Кукаркин Евгений. Однажды в морге

   - Инна, я тебе приготовлю кровать в спальне. Если хочешь, ложись пораньше.
   - Хорошо.
   Из спальни вытаскиваю подушку и запасное одеяло, все это скидываю на диван. На колени девушки бросаю пижаму.
   - Может я буду здесь? - робко спрашивает она.
   - Нет. Я здесь должен еще поработать. Иди в ванну.
   Через час в квартире наступила тишина.
   Утро уже стучалось слабым светом в окно. Я уже оделся и на цыпочках приоткрыл дверь в спальню. Инна по детски спала, подложив ладошку под щеку. Моя кошка растянулась рядом и, приподняв голову, подмигнула мне.
   Оставил на столе записку и запасные ключи от квартиры, а сам тихонечко убрался на работу.
   Лидка в своем зале у стола.
   - Как ты, после вчерашнего?
   - Ну его в..., - она выругалась.
   - Что с тобой происходит?
   - Сама не знаю. Как увижу мертвое тело, так и хочется что-нибудь выкинуть. Особенно к концу дня какое то наваждение...
   - Ты наверно устала, тебе бы отдохнуть.
   - Я недавно с отпуска, - она сделала паузу. - У тебя раны зажили?
   - Нет еще.
   - А жаль. Господи, как мне мужчину хочется иметь под боком и чтобы я за ним, как за каменной стеной. Он бы оберегал меня, лелеял, а на сегодня я каждый день встаю с этой мерзкой постели, пью кофе и не с кем перекинуться хотя бы парой горячих слов. Как плохо, когда ты одна.
   - Я не тот мужчина...
   - Как знать. На без рыбье и рак рыба, это частенько говорит Марта.
   Грохочет и визжит каталка. Трофим подвозит ей труп.
   - Колян сказал... Ентово подвезти... Свеженькай...
   - Давай уж. Мне все равно какой, свеженький, старенький, один черт, хреново.
   Марта прибежала к моему рабочему столу.
   - Валя, пошли смотреть. Дочку министра вытаскивают в демонстрационный зал.
   - Да я вот, развалил, одну особу. Не могу понять в чем дело. Уже все органы перебрал, а до причины смерти не дошел.
   Симпатичная девушка с развороченными внутренностями лежала на столе. Ее органы лежали в кюветах.
   - Тебе везет, все молоденькие достаются. Я гляжу, осталась только голова?
   - Это на последок.
   - Все наверно в ней. Брось ее, накрой простынею и пошли. Нам надо отвлечься.
   По переходам мы добираемся до демонстрационного зала. Сбоку приютилась лесенка на балюстраду, я с Мартой залезли на площадку и с нее наблюдаем, что творится внизу. Здесь полно народа. В центре стоит гроб, также прекрасно лицо женщины, лежащей в нем. Рядом стоит сам министр, несбыточный жених со своими друзьями, Инна... в моей черной рубахе с галстуком и черных брюках, подкрученных у голени. Она наверно все проспала и в спешке натянула на себя то, что нашла в гардеробе.
   - Смотри, вон Ермаков, космонавт, - толкает меня под руку Марта. - а вон Тельцов, какой красавец мужчина. Он же сыграл главную роль в "Наследнике".
   - Откуда ты все знаешь?
   - Валя, надо по вечерам не работать, а смотреть ТВ. Мне, когда делать дома нечего, приходится часами смотреть этот ящик. Вон еще...
   Она начала перечислять именитых гостей, прибывших на это печальное прощание. Вскоре образовалась очередь проститься с умершей. Десятки родственников, знакомых и холуев отдавали дань смерти. Одни претворялись, другие были искренни, а третьим было все равно, они ждали попойки. Цветы быстро заваливали гроб и вскоре их стали укладывать рядом. Инна тем временем помогала раскладывать цветы в гробу и расправлять ленты венков, неожиданно, как-будьто почувствовав мой взгляд, подняла голову и увидала нас на балюстраде. Девушка заколебалась, потом пошла через любопытную толпу ко мне. Она поднялась по лесенке и кивнув нам головой сказала.
   - Здравствуйте.
   - Здравствуйте, - неуверенно ответила Марта.
   - Привет.
