Кукаркин Евгений. Моя жена - всевидящая

   - Вот что, - тихо и спокойно сказал очкарик, - я ваше дело передам в бюро горкома партии... Можете идти.
   Опять месяц тишины. Позвонили с почты и просили подъехать к ним, поступил заказ на разговор по междугороднему телефону. Я быстренько собрался и приехал в город. Со мной говорил академик Легостаев.
   - Как у вас дела, Сергей Михайлович?
   - Скорость сейсмических продольных волн начала нарастать. Это значит, скоро все начнется.
   - Она уже выровнялась?
   - Да.
   - Плохо у нас дело. Я был в Москве, представил в ЦК документы о грозящей катастрофе, говорил с нужными людьми. Позже, со мной беседовал Суслов и мне посоветовали... отдохнуть. Меня уже сняли с заместителя директора института и отправляют в длительную командировку в Индию, помочь местным сейсмологам составить карты северных районов.
   - Отправляют в почетную ссылку.
   - Да это можно так назвать. Сергей Михайлович, я понимаю, как вам будет тяжело одному и больше всего я переживаю за людей, которые могут погибнуть по вине твердолобых деятелей... Я ухожу со сцены и всю тяжесть... вынужден переложить на вас...
   - Я понял.
   - Один совет, с местными властями не боритесь, они быстрей вас сгрызут...
   - Я благодарен вам за то, что меня предупредили. Желаю вам успехов в Индии...
   - Постойте, Сергей Михайлович, вы меня...
   Но я положил трубку. Теперь я один, а Катя говорила, что мы с ним в одной упряжке.
   Старательно, продумывая каждую фразу, пишу письма, пишу в Китай, Монголию, предупреждая их об опасности, как никак они рядом. Пишу в ЦК, Совет министров, отдельно пишу министру энергетики и тяжелого машиностроения, даже обратился в Казахстанский совет министров и теперь жду результатов.
   Наступила весна и тут Катя забеспокоилась.
   - Сережа, ты вроде хотел пройтись по реке Самгунь, изучить ее берега, может тебе завтра и отправиться.
   Я гляжу в ее встревоженные глаза.
   - Плохо дело?
   Она кивает головой.
   - За мной должны прийти?
   Она опять кивает.
   - Хорошо, я недельку поползаю по горам, но как вы здесь?
   - За нас не беспокойся, все будет хорошо. За приборами мы с Надей проследим.
   Я упираюсь лбом в ее лоб.
   - Чтобы я без тебя делал?
   Она улыбается и влага затягивает синь ее глаз.
   Я задержался больше недели, пролазав по Самгуни до самого горного озера и обратно, когда вернулся назад, то узнал, что я больше не начальник сейсмической станции, меня перевели в лаборанты, а новый начальник должен приехать в ближайшее время.
   - Приходили за мной?
   - Да, милиция из города приезжала, показали постановление прокуратуры о твоем аресте. Я сказала, что ты уехал в Москву.
   - Ничего не понимаю, милиция уехала и меня сразу перевели в лаборанты. Что, прокуратура решила отменить постановление об аресте?
   - Надя была в городе. Ее вызывали, как свидетеля по твоему делу. Там в исполкоме на твое имя пришли тревожные запросы и письма из Китая, Монголии и... Казахстана. Похоже в прокуратуре и еще кое где опомнились и дали отбой.
   - Так в чем меня обвиняют?
   - В стремлении нанести ущерб народному хозяйству и угрозе жизни людей.
   - А где письма?
   - Надя привезла их, они в домике. Все конверты вскрыты.
   - Как ты без меня здесь?
   - Мы тебя ждали. Ты знаешь, еще одна новость, Ярцев приехал.
   - Так где же он?
   - Приехал, как метеор, поговорил о том о сем и уехал к себе в геологическую партию.
   - Куда?
   - В горы. Очень сожалел, что тебя не застал.
   Нового начальника уже нет два месяца, пока его обязанности несу я и по прежнему пишу тревожные письма. Меня опять вызывают в горком партии.
