Кумин Вячеслав. Реванш

   Проглотив пару таблеток для повышения потенции, он принялся за дело. Во второй раз все происходило несколько спокойнее. Видимо, Лидия, насытившись вчера любовными утехами, хотела более вдумчивого действа. Алламан старался, как мог, двигаясь, словно бездумный механизм. Он шептал ей какие-то нежные слова, что-то там плел про любовь. Она ему отвечала тем же.
   – А чем ты, собственно, занимаешься? – спросила она, прикрывшись покрывалом и лаская его онемевший орган рукой.
   «Ну наконец-то! – воскликнул про себя Райс. – Задала нужный вопрос… Вот еще бы его в покое оставила, было бы совсем хорошо».
   Целый день он старательно избегал рассказывать ей о своей деятельности, желая, чтобы она сама спросила его, и вот оно случилось.
   Не выдержав, он легонько отклонил ее руку от своего паха, принявшись сам ласкать ее грудь.
   – Да так, сейчас ничем. Я вроде как в отпуске.
   – А вообще?
   – Работаю помощником у дяди. У него небольшой сталелитейный завод. Выпускаем разную монтажную продукцию.
   – И как бизнес, процветает?
   – Да не очень. Думаем как-нибудь сменить деятельность.
   – В смысле?
   – Ну… вообще-то это тайна… но я тебе скажу… – сказал он, поцеловав Лидию в губы, а потом в грудь, от чего у нее чуть не сбилось дыхание. – Думаем как-нибудь заняться тяжелыми металлами.
   Райс почувствовал, как она напряглась. Но он знал, как отвести подозрения, и продолжил:
   – Еще отдохну с месяц и отправлюсь на Гилью.
   – Зачем?
   – Мимо Гильи проходят караваны с рудой. У дяди есть знакомый, который вроде бы знает подходы к обслуживающему персоналу…
   – А зачем вам это? Вы что, хотите воровать сырье?
   – Нет… У этих людей мы узнаем маршруты караванов, которые, как известно, секретны. А уже там, где-нибудь в открытом космосе, где никто и ничего не увидит, мы попробуем сговориться с конвоирами и прикупить то тут, то там пару килограммов сырья. Если исчезнет килограмм с тонны, то этого никто не заметит… Очистим его на своем заводе и продадим. Самое сложное – установка связей, вот для этого я и полечу туда. Но… – таинственно произнес Райс.
   – Но?.. – с придыханием переспросила Лидия Уорвик.
   – Не верю я этому дядиному знакомому. Ни на грош не верю.
   – Почему?
   – Чутье. Чувствую, что при первой же опасной ситуации он нас сдаст с потрохами… Ну да ладно, все равно других путей у нас нет, так что придется рискнуть. Ну да хватит о делах, – беззаботно сказал Райс, привлекая к себе Уорвик, чувствуя, что таблетки снова начали действовать, и внизу все крепнет. А как известно, нужно ковать, пока горячо.
   «Что ж, удочка заброшена, червяк насажен, осталось узнать, что за рыбка клюнет, и клюнет ли вообще», – подумал Алламан и начал ковать со всем возможным старанием. И отчего-то подумал, что ковать ему придется довольно часто.
   «Ну что ж ты страшная такая?..»

45

   Бубба очень ругался, когда Крис вернулся с многочисленными повреждениями и совершенно пустыми коробами.
   – Как же ты умудрился угробить так машину, а?! – спросил он, немного остыв.
   – Так уж получилось, – пожал плечами Форкс, не обращая на ругань главного механика совершенно никакого внимания. – Подлатай ее…
   – А что мне еще остается делать?.. Давай, ребята, за работу.
   Впрочем, Бубба ругался каждый раз после его возвращения. Повреждения появлялись после каждого боевого вылета, и на его ругань Крис уже никак не реагировал, потому как мат в устах Буббы был столь же неизменным, как и сигара.
