Кулаков Сергей. В Венесуэле скучно без оружия

Сергей Кулаков
В Венесуэле скучно без оружия

Венесуэла, 10 сентября 2008 года

   Вилла синьора Рамеро утопала в цветах и зелени. Она стояла на высоком холме, и с балкона открывался прекрасный вид на побережье. Сезон дождей, мучивший страну с мая по ноябрь, здесь почти не ощущался. Разве что прольется иногда божья благодать с голубых небес, оросит сад и горные склоны, а более – никаких неприятностей.
   Синьор Рамеро, высокий стройный мужчина с красиво тронутой сединой шевелюрой, принимал гостей. Таковых было двое: полный брюнет в белом полотняном костюме и тощий суровый генерал с лицом, изъеденным оспой. Оба гостя полулежали в плетеных креслах, выставленных на балкон, и пили мускатное вино, которое хозяин собственноручно выбрал для них в винном погребе.
   – Все-таки французы понимают толк в вине, – с видом знатока произнес полный брюнет, катая розовую влагу по стенкам бокала.
   – Французы понимают толк не только в вине, мой дорогой Фернандо, – с тонкой улыбкой заметил синьор Рамеро.
   Генерал фыркнул, но ничего не сказал. Он поставил пустой бокал на стол и вытянул далеко вперед длинные жилистые ноги.
   Хозяин неодобрительно покосился на него. Разве можно так хлебать драгоценный напиток? Да что с солдафона взять? Он, поди, и не понял, чем это вино отличается от той бурды, которой он и ему подобные привыкли утолять жажду каждый день.
   Впрочем, синьор Рамеро постарался ничем не выдать своих чувств. Этот «солдафон» был одним из немногих, кто способен на настоящее дело. И ради того, чтобы заручиться его полной и безоговорочной поддержкой, синьор Рамеро готов был безропотно пожертвовать ему весь свой погреб.
   – Еще, генерал Санчес? – спросил он, наклоняясь к бутылке.
   Генерал отрицательно покачал головой.
   – У меня правило: за обедом больше трех бокалов не выпивать.
   И обнажил в ухмылке крупные желтоватые зубы.
   Синьор Рамеро вежливо улыбнулся в ответ.
   – Увы, я не могу похвастать таких здоровьем.
   – Да, здоровье у меня что надо, – простодушно согласился генерал Санчес.
   Он зевнул, не потрудившись прикрыть рот. Сытный обед и вино разморили его.
   – Сигару? – спросил хозяин.
   Генерал снисходительно кивнул и принялся выбирать из коробки сигару потолще.
   – Возьмите сигару, синьор Фернандо, – обратился к брюнету Рамеро. – Это настоящая гавана. Единственное, что умеют хорошо делать на Кубе, так это сигары.
   – Благодарю вас, Мануэль, – отозвался тот. – Но мой врач запретил мне курить.
   – Какая жалость. В мире не так много удовольствий, чтобы отказываться от одного из них.
   – Ну, зато я наверстываю в другом.
   Глаза брюнета масляно блеснули, на пухлых губах заиграла улыбка. В этот момент на балкон вышла служанка, и он похотливо огладил взглядом ее стройные бедра и высокую грудь.
   – Что-нибудь еще, синьор? – спросила служанка низким, хрипловатым голосом.
   От ее голоса даже генерал пришел в волнение. Он подтянул ноги и выдвинул подбородок – олицетворение мужественности.
   – Да, Мария, – кивнул Рамеро. – Принеси нам кофе, пожалуйста.
   – Хорошо, синьор, – поклонилась Мария.
   – Завари покрепче, детка, – напутствовал ее генерал.
   Мария молча вышла.
   После ее ухода Фернандо пощелкал языком.
   – Вашу служанку стоит послать на конкурс красоты, уважаемый Мануэль.
   – Хорошо девчонка, – согласился с ним генерал Санчес, даже не пытаясь скрыть свое вожделение.
