Кукаркин Евгений. Моя жена - всевидящая

   - Собери своих вычислителей и перекрой дорогу колонне. Она не должна уйти в учебный район сбора.
   - Понял.
   Ярцев убежал. В парке заревели двигатели ракетных установок, зашумели грузовые машины и вскоре перед лагерем, вытянулась огромная колонна машин и техники. Ярцев со своими ребятами стояли перед головными машинами и ругался с водителями. Я подошел к ним.
   - Всех командиров отделений и взводов ко мне, быстро обежать колонну. Пусть пока заглушат двигатели.
   Колонна медленно затихает, только тревожный гул голосов идет от машины к машине. Около меня собираются сержанты.
   - Что произошло, старшина? - раздалось несколько голосов
   - Товарищи сержанты, мы получили приказ срочно отправиться к деревне Птицыно. Там не доезжая ее, на железной дороге сошел с рельсов поезд с людьми. Нужно их спасти. Тяжелую технику мы оставим здесь, оружие тоже. Каждый взвод выделяет посыльных для офицеров, они должны подъехать к месту аварии своим ходом. Выехать должны все, кроме дневальных и караула, Кто из них не имеет оружия и патронов, пусть получат и охраняют лагерь. Каждая минута дорога. Взвод связи на своих машинах выезжает первым.
   - Нам тоже оружие тоже оставить? - спросил сержант Селиванов, командир связистов.
   - Я же сказал. Да. Давайте быстрей. По местам.
   Опять заревела техника, забегали солдаты. Установки пошли обратно в парк. Теперь колонна стала меньше и я не стал дожидаться, когда соберутся все, встал на подножку первой машины и махнул рукой.
   Поворот направо еле-еле заметен. Мы съезжаем с грейдерной дороги и нас начинает корежить на корнях старого леса. Ветки противно скребут о кузова машин. Через двадцать минут мы неожиданно выехали на луг и за ним увидели возвышающуюся насыпь и лежащие как попало, разбросанные вдоль нее, вагоны пассажирского поезда. Тепловоз горел жутким пламенем и черный дым тянуло огромным столбом в небо.
   - Нам здесь не проехать, - говорю я шоферу. - Там болотина, а за ней ручей. Ты лучше сверни вот сюда. Поставь машину здесь. Селиванов.
   - Я.
   - Разверни радиостанцию, свяжись со штабом округа. Оставь на радиостанции дежурного.
   - Хорошо.
   - Остальных всех туда. Иди со своими ребятами к первому вагону
   Он кивает головой. К нам подъезжают первые машины. Солдаты выпрыгиваем из них и идут к болоту. Оно проходимо. Все спешно переходят его, перепрыгивают небольшой ручей и бегут к покореженным вагонам. Сзади ревут машины, все новые и новые фигурки людей спешат на помощь. Я стараюсь распределить их по местам.
   - Транспортники, ваш вагон третий. Первый и третий взвод возьмете четвертый и пятый. Второй и четвертый взвод бегите ко второму вагону, часть людей выделите связистам.
   - А мне что делать? - сбоку возник Ярцев.
   - Помогай фельдшеру. Пусть твои ребята сортируют раненых и перевязывают их.
   - Но...
   - Валя, ему не справиться.
   - Ты думаешь, что их много?
   - Да.
   Состав всего из пяти вагонов. Авария произошла на плавном повороте. Тепловоз сошел с рельсов и покатился с шестиметровой насыпи, увлекая за собой вагоны. Первый вагон оторвало от тепловоза, он лег на лугу поперек, а на нем, носом к верху задрался второй, третий, прижавшись, лежал сзади на боку. Остальные два, оперлись о насыпь, взбороздив вокруг землю. Жутко чадил и пылал тепловоз. Хотя он был выброшен вперед, метров на пять, но от жары лопалась краска на ближайших вагонах. Несколько живых пассажиров болталось вокруг.
   - Чего вы так поздно? - обрушилась на нас, с измазанным слезами и грязью лицом, женщина. - Уже час как никого нет. Ой, что тут делается.
