Кумин Вячеслав. Лотерея

   Ноги сами привели его в ближайший бар. Пить одному не хотелось, и он в который уже раз поднял посреди ночи друзей.
   – Здорово! – жизнерадостно, но с какой-то фальшью поздоровался со всеми собравшимися припозднившийся Самсон.
   И снова все пошло по накатанной. Официант едва успевал менять на столе одну бутылку из-под «Коркшрева» на другую.
   – Куда тебя? – сочувственно спросил Бубба.
   – На Нахрен… нет… – Эрик мотнул головой, собираясь с мыслями. – На Охренеть… нет… опять не туда…
   – Может, на Орхан? – подсказал Ричард, плохо пьяневший, поскольку вся жидкость из него выходила буквально через пару минут после того, как была благополучно проглочена.
   – На него, – подтвердил Махов.
   – Ну-у… не такая уж и поганая планета, – прогундосил Локк. – Лучше, чем Закир или даже Вассерс.
   – Так может, мы с тобой поменяемся? – пьяно предложил Эрик. – Ты на Нах… на Охрен… то есть на Орхан, а я на Земле останусь, а?
   Повисла неловкая пауза.
   – Ладно, проехали, – махнул рукой Махов, почувствовав, что ляпнул не то, и тут же предложил тост: – За Орхан, мать его!
   Все дружно опрокинули свои стопки с водкой и даже не поморщились.
   Попойка начинала подходить к своему пику, когда не далеко было и до драки, но в этот момент подошел посланный барменом вышибала.
   – Господа…
   – Чего тебе, горилла? – спросил Махов.
   Казалось, охранник ничуть не обиделся, он даже улыбнулся, глядя на то, как корчатся от смеха приятели, тыкая пальцами в сторону охранника.
   – Господа, – повторил охранник более настойчиво. – Вам лучше покинуть заведение во избежание эксцессов.
   – А если мы не хотим?!
   – Я сделаю это силой. Но есть и более простой способ.
   – Какой же?
   – Это за счет заведения…
   Вышибала подозвал стоявшего неподалеку официанта и взял с его подноса бутылку «Коркшрева».
   – Ну так как? Будем по-хорошему или по-плохому? – спросил он.
   – По-хорошему, – кивнул Эрик. – Тем более что нам все равно закругляться пора…
   – Приятно иметь дело с разумными людьми.
   – Ну и ты типа извини за «гориллу»…
   Новый взрыв хохота повалил всех обратно в кресла. Не обращая внимания на подобное поведение, охранник подозвал своих коллег и все вместе они вытолкали веселящуюся компанию наружу.
   – Надо же, а бутылку он нам все-таки отдал… – удивился Самсон, поражаясь щедрости заведения и выдержке вышибалы.
   Мутное просветление на востоке говорило о том, что приближался рассвет.
   – Давайте прогуляемся по городу, по славному Крайсману в последний раз, вот так, все вместе.
   Друзья, которым всем, кроме одного, уже сегодня надо на работу, согласились. Ведь последнее желание смертника – закон. А потом можно подлечиться таблеточками – и будешь как огурчик.
   Они шатались по улицам, распугивая немногочисленных прохожих, отхлебывая водку прямо из горлышка из ходившей-переходившей по рукам бутылки халявного «Коркшрева», горланя какие-то песни, да в такой разнобой, что ничего нельзя было разобрать. Эрик вообще сомневался, что они пели одну и ту же песню, но ему было на это абсолютно наплевать.

9

   Махов остановился так резко, словно со всей дури налетел на стену. Глаза остекленели, а из головы в один миг вылетел весь пьяный туман.
   – Ты чего? – непонимающе спросил его Локк, пытаясь утянуть за собой, чтобы продолжить бесцельное брожение по улицам.
   – Ты чего? – повторил вопрос Самсон, пытаясь проследить за взглядом Эрика. Но так ничего необычного, на свой взгляд, не увидел.