   – Да, в нашей стране хватает красивых девушек, – дипломатично ответил обоим синьор Рамеро. – Впрочем, у вас в Колумбии, дорогой Фернандо, их тоже немало.
   – О, да, – согласился тот с игривой усмешкой.
   – Нам бы еще умных политиков, и лучшей страны нельзя было бы найти во всем мире, – проворчал генерал Санчес.
   – Золотые слова, мой генерал! – воскликнул хозяин.
   На балконе воцарилось минутное молчание. Была затронута тема, ради которой, собственно, все и собрались.
   – Президент не отложил свой визит в Эквадор? – осторожно поинтересовался синьор Рамеро.
   – Нет. На следующей неделе едет, как и запланировал, – сказал генерал.
   – А какова цель визита? – осведомился Фернандо.
   – Корреа^[1] хочет провести показательные учения. А без нашего полковника, как известно, ни одни учения не могут обойтись. Вот он и выразил желание на правах старшего товарища лично проинспектировать военные силы Эквадора. А заодно он хочет подарить братскому Эквадору кое-что из нашей военной техники. Кстати, он сделал очередной заказ России…
   – Сколько он будет транжирить наши деньги? – возмутился синьор Рамеро. – Всю страну завалили автоматами Калашникова и старыми российскими истребителями. А ему все мало. Скоро Венесуэла превратиться в свалку русского оружия.
   – Вряд ли, синьор Мануэль, – вкрадчиво сказал колумбиец. – Пока ваш неистовый Уго не вооружит Кубу, Боливию и весь остальной коммунистический сброд, он не успокоится.
   – Вот именно! – с горячностью отозвался Рамеро. – Скоро здесь возникнет коммунистический рай, а мы так и будем сидеть и смотреть, как голодранцы разбазаривают наше имущество. Глядишь, скоро сами останемся без штанов.
   – Вам вроде бы грех жаловаться, дорогой Мануэль, – заметил Фернандо. – Я слышал, ваши кофейные плантации пока не собираются национализировать.
   – Э, бросьте, – отмахнулся тот. – Мои плантации – это лишь малая часть того, чем владели когда-то мои предки. Чертов индеец лишил меня всего. Чудо еще, что у меня остался этот уголок. Но, боюсь, если положение в стране не изменится, я лишусь и этого.
   – Ну, зачем вы так трагично…
   – Синьор Фернандо, – невесело усмехнулся Рамеро, – хорошо вам меня успокаивать, имея долю в кокаиновом бизнесе. Ваша страна, слава богу, не сошла с ума и понимает, что миром правят деньги и только деньги. А здесь вы сами видите, что творится.
   – Да, – сочувственно покивал гость.
   Генерал Санчес негромко кашлянул, как бы заявляя о своем желании участвовать в разговоре. Ромеро и Фернандо выжидательно уставились на него.
   – Мы готовы, – коротко сообщил Санчес. – Если колумбийцы нас поддержат, я гарантирую, что армия в течение дня окажется в наших руках.
   – Колумбийцы вас поддержат, – уверенно заявил синьор Фернандо. – На границе сосредотачиваются крупные силы. Уже собраны отряды коммандос общей численностью в полторы тысячи человек.
   – Этого мало, – сказал Санчес.
   – Это лишь начало, генерал, – заверил его Фернандо. – Через неделю у вас будет поддержка в пять тысяч отборных бойцов. Стоит им лишь дать сигнал, и они перейдут границу.
   – Пяти тысяч будет достаточно, – кивнул Санчес. – С такими силами я готов принять на себя командование восстанием. Однако все это не будет иметь никакого смысла, если президент останется жив. Беднота сходит по нему с ума и снова заставит выдать его им, как это было шесть лет назад.
   – Он не останется жив, – сказал негромко Рамеро.
   Фернандо посмотрел на него.
   – Вы уверены, дорогой Мануэль?
   – Абсолютно, – улыбнулся Рамеро.
   Он изящно поднес сигару ко рту и выпустил облако дыма.