   - Со мной ни чего не будет? - спрашиваю у Кати.
   Она колеблется.
   - Пожалуй я поеду с тобой. Попрошу Надю посидеть с Машей.
   - Опять далеко зашло...
   - Выкрутимся.
   Настырная секретарша, не пустила Катю со мной в кабинет и та застряла в приемной. На этот раз, в огромном помещении первого секретаря горкома партии полно народа. Некоторых я знаю, это уже знакомый очкарик, зам по идеологии, начальник милиции - полковник Говорухин, директор комбината - Криволапов, председатель исполкома Салманов. Есть несколько человек мне неизвестных, особенно выделялся коротышка в форме подполковника внутренних войск.
   - Ну вот, знакомьтесь товарищи, - обращается ко всем хозяин кабинета, возмутитель спокойствия Ковалев Сергей Михайлович. Мы его вызвали, чтобы вы, руководители города и района, могли разобраться, почему по городу гуляют тревожные слухи и так как уважаемый Сергей Михайлович является основным источником этих слухов, попросить его объясниться. Прошу, товарищ Ковалев.
   - Приборы нашей сейсмической станции зарегистрировали тревожное состояние тектонических плит под нашим городом. В ближайшее время, по моим расчетам через два месяца, может произойти непоправимое, возможно землетрясение большой мощности. Строения города не выдержат колебания земли. Сначала город разрушиться, потом его снесет большой волной реку Самгунь...
   - Вы слышали, - взвизгивает главный идеолог, - я уже собрал заключение главных специалистов, как в институте Земли, так и в других научных учреждениях. Вот эти документы, то что здесь говорит Сергей Михайлович бред. Еще ни один человек не мог предсказать землетрясение как большой мощности, так и небольшой, да еще чуть ли не по часам...
   - Эти товарищи не были здесь и не разобрались ни в чем...
   - Это вы загибаете. Недавно здесь был сотрудник института Земли, товарищ Копылов, он тоже утверждает, что это чушь.
   - Но здесь же еще был академик Легостаев, который подтвердил мою правоту.
   - У меня письмо из ЦК, из приемной товарища Суслова, здесь сказано, что академик Легостаев недавно выступал по этому вопросу на рабочем заседании правительства, он предполагает, что если что то и возникнет в нашем районе, то это небольшое колебание земли.
   Вот это удар ниже пояса.
   - И все же я утверждаю...
   - А чего вы с ним церемонитесь, - вдруг меня спокойно перебивает подполковник внутренних войск, - вы же видите, он псих. Засуньте его в лечебницу, пусть лечится.
   - Я такого же мнения, - говорит начальник милиции. - Прошу извинить присутствующих, но я уже предпринял кое-какие меры и если уважаемый Максим Леонидович, - он склоняет голову в сторону первого секретаря, - разрешит, то...
   Нависла тишина. Вдруг за окнами раздается глухой удар. Подполковник внутренних войск встает и подходит к окну.
   - О черт. Вы извините, но..., - теперь он срывается и бежит в дверь.
   - Что там? - несколько человек подскакивают к окнам.
   Из кабинета выскакивает начальник милиции и еще кто то.
   - Товарищи, товарищи, - стучит карандашом первый секретарь, - сейчас объявляем перерыв, там внизу произошло ЧП, наши органы разберутся и я надеюсь через два час мы соберемся и докончим этот вопрос...
   В приемной Катя стоит у окна бледная как смерть. Я подхожу к ней и беру за плечи.
   - Ты его видел? - шепотом говорит она.
   - Кого?
   - Этого, в форме, подполковника, кажется.
   - Видел.
   - Это он...
   - Что произошло?
   - Помнишь, крушение поезда. Я говорила о двух людях, которые его подготовили. Так один из них, вот этот офицер.
   - Пошли от сюда, поговорим там.
   Мы выходим из здания горкома партии. Кругом много народа, подъезжают санитарные машины и милиция.
   - Что здесь произошло? - спрашиваю я прохожего.