   - Валентин, извини пожалуйста, я не поехала домой, а одела твою рубашку и штаны.
   - Молодец, правильно сделала. Здесь не до юбок, а на кладбище будет грязно, еще вся перепачкаешься.
   - Я тебе потом все верну.
   - Я тебе верю. Но по моему, сейчас твое место там... с отцом. Иди туда.
   - Если бы ты знал, как я не хочу туда...
   - Спокойно, Инна, выдержи этот... спектакль. На тебя смотрят десятки лиц, будь умницей.
   Она кивает головой.
   - Я пошла.
   - Иди.
   В своем нелепом костюме, она опять прорезает толпу и становиться рядом с отцом.
   - Откуда ты ее знаешь? - спрашивает Марта.
   - Она студентка, проходила у меня практику.
   - Ну и дела.
   Я нашел причину смерти, она действительно в голове. Маленький тромб забил приток крови к "серому веществу" и наступил конец. Зачем погибают молодые? Если есть бог, почему ты допускаешь это. Почему такая несправедливость, погибают раньше времени, всегда хорошие люди. Теперь надо все собрать и приготовить эту женщину к последнему ритуалу в преисподнюю.
   За обедом Колька наставляет нас.
   - Не забудьте, в понедельник, вы во вторую смену.
   - До чего ты, зануда, - шипит на него Лидка. - Как будь то бы мы идиоты и ничего не знаем.
   - А ты бы вообще помолчала.
   - Доносчик, иуда. Я органы кромсаю, а ты их воруешь...
   Уже который раз Лидка намекает на какие то нехорошие действия Кольки. Надо бы с ним поговорить.
   - Заткнись.
   - Сам, лучше не вякай.
   - Эй, ребята, кончайте, - толстый Гоша на всякий случай встал между ними. - Чего не поделили?
   - Лида, - я подхожу к ней, - не надо. Посмотри на нас, мы же все одиноки, от этого так трудно каждому. Зачем нам выплескивать эмоции друг на друга, доводить до ненужных стрессов...
   - Валя, не продолжай, я все поняла.
   Всем стало ясно, теперь в нашем маленьком коллективе врачей началась скрытая война.
   Сегодня пришли знакомые следователи, Андрей и Миша, они хотят, чтобы вскрытие нового трупа прошло при них. Трофим привозит мне крепкого, сбитого мужика. Я скидываю простынь и начинаю его изучать. В парня стреляли. Одна пуля попала в грудь, другая в голову. Рассекаю грудь и, раздвинув ребра, сразу развожу руками.
   - Что там? - настораживается Миша.
   - Опять эти пули. 5,45 калибра, со смещенным центром.
   - Почему опять?
   - Два дня тому назад, мне попался точно такой же случай. Выстрел в голову и там каша мозгов. Здесь каша внутренностей.
   - Автоматная пуля?
   - Не знаю, эти пули деформируются и тип оружия определить трудновато.
   Андрюшка выругался, а я продолжал.
   - Пуля застряла где то внутри и ее можно найти.
   - Поищи, пожалуйста.
   Ребята просто не представляет, как это трудно. Эта поганая пуля может попасть в грудину, а оказаться в паху. Для начала удаляю мешающее ребро и, просунув руку, щупаю органы тела. Здесь нет. Теперь разрез живота. Началась погоня за пулей. Только через пол часа нашел ее, застрявшей в позвонке, рядом с почками. Вытащил ее и с облегчением бросил в кювету.
   - Вот она.
   Андрей, бледный как смерть, неуверенно подходит ко мне и протягивает полиэтиленовый мешочек.
   - Брось сюда. Ну ты и даешь, старик, неужели тебя не тошнит от этих... операций?
   - Ты о чем?
   - Об этом, - Андрей махнул рукой на труп. - Ведь чего только не вскрываешь... Ладно..., покончим с этим, черепную коробку тоже можешь вскрыть, но без меня.
   - Хочу тебя спросить. Труп нашли где? Меня интересует место убийства.
   - На асфальте перед домом. Убийца стрелял с трех- четырех шагов.
   - Понятно. Можешь тогда отметить, киллер был маленький, наверно метр шестьдесят.
   - Почему так думаешь?
