В сущности, нам теперь без разницы, где мы. Главное – за сотни световых лет от врагов. И фальшивых «друзей»…
 
   – Что-то долго она переодевается, – буркнул хоббит.
   – По-моему, там и переодевать-то особо нечего, – кивнул Васька.
   – Старается для тебя, – подмигнул Дима.
   – Глупости. Меня и предыдущий костюм отлично вдохновлял.
   Бинк почесал загривок:
   – Думаю, у неё сеанс связи с начальством.
   Мы притихли, вслушиваясь. А хоббит шепотом добавил:
   – Малость осмотримся – и….
   Я догадывался, о чем он. Но Бинк не успел завершить фразу. Легкие шаги донеслись из рубки:
   – Ну что, оклемались, мальчики?
   Девушка стояла в дверях. Теперь на ней был цветастый халат без рукавов. А поверх каштановых волос – лёгкое кепи. В руках она держала поднос с прозрачным кувшином и стаканами. В кувшине плескалось что-то желтовато-искристое.
   – Сок, – коротко объяснила она. И водрузила поднос на столик: – Угощайтесь.
   Никто не двинулся с места.
   Мы с Бинком коротко переглянулись. Дима рассеянно таращился куда-то мимо – словно происходящее его не касалось. Лишь Васька торопливо налил себе полный стакан.
   Балбес!
   Я «нечаянно» толкнул его локтем. Сок выплеснулся ему на живот.
   – Медведь неуклюжий! – заорал Лубенчиков. Потом уловил наши взгляды. Скорчил свирепую гримасу и утих.
   Девушка поняла. И хихикнула.
   Налила все бокалы до краев и отпила из каждого:
   – Теперь довольны?
   – Ты могла заранее принять антидот, – пробурчал Бинк.
   – Вот ещё! Буду я глотать всякую дрянь!
   Мы пригубили кисло-сладкой жидкости. Чуть терпкая влага будто морозом коснулась нёба.
   – Уф-ф! – выдохнул Васька. – Забористая штука!
   Хлебнул ещё и едва не поперхнулся. Выпучил глаза, взмахнул руками, указывая куда-то перёд собой.
   Мы оглянулись. И обнаружили, что яхта, не сбавляя хода, мчится прямиком к берегу – туда, где огромные камни скользкими боками торчат из воды.
 
   – Полный назад! – крикнул я. – Разворачивай!
   Слишком поздно. Этот идиот в рубке не успеет… А ведь он и не думает менять курс! Мы вскочили с кресел – на такой скорости яхту разнесёт в щепки!
   – Все за борт! – рявкнул я.
   Кроме нас троих – никто не двинулся с места. Васька сделал отчаянную попытку выдернуть девушку из кресла. И получил локтем под дыхало. А Бинк сердито спросил:
   – Что, голокожие, на солнце перегрелись?
   В этот самый миг яхта достигла камней. Слегка качнулась и… ничего! Она продолжала лететь вперёд. Миновала кромку прибоя и теперь неслась над гладким песчаным берегом.
   Океан остался за кормой.
   Васька ошалело перегнулся через борт. Там, внизу, жёлтым облачком стелилась «позёмка» из песка – будто дымный след за нашей яхтой.
   Димыч опомнился первым:
   – Спокойно, граждане. Учебная тревога! Проверка бдительности!
 
