- Вам Таня не говорила, что она тоже хочет ехать с нами.
   - Не говорила... Но если поедет, места в доме много. В городке есть завод по изготовлению ковров, в отделе маркетинга требуется переводчик. Они ждут тебя, я уже с ними договорилась...
   - Спасибо Вера пантелеймоновна.
   - Это еще не все. Вот вам паспорта, документы, медицинские карточки, свидетельства. Сразу после приезда, с помощью хозяйки дома, свяжись с милицией, чтобы прописали, - она выкладывает на стол полиэтиленовый пакет. Потом поставь девчонок и себя на учет в поликлинику, будете все время находятся под наблюдением и еще, вот кредитная карточка на твое имя.
   - Карточка, откуда?
   - Разве тебе это важно знать. Ты ее должен взять ради девочек. Не о своих амбициях думай, а о них. Их души еще не испорчены, не бросай их в грязь.
   - Это Алла Васильевна дала?
   - Она. Я ей все рассказала. Эта женщина, хоть и со вздорным характером, но отнеслась к тебе по человечески, на первое время выделила 1000 долларов.
   - Хорошо, я возьму, но только в долг.
   - Она так и сказала, что для тебя и только в долг. Сейчас пойдешь, разыщешь Татьяну, пусть придет ко мне. Я ей тоже документы сделаю. Там в управлении больниц, выделили небольшую сумму денег на одежду, обувь. Моя дочка сейчас бегает по магазинам покупает вам вещи. Так что чемоданы к завтрашнему дню будут готовы.
   - Татьяне еще надо..
   - Можешь не повторятся... буду пробивать. Иди зови Татьяну.
   В обед мы не пошли в столовую. Ира, Татьяна сидят у меня и обсуждают отъезд.
   - Она мне и говорит, - рассказывает Таня про Пантелеймониху, - может все же одумаешься. У Кольки сейчас бзик, потом точно придет в себя... Я отвечаю - нет. Тогда она вытаскивает мои документы, пишет мне какие то справки и отдает их. Передай, говорит, Боре, он за вами следить будет. Завтра в 10 придет за вами машина, довезет до вокзала, билеты на поезд до Астрахани забронированы. А потом Пантелеймониха подошла ко мне и... расплакалась. Плохие, говорит, времена пошли. Здоровые сюда идут, а тем кому здесь лежать надо - уходят. Береги, говорит, себя доченька. Так и сказала доченька.
   - А мне страшно, - признается Ира. - Там же для нас все новое. Как оно встретит нас? Одно дело смотришь телевизор, другое, когда это все наяву. И самое страшное, как встретят нас там люди. Сколько фильмов, все ужасы, убийства, кровь, неужели это все правда?
   - Дурочка, это фильмы. Там все по другому.
   - Это то меня и пугает.
   Вдруг в дверь без стука вламывается староста Вера Ивановна.
   - Вы почему не на обеде? - требовательно спрашивает она.
   - Мы не хотим обедать, - отвечает Таня.
   - Как это не хотите? Давайте собирайтесь и пошли. Что это такое? Все собрались, а они нет.
   - Мы же вам сказали по-русски. Мы не хотим обедать.
   - Да вы что? Там же будет чествование Аллы Васильевны...
   - Вот как раз на это чествование мы и не пойдем.
   Похоже до старостихи что то доходит и она обращается ко мне.
   - Борис, брось свои штучки. Зачем подбиваешь девушек на плохие поступки? Если ты не в ладах с Аллой Васильевной, то причем здесь они. И потом, после того случая в столовой, когда ты оскорбил Аллу Васильевну, она на тебя зла не имеет, можешь поэтому прийти тоже к ней, хотя бы из долга вежливости.
   - Извините, Вера Ивановна, мы не придем в столовую.
   - Ну и зря.
   Старостиха зло хлопнув дверью уходит.
   Проходит пол часа, в дверь скребутся. Входит мальчик Федя с небольшим подносом.
   - Дядя Боря, тетя Ира, тетя Таня, вам прислали пирожные. Вот...
   - Кто прислал? - сразу спросила Таня.
   - Дядя Коля.
   - Неси ему обратно. Скажи, пусть подавится ими.