   Кругом стояли крики и стоны. Я подбегаю к первому опрокинутому вагону и пытаюсь залезть на него. С помощью солдат забираюсь наверх. Дверь закрыта и никакими силами ее не выломать. Первое окно выбито, но неровные осколки торчат из рамы. Я выбиваю их ногой и отжавшись, начинаю спускаться вниз. Нога скользит вдоль твердого сиденья, не доставая дна. Спрыгиваю и сразу чувствую, что упал на лежавших на дне людей. Кто то внизу вскрикнул.
   - Эй, кто здесь?
   Под ногами стон. В глубине вагона раздались крики о помощи и чей то дикий вой. Сверху, через окно появляются еще ноги. Я стараюсь, чтобы этот спасатель также как и я не упал на людей и пытаюсь оттащить лежащего человека к стенке, но под ним... еще один... и еще...
   - Осторожно, - ору я. - Здесь люди. Зависни, я твою ногу поставлю на торец сиденья.
   Фигура поняла и повисла, болтая ногами. Я схватил ногу и оттянул на кронштейн скамейки, вторую - закинул на кронштейн с другой стороны.
   - Старшина, это я Селиванов.
   - Упереться можешь?
   - Могу.
   - Крикни, чтобы там в летучках нашли веревки и пусть сюда спуститься еще один. Остальные принимают...
   - Хорошо.
   Спускается еще один солдат, Я помогаю ему опереться на торцы скамейки и выступ вентилятора.
   - Я буду приподнимать, а вы на подхвате тащите к окну. Начали, берите.
   Упираясь в тела лежащих, подхватываю первого за плечи и стараюсь приподнять его. Четыре руки сверху вцепилось в одежду и руки. Тело медленно поползло к верху, я помогаю им, но вот рывок и... его быстро вынесло в окно, там сумели перехватить. Я хватаю следующего. Руки сразу стали липкими и от мелькающего света из окна, я вижу, что они покраснели. Человек застонал.
   - Осторожно. Здесь раненый.
   Но уже и эти ноги мелькнули в окне. В вагоне жуткая жара. От горящего тепловоза стенки кажутся горячими, а воздух, как в парилке. Я сразу взмок и гимнастерка прилипла к телу.
   Их было очень много, живых или уже мертвых, стонущих или подозрительно тихих, некоторые с вывернутыми руками и ногами, открытыми ранами, окровавленных, лежащих вперемешку с вещами между креслами. На самом "дне" был завален самый тяжелый. Когда его "раскопали", то моим напарникам чуть не стало плохо. Голова мужчины и плечом внесло в окно, наружу, и все это было придавлено массой металла вагона. Я руками разгребаю землю, пытаюсь его откопать. На мою спину упали веревки. Спрыгнуло на свободное место еще несколько солдат.. Они стали помогать выталкивать людей из-за соседних сидений в окна. Какой то ефрейтор согнулся на корточках и помогал мне выгребать землю вокруг головы . Руки уже в своей крови от порезов о стекла, выдавленного окна. Нам удается выдернуть голову и плечо из земли, но на это что то жуткое. Это бесформенная лепешка, спрессованных костей и мяса... Моего напарника сразу вырвало на окровавленный и заброшенный вещами "пол".
   - Ничего, парень, - успокаиваю я его. - Заберись наверх, дыхни пару раз свежего воздуха и если сможешь..., возвращайся назад...
   - Вытащите меня...,- раздается женский голос, где то недалеко.
   - Потерпите, сейчас к вам придем.
   Я уже работаю как автомат. Тошнота, которая подкрадывалась сначала, исчезла. Ребята уже стали задыхаться в этой жуткой жаре и вони, несколько человек упало в обморок. Их приходилось поднимать на веревках и новая смена заступала на их места. Тела уже не выталкивают руками в окна, а подвязывают ноги за веревку и сверху тянут...
   - Ей, взяли.
   Сейчас у меня помощником, известный в части спортсмен, Бобров. Мы разворачиваем очередного человека, накидываем на ногу петлю веревки.
   - Пошел.
   Из повисшего тела сыпятся кошельки и записные книжки. Несколько рук наверху уже держат безвольное тело и оно исчезает в квадрате света.
   - Давай следующего.