   Боевые выходы следовали один за другим. О том, чтобы поспать не могло быть и речи. Пилоты принимали новейшие препараты, которые снимали сонливость как рукой, и летчик был свеж, как огурец, круглые сутки, неделями. Правда, стоило только недобрать дозу, как человек мог вырубиться в один момент, прямо на боевом вылете уткнувшись в штурвал, но медики следили за этим тщательно, отмеривая нужное количество пилюль.
   За все три недели, что он провел в сплошном бодрствовании, Крис Форкс так больше ни разу и не встретился со своим личным врагом Дастином Хоффманом. Каждый раз, как только на радаре появлялись вражеские метки, Форкс просил бортовой компьютер найти нужный ему борт, чтобы определить его как первоочередную цель, но каждый раз получал один и тот же ответ: «Запрашиваемого борта в пределах видимости нет». Появлялась даже мысль, что «Дракон» сменил машину или его сбили; впрочем, эту мысль Крис отбрасывал. Сбить Хоффмана он хотел лично.
   Только однажды Форкс заметил одну из его «шестерок», но Крису нужен был сам Хоффман. Увы, расписание их вылетов десинхронизировалось, и теперь нужен был какой-то сбой в программе вылетов, чтобы встретиться с ним снова в бою. Но этого не происходило.
   Форкс даже как-то попросил майора Гастона выпустить его вне очереди, но командир в резких выражениях ему отказал, да так грубо, что у Криса покраснели даже уши. И вылеты продолжились своим чередом. Небольшой отдых и вылет, отдых – вылет.
   Не каждый боевой выход был удачным. Довольно часто эскадрильи несли потери, случалось, что пилот не успевал катапультироваться и сгорал вместе со своей машиной, и даже останков потом не находили. Да их и не искали, если происходил взрыв.
   К потерям Крис довольно быстро привык, лишь когда объявляли «минуту молчания» он вставал со своего стула и где-то в глубине души что-то кололо, если он знал пилота или хотя бы видел пару раз.
   Но были и более радостные моменты, в том числе и у Криса.
   – Поздравляю! – искренне хлопал Криса по спине Лагранж, когда Форкс возвращался с победой. На его борту уже красовалось два белых самолетика.
   У самого Руссо был только один самолетик и коробочка – сбитый им в самом начале шаттл «сеспэн». Крису же его первый шаттл не засчитали, хотя он и вывел его из строя и по всем правилам должен был получить бонус. Но не судьба.
   – Спасибо, «Косой».
   Крис старательно, через трафарет, протянутый ему Буббой, кисточкой, обмакнутой в белую краску, на фюзеляже своего самолета, под колпаком кабины выводил третий самолетик, жалея, что это не машина Дастина.
   Хотя, когда он выводил свою первую метку, был счастлив безмерно, пусть с момента его победы прошла целая неделя. Потому как только через неделю после начала боев выдалась пара свободных дней, за которые сумели просмотреть все записи и подвести итоги, равно как и начислить премиальные на личные счета.
   Правда, впечатление портил один красный самолетик под самолетиками белыми. Красный значок оповещал о том, что его однажды все-таки сбили. Крис тогда едва довел машину до авианосца и уже думал, что все обойдется, как «циклон» вдруг взорвался, и бортовой компьютер спас его, катапультировав в автоматическом режиме.
   Поисковое судно, всегда стоящее на дежурстве, поймало его довольно быстро, хотя нервы Крису все же потрепал вид быстро приближающейся планеты, в сторону которой его отбросило взрывом.
   А потом, когда Форкс уже потерял счет времени, все закончилось. Прекратились боевые вылеты, перестала искрить проводка корабля, когда в его борт нет-нет да врезались болванки электромагнитных орудий или били лазерные лучи главных орудий, находя лазейки в газовой защите и защите стоящего перед авианосцем крейсера.