   - Пуля вошла чуть под углом... Если это тот же убийца, что и у предыдущего, там угол покруче.
   Андрей недоверчиво качает головой.
   - Михаил, Андрюша, киллер не стрелял от бедра, он целился и два выстрела сделал точно в самые смертоносные точки.
   - Спасибо, Валентин.
   В курилке никого. Я спокойно затягиваюсь и только докурил пол сигаретки, как ворвался Гошка.
   - Валька, опять.
   - Что опять?
   - Я увидел как выходит душа. Понимаешь, вот так, вдруг дымка... и она медленно отходит от тела.
   - Душа то, по теории, должна отходит от мертвых, когда человека покидает жизнь.
   - Нет. Мне батюшка сказал, что может и позже... через несколько дней после смерти. Я уже нашел это место, где она находиться. Это у копчика, Марта права, - уже шепотом говорит он.
   Похоже ребята сходят с ума. Лидка тронулась, у Марты какие то сексуальные отклонения, Гошка, тоже поехал в стену...
   - Ты к Лидке не заходил, - пытаюсь отвлечь его вопросом.
   - Нет. Там вокруг нее Колька пасется.
   - Допрыгается он. Марта то его окрутила или нет?
   - Он от ее сегодня шарахается, видно между ними что то произошло.
   А вот и Колька, легок на помине. Он взбешен.
   - Вот, сука...
   - Опять поцапался с Лидкой?
   - Сказала мне, что если еще раз суну к ней нос, она меня исполосует скальпелем.
   - А ведь может. Ты к ней лучше не лезь.
   - Я старший. Она должна мне подчинятся.
   - Колька, брось. Она на взводе, не доводи дело до беды. Лучше скажи, почему Лидка все время говорит о каких то органах, которые ты прячешь? У тебя то что за блажь?
   Колька как то сразу затухает.
   - Ребята, не подумайте, я не сумасшедший. Главный иногда просит свежих органов подкинуть ему, для передачи в институты. Вот я и делаю, еще у тех..., ну... у которых, мозг погиб, а органы работают, часть их препарирую и спец контейнер..., а там ждем, когда приедут представители института. Эта, стерва, однажды подсмотрела...
   - Действительно дурак ты, Колька, дело это уголовное и ты когда- нибудь сядешь в большое дерьмо.
   Он разводит руками.
   - Так главный же просил.
   - Колька, а что у тебя с Мартой? - переводит вопрос на другую тему Гошка.
   - Ни как. Я понимаю почему от нее бегут все мужики, у нее бешенство матки. Наступает вечер и кроме "давай" да "давай" ничего и не услышишь. Все ночь может трахаться, это ни один нормальный не выдержит.
   Гошка хохочет.
   - Колька, неужели ты нормальный?
   - Иди ты..., - беззлобно ругается тот.
   Я за рабочим столом. Только что кончил писать заключение на самоубийцу. В дверь просовывается голова Трофима.
   - Енто... Валентин, тебя к начальству.
   - К главному?
   - Ага.
   - Иду.
   В кабинете главного сидит молодой надменный парень. Мой шеф представляет ему меня.
   - Вот один из лучших судебно-медицинских экспертов в нашем отделении, да не только в отделении, в Европе, Валентин Иванович.
   Парень вежливо кивает головой.
   - А это, - главный представляет незнакомца, - представитель одного из медицинских учреждений, заинтересованных в трансплантации органов человека, Алексей Митрофанович. У нас здесь идет разговор о подготовке и передаче этому институту готового материала для работы. Так я говорю?
   Тот кивает головой.
   - Так вот, Валентин, как ты смотришь на это?
   - Отрицательно.
   - Молодой человек, - встревожился парень, - это же для развития науки, для спасения людей.
   - Я не против развивать науку и спасать людей, но я против того, что когда-нибудь меня за это противоправное дело посадят в тюрьму. Вы думаете так легко отсечь сердце, почки, печень и отдать вам? Ничего подобного, завтра родственники умершего узнают об этом и поднимется вой на всю вселенную...
   - Так уговорите родственников.
   - Вот этим занимаются пускай другие, а я пока не получу официального разрешения, ничего делать не буду.
   - Мда..
