Кукаркин Евгений. Корпус А блок 4

   - Я... жду...
   Худенькое, белое тело медленно повалилось на спину. Я торопливо стал раздеваться.
   Ира ушла от меня ночью, ошеломленная тем, что произошло. Перед этим, я внимательно оглядел ее спину, опасался потертостей и слава богу, не увидел ни одного красного пятна.
   В этот раз Ирина нарушила традицию, рано утром не пришла ко мне в комнату. Я помылся в душе, привел себя в порядок и пришел в столовую. Все уже там. Ирка, увидев меня, виновато заулыбалась, Татьяна кивнула головой, а Наталья протянула руку.
   - Привет, Боренька.
   Опять нам подают роскошный завтрак и только мы разбираем подносы, как вдруг раздается истерический крик.
   - Сволочь, блядь, проститутка, чем я тебе не угодила, гадина... Хочешь здесь купить всех деньгами и дорогими завтраками... Я тебе, тебе, говорю, дрянь.
   Это Анна, она вскочила со своего столика, гневно глядит на Аллу Васильевну и тычет в нее пальцем
   - Это вы ко мне? - высокомерно говорит та.
   - Да к тебе, сука, - сколько ты заплатила Семену, чтобы он отстал от меня и спал с тобой.
   - Девочка, ты очень дешево стоишь, твой бывший любовник продал тебя за два десятка долларов... К сожалению, я не могу терпеть оскорблений и поэтому сообщаю... Вы уволены.
   Семен Семенович покраснел до пят и уткнулся в тарелку. Женщины обалдело смотрят на эту сцену.
   - Да кто ты такая..., думаешь я тебя боюсь...
   - Заткнись, дура, иначе я тебя сгною...
   - Разве так можно, - вскрикивает за нашим столом Ира.
   - А ты, белая ворона, чего рот разинула, - обрушилась на нее Алла Васильевна, - сиди тихо и не каркай.
   И тут во мне закипел гнев. Я встал и с вырвал свой поднос из под тарелок, кружка с кофе вылетела на пол и разбилась. В полной тишине подошел вплотную к столику, где сидела Алочка и сказал, по моему, весьма спокойно.
   - Алла Васильевна, вы сейчас извинитесь перед этой девушкой, которую вы оскорбили и если этого не сделаете, я не поступлю как джентльмен, а заеду этим подносом в ваше милое личико, если я его не раскрою пополам, то по крайне мере постараюсь изуродовать.
   Я вижу, как в глазах женщины появился страх.
   - Я не хотела, ее так все называют... Конечно, Ирочка, извините, все так вышло непроизвольно. Я прошу у вас прощения.
   Когда она кончила, я швырнул поднос на пол. Грохот железа разорвал тишину. Алла Васильевна дернулась и откинулась на спинку стула. Я пошел вон из столовой в свою комнату, так и не позавтракав.
   Они прибежали в мою комнату, минут через десять и окружили мой стол.
   - Ой, что было, - поспешно заговорила первой Наталья. - Как ты ушел, Алла Васильевна затихла, в рот крошки не взяла, сидела такая задумчивая и стучала пальцами по столу. Вдруг Вера Ивановна вскочила и давай подхалимничать: "Как он смеет, - кричит, - наносить такие оскорбления всеми уважаемой женщине. Я предлагаю собрать собрание и осудить поступок Бориса." И тут Алочка всех потрясла еще раз. Она встала и сказала: "Он смеет..." и ушла к себе. С Анькой тут же случилась истерика, она свой завтрак вывалила на голову Семена...
   - А ты то как, отошла? - спросил я Иру.
   - Страшно было. Я боялась, что она ляпнет что-нибудь без тебя, но вышло все тихо.
   - А у меня сердце замерло, когда ты говорил, - вторит Наталья, - а когда поднос загремел на полу, я чуть не умерла...
   - Что же теперь с тобой эта, стерва, сделает? - спрашивает всех Татьяна. - Слава богу, киллеров подослать нельзя, мы закрытое заведение, остается одно. Как сказала Вера Ивановна, заклеймить общественностью твое хамское поведение и объявить бойкот.
   - Интересно, Аньку, за то, что она ее обзывала, почему то не хочет заклеймить, - кривится губами Наталья.