   - Санитарная машина на полной скорости впилилась в стоянку машин, наших руководителей... Вон там исковеркана машина начальника КГБ, рядом с ним предисполкома.
   - Жертвы есть?
   - Раненые только.
   У искореженной черной "волги" стоял подполковник внутренних войск и крыл матом, бледного как смерть, шофера скорой помощи. Его машина с вмятым боком, уныло перевесилась на одну сторону.
   - Это он, я его узнала.
   - Ты знала, что будет эта авария?
   - Я сама ее сделала.
   - Как... сама?
   - Так. Они хотели тебя спрятать в психушку. Эта машина приехала за тобой. Пришлось ее направить по адресу..., то есть сделать аварию.
   - Но ты же могла убить людей, покалечить их...
   - Я уже все увидела и знаю, что будет с каждым. Все будет хорошо. Сейчас надо отсюда убираться. Поехали домой.
   - Но через два часа здесь в горкоме должно продолжиться заседание по поводу меня.
   - Неужели ты не понял, тебя хотят отправить в психушку. Второй аварии я сделать не смогу. Я уже знаю, что будет если мы смоемся, они поворчат, наговорятся про тебя гадостей и... пока оставят все как есть.
   - Катенька, ты же все знаешь, зачем же ты мне разрешила ехать на это совещание. Если бы я не поехал, может быть все и обошлось, не было бы не аварий и ничего.
   - Ты прав, не было бы. Но в управлении города, и даже среди членов бюро, о тебе почти никто ничего не знает. Для этих людей, будет открытие, то что ты говоришь. Червь сомнения влезет в их души и поверь, кое-кто из них послушает тебя, с оглядкой, на здание горкома, милиции и исполкома, но послушает... Они спасут десятки жизней, выведя их на улицу в час трагедии. Я все взвесила, либо несколько раненых от этой аварии сейчас, либо сотни спасенных во время землетрясения.
   Я поверил ей, как и всему тому что она говорила. Мы поехали домой.
   На следующий день Катя стала собираться.
   - Ты куда?
   - Дай мне немножко денег, поеду к твоей маме, повезу к ней Машу. Мы постараемся обезопасить свою дочь.
   - Хорошо. А я за это время съезжу в центр, поговорю с командующим округа.
   Катя подумала и потом кивнула головой.
   - Правильно сделаешь.
   В Семипалатинске, мне никак не удается попасть на прием к командующему. Тогда через справочное бюро я выяснил его домашний телефон и, набравшись наглости, позвонил домой. Он долго не мог понять зачем нужна встреча, но все же согласился, чтобы я подъехал, но... только сей час же, так как завтра он уезжает в округ.
   - Я вспомнил, мне говорил Легостаев о вас, - гудел крепкий, плотный, рыжеватый мужик, в спортивном трико. - О ваших потугах я уже все знаю. Никто не верит в землетрясение и..., вы не удивляйтесь, я тоже. Легостаев перед отъездом в Индию, все же просил выслушать вас и по возможности помочь.
   В это время дверь открывается и просовывается голова женщины.
   - Папа, ты скоро, мне через пол часа уходить?
   - Оленька, сейчас.
   Я вздрогнул. До чего же похожа. Неужели она... Дверь закрылась.
   - Эта ваша дочь? Ее звать Оля?
   - Да. Вы что, с ней встречались?
   - Встречался и при весьма трагичных обстоятельствах.
   - Вот как. Тогда рассказывайте.
   - Хорошо, что хоть вы меня выслушайте. Вы можете перепроверить все, что я вам сейчас расскажу, свидетелями этой удивительной истории были десятки человек, в том числе правоохранительные органы.
   И я начал рассказывать, начиная с встречи с Катей, крушения поезде, женщине, которую вытащил с вывернутой ногой, Катиным показаниями и, наконец, последними событиями. И вдруг я увидел, как командующий заволновался, он то вскакивал, то ходил по комнате и когда я кончил, остановился напротив меня.
   - Значит это вы вытащили Ольгу из аварии?