   Махова еще раз попытались утянуть за собой, но он стоял не шелохнувшись, словно столб, вкопанный в землю. Прямо перед ним находился семейный ресторан мистера Геваро, где он когда-то работал. Но не эти не совсем приятные воспоминания заставили его остановиться, а та наглая рожа, которую он видел по терминалу в квартире Катрин. Эта поганая улыбка всплыла в его памяти сразу, как только он увидел знакомое лицо.
   Сейчас эта рожа не улыбалась противной ухмылкой. Тот человек, казалось, вообще не замечал компанию в целом и Эрика Махова в частности.
   – Убью с-суку!
   – Какую? – непонимающе спросил Бубба, поддерживаемый Ричардом, пьяно оглядываясь по сторонам в поиске означенной «суки».
   – Вон ту.
   Теперь Эрик понял, почему он никак не мог вспомнить лицо нового любовника Катрин, потому что он его просто не видел, это просто семейное сходство. Работник, который расстилал скатерти, приходился племянником мистеру Геваро, и с ним же спуталась Катрин. Получается, Эрик вместе с работой уступил племяннику Геваро и свою девушку. Этакая эстафетная палочка…
   – Сука… с-суки…
   Махов, как автомат, отнял у кого-то из своих друзей бутылку со все еще недопитой водкой и засунул в горлышко свой носовой платок, предварительно обильно его смочив.
   – А че это ты делаешь, а? – поинтересовался Локк. – Что за извращение?..
   – Увидишь. Дай лучше закурить?
   – Ты же не куришь…
   – А вот сейчас прикурю… то есть дам кое-кому прикурить… – с демонической улыбкой поправился Эрик.
   – Дер-ржи…
   Локк, ничего не понимая, с готовностью протянул свою зажигалку.
   – Спасибо, Локк, ты настоящий друг.
   Наконец странная компания, которая все никак не двигалась с места, привлекла внимание работника кафе. Племянник Геваро пригляделся повнимательнее, и глаза его полезли на лоб. Впрочем, он быстро взял себя в руки и скрылся за стойкой, через секунду появившись из-за нее с бейсбольной битой в руках.
   – Пошли прочь отсюда, а то я полицию вызову! – прокричал он, выскочив наружу.
   – Незачем, – четко произнес Эрик.
   – Почему?
   – Она сейчас сама приедет.
   С этими словами Махов поджег смоченный крепкой водкой носовой платок и, замахнувшись, бросил бутылку «Коркшрева» в витрину.
   Большое стекло лопнуло, пропуская внутрь горящий презент.
   – А-а-а!!! – дико заверещал племянник мистера Геваро, наблюдая за тем, как наполовину полная бутылка разбивается о ближайший столик и практически все пространство занимается огнем. Вспыхнули скатерти…
   Вот только полыхало все не так долго, как хотелось бы Махову. Всего каких-то десять секунд – и в ресторанчике, едва начавшем заполняться дымом, хлынул самый настоящий тропический ливень из форсунок автоматической системы пожаротушения, а из открытых дверей на тротуар полился целый поток воды.
   – Жаль…
   – Что же ты наделал, гад!
   – Аккуратнее с девчонками будешь…
   – Да она тупая стерва!
   – Ну тем более… стоило ли мараться?
   – А чего произошло-то? – спросил Бубба.
   – И что теперь делать будешь? – спросил Ричард, самый трезвый из всех, едва удерживая Буббу от падения. – Ведь теперь в полицию загремишь…
   И действительно, Эрик уже услышал звук сирен приближавшейся полиции и пожарных.
   Из-за этой глупой выходки он попал в полицейскую картотеку, ведь висевшее над входом устройство «срисовало» его по всем параметрам. Не отмажешься.
   – И правда, Эрик, как теперь быть-то? – спросил трезвеющий Локк, обеспокоенно оглянувшись.