   - Это личное, - усмехается Татьяна. - Семен то тоже хорош, совсем упал в моих глазах. Здесь орал, что окажет сопротивление..., потом пошел к ней в кабалу, а тут свалился до двух десятков долларов. Алочка правильно поступала, хотела всем показать, во первых, кто здесь хозяин, а во вторых, личные вопросы нечего выносить на публику.
   - Слушайте, ребята, - вдруг тревожиться Наталья, - а не сорвет ли эта баба злость на нас, за то, что мы все время с Борькой вместе. Меня наверно тоже теперь выгонит, я ведь дала ей согласие работать на нее.
   - Когда? - спросил я.
   - Сегодня утром, в столовой, как раз перед завтраком.
   - Значит решилась...
   - Ну что вы, ребята, - смутилась она, - я же от вас ничего не скрывала, говорила, что Алочка меня приглашала, что я обещала ей подумать, а тут Борис меня расстроил, сказал, что уйдет. Я долго думала, Борьки не будет, а тут работа подворачивается, не ходить же мне при Алочке в побирушках, вот и решила.
   Вот тебе и Наташка, значит она со мной никуда не пойдет, а шумела, что любит...
   Без стука в комнату вваливается заплаканная Аня.
   - Девчонки, - всхлипывает она у порога, - что же делать? Я теперь совсем одна.
   Таня подходит к ней и обнимает.
   - Успокойся. Иди посиди.
   Она ведет бедную женщину на кровать и усаживает ее.
   - Было у нас спокойно, - говорит Наталья, - и вдруг все смешалось. Анечка, прости, пожалуйста, за то что я скажу, но Семен тебя не достоин.
   - Достоин... не достоин... Да понимаешь ли ты, как тяжело быть одной. Уже шесть лет мы спим в одной кровати, а сегодня, он не пришел... И тогда я поняла, как это ужасно, когда нет рядом близкого человека. Как будь то бы оторвали кусок плоти и на это место посыпали соли...
   - Анька, не хнычь, вернется к тебе Семен, - успокаивает ее Таня. - Алка сегодня получила хороший урок.
   - Это она получила урок за Иру, но не за меня. Кто я для нее, пешка... пылинка, которую можно небрежно скинуть или сдуть с пути, а вы другое дело, за вами девочки, хороший мужик, Борька, который вас в обиду не даст. Попробовала она сегодня на вас пасть разинуть и тут же получила оплеуху.
   - Алка хитрая и умная, стерва, - замечает Таня, - так не получилось, значит будет брать нас штурмом с другого конца. Побыстрей бы приходил Колька.
   - Николай сегодня выйдет, - сообщаю я.
   - Знаю и боюсь... С одной стороны, он тоже Алке может дать сдачи, с другой стороны..., он не знает куда себя деть и поэтому возможно клюнет на любое деловое предложение с ее стороны.
   В дверь стучат. Появляется девочка Сара.
   - К вам можно. Тетя Наташа, вас тетя Алла просит подойти.
   - А зачем, ты не знаешь?
   - Она говорила, что сегодняшнего дня у вас начинается рабочий день...
   Наталья замялась, оглядела нас.
   - Так я пойду?
   - Иди, иди, - снисходительно говорит Таня. - Я тоже пойду Кольку встречать. Аня, ты здесь посидишь?
   - Нет, я пойду к себе, полежу немного.
   Все уходят, осталась только Ира. Она подошла ко мне, положила руки на плечи, потом прижалась головой к груди.
   - Ты понял, мне нельзя здесь оставаться, я должна уходить на волю с тобой.
   Ира отдыхала на кровати, когда Колька с Таней вошли в комнату и он сразу заорал.
   - Борька, что я слышал, ты чуть не изуродовал женщину. На тебя это не похоже.
   - Чего кричишь?
   Но этот громила уже хлопал меня по плечу и чуть притиснул к себе.
   - Здорово, старик.
   - Ты Иру разбудишь.
   - Ирка, лапочка, - этот гигант уже у кровати и нежно целует ее в волосы, - ты за мое отсутствие стала еще краше. Видно мне чаще надо валятся в капсуле, чтобы ты расцветала как цветок. Ну что, вояки, - он насмешливо оглядел нас, - что дальше делать собираетесь?