   Женщина стоит... Действительно стоит. Ее "забило" между ножек сиденья. На грязном заплаканном лице страх и ужас.
   - Я не могу вылезть, - говорит она дрожащим голосом. - Мои ноги зажало...
   Бобров откидывает несколько человек на свободное место, освобождая ее ноги.
   - Ну-ка, давай.
   Мы тянем ее за плечи.
   - Ай, - вопит она и теряет сознание.
   Все же выдергиваем женщину из зажимавших ее ножек сиденья и тут замечаем, что ее нога нелепо вывернута в сторону.
   - Сволочи, - рычит Бобров, - если бы знать, кто это сделал. Эй, держите.
   Он один подхватывает тело и подтаскивает его к окну. Я запрыгиваю на кронштейны сидений и принимаю от него тело женщины, потом приподнимаю его наверх. Женщина зависает в воздухе и тут же растворяется в светлом пятне окна, мелькнув разодранным платьем.
   - Старшина, ты здесь? - раздался крик сверху.
   - Здесь.
   - Тебя полковник зовет.
   Я цепляюсь за веревку и с трудом ползу наверх.
   Свежий воздух ворвался в легкие и у меня чуть не потемнело перед глазами. Солнце еще не зашло и своими боковыми лучами, освещает страшную картину. По прежнему горит тепловоз, выбрасывая столб черного дыма. Недалеко от вагонов, аккуратно положенные в ряд, лежат неподвижные люди. Другая часть- по видимому живых, разбросана до ручья, вокруг них копошатся солдаты, неумело перевязывая и оказывая первую помощь. За ручьем скопление машин. На высоком месте группа офицеров, рассматривает место трагедии. Я иду к ним. Меня шатает от усталости и я не удерживаюсь, нечаянно оступился и свалился в ручей. Еле-еле выкарабкиваюсь из него и иду по болоту к возвышенности.
   - Товарищ полковник, старшина Ковалев по вашему приказанию прибыл...
   - Здесь командующий.
   Теперь я замечаю генеральские лампасы и поворачиваюсь к ним.
   - Отставить, - говорит генерал. - Много там...
   - Много. Нам не справиться до темна. Люди устали и там внутри дикая жара, солдаты не выдерживают, падают прямо в вагонах. Нужна хоть какая-нибудь замена.
   Он кивает.
   - Нет медикаментов...
   - Это уже...
   Генерал кивает в сторону. Я поворачиваю голову и вижу десятки санитарных машин. Несколько солдат и гражданских натягивали палатки.
   - Но они здесь, а раненых надо перенести через ручей.
   - Надо, - генерал скептически смотрит на мою мокрую, покрытую красными и рыжими пятнами одежду. - Если надо, то перенесут. Говоришь до ночи не справиться?
   - Нет.
   - Хорошо, иди. Сейчас вам будет замена.
   Иду обратно, уже успешно перебираюсь через ручей и обойдя нескольких лежащих раненых, натыкаюсь на грязного, окровавленного Ярцева. Его глаза отупело смотрят на меня и не узнают.
   - Валя, Ярцев, - я дергаю его.
   Он приходит в себя.
   - Старшина...
   - Сейчас будет замена.
   - Какой ужас. Столько покалеченных, а там...
   Он устало выбрасывает руку.
   - Их еще много. Мы даже не расчистили половины вагонов.
   - А мы перевязываем простынями... Рвем их и мотаем, так прямо и мотаем...
   Какие то гражданские ходят между лежащими и обыскивают их.
   - А это кто?
   - Воры, - равнодушно отвечает Ярцев.
   - Вот я им сейчас...
   - Сережа, не надо...
   Но я пошел на ближайшую фигуру.
   - Что ты здесь делаешь?
   - Иди ты..., - огрызается тип.
   Тут во мне прорывается злость. Я всаживаю ему кулаком в переносицу. Тело наглеца отлетает, он ногами зацепляется за раненого и падает... И тут я чувствую, что у меня больше нет сил, медленно опускаюсь на землю. Сзади раздались крики, из-за ручья к нам бежали сотни солдат и офицеров. Помощь пришла.
   - Здорово вы его, - раздается женский голос.