   Федя смущен этим и помявшись просит.
   - Тетя Таня, а что если я съем все пирожные, а скажу, что вы все приняли...
   Мы переглянулись и Таня, улыбнувшись, сказала.
   - Ладно, Федя, скажи, что мы его подарок выкинули в туалет, а ты, тем временем, съешь пирожные.
   - Хорошо, тетя Таня
   Он уходит и мы смеемся.
   - А все же жаль, что мы отказались, - говорит Ира. - Мне теперь так есть захотелось.
   - Потерпи, Ирочка. Один раз не поешь, фигуру сохранишь.
   Татьяна и Ира от свой храбрости видно перетрусили. Как уселись у меня на кровати, так и не выходили после обеда никуда, даже не пожелали возвратится в свои комнаты. Нас тоже никто не тревожил. Даже такие близкие друзья, как Наталья и Николай не пожелали поделиться своим впечатлением о празднике. Видно оставшийся коллектив, объявил нам бойкот.
   Но к вечеру стало твориться что то странное. В коридоре послышались крики, шум.
   - Девчата, я пойду посмотрю в чем дело.
   Но наша дверь вдруг распахнулась и на пороге появилась Пантелеймоновна в респираторе.
   - Вы здесь? - замычал под маской ее голос. - С вами все в порядке?
   - Да, Вера Пантелеймоновна.
   - Вас не тошнит, нет температуры, не теряете сознания?
   - Да нет же...
   - Слава богу, хоть вы хорошо себя чувствуете. Не двигайтесь и не куда не выходите. Это приказ. Боря запри свою дверь и ни на какие звуки не открывать.
   - Что случилась, Вера Пантелеймоновна?
   - Трагедия, Боря. К нам проникла какая то болезнь. Я побежала туда...
   Врачиха захлопывает двери и я вижу на глазах девчонок ужас.
   - Болезнь? - Таня прижимается спиной к стенке. - Неужели проник вирус? Это же...
   Ирка сжалась в комок.
   - Боря, что же с нами будет?
   - Будем ждать. Надо чтобы никто нос в коридор не высунул.
   Я закрыл на замок дверь. Сел за стол и задумался. Что за чертовщина, откуда заболевание? Все: от вещей, воды, воздуха до пищи, проходит сан обработку.
   - Боря, иди к нам, - просит Ира. - Мне страшно.
   Я встаю подхожу к ним и втискиваюсь на кровать между девичьими телами. Ирка сразу прижимается ко мне, схватив под руку. Татьяна доверчиво кладет голову на плечо.
   - Боря, не молчи, расскажи что-нибудь, хоть сказку, - просит она.
   - Хорошо, слушайте. В некотором царстве, в некотором государстве, жил был...
   Я чувствую, они слушают в пол уха, страх охватил обоих, поэтому Ирка зарыла лицо мне в рубаху и тихонечко плачет. Татьяна сжимает пальцами мое плечо...
   Проходит час. В коридоре слышен шум голосов и шарканье ног. Несколько раз стучали в нашу дверь и мне приходилось отвечать, что здесь все в порядке. Загудел двигатель непонятной машины и стало слышно постукивание по стенам и по полу.
   - Что это? - шепотом спрашивает Татьяна.
   - Идет дезактивация, они обрабатывают стены и пол растворами.
   - Неужели все пройдет мимо нас?
   - Хотелось бы.
   - А у тебя респираторы есть?
   - Только один, он в тумбочке.
   Девчонки все равно не пошевелились, никто в тумбочку не полез. Вдруг в коридоре послышались громкие голоса. К нашей двери подошли и глухой мужской бас спросил.
   - А здесь что?
   - Трое живых, - ответил незнакомый женский голос. - Врачиха говорит один парень и две девушки.
   - Надо их срочно от сюда убрать.
   - Глав врач говорит, что завтра утром их от сюда вывезут.
   - Ладно, пусть вывозят утром. Накормите их, пищу проверить. Соблюдать все меры предосторожности.
   Голоса и шаги удаляются дальше.
   - Мы живые, она сказал так, правда? - спрашивает Таня.
   - Выходит так.
   - Завтра мы уедем...
   - Конечно.
   - А может быть кто то еще уцелел?