   – Что случилось? – спросил Крис у Буббы, когда палуба под ногами стала вибрировать сильнее обычного. – Меняем дислокацию?
   – Нет. Уже все закончилось…
   – То есть?
   – На данном участке, парень, война закончилась. Так что можешь идти отдыхать. Вылетов сегодня, да и в ближайший месяц, точно больше не будет, пока нас не отправят на новую войну за обладание рудниками. Вот так-то… Вон, видишь, караван? – Бубба показал в иллюминатор. Приглядевшись, Крис заметил с десяток крупных и мелких блестящих точек кораблей различного класса.
   – Да…
   – Сухогрузы. Увозят добытую руду на обогатительные заводы.
   – А их не отобьют? Я слышал, такое иногда случается…
   – Могут. Да и случалось такое не раз и не два, это правда. То конкуренты все никак не уймутся, то пираты свои клыки покажут… Но сухогрузов там всего три штуки. Остальные – корабли охранения.
   – Ясно.
   – О! Иди, вас, кажется, командир собирает…
   – Зачем?
   – У него и узнаешь.
   – Понял.
   Майор Гастон действительно собирал своих пилотов в столовой. Раз бои закончились, то можно и повеселиться. Крис там узнал о некоторых традициях пилотов-наемников торговых войн. Оказывается, каждый раз после такой вот маленькой войны, не важно, в чью пользу она закончилась, какая корпорация в итоге победила, – наемникам на это было наплевать, – устраивался праздник.
   Основными героями были те, кто имел новые трофеи – сбитые цели. Пилоты, имевшие в активе белые самолетики на бортах, вставали поочередно из-за стола, и, принимая из рук своего командира огромный фужер, до краев наполненный самодельной водкой (спиртом слитым из систем охлаждения, пополам с антифризом), выпивал его до дна. Особенно плохо становилось тем, у кого новых белых меток было больше трех. Но и они стоически выпивали все предназначенные им фужеры.
   Дошла очередь и до Криса. Он был первым новичком, кому предстояло проникнуть в традиции летного отряда. Отпираться было не принято, и Форкс взял в руки стакан сивухи.
   – Давай, – кивнул майор Гастон. – Ни пуха…
   – К черту, – выдохнул Крис, почувствовав ядреный запах спиртного. И, как делали это старички, попробовал залпом выпить содержимое. С непривычки этого у него не получилось и, закашлявшись, он пролил половину.
   – До дна!!! – заорали пилоты, следившие за действом, и стали синхронно бить кружками по столикам, как совсем недавно бил Крис, поддавшись общему веселью.
   Делать было нечего, и Крис выпил остальное, как и последующие два фужера – по числу сбитых целей.
   – А это штрафная… – сказал майор, хитро прищурившись, протягивая стакан с какой-то бурой жидкостью.
   Крис, уже плохо соображая, кивнул, принимая стакан. Он, будучи уже под мухой, не заметил, что старички, хихикая, расползлись в стороны.
   Форкс, привычно выдохнув, принялся, не чувствуя вкуса, глотать содержимое. «Твою мать…» – вяло подумал он, когда вкусовые рецепторы наконец опознали в выпитом СВК-12.
   Как Крис ни крепился, он все же под дружный хохот пилотов изверг все содержимое желудка на стол и на пол перед собой, согнувшись в три погибели.
   – Молодец… долго держался, – похлопав его по спине, сказал майор и пошел к следующему счастливчику. Крис с усмешкой отметил, что у этого два белых и столько же красных самолетиков.
   Веселье продолжилось. Остальные пилоты, даже зная, что это за «штрафная», все равно не сдерживались и блевали на пол под дружный хохот собравшихся и коллег по несчастью. Амбре стояло жуткое, вентиляционная система не справлялась, но это никому не мешало веселиться, в том числе и Крису.

46

   Голова на утро болела жутко. Она прямо-таки раскалывалась и Крис сжал ее руками.
   – Что, погано?