   Я узнаю ее, эта та женщина с вывернутой ногой, которую мы с Бобровым откапали в вагоне. Она приподняла голову с земли и смотрит на меня.
   - Как ваша нога?
   - Вправили. Ваш фельдшер вправил. Даже не спрашивая ни о чем, подошел, дернул, повернул ногу и пошел дальше. А вы откуда знаете, что у меня нога...?
   - Я помогал, вытаскивал вас, когда застряли в сиденьях.
   - Так это вы?
   - Там еще один был...
   Она кивает головой. Мимо нас топают солдатские сапоги. Один задерживаются у женщины.
   - Вы, как?
   Это с сумкой красного креста, худощавый солдатик.
   - Я ничего. Вон там другим плохо.
   Солдатик срывается и бежит дальше. Ко мне подходит Ярцев и садится рядом на землю. Вокруг начинают собираться люди нашей части. Приходит Селиванов, с мутными глазами, со своими, помешанными от всего увиденного и жары, ребятами. Эти падают на землю и кое-кто засыпает. Появляются солдаты всех четырех взводов, вид у них плачевный, все валятся на землю, между носилками и молчат. Рядом подсаживается сержант Абрамов и Васенька и тут я почему то вспоминаю, что они должны сходить были за селедкой в столовую.
   - Ну как, селедку достали?
   - Какую селедку? - в глазах тупое недоумение. - А... Ну ее в....
   Абрамов ругается.
   - Ты Володьку не видел?
   - Володьку? Нет.
   Абрамов откидывается назад и, чуть не задев лежащую женщину, затихает на земле. Проходит минут двадцать.
   - Старшина.
   Это лейтенант Синицын, командир транспортного взвода.
   - Поднимайте людей, пусть идут к машинам, мы отправляемся обратно в часть.
   - Слушаюсь, - мои мускулы одеревенели, но я пересиливаю себя и поднимаюсь. - Подъем. Все к машинам.
   Замершая на земле масса людей зашевелилась и неохотно стала подниматься.
   - Абрамов, подъем.
   - Пошли вы все...
   - Коля, - я наклоняюсь над ним, - пойдем, мне еще надо обойти все вагоны, посмотреть не отстал ли кто из наших. Ведите с лейтенантом людей.
   Абрамов мрачно поднимается и первый идет к ручью. Остальные плетутся за ним.
   - Вы уже уходите? - приподнимается на локтях женщина.
   - Да, уходим.
   - До свидания, ребята. Спасибо вам.
   - Вас как звать? - я присаживаюсь на корточки перед ней.
   - Оля.
   - Все будет хорошо, Оля.
   - Я надеюсь.
   Я пожимаю ее плечо и отправляюсь к вагонам.
   Лейтенант не захотел идти со всеми он шагает рядом со мной. Мы обшариваем вагоны, где уже трудятся, как муравьи, ребята из других частей. Потом возвращаемся обратно. Женщину уже унесли. Цепочки носильщиков переносят раненых на ту сторону ручья, где их обрабатывают в палатках и сортируют по машинам. Наша техника уже ушла и только "летучка", да машина радиостанции стоят прижавшись к деревьям. Синицын кивает на "летучку".
   - Для нас оставили.
   - А эти, - я киваю на радиостанции.
   - Командующий приказал ей задержаться, пока здесь все не закончат...
   Я открываю двери фургона и вижу на полу спящие фигуры. Сержант Абрамов, откинув голову на живот какого то солдата дергается лицом и его руки судорожно сжимаются, рядом всхлипывает во сне его друг Васенька. Кто то постанывает в углу. Я протискиваюсь между лежащими и сажусь на запасное колесо. Машина дергается. Поехали.
   Два дня все отходят. Большинство не может прикоснуться к пище. Сержант Селиванов после первой ночи, проснулся с белой головой, все волосы поседели, Ярцев ушел в себя и ни с кем не говорит. Абрамов наоборот, всех и все кроет матом, в его наборе слов фигурируют только несколько матюгов, которыми он обозначает все. Офицеры нас пока не трогают, дают придти в себя. Весь мир вокруг нас изменился, только Володька Пресняк не изменился.