   Стервец Колька, неужели после нашего разговора в курилке, помчался к главному. Ишь как разыгрывают спектакль. Я по морде главного вижу, что это он делает давно.
   - Я говорил, - уже вяло говорит главный, этот хитрец похоже раскусил меня - на эту работу надо юридическое обоснование. Он прав. Когда то давно, мы же на начальной стадии, обхаживали всех юристов, родственников, почему так сейчас нельзя делать?
   - Пока мы обхаживали, органы тухли, - ответил Алексей Митрофанович. После таких переговоров можно было работ не начинать. А здесь... тысячи органов могли бы свеженькими пойти для спасения людей.
   Они хорошо играли окончание спектакля. Мне пора исчезнуть.
   - Вы меня простите, но я пойду.
   - Да, да, - спешит главный.
   Наконец рабочий день окончился. Мы только помылись и привели себя в порядок, как в раздевалку вошли наши женщины.
   - Мальчишки, а не устроить ли нам вечер, - сразу предложила Марта. Соберемся у меня, выпьем, закусим, отдохнем. Как никак, конец недели.
   Мы нерешительно переглядываемся.
   - А чего, я не против, - заявляет Гошка. - Так хочу надраться.
   - А я не могу, - говорю я, - у меня дома голодная кошка.
   - Вечно ты со своей кошкой, - возмущается Лидка. - Скажи лучше, что это повод от нас отделаться.
   - Ну а ты, Коля? - спрашивает его Марта.
   - Я как все.
   - Тогда решили, едем ко мне сейчас все. Валька не дури, у тебя жены и детей дома нет, так что поехали. Лида, возьми своего бирюка под руку и веди к машине.
   Лидка вцепляется в мой рукав.
   - Все, голубчик, не отделаешься. Будешь вырываться, закричу, что насилуешь...
   На мое счастье появилась тетя Даша.
   - Ребята, сдавайте халаты и белье в стирку. Девочки, и вы тоже. Я пошла в вашу раздевалку, никого. Хорошо, что вы оказались здесь.
   - Вечно, вы с этими халатами, - зашипел Колька.
   - Вы что, хотите скандала? Мне наплевать, скажу главному и вас сразу отстранят от работы. Уже с тобой, Коленька, был такой случай.
   Колька как всегда начинает чертыхаться. Лидка отцепляется от меня.
   - Ну как всегда не вовремя. Подождите меня, я сейчас приду.
   Она и Марта спешно уходят. Я бросаю ключи от шкафчика на стол, срываюсь и бегу к двери.
   - Гошка, сдай мой халат. Я удираю.
   Голодная кошка, как всегда, встретила меня хриплыми звуками.
   Но в этот вечер еще большая ругань неслась из телефонной трубки, когда Лидка отчитывала меня за трусость.
   Наступило воскресение и состояние покоя. Я занимаюсь уборкой, стиркой и глажу белье к удовольствию моей твари. Где то около семи вечера стукнула дверь. В квартиру вошла Инна с пакетом в руке.
   - Привет, Валентин. Я принесла одежду.
   - Заходи. Брось пакет на стол. Не обращай внимание на этот развал. Я через пол часа все закончу.
   - Давай я тебе кое что помогу. Что делать?
   - Похозяйничай на кухне. Надо отварить кошке рыбу и организовать нам ужин.
   - Понятно.
   Предательница кошка, бросила меня и побежала на кухню за ней. Я все поставил на место, убрал вещи и квартирка заблестела.
   - Как у вас дела? - кричу в дверь кухни.
   - Все в порядке. Ужин готов.
   Инка похозяйничала. Нажарила колбасы и залила ее моим недельным запасом яиц. Бутылочка водки, мирно лежащая в холодильнике два месяца, тоже стояла на столе.
   - Тогда начнем.
   Мы садимся за стол и я подставляю к нему еще одну табуретку. Кошка запрыгивает на нее и неотрывно глядя на сковородку, громко мурлыкает, стараясь привлечь к себе внимание. Я разливаю водку по стаканам.
   - Ты сегодня не на машине?
   - На машине.
   - Так...
   - Наливай. Разреши, я пересплю сегодня у тебя.
   - Давай. Что-нибудь дома...?
