда.
Браги огляделся по сторонам. Дети ушли. Маленького Браги появление деда, видимо, не заинтересовало. Младший сын Рагнарсона Айнджар тоже не соизволил спуститься.
— Забудь об этом, — продолжил Рагнарсон. — Давай-ка лучше потолкуем о том, что тебя беспокоит.
Ее слова захватили короля врасплох. Он собрался духом, чтобы дать отпор по вопросу наследования, но Кристен вдруг заявила:
— Я не становлюсь моложе, и мне не улыбается провести остаток моих дней в роли вдовы Рагнара.
От неожиданности Рагнарсон встрепенулся и изумленно уставился на сноху:
— Что?..
Мускулы на её шее напряглись. Тело словно окаменело, а лицо побледнело.
— Мне уже девятнадцать.
— Да, большая часть жизни уже позади, — не удержался Рагнарсон.
— Перестаньте. Я говорю серьезно.
— Знаю. Прошу прощения. Достигнув моего возраста, ты по-иному будешь смотреть на девятнадцать лет. Продолжай.
— Итак, мне девятнадцать. Рагнар умер уже давно, и я не хочу провести остаток жизни в виде памятника ему.
— Понимаю… — Возникновение проблемы он как-то не предвидел. Иные взгляды на жизнь, видимо, иное воспитание. Некоторые обычаи коренных обитателей Кавелина он так и не смог понять до конца. — Но с какой стати ты мне это говоришь? Это же твоя жизнь. Живи так, как тебе нравится.
Кристен, кажется, немного расслабилась.
— Я думала, что вы… Думала, что вы можете…
— Ты нашла того, кто тобой интересуется?
— Нет. Дело не в этом. Совсем не в этом. Дело в том… Я чувствую себя словно на замке. Вообще-то я готова следить за домом и заботиться о детях. Мне это даже очень нравится. Но нельзя же заниматься только этим. Все мои друзья…
— Я же сказал, что это — твоя жизнь. Делай то, что находишь нужным. Ты же разумная девочка и не создашь мне сложностей, с которыми мы не сможем разобраться. Разве не так?
Напряжение окончательно оставило её. Оставило настолько, что она едва удержалась на ногах. «Неужели я внушаю такой ужас?» — подумал он.
— Я так боялась, что вы подумаете, будто я какая-нибудь предательница.
— Что за чушь, — фыркнул он. — Боги создают красивых девушек не для того, чтобы они зря тратили жизнь ради мертвецов. Если бы я был раза в два помоложе, а ты бы была вдовой Рагнара, я бы за тобой приударил. — Дальше он решил не продолжать. И вообще этих слов не следовало произносить, так как их можно было истолковать по-разному.
Кристен достаточно хорошо знала стиль Браги для того, чтобы все понять правильно.
— Спасибо. Приятно узнать, что тебя ещё не считают старой каргой.
— Пара-тройка приятных годков у тебя ещё осталась. Кстати, раз речь зашла о твоих друзьях… Куда подевалась та славная крошка? Блондинка. Ширили. Кажется, её так зовут.
— Интересуетесь? — довольно ядовито спросила Кристен.
— Вовсе нет. Я… Хм-м… Что-то её давно не было видно. Вот я и спрашиваю.
— Я заметила, как вы на неё поглядываете. Игры, о которых вы, глядя на нее, мечтаете, вовсе не похожи на беготню по лесу.
Он слегка ухмыльнулся, протестовать против её слов он не стал. Женщину, о которой шла речь, он встречал несколько раз и при каждой встрече с ней терял дар речи. Почему так случалось, ответить Браги не мог. Наверное, все это есть продукт деятельности желез внутренней секреции, но на вопрос, почему на железы влияла именно эта женщина, ответа у него не было.
— Я не ищу твоей помощи, Кристен. Просто поинтересовался. Тем более что она примерно твоего возраста. Разве не так?