   «Оп-ля! Да я еще и не в своей каюте, – подумал Крис, глядя на женскую спину. – Или она в моей… И кто „она", конкретно?»
   Оглядевшись, он понял, что находится в гнездышке капитана Генриетты. Тем более что, сфокусировав взгляд, он обнаружил на спине женщины шрам. Значит, действительно это капитанская каюта.
   «А что, мать твою, я здесь делаю? Ну понятно… Ничего не помню… – с грустью подумал Крис. – Провести ночь с такой женщиной и ничего не помнить – это подло со стороны моего мозга… Такую подлянку мне устроил. Хотя, может быть, ничего и не было». Он было ухватился за эту в некотором роде спасительную соломинку, но, откинув одеяло, понял, что гол как младенец, а значит, «соломинка» оказалась призрачной.
   – Язык проглотил?
   – А?.. Нет, то есть да, мне жутко плохо. В башке звенит, будто битой по черепку двинули…
   – А что, получал битой?
   – Приходилось…
   – Хм… Вот выпей, полегчает.
   Форкс принял стакан с какой-то прозрачной жидкостью.
   – Что это?
   – Стабилизатор вроде закрепителя.
   – А подробнее?.. – хмуро поинтересовался Крис.
   – Две части воды, одна часть водки… молчи, – сказала капитан на попытку Форкса возмутиться и с усмешкой продолжила: – И одна часть СВК-12.
   – Издеваешься?!
   – Пей! – хохотнула она. – Помогает, честное слово. Опробовано не одним поколением пилотов.
   – Ну если так…
   Крис, еще раз с сомнением посмотрев на стакан, опрокинул его в себя. В утробе заурчало, выпитое попросилось наружу, но потом стихло.
   – Ну как?
   – Вроде бы легче…
   Спрашивать о том, получилось ли у него вчера и не облажался ли он, как последний импотент, не хотелось, и Крис разрядил повисшую паузу отвлеченным вопросом, который ему только что пришел в голову:
   – А как назывался тот летный отряд, против которого мы бились?
   – А ты что, не знаешь? – удивилась Сабрина.
   – Представь себе. Только сейчас появилась возможность задать этот вопрос. Раньше как-то времени не было… постоянные вылеты. А когда отдыхаешь, башка абсолютно пустая, обо всем забываешь и никакие вопросы уже задавать не хочется.
   – Понимаю. А отряд этот называется «Неукротимые тигры». По-моему, слишком патетично…
   «Что ж, буду знать, где этот поганец служит, – мстительно подумал Форкс о своем личном враге. – Убью гада!»
   – Ну что…
   – Что «что»? – не понял Крис.
   – Ты себя уже хорошо чувствуешь?
   – Вполне… – ответил Форкс, все еще не понимая, куда клонит капитан Генриетта.
   «Прогоняет», – запоздало решил он.
   А уходить ему, по правде говоря, не хотелось.
   – Силы есть?
   – Ключом бьют…
   Сабрина подошла вплотную, медленно расстегивая только что надетый и застегнутый халат, так что Крис почувствовал запах ее тела. И силы, которых не было и в помине, появились ниоткуда.
   – Тогда продолжим, точнее, начнем. А то вчера ты заснул прямо на мне…

47

   Шло время, и Крис Форкс в бесконечных стычках получал реальный боевой опыт. Росло количество белых самолетиков на борту его истребителя, с такой же регулярностью, хоть и в меньшем количестве, появлялись самолетики красные. Но соотношение было вполне приемлемым, и совсем скоро он стал считаться опытным летчиком.