   Сирены слышались уже отчетливо и даже виднелись отражения в окнах от полицейских маячков.
   «А хрен его знает!» – со злостью подумал Махов, наблюдая за тем, как причитает над испорченным имуществом племянник мистера Геваро – Игнасис (Махов прочитал его имя на бейджике), то хватаясь за голову, то приседая на корточки.
   По мере выветривания остатков алкоголя приходило понимание того, что ему светит отправиться уже не на далекий симпатичный Орхан, а в гораздо более близкий мир. На в крайней степени неприветливую Зону, населенную уродами внешними и моральными, с ее дикими нравами и первобытными законами – законами Силы. А он не ахти как силен, если не сказать больше…
   «А вот хрен вам!» – со злостью подумал Эрик.
   – А вот хрен вам! – вслух повторил Махов, показав в видеокамеру неприличный жест. – Возьмите и выкусите, сволочи!
   Полицейские машины уже показались из-за поворота. За ними выскочила пожарная карета.
   – Догоните, сволочи!
   Эрик подскочил к проезжей части, заставив опасно вильнуть машину, водитель которой не знал, как реагировать на подобные действия ненормального пешехода. Вдруг самоубийца с помощью него решил свести счеты с жизнью, а ему отдуваться.
   Махов видел, как в прошлый раз «крысы» ловко орудовали с люками коллекторов. Он отжал ручку на себя и выдернул тяжелую крышку.
   Машины находились уже в каких-то ста метрах, и Эрик полез в дышавший холодом, сыростью и вонью не пойми чего проем.
   – Одумайся! – наконец сказал Самсон, до которого все наконец дошло. – Одумайся! Этот инцидент тебе простят, я в этом более чем уверен! Не делай еще больших глупостей, Эрик!
   – Эрик! – заверещали остальные наперебой, поддерживая слова друга. – Не надо!
   – Может, и не надо… – сказал Махов, действительно сомневаясь в том, стоит ли бежать, скрываться от полиции, ведь в этом случае ему действительно грозит самое худшее, что только можно придумать.
   Но страх того, что ему не простят этого инцидента, ведь закон суров и редко когда позволяет себе поблажки, а также страх перед колониями, нежелание вообще куда бы то ни было лететь, ни на Орхан, ни тем более на Зону, сделало свое дело. Эрик с решимостью одержимого окончательно скрылся в коллекторе. Только слышалось эхо шлепков ног по лужам, когда он спустился на дно и побежал прочь.
   Полицейские машины с визгом покрышек остановились вокруг открытого люка.
   – Что тут случилось? – спросил выскочивший из машины сержант.
   Его вопрос более истерично повторил только что появившийся хозяин заведения.
   – Они, эти сволочи, подожгли ресторан! – ответил сразу полицейскому и своему дяде Игнасис, возмущенно махая руками.
   – Брехня это! – завопил в ответ Бубба, угрожающе надвигаясь на Игнасиса, сжав в пудовые кулаки лопатообразные ладони.
   – Спокойно… Вы утверждаете, что это сделали именно они? – переспросил полисмен, предостерегая Буббу от необдуманных поступков. – Хочу предупредить, что заведомо ложное обвинение карается по закону. Ну так как?
   – Ну не они конкретно… – смутился племенник Геваро. – А их дружок, тот гад, который только что скрылся под землей! Поймайте его! Поймайте!
   – Сделаем все, что от нас зависит, – заверил его полицейский сержант и, чуть отойдя в сторонку, что-то забубнил в рацию. – А пока нужно составить протокол.
   – Но он же уйдет!
   – Слушай, я только сегодня новую форму надел, ты предлагаешь мне гоняться за ним по грязным трубам? – с угрозой спросил сержант, заглядывая в открытый люк, из которого несло холодной сыростью и неприятным запахом.
