Страница:
Дин Кунц
Провал в памяти
Глава 1
Сначала была лилово-черная пустота, похожая на мокрый бархат. Она облепила его подобно пульсирующим тканям гигантского сердца. Из этой тьмы проступило безглазое лицо — лицо Бога? Лицо без глаз. А рот был лишь прорезью в плоти, за которой изгибались сплетенные окружности беззубых десен. Восьмипалая бледная рука тянулась к нему. Он лежал на чистой белой постели, плывущей по течениям бесконечной ночи. Он отчаянно пытался избежать этого липкого прикосновения. Но не мог. И тогда...
Он обернулся и обнаружил на заднем сиденье термос и корзину для пикника. В сумке-холодильнике лежали остатки обеда, собранного ему Деллой, они выглядели подозрительно неаппетитными.
Очевидно, он был в своем домике в горах, либо что-то красил, либо разгребал хлам. Проблема решена. Но... почему он не помнит, что он был там и как вернулся домой?
Пит повернулся и посмотрел на часы на приборной панели машины. Они показывали два часа дня или ночи. Или очень поздно, или слишком рано. Но часы никогда не врали больше чем на пару минут с тех пор, как он купил этот автомобиль почти год назад. Он выглянул в окно. Солнце стояло высоко. Шли последние дни июля, в загородном домике много работы, а он хочет закончить его благоустраивать к осеннему охотничьему сезону. Если он действительно ездил в горы, то пробыл бы там до сумерек.
Ему стало не по себе.
Внезапно он понял, что сильно голоден. В животе урчало, его охватила легкая нервная дрожь, которая появляется, если целый день ничего не ешь. Но почему пуста сумка-холодильник? Разве эти объедки не говорят о том, что он недавно пообедал?
Какое-то время он сидел неподвижно, словно стараясь мысленно нащупать причину потери памяти. Он видел сотни телефильмов, герои которых страдали амнезией, но не мог припомнить ни одного совета, которые давали эти ненастоящие врачи своим ненастоящим пациентам.
Ему ничего не оставалось делать, как войти в дом, найти Деллу и выяснить, когда он уехал и куда направлялся. Если в горы, тогда они легко восстановят его путь и узнают, что с ним приключилось. Может быть, он попал в аварию? Сильно ударился, и это происшествие вышибло из головы все, что случилось до него? Или произошло нечто, с чем тяжело мириться, но очень легко забыть? Он быстро вышел из машины и осмотрел ее снаружи. На темно-зеленой краске не было никаких следов. Немного успокоившись, он вышел в гаражную дверь, которая вела прямо в дом.
— Делла!
Пит позвал ее несколько раз, но никто ему не ответил. Он быстро обежал оба этажа и убедился, что дома жены нет.
На кухне он сделал бутерброд с холодным мясом и налил стакан молока. За едой он снова попытался решить эту загадку. Субботнее утро всегда начиналось в восемь часов, если только накануне они с Деллой не засиживались на какой-нибудь вечеринке, тогда вставали позже...
Субботнее утро?
— Пит положил бутерброд на тарелку, его осенила неприятная мысль. С чего он взял, что сегодня суббота, а не какой-нибудь другой день недели? Что было вчера? Среда. Он удивился, что знает это. Пит отлично помнил, чем вчера занимался. Он сделал серию фотографий Джанет Бичем, симпатичной попки, которую компания “Грэм текстиль” хотела иметь на рекламе своего белья во всех коммерческих журналах. Съемка затянулась, задница у этой Бичем и впрямь недурна, но, к сожалению, мозгов красотке явно не хватает, и делает она все не так. Значит, сегодня четверг, конец месяца, никаких съемок не запланировано. Ларри занялся последними штрихами оформления, а Пит решил взять выходной и поработать в своем домике в горах.
Он еще несколько раз откусил от бутерброда, теперь хоть что-то стало вырисовываться. Но, покончив с едой, он так больше ничего и не вспомнил, кроме событий одного дня. Он сполоснул тарелку горячей водой и поставил ее сушиться.
Отойдя от раковины, Пит увидел на стене рядом с доской, к которой они с Деллой обычно прикрепляли записочки друг для друга, отрывной календарь.
На календаре значилось: понедельник, 10 августа, 1970. Ничего не понимая, он уставился на дату. Как могло пройти целых две недели? Все это время он, должно быть, числится пропавшим без вести. Делла, наверное, бьется в истерике, хотя, надо отдать ей должное, она в высшей степени выдержанная и уравновешенная женщина. Или же что-то с календарем.
Пит старался сохранять спокойствие, но страх не уходил, а, наоборот, возрастал с каждой минутой. Кухня вдруг показалась ему чужой, словно он был не у себя дома. В комнатах было тише, чем обычно. По спине забегали мурашки, он истерически рассмеялся, но легче от этого не стало.
Пит повернулся к доске для записок, и его смех оборвался. На клочке бумаги, прижатом кнопкой, было написано: “Делла, звонил Лангсторм из полиции, у него новости. Перезвони ему, когда вернешься. Держись”. Это писала не Делла, хотя почерк, безусловно, женский.
Он снова прошел по дому и на этот раз заметил перемены. Его одежда убрана из шкафа, а на ее месте висят женские платья. В ванной два набора косметики, новые пудреница и кисточки. Появилась третья зубная щетка.
На него нахлынула внезапная слабость.
Вновь спустившись вниз, он нашел номер полицейского участка и позвонил. Ответил ему сочный баритон. Пит попросил соединить с Лангстормом, и ему сказали, что начальник вернется через час. Как только он положил трубку, открылась входная дверь. На пороге с открытым ртом и расширенными от удивления глазами стояла Делла.
Она была потрясающе хороша собой. Делле совсем недавно исполнилось двадцать три. Ее длинные черные волосы обрамляли слегка курносое лицо, усыпанное золотистыми веснушками. Огромные зеленые глаза и крупные губы довершали мягкий, прелестный образ. Ее грудь была высокой и упругой, талия узкой, а ноги, что называется, от шеи. На ней было легкое летнее платье, подчеркивающее все эти достоинства. При виде жены Пит ощутил гордость, несмотря на все странные обстоятельства, и подумал, гордится ли она им так же, как он ею.
— Ты, — произнесла она. Ее голос прозвучал как-то очень хрипло, но Питу он показался просто волшебным.
— Я, — ответил он. Она резко побледнела.
— Делла, что с тобой?
— Ты живой, — сказала она тихо.
— Похоже на то, — усмехнулся Пит.
Она бросилась через всю кухню, шлепая сандалиями по кафельному полу, прямо к нему. Но не для того, чтобы задушить в своих объятиях. Она набросилась на него, принялась колотить кулаками по его плечам. Ее раскрасневшееся лицо исказила ярость, растянутые губы обнажили ровные белые зубы.
— Какого черта! — крикнул он, пытаясь оторвать от себя разгневанную женщину, но безуспешно.
Когда силы ее иссякли, она шагнула назад, посмотрела на него горящими зелеными глазами:
— Где ты был? Или будешь делать вид, что никуда не исчезал на целых двенадцать дней!
— Двенадцать дней?
— Пошел ты!
Она пнула его по ноге.
И в этот миг неосознанный страх превратился в дикий ужас. Двенадцать дней! У него подкосились ноги. Он задрожал всем телом.
* * *
Он сидел в своем “тандерберде”. Мотор работал, наполняя помещение гаража гулким эхом. Он выключил его и посмотрел через лобовое стекло на садовый инвентарь, прислоненный к стене. В соседнем дворе играли дети — их смех доносился через приоткрытое грязное окошко гаража. Типичная жизнь окраины, если не брать в расчет одно обстоятельство: он понятия не имел, откуда он приехал Пит Маллион работал в рекламном агентстве “Портер-Маллион” в Грантсвилле. Он был фотографом и дизайнером, а Джерри Портер занимался всеми денежными вопросами, обеспечивая им ежегодный доход. Но если он вернулся с работы, какого черта на нем джинсы, рваная синяя рубашка и кроссовки? В таком виде он мог отправиться только на гору Олд-Каннон поработать в своем загородном домике.Он обернулся и обнаружил на заднем сиденье термос и корзину для пикника. В сумке-холодильнике лежали остатки обеда, собранного ему Деллой, они выглядели подозрительно неаппетитными.
Очевидно, он был в своем домике в горах, либо что-то красил, либо разгребал хлам. Проблема решена. Но... почему он не помнит, что он был там и как вернулся домой?
Пит повернулся и посмотрел на часы на приборной панели машины. Они показывали два часа дня или ночи. Или очень поздно, или слишком рано. Но часы никогда не врали больше чем на пару минут с тех пор, как он купил этот автомобиль почти год назад. Он выглянул в окно. Солнце стояло высоко. Шли последние дни июля, в загородном домике много работы, а он хочет закончить его благоустраивать к осеннему охотничьему сезону. Если он действительно ездил в горы, то пробыл бы там до сумерек.
Ему стало не по себе.
Внезапно он понял, что сильно голоден. В животе урчало, его охватила легкая нервная дрожь, которая появляется, если целый день ничего не ешь. Но почему пуста сумка-холодильник? Разве эти объедки не говорят о том, что он недавно пообедал?
Какое-то время он сидел неподвижно, словно стараясь мысленно нащупать причину потери памяти. Он видел сотни телефильмов, герои которых страдали амнезией, но не мог припомнить ни одного совета, которые давали эти ненастоящие врачи своим ненастоящим пациентам.
Ему ничего не оставалось делать, как войти в дом, найти Деллу и выяснить, когда он уехал и куда направлялся. Если в горы, тогда они легко восстановят его путь и узнают, что с ним приключилось. Может быть, он попал в аварию? Сильно ударился, и это происшествие вышибло из головы все, что случилось до него? Или произошло нечто, с чем тяжело мириться, но очень легко забыть? Он быстро вышел из машины и осмотрел ее снаружи. На темно-зеленой краске не было никаких следов. Немного успокоившись, он вышел в гаражную дверь, которая вела прямо в дом.
— Делла!
Пит позвал ее несколько раз, но никто ему не ответил. Он быстро обежал оба этажа и убедился, что дома жены нет.
На кухне он сделал бутерброд с холодным мясом и налил стакан молока. За едой он снова попытался решить эту загадку. Субботнее утро всегда начиналось в восемь часов, если только накануне они с Деллой не засиживались на какой-нибудь вечеринке, тогда вставали позже...
Субботнее утро?
— Пит положил бутерброд на тарелку, его осенила неприятная мысль. С чего он взял, что сегодня суббота, а не какой-нибудь другой день недели? Что было вчера? Среда. Он удивился, что знает это. Пит отлично помнил, чем вчера занимался. Он сделал серию фотографий Джанет Бичем, симпатичной попки, которую компания “Грэм текстиль” хотела иметь на рекламе своего белья во всех коммерческих журналах. Съемка затянулась, задница у этой Бичем и впрямь недурна, но, к сожалению, мозгов красотке явно не хватает, и делает она все не так. Значит, сегодня четверг, конец месяца, никаких съемок не запланировано. Ларри занялся последними штрихами оформления, а Пит решил взять выходной и поработать в своем домике в горах.
Он еще несколько раз откусил от бутерброда, теперь хоть что-то стало вырисовываться. Но, покончив с едой, он так больше ничего и не вспомнил, кроме событий одного дня. Он сполоснул тарелку горячей водой и поставил ее сушиться.
Отойдя от раковины, Пит увидел на стене рядом с доской, к которой они с Деллой обычно прикрепляли записочки друг для друга, отрывной календарь.
На календаре значилось: понедельник, 10 августа, 1970. Ничего не понимая, он уставился на дату. Как могло пройти целых две недели? Все это время он, должно быть, числится пропавшим без вести. Делла, наверное, бьется в истерике, хотя, надо отдать ей должное, она в высшей степени выдержанная и уравновешенная женщина. Или же что-то с календарем.
Пит старался сохранять спокойствие, но страх не уходил, а, наоборот, возрастал с каждой минутой. Кухня вдруг показалась ему чужой, словно он был не у себя дома. В комнатах было тише, чем обычно. По спине забегали мурашки, он истерически рассмеялся, но легче от этого не стало.
Пит повернулся к доске для записок, и его смех оборвался. На клочке бумаги, прижатом кнопкой, было написано: “Делла, звонил Лангсторм из полиции, у него новости. Перезвони ему, когда вернешься. Держись”. Это писала не Делла, хотя почерк, безусловно, женский.
Он снова прошел по дому и на этот раз заметил перемены. Его одежда убрана из шкафа, а на ее месте висят женские платья. В ванной два набора косметики, новые пудреница и кисточки. Появилась третья зубная щетка.
На него нахлынула внезапная слабость.
Вновь спустившись вниз, он нашел номер полицейского участка и позвонил. Ответил ему сочный баритон. Пит попросил соединить с Лангстормом, и ему сказали, что начальник вернется через час. Как только он положил трубку, открылась входная дверь. На пороге с открытым ртом и расширенными от удивления глазами стояла Делла.
Она была потрясающе хороша собой. Делле совсем недавно исполнилось двадцать три. Ее длинные черные волосы обрамляли слегка курносое лицо, усыпанное золотистыми веснушками. Огромные зеленые глаза и крупные губы довершали мягкий, прелестный образ. Ее грудь была высокой и упругой, талия узкой, а ноги, что называется, от шеи. На ней было легкое летнее платье, подчеркивающее все эти достоинства. При виде жены Пит ощутил гордость, несмотря на все странные обстоятельства, и подумал, гордится ли она им так же, как он ею.
— Ты, — произнесла она. Ее голос прозвучал как-то очень хрипло, но Питу он показался просто волшебным.
— Я, — ответил он. Она резко побледнела.
— Делла, что с тобой?
— Ты живой, — сказала она тихо.
— Похоже на то, — усмехнулся Пит.
Она бросилась через всю кухню, шлепая сандалиями по кафельному полу, прямо к нему. Но не для того, чтобы задушить в своих объятиях. Она набросилась на него, принялась колотить кулаками по его плечам. Ее раскрасневшееся лицо исказила ярость, растянутые губы обнажили ровные белые зубы.
— Какого черта! — крикнул он, пытаясь оторвать от себя разгневанную женщину, но безуспешно.
Когда силы ее иссякли, она шагнула назад, посмотрела на него горящими зелеными глазами:
— Где ты был? Или будешь делать вид, что никуда не исчезал на целых двенадцать дней!
— Двенадцать дней?
— Пошел ты!
Она пнула его по ноге.
И в этот миг неосознанный страх превратился в дикий ужас. Двенадцать дней! У него подкосились ноги. Он задрожал всем телом.
Глава 2
Значит, прошло двенадцать дней, хотя Делла сказала, что ей они показались вечностью. Он отправился в горы покрасить дом. Когда он не вернулся к полуночи, она села во вторую машину, “фольксваген”, и поехала по серпантину, который доходил почти до самой вершины Олд-Каннона, посмотреть, не случилось ли с ним что-нибудь. Когда она никого там не обнаружила, то подумала, что они разминулись на главной дороге между домом и Олд-Канноном. Но когда она вернулась, его все еще не было. Тщетно прождав до четырех утра, она позвонила в полицию.
— А что за девушка с тобой живет? — спросил Пит. Они сидели в гостиной и пили кофе в ожидании доктора, в необходимости визита которого убедила его Делла.
— Моя сестра Барбара приехала на следующий день после твоего исчезновения. Он поставил чашку на стол.
— А что ты набросилась на меня? Тебя можно на ринг выпускать.
Его плечи были покрыты синяками. Делла чуть заметно покраснела.
— Ты исчез почти на две недели. Ни ответа ни привета. Я боялась, что ты попал в аварию, что с тобой случилось... да мало ли что может случиться! И тут я на грани нервного срыва прихожу домой, а ты стоишь и улыбаешься как ни в чем не бывало. Я подумала... в общем, мне пришло в голову, что ты был у другой женщины. Впрочем, эта мысль посещала меня и раньше.
Он начал губами и руками уверять ее, что это не так, что он и представить себе такого не может, но еще до того, как совсем убедить жену в своей бесконечной верности и любви, доктор Биллингс имел нахальство нарушить идиллию, заглянув в стеклянную дверь гостиной.
— Если вы не напечатали билеты на это представление, то упускаете шанс разбогатеть, — усмехнувшись, произнес он.
Делла и Пит отпрянули друг от друга и посмотрели на этого почти родного, седого, полного врача, который принял в этот мир Пита, а два года назад не позволил Делле его покинуть, когда у нее воспалился аппендикс.
— Мы бы не смогли при всем желании собрать полный зал, — сказала Делла. — Таких развратных старикашек в округе уже почти не осталось.
Биллингс вошел в комнату.
— Это точно. Но разве мир без них не стал скучнее?
— То, что вы спасли мою жену два года назад, еще не значит, что ее можно соблазнить. — Пит притворился рассерженным.
— Соблазнить ее? — переспросил доктор, театрально изображая, в какой ужас его повергло подобное предположение. — Боже правый, да если я и попы таюсь, то в моем возрасте я смогу добиться лишь самого невинного объятия! — Он подмигнул Делле, которая, подмигнув ему в ответ, пошла приготовить еще кофе.
— Выглядишь веселым. — Биллингс повернулся к Питу и поставил на пол свой черный чемоданчик. Он сел рядом со своим пациентом, сосредоточенно нахмурившись.
— Я был бы гораздо веселее, если бы знал, что со мной происходило эти двенадцать дней.
— Делла считает это амнезией, — ответил Биллингс.
— Делла не врач. Но похоже на то. — Он вкратце рассказал, как вернулся домой и то, что помнил до провала памяти.
— И все? — спросил доктор.
— Перед тем как проснуться в гараже, у меня был... кошмар. За мной следило что-то безглазое.
Эта фраза показалась абсурдной и не имеющей отношения к делу. Но Биллингс поинтересовался:
— Ты помнишь, что еще тебе снилось?
— Я плыл в темноте на белой постели. Кто-то пытался схватить меня, а я сопротивлялся. Вот и все.
В этот момент вернулась Делла с кофе и шоколадным печеньем.
— Я позвонила в полицию Лангсторму, — сказала она. — Он говорит, кто-то видел пустой “тандерберд” на севере штата. Он рад, что ты вернулся, и надеется, что все выяснится.
— Все выяснится? — Пит тревожно взглянул на доктора.
— Может, да, может, нет. — Биллингс подул на свой кофе. — Амнезия странная вещь. Она встречается гораздо чаще, чем многие думают. Сейчас я проверю, нет ли у тебя внутренних повреждений. Но я сомневаюсь, что причиной стало падение или что-то в этом роде. Скорее всего это вызвано умственным или эмоциональным перенапряжением.
— Наша семейная жизнь в порядке, — задумался Пит. — Бизнес процветает, хотя я и не перенапрягаюсь на работе. Кроме того, я не склонен к истерикам.
— Может, ему посетить кого-нибудь? — спросила Делла, имея в виду психиатра. Биллингс отпил кофе;
— Возможно. Но я бы подождал несколько недель, посмотрел, что будет. Память может вернуться постепенно. Большинство страдающих амнезией со временем вспоминают, что с ними было в период забвения.
— А если я не смогу?
— Если совсем ничего не вспомнишь в течение двух недель, значит, ты подсознательно подавляешь свою память. И тогда неплохо бы обратиться к специалисту.
— А пока что? — спросила Делла.
— Я пропишу тебе снотворное, Пит. Если у тебя будет бессонница, которая часто является следствием амнезии, оно поможет тебе отдохнуть, а отдых сейчас для тебя самое главное. Неделю не ходи работу. Поужинайте в ресторане, зайдите в кино, одним словом, расслабляйтесь, как только умеете.
— И все? — удивился Пит. После того как Делла почти месяц провалялась в госпитале, он испытывал безотчетный страх перед больничной койкой.
— Ну, — Биллингс допил кофе и пружинистым движением поднялся с дивана, он был очень подвижен для своего возраста и габаритов, — можете добавить к этому кое-какие процедуры.
— Что именно? — немедленно откликнулась Делла. Доктор поставил чашку на столик и усмехнулся:
— Чрезвычайно активный секс сегодня перед ужином. — Он рассмеялся при виде их изумленных лиц.
— Вы становитесь все развратнее, — сказала Делла.
— Я становлюсь все старше, — поправил Биллингс, — с возрастом люди впадают в маразм, знаете ли.
Он достал из чемоданчика упаковку таблеток, написал дозировку. Потом тщательно осмотрел Пита, но не нашел ничего, кроме синяков на плечах — дело рук Деллы. Выпив еще чашку кофе, доктор повторил свои предписания — секс и ужин в хорошем ресторане, поцеловал Деллу в щеку и ушел.
Молодые люди выполнили все рекомендации. Первый пункт программы показался им более привлекательным, чем второй. Как только они вошли в ресторан и перед ними поставили тарелки с отбивными и жареным картофелем, выяснилось, что ни у него, ни у нее нет аппетита.
— Ты нервничаешь, — заметила Делла. — Если боишься встретить знакомых, то это чепуха: всегда можно сказать, что случилось. Амнезия не та болезнь, которой следует стыдиться.
— Меня не это беспокоит.
— А что тогда?
— Видишь того человека через два столика от нас: бледный, длинные черные волосы, тонкий нос?
Делла обернулась и как бы невзначай бросила взгляд на мужчину, которого ей описал Пит. Он был высокий и очень худой. Его длинные тонкие руки держали столовый прибор с тем изяществом, с каким фокусники держат на сцене свои аксессуары. О нем нельзя было сказать, что он красив или уродлив, вполне заурядная внешность. Черты его лица показались Делле чуть более мясистыми, нежели это бывает у таких худых людей, но никакого беспокойства этот человек в ней не вызвал.
— А что с ним такого?
— Я видел его раньше.
Делла снова посмотрела на мужчину:
— А я нет. Ты уверен?
— Абсолютно.
— Ну, может быть, в агентстве. Туда приходят толпы людей, и запомнить всех, кто...
— Нет. Я встречался с ним не по работе.
— Да забудь ты о нем. — Делле хотелось, чтобы ее голос звучал беззаботно, но что-то в поведении мужа, в том, как тщательно он изучал незнакомца, насторожило ее. Они были привязаны друг к другу куда сильнее, чем сами себе признавались в этом. Она ужасно не хотела терять его, даже на двенадцать дней.
Пит постоянно посматривал на незнакомца. Черноволосый мужчина ушел, когда они приступили к десерту и кофе. Через минуту-другую Пит сказал:
— Вспомнил.
— Что?
— Где я его видел.
— И где же?
— Это было во время тех двух недель, которые выпали у меня из памяти. — Он положил салфетку на стол и встал. — Я сейчас вернусь.
Пит быстро пересек зал и через высокую арку вышел в фойе.
Делла положила вилку и взяла бокал с вином. За весь вечер она едва притронулась к нему, а теперь осушила бокал тремя длинными глотками.
Пит вернулся.
— Ну как?
— Никак. — Он сел, нахмурившись. — Когда я вышел на улицу, его уже и след простыл. Кассир сказал, что он расплатился точно, без сдачи. На парковке тоже никого не было.
Делла наклонилась над столом и взяла мужа за руку:
— Не волнуйся. Ты узнал его и вспомнил, что он... из того периода, а это хороший знак. Может быть, как сказал доктор, память постепенно к тебе вернется.
Конец ужина оказался скомканным. Пит никак не мог сообразить, какими купюрами ему надо оплатить счет. Он пытался сунуть официантке слишком большую сумму, а когда она вернула сдачу, был уверен, что их обсчитали. Деллу его раздраженный и какой-то растерянный вид не на шутку встревожил.
Она постаралась сделать так, чтобы остаток вечера прошел как можно спокойнее. Они отвезли Барбаре ее одежду, выпили еще пару стаканчиков. Обычно Питу нравилось поболтать и посмеяться с Барб, но в тот вечер он был мрачен и задумчив. Но когда уже дома, в постели, Делла прижалась к мужу своим мягким теплым телом, ей легко удалось убедить его выполнить первое предписание доктора Биллингса. После этого, довольная и уверенная, что ему тоже хорошо, Делла уснула.
Но Пит не спал. Он лежал, уставившись в потолок. Две недели без двух дней...
Где он спал все это время? Кто давал ему кров и пищу? Он уехал из дому с тремя долларами в кармане, которые так и остались на своем месте.
Кредитные карточки. Конечно. С ними он вполне мог ночевать в мотелях, питаться в ресторанах. Эта мысль успокоила его. Через месяц придет счет, по которому он восстановит в памяти, где был и что делал. Пит вздохнул с облегчением и откинулся на подушку.
Почему? Вот самый главный вопрос.
Почему его мозг отвергал действительность; почему он оглох и ослеп на двенадцать дней? Он любил Деллу; между ними не было ничего такого, чего он хотел бы избежать. Ему нравилось думать, что они не просто увлечены друг другом, а действительно любят и уважают друг друга — качество редкое в семейной жизни. Они редко ссорились, хотя характер у Деллы не самый покладистый. Бизнес? Он не кривил душой, когда говорил, что дела идут хорошо. Что тогда? Он не интересовался политикой, и его абсолютно не трогала ситуация в стране. Пит давно решил для себя, что политики любых мастей одинаковы и с одинаковым успехом сведут всех в могилу раньше времени, если будут игнорировать проблемы экологии или продолжать разжигать войны. Он считал своим долгом жить как живется, не заглядывая далеко вперед и не торопясь заводить детей. Возможно, он и не пример для подражания, но так меньше потрясений и больше шансов на счастье в будущем.
Сон не шел.
Он сел на кровати и вставил ноги в шлепанцы. Может, если почитать часок-другой, станет лучше. Он встал за книгой и, проходя мимо единственного в комнате окна, заметил, что под ивой на газоне стоит человек и смотрит на дом.
Он поспешно шагнул назад к окну, но ничего и никого не обнаружил.
Делла заворочалась, что-то пробормотала и снова погрузилась в сон.
Он вспомнил свой ночной кошмар: безглазое лицо, многопалая рука тянется к нему...
Но наблюдатель был другим, в его облике не было ничего нечеловеческого. Пит был уверен, что это тот самый высокий тощий человек, которого он видел вечером в ресторане.
— А что за девушка с тобой живет? — спросил Пит. Они сидели в гостиной и пили кофе в ожидании доктора, в необходимости визита которого убедила его Делла.
— Моя сестра Барбара приехала на следующий день после твоего исчезновения. Он поставил чашку на стол.
— А что ты набросилась на меня? Тебя можно на ринг выпускать.
Его плечи были покрыты синяками. Делла чуть заметно покраснела.
— Ты исчез почти на две недели. Ни ответа ни привета. Я боялась, что ты попал в аварию, что с тобой случилось... да мало ли что может случиться! И тут я на грани нервного срыва прихожу домой, а ты стоишь и улыбаешься как ни в чем не бывало. Я подумала... в общем, мне пришло в голову, что ты был у другой женщины. Впрочем, эта мысль посещала меня и раньше.
Он начал губами и руками уверять ее, что это не так, что он и представить себе такого не может, но еще до того, как совсем убедить жену в своей бесконечной верности и любви, доктор Биллингс имел нахальство нарушить идиллию, заглянув в стеклянную дверь гостиной.
— Если вы не напечатали билеты на это представление, то упускаете шанс разбогатеть, — усмехнувшись, произнес он.
Делла и Пит отпрянули друг от друга и посмотрели на этого почти родного, седого, полного врача, который принял в этот мир Пита, а два года назад не позволил Делле его покинуть, когда у нее воспалился аппендикс.
— Мы бы не смогли при всем желании собрать полный зал, — сказала Делла. — Таких развратных старикашек в округе уже почти не осталось.
Биллингс вошел в комнату.
— Это точно. Но разве мир без них не стал скучнее?
— То, что вы спасли мою жену два года назад, еще не значит, что ее можно соблазнить. — Пит притворился рассерженным.
— Соблазнить ее? — переспросил доктор, театрально изображая, в какой ужас его повергло подобное предположение. — Боже правый, да если я и попы таюсь, то в моем возрасте я смогу добиться лишь самого невинного объятия! — Он подмигнул Делле, которая, подмигнув ему в ответ, пошла приготовить еще кофе.
— Выглядишь веселым. — Биллингс повернулся к Питу и поставил на пол свой черный чемоданчик. Он сел рядом со своим пациентом, сосредоточенно нахмурившись.
— Я был бы гораздо веселее, если бы знал, что со мной происходило эти двенадцать дней.
— Делла считает это амнезией, — ответил Биллингс.
— Делла не врач. Но похоже на то. — Он вкратце рассказал, как вернулся домой и то, что помнил до провала памяти.
— И все? — спросил доктор.
— Перед тем как проснуться в гараже, у меня был... кошмар. За мной следило что-то безглазое.
Эта фраза показалась абсурдной и не имеющей отношения к делу. Но Биллингс поинтересовался:
— Ты помнишь, что еще тебе снилось?
— Я плыл в темноте на белой постели. Кто-то пытался схватить меня, а я сопротивлялся. Вот и все.
В этот момент вернулась Делла с кофе и шоколадным печеньем.
— Я позвонила в полицию Лангсторму, — сказала она. — Он говорит, кто-то видел пустой “тандерберд” на севере штата. Он рад, что ты вернулся, и надеется, что все выяснится.
— Все выяснится? — Пит тревожно взглянул на доктора.
— Может, да, может, нет. — Биллингс подул на свой кофе. — Амнезия странная вещь. Она встречается гораздо чаще, чем многие думают. Сейчас я проверю, нет ли у тебя внутренних повреждений. Но я сомневаюсь, что причиной стало падение или что-то в этом роде. Скорее всего это вызвано умственным или эмоциональным перенапряжением.
— Наша семейная жизнь в порядке, — задумался Пит. — Бизнес процветает, хотя я и не перенапрягаюсь на работе. Кроме того, я не склонен к истерикам.
— Может, ему посетить кого-нибудь? — спросила Делла, имея в виду психиатра. Биллингс отпил кофе;
— Возможно. Но я бы подождал несколько недель, посмотрел, что будет. Память может вернуться постепенно. Большинство страдающих амнезией со временем вспоминают, что с ними было в период забвения.
— А если я не смогу?
— Если совсем ничего не вспомнишь в течение двух недель, значит, ты подсознательно подавляешь свою память. И тогда неплохо бы обратиться к специалисту.
— А пока что? — спросила Делла.
— Я пропишу тебе снотворное, Пит. Если у тебя будет бессонница, которая часто является следствием амнезии, оно поможет тебе отдохнуть, а отдых сейчас для тебя самое главное. Неделю не ходи работу. Поужинайте в ресторане, зайдите в кино, одним словом, расслабляйтесь, как только умеете.
— И все? — удивился Пит. После того как Делла почти месяц провалялась в госпитале, он испытывал безотчетный страх перед больничной койкой.
— Ну, — Биллингс допил кофе и пружинистым движением поднялся с дивана, он был очень подвижен для своего возраста и габаритов, — можете добавить к этому кое-какие процедуры.
— Что именно? — немедленно откликнулась Делла. Доктор поставил чашку на столик и усмехнулся:
— Чрезвычайно активный секс сегодня перед ужином. — Он рассмеялся при виде их изумленных лиц.
— Вы становитесь все развратнее, — сказала Делла.
— Я становлюсь все старше, — поправил Биллингс, — с возрастом люди впадают в маразм, знаете ли.
Он достал из чемоданчика упаковку таблеток, написал дозировку. Потом тщательно осмотрел Пита, но не нашел ничего, кроме синяков на плечах — дело рук Деллы. Выпив еще чашку кофе, доктор повторил свои предписания — секс и ужин в хорошем ресторане, поцеловал Деллу в щеку и ушел.
Молодые люди выполнили все рекомендации. Первый пункт программы показался им более привлекательным, чем второй. Как только они вошли в ресторан и перед ними поставили тарелки с отбивными и жареным картофелем, выяснилось, что ни у него, ни у нее нет аппетита.
— Ты нервничаешь, — заметила Делла. — Если боишься встретить знакомых, то это чепуха: всегда можно сказать, что случилось. Амнезия не та болезнь, которой следует стыдиться.
— Меня не это беспокоит.
— А что тогда?
— Видишь того человека через два столика от нас: бледный, длинные черные волосы, тонкий нос?
Делла обернулась и как бы невзначай бросила взгляд на мужчину, которого ей описал Пит. Он был высокий и очень худой. Его длинные тонкие руки держали столовый прибор с тем изяществом, с каким фокусники держат на сцене свои аксессуары. О нем нельзя было сказать, что он красив или уродлив, вполне заурядная внешность. Черты его лица показались Делле чуть более мясистыми, нежели это бывает у таких худых людей, но никакого беспокойства этот человек в ней не вызвал.
— А что с ним такого?
— Я видел его раньше.
Делла снова посмотрела на мужчину:
— А я нет. Ты уверен?
— Абсолютно.
— Ну, может быть, в агентстве. Туда приходят толпы людей, и запомнить всех, кто...
— Нет. Я встречался с ним не по работе.
— Да забудь ты о нем. — Делле хотелось, чтобы ее голос звучал беззаботно, но что-то в поведении мужа, в том, как тщательно он изучал незнакомца, насторожило ее. Они были привязаны друг к другу куда сильнее, чем сами себе признавались в этом. Она ужасно не хотела терять его, даже на двенадцать дней.
Пит постоянно посматривал на незнакомца. Черноволосый мужчина ушел, когда они приступили к десерту и кофе. Через минуту-другую Пит сказал:
— Вспомнил.
— Что?
— Где я его видел.
— И где же?
— Это было во время тех двух недель, которые выпали у меня из памяти. — Он положил салфетку на стол и встал. — Я сейчас вернусь.
Пит быстро пересек зал и через высокую арку вышел в фойе.
Делла положила вилку и взяла бокал с вином. За весь вечер она едва притронулась к нему, а теперь осушила бокал тремя длинными глотками.
Пит вернулся.
— Ну как?
— Никак. — Он сел, нахмурившись. — Когда я вышел на улицу, его уже и след простыл. Кассир сказал, что он расплатился точно, без сдачи. На парковке тоже никого не было.
Делла наклонилась над столом и взяла мужа за руку:
— Не волнуйся. Ты узнал его и вспомнил, что он... из того периода, а это хороший знак. Может быть, как сказал доктор, память постепенно к тебе вернется.
Конец ужина оказался скомканным. Пит никак не мог сообразить, какими купюрами ему надо оплатить счет. Он пытался сунуть официантке слишком большую сумму, а когда она вернула сдачу, был уверен, что их обсчитали. Деллу его раздраженный и какой-то растерянный вид не на шутку встревожил.
Она постаралась сделать так, чтобы остаток вечера прошел как можно спокойнее. Они отвезли Барбаре ее одежду, выпили еще пару стаканчиков. Обычно Питу нравилось поболтать и посмеяться с Барб, но в тот вечер он был мрачен и задумчив. Но когда уже дома, в постели, Делла прижалась к мужу своим мягким теплым телом, ей легко удалось убедить его выполнить первое предписание доктора Биллингса. После этого, довольная и уверенная, что ему тоже хорошо, Делла уснула.
Но Пит не спал. Он лежал, уставившись в потолок. Две недели без двух дней...
Где он спал все это время? Кто давал ему кров и пищу? Он уехал из дому с тремя долларами в кармане, которые так и остались на своем месте.
Кредитные карточки. Конечно. С ними он вполне мог ночевать в мотелях, питаться в ресторанах. Эта мысль успокоила его. Через месяц придет счет, по которому он восстановит в памяти, где был и что делал. Пит вздохнул с облегчением и откинулся на подушку.
Почему? Вот самый главный вопрос.
Почему его мозг отвергал действительность; почему он оглох и ослеп на двенадцать дней? Он любил Деллу; между ними не было ничего такого, чего он хотел бы избежать. Ему нравилось думать, что они не просто увлечены друг другом, а действительно любят и уважают друг друга — качество редкое в семейной жизни. Они редко ссорились, хотя характер у Деллы не самый покладистый. Бизнес? Он не кривил душой, когда говорил, что дела идут хорошо. Что тогда? Он не интересовался политикой, и его абсолютно не трогала ситуация в стране. Пит давно решил для себя, что политики любых мастей одинаковы и с одинаковым успехом сведут всех в могилу раньше времени, если будут игнорировать проблемы экологии или продолжать разжигать войны. Он считал своим долгом жить как живется, не заглядывая далеко вперед и не торопясь заводить детей. Возможно, он и не пример для подражания, но так меньше потрясений и больше шансов на счастье в будущем.
Сон не шел.
Он сел на кровати и вставил ноги в шлепанцы. Может, если почитать часок-другой, станет лучше. Он встал за книгой и, проходя мимо единственного в комнате окна, заметил, что под ивой на газоне стоит человек и смотрит на дом.
Он поспешно шагнул назад к окну, но ничего и никого не обнаружил.
Делла заворочалась, что-то пробормотала и снова погрузилась в сон.
Он вспомнил свой ночной кошмар: безглазое лицо, многопалая рука тянется к нему...
Но наблюдатель был другим, в его облике не было ничего нечеловеческого. Пит был уверен, что это тот самый высокий тощий человек, которого он видел вечером в ресторане.
Глава 3
Во вторник утром Пит с Деллой отправились за город. На заднем сиденье просторной машины стояла корзина для пикника. День выдался солнечный, на небе виднелось всего несколько пышных облачков, подгоняемых ветром, который совсем не чувствовался на земле. Пит включил радио, музыка и быстро меняющиеся за окошком автомобиля живописные картины природы настроили их на самый благодушный лад, все казалось легко, хорошо и просто.
Не считая того незнакомца, который стоял под ивой вот уже три ночи подряд и смотрел...
Пит не рассказал об этом Делле. Не то чтобы он боялся, что она не поверит. Они были очень близки и слишком хорошо знали друг друга, чтобы не отличить правды от шутки. Не боялся он и того, что она сочтет его проблемы гораздо серьезнее обычной амнезии. Просто он не хотел волновать и тревожить ее. Делле и без того несладко пришлось во время тех двенадцати дней, что он спал — или все равно что спал.
Солнечные лучи пробивались сквозь густые ветви вязов, растущих по обеим сторонам шоссе.
Дорога пошла в гору. Они миновали долину и повернули на склон Олд-Каннона. С обеих сторон дороги стояли аккуратные загородные домики, уютно пристроившиеся между деревьев. Их становилось все меньше, пока, наконец, признаки близости человеческого жилья не остались позади.
— Есть что-нибудь необычное? — спросила Делла.
— Ничего. Все как всегда. Кажется, я помню