Кунц Дин Рэй. Провал в памяти

   Когда дыхание восстановилось, а головокружение прошло вместе с последним воспоминанием о страшном сне, Пит понял, что слышит голос — тихое бормотание, источник которого находился где-то совсем близко. В спальне никого не было, вся мебель стояла на своих местах.
   Пит встал и медленно подошел к окну. Лужайка была пуста, город спал. Никто не мелькнул ни у ивы, ни в кустарнике. За дубами на тротуаре он не заметил ни тени движения. Совершенно очевидно, что поблизости не было никого, чей голос он мог бы слышать.
   Очевидно, кто-то проник в дом, и этот кто-то не один. Вооружившись десятикилограммовой гантелей, Пит вышел из спальни.
   Шепот на стихал, в еле слышных обрывках цепочек слов он разбирал лишь некоторые: “...Дважды за одну неделю... только тогда... что делать, если... нет... где..."
   Этого было недостаточно, чтобы уловить какой-то смысл, пока он бродил по комнатам, ясности не прибавилось. Питу казалось, что это женский голос, хотя он был едва различим.
   За пятнадцать минут он внимательно осмотрел весь дом, но никого не обнаружил.
   И все же: шепот...
   Он остановился в своем кабинете у большого стола орехового дерева, сжимая гантель, словно талисман. Вдруг до него медленно начало доходить, что он не слушает этот голос, эти слова проникали не через уши, но каким-то странным образом, от чего у Пита по спине пробежала дрожь.
   "Он думает, ему можно... никогда... даже если она... так нельзя... убью его, если... черт, черт, черт...” Голос звучал все тише, пока не стал далеким сдавленным женским плачем. Без сомнения, это была женщина.
   Но кто?
   Пит стоял в темноте, “слушая” всхлипывания, не в состоянии решить, что ему делать.
   Через некоторое время он опустил гантель на пол и сел в кожаное вращающееся кресло за столом.
   В голове снова пронеслись голоса, на этот раз столь же далекие и тихие, как женский плач, он не мог различить ни слова.
   Пит опустил голову так низко, что подбородок коснулся груди, он пытался отключиться от всех раздражающих факторов, сосредоточиться только на голосах. Он снова чувствовал себя в безопасности в своем доме, Пит зажал уши ладонями — это ничуть не ослабило глухого отрывочного бормотания.
   Голос зазвучал отчетливее; да, говорила женщина, нежно и плавно. Судя по голосу, ей было чуть за тридцать. Пита поразило то, что эти интонации были ему явно знакомы, хотя он не мог припомнить, где его слышал.
   "...Деньги... он заплатит... посмотрим еще... кто..."
   Шепот раздавался откуда-то слева, хотя в том направлении стену от пола до потолка закрывали книжные полки. И все же он развернул кресло в ту сторону, не открывая глаз и не отнимая ладоней от ушей. Теперь он разбирал уже не отдельные слова, а целые фразы и короткие предложения.
   "Хэнк, сукин ты сын”, — безмолвно простонала она.
   За этим последовал чуть слышный плач.
   Но эта фраза была произнесена с такой яростью, с такой глубиной чувств, что Пит сразу понял, кого он слышит. Соседний восьми комнатный дом в стиле “тюдор”, там жили Генри и Энни Фейдор со своим семилетним сыном Робби. Энни была эффектной блондинкой тридцати одного или тридцати двух лет. Он слышал голос Энни.
   Он слушал, в горле у него пересохло.
   Тем временем хаотичные всхлипывания прекратились, снова раздались слова. Это длинная, грустная история о Генри — Хэнке — и его неверности. Она решала то убить его, то просто развестись, то даже простить его. Она представляла себе страшные сцены, поражалась его вранью, но в основном все ее внимание было отдано одной мысли: “Я покажу ему, я отсужу у него все до последнего цента, машину, дом, пятьдесят процентов его заработка, ни одна женщина никогда больше не взглянет на него, а сам он будет подыхать с голоду”.
   Пит позволил ее шепоту стихнуть, он снова едва различал лишь отдельные слова. Он ненавидел себя за то, что невольно оказался посвящен в чужие дела, которые его абсолютно не касались.
   Он сидел в темноте, Энни Фейдор шептала заклинание всех обманутых жен. Через десять минут Пит принял решение. Он снял трубку, вытащил записную книжку и набрал номер соседнего дома.
   Раздалось восемнадцать гудков.