   – Выкладывайте, черт возьми, – рассердился Санчес. – Или мы по-прежнему будем играть в кошки-мышки?
   Синьор Рамеро не обиделся. Ему даже понравилась горячность генерала. Такие люди видны как на ладони. Надо лишь умело руководить ими. И давать сладкий пирожок, чтобы они послушно выполняли команды.
   На балконе появилась Мария с подносом в руках.
   Но на этот раз гости почти не заметили ее появления. В полной тишине она налила кофе и вышла.
   – Итак, синьор Рамеро? – глянул на хозяина колумбиец.
   – Я не зря спросил генерала Санчеса о планах президента, – сказал Рамеро. – Его поездка в Эквадор – дело решенное, не так ли, генерал?
   – Именно так, – подтвердил тот.
   – Так вот, господа. Покушение будет устроено там.
   Санчес поперхнулся дымом.
   Фернандо поднял широкие дуги бровей.
   – То есть в Эквадоре?
   – Да, в Эквадоре.
   – Но это невозможно практически…
   – Невозможно, – подтвердил генерал.
   – Для нас – да, – согласился с улыбкой Рамеро. – Но не для ЦРУ.
   – Ах, вот как, – протянул Фернандо.
   Он покивал и откинулся в кресле, как бы давая понять, что теперь он спокоен за ход дела.
   – Можно узнать об этом поподробнее? – спросил со своей солдатской прямотой генерал Санчес.
   – Боюсь, что нет, генерал, – мягко возразил Рамеро. – И дело вовсе не в том, что я вам не доверяю. Какие-либо подробности покушения засекречены от меня самого. Как вы понимаете, операция такого рода требует сугубой секретности. Даже то, что я поделился с вами этой информацией, является в некотором роде ошибкой с моей стороны. Но поскольку мы заняты одним делом, я счел необходимым посвятить вас в некоторые детали.
   – Значит, – медленно заговорил генерал, – если я правильно вас понял, синьор Рамеро, на следующей неделе Уго придет конец?
   – Вы правильно меня поняли, генерал Санчес.
   – Но если у ЦРУ ничего не выйдет?
   Рамеро снисходительно улыбнулся.
   – ЦРУ настолько заинтересовано в успехе этой операции, что в ее успешном осуществлении можно не сомневаться.
   – Дай-то бог, – проворчал Санчес.
   Рамеро не осудил генерала за недоверчивость. «Чертов индеец», как он неизменно называл президента, был точно заговоренный. На него было организовано по меньшей мере два десятка серьезных покушений. И всякий раз он благополучно избегал смерти.
   Конечно, во многом виноваты предатели, кормившиеся из двух кормушек сразу. Но нельзя было скидывать со счетов и невероятную везучесть этого мужлана. Он словно набрался изворотливости у своего дружка, старого маразматика Кастро, и теперь открыто носился по стране, громогласно хвастаясь своей неуязвимостью.
   Но на этот раз ему не выскользнуть. Человек из ЦРУ заверил, что в Эквадоре капкан захлопнется. После чего начнутся кардинальные изменения не только в Венесуэле, но и во всей Южной Америке. Ибо в Эквадоре настанет конец не только венесуэльскому президенту.
   Но эта информация была настолько секретна, что ее могли знать только самые надежные люди. Не то чтобы синьор Рамеро не доверял этим двоим – ставка была слишком высока. Он не имел права рисковать. И потому поделился со своим гостями лишь частью информации.
   – Когда дело касается прямых интересов США, в ЦРУ шутить не любят, – изрек колумбиец.
   – Вот именно, дорогой Фернандо. Теперь вы можете сообщить полевым командирам, что вероятность выступления их отрядов равняется ста процентам.
   – Я сообщу им об этом сегодня же, – отвечал с улыбкой гость.
   Благодушие снова вернулось к нему, и он поднес к затрепетавшим ноздрям чашечку с кофе.
   – Этот кофе с ваших плантаций, синьор Мануэль?