   - Я решил уйти с отделения, - говорю ему.
   - Я пойду с ним, - в след за мной сказала Ира.
   - Вы, оба? Ну, дела.
   - Ирка, неужели и ты? - изумлена Татьяна. - Вот уж никогда не подумала бы. Да тебе нельзя этого делать.
   - Мне много чего нельзя. Скажите мне одно, там на воле, провинившихся, убийц, насильников, воров, сажают в тюрьму и для них это хуже всего на свете. Этим наказывают людей. Почему же я добровольно должна себя наказывать, живя здесь? Почему я не должна видеть живую природу, букашек, коров, розы...? Вы скажете из-за того, что я больна необычной болезнью. Ну и что? Даже если я больна, разве не имею право на радости жизни, быть любимой...
   - Это будет стоить тебе очень дорого...
   - Пусть. Боря, кто там сказал: "...увидеть и умереть...". Лучше умереть свободным.
   - Лучше не умирать, дурочка, - прерывает ее Николай, - всегда за жизнь надо бороться. Я конечно, не очень приветствую то, что ты задумала, но восхищаюсь тобой.
   - Николай, а мы, когда мы с тобой уйдем? - спросила Таня.
   - Мы с тобой еще подождем. Надо проверить себя, там ведь... спасательной аппаратуры нет... Слушай, ребята, мне же надо к Пантелеймонихе. Я же забыл, когда она вытащила меня из капсулы, то просила подойти к десяти для процедур, и еще... Ира, врачиха хотела тебя сегодня обследовать. Она ждет тебя в одиннадцать...
   - Хорошо, я подойду, - кивает головой Ира.
   - Ребята, я покидаю вас.
   Николай ушел. Таня плюхается на кровать в ноги Иры.
   - Как я тебе завидую...
   Это уже не столовая, а офис. Марина за столиком шлепает по клавишам машинки, Наталья обложена книгами по бухгалтерскому учету и зубрит пункты дебета, кребета. Ее Алла Васильевна перевела на должность бухгалтера вместо Ани. Сергей Сергеевич, за отдельным столиком разбирает пачку факсов и готовит письма. Сама хозяйка сидит в своей пультовой за компьютером. Я зашел в туалет и через некоторое время услышал за дверью шум. Это голос Аллы Васильевны.
   - Федя, найди Бориса и Николая, позови санитаров. Привезли вещи...
   Прошло еще немного времени и вдруг за дверью, послышался разговор.
   - Так вот вы какой, Николай. Вид у вас... великолепный...
   - А вы наверно и есть Алла Васильевна?
   - Да это я. Николай, не можешь ли ты мне помочь...? Приехала машина с вещами. Они пройдут через дез камеру и придут сюда. Здесь надо все растаскать.
   - В чем дело, конечно. Сколько?
   - Что, сколько?
   - Платить сколько будете?
   - Но это же для вас, мебель, книги...
   - Какая разница, для нас..., для вас... Работать то буду я.
   По моему за дверью замешательство.
   - Хорошо, двести рублей...
   - Триста.
   - По моему, ты наглец.
   - Бросьте, Алла Васильевна, мне нужны деньги. Так договорились, триста.
   За дверью пауза.
   - Ладно, триста. Только наличными не могу, деньги сюда, чтобы не подцепить заразу, тащить не могу.
   - Так вы откройте на меня счет, думаю, что это не первые деньги, которые вы положите туда.
   - Хм... Договорились. Вы мне нравитесь своим подходом к делам.
   - Толи еще будет, Алла Васильевна. Я пошел.
   За дверью тишина. Я тихонько приоткрыл ее в коридор. В самом конце, у лифтов столпотворение. Алла Васильевна стоит от меня метрах в пяти и смотрит в спину, удаляющемуся Николаю. Делаю несколько шагов в противоположную сторону и нарываюсь на мальчика Федю.
   - Дядя Боря, а я вас искал. Тетя Алла, вот он.
   Алла Васильевна повернулась ко мне.
   - Иди Федя, посмотри, что привезли.
   Она ждет, когда мальчик исчезнет.
   - Борис, извини меня еще раз.
   - Алла Васильевна, вы оскорбили не меня, а хорошую девушку, стоит ли по этому поводу извинятся передо мной.