   Бинк и девушка переглянулись. Хоббит мрачно насупился.
   – Всем спасибо! Благодарю за проявленную выдержку! – ляпнул Лубенчиков.
   – Заткнись, – посоветовал я вполголоса.
   – Угу, – кивнул он с показным равнодушием и вернулся к столу. До краев налил свой бокал:
   – Хороший сок!
   – Да. И пляж – симпатичный… – фальшиво восхитился Капустин.
   Чёрт! Всякий раз мы прокалываемся в мелочах. И опять выглядим неотёсанными дикарями из отсталого мирка где-то у границ Тёмной зоны.
   – Пляж? – криво усмехнулся Бинк. – Что-то больно он великоват…
   Точно. Синеватая полоска океана ощутимо сжалась к горизонту. А песок впереди не думает кончаться… Его здесь больше, чем в Каракумах!
   Но Васька умел находить положительные стороны:
   – Тепло, светло. И куда просторнее, чем в Мариуполе…
   – Только отдыхающих не заметно, – буркнул я.
   – И не говори! Сразу видать – нету у местных деловой хватки. Да тут на одних лежаках можно озолотиться!
   Кажется, он сам не очень в это верил. Но буйная фантазия продолжала выплёскиваться:
   – А если через каждый километр поставить киоски с пивом…
   – Заколебёшься ставить, – оборвал его Бинк. И хрипло спросил: – Что это за планета?
   Девушка пожала плечами:
   – Наверное, вы и сами догадываетесь…
   – Хахир-11?
   – 97, – мягко уточнила она.
   – Врёшь! Нуль-транса бы не хватило!
   – Хватило. На пределе.
   Бинк сморщился – будто хлебнул прокисшей «кометы». Опять налил себе сока, обвёл нас тяжелым взглядом. Так ничего и не сказал – молча осушил бокал до дна.
   – Я, конечно, извиняюсь, – вкрадчиво начал Дима, – в курортах мы слабо разбираемся… Далеко отсюда до Киагры?
   – 1677 световых лет, – равнодушно отозвалась хозяйка яхты.
   – Нормально. То есть достаточно далеко, – хмыкнул Васька.
   – Угу. Достаточно, – процедил Бинк. – Тут до любого обитаемого мира не меньше полутора тысяч! Да ещё с офигенно нестабильным гипером… Как часто сюда заходят рейсовые корабли – небось раз в полгода?
   – Ты отстал от жизни, – улыбнулась девица, – максимум раз в год.
 
   Хоббит сердито сжал пустой бокал.
   А мы с Димой переглянулись.
   Давние слова Бинка всплыли в памяти: «Когда идёшь вдоль потока – минимальный расход энергии, хороший баланс для гиперпрыжка… Все главные транспортные магистрали расположены вдоль течений. От центра Галактики и обратно… Чем дальше от этих главных трасс – тем меньше стабильности при прыжке…»
   Раз в год?
   В какую же дыру нас занесло! И, главное, как отсюда выбраться?
   Единственный человек это знает. И он… то есть она – кажется удивительно спокойной.
   – А что? – подмигнул Лубенчиков. – Мне здесь нравится, ребята. Тем более в хорошей компании… – Он одарил девушку взглядом, от которого ей полагалось смущённо залиться краской. Но, по-моему, смущаться она давно разучилась. Если вообще умела.
   Васькины интонации стали вкрадчиво-воркующими:
   – Мы до сих пор не узнали вашего имени…
   – Кэй-Ми, – безмятежно ответила она.
   – Здорово! А как переводится на галактический?
   – Пошёл в жопу, – ласково ответила девушка.
   – Надеюсь, это вольный перевод?
   Тут у Димы лопнуло терпение. Он сформулировал коротко и внятно:
   – Милая, чего тебе от нас надо?
   – Помощи. В одном маленьком деле.
   – А ты случайно не принцесса? – сразу насторожился Лубенчиков.
   – Нет. Я простая девушка, – бесхитростно ответила Кэй-Ми. И трогательно качнула головой.
   Только взгляд у неё оставался жёстким.
   – Но ведь у нас есть выбор? – усмехнулся я.
   – Конечно. Хахир-97 – прекрасная, благоустроенная планета. Тут даже атмосфера имеется, поэтому климат относительно мягкий. До минус десяти ночью, до плюс сорока днём.
   – Классно! – обрадовался Васька. – Если ночью замерзнешь, днём – точно отогреешься.
   – Пресной воды почти нет. Зато имеются два океана.
   – Уже кое-что!
   – Наземная растительность и фауна тоже почти отсутствуют… Рах-Тан, возьми левее!
   – Это опасно, госпожа, – испуганно донеслось из рубки.
   – Выполняй!
   Яхта слегка вильнула, изменяя курс. Мы отошли от каменной гряды. Теперь двигались над низкими барханами. Океан давно исчез с горизонта. Становилось заметно жарче.
   Кэй-Ми смотрела прямо по курсу. Будто чего-то ждала.
   – Рах-Тан, что на локаторе?
   – Э-э, госпожа… – начал он тоскливым тоном. А закончил яростным воплем и потоком ругательств на хахирском наречии. Яхту резко крутануло вправо. Там, где мы были секунду назад, взметнулся к небу фонтан мелких камешков и песка.
   На поверхность вылетело что-то огромное, серое, вытянутое – раза в три крупнее яхты… Нет, ещё больше! Пока передняя его часть, описав в воздухе дугу, мчалась к нашей корме, задняя часть только показывалась наружу.
   Бокалы посыпались со стола. Нас тряхнуло так, что и гравикомпенсаторы не помогли. Васька выпал из кресла. Я приложился лбом о столик.
   Кажется, Рах-Тан выжал всё, на что способен двигатель. Ускоряясь, яхта прыгнула, разом одолев сотню метров. И огромная голова червя с распахнутыми жвалами-челюстями ударилась о песок в считаных шагах от кормы – с такой силой, что отдельные камешки брызнули, дождём посыпались на палубный тент.
   Нет, оно не разбилось. С чавкающим звуком вошло в почву, как в масло. Исчезло в клубах пыли. А песок задрожал, обозначая траекторию невидимого тела…
 