   - Не только я, там был еще один солдат.
   - Посидите здесь.
   Генерал уходит из гостиной, проходит минут десять. Дверь открывается и на пороге стоит та же женщина, ее подталкивает в плечо командующий.
   - Давай, Оля, проходи. Посмотри на этого молодого человека внимательно, узнаешь?
   Мы пристально смотрим друг на друга.
   - Нет, - неуверенно говорит она.
   - Еще раз приглядись. Вспомни крушение поезда, семь или сколько там, восемь лет назад.
   - Вы..., это вы... У вас еще были погоны, такие золотистые, никак у всех...
   - Да, старшинские.
   Она подходит ко мне и обнимает, ее длинные волосы накрывают меня.
   - А я все не могу придти в себя с того раза. По ночам снится грохот, давка, мешанина тел, вопли и стоны... Вас еще вижу...
   - Бедненькая. Как же вам досталось...
   - Я хотела еще тогда встретится с вами..., но папа приехал и взял меня из больницы.
   - Вы бы меня не застали, меня тоже через две недели демобилизовали...
   Оля отрывает голову и пристально смотрит в мои глаза.
   - Как вы здесь оказались?
   - Случайно, у меня с вашим отцом появились небольшие дела.
   - Я думала, вы меня искали.
   - Хотел, но потом, закрутила жизнь, учеба, женитьба, дети...
   - У вас девочка?
   - Да.
   - Я так и думала, а у меня тоже дети, Ванечка и Игорек.
   - Оля, тебе пора, - заволновался генерал, - у тебя сейчас сеанс...
   - Да, да, папа. Я иду.
   Она опять обнимает меня и чувствую капельку влаги, предательски закатившуюся мне за ворот рубахи.
   - До свидания. Приходите к нам еще.
   Они уходят, опять я один, переживаю прошлое. Генерал вернулся тихо. Сел напротив меня и закурил.
   - Ольга еще с того раза не может придти в себя. Сначала было вроде ничего, молодой человек подвернулся. Поженились, детей нарожала, а потом приступы начались. Врач сказал, виновато крушение. Этот хлюст, ее муж, сразу удрал, вот она у нас и живет. Лечим...
   - Мы, то есть я и жена, вычислили второго, который помогал подготавливать крушение.
   - Его арестовали?
   - Нет. Он руководит КГБ в нашем городе.
   - Значит спрятали сюда.
   - Вам что то известно о крушении...?
   - Конечно, по своим каналам я все узнал. Это дело рук этих..., комитетчиков. Был приказ ликвидировать видного деятеля Хельсенской организации по правам человека, уж больно доставалось от него всем, особенно высшим органам власти. Вот эти идиоты, ничего лучше не придумали, как пустить под откос поезд. Столько народу покалечили, угробили не за что.
   - А того..., по правам человека...?
   - Погиб в этой аварии с семьей, женой и сыном.
   - Значит этого подполковника теперь нельзя даже тронуть?
   - Посмотрим. Так говоришь, что твоя жена всевидящая и она предсказывает наступающее крупное землетрясение.
   - Это так, плюс еще показания приборов, вроде все сходится.
   - Все, да не все. Предположим, я вам поверю, но не смогу же я бросить просто так войска в ваш район. Меня, эти свиньи, сразу на ковер вытащат, почему так сделал и от чего. Не послушался ли я сумасшедшего, то есть вас.
   - Я уже начинаю привыкать к таким прозвищам.
   - Хорошо, чего ты предлагаешь?
   - У вас карта нашего района есть?
   - Где то здесь лежит.
   Генерал подтаскивает стул к шкафу и долго роется на верху. Наконец достает запыленную карту.
   - Извини, но военной нет. Ты говори по этой, я все пойму.
   - Хорошо бы вам сделать следующее. Вот это район катастрофы.
   Я рисую ручкой круги на карте вокруг нашего городка. В каждом ставлю цифры, 11, 10, 9, 8 и 7.
   - Это я обозначил примерно сколько баллов в каждом круге. Видите, до семи баллов самый опасный район, он распространяется здесь. Нужно первое, в средней части Самгуни есть поворот реки, высота скального берега с правой стороны 13 метров. Когда у горного озера под красивым названием "Касмей", от землетрясения рухнет это скос, миллионы тонн воды хлынут в Самгунь, нужно чтобы в этот момент, берег был взорван.
   - Хочешь запереть речку, навряд ли это удастся.
   - Ее не надо запирать, ее надо удержать. Я знаю, что вода накопиться и слабая перемычка лопнет, но здесь идет разговор о минутах. Успеет население города выбраться на эту возвышенность или нет.
   - На это плато, вот здесь...
   Рука командующего твердо отходит от города.
   - Да, сюда. После первого толчка и вала воды от рухнувшей электростанции, которая также обрушившегося на город, но не принесет городу такого ущерба, как второй вал с озера Касмей, примерно у всех в запасе тридцать минут.
   - Так, предположим я заложу здесь шурфы, мы подготовим взрыв. В крайнем случае, брошу авиацию и постараемся разнести берег в кусочки. Первый вопрос условно решен, что второе?
   - Там будет не только первый, но и второй толчок. При первом толчке, город рухнет, его зальет водой и как я говорил, останется ровно тридцать минут, чтобы спастись живым от идущего по Самгуни селя или черт его знает чего..., но в городе еще останутся люди: будет много раненых, детей, стариков их надо вывезти...
   - Понятно. Сколько времени будет между первым и вторым толчком?
   - Примерно, четыре часа. Ну там плюс - минус тридцать минут.
   - Да, задачка..., успеть вывезти такую массу народа... Надо подтащить вертолетный полк, но как ублажить областное и местное начальство. Для меня это труднее, чем провести очередную войну. Нужно придумать хитрый план, в обход всех, чтобы мы там оказались вовремя. Так когда по твои расчетам, расчетам Легостаева и... по видению твоей жены, будет землетрясение?
   - 15 сентября. Где то в районе 16 часов.
   - Так, так, почти через полтора месяца. Что же, Сергей Михайлович, я пожалуй подумаю, а сейчас поужинаем у меня, моя Сонечка, такие беляши сделала, закачаетесь. Она будет рада встретится со спасителем Ольги.
   Закачался я не от беляшей, а от водочки, которую генерал любил в больших количествах.
   Главный инженер комбината предложил встретится в кафе. Он ждал меня за столиком, прижатом к широкому опорному столбу, закрывающим от посетителей кафе и все равно, еще долго оглядывался не видит ли кто нас вместе.
   - Я все знаю, - сразу заспешил он, - и то что вы предсказываете и то что вы пытаетесь сделать для этого. К сожалению, директор комбината и партком не хотят вывести людей на улицу, уже был по этому поводу разговор. Все считают вас сумасшедшим.
   - А вы?
   - Я? Я тоже не могу поверить тому что вы говорите, достаточно других умных и влиятельных людей, которые утверждают обратное. Есть категория людей, которые верят в конец света, пожалуй можно отнести к этому классу и вас.
   - Значит не поможете?
   - Помогу. 15 числа говорите. Поставлю на профилактику пару цехов. Поверьте не могу остановить литьевой и прокатный, они круглосуточные.
   - Ну это так мало...
   - А что вы хотите?
   - Вырубить электростанцию.
   - Нет, на эти подвиги меня не хватит. Я Легостаева уважаю, но остановить производство не могу, я ему так при встрече тоже говорил. Единственное, что я могу, это дать приказание спустить воду в плотине, до критического уровня. Чем черт не шутит, вдруг вы правы, тогда плотина лопнет и вал воды обрушиться частично по старому руслу..., притопит только часть первых домов...
   - Хорошо, спасибо на этом. Одна просьба, если это землетрясение произойдет, то для живых в распоряжении останется тридцать минут, нужно добежать до левой части города, повторяю, не до правой, где горный ландшафт, а до левой, до ровной возвышенности, смогут не все. Запомните, тридцать минут, если останетесь живы, помогите организовать поток жителей туда.