   – Да, – кивнул тот. – Кстати, как вы находите этот сорт, дорогой Фернандо?
   Колумбиец сделал крошечный глоток и поднял глаза к небу.
   – Восхитительно.
   – Рад услышать похвалу истинного ценителя.
   Они обменялись понимающими взглядами.
   – А что мне сообщить своим офицерам, синьор Рамеро? – спросил нетерпеливо генерал Санчес. – Могу я назвать им точную дату выступления?
   – Ни в коем случае, – отрезал Рамеро. – Пусть будут готовы в любой день – и этого достаточно. Тем более что точный день выступления не известен даже мне.
   – Когда же он станет известен? – спросил упрямый вояка.
   – Наберитесь терпения, генерал, – отвечал хозяин, делая жест, достойный его предков-аристократов.
   Синьор Фернандо усмехнулся и тихонько поставил чашку на стол.

США, Нью-Йорк, 16 сентября 2008 года

   – Еще кофе? – хмуро поинтересовался из-за стойки бармен, небритый усатый мексиканец, словно вышедший из фильмов Квентина Тарантино.
   Молодой человек, к которому был обращен вопрос, с трудом оторвал взгляд от двери и заглянул в свою кружку. Она была пуста. Она была пуста давно, и он не замечал этого лишь потому, что был слишком поглощен своими мыслями.
   Вопрос бармена напомнил ему, что пора либо повторить заказ, либо выметаться из заведения. И хотя многие столики оставалась свободными, никто не собирался терпеть его здесь только потому, что на улице льет дождь, а в карманах у него свищет ветер.
   Молодой человек отчаянно запустил левую руку в рыжую шевелюру, пытаясь пригладить непослушные вихры, а правую сунул глубоко в карман джинсов, перебирая те жалкие гроши, что в нем лежали.
   При этом он не забывал коситься на дверь.
   Но человек, которого он ждал, все не шел.
   Избегая тяжелого взгляда бармена, молодой человек довольно неуклюже делал вид, что вот-вот вытащит из кармана нечто более серьезное, чем собственную руку. При этом он громко звякал тремя оставшимися пятицентовиками, давая понять, что деньги у него все-таки есть и его платежеспособность не подлежит сомнению.
   Бармен протер последний стакан и ушел в кухню, кинув на незавидного посетителя взгляд, исполненный грозного значения.
   Тот перестал рыться в кармане и с тоской посмотрел в окно. За толстым, не совсем чистым стеклом лило, как из ведра. Фонарь освещал мокрый тротуар и блестящие бока автомобилей.
   Ничего не поделать. Надо выходить под дождь. Он оплатил две чашки кофе, но на третью денег не хватало.
   Беда в том, что он слишком рано пришел. Он явился в начале десятого, хотя встреча была назначена на десять. Чтобы ему не поваляться лишние полчаса дома?
   Все проклятый Билли. Этот черномазый подонок не давал и минуты спокойной жизни, не то что полчаса. Того и гляди завалится сюда со своей бандой.
   Часы над баром показывали без десяти десять. Оставалось продержаться каких-то десять минут. Не то на улице в своей тонкой ветровке он промокнет за одну минуту. А за десять превратится в ходячую лужу. И при этом нет никакой гарантии, что человек, которого он ждет, все-таки объявится.
   Он сам назначил время и место. Наверное, это было ошибкой. Если бы время и место назначили они, у него было бы больше шансов. А так он мог их спугнуть. Кто знает, какие у них там правила и можно ли им приходить на встречу с незнакомцем и в незнакомое место?
   Та информация, которую он сообщил по телефону, была до крайности скупа и оттого вряд ли привлекательна настолько, чтобы они проявили интерес к информатору. Вдобавок, он бросил трубку, не дождавшись внятного согласия на встречу. Надо было перезвонить, но он не решился этого сделать. Он и так полез туда, куда ему лезть не следовало. И если бы не долг Билли, он бы нипочем не сделал этот звонок.