   Яхта на максимальной скорости достигла каменной гряды. И теперь шла, почти цепляя правым бортом низкие утёсы.
   – Растительность и фауна почти отсутствуют, – как ни в чём не бывало продолжила Кэй-Ми, – но под слоем песка в обширных и глубоких болотах сосредоточен основной объём биомассы…
   Мы сидели с каменными лицами. Побледневшие, притихшие.
   Наконец Васька озвучил непослушными губами:
   – Угу. Симпатичная планета… Кстати, сколько отсюда стоит билет на рейсовый звездолёт?
   – Отсюда – куда?
   – КУДА УГОДНО!!!
   Кэй-Ми прищурилась:
   – 3500 кредов – до ближайшей кислородной планеты. До станции на метановом гиганте – в два раза дешевле.
   – Ну, спасибо. Всю жизнь мечтал дышать чистым неразбавленным метаном…
   – Это не так уж дорого, – успокоила девушка, – вступите в артель охотников на червей… И заработаете на билеты.
   Глаза у Лубенчикова округлились:
   – Охотников… на вот таких тварей?
   Кэй-Ми пожала плечами:
   – Увы. Здесь это основной источник дохода.
   – И сколько надо их поймать – чтоб на билет хватило?
   – Много, – уклончиво ответила она, – но вы не переживайте. Лет за десять управитесь.
   – А чё ж так долго? – процедил Капустин.
   – Конъюнктура рынка. Когда-то шмайс – настойку на внутренностях червей – экспортировали десятками тысяч тонн. В качестве средства для адаптации при гиперпереходах. Ещё он обладает слабо наркотическим действием. Увы, теперь появились более эффективные лекарства. И более дешёвые наркотики. Так что торговля шмайсом пришла в упадок…
   Она развела руками. И добавила ободряюще:
   – Но не всё так плохо. В последние годы наметились позитивные тенденции.
   – Это какие? – оживился Дима.
   – У шмайса открылись новые свойства. Он хорошо удаляет бородавки. И здорово помогает при насморке.
 