— Через пару месяцев ей исполнится двадцать два. Только не давайте своей супруге возможности заметить то, как вы смотрите на мою подругу. Она тут же перережет вам глотку. Не сомневаюсь. Ширили по-прежнему рядом. Примерно раз в неделю мы видимся. Просто вы здесь редко появляетесь. Она вас, чтобы вы знали, чуть побаивается. Ваше спокойствие и вечно задумчивый вид заставляют её нервничать.
— Я такой в её присутствии только потому, что девица заставляет меня нервничать, — признался он. — Если принять во внимание мой возраст, то женщины, казалось бы, не должны влиять на меня подобным образом. А таких, как она юных, мне вообще не подобает замечать.
— Мне лучше промолчать, а вы продолжайте уговаривать себя.
— И ты не смейся надо мной. Лично я ничего смешного в этом не вижу. Итак, ты сказала, что Арал приезжает на встречу с Мглой, когда та появляется в городе. Расскажи мне об этом.
— Вы меняете тему.
— Какая ты, Кристен, проницательная. Даже, пожалуй, слишком умна для женщины. Мимо тебя ничего не проходит.
— Хорошо. Сдаюсь. Что же касается Арала, то могу сказать лишь то, что он каждый день приходит в её дом, когда колдунья находится в Форгреберге. Я видела его этим утром. Арал делал вид, что любуется парком. Я его сразу узнала.
— Значит, он крался тайком?
— Ничего не могу сказать.
— Если бы это было не так, то он просто прискакал бы на аллею Лиенке. Разве нет?
— Я слишком плохо его знаю для того, чтобы гадать.
Появился слуга и подал знак Кристен. Та повела Браги в кухню, где он и съел почти целую курицу.
— В последнее время ем слишком много курятины, — бормотал он с набитым ртом. — Как бы самому в курицу не превратиться. Думаю, что надо повидаться с Мглой — узнать, какая каша, дьявол её побери, заваривается. Будет забавно, если я застану их за веселыми играми в тяни-толкай.
— Она же в десять раз старше его!
— По виду на такую древность она не тянет. А Арал пока ещё в том возрасте, когда все мозги находятся ниже пояса.
— Неужели мужчины когда-нибудь выходят их этого возраста? — спросила Кристен, одарив его игривым взглядом.
— Кто как. Некоторые позже, чем другие. А старик Дерел, видимо, вышел из него лет эдак в двенадцать. Да, кстати… Дерел вернется ко Дню победы. Мы решили как следует отпраздновать победу. Я пришлю за тобой карету… Не могу представить, что это было так давно. В то время ты ещё была сопливой девчонкой с крысиными хвостиками вместо косичек.
— Я помню. Мы с мамой пошли встречать вас, когда вы возвращались из-под Баксендалы. Вообще-то, конечно, не вас, а папу. Вы были таким грязным, оборванным и… сияющим. Я помню, как папа сломал строй, подбежал ко мне и обнял. Мне показалось, что у меня треснут ребра. До сих пор трудно поверить. Мы тогда побили лучших из лучших.
— Нам немного повезло. Так присылать за тобой карету или нет?
— Если я найду, что надеть.
— Вот и прекрасно. Я, пожалуй, пойду, пока Мгла не отправилась в постель.
Однако прежде чем выйти из дома, он обошел спальни — хотел взглянуть на спящих детей и внука. Выходя в ночь, Браги оценивал свою деятельность в качестве короля гораздо выше, чем всего несколько часов тому назад. Всю жизнь он боролся за то, чтобы дети вчерашних дней стали такими, как Кристен или Ширили. Сегодняшние дети тоже должны иметь право на будущее.
Мгла приняла его в библиотеке, предварительно заставив прождать двадцать минут. Однако она не извинилась.
— Поздно гуляешь, — заметила бывшая принцесса.
Браги бросил на неё короткий, оценивающий взгляд. Мгла была холодна как айсберг. Интересно, подумал он, почему её красота не приводит меня в трепет, как других мужчин?
Умом Браги понимал, что колдунья необыкновенно красива, но все равно оставался совершенно равнодушным к её чарам.