   Но Билли предупредил в последний раз. А шутки с ним плохи. Недавно один из его должников, Тед Лоусон по прозвищу Пиявка, был найден в заливе с перерезанным от уха до уха горлом. Подстроено все было так, будто это ограбление, но сведущие люди шептались, что это дело рук Билли.
   Возможно, Билли сам распускал эти слухи. Но даже если Лоусон действительно был ограблен и убит обдолбанными ниггерами, случайно встретившимися ему по дороге, то это вовсе не означало, что Билли не способен проделать подобный фокус с кем-нибудь другим, в том числе и с ним, Алеком Ранком.
   Вернулся бармен.
   Уперев обе руки в стойку, он подался грудью вперед и криво ухмыльнулся.
   – Плохи дела, приятель?
   Алек неуверенно пожал плечами.
   – Я бы так не сказал…
   Часы над стойкой показывали без трех минут десять.
   – Или заказывай, или убирайся, – сказал бармен. – Я не хочу быть уволенным только из-за того, что лил слезы над каким-то неудачником.
   – Я сейчас уйду, – ответил Алек, теребя свои рыжие вихры. – Но я жду одного человека. Он должен прийти, и тогда, возможно, я… мы что-нибудь закажем.
   Бармен сделал нетерпеливый жест.
   – Рассказывай сказки своей мамаше, если она у тебя есть. А мне нечего лапшу на уши вешать. Если не хочешь, чтобы я вызвал полицию, немедленно убирайся.
   Он поставил на стойку телефон.
   – Ну?
   Алек медленно поднялся, цепляясь за стол и еще на что-то надеясь. Хотя надеяться было не на что. Он сам себя обманывал. Эти люди ему не поверили. Он запросил слишком много. Хотел отдать долг Билли и оставить что-нибудь себе. А в результате не получил ничего. Нужно было просить пять кусков. С пятью кусками они бы как-нибудь расстались. А десять – слишком много. Он сглупил.
   – Убирайся! – прорычал бармен.
   Поздние посетители равнодушно наблюдали за сценой изгнания. Некоторые вообще отвернулись, делая вид, что это их не касается.
   Алек медленно двинулся к выходу.
   Мысль о том, что сейчас он несолоно хлебавши вернется в свою конуру, была невыносима.
   Бармен своим взглядом словно толкал его в спину, и Алек, спотыкаясь, брел к выходу. Глянув в окно, он увидел, что дождь припустил еще сильнее. Стоять на улице бессмысленно. Воспаление легких – не лучшая награда за долготерпение.
   Алек открыл дверь, вздрогнул от охватившего его холода – и вдруг прямо из дождя к нему шагнул какой-то человек.
   – Алек? – негромко спросил он.
   Алек попятился. Вода с зонта незнакомца пролилась ему на щеку и ледяной струйкой поползла по шее.
   – Да…
   – Идемте.
   Человек повернулся и, не оборачиваясь, двинулся вниз по тротуару.
   Алеку ничего не оставалось делать, как последовать за ним.
   Человек шел быстро, слегка сутулясь и клонясь головой к левому плечу. Был он среднего роста, обычной комплекции, и его внешность отнюдь не поражала взор. Зонт, который он держал в руке, только усиливал ощущение какого-то недоразумения Заурядный служащий, «офисный планктон», непонятно зачем оказавшийся в столь позднее время на окраине города, в одном из самых грязных его кварталов.
   Последнее, впрочем, вселяло оптимизм. Ибо если человек рискнул появиться в этом районе, довольствуясь тем мизером, который из осторожности забросил в качестве наживки Алек, то еще можно было на что-то рассчитывать.
   – Куда мы идем? – спросил Алек, догоняя незнакомца.
   – Сейчас, – бросил тот через плечо.
   Он свернул за угол и пискнул сигнализацией, не вынимая руку из кармана плаща.