   - Неужели вы так верите в... это?
   - Верю.
   Катя вернулась и мы начали готовиться к трагедии. На полу испорченной машинке "ундевид" начали печатать листовки.
   "Граждане города Ковыль!
   К вам обращаются сейсмологи вашего района.
   15 сентября, около 16 часов в нашем городе должно произойти землетрясение силой 10-12 баллов. Здания, постройки не выдержат колебаний почвы и все рухнут, рухнут стены электростанции, затопив город. Через тридцать минут по руслу реки Самгунь придет новая беда в виде вала воды и камней, образованных из вод озера Касмей, город просто будет стерт с лица земли.
   К вам просьба:
   1. Кто может покинуть до 15 сентября город, пусть его покинет.
   2. Кто останется, пусть выйдет на улицу ко времени землетрясения и переждет его на ногах.
   3. Школьников и детей в этот день в школы, сады и ясли не отправлять, стараться их оставить на улице.
   4. После землетрясения, всем бежать на Есенинскую возвышенность. В вашем распоряжении 30 минут.
   5. После первого колебания земли будет второе через четыре часа. Все землетрясения желательно перенесите на ногах или сидя на мягких вещах.
   И.О. зам начальника сейсмической станции................/Ковалев С.М./
   Мы шлепали уже вторую сотню листовок, когда в дверь постучали. Я посмотрел на Катю, но она спокойно кивнула головой и пошла открывать. В домик ввалился Ярцев.
   - Катя, черт возьми, как ты хороша? - заорал он и чмокнул ее в щеку, Где твой, неугомонный...
   Рюкзак полетел под вешалку и вскоре он хлопал меня по плечу.
   - Ну, старшина, совсем не узнать. Рожа то, рожа, ну как у интеллигента.
   - Ладно, придуривать. Лучше садись, сейчас Катя чего-нибудь сообразит поесть.
   Ярцев плюхается на стул и тут его взгляд приковывают пачки листовок, разбросанных на столе. Он берет одну и читает.
   - Значит и здесь воюешь?
   - Как видишь.
   - И, конечно, никто тебе не верит.
   - Ты уже становишься всевидящим. Никто не признал.
   - Врешь, я пока в тебя верю. С того раза как та трагедия произошла, верю и то что она будет- верю. Значит, 15... Осталось мало времени.
   - Ты как здесь, проездом?
   - Сезон кончился, конец раскопкам, возвращаемся домой. Мои поперлись на станцию, а я сюда.
   Появляется Катя с тарелками и ложками.
   - Ребята, садитесь за стол.
   Весь обед Ярцев рассказывает нам о горах, о скалах, о богатстве этого края и вдруг он задает мне вопрос.
   - Скажи, мы тут проползали на брюхе и выходит зря. Если будет крупное землетрясение, то все может измениться и все наши привязки тю-тю...
   - Успокойся, накроются...
   - Успокоил называется. Слушайте, у меня появилась идея. А что если я останусь с вами и помогу вам, хотя бы раскидать и расклеить эти листовки...
   Мы с Катей переглянулись.
   - А как же работа?
   - Черт с ней, с этой работой. Здесь же идут такие события, как же они пройдут без меня.
   Катя ласково гладит его по волосам.
   - Оставайся, Валя. Помоги Сереже.
   В ночь с 14 на 15 автобусы не ходили и мы до города шли пешком.
   - Что это? - спросил Ярцев, увидев на центральном шоссе медленно двигающиеся огни.
   - Не знаю.
   Мы подходим к развилке дорог на Есенинскую возвышенность и видим как небольшой ручеек машин, велосипедистов и даже пеших людей с тачками и чемоданами медленно двигался к ней.
   - Неужели поверили?
   - Кое-кто решил подстраховаться. Это меня радует, значит меньше будет жертв.