   - Где ты был? - спросил я его.
   - Но ты же знаешь. Я ходил за самогонкой.
   - Разве ты не слыхал сигналов тревоги?
   - Я думал, это очередная блаж..
   - Посмотри на ребят. Вот она очередная блаж...
   - Но я же не думал...
   - Замри. Сиди теперь тихо, а то кто-нибудь психанет, а они уже все стали психами, и разобьет тебе морду. Просто так... Они имеют на это право, они побывали в аду...
   За палаткой слышны женские голоса.
   - Пропустите, мы к вашему старшине, Ковалеву.
   - Не положено, здесь воинская часть.
   - Да у вас заборов нигде нет, везде пройти можно.
   - Не поло... Что такое... Мне больно...
   - Где палатка Ковалева?
   - Третья... от сюда.
   По брезенту хлопает ладошка.
   - Есть здесь кто-нибудь?
   Сержанты встрепенулись. Васенька накрылся одеялом. Абрамов мгновенно развернулся на топчане лицом к двери. Ярцев сел и спешно натягивал сапоги. Володька в темпе заправлял койку
   - Есть. Входи, Катя.
   Она вошла вместе с матерью. Старуха оглядела всех и поклонилась.
   - Здравствуйте, - проскрипела она.
   Мы недружно ответили ей.
   - Здравствуйте... Здравствуйте... Здрав...
   - Спасибо вам ребята за то, что вы сделали, за то что спасли многих людей.
   Опять поклон. Мы молчим, получив неожиданную благодарность от старого человека. Катя подошла ко мне и посмотрела в глаза.
   - Ты как?
   - Нормально. Ты оказалась права, там можно было сойти с ума. Неужели ты все это предвидела?
   Она кивает головой.
   - И не могла мне сказать?
   - Нет, не могу. Судьбой нельзя командовать, иначе могут произойти непредвиденные вещи, может возникнуть еще худшая цепочка катастроф. Кому суждено умереть, тот не должен продолжать жизнь на земле.
   - Вы шли пешком?
   - Да здесь идти то, всего семь километров. Встали с мамой пораньше и пошли. Всего то, два часа спокойно шли.
   Катя села ко мне на лежанку и обняла меня. Абрамов показал матери на свою койку и та присела там. Ярцев подошел к койке Володьки и бесцеремонно оттолкнув его плюхнулся рядом.
   - Простите, я не ослышался, вы сказали, что предвидели эту трагедию? с удивлением спросил он.
   - Она у меня все может, - с гордостью сказала мать.
   Катя осмотрела внимательно всех присутствующих и задержалась на Володьке.
   - Да, я не скрываю, что могу предвидеть, кое что.
   - Как Ванга?
   - Может быть. Я много слышала о ней.
   - Я не верю в эти чудеса. Даже не верю, что Ванга способна что то предсказать, она просто псих.
   - Зря вы так.
   - То что вы предвидели, это цепочка случайностей.
   - Ладно вам, ребята, - пытаюсь остановить я его. - Лучше скажите, на кухне мы можем достать поесть нашим гостям.
   - Можем, - оживает Володька, - это я сейчас, сбегаю туда. Сегодня воскресение и там дежурный Селиванов.
   - Давай.
   - Да нам не надо, мы поели...
   Но Володька выскочил из палатки и побежал.
   По палаткам ходит пожилой гражданский человек. Вот и сейчас он просунул к нам голову.
   - Да у вас здесь женщины. К вам можно?
   Даже не услышав ответа, он входит внутрь и садиться на нары вместо убежавшего Володьки.
   - Я из следственного отдела, майор Гаврилов, по поводу крушения поезда...,- он машинально достал из портфеля бумагу и ручку. - Кто-нибудь из вас, когда вы прибыли на место катастрофы, чего-нибудь заметил. Ну, необычные предметы, что ли, людей, которые явно не были пассажирами?
   - Нет, мать... его...,- пытался отматериться Абрамова, но тут же замолк..
   Следователь обводит глазами остальных.
   - Это не несчастный случай? - спрашиваю я.
   - Нет. Кто то умышленно отвинтил и отогнул рельс.
   Во мне закипает злость против этих неведомых поганцев.