   Алек похолодел. Почему-то эта деталь едва не заставила его развернуться и броситься наутек. Он вдруг отчетливо осознал, в какое дело ввязывается, поскольку не было никаких сомнений в том, что в кармане у этого человека лежит не только ключ от машины, но и пистолет. Если бы не дождь, Алек наверняка так бы и поступил. Но бьющие по голове и плечам тяжелые капли заставили его подойти к машине и сесть на переднее сиденье.
   В салоне было тепло и пахло хорошими сигаретами. Тело Алека сотрясалось мелкой дрожью. Стекающие по лобовому стеклу извилистые струи казались страшнее, чем пистолет незнакомца или нож Билли.
   – Как вы меня узнали? – спросил Алек, искоса наблюдая за своим соседом.
   Тот сидел смирно, руки держал на виду.
   Алек начал успокаиваться. Глупые страхи. С какой стати им его убивать?
   – Вы были единственным рыжеволосым в кафе, – ответил незнакомец. – И только вы один так отчаянно ждали десяти часов.
   – Вы следили за мной? – догадался Алек.
   – Да.
   Алек подумал о том, что сколько он ни таращился в окно, никого там не видел. Во всяком случае, мужчину в плаще и с зонтом он заметил бы. Похоже, тот был чемпионом по игре в прятки.
   – Как долго?
   – Достаточно долго, чтобы идентифицировать вас.
   Незнакомец говорил очень спокойно. Как видно, состояние Алека не было для него загадкой, и он старался внушить ему такое же спокойствие, каким сам, похоже, обладал в избытке.
   – Ну да, – усмехнулся Алек. – Узнать меня было нетрудно.
   – Вот именно.
   Алек поерзал, садясь удобнее. При этом он не забывал следить за руками незнакомца.
   – Я могу узнать, как вас зовут?
   – Константин.
   «Готов поспорить, что он придумал имя только что», – мелькнула мысль в голове у Алекса.
   Впрочем, ему не было никакого дела до настоящего имени этого человека. Узнал, как к нему обращаться, и ладно. Обременять себя лишними знаниями не стоило. Этому учили все детективные фильмы, которых Алек пересмотрел не одну сотню.
   – Хотите закурить? – спросил Константин, протягивая пачку «Житана».
   – Да. Спасибо.
   Они закурили, слушая, как дождь стучит по крыше. В машине было темно, и Алек видел лишь профиль своего соседа.
   – Итак, что у вас? – перешел к делу Константин, аккуратно гася окурок в пепельнице.
   Алек помедлил. Для начала ему хотелось услышать о гарантиях.
   Константин сунул руку за пазуху, вытащил продолговатый конверт, приподнял его так, чтобы на него падал свет от фонаря.
   – Здесь то, что вы просили.
   Алек сглотнул, не отрывая глаз от конверта. По виду, в нем все десять тысяч.
   Константин спрятал конверт в карман.
   – Я вас слушаю.
   – У меня диск, – сказал Алек. – На нем информация…
   – Давайте, – потребовал Константин.
   Алек достал из внутреннего кармана бокс с мини-диском, протянул Константину.
   Тот молча взял его, вставил в ноутбук, воткнул наушник в ухо, пощелкал клавишами. Несколько минут напряженно слушал.
   Затем снял наушник и посмотрел на Алека.
   – Как к вам попала эта запись?
   В темноте глаза Константина отливали металлическим блеском. Алек снова испугался, вспомнив о пистолете. Но близость конверта придала ему храбрости. Тем более что отступать было некуда.
   – Видите ли, я иногда балуюсь хакерством. Ну, вылавливаю всякого рода информацию в Нете, а потом пытаюсь сделать на этом бизнес. Вы понимаете?
   – Да.
   – Кроме того, я залезаю в телефонные сети. Это больше для развлечения. Бывает, такие приколы услышишь…
   – Понятно, – перебил его Константин. – Эту запись вы сделали когда?
   – Позавчера.
   – И сразу же решили позвонить нам?
   – Да…
   – Почему именно нам?
   – Ну, мне показалось, что вам это будет интересно.
   – Больше вы никуда не обращались с аналогичным предложением?