   - Ты какой то не такой, как все мужики, которых я встречала. Может поэтому тебя и уважаю. Терпеть не могу слизняков, которые за рубль подавятся. Честно признаюсь, первый раз встречаю парня, которому они не нужны.
   - Не в этом дело, Алла Васильевна. Я не тот человек, который бы ломался и говорил, что деньги не нужны. Деньги нужны всем, однако есть человеческое достоинство, которое должно быть выше этого. Считайте, что вам просто не повезло, что вы встретили меня.
   Она некоторое время обдумывает мои слова.
   - Хорошо, я кое что поняла. А сейчас, ты не можешь мне помочь, притащить мебель, ее уже привезли, - она кивает в сторону лифтов.
   - Я иду.
   Я пошел в конец коридора.
   До обеда мы работали как черти, привезли и расставили по коридорам и в столовой кожаные диваны, кресла, столы, шкафы, стулья, несколько пальм в кадках, множество живых цветов и растений в горшках, вешали картины на стены и расталкивали книги по полкам. Особые ящики были доставлены в комнату к Семен Семеновичу. Это купленный им телевизор и магнитофон с кассетами. Он на радостях, закрылся изнутри и даже припоздал на обед.
   С приходом Николая, в столовой моя группа распалась. Татьяна откололась от нас и села с ним за отдельный столик. Обед в этот раз был так же превосходен, куриный суп, салаты, говяжье сердце с гарниром, забили поднос под завязку. Ира выглядела возбужденно.
   - Понтелеймониха обследовала меня и сказала, что все хорошо.
   Я почувствовал, что она может ляпнуть что-нибудь лишнее и перебил ее.
   - А ты видела, что сегодня привезли?
   - Слушай, это потрясающе. Надо отдать должное Алле Васильевне, она потратила огромные деньги. Кругом ковры, цветы, зеркала, картины, у нас стало как во дворце...
   - Это точно, а мы все оказались там слугами.
   - Ну и что тут такого? - делает недоуменный вид Наталья. - Я занялась делом, а так бы маялась с утра до вечера.
   - Рожденный ползать, летать не может, - вдруг ляпнула Ира.
   Я вижу как покраснела и обиделась Наталья. Вот- вот она что-нибудь скажет и быть ссоре.
   - А вы знаете, по телеку сообщили, что с завтрашнего дня будет потепление, - как бы между прочим сообщаю я.
   Они обе уставились на меня.
   - И что это значит? - спросила Наталья.
   - Это значит, что нам пора расставания с этим заведением.
   - Зря вы, ребята, уходите, - вдруг смягчилась Наталья. - У нас может только жизнь начинается.
   В дверях столовой появляется Пантелеймониха.
   - Борис, - обращается она ко мне, - зайди после обеда ко мне в кабинет.
   - Хорошо, Вера Пантелеймоновна.
   Врачиха задумчиво смотрит мне в лицо.
   - Я все знаю, мне Ира все рассказала, - говорит она. - В этой истории неприятно только одно, что ты тащишь за собой ее.
   - Здесь есть право выбора каждого человека. Ведь могу же я в любой день уйти от сюда?
   - Сможешь, здесь не тюрьма...
   - Вот поэтому, я и она сделали выбор...
   - Борис, она первая споткнется там. Тебе ее просто не уберечь. И все что произойдет будет ужасно, виноват будешь ты.
   - Я это знаю, а если... все произойдет здесь, кто будет виноват?
   - Я. Я отвечаю за вас всех.
   - Вот видите, где бы это не произошло, кто то будет виноват. А может проще, не надо искать виновных а положиться на бога, сколько нам отмеряно, столько мы и проживем.
   Он качает головой.
   - Я проверила Ирочку..., у нее все в порядке. Если будете заниматься любовью, будь с ней очень осторожен. Слушайся больше ее, я ей все подробно растолковала, как и что...
   - Хорошо, Вера Пантелеймоновна.
   - Когда вы уходите?
   - Наверно дня через три.
   - А куда отправитесь?
   - Еще толком не знаю. Вы ведь сами сказали, что не знаете где и кто у меня мать, поэтому ехать мне некуда. Я предполагаю, что наше место на средней или нижней Волге, где не так холодно или жарко.