   Наконец она ответила. Голос был резок, видимо, она была уверена, что звонит Генри. Она произнесла “алло” три раза, прежде чем Пит удостоверился, что это Энни и что она дома. Затем он положил трубку, Пока она не ответила на телефонный звонок, Пит надеялся, что звучащим отдаленным голосам может быть найдено множество объяснений. Но теперь, когда он убедился, что Энни дома, когда он смог сравнить ее голос с шепотом, преследовавшим его, он уже не мог отрицать этот феномен. Он читал ее мысли.
   Слезливые жалобы Энни на своего похотливого мужа и на весь мир в целом здорово надоели Питу. Он попытался выбросить ее из головы, покончить с этим, но не мог отключить свое сознание.
   Вдруг послышался второй голос, говоривший шепотом, как и первый. Сначала он раздавался невнятно, как бы на расстоянии, но постепенно стал громче, а первый голос затих. Пит забыл об Энни и переключился на следующего.
   Хотя этот шепот и стал громким и четким, каким был до этого шепот Энни, Пит ничего не мог разобрать. Это была смесь слов и слогов, монотонные цепочки звуков, которые не всегда можно было принять за английскую речь, иногда это были лишь стоны и счастливые вздохи.
   Только минут через пять он догадался, что читает сонные мысли своей жены. Ей ничего не снилось, но в подсознании она думала о чем-то, как всегда бывает, когда человеческий мозг не отдыхает, хотя весь организм крепко спит.
   Пит улыбнулся мягкому уюту ее мыслей и попытался отключиться.
   Но не мог.
   Нежный тихий поток воспоминаний Деллы охватил его сознание, проник внутрь, звучал все громче и настойчивее. Пит с трудом боролся со сном. Глаза закрывались, он зевнул и потянулся.
   Вдруг снова зазвучал шепот других людей, Пит очнулся, прислушался, как Энни Фейдор злится на мужа, эти тщательно подобранные проклятия заглушали невнятные сонные мысли Деллы.
   Потом зазвучали другие голоса.
   Он открыл глаза.
   Кабинет пуст.
   Он снова закрыл глаза, прислушался: на него устремился целый поток голосов. Через минуту они обрушились на него, выплескивая смесь горечи и счастья, страха и веры, ненависти и любви. В некоторых он узнавал соседей. Но большинство были ему незнакомы.
   — Прочь! — услышал он собственный крик в пустой комнате.
   Но голоса остались, он знал, что они останутся. Они болтали и смеялись, шептали и шумели. Вот мать горюет над беременностью незамужней дочери. Вот бизнесмен просматривает бухгалтерские документы. Вот подросток проглотил две таблетки амфетамина и откинулся на спинку кресла в ожидании прилива сил и энергии. Вот чьи-то ноги сплелись в любовной страсти.
   Пит встал и оттолкнул кресло. Оно опрокинулось, но мягкий синий ковер приглушил шум его падения.
   Поднялась новая волна голосов, которая неслась на него. Он открыл шлюз для потока чужих мыслей, эта лавина едва не сломала его.
   Вот мужчина по имени Гарри, здорово перебрав, склонился над раковиной, размышляя, когда же его наконец стошнит. Вот на узкой постели лежит женщина, она смотрит на грубо окрашенный потолок, на котором время от времени появляются отсветы фар проезжающих машин. Вот кто-то ругается из-за денег. Вот раскричался ребенок, и его мать идет по коридору в детскую, ее шлепанцы как зверьки шуршат по паркетному полу.
   Пит сделал три шага от стола. Для каждого движения ему требовались неимоверные усилия. Ему приходилось заставлять каждый мускул выполнять свою работу. Он отошел на пару метров в сторону и остановился, потому что начал забывать, куда идет.
   Это минутное замешательство позволило новой лавине чужих голосов наполнить его мозг. Это уже было похоже на кулачный бой, у него болело все тело.
   — Оставьте меня в покое! — крикнул он. Они не оставили.
   — Помогите!
   Никакой помощи.
   Его голова наполнилась тысячами сознаний, чьи владельцы и не подозревали о его существовании. Когда чье-то мышление становилось на мгновения доминирующим, всплывая на поверхность мозга, Пит словно перевоплощался в этого человека, начинал смотреть на мир чужими глазами.