   Можно сказать, состав летного отряда «Кобра» сменился за истекшее время на треть. Впрочем, это было обычным делом, и лишь Крис с Лагранжем, да ещё один новичок остались с прошлого пополнения. Остальные выбыли по различным причинам. Кто-то понял, что военная служба по найму не его стихия… кого-то сбили, и он уже не мог летать по медицинским показателям, кто-то погиб и уже летал в мире ином на облаке и с арфой…
   В боевых постоянных походах Крис даже и не заметил, как пролетел целый год его службы наемником торговой корпорации. Поначалу довольно часто звонили родители, еще чаще отправляли сообщения по почте, интересуясь его судьбой. Все ли с ним в порядке, жив ли, здоров?..
   Когда убедились, что оставлять свою службу он не намерен, хоть здесь его уже по большому счету ничего не держало (по истечении года он работал по открытому контракту и в любой момент мог уйти со службы), и служба его продвигается неплохо, сообщения стали поступать реже.
   А от ухода его, возможно, удерживала месть. Хотя и это чувство к концу года притупилось, его ничего не подпитывало, так как больше «Кобры» в бою с «Неукротимыми тиграми» не встречались. Крис больше не видел Дастина Хоффмана, а когда думал о нем, испытывал лишь глухое раздражение вместо прежней ярости.
   Иногда он даже думал о том, что должен быть благодарен «Дракону», и Руссо прав, что деятельный Крис Форкс просто прокис бы в элитном отряде «Крылатые львы» без реальной работы, без реальных боевых вылетов.
 
   Койка под Крисом задрожала, и он понял, что старик «Нибелунг» прибыл к очередному спорному рудному бассейну, и, возможно, уже сегодня начнутся первые боевые вылеты. Значит, себя следовало привести в порядок, хоть не было сигнала тревоги третьей степени, то есть противник на горизонте не наблюдался.
   Пилоты спускались на летную палубу, чтобы узнать какие-то тактико-технические характеристики противника, а также прослушать курс «политической подготовки». Но с последним было все заранее ясно: конкуренты хотят отбить законный рудник их нанимателей силой. Хотя кто там являлся законным владельцем – вопрос достаточно спорный, но для большинства, если не для всех, это было и неважно.
   Форкс, спускаясь по лестнице, увидел впереди своего командира и, не удержавшись, догнал майора Гастона, чтобы спросить.
   – Сэр…
   – Слушаю вас, лейтенант.
   – Сэр, нам, случайно, будут противостоять не «Неукротимые тигры»?
   – Послушай, Крис… я, конечно, понимаю, что у каждого пилота свои закидоны… Кто игрушки в самолете возит, якобы амулеты… кто бреется перед каждым вылетом, даже если этот вылет через двадцать минут после предыдущего. Признаться, я сам не без греха… но, черт возьми, ты спрашиваешь о них у меня уже в пятый раз! Что тебе дались эти «тигры»?! Я не понимаю…
   «Вот ведь влип, – подумал Форкс, – но ведь не рассказывать же…»
   – Понимаете… Хочу вернуть долг. Этот отряд был первым, с кем мне пришлось столкнуться, и один из них меня уделал…
   Майор с сомнением покачал головой. Было видно, что подобная отговорка его не убедила.
   – Если мы будем гоняться за каждым, кто нас уделает, а те, кого уделал ты, будут целенаправленно гоняться за тобой, будет бардак. Прими это и помни: это только работа и ничего личного… Ты меня понял, лейтенант?
   – Так точно, сэр.
   Крис хотел добавить вроде «ну, так как насчет „тигров"?», но передумал. И без того уже сильно засветился. А грань между суеверием и сумасшествием у пилотов очень тонка. Крис сам видел пилота, который перед каждым вылетом мочился на колесо своего истребителя. Его уволили с «желтым билетом».
   Впрочем, на собрании он узнал, что против них будут действовать не «Неукротимые тигры», а «Молнии Зевса».
   – На их вооружении стоят различные машины. Половину парка составляют «циклоны», четверть «циклопы». Также по паре десятков «цикад» и даже «цикут».
   В зале послышались смешки. Последние машины были совсем уж старыми. Кто-то даже сказал:
   – А «СУХО-200» у них там, часом, нет?