   Васька заскрежетал зубами. Перспектива успешного лечения насморка почему-то его не вдохновляла. И от безоблачного настроения не осталось уже следов.
   Капустин сверлил Кэй-Ми хмурым взглядом. Бинк глядел куда-то в сторону и ковырял пальцем подлокотник кресла. Равнодушно – будто заранее догадывался обо всём, что услышит.
   А я, наоборот, изучал нашу «спасительницу» с интересом. Наверное, с таким же интересом лабораторные крысы смотрят на доброго дядю в белом халате…
   Нет. Конечно, она – не дядя. Она – очень даже «тетя». Если можно так назвать юную и привлекательную особу. А вот в том, что она «добрая» – нет сомнений. И в блеске её карих глаз – явно что-то от снайперской оптики.
   Улыбается… Почти обворожительно. Если бы не чуть заметные, суровые складки в уголках губ.
   Нет, милочка. Мы – не крысы.
   – Кстати, а сколько стоит эта яхта? – рассеянно уточнил я.
   – Довольно дорого, – признала Кэй-Ми. – А почему вас это волнует?
   – Да вот, прикидываю – хватит нам на билеты…
   – Не советую, – подмигнула она, – судно – не моё, арендованное. Принадлежит здешнему муадибу.
   – Кто такой?
   – Формально – наместник хахирского правительства.
   – Ну… Я с детства любил всяких овечек и других парнокопытных. Думаю, он не сильно обидится.
   – Он – человек, а не хахир. К тому же крепко подсевший на шмайс. Это здорово расширяет сознание. И портит характер.
   – Надо же… И как это ты с ним столковалась?
   – Я вообще способная… Кстати, чтоб покинуть планету, вам потребуются документы. Без муадиба – это невозможно. Зато реально угодить в местную тюрьму… По сравнению с пустыней – не самый худший вариант. Там очень любят иностранцев – бесплатно кормят раз в день. И по выходным дают порцию шмайса.
 
   Я улыбнулся – а что ещё оставалось делать?
   Повернул голову. Серовато-жёлтым пескам все так же не было предела. Ветер нёс их горячее дыхание. Лишь впереди у самого горизонта едва проступила коричневая цепь гор.
   – А на Земле сейчас обед, – задумчиво вздохнул Васька, – макароны дают…
   – Какие ещё «макароны»? – удивился Бинк.
   – Не обращай внимания. Вспомнил дни юности… Эй, милая, а чем угощают в здешней тюрьме – надеюсь, чем-то полезным и калорийным?
   – Разумеется. Похлёбкой из червей.
   – Слушай, это становится однообразным, – обиделся Васька, – у бедуинов и то хотя бы саранча на десерт…
   – Хватит обсуждать деликатесы, – сморщился Бинк, – и так понятно – рай для туристов. Но, думаю, с посещением тюрьмы можно повременить. Есть ведь и иные альтернативы…
   – Есть, – небрежно кивнула Кэй-Ми.

Глава 4

   У въезда в долину красовался громадный выгоревший плакат: «Добро пожаловать в Ар-Махх, жемчужину гор!»
   – Крупный промышленный и административный центр находится в удивительно живописном месте… – продекламировал Васька страницу из карманного путеводителя. – Здорово! Надеюсь, культурная программа будет насыщенной?
   – Да, вечер в вашем распоряжении, – милостиво ответила Кэй-Ми.
   Я скривился.
   Чёртова командирша!
   Яхта «Тушканчик»[2] миновала Каменные Врата – два огромных утёса. Поворот – и перед нами узкая долина, с трёх сторон окруженная отвесными скалами.
   Рах-Тан вывел судно на гладкую, слегка припорошенную песком площадку. Несколько похожих «кораблей» там уже размещались – хотя и куда более древние на вид.
   – Приехали! – доложил шкипер.
   – Не понял, – растерянно буркнул Васька, – а где город-то?
   – Да вот же он! – Рах-Тан высунулся из рубки и с оптимизмом почесал волосатую грудь. – Красота!
   Несколько сотен приземистых куполообразных домиков. Рядом с ними чахлые сады и мутноватый ручеёк, сбегающий с гор.
   – Мы точно не ошиблись адресом? – выдавил Лубенчиков.
   – Нет, – успокоила Кэй-Ми, – просто путеводитель… хм… он чуть-чуть устарел.
   – Лет на пятьдесят, – кивнул Бинк.
 
   Из днища яхты выдвинулись подпорки. Мы сошли на землю по лесенке. Навьюченный кой-какими пожитками Рах-Тан задраил дверь рубки и спустился тоже – довольно ловко, учитывая, что вместо ног у него были копыта. Достал из жилетного кармана яркую плоскую коробочку. Нажал. В ответ пискнуло. И яхта окуталась едва заметным серебристым мерцанием.
   – Противоугонка! – догадался Дима.
   – Родные места, родные люди, – добродушно объяснил шкипер.
   – Угу, – процедил Васька, – я уже почти чувствую себя в Анапе!
 