   Он был человеком по имени Билл Харви, который сидел на белой табуретке у себя на кухне, читал комиксы и пил теплое молоко в надежде прогнать бессонницу, и вдруг… ...стал парнем, подгладывающим в дом напротив, где какая-то женщина легкомысленно приоткрыла окошко ванной комнаты. Его звали Динси Харриман, ему двадцать семь лет, он работает в ближайшей булочной, холост, страдает от сознания своей вины. Он прижал лицо к холодному стеклу, чтобы получше разглядеть ее, и...
   ...превратился в Пита Маллиона, дергающего ручку двери кабинета, чтобы выбежать в коридор.
   Вдруг он осознал, что даже если доберется до гаража, сядет в машину и сможет благополучно уехать из дому, не попав в аварию, то чужие голоса станут звучать громче, по мере того как расстояние между ним и их владельцами будет сокращаться.
   В коридоре он упал...
   ...и стал неким Леонардом, лежащим на желтом кафеле своей ванной, прислушиваясь к разрывающемуся сердцу, чувствуя, что умирает, думая, что в шестьдесят семь умирать еще слишком рано, слишком рано, слишком рано...
   ...Пит оттолкнулся от пола, поднялся и дошел до прихожей, пытаясь разобраться в хаосе, заполонившем его сознание.
   На горизонте появились еще по меньшей мере десять тысяч источников мыслей. Если предыдущие атаковали его как пчелиный рой, то эти уже были похожи на нашествие саранчи. Они затмили небо, устремились вниз, нацелившись на него. Пита закружил какофонический вихрь их надежд и мечтаний, горестей и радостей.
   Затем наступила благодатная тишина.
   Пит лежал на полу в прихожей уже более получаса; последние десять минут он был в сознании. Все голоса ушли, кроме одного, самого близкого — Деллы. Он не пытался встать, его ноги еще были слабы и сильно дрожали. Вместо этого он прислушался к самым сокровенным мыслям жены и научился проникать в самые потаенные уголки ее души, глубоко в подсознание, где скрывались загадочные и непостижимые черты ее натуры. Он узнал ее лучше, чем мог бы узнать за годы, его сердце защемило от новых чувств, порожденных их новой близостью.
   Вскоре, опасаясь, что больше не вынесет психологического напряжения этого первого урока, Пит отключил ее сонные видения от своего мозга. Теперь он с легкостью регулировал звучание голосов. Казалось, он всегда знал, как это делается. Пока он спал, его разум словно научился сдерживать поток воображаемых образов. В долгожданной тишине Пит с трудом поднялся, зашел в спальню, натянул джинсы и рубашку.
   На кухне он оставил Делле записку на случай, если она проснется и, не обнаружив его, подумает, что у него новый приступ амнезии. Он открыл черный ход, вышел в гараж, затем на задний двор, а оттуда на улицу.
   Ему не терпелось испытать новые возможности своего мозга. Это позволяло не думать о том, откуда у него такие способности.

Глава 7

   Около часа Пит бродил по улицам города, останавливаясь рядом с домами, вызывая мысли их обитателей. Чем дольше он эксплуатировал чужие умы, тем легче ему становилось это делать, наконец он был в состоянии улавливать чужие мысли, не теряя чувства реальности, не загоняя собственное “я” в дальний угол сознания. Тогда он всерьез задумался о телепатических способностях, которые у него открылись. Тут же возник целый ряд вопросов, оставшихся без ответа, и они снова и снова проносились у него в голове. Откуда у него этот дар? Как он связан с его приступами амнезии? Имеет ли к этому отношение тот незнакомец, что преследвал его? Или первопричина лежит в том странном приступе искажения времени и пространства, что он пережил несколько дней назад в поисках офиса “Портер-Маллион”? Приведут ли его новые способности к очередным приступам амнезии, как это было после пространственно-временного отклонения?
   Проникнув в сознание девятилетнего мальчика, Пит был поражен необузданной фантазией, которую он там обнаружил. В детском мозгу все возможно, мечты всегда сбываются, все цели легко достижимы. Одновременно Пит продолжал задавать себе вопросы и так увлекся этими двумя занятиями, что не заметил первых признаков появления в его мозгу чужих мыслей. Сначала его кто-то успокоил, внушил полное равнодушие. Затем сильная ясная воля подчинила его мозг. Питу стало холодно и страшно, новый контакт словно опустошил его. Детские размышления растаяли. Чужое сознание вливалось в него, заполняя все уголки мозга, пока не завладело им целиком.
   Пит оглядел темную улицу. Тускло мерцали фонари, ветви вязов отбрасывали на тротуар зловещие тени. Но вокруг никого не было.
   Пит осторожно исследовал странный импульс. Он был похож на все остальные, но все же что-то отличало его от мыслей, ранее открывшихся Питу. Это было нечто гладкое, плоское. Оно было ярко-белого цвета, но не светилось в темноте. И оно было холодным, как ком снега.
   Пит пытался найти лазейку. Но не смог.
   — Кто вы? — спросил он.
   Оно не ответило. Пит понимал, что отсутствие ответа вовсе не означало неспособность говорить. Кто бы это ни был, он не хотел отвечать, потому что тишина была ему на руку.
   — Что вам нужно?
   Снова молчание.
   Пит охватил его воображаемыми пальцами и обнаружил тонкий ручеек мысли. Он ухватился за эту ниточку и увидел яркие образы, странным образом наползающие друг на друга. Холодный разум был как-то связан еще с чьим-то сознанием. Пит позволил себе телепатически пробраться вперед по этой тонкой ниточке мыслей, пока вдруг совершенно неожиданно не натолкнулся на ясный разум.
   Пит смотрел на мир через две янтарные плошки, которые различали цвета самого высокого и низкого спектра, а также определяли тепло и холод.
   Глазами он каким-то образом воспринимал звук, потому что у него не было ушей.
   Он ощупал беззубый и безгубый рот, прикоснулся к деснам, похожим на хладнокровных змей.
   Он поднял восьмипалую руку и нажал какую-то кнопку на панели перед собой.
   Больше Пит не мог этого выносить. Он моментально переключился на предыдущее глухое сознание, не содержащее никаких своих мыслей. Затем он полностью вернулся в свое тело и изгнал прочь чужой разум из своей головы. Белоснежный шар вспыхнул и исчез.
   Перед ним на тротуаре появился высокий человек. На нем были черные брюки, черная рубашка и черное пальто. Мужчина подходил все ближе, и Пит узнал в нем незнакомца, что преследовал его последние несколько дней.
   — Кто вы? — снова спросил он.
   Ответом, как, впрочем, он и ожидал, была тишина.
   Их разделяли всего пятьдесят метров.
   Пит попробовал проникнуть в его сознание, но натолкнулся на белый шар, холод и полное отсутствие мыслительного процесса. Была лишь тонкая нить, тянущаяся назад к безглазому существу, но Пит не хотел идти по ней во второй раз.
   Он убрался из мозга незнакомца.
   Их разделяли каких-то двадцать метров.
   Руки мужчины висели вдоль тела. Оружия в них не было. И хотя в его облике не было ничего страшного, казалось, этот человек излучает опасность.
   В двух метрах от Пита он остановился, его мертвенно-бледное лицо ничего не выражало. Он кивнул в знак приветствия и произнес:
   — Добрый вечер, мистер Маллион.
   Он говорил голосом телевизионного диктора. Если бы он злобно и грубо орал, это было бы не так страшно. Этот вежливый тон в сочетании с бархатным тембром сбивал с толку.
   — Не пугайтесь, мистер Маллион.
   — Чего мне пугаться?
   — Вам не будет больно.
   — Что не больно?
   — То, что мы хотим с вами сделать, мистер Маллион.
   — Спокойный, вежливый голос, отеческие успокаивающие интонации. — Мы постараемся, чтобы все прошло как можно безболезненнее.
   Лицо незнакомца по-прежнему ничего не выражало.
   Пит снова ощутил, как его сознанием завладевает белый шар, который медленно расширялся, угрожая подчинить его себе полностью. Нить, тянущаяся за шаром, стала толстой, как бельевая веревка, которая постепенно разрасталась и укреплялась, пока не превратилась в корабельный канат. Со своего далекого электронного командного пункта безглазое существо посылало усиливающийся импульс в сознание человека в черном, чтобы через него воздействовать на Пита Маллиона. И вдруг на Пита обрушился бесконечный поток спокойных, мирных мыслей, которые омывали острые углы страха, смягчая их.
   Незнакомец не улыбнулся. Но и не нахмурился. Все это выглядело более чем странно, но Пит заметил, что его лицо было похоже скорее на искусно сделанную резиновую маску, а не на человеческую плоть. И хотя это была действительно отличная имитация, возрастные и мимические морщины были какими-то неестественными, словно пролегли не за годы, а за минуты. В своем отдаленном пристанище безглазый начал излучать желание спать, усиливая его образами спокойствия и комфорта. Пит почувствовал тяжесть, словно на плечи легла непосильная ноша. Его укутывала усталость, обволакивала слабость. Ему захотелось упасть на асфальт, свернуться калачиком и спать, спать...
   Но он был так заворожен невозмутимостью незнакомца, что это задержало его сознание на какой-то миг, миг, которого хватило на то, чтобы протянуть руку ко лбу человека в черном и нащупать у самых волос границу маски. Он не нашел ничего особенного. Но через секунду Пит ощутил, как легко поддалась плоть. Его ногти впились в кожу, срывая ее от до самых бровей.
   Сонливость как рукой сняло.
   Незнакомец отступил, зажав рану рукой. Впрочем, крови все равно не было. Но под эластичной плотью сверкнул тусклый блеск шлифованной стали, гладкой и плоской.

Глава 8

   Пита могли спасти только быстрые ноги. Повернувшись спиной к существу, он воспользовался его замешательством, перепрыгнул через низкую, аккуратно подстриженную живую изгородь и оказался на лужайке перед огромным викторианским особняком со множеством башенок. На улице он был слишком уязвим, здесь же тени уже наполовину скрыли его.
   Пит обернулся и посмотрел через плечо. Незнакомец исчез; его не было на тротуаре, он не бросился вдогонку. Возможно, повернул за угол, чтобы там перехватить Пита. Но это казалось маловероятным, ему было бы легче преследовать его по пятам.
   Значит, существо ищет помощи. Его искусственное лицо было испорчено, что увеличило опасность быть замеченным другими людьми. Он ушел, чтобы исправить повреждения и выслать подкрепление.
   Куда ушел?
   При мыслях об этом Пит застыл от страха. Он стоял в тени, тяжело дыша, прислушиваясь к ночным звукам, и пытался определить, откуда они исходят. Было только одно разумное объяснение: безглазое, беззубое существо, сидящее за своей панелью управления, — чудовище из его ночных кошмаров.
   Пит осторожно пересек лужайку, нерешительность оставила его. Стараясь держаться в тени кустов и стен, он дошел до дорожки, ведущей к гаражу, а оттуда попал на улицу в центре квартала. Он остановился и огляделся по сторонам. Улица была пуста. Пит решил пойти налево, где ярко горели фонари. До полного выяснения обстановки он решил не возвращаться домой. Там могли быть наблюдатели.
   Он прошел несколько кварталов на запад, вдоль зеленых жилых улиц, потом свернул в деловой район, он надеялся, что там народу будет побольше. В столь ранний час магазины еще не открылись, но в ресторане “У Хальберсторма” кто-то сидел, это заведение работало круглосуточно. Пит перешел дорогу и очутился в небольшом сквере перед рестораном, где присел на скамейку, чтобы собраться с мыслями.
   Он не рассчитывал, что сумеет справиться со сложившейся ситуацией, не выяснив, кто преследует его, а это означало, что ему придется проникнуть в мозг того безглазого чудовища, которое уже давно населяло его ночные кошмары. Темноволосый мужчина оказался роботом — это объясняло искусственное лицо, скрывавшее его металлическую сущность, и отсутствие мыслительной деятельности его “мозга”. Приоткрыв воображаемую завесу, Пит позволил чужим мыслям проникнуть в свое сознание. Он изучил все излучения иного разума, пытаясь найти нить металлических образов, которые исходили от существа, управляющего механическим человеком.
   Через несколько минут Пит обнаружил, что к его рассудку снова приближается белое сферическое сознание. Оно пробиралось сквозь слои размышлений Пита, пытаясь найти лазейку. Как и прежде, безглазое чудовище, направлявшее свою волю, использовало образы покоя и сна.
   Испугавшись возможности поддаться этому гипнозу, Пит изгнал из головы все чужие мысли и осмотрел сквер. Справа к нему приближались два одинаковых существа в черном, изготовленные по тому же образцу, что и испорченный им робот-андроид. Они чуть ли не дружески помахали ему руками.
   Пит встал и пошел к переходу.
   На другой стороне улицы у ресторана стоял еще один робот, который, сунув руки в карманы, наблюдал за ним. Когда он понял, что Пит его заметил, то сошел с тротуара и начал переходить дорогу.
   Пит обошел скамейку и быстро углубился в полумрак сквера, направляясь к кустам боярышника, где надеялся скрыться. Там он рискнул обернуться. Все трое уже вошли в сквер. В тени деревьев, вдали от фонарей, они казались просто прогуливающейся компанией. Потом они побежали, стремительно сокращая расстояние между собой и своей жертвой.
   В зеленой стене кустарника Пит нашел дыру, проскочил в нее, сильно оцарапался об острые сучья и продолжил бегство. Он постоянно чувствовал, как его преследователи пытаются пробиться в его мозг, чтобы определить, куда он собирается бежать, что предпримет. Пит нашел способ легко обезопасить себя от их влияния, скрыв свое сознание за воображаемой прозрачной стеной. Это было уже кое-что.
   С восточной стороны к скверу примыкала автостоянка универмага “Гриддс”. Пит выбежал на открытую площадку для парковки, ему казалось, что щебенка слишком громко хрустит у него под ногами. Он был уверен, что те трое все еще преследуют его, он даже не тратил время на то, чтобы посмотреть назад.
   Пешеходная дорожка, разделявшая “Гриддс” и соседнее здание, была так узка, что на ней с трудом разошлись бы два человека. Выбежав из надежного убежища между стенами двух домов, Пит оказался на пустой автомагистрали. Он остановился, но, услышав приближающиеся шаги, что было сил бросился через четырехполосную трассу в темноту другого переулка.
   Пит постоянно ощущал, как настойчивые пальцы пытаются пробраться за ограждение, которое он возвел для защиты своего рассудка. Но даже если им не удастся завладеть его сознанием, они могут легко выследить его даже при таком минимальном контакте. Если он не оторвется от них на значительное расстояние или не освободится от мысленных атак, ему никогда не избавиться от преследования.
   Он пробежал четыре квартала, пока не оказался в маленьком дворике, выложенном кирпичом, где полукругом стояли три склада. Три переулка между ними терялись во тьме. Пит выбрал крайний справа и побежал вдоль ржавой металлической складской стены. Он заметил лестницу, ведущую на второй этаж.
   Там, где заканчивались железные ступени, он разглядел металлическую дверь запасного выхода с толстым квадратным стеклом посередине. Окошко было двойным, и за ним наверняка находилась кнопка пожарной сигнализации. Пит взбежал по лестнице и стал колотить по стеклу, которое находилось на уровне его груди. Наконец ему удалось разбить его. Осколки осыпались, но воя сирены не последовало. Пит протянул руку в квадратное отверстие, стараясь не пораниться об острые остатки стекла, нащупал замок, повернул его и распахнул дверь.
   Взревела сигнализация.
   Пит инстинктивно отшатнулся и посмотрел вниз на дорогу. Трое преследователей неумолимо приближались к нему. Они будут на лестнице через несколько секунд. Вытирая испарину со лба, Пит вошел на склад, не обращая внимания на сирену, захлопнул дверь и запер ее.
   Внутри было темно. Сквозь разбитое окошко виднелись луна и уличный фонарь, этого света хватало всего на пару метров пространства полупустого склада. Пит поспешно шагнул в темноту, уверенный, что, чем меньше он будет стоять на свету, тем быстрее его глаза привыкнут к мраку.
   Он споткнулся о ящик и упал, сильно ударившись плечом. Оцарапанное, покрытое синяками тело пронзила такая боль, что Пит едва не остался лежать на деревянном полу, потирая ушибленные места. Но надо было торопиться. Пит слышал, как те трое уже поднимаются по лестнице, их каблуки стучали по железу. Чертыхаясь, он поднялся и осторожно стал двигаться дальше. Он шел, вытянув руки вперед, стараясь избежать еще одного падения.
   Скоро Пит наткнулся на другую стену. Перед собой он смутно видел лишь темные очертания каких-то предметов. Придерживаясь рукой за стену, Пит пошел в глубину склада.
   Трое андроидов возились с дверью запасного выхода. Наконец она с грохотом распахнулась.
   Пит дошел до задней стены, но дверей там не обе наружил. Он повернулся и пошел назад к запасному выходу. Сирена замолчала. Пит понял, что это значит. Ее отключила полиция, которая уже едет сюда. Он не знал, хорошо это или плохо.
   — Мистер Маллион.
   Пит чуть не вскрикнул, услышав этот дикторский голос, но взял себя в руки и продолжал идти.
   — Мы не причиним вам вреда, — сказал диктор.
   Пит не останавливался.
   — Вы совсем не почувствуете боли, мистер Маллион. Мы вас уверяем.
   Он дошел до конца, не издав ни звука, который мог бы выдать его. Нащупал перила, за которыми была пустота. Пит догадался, что они на втором этаже, который тянется вдоль стен всего склада. Где-то должна быть лестница вниз.