   В городе мы разделяемся. Я беру левую сторону города, Ярцев центр, а Катя районы ближе к возвышенности
   - Значит, без двадцати четыре, встречаемся вон на том склоне, - говорю я, показывая пальцем на вершине плато.
   - Будь поосторожней, - Катя прикасается к щеке губами. - Мне чего то тревожно.
   - Разве ты там... ничего не увидела?
   - Понимаешь, когда возникает много параллельных вариантов, трудно оценить событие. Основное это одно, ты останешься жив.
   - Что значит много вариантов?
   - Важно по какой ты улице пойдешь...
   - Разве ты не будешь надо мной... подколдовывать.
   - Ты думаешь, я колдунья. У меня дар предвидеть, а это разные вещи. Хоть моя мама мне что то и дала, но здесь... я затрудняюсь. Если бы я пошла с тобой...
   - Прости, лапочка, но мы сегодня не можем быть вместе.
   - Я понимаю.
   - Ладно. Раз буду жив, пойду куда понесут ноги.
   Катя тревожно глядит на меня.
   - Иди.
   Рассвет пробился над горами. Первые лучи солнца зацепили трубы комбината. Мне достался рабочий район. Сегодня здесь, даже с утра, напряженная обстановка, улицы патрулируются милицией и добровольными дружинниками. Я оглядываясь и как подпольщик старых времен, клею листовки на домах, столбах, заборах, кидаю их на дорожки у калиток.
   - Что вы здесь делаете?
   Напоролся. Недалеко стоит человек в милицейской форме и рядом с ним паренек.
   - Ничего.
   - А это что у вас?
   - Сумка.
   - Я спрашиваю, что в сумке?
   - Ничего.
   - Покажите.
   И тут я рванул.
   - Стой... Стой, говорю.
   Петляю по улицам и слышу крики милиционера за спиной. Прыгаю через забор и так как сумка очень мешает, закидываю ее на соседний участок. Бегу дальше, еще один забор и только выскакиваю на соседнюю улицу, как слышу противный скрип тормозов. Рядом останавливается милицейский газик и две фигуры, выскочив из него, идут на перехват.
   - Стоять.
   Я нехотя останавливаюсь. Из-за спины появляется преследователи.
   - Попался, гад.
   Милиционер бьет меня по уху и я падаю к заборчику. Тут расходится и молодой его напарник, он двинул мне ботинком в бок.
   - Отставить, старшина, - говорит одна из фигур. - В машину его.
   - Он куда то сумку выбросил...
   - Ищите. Как найдете, сразу передайте в управление КГБ.
   Меня запихивают в газик и он несется по просыпающемуся городу.
   Управление, это небольшое трехэтажное здание, собранное из бетонных плит. Меня тащат в подвалы, приспособленные под тюрьму, и закидывают в камеру, где на кроватях сидят двое мужчин.
   - Ишь ты как поздно, - удивляется небритая личность.
   Я присаживаюсь на свободную койку и трогаю распухшее ухо.
   - Почему поздно? - недоумеваю на этот нелепый комментарий.
   - Обычно берут по ночам, а тебя по утречки.
   - Попался на улице.
   - Ага. Небось по ночам неправильно улицу переходил, - мужики смеются.
   - Вроде этого.
   - Ничего посидишь несколько месяцев, потом срок дадут, сразу научишься на зеленый свет ходить.
   - Пожалуй вы правы.
   Мы позубоскалили немного, потом мужики завалились досыпать сон, а я с тревогой думал о Кате и Ярцеве. Как они там?
   Меня грубо будят и ведут на второй этаж здания. В кабинете сидит уже знакомый подполковник, которого признала Катя, как организатора крушения поезда и двое гражданских.
   - Так, так, Ковалев, - начал подполковник. - Решили совершить восстание в нашем районе, поднять народ на свержение власти.
   - Это ваша очередная шутка?
   - Чего то вы очень разговорчивы, гражданин Ковалев, - зло говорит один из гражданских.
   - Это почему очередная? - сузил глаза начальник управления.
   - Первый раз вы меня объявили сумасшедшим, только за прогноз погоды.