— Я был дома. Мне надо с тобой повидаться, и я решил воспользоваться случаем, чтобы не выезжать лишний раз.
— Ты выглядишь измученным.
— Был очень трудный день, так что прости мои дурные манеры. В иных обстоятельствах я вел бы себя по-другому.
— Что у тебя на уме?
— Мне хотелось бы знать, какую кашу завариваешь ты с помощью Арала.
— Кашу?
— Увидев, как из отдельных кусков начинает возникать стройная картина, я решил, что, прежде чем принять какое-либо решение, необходимо услышать твои объяснения.
— Не понимаю.
— Объясняю. Мы имеем принцессу в изгнании, лишившуюся павшего под Палмизано мужа. Теперь её некому сдерживать. Имеем мы и юного торговца — богатого и весьма влиятельного. Кроме того, при штабе лорда Хсунга есть по меньшей мере один тервола — сторонник упомянутой принцессы в изгнании, — произнес Рагнарсон, внимательно следя за её реакцией.
Однако никакой реакции не последовало. Железная выдержка.
— Особенно забавно то, что все эти ингредиенты соединяются в тот момент, когда на границе Шинсана и Матаянги вот-вот разразится война. — На сей раз Мгла проявила некоторые признаки беспокойства.
Принцесса в изгнании молчала, полностью уйдя в себя. Браги провел несколько минут, стараясь прочитать то, что написано на корешках книг.
— Ты прав, — наконец решилась она. — Я вступила в контакт с людьми из Шинсана. С фракцией традиционалистов, недовольных правлением лорда Куо. Они считают, что я смогу обеспечить стабильность и возврат к традиционным ценностям. Но все это одни разговоры. Ничего конкретного.
— Почему же так?
— У этой фракции нет ни силы, ни влияния.
— А какую роль играет в этом деле Арал? — поинтересовался Браги, сцепив пальцы и внимательно глядя на Мглу.
— Он считает, что торговый климат резко улучшится, если на востоке окажется дружественный Кавелину правитель. Поэтому он пытается обеспечить финансовую поддержку.
Браги перевел взгляд на книги. Объяснение звучит правдоподобно. Но не говорит ли она лишь две трети правды для того, чтобы скрыть остальное?
— Идея представляется мне хорошей. Ее реализация пойдет Кавелину на пользу при условии, что новому правителю удастся изменить историческую инерцию Шинсана. В противном случае не имеет значения, кто будет там сидеть на троне.
И снова Мгла заставила его ждать ответа. Молчание затягивалось. Нельзя ей этого позволять, подумал Браги.
— Что ты сказал? Я, видимо, не расслышала.
— Я сказал, что не буду противиться вашей затее. Но прежде надо внести полную ясность. Сейчас ты — кастелян замка Майсак, а я желаю быть уверенным в том, что и в будущем ни при каких обстоятельствах не потеряю контроля над проходом Савернейк.
— Понимаю. Ты хочешь получить гарантии. Скажи, что ты желаешь от меня услышать?
Браги улыбнулся. Реакция Мглы сказала ему очень много о ходе её мыслей.
— Не здесь и не сейчас. Нам нужно время все хорошенько обдумать. И кроме того, чтобы все было сделано при свидетелях. На встречу я приглашу Вартлоккура в сопровождении Нерожденного.
— Ты никому не доверяешь?
— Уже нет. Доверие исчерпано. И с какой стати я должен кому-то верить? Твой заговор всего лишь часть моей головной боли. До тех пор пока события не окажутся под моим контролем, мне следует действовать неторопливо и осмотрительно.
Мгла рассмеялась, а он ответил ей улыбкой.
— Жаль, что ты родился на западе. Из тебя получился бы великий тервола.
— Не исключено. Моя мать была колдуньей.
Мгла, казалось, была изумлена. Она хотела что-то сказать, но на пороге библиотеки возник слуга и объявил:
— Миледи, пришел человек, который желает видеть его величество.