   - Завтра мы все узнаем.
   Где то часов в 10 вечера нам забарабанили в дверь.
   - Эй, кто здесь есть, откройте.
   Я осторожно освободился от девчонок и оторвавшись от кровати, подошел поближе.
   - Что надо?
   - Вас трое?
   - Трое.
   - Мы привезли вам пищу.
   - Сейчас.
   - Боря, не открывай, одень респиратор, - слышится вопль Тани.
   Пришлось послушаться разумного совета. Вернулся к тумбочке, нашел респиратор и натянул на физиономию.
   Когда открыл дверь, то увидел две фигуры, одетые в глухую серебристую одежду с масками на лице. Одна фигура держала два бачка, другая - в полиэтиленовом мешке миски, ложки, кружки.
   - Это вам.
   Мне протягивают бачки. Я их беру, ставлю у косяка, потом забираю миски, кружки и отношу к столу. Две фигуры не заходят, только следят за моими действиями и изучают обстановку.
   - Пищу то есть можно, проверили? - спрашиваю их.
   - Все проверено. Бачки оставьте себе до утра, только вымойте.
   - А как быть с водой? Нам ее давали по норме...
   - Мы весь резервный бак переключим на вашу комнату.
   - Здесь есть девушка, которой делали смягчающую добавку в воду...
   - К сожалению, мы не знаем все подробности и ничего сегодня делать не будем. Пусть не помоется. А сейчас закрывайтесь и... до утра.
   Эти двое неуклюже разворачиваются и уходят в глухой коридор. Я закрываю дверь и срываю респиратор с лица.
   - Что они сказали? - спрашивает Таня.
   - Похоже мы остались из всего блока здоровыми только одни.
   - Это они сказали или ты так думаешь?
   - Они сказали, что всю воду из резервного бака переключат на эту комнату, это значит, что уже никому вода не нужна.
   Я скидываю уже не нужные книги на пол и выставляю бачки на стол. В одном гречневая каша с подливкой, в другой чай.
   - Девочки, идите сюда, поешьте.
   - Мне не хочется, - признается Таня.
   - И я чего то не хочу, - вторит ей Ира.
   Пришлось навалить себе в миску гречки и лопать кашу за троих. Невеселые думы охватили меня. Неужели правда, все мертвы и даже эта вздорная Алочка, что устроила всю кутерьму в отделении, Колька, Наташка, близкие друзья, а дети - Федя, Сара, господи, какой ужас. Я понимаю, все как то совпало, мы хотели уехать и перед отъездом такой шок. А на Ирку с Татьяной смотреть ужасно, совсем перепуганы. Я и сам то сижу с комком в груди, но вот перед девчонками хорохорюсь, сдерживаю свои эмоции. Вон они, мышками сидят и большими глазами смотрят, как я ем. Наливаю себе чай.
   - Мне налей чайку тоже, - просит Таня.
   - И мне, - эхом повторяет Ира.
   Я наливаю чай им в кружки и несу их к кровати. Девушки неторопливо пьют.
   - Давайте-ка мыться и ложиться спать, - предлагаю им. - Тань, ты пойдешь в ванну первой. Мы с Ирой приготовим кровать.
   - А как же я, - спрашивает меня Ира, - там же вода другая.
   - Ирочка, если боишься, конечно помой только руки и лицо, если не так страшно, только сполоснись, но в ванну не ложись... У меня только два полотенца, вот одно тебе, другое тебе.
   Я вытаскиваю из тумбочки два чистых полотенца и протягиваю им. Таня кивает головой, а Ира спрашивает.
   - А ты как, без полотенца?
   - Нормально, у меня старое, не беспокойся.
   - Мы будем спать вместе? - спрашивает меня Таня.
   - Да. Я думаю поместимся. В тесноте не в обиде. Сама понимаешь, у меня лишнего матраса и одеяла нет.
   Она кивает головой.
   - Я спрашиваю потому... у меня просто нет лифчика или ночной рубашки.
   - Я вам выдам по майке.
   Пришлось покопаться в моих скудных вещах и выкинуть им последние две майки.
   Мы улеглись тесно. К стенке я придавил Татьяну, с другого бока ко мне прижалась Ира. Долго маялись от неудобств и тяжелых мыслей, но все же в полночь все заснули.
   Нас разбудил стук в дверь.
   - Ребята, вы здесь, - это голос Пантелеймонихи.
   - Сейчас.
   Я перелез через проснувшуюся Иру и подошел к двери. Врачиха вошла в комнату и сразу же уселась за стул.
   - Девочки вставайте. Вам ровно пол часа, чтобы собраться. Через пол часа, внизу будет стоять машина, вас должны отвезти на станцию. Поезда ходят по расписанию и никто ждать вас не будет.
   Ирка и Татьяна подскакивают как ужаленные и начинают метаться из комнаты в ванну и обратно. Я неторопливо одеваю брюки и рубашку.
   - Вера Пантелеймоновна, все погибли?
   - Не знаю. Почти все в реанимации.
   - Что значит почти?
   - Скажу вам, ребята правду, Федя и Татьяна Васильевна умерли сразу...
   - Отчего? Что за зараза пришла сюда?
   - Вы ведь вчера не ходили на обед?
   - Нет.
   - В этом ваше счастье. Пирожные и торт были заражены сальманелезом. Это такая зараза в куриных яйцах...
   - Торт и все остальное плохо обработали...?
   - Они прошли термообработку в вакууме, но к сожалению в глубине массы поразить вирус не удалось.
   - Значит Алла Васильевна будет жить?
   - Должна. У нее иммунная система в порядке.
   - Мы еще не ели...
   - Ребята, времени нет. Хлебните из этого бачка чая и пойдемте вниз.
   Мы торопливо пьем холодный чай и Пантелеймониха машет рукой.
   - Все, пошли.
   В коридорах непривычная вонь. Врачиха открывает дверь на лестницу и мы гуськом спускаемся вниз. Здесь вещевой склад. Толстая женщина в респираторе, выдает нам одежду и дополнительно каждому по чемодану. Я одеваю костюм и с удивлением вижу, что он почти по мне. Девочек не узнать. Ира в светло голубом, но глухом, до самой шеи платье с большой шляпой с полями, Татьяна в более свободном платье в коричневый горошек и высоких туфлях. Пантелеймониха довольна, она мечется от Иры к Тане и обратно, поправляя одежду.
   - Кажется все. Прощайте, ребята.
   Врачиха обнимает Таню, Иру и потом меня.
   - Будь для них братом. Береги их, - шепчет мне на ухо. - Вот возьми, это деньги, на дорогу хватит, - она заталкивает мне в руку бумажный комок, дальше пользуйся карточкой. Все время мой руки, деньги грязные и не дай бог, если будешь после того как потрогал деньги прикасаться к Ирине. Оберегай их от сквозняков...
   Она выводит нас во двор. Первый раз за все двадцать лет я ступил на землю и теперь с опаской иду по асфальту. У ворот стоит легковушка, Пантелеймониха открывает дверь и заталкивает девушек на задние сиденья машины, меня вперед.
   - Счастливого пути, ребята. Боря, все как тебе говорила, исполняй.
   Ворота открылись и мы выехали в чужой для нас мир...
   Это было странное ощущение, вот улица, машины, дома, люди и все наяву. Шофер машины не говорит ни слова, молчу я, зато Ира все время вскрикивает.
   - Смотрите, церковь..., а здесь деревья... они еще не совсем распустились... Тань, Тань, гляди... река...
   - Ирочка, успокойся, ты еще столько увидишь...
   Но Иру уже не остановить, для нее открылся необычная жизнь.
   На вокзале девочки не отрываются от меня, терпеливо ждут, пока я не взял бронь в кассе и не повел их на перрон к поезду.
   - Неужели мы на нем поедем? - не успокаивается Ира, оглядывая состав
   - Поедем... поедем.
   Вот и наш вагон, в купе я распределяю места.
   - Ира это место твое, Таня это твое. Моя полка здесь.
   - А кто будет у нас четвертым?
   - Никого. Я взял билеты на все купе, целиком.