   Мы пересекли «причал» (или аэродром?) и истертыми ступенями поднялись на что-то вроде набережной. Она тянулась вдоль широкого мола, отделявшего город от остальной долины. Кажется, это защита от ветра и песка.
   По крайней мере, раньше мол годился для этого. Сейчас в каменной «плотине» полно сквозных трещин. И в двух местах зияют огромные дыры.
   А ещё мы заметили остатки какой-то машинерии – вероятно, генераторов защитного поля. Когда-то здесь была довольно благоустроенная жизнь…
   – Ночевать будем в палатке? – поинтересовался Дима.
   – Почему? – удивилась Кэй-Ми. – Я уже сняла пустующий дом. По местным меркам – довольно комфортный.
   – Я представляю, – сердито шепнул Васька.
   Минут пять двигались кривыми улочками. Вблизи строения не выглядели симпатичнее. Однотипные, сложенные из базальтовых блоков купола – каждый чуть выше человеческого роста. И «дом», у которого мы остановились, тоже не блистал архитектурными излишествами. Тронутая ржавчиной стальная дверь и единственное крохотное окошко.
   – Напоминает мне об училище Космофлота, – ностальгически вздохнул Бинк.
   – Серьёзно? – округлил глаза Дима.
   – Ещё бы. Двадцать суток в карцере – такое не забывается.
   Васька поёжился:
   – А может, на яхте переночуем?
   – Зачем вызывать лишние подозрения, – отмахнулась девушка.
   – Согласен, – кивнул Бинк, – а пока… Не возражаешь, если мы прогуляемся?
   Она смерила нас внимательным взглядом. Чуть усмехнулась:
   – Конечно… Кстати, вон там, за площадью, единственное место, где продают и наливают спиртное. Но сильно не увлекайтесь… А то заставлю каждого слопать по упаковке «отрезвителя».
   – Мы ценим твою доброту, – поблагодарил Бинк. И развернулся на 180 градусов. Направился через площадь прогулочным шагом.
   Мы чуть замешкались и двинулись следом. Чувствуя спинами тяжёлый взгляд крошки Кэй-Ми.
 
   – Сворачиваем в переулок и делаем ноги! – шепнул Васька метров через пятьдесят.
   – Ни в коем случае! – решительно возразил Бинк.
   – Тебе что, тут нравится? – искренне изумился Лубенчиков.
   – А тебе разве нет? Континентальный климат и дружелюбная фауна – что ещё надо такому балбесу?
   – Я обижусь! – честно предупредил Васька.
   – Сначала раскинь мозгами…
   – Уже. Ничего себе заданьице – обчистить Гробницу… этого…
   – Иб-Хебу Светозарного. Местный бог… или культурный герой.
   – Да хоть бы и бескультурный! Кто-то мечтает загрести жар чужими руками. И прикрывается благом Империи. Даже если у нас выгорит – кем мы окажемся? Лишними свидетелями!
   – Или… павшими героями, – оптимистично предположил Дима.
   Подошли к зданию, выдержанному в общем стиле – такой же приземистый купол, хотя и покрупнее. Вывеска «Неб сная вл га» колыхалась на ветру. Входить мы не стали. Почему-то совсем не хотелось пить. Опустились на скамеечку у дверей.
   Бинк почесал загривок:
   – Чужими руками… это да. Всегда используют тех, у кого нет выбора. Как у нас…
   – Есть выбор! – горячо зашептал Васька. – Дёрнем отсюда! Угоним яхту. Или уйдём в горы…
   – И долго ты там просидишь?
   – Надо мыслить конструктивно! И позитивно. Как Андрюха Диулин! Когда на него наехали «салтовские», он позвонил «алексеевским». И пока они мочили друг друга, уехал за границу!
   – В Америку? – наморщил лоб Дима.
   – Да на фиг она ему сдалась! В Европу – в Кишинёв!
   – И кому ты предлагаешь звонить? – сощурился я.
   – Пока не знаю. Главное… – он запнулся. И придирчиво уставился на меня. – А что ты предлагаешь? Подчиняться этой стерве?
   Я закрыл глаза. Только ничего путного в голову не лезло. Я подумал об Илге. Опять видел её, как живую. И слышал слова: «До свиданья, Лёха!» Столько было всего. А в памяти засела эта минутная видеоткрытка…
   Дьявол, узнает ли она вообще, что с нами случилось? Да хоть бы и узнала, чем бы это помогло? Скорее, и её жизнь повисла бы на волоске…
   – Что молчишь? – не отставал Васька.
   – Думаю. Если бы Тэй-Гор…
   – Он – политик, – сухо вмешался хоббит, – этим всё сказано.
   – А вдруг он сам не в курсе? – почесал затылок Лубенчиков.
   – Хочешь послать ему весточку? – усмехнулся Дима. – «Милый дедушка, забери меня отсюда…»
   – Милый… – процедил я. Именно Тэй-Гор настаивал, чтобы мы отправились «на пикник» – туда, где нас удобно было повязать без посторонних глаз и ушей. А ещё – лишь он, кроме нас, знал анонимный адрес Бинка.
 