   – Нет, клянусь вам!
   – Хорошо. Но на этом диске, как я понимаю, только часть разговора?
   – Именно так.
   – Где же остальное?
   – У меня дома. На винчестере. Если вы согласны купить информацию, едем ко мне.
   Константин замолчал, обдумывая ответ.
   – Можно мне получить мой диск? – спросил Алек.
   – Держите.
   Алек спрятал диск в карман, думая о том, что покупатель, похоже, заинтересовался всерьез.
   Он похвалил себя за предусмотрительность. Если бы на диске был записан весь разговор, Константин скачал бы его себе – и поминай как звали.
   А так придется раскошелиться. Алек все продумал. Сначала Константин отдаст ему конверт с деньгами, а только потом Алек сообщит пароль. Иначе – никакого разговора не получится. Даже если Константин захочет силой забрать винчестер, что Алек тоже предусмотрел, то на разгадывание пароля у него уйдет месяца три-четыре. Информация к этому времени потеряет актуальность, поэтому похищать винчестер просто нет смысла.
   В общем, кажется, дело выгорит.
   – Ну так что, едем? – спросил Алек.
   – Да, – кивнул Константин. – Но я должен убедиться, что у вас не осталось копии этой записи.
   – Но она мне не нужна, – пожал плечами Алек.
   – Окажемся на месте – проверим.
   – Согласен.
   – Поехали, – сказал Константин, включая двигатель. – Показывайте дорогу.
   – Сейчас направо, на перекрестке – налево, – с готовностью сообщил Алек. – Извините, можно сигарету?
   – Пожалуйста…
   Через десять минут они остановились под эстакадой надземного метро. Когда выходили из машины, над головой с грохотом и свистом промчался поезд. Гулкое эхо ударило в соседний дом и тут же заглохло в потоках дождя.
   Константин раскрыл зонт, глянул на Алека.
   – Туда, – указал тот на крышу восьмиэтажного дома.
   – Идем.
   Гуськом они миновали первый дом и свернули за угол. Константин не предложил Алеку укрыться под своим зонтом, да тот и не просил: предавшись мечтаниям, он не замечал уже ни холода, ни дождя.
   Через четверть часа десять тысяч будут у него. Завтра же он отдаст долг Билл и смоется из этой дыры. Махнет в Калифорнию, где начнет новую жизнь. Там всегда тепло, и даже зимой нет таких жутких ливней. И хватит с него свободного плавания. Пора браться за ум. Друзья давно зовут его в Силиконовую долину. Самое время воспользоваться их предложением.
   Они вошли в арку, ведущую к жилищу Алека. Тусклый фонарь в конце арки то гас, то снова вспыхивал голубоватым мерцающим светом.
   – Уже пришли, – счел нужным сообщить Алек.
   Сказал больше для того, чтобы услышать свой голос и ощутить, что он здесь не один. Алек всегда чувствовал себя паршиво в этом воняющем мочой переходе.
   – Хорошо, – отозвался Константин.
   Услышав его спокойный голос, Алек почувствовал себя бодрее. Все хорошо. Все просто отлично. Как здорово, что он додумался позвонить этим людям.
   – Какая встреча! – послышался позади громкий, с издевательской ноткой голос.
   Только не это!
   – Ну, куда ты разогнался? Нехорошо бегать от старых друзей.
   – Что ты, Билли? – возразил Алек, разворачиваясь и изо всех сил изображая на лице улыбку. – Я и не думал от тебя бегать.
   Билли, здоровенный негр в кожаном ковбойском плаще, неторопливо шел по переходу. За ним вышагивали четверо головорезов.
   – Ну здравствуй, Алек, – широко улыбнулся Билли.
   Половина его передних зубов была из чистого золота. От бритого, мокрого черепа голубыми искорками отражались вспышки фонаря. Обе руки были чуть не по локти засунуты в карманы плаща. На шее болталась золотая цепь в палец толщиной.
   Алек незаметно скрестил за спиной пальцы.