   Она опять кивает головой.
   - Что же... поезжайте. А теперь иди, дай мне подумать, как вам помочь.
   За дверями кабинета меня ждет Наталья.
   - Ну что? У тебя все в порядке?
   - Да.
   - Я хочу с тобой поговорить
   - Я тоже.
   Мы отходим к окну и смотрим, как солнце своими лучами обняло землю и та согретая теплом, спешит отдать первые ростки жизни деревьям и кустам.
   - У нас наверно ничего не получиться, Боря? - первой заговорила она.
   - Да, ты права.
   - Но ведь могло бы все и получится. Почему ты такой упрямый и не можешь остаться здесь. Мы бы могли быть счастливы...
   - А почему бы тебе не отправиться со мной? Мы бы могли быть счастливы там.
   - Это безумие. С нашим здоровьем счастья там быть не может.
   - Значит мы должны расстаться.
   - Ты Ирку любишь? - вдруг тихо спросила она.
   - Наверно.
   - Береги ее. Она... будет все время нуждаться в тебе...
   И вдруг Наташка заплакала, повернулась и побежала по коридору в свою комнату.
   У меня в комнате, на кровати валяется Ира. При виде меня приподнимается.
   - Что там Пантелеймониха...?
   - Мы с ней говорили о тебе.
   - Что она сказала?
   - Чтобы я тебя все время слушался.
   - И это все?
   - Нет. Мы уезжаем от сюда через три дня.
   Ирка сползает с кровати, подходит ко мне и закидывает руки на шею.
   - Ведь у нас все будет хорошо, правда?
   - Должно быть.
   Она осторожно целует меня.
   Сегодня на ужине нервная обстановка. Наталья отсела от нас за отдельный столик. Я вижу как все обсуждают это происшествие, а глазах Аллы Васильевны читаю злорадство.
   - Что это с ней? - испугано спрашивает меня Ира.
   - Мы с ней поссорились по поводу отъезда.
   - Она тебя отговаривала не уезжать?
   - Она меня отговаривала не брать тебя с собой.
   - Это не ее дело, - твердо говорит Ира.
   За столиком, где Сергей Сергеевич сидит с Аней перебранка.
   - Старый, кобель, - шипит Аня. - Только попробуй, уйди...
   - Тише, - просит кобель.
   - А что тише то. Чем эта образина лучше чем я?
   Вижу, как наливается гневом Алла Васильевна, ее скулы сводит судорога.
   - Эх, - театрально громко вздыхает Николай, - все то у нас есть и диваны появились, и цветы, а вот приятной музыки в столовой нет. То ли дело, когда пережевываешь пищу, а тут полонез Агинского. Красота...
   - Будет у нас музыка, - зловеще говорит Алла Васильевна.
   После ужина все разбредаются по комнатам. Ира убежала к себе, как она сказала - подготовиться. Я один сижу за столом и просматриваю записи и тут стук в дверь. Входит Таня и растеряно прижимается к стене.
   - Таня? Что с тобой?
   - Он согласился спать с этой...
   - Николай? - я ошеломлен.
   - Понимаешь, она ему триста долларов пообещала. Ему было даже на меня наплевать.
   - Этого не может быть.
   - Это так, - она проглатывает комок в горле. - Несмотря на то, что ему врачиха говорила, чтобы он этого не делал, он не устоял.
   - Когда это она сумела его уговорить?
   - Только что. Они бешено торговались, Николай все ссылался на тебя, что тебе давали больше, а Алка ни в какую, так на триста и порешили.
   - При тебе говорили?
   - Нет. Я стояла у двери в его комнату, они были там вдвоем.
   Я схватился за голову и уронил ее на книги.
   - Колька, не может быть.
   - Когда вы с Ирой уезжаете?
   - Через три дня.
   - Я с вами. Вы не против?
   Поднимаю голову и с изумлением смотрю на нее.
   - Таня, ты не...
   - Я уже твердо решила. Не надо лишних слов.
   - Хорошо, поедем.
   Теперь Таня отрывается от стенки, подходит ко мне.
   - Я не буду вам с Иркой мешать, но первое время мне надо акклиматизироваться, поэтому не отталкивайте меня.
   - Я понял.