   Смех стоял совсем уж гомерический.
   – Или «МИГСов»?! – вторил первому еще один шутник.
   – Тише… не стоит недооценивать противника, его мастерство, – с нажимом сказал майор, и все замолчали. В его словах была большая доля правды. – Особенно это касается первогодков…
   Крис поерзал на стуле. Он знал, что самое критическое время для «первогодка» именно год второй, когда молодой пилот, вышедший живым из череды боев, чувствует себя непобедимым, на чем и горит. Его срезают какой-нибудь совсем уж случайной очередью, или он ловит не менее простую ракету в сопло, и все…
   Крис сам иногда ловил себя на этом ощущении всемогущества, когда сидел на хвосте у противника и отстреливал ему плоскости. Еще большую уверенность в собственной непогрешимости он замечал у своего приятеля Лагранжа.
   Потом майор Гастон говорил что-то еще, но Форкс слушал его вполуха. Видимо, это заметил командир, потому как после планерки спросил у него:
   – Увольняться хочешь?
   – С чего вы решили, сэр?!
   – Да сидишь с пустыми глазами, мух разглядываешь…
   – Нет, сэр, не собираюсь.
   – А чего новый контракт не подписываешь?
   – Ну… думаю, сэр.
   – Думай быстрее, парень. Наниматели не любят, когда у них пилоты в подвешенном состоянии. Сами могут уволить. Да и мне не очень приятно…
   – Понятно, сэр. Завтра же зайду в отдел кадров, – заверил своего командира Крис. – И продлю договор еще на год.
   – Хорошо…

48

   Нынешние условия полетов отличались от прошлых кампаний кардинально, как небо и земля. Раньше Форкс воевал исключительно на орбитах планет, иногда спускаясь в атмосферу, чтобы нанести бомбовый удар по вражеской инфраструктуре или по наземным силам противника, или, наоборот, защитить союзные наземные войска от авиаудара врага.
   Здесь же, в системе Крошеро, господствовали астероиды и сплошные метеоритные кольца вместо планет. Многие «старички» недовольно поводили плечами: они не любили эти глыбы, где можно спрятаться и нанести удар исподтишка. Конечно, можно и самому выскочить из засады, как чертик из табакерки, но они предпочитали воевать, если можно так выразиться, честно.
   Крису же нынешние условия были в новинку, и он маневрировал среди огромных глыб из песка и льда, среди которых попадались прямо-таки драгоценные камушки – с большим содержанием сирренала, разозина и миллинина. За ними-то и охотились корпорации, их-то и следовало охранять, пока добывающие компании раскрошат их на мелкие кусочки и выделят драгоценную пыль на орбитальных фабриках.
   Находясь в засаде за астероидом в паре с Лагранжем, Форкс от нечего делать наблюдал за деятельностью грузовиков перерабатывающих компаний. Эти суденышки, больше походившие на водомерки, зацепив своими лапками-манипуляторами перспективную глыбу, тащили ее на завод, который располагался на самом большом, несколько вытянутом астероиде радиусом пятьдесят километров в самой узкой части.
   «Водомерки» сбрасывали свою добычу в огромную воронку, и камень дробили огромные зубчатые колеса, превращая в пыль. Дальше начинался сложный технологический процесс отсева, через химическую и молекулярную очистку. Все лишнее превращалось в пыль и выбрасывалось обратно в космос высоким давлением; создавалось впечатление, что работает какой-то двигатель, который и толкает астероид.
   Но и это зрелище Крису надоело уже через два часа. Однако хоть какое-то развлечение, а то ведь раньше Форкс сидел в засадах, и только лениво пролетающие мимо глыбы оживляли картину. Радиопереговоры были запрещены (передатчик работал только на прием), даже система жизнеобеспечения самолета работала на минимальном уровне, чтобы не «отсвечивать».