Браги посмотрел на Мглу и недоуменно пожал плечами.
— Проводи его сюда, — распорядилась хозяйка дома.
Дал Хаас чуть ли не вбежал в библиотеку:
— Сир, я искал вас повсюду!
— Что произошло? — предчувствуя недоброе, спросил Браги.
— Чрезвычайное происшествие, сир, — ответил Дал, многозначительно покосившись на Мглу.
Интересно, в чем дело, подумал Браги.
— Поговорим позже, — бросил он и, выбежав за отчаянно торопящимся ординарцем на воздух, чуть ли не крикнул:
— В чем дело? Выкладывай, Дал!
— Генерал Лиакопулос, сир. Кто-то пытался убить его.
— Пытался? Он жив?
Армия Кавелина служила фундаментом власти Рагнарсона, а Лиакопулос выдающийся военачальник.
— Он очень плох, сир. Я оставил его с доктором Вачелом. Доктор не уверен, вытянет ли генерал. Это случилось три часа назад.
— В таком случае скачем быстрее. Как это случилось? Очередная драка?
Генерал обожал как следует гульнуть. Его неоднократно предупреждали, но все предупреждения пропадали втуне.
— Нет, сир. На сей раз это были убийцы. — Он тронул поводья и пустил лошадь рысью. — Генерал совершал верховую прогулку вблизи дворца. На него напали из засады в парке. Одного он уложил, но остальные его здорово изрезали. Гейлз наткнулся на него и притащил во дворец.
— Кем оказался убитый? — спросил Браги.
Поднялся ветер. Запахло приближающимся дождем.
— Никто его не смог опознать. На нем не нашлось ничего, что могло бы помочь в поисках.
— Хариш?
— Нет. Человек явно не с востока. Скорее всего северянин.
— Как только вернемся, найди и приведи Требилкока.
— Когда я уезжал, сир, он был с генералом.
Хаас пришпорил усталую лошадь. Браги, заметив это, снизил темп скачки.
— Требилкок воспринял нападение на генерала как личное оскорбление, — продолжил Дал. — Он ведет себя так, будто покушались на него.
— Хорошо, — сказал Браги. Он придержал лошадь, переходя на ещё более медленный аллюр. У лошади тоже был длинный и трудный день.
И этот длинный и трудный день ещё не окончился. Во всяком случае, для него.
ГЛАВА 5
1016 ГОД ОТ ОСНОВАНИЯ ИМПЕРИИ ИЛЬКАЗАРА
ТАИНСТВЕННЫЕ УБИЙЦЫ
Рагнарсон вбежал в комнату, где лежал генерал Лиакопулос. Лицо солдата гильдии настолько побледнело, что казалось фарфоровым.
— Как он?
Известный своим дурным характером доктор Вачел был королевским лекарем с незапамятных времен.
— Раненый спит, — ответил Вачел.
— Он выживет?
— Нельзя исключать любой исход. Генерал потерял очень много крови. Раны сами по себе не очень опасны. Жизненно важные органы не повреждены. Но если вас так изрезать…
— А этот мертвец?
— Это — убийца.
Рагнарсон приподнял покрывало и увидел ничем не примечательного молодого человека среднего роста, немного полноватого для своего возраста. Браги попытался представить покойника живым и в вертикальном положении. Ему было известно, что жмурики выглядят весьма кроткими и кажутся меньше ростом, чем при жизни.
— Где Требилкок?
— Час назад генерал пришел в себя и дал описание нападавших. Еще двоих он сумел ранить. Майкл отправился на поиски раненых.
— Хм-м… Вы не консультировались с Вартлоккуром?
Часовые у дверей оживились. Вачел пожал плечами:
— Он, возможно, все знает. Но я лично ему ничего не говорил. В этом не было никакой нужды.
— Однако чародей мог бы вам помочь.
— Разве вы считаете меня недостаточно компетентным? — недовольно скривившись, спросил Вачел. Он слыл лучшим целителем в Кавелине и весьма ревниво относился к своей репутации.