   Ветер усилился. Пыльные смерчи закружились над истертыми камнями площади.
   – Войдём? – предложил Капустин, кивая на вывеску.
   Васька хмуро пожал плечами. Но двинулся вместе с остальными. Легче разговаривать, когда на зубах не скрипит песок.
   За металлической дверью вполнакала горели желтоватые лампочки. Гранитные ступени вели вниз. Мы спустились на два пролета, миновали ещё одни двери – в этот раз из дешёвого пластика.
   Внутри – куда просторнее, чем мы думали. И чище. Оказывается, здесь имеется целый подземный ярус – куда более обширный, чем верхний этаж.
   Правда, освещена лишь малая его часть, примыкающая к бару. Всё остальное теряется в полумраке. От трёх окошек на сводчатом потолке – толку немного…
   – Э-э! Есть тут кто-нибудь?
   – Добро пожаловать! – отозвался из-за стойки приятный мужской бас.
   Васька удивленно моргнул – с кем тут общаться?
   То, что мы приняли за диковинного вида кухонный агрегат, отделилось от стены и услужливо шевельнуло конечностями:
   – Чего желаете?
   Тьфу, настоящий робот-бармен! Причём такой древней конструкции, что на Киагре разве в музее отыщется.
   – Желаем промочить горло!
   – Желаете… замочить? – неуверенно повторил робот. Вряд ли он был настолько тупой. Возможно, его сбивало с толку наше столичное произношение. Или богатый и образный словарный запас.
   – Ну ты, кофейник-переросток! Жертва коррозии! Пить дай!
   Нас поняли.
   Вспыхнул экранчик меню.
   – Эх… – вздохнул Лубенчиков.
   А, собственно, чего мы ждали?
   Десять видов настоек на внутренностях червей! Местный сорт «кометы» – с добавлением шмайса. И один сорт минералки. Причем минералка была самой дорогой – один стакан по цене литра «червивой» настойки!
   Капустин вздохнул:
   – Дешевле напиться из того ручейка…
   – А копытца не вырастут? – буркнул Васька.
   Я стал рыться в карманах. Интересно, принимают в этой глуши имперскую валюту? Содружество Хахира давно объявило о независимости.
   – У меня есть деньги, – успокоил Бинк. И выложил на стол кредитку Торговой Гильдии.
   Гулять так гулять!
   Литр минералки обошёлся, как изысканный ликёр по столичным расценкам. В конце концов, кто знает, когда нам ещё доведётся хлебнуть чистой водички.
   Расположились за столиком подальше от входа. Думали, что в сумраке меньше будем привлекать внимание. Но, кажется, свет здесь врубался автоматически. Едва опустились на колченогие железные стулья, вспыхнула лампочка посреди стола. В её тусклом мерцании мы и вовсе казались бандой заговорщиков. Угрюмых и мрачных. Темноволосый Лубенчиков с сердито поблёскивавшими глазами тянул на целого пирата – Джека-Воробья или даже похлеще.
   Только нам не до авантюр…
   Бармен пустил какую-то музыку. Тихая мелодия полилась над залом.
   – Вам не мешает?
   – Нет, – отмахнулся хоббит, – можно и громче.
   Чтоб лишние уши не смогли разобрать, о чем болтаем. Но пока мы вроде единственные посетители…
   – Драпать некуда, – вздохнул Бинк, – тут вам не Киагра.
   – И что? – моргнул Васька. – Предлагаешь ждать плазмы в затылок?
   – Бластеры у нас тоже найдутся. И, кстати, по-моему, Кэй-Ми нуждается в нас… ИМЕННО в нас. Какого дьявола выдергивать из лап Безопасности нескольких придурков, тащить их через всю Империю – если в Галактике пруд пруди подходящих отморозков? Куда бы дешевле обошлось…
   – Вероятно, ни один идиот на такое не подписался, – хмыкнул Дима.
   – Кто знает…
   Бинк затих и сделал глоток воды.
   Есть смысл в его словах.
   Чересчур дорогие из нас «одноразовые» агенты.
 