   - Сволочи, как бы я их хотел разорвать.
   - Постойте. Я вижу их...
   Катя прижалась ко мне и, закрыв глаза, продолжает.
   - Это двое...
   - Видите их? - удивляется Гаврилов.
   Ярцев прижимает свой палец к губам.
   - Тише, ни слова не говорите.
   - Да, их двое. Вот они идут по насыпи, подходят к повороту рельс. У маленького на плече длинная железная палка, он отдает его большому человеку и тот начинает этой палкой, что делать с рельсом.. Маленький что то ему говорит... Потом они используют эту железку как рычаг и рельс отходит в сторону. Большой - мужик в клетчатой кепке, небритое лицо, под левым глазом большой синяк, одет небрежно, в синие брюки, и совсем изношенные сапоги, свитер с дырками, грязно желтого цвета. Маленький - без головного убора. Волосы длинные, зачесаны назад, лицо белое-белое вытянутое худощавое, правая бровь тоще левой, одет в серый костюм, но без галстука, штиблеты пыльные, какого цвета разглядеть невозможно.
   - Чего это с ней? - ошеломлен следователь.
   - Тихо, - с ярость шипит Ярцев
   - Маленький машет руками перед лицом большого. Тот послушно идет к ручью, движется вдоль него, потом забрасывает в воду эту железку. Я даже сейчас разглядела это приспособление. Это приваренный к большому металлическому пруту кусок... чего то, с закорючкой... Все...
   Катя открывает глаза. Все присутствующие смотрят на нее с изумлением. Следователь задумчиво глядит на пустой лист бумаги.
   - Вам не приснилось все это?
   - Нет. Я хотела Сереже помочь... и все увидел как наяву. Если мне не верите, вы найдете эту железную палку в ручье, там где я указала..
   В палатке тишина.
   - Все это необычно... А кто вы такая?
   - Мы с мамой живем в селе Колосково, недалеко от сюда. Самсоновы мы. Пришли сюда к Сереже в гости.
   - Да ты, поверьте ей, гражданин , она правду говорит, - замечает мать. - Сережа ее жених...
   - Вот тихорило, - удивлен Абрамов.
   Где то под одеялом пискнул Васенька, а Ярцев открыл рот. Я же сам от такой откровения ошалел. Только Катины пальцы вдавились в мой бицепс и тут же разжались.
   - Везет же людям. Откопал такую красавицу, да еще колдунью, - хмыкнул Абрамов.
   - Я поверю вам, - теперь как то отходит следователь, - и пожалуй сегодня поеду к ручью и проверим его дно. Только ручей большой, где искать? По течению или против?
   - По течению наверно, туда еще травинки отклонялись, - отвечает Катя.
   - Если можно еще раз, я хочу записать ваш необычный рассказ.
   - Хорошо.
   Катя повторяет все, что пересказала ранее. Следователь записывает и в конце колеблется, надо ли ставит Катину подпись.
   - Так вы поедете сегодня? А можно, я с вами? - просит Абрамов.
   - И я? - нетерпеливо сжимает кулаки Ярцев.
   - Понятыми? Возьму. А вы не хотите молодые люди проехаться, - Гаврилов кивает нам.
   - Если командир части отпустит, мы бы немножко прогулялись.
   - Погуляй, погуляй, дочка, - тут выступила мать, - я останусь здесь, у Сережки друзья хорошие, меня не обидят.
   Все улыбаются. Следователь уходит.
   - Я представляю, что творится в душе у следователя, - пищит из-под одеяла Васенька. - Этого свидетеля даже в суд притянуть нельзя.
   - Неужели это правда? Ну все, что вы здесь сказали, - говорит Ярцев.
   - Смотри, старшина, пришьют они Кате крушение поезда, - нормально, без матюгов, вдруг сказал Абрамов.
   - Нет, - зазвенел голос Кати, - все будет в порядке. Это хороший человек.
   Абрамов смотрит на нее с восхищением.
   Через десять минут в палатку сунулся дневальный.
   - Старшину Ковалева, сержантов Абрамова и Ярцева к командиру части.