   - Плохо все дома. После похорон, все как с цепи сорвались. Бывший жених сестры набил рожу своему толстому дружку. Папа меня сватает за какого то идиота. Выпил на похоронах и все предлагал мужика...
   - Ты о камне кому-нибудь говорила?
   - Был там у папы, его большой друг, антиквар. Я его спросила об алмазе "Кельн". Так он тоже вцепился в меня, как клещ, не слышала ли я о нем чего-либо..., откуда я знаю о нем? В общем, так я ничего ему больше и не сказала.
   - Папа знает, что ты не будешь ночевать дома?
   - Нет. Ему безразлично. Давай лучше выпьем. За тех близких, кого с нами нет.
   Она выпила глоток, закашлялась, потом все же допила водку. Я подсунул ей кусок яичницы, Инна сорвала руками его с вилки и стала спешно заедать.
   - Первый раз пью. Обычно вино, да шампанское.
   Кошка напомнила о себе. Она положила лапы на стол.
   - Эй, - одернул я ее, - нельзя. Мы о тебе не забудем. Возьми кусок и не смотри на нас голодными глазами, ведь только что нажралась рыбы.
   Я положил на тарелку кусок Инкиного творения и поставил перед ней на табуретку. Теперь мы все были при деле, ели яичницу с колбасой. После третей рюмки Инка окосела, я уволок ее в спальню и там в одежде бросил на кровать, пусть отсыпается. Надо прибраться на кухне и приготовиться к завтрашнему дню.
   - Валя.
   Я открываю глаза. У дивана стоит Инка в пижаме.
   - Тебе на работу не надо?
   - Я сегодня в вечер.
   - Тогда, спи.
   Когда окончательно проснулся, Инки в доме не было.
   Лидка встретила меня бранью.
   - Проклятые мужики, трусливая порода. Весь вечер развалил...
   - Прости, не мог я.
   - Простить... А ты думаешь приятно сидеть одной дома или болтаться по городу. Я от этого одиночества скоро повешусь. Хотела приехать к тебе в воскресение, а потом решила, чего к такому навязываться, раз он... не может.
   - Разве вы в субботу не собрались?
   - Конечно нет. Ты удрал и все развалилось. Колька сразу заявил, что со мной никуда не пойдет, а Гошка нашел уважительную причину и слинял.
   Вдруг зазвенел пронзительный звонок. Я вздрогнул.
   - Что это?
   - Будильник. Эти, санитары, приволокли от куда то будильник, я его у них отобрала.
   Лидка подходит к полке и я вижу на них часы. Она останавливает звонок.
   - Такой звук и мертвого разбудит.
   - Ты так думаешь? - задумчиво говорит она.
   - Шуток не понимаешь...
   Скрипит противная каталка. Трофим подвозит к Лидкиному столу труп. Ни слова не говоря, он сбрасывает его на стол и таким же гнусным звуком удаляется.
   - Что там у меня?
   Лидка отбрасывает простынь. Перед ней старая женщина.
   - Колька - стервец, больше мне мужиков не дает, боится, гад.
   Она начинает натягивать перчатки и одевать маску.
   - Но я ему все равно покажу...
   - Лидка, прошу тебя, сдержись.
   - Иди ты...
   Я понял, лучше уйти, она накалилась.
   До перерыва сумел разобрать двух мужиков. Один умер от истечения крови, получил осколочное ранение и окружающие не могли умело остановить кровь, дотащили до больницы, но уже поздно, другой, застрелился... В нашей комнатке, мы фактически ужинаем. Все сидят на своих персональных стульях и чего то жуют.
   - Ребята, - вдруг говорит Гошка, - я ухожу от сюда.
   Все мгновенно оборачиваются к нему, прекратив есть.
   - Куда?
   - Кто тебя возьмет?
   - Я ухожу... в монастырь...
   - Ты шутишь?
   - Нет. Я уже не могу здесь работать. Каждый раз вижу улетающие души. И почему только это достается мне? Пошел к батюшке и все ему рассказал. Он и предложил, пока не поздно, спасти меня, отдаться богу... Я ухожу...
   - Главный знает? - спросил Колька.
   - Да. Я ему сегодня на стол заявление положил.
   - А он что?