   – Ну-у…
   – Вот и я о том же. Для этого у нас есть специальные команды, вот пускай они и ловят его, это их работа. Кстати, они уже приступили. Никуда ему не деться…

10

   Махов бежал, не разбирая дороги, распугивая единственных еще оставшихся на воле животных, при этом не являющихся вымирающим видом – крыс. Признаться, он уже жалел, что пустился в бега. Может, и вправду его бы простили? Ущерб он бы возместил, тем более что не такой уж он и большой, в крайнем случае, родители помогут, а так попытка к бегству является отягощающим поступком. Но даже и с таким криминальным багажом не все потеряно, если вернуться самостоятельно, а не пойманным и в наручниках.
   «А вот хрен вам! – с неожиданной злостью подумал Эрик. – Я останусь на Земле, пусть в качестве „крысы“, но на Земле! А не сгнию в этой долбаной колонии от очередной лихорадки, что на Орхане, что на Зоне!»
   Эрик остановился. Сначала он подумал, что ему показалось, но теперь он отчетливо расслышал размеренный топот ног, эхом доносившийся откуда-то сзади.
   «Полиция!» – обожгла мозг правильная догадка, заставившая Эрика броситься вперед со всех ног.
   Он бежал, спотыкался, падал, вставал, снова спотыкался и падал, но снова вставал и бежал. Страх попасться придавал ему скорости и выносливости.
   Эрик уже и сам не знал, на что надеялся, пытаясь убежать от полицейских команд, натренированных специально на такие непривычные для простых людей условия, а он вообще впервые в жизни спустился в подземные коммуникации.
   Но какое-то смешанное чувство страха, инстинкта самосохранения, жажды свободы и даже безысходности продолжало гнать его вперед, придавая сил. Наверное, так чувствовала себя сотни лет назад в естественных природных условиях жертва хищника. Она понимала, что уже не убежит, что спасения нет, но продолжала убегать, подгоняемая инстинктами и мощными выбросами адреналина.
   Очередной раз обернувшись, Махов заметил за развилкой пляшущие лучики света от фонариков, висевших под стволами полицейских автоматов и на касках – погоня близка. Звук тяжелых полицейских ботинок говорил, что преследователи в ста, самое большее в ста пятидесяти метрах от него. Это конец.
   Но Эрик продолжал бежать. Впрочем, это было бессмысленно – впереди также заплясали лучики света, а вскоре показались и сами спецназовцы, получившие неформальное название «крысоловы».
   Эрик стоял на крестообразной развилке коллектора. Есть еще два пути отхода, но стоило только о них подумать, как и там появились все те же признаки полицейского присутствия.
   – Обложили скоты… – задыхаясь, прошептал Махов, опершись на стенку.
   От остановившейся группы «крысоловов» отошел, по всей видимости, командир. Он поднял руку и сказал:
   – Все кончено, парень. Лучше не дергайся, если не хочешь схлопотать пулю. Она хоть и резиновая, но если попадет по яйцам… сам понимаешь, один омлет получится.
   Эрик после такого предупреждения невольно прикрыл причинное место руками.
   «Вот и все, – безразлично подумал он. – Допрыгался…»
   Вдруг наверху что-то громыхнуло, да так сильно, что все невольно пригнулись, не только Эрик, но и полицейские.
   «Это не авария и не взрыв, – невольно стал анализировать звук Махов. Наконец мозг выдал верную информацию: – Это гром».
   Эрик снова посмотрел вверх. Прямо над ним шахта, уходящая на поверхность. Звук в трубе исказился, и именно поэтому он его так долго не мог опознать.
   «Гром!» – с новыми радостными интонациями снова подумал Махов.
   Гром мог означать только одно – сейчас пойдет сильный дождь. Ливень. Он, как правило, начинался сразу, без перехода, будто тучи терпели до самого последнего момента и, не сдержавшись, низвергали все до последней капли в короткий промежуток времени.