   Опять знакомый ручей. Саперы уже сделали через него и болото крепкий мост, по которому на тот берег прошли краны и бульдозеры. Какие то люди копошатся у покореженных вагонов. Наш газик и следующий за нами другой, набитый еще какими то людьми, переехал ручей и остановился недалеко от сгоревшего тепловоза.
   - Простите, - оборачивается следователь к Кате, - ваше отчество как?
   - Разве это обязательно, зовите просто, Катя.
   - Хорошо, Катя, вы можете показать это место...
   - Пойдемте.
   Мы вылезаем из машин, к нашей группе присоединяются гражданские с другого газика. Катя уверенно веду группу вдоль ручья. Мы проходим метров пятьдесят по течению и она показывает в темную воду.
   - Вот здесь.
   - Разрешите, мне, - маленький Ярцев поспешно раздевается до трусов, но сапоги все же натягивает на босу ногу и лезет в воду.
   - Здесь ил.
   Он стоит по пояс в воде, потом приседает и исчезает под водой. Поднимается муть, мы все вытянув шеи, смотрим на воду. Через минуту, голова Ярцева появляется на верху.
   - Нашел, - почему то шепотом говорит он.
   Еще раз голова проваливается в воду и вскоре он выскакивает, подняв большую волну. В руках у него длинная труба с приваренным на конце ключом...
   Теперь следователь и двое гражданских, прибывших на втором газике, буквально вцепились в Катю. Еще раз уточняются приметы большого и маленького парней. Ярцев трясется от холода, переодевается в одежду и идет ко мне в газик.
   - С сегодняшнего дня я верю во всю чертовщину.
   Абрамов задумчиво рубит ладонью по ладони.
   - Обязательно женюсь на ведьмочке. Мне такого еще не хватало.
   - Ты сегодня даже не выругался.
   - При ней выругайся..., сразу заколдует.
   В машину заползает Катя и следователь.
   - Вас куда отвезти, молодые люди?
   - Нас в часть, - отвечает Абрамов, - а вот этих в ЗАГС, - он тыкает на нас пальцем.
   - Для ЗАГСА такие грязные свидетели еще не готовы. Поехали в часть.
   Мать Кати спит на лежанке Абрамова. На Володькиной койке стоит поднос с прикрытыми тарелками, он сам по-турецки разместился на моей койке.
   - Нашли ключ? - шепотом спрашивает он нас. - Мне Васенька все рассказал, что здесь было.
   - Нашли. Катя, ты голодна?
   - Нет.
   - Тогда давай удерем от сюда.
   - Давай.
   Мы выскочили из палатки и отправились в ближайший сосновый лес.
   - Этот... твой приятель...
   - Володька.
   - Да, Володя. Он скоро помрет.
   Я даже остановился от неожиданности.
   - Когда?
   - Скоро. В этом месяце.
   - Может это все можно задержать. Остановить... Его надо предупредить.
   - Нет. - Катя покачала головой. - Мы не имеем права это делать.
   - Но ты же сегодня, открыла тайну, кто подготовил аварию на железной дороге?
   - Да, но я не вмешивалась в их судьбу. Их и без меня бы нашли..., только позже. Следователь давно хотел прочистить ручей, я ускорила этот процесс...
   - Володька, черт возьми, как же это...
   - Ты только ему ни слова.
   Мы идем и молчим, в голове у меня мучительно стучит Володькин голос: "Я слышал сигнал тревоги, но подумал, что это лажа..."
   - Мы еще не обсудили наше будущее, - Катя придерживает меня за рукав.
   - Скажи мне, ты часто опережаешь события? Ну... вот тогда, подошла к клубу и вырвала меня из рук Веры. Ведь наша встреча, как я понимаю, должна быть позже.
   Катя улыбается.
   - Только на один день я и поспешила. Ты должен был встретится со мной на следующий день после того вечера...
   Я развел руками.
   - Хорошо, поговорим о будущем. После службы, а это будет где то через месяц, а может и через два, мы поедем с тобой в Ленинград, где я буду продолжать учиться в университете. Меня же взяли в армию с первого курса. А вот что будешь делать ты?
   - Я буду зарабатывать деньги, пока ты учишься...