   - Ничего. Просил отработать эту неделю.
   - Ты же от таких соблазнов мирских отказываешься..., - тянет Марта.
   - От каких?
   - От девочек, секса.
   - Тебе бы все об этом, но после этого операционного стола, мне например, никаких девочек уже не хочется. Я насмотрелся всего.
   Мы смотрим на него и каждый думает о своем. Все же Гошка молодец, во время сваливает, у него психика уже ни к черту... Среди нас с очень крепкими нервами Колька, этот никогда не решиться на такой шаг. Я бы..., не знаю, чего хотел бы я. Вроде бы работа..., как работа...
   - Ты правильно поступаешь, Гоша, - говорю я.
   - Правда?
   - Да. Иди туда. Как это говориться... Да поможет тебе бог.
   Конец дня. Мы только выбрались из душа и растирались перед своими шкафчиками, как в раздевалку врывается Лидка и подходит ко мне. Она пальцами проводит по голой груди.
   - Обманщик. У тебя все зажило.
   - Все раны когда- нибудь заживают.
   - Лида, - вопит прикрывающийся Гошка, - ты не могла бы рассмотреть его попозже или где-нибудь в укромном месте.
   - Заткнись.
   - Чего ты шумишь? Ворвалась сюда и раскомандовалась. Дай одеться, прошу я ее.
   - Лида, - опять нарывается на словесную оплеуху Гошка, - ты не знаешь от чего Валька стал, как полосатая зебра. Посмотри на его спину, там столько шрамов- полос.
   - Повернись, - командует Лидка.
   Я поворачиваюсь к ней спиной. Она проводит пальцами по коже.
   - Бедненький, кто же тебя так?
   - Наверняка какая-нибудь стерва, - не выдерживает со своего места Колька.
   Что тут стало. Глаза Лидки заметали молнии, она резко повернулось к нему.
   - Тебя бы, мудака, ни одна баба так не причесала.
   - И слава богу.
   - Ах, ты вонючий козел, Да с твоей трахалкой, только в клозет смотреть...
   Ее понесло. Я обхватываю Лидку и несу к двери, потом открываю ее ногой и выталкиваю бушующую женщину в коридор. После этого закрываю двери на защелку.
   - Открой, - визжит Лидка и барабанит в доски.
   Но я иду к своему месту и начинаю одеваться.
   - Довел бабу, - комментирует Гошка.
   Кого он подразумевал меня или Кольку - непонятно. Стук в дверь прекратился.
   - Я тебе еще покажу, - раздался последний вопль и все стихло.
   Я приехал домой около 12 ночи. Кошка не встречает, на кухне горит свет. На столе записка.
   "Валя! Я тебе приготовила поесть. Все под полотенцем. Инна."
   Под полотенцем жареная картошка и чай. Я на цыпочках прохожу к спальне. На кровати спит Инна в обнимку с кошкой. Ничего себе, прописалась девица.
   Утром мы встречаемся за столом.
   - Доброе утро, - говорю я, входя на кухню.
   - Привет.
   - Как спалось?
   - Чудесно. У тебя так тихо, не то что дома. Там окна на шоссе и все время трещат автобусы и троллейбусы, а гул машин всю ночь... Я похозяйничала. Вот завтрак.
   На столе опять яичница и бутерброды с колбасой.
   - У тебя какие сегодня планы?
   - Честно говоря, никаких. Начались каникулы и у меня масса времени.
   - Может прогуляемся по городу. Зайдем в музей.
   - Пошли.
   Сегодня выставка - искусство резьбы по камню. Я вожу Инну от изделия к изделию и рассказываю о полудрагоценных и драгоценных камнях.
   - Это флюориты, как интересно художник их приспособил в этой сценке. Сам камень красивый, от зеленого до сиреневого, но он очень часто в паутинках трещин и от этого не всегда используется камнерезами. Я когда то воровал их с завода мешками...
   - Как это? Ты был на заводе по обработке камней.
   - Нет. Это машиностроительный завод. Для получения крепких сталей, этот камень закладывали небольшими порциями в доменную печь. Там флюорит привозили вагонами и сбрасывали в сараи.
   - Так ты работал на заводе?
   - Пришлось, прежде чем поступить в медицинский, два года отработал там.
   - А что ты делал потом с этими флюоритами?
   - Ничего. Зимой закрывали окна и между окон, в ряд, закладывали красивые куски. Когда появлялось солнце, то камни начинали играть разным цветом.
   - А откуда у тебя такие познания о камнях?
   - Мама была геологом. Она собирала коллекцию. Потом, у меня много книг Ферсмана, Комаровского, американца Коллинга...
   - Тебе еще не скоро на работу?
   - Остался час.
   - Я приготовлю вечером поесть.
   - Купи, что-нибудь. У тебя деньги есть?
   - Есть, но мало.
   - На, возьми. Там дома, в кухонном столе, есть еще. Если надо, возьмешь от туда.
   Работа началась со скандала. К главному вызвали Кольку и Лидку. Через пол часа, возбужденная Лидка прибежала ко мне.
   - Ну, гад, я ему...
   - Что, опять?
   - Вчера будильник помнишь?
   - Помню.
   - Я его Колькиному пациенту в живот вшила.
   - Как это?
   - Так. Пока тот бегал кляузничать к главному, я, у только что проверенного им мужика, вспорола брюхо, сунула будильник и на три шва зашила. А сегодня утром в хранилище... представляешь, вдруг труп под простынею как заклацкает, все мужики - санитары со страху разбежались. Утренняя смена врачей, тоже чуть не обмочилась. Ну а когда разобрались, сразу схватились, кто его исследовал. Сначала потянули к главному Кольку, тот конечно понес на меня...
   - Ты призналась?
   - Не-а...
   - Все равно дознаются. Ты же будильник у санитаров стащила...
   - Никто ничего не скажет.
   - Если что то раскроется, тебя выпрут.
   - Не выпрут. Гошка уходит, врачей почти нет. Никто на эту сраную работу идти не хочет. Только мы идиоты, как ты говоришь, парии общества, можем копаться в этих гниющих телах...
   - Ох, Лидка, плохо это все кончиться...
   - Не каркай. Мы с тобой попозже поговорим. Я пошла в свою залу...
   Только она уходит, вбегает Колька.
   - Где Лидка?
   - Пошла к себе.
   - Ты уже слышал, что эта стерва сделала?
   - Ты про что?
   - Она, гадина, будильник вшила в труп.
   - Коля, к ней лучше сейчас не ходи...
   - В гробу я ее видел и в белых тапочках. Подумаешь, цаца какая. Главный еще, говнюк, сделал вид, что не ведает, кто это сделал. Говорит, надо разобраться и провести негласное расследование. Чего расследовать то, ясно, что она...
   - Ты лучше сходи посмотри, почему мне сегодня никого не везут...
   - Как не привезли? Я же наметил кого...
   - Пойди разберись.
   Разбирался Колька полчаса. Наконец появился Трофим со своей противной каталкой.
   - Трофим, чего вы там так долго? Мертвых нет, что ли?
   - Энтих... полно. У нас... энто... за-бас-тов-ка. Мертвяки... того... звенят...
   - Понятно объяснил. Вали на стол.
   Трофим скидывает труп.
   Прошел час. Я уже закончил исследование и заполнял акты вскрытия, как вдруг в ко мне ворвалась Марта, с глазами, в размер с блюдце.
   - Валька, Валька, беда. Там Лидка...
   Она прижалась к косяку двери и завыла. Я бросился в Лидкину комнату.
   На полу истекая кровью, лежит Колька. Его горло рассечено, от туда толчками идет кровь, рядом с ухом лежит окровавленный скальпель. Я сразу понял, он... мертв. В углу стоит Лидка и бьется в руках Гошки.
   - Пусти..., так ему и надо, этому мудаку.
   Я подошел и дал ей пощечину. Голова Лидки мотнулась и она затихла, обмякнув в Гошкиных руках.
   - Отпусти ее.
   Гошка осторожно отводит руки. Лидка шатается, потом хватается руками за голову и медленно идет в сторону раздевалки. В комнату вбегает главный.
   - Жив?
   - Нет.
   Главный опускается над Колькой.
   - Да, это конец. Валя, вызывай милицию. Гоша, проследи за ней, не выкинула бы она еще что-нибудь.