   - Спасибо.
   Таня ушла, зато в халатике в комнату ворвалась Ирка.
   - Ух ты, похоже никто в отделении не отдыхает. Дети и старая гвардия уткнулись в телевизор в комнате отдыха, Анька с Семеном, закрылись в своей комнате, смотрят свои программы и ругаются, Алка отчитывает в столовой девочек Марину и Верку, Татьяна шатается по коридору...
   - Она у меня только что была.
   - Таня красивая девушка, правда?
   - Она хочет уйти от сюда с нами.
   - Вот здорово. Я чувствовала, что она с нами. А Николай, разве он не пойдет?
   - Николай хочет немного подождать.
   - Ну и зря, всем вместе было бы лучше.
   Она подходит к кровати, сдергивает одеяло, скидывает с себя халатик и голенькая ложится на простыни.
   - Куда ты? - с удивлением спрашиваю я. - Нам это делать в кровати нельзя.
   - Закрой дверь и иди сюда. Я хочу с тобой спать. Пантелеймониха сказала, что у меня должно все зажить и поэтому нам сегодня любить друг друга нельзя, но я хочу чувствовать тебя рядом.
   - Я еще не вымылся.
   - Так чего ты стоишь, иди мойся.
   Она доверчиво посапывала у меня на груди, когда динамик забубнил о подъеме. Ресницы распахнулись и темные глаза уставились на меня.
   - Мне было так хорошо. Поцелуй меня.
   Я дотрагиваюсь губами до ее щеки.
   - Нам надо вставать.
   - Я сейчас.
   Ира соскакивает с кровати, поспешно накидывает халатик и бежит к дверям.
   - Встретимся в столовой, - кричит она на ходу.
   В столовой опять изменения. Татьяна вернулась за наш столик, а Николай очутился за столом Аллы Васильевны.
   - Что происходит? - недоумевает Ира.
   - Ирка, не будь дурой, - отвечает Таня, - Николай сегодня спал с Алкой.
   - Боже мой, как это страшно.
   - Ничего страшного, он заработал 300 долларов.
   За столиком Аллы неестественный смех, это Николай смешит свою новую любовницу.
   - Подонок, - цедит сквозь зубы Татьяна.
   В это время раздался ритмичный стук. Мы все обернулись. Вера Ивановна стояла и выбивала дробь ложкой об стол.
   - Всем внимание! Хочу от имени нашего отделения, поздравить с днем рождения Аллу Васильевну. Алочка, вы перевернули наш мир, сделали нашу жизнь более осмысленней и определенней. Мы хотим пожелать вам счастья, любви и больших успехов в работе.
   Вера Ивановна бросила на стол ложку и стала аплодировать. Ее поддержали почти все, кроме нашего стола и Ани. Алла Васильевна приподнялась.
   - Друзья мои, большое спасибо. Я ценю вашу преданность и вашу любовь ко мне, поэтому заказала в обед праздничный стол.
   Опять аплодисменты.
   - Хватит, хватит, а то отобьете ладошки и врачиха забинтует вам руки, уже шутит Алочка.
   В столовой подобострастный смех.
   - Я совсем не хочу участвовать в этой церемонии, - шипит Таня.
   Алла Васильевна тем временем продолжает говорить.
   - По просьбе трудящихся, - она усмехнулась, - я заказала проигрыватель с кассетами. Сегодня нам его привезут и вечером будут танцы.
   Раздаются возгласы радости, особенно усердствуют наши старухи. Алочка возвращается на свое место и в столовой продолжается завтрак.
   - Вы как хотите, но на обед я не приду, - говорит нам Таня. - Слушать эту трескотню и здравицы не хочу.
   - Так голодная и будешь? - спрашивает Ира.
   - Лучше быть голодной, но свободной.
   - А мы что будем делать? - обращается Ира ко мне.
   - Может поддержим ее. Теперь то мы одна команда.
   - Хорошо, - вздыхает Ира.
   - Ребята, спасибо вам, - Татьяна тепло гладит Ирку по плечу. - Я люблю вас.
   В ее глазах я вижу слезы.
   В моей комнате, Ирка как всегда сидит на кровати и пытается меня отвлечь от переводов.
   - Борь, а там... мы пойдем в лес, грибы собирать будем?