   Утешение – слабое. Хотя… Бластеры у нас, точно, имеются. Целых два! А ещё резаки марки «Светлячок». И пусть кто осмелится их отобрать!
   «Светлячок» – это вообще сила! Главное, чтоб враг стоял неподвижно. И терпеливо ждал, пока ты проделаешь в нём отверстие…
   – А не взять ли нам той «кометы» со шмайсом? – буркнул я, изучая дно стакана.
   Друзья уставились на меня с лёгким изумлением.
   Вообще-то, я среди них числюсь почти трезвенником. На общем фоне, конечно.
   – Ты что, Лёха? – возмутился Капустин. – Только местной «дури» нам не хватало!
   – У нас и своей – в избытке, – процедил хоббит.
   Даже Васька неодобрительно качнул головой.
   Блин, какие правильные! Я ведь не собираюсь напиваться. А глоток забытья мне бы не повредил…
   Как раз хотел озвучить эту мысль. И вздрогнул – ощутил спиной чье-то движение. Там, в темноте. Где никого не было!
 
   Я рывком обернулся.
   Сутуловатая фигура выросла в круге света, озарявшем наш столик. Мужчина лет пятидесяти с неопрятной седой щетиной. Одет в длинный то ли балахон, то ли комбинезон – ткань свисает мятыми складками и кое-где украшена заплатами не в цвет.
   – Мир и благополучие!
   Откуда он взялся?
   Неужели так и сидел в темноте? И мы его не заметили?
   – Привет!
   Мы хмуро изучали незнакомца. Он виновато улыбался. Я рассмотрел, что из дырки в его матерчатом башмаке торчит грязный палец.
   Типичный галактический бомж.
   – Не угостите… – зыркнул в сторону минералки.
   Мы переглянулись. Совестно отказывать убогому в глотке воды.
   – Есть… куда лить? – спросил Васька.
   – Конечно! – бомж с готовностью протянул из-за спины одноразовый пластиковый стаканчик.
   Лубенчиков нацедил половину. Всё-таки по цене это дороже марочного вина!
   Мужчина глотнул. Изумлённо выпучил глаза. Фыркнул, отплевываясь.
   Ну и наглец!
   – Что это? – спросил, утираясь.
   – Вода, – свирепо прищурился Васька. – И, между прочим, по пятьдесят кредов за бутылку!
   Сунул ему этикетку под нос.
   Бомж растерянно моргнул:
   – Извиняюсь. Не думал, что кто-то заказывает такое дерь… дорогие напитки.
   Он замолчал, растерянно переминаясь.
   – Что-нибудь ещё? – сухо уточнил Бинк. – Сорокалетнего шеанийского ликёра? Или дать тебе тысячу на карманные расходы?
   – А из еды вы ничего не заказывали? – выпалил бомж.