   За четыре дня, что они тут кружили, не случилось ничего серьезного. Только в самом начале противник попытался атаковать, но, как все поняли, то была лишь разведка боем, чтобы выяснить, с каким противником пришлось столкнуться на сей раз да выявить слабые места. После этого места засад пришлось изменить, как и график дежурств. Впрочем, они остались столь же скучными.
   – Всем внимание… – неожиданно прозвучал голос майора Гастона, так что Форкс от неожиданности даже вздрогнул.
   «Ну! Не тяни, командир!» – взмолился Крис, положив руку на тумблер экстренного запуска всех систем «циклона». Наконец-то кончится это пошлое сидение!
   – Отбой.
   – В твою душу! – выругался Крис: благо, что его командир слышать никак не мог, если только позже не просмотрит записи «черного ящика». Но, как знал Крис, такого еще никогда не было.
   Но не успел Крис снова устроиться в пилотском кресле, как наушники снова ожили:
   – Внимание, всем боевая тревога!!!
   – Черт!
   Форкс щелкнул тумблером, и внутри самолета зашипело, засвистело – «циклон» оживал. Включились все системы жизнеобеспечения и системы вооружения. Загорелся тактический экран, ярче засветился радар, показывая сплошной «снег» перемещающихся метеоритов.
   – Цель на северо-востоке!
   Крис быстро развернул свою машину и увидел, что вдалеке уже кипит бой.
   «Как же они пробрались-то? – с удивлением подумал Форкс. – Как их проморгали?!»
   – «Косой», ты что-нибудь понимаешь?
   – Не-а… Разве что только прикинулись глыбами и по орбите приплыли к нам.
   – Но это невозможно!
   – Значит, стало возможным.
   Крис с сомнением покачал головой. Если напарник прав, то пилоты трое суток без нормальной еды, на одних лишь коктейлях-пудингах, подаваемых через трубочку, притащились сюда с почти выключенными системами жизнеобеспечения. Не говоря уже о банальном туалете.
   Какой-то стратег рассчитал все точно. Нужно было запустить стаю истребителей почти с противоположной стороны системы с разной скоростью, по разным курсам, и чтобы ни один из них не вырвался вперед, обнаружив всю группу, и в то же время, чтобы в точку рандеву они прилетели все одновременно. Кроме того, нужно было умудриться запустить их так, чтобы никто не врезался в метеорит, так как даже маневровые двигатели могли обнаружить всю группировку.
   В общем, работал гений на пару с суперкомпьютером.
   «А где наш адмирал Цвейкер?! – вдруг подумал Крис. Он знал, что в нескольких кампаниях тот был мозгом всех боевых операций и, что интересно, ни одна из них не была проиграна. – Уж не он ли работает против нас?»
   Но эти мысли отошли на второй план. Предстояла схватка, и нужно было внутренне к ней подготовиться. Крис хрустнул пальцами и поудобнее сжал штурвал.
   – «Косой», это «Дельфин».
   – Слушаю тебя, «Дельфин».
   – Ты готов?
   – Всегда готов!
   – Тогда вперед. Цель – борт 2387. Начинаем наши «клещи».
   – Понял тебя.
   – Раз… два… три!

49

   Два самолета разошлись в стороны, чтобы через несколько секунд зажать самолет противника в «клещи» и расстрелять из пушек. Но сделать этого, против обыкновения, не удалось. Противник на верткой «цикаде» увернулся из-под обстрела, и снова началась привычная карусель, когда уже только инстинкты помогали реагировать на изменение ситуации и стрелять по врагу.
   Крис видел краем глаза, как вражеские истребители все же прорвались к перерабатывающему комплексу и выпустили по нему ракеты. В довесок к ним на блоки фабрики полетело несколько бомб. И комплекс озарился яркими вспышками взрывов, поскольку система обороны была слишком слабой, и смогла подорвать противоракетами на подходе только половину ракет, а о бомбах говорить не приходилось. Их вообще трудно ликвидировать.