   - Будем.
   - А малина растет на кустах и смородина... Это здорово. Всю жизнь прожила в этих стенах и вдруг увижу мир.
   - Обязательно увидишь.
   Раздается решительный стук в дверь. Входит Николай.
   - Привет, ребята.
   Ира отвернулась в сторону и не ответила.
   - Привет, Коля, - сказал я.
   - Ира, мне надо поговорить с Борисом, выйди пожалуйста.
   - Не хочу.
   - Я тебя прошу.
   Ирина повернула голову ко мне, я кивнул ей. Она медленно встала и пошла к двери. Как только захлопнулась дверь, Николай подошел ко мне.
   - Ты меня осуждаешь старик?
   - Нет. Человек в праве делать сам свою историю. За это осуждать нельзя. Только в этой истории есть свои черты подлости, предательства, любви, преданности, это уже критерии чистоты или грязи...
   - Только не читай мне нотации. Я не хочу стирать свое прошлое, все наши дружеские отношения, поэтому прошу, не осуждай меня так...
   - Твои интимные отношения, это твое личное дело, но я тебя не узнаю...
   - Прости, старик. Я сам себя не узнаю. Все вышло нехорошо и с Татьяной и с Алкой.
   - Ты Татьяну любишь?
   - Нет. Понимаешь, мы живем в такой обстановке, что выбора кого то любить, нет. Молодых девчонок всего то, Таня, Ира, Наталья. Ну если не лежит у меня к ним душа, то как я могу любить. С Татьяной связался потому что хотел женщину, не быть же здесь монахом.
   - А с Аллой Васильевной?
   - Стерва, она и есть стерва, сам понимаешь, бухгалтером или писарем у нее быть не могу, по квалификации не подхожу. Может принять на работу только грузчиком или любовником... Деньги хочу поднакопить и рвануть от сюда. Вот ты то как отважишься без денег выйти отсюда, да еще Ирку потащить? Я этого не понимаю.
   - Я еще тащу Татьяну.
   - Не может быть...? - он поморщился, - значит уходит... Все равно, как жить будете...?
   - Я буду работать, переводчики везде нужны, заработаю.
   - А на первое время?
   - Пантелеймониха обещала помочь.
   - Вон как все вышло... Мне как раз к ней надо...
   - Опять потертость?
   - Нет, я резинкой пользовался, у Семена взял. У меня к врачихе свой разговор.
   Мы помолчали.
   - Борь, я хочу остаться твоим другом. Пусть у меня идиотские поступки, пусть дурак, но мы с тобой здесь с детства, разве можно это забыть...
   - Нет, нельзя. Я на тебя зла не имею, только горечь...
   - Тогда, мир, старик.
   - Конечно, мир, он лучше всякой ссоры.
   Колька подошел ко мне и обнял.
   - Прости, дурака.
   - Ладно. Хочу тебя предупредить. Мы не пойдем на торжество Алочки, она слишком глубоко плюнула нам в душу. Поэтому не настаивай...
   - Я понял, старик, - Николай отрывается от меня и направляется к двери - Пойду к Понтелеймонихе.
   После его ухода примчалась Ира.
   - Чего он говорил?
   - Каялся...
   - А ты, простил?
   - Да. Мы с ним здесь как братья, трудно рвать кровные узы.
   - А я бы разорвала. Татьяну обидел, с этой... связался и все из-за жадности, вишь... деньги заинтересовали.
   - А Наталья..., ее тоже деньги интересуют. Здесь большинство хочет денег.
   - Но ты то не пошел к ней на уступки.
   - Нет. У Алочки сильный характер, пошел бы - скрутила, не пошел - буду либо врагом, либо равным...
   Тут к нам постучался и вошел вежливый мальчик Федя.
   - Дядя, Боря, вас Вера Пантелеймоновна просит через час подойти к ней.
   - Хорошо, Федя, подойду.
   - Зачем это? - встревожилась Ира.
   - Видно, что то нашла для нас, там... на свободе.
   Пантелеймониха сразу взяла быка за рога.
   - Боря, я все выяснила, связалась с нужными людьми. Есть хороший вариант под Астрахань, не доезжая километров восемьдесят. Там одинокая женщина возьмет вас в дом.