   Мои подруги сразу полезли к окну и не поверите, как поезд тронулся, четыре часа смотрели на то, что проносится мимо окон, без конца. выдавая комментарии. Только потом запросились в туалет и захотели есть. Пантелеймониха, умница, приготовила нам пожевать. В чемоданах, я нашел куру - гриль, бутерброды и сахар. Заказал у проводника чай и кое как накормил всех. Потом, бедные девушки свалились на спальные места и заснули.
   В Астрахани мы пересели на пассажирский пароходик. В связи с хорошей погодой все пассажиры болтались на верхних палубах, мы же сидели в большой кают-компании и наблюдали через окна за великой Европейской рекой.
   Только через четыре часа доплыли до нужного места. Когда вышли на деревянные мостки пристани и увидели веселый городок на возвышенности, я сказал.
   - Вот мы и приехали домой...
   ЭПИЛОГ.
   - Дарья Михайловна, здесь валяется письмо уже два месяца. Что с ним делать?
   Молоденькая медсестра показывает пакет полной женщине в белом халате, сидящей за столом, заваленным медицинскими картами.
   - Откуда я знаю. Кому направлено?
   - В нашу больницу, в корпус А, блок 4. Начальнику отделения В.П.
   - Странный адрес. Отошли обратно.
   - А обратного адреса нет. Просто какая то закорючка и все.
   - Тогда делай что хочешь, выбрось, сожги...
   - Может там чего-нибудь важное?
   - Может быть. Прочти если хочешь.
   Молоденькая сестра осторожно надрывает конверт и вытаскивает листок бумаги и читает вслух.
   " Вера Пантелеймоновна, здравствуйте!
   Это я, Борис. Извините, что долго не писал, все время хотелось чиркнуть вам пару строчек, но никак..., то обстоятельства, то лень, то стремительная цепь событий. Но все по порядку.
   Прибыли мы в городок и нас действительно хорошо приняла хозяйка, как родных. У нее никого нет, жила одна почти семь лет, вот и обрадовалась, что сразу нашла троих неопытных "детишек". Я устроился на работу на ковровую фабрику, Татьяне удалось пристроиться кассиром в дом культуры, Ирина оставалась при хозяйке.
   Первой умерла Ирина. Она восхищалась всем, лесом, горами, природой, людьми и естественно везде совала свой нос. Ровно через три месяца после приезда, покусали ее блохи, не знаю где даже их нашла, то ли на чердаке, то ли в подвале, но в общем, стала чесаться, пошло дикое раздражение и местная больница не помогла. Бедная девочка мучалась месяц, покрылась багровыми пятнами, высохла как стебелек и умерла. Самое странное, даже умирая все вспоминала не нашу больницу, а лес, реку, удивительную природу, которую успела разглядеть.
   Второй умерла Таня. Считайте, что почти полтора года после нашего отъезда из больницы. Она очень оберегалась, с трудом пережила зиму, а осенью пошла рожать в больницу и там простудилась. Родила мне мальчишку и умерла. Сына я принес хозяйке и мы вдвоем начали его растить. Я очень боялся, что сынишка будет страдать такой же болезнью, как я и его мать, но бог миловал.
   Теперь умираю я. Через три месяца после рождения сына, напали на меня поздно вечером четыре хулигана, избили и отняли деньги. Все бы ничего, но в раны занесли грязь и все стало гноиться и нарывать. В больнице, колют, стараются помочь, но уже все... поздно. Я пишу урывками, когда врачам удается сбить температуру и еще в сознании.
   Вера Пантелеймоновна, вы для меня как вторая мать, единственная родня. Простите меня за все. Если сможете, помогите моему сыну вырасти и стать человеком.
   Борис."
   - Какой ужас. Дарья Михайловна, а вы знали Веру Пантелеймоновну? Судя по письму, она работала здесь.
   - Нет не помню, я же здесь работаю полтора года. Даже адрес такой Корпус А, блок 4, совсем не знаю. Блок 3 есть, блок 2 тоже, постой, постой, ... может бывший блок 4 это большое здание корпорации "Минотавр", что рядом с нами. Когда то этот здание принадлежало больнице.
   - Тогда письмо надо отправить туда.
   - Отправляй. Говорят, там компанией заправляет энергичная женщина, кажется зовут Аллой Васильевной. Она нам присылает каждую весну материальную помощь...