   Так случилось и сейчас. Первые капли стали падать в дырочки люка и попадали на лицо Эрика, покатившись по щекам, точно слезы.
   Эрик Махов снова посмотрел то на полицейского, то снова вверх, на люк над головой.
   – Взять его… – приказал командир, которому надоело ждать реакции беглеца.
   От отряда отделилась пара полицейских, один из них стал вытаскивать наручники.
   Махов, не теряя ни секунды, рванул вверх по скользкой лестнице с проворством обезьяны.
   – Стоять!
   Стрелять не стали. Полицейские так плотно его окружили, что могли запросто попасть в друг друга, а это считалось последним делом, отбить боевому товарищу незащищенное бронежилетом мужское достоинство.
   Эрик за какие-то три-четыре секунды достиг потолка и стал лихорадочно дергать и поворачивать ручки люка, не обращая внимания на угрожающие крики внизу.
   – Спускайся, придурок! Немедленно!
   Кто-то вздернул автомат кверху, и люк осветился тем же фонариком.
   «Спасибо тебе», – мысленно поблагодарил Эрик полицейского, так как благодаря освещению он увидел и понял, почему люк не открывается.
   Наконец люк щелкнул. Эрик поднатужился и, прокричав что-то нечленораздельное, выдавил его наружу спиной, а потом быстро выскочил на пешеходную дорожку, распугав вжавшихся в стены, прячущихся от дождя под короткими козырьками пешеходов, и помчался прочь.
   Снизу прозвучали выстрелы, и в небо улетели шарики пластиковых пуль.
   Впервые Махов радовался дождю. Плотный дождь закрывал его от объективов следящих камер, коими напичканы улицы на каждом шагу. Стоило им засечь внесенного в общую систему базы данных под обозначением «подозреваемый», они практически мгновенно передавали нужную информацию запрашивающим, в данном случае «крысоловам», а если это необходимо, то и ближайшему полицейскому патрулю.
   Но не теперь, когда шел такой ливень, а значит, есть время скрыться. Главное не попасться на поверхности, да и задерживаться надолго не стоит, сейчас поток воды пойдет на спад.
   Спецназовцы выскочили вслед за беглецом, но того уже и след простыл. Никакие оптические прицелы и электронные системы не могли пробиться сквозь такую водяную завесу. Видимость едва ли превышала три-четыре метра. Даже помощь прохожих, указавших направление бегства, ничем не могла помочь.
   Наконец плотность дождя стала ослабевать, но и теперь система поиска не могла работать в полную силу, разве что подставиться непосредственно под объектив. Но Махов старался не допустить фатальной ошибки.
   Командир «крысоловов» злобно сплюнул. Беглец исчез. Его обвел вокруг пальца настоящий лох – «хомяк», решивший податься в «крысы». То, что тот под землей впервые, он определил сразу – и такой прокол. Обидно. Найти его теперь большая проблема, если он не проколется по глупости.
   Можно, конечно, организовать полномасштабную облаву. Но кто на это пойдет – тратить столько усилий ради одного-единственного, теперь уже «крысеныша»? Смех один, да и только.
   – Ладно, не переживай, – махнул рукой сержант.
   – Да я и не переживаю, – снова сплюнул лейтенант. – Все равно потом отловим. Никуда он не денется. Не сегодня, так завтра.
   – Вот именно…
   Махов действительно, после спринтерской пробежки со сменой улиц, как только заметил, что дождь стал менее плотным, подскочил к ближайшему люку и снова скрылся в подземелье.
   Здесь следящих камер, как он знал, не имелось, хотя ими долго и упорно пытались оснастить коллектор городские власти, но безуспешно. Их своими острыми зубами портили любопытные крысы, готовые жрать все что угодно.
   Камеры ломали и «крысы» – те, что люди, – не желая, чтобы с помощью техники их отыскали под землей так же быстро, как и на поверхности, и отправили на Зону.
   В общем, камерам и прочим системам слежения под землей не место, там хозяйничали все виды крыс: и животные и люди, и повадки у них были схожи из-за одной и той же среды обитания.

11

   Эрик находился в коллекторе уже довольно долго, он шатался по нему без всякой цели и вскоре, во время одной из остановок, чтобы передохнуть, почувствовал, что хочет есть. Стоило только подумать о еде, как живот начал громко урчать, требуя заправки.
   А что тут под землей можно съесть? Вот именно – ничего. По крайней мере ничего не знающему новичку.
   Плохо то, что побег получился спонтанным. Обычно под землю спускались хоть как-то подготовившись, брали какие-то запасы провизии, одежду и инструменты. А он…
   Эрик вздохнул. Голод начал его реально терзать. Ведь он даже почти не закусывал, так что в животе было пусто.
   Его уже несколько раз так и подмывало выбраться наружу и банально сдаться в руки правосудия, надеясь, что к нему проявят снисхождение и не отправят гнить на Зону. Шансы такого исхода все еще оставались, все-таки сдался сам – не поймали. Но страх, усиливавший упрямство, останавливал его, и Эрик, посмотрев вверх на круглый люк и сглотнув голодную слюну, продолжал идти дальше.
   Вонь через шесть часов брожения стала гораздо сильнее той, где он начинал свой путь. Да и мутная жидкость после дождя здесь иногда доходила практически до колен. Всю грязь водные потоки снесли сюда.
   «Вот только где я? – подумал Махов, осматриваясь. – Но впрочем, какая разница?»
   Мысли о жратве становились все настойчивей. Голод начал усиливать усталость, тем более что он так много энергии потратил, убегая от полицейских. Ноги гудели. Хотелось сесть и отдохнуть. Только где тут присядешь? Грязь неимоверная.
   «Ну что мне, крыс, что ли, жрать?!» – с каким-то отчаянием подумал Эрик. Хотелось уже плакать от жалости к себе, своей жестокой судьбе.
   Вид неподалеку сидевшей и смотревшей на него желтыми бусинками глаз мокрой крысы был очень непрезентабельным.
   «Может, прохожего ограбить насчет хавчика, банально отобрав бутерброд?» – подумал Махов, вспоминая, как на его глазах действовал подобный отряд «крыс», и взгляд его плавно перешел на обрезок какой-то арматуры, чего здесь валялось в избытке.
   Но знакомый звук шагов заставил Эрика вжаться в грязную стену.
   «Опять бежать…» – обреченно подумал он.
   Эрик понимал, что второй раз от полиции ему, скорее всего, не уйти, второй раз они его не упустят, тем более что сил бегать у него просто нет. Свалится от усталости. Правда, можно сдаться, но он в который раз непонятно почему отбросил эту идею.
   «Инстинкт свободы», – определил непонятную ситуацию Эрик.
   Шаги становились все ближе, снова знакомые, пляшущие по стенкам лучи фонариков, эхо голосов. Махов подхватил обрезок и из последних сил с шумом рванул прочь.
   «Врешь, не возьмешь!» – с яростью, удивившей даже его самого, подумал Эрик.
   Он едва не расшиб голову, но инстинкты оказались быстрее разума, и Махов пригнулся, спасая жизненно необходимую часть тела от встречи с обломанным бетонным блоком с опасно выглядывающей из него стальной арматурой.
   На одном из ровных участков трубы он обернулся и понял, что его нагоняют. Стали даже слышны быстрые переговоры между загонщиками. Эрик снова почувствовал себя затравленным зверем, уходящим от стаи хищников.
   – Стой, сволочь, а то хуже будет! – услышал Махов чей-то писклявый голос. Он еще подумал, что какой-то это странный полицейский, да и полицейский ли это?
   Но додумать ему не дали. Чей-то сильный удар в живот остановил его. Эрик рухнул в вонючую жижу как подкошенный.
   – Добегался, тварь!
   Чьи-то руки приподняли его и с силой встряхнули за шкирку.
   – Чей ты?!
   «Странно, вообще-то обычно спрашивают „кто ты“», – вяло подумал Эрик.
   – Чей ты?! – снова спросили его, но теперь не встряхнув, а больно ударив ногой в живот.
   – Вообще-то я думал, что незнакомого человека спрашивают: кто ты, а не чей ты, – все же высказал свое мнение Махов.
   По всей видимости, такой ответ несколько ошарашил преследователей, и пленника грубо перевернули на спину. Эрик увидел хмурое лицо парня примерно того же возраста, как и он сам, может, года на три-четыре старше. Столь же хмурые глаза внимательно его разглядывали.
   «Главарь», – сразу определил Эрик.
   – Кажись, «хомяк», решивший отрастить хвост и стать «крысой», – наконец выдал обладатель писклявого голоса, стоявший за спиной остальных шести человек.
   – Точно… – согласился главарь и спросил пленника: – Выиграл в «Лотерею»?
   – Да… – ответил Эрик.
   – Что ж, парень, это нам всем хорошо знакомо. Все через это прошли… Снимай одежду.
   – З-зачем?
   – Извращенцы мы! – засмеялся один из группы. – Любим мужской стриптиз смотреть за неимением женского!
   «Крысы» дружно заржали, но потом главный оборвал смех, снова потребовав:
   – Снимай и не дергайся.
   Пришлось подчиниться.
   Впрочем, он сразу догадался, что раздеться его попросили не из извращенческих помыслов. Одежду тщательно прощупали, сбили каблуки с ботинок. Осмотрели все тело, прощупывая подозрительные места.
   – Рот открой…
   В рот посветили фонариком, разве что пальцем не залезли.
   – Вроде чист. Разве что в совсем уж интересных местах смотреть…
   Главарь, повертев в руках часы, бросил их под ноги и раздавил ударом ноги.
   – Одевайся и пошли с нами. Позже мы решим, что с тобой делать.
   – Или предпочтешь остаться?
   – Н-нет… я с вами.
   Махов оделся и, чувствуя себя не в своей тарелке, зашагал посреди группы, три человека спереди и трое сзади. Его это несколько удивило, но потом он подумал, что у «крыс» свои причуды. «Крысы» несли с собой небольшие мешки, в которых явно что-то болталось.
   «Может, еда?» – подумал Эрик, и живот снова сдавило от острой боли.
   Но просить он не стал, чувствуя, что это будет не слишком правильно.
   Вскоре группа с пленником пришла в какой-то особо сухой участок и еще через минуту все оказались в натуральном убежище – комнату четыре на четыре метра. Здесь сидело еще пять человек.
   – Ну наконец-то, а то мы думали, что вас уже повязали. Что так долго? – встретил их недовольным голосом парень под два метра ростом, с короткой стрижкой и со шрамом на левой щеке. – А кого это вы привели, а? – спросил он, увидев незнакомца.
   – Из-за него и задержались. Пришлось погоняться… Прыткий очень.
   – Чей он? Шульц, зачем вы его сюда привели?!
   – Успокойся, Григ, он пока ничей – новичок. Потому и привели. Но это нужно проверить…
   Шульц – так звали главаря – дернул Эрика к себе и выставил перед остальными членами банды.
   – Кто-нибудь его знает или видел?
   Пять человек подозрительно, со всем вниманием осмотрели Махова. Каждый из них дал отрицательный ответ.
   – Значит, действительно новичок.
   – А вдруг он «крот»? – не унимался Григ.
   – Все может быть…
   То, как на него посмотрел Шульц, Эрику очень не понравилось.
   «Будут бить», – отстраненно подумал он и оказался прав.
   Махова повалили на бетон и принялись пинать ногами. Били больно, что-то кричали, но иногда все прекращалось, и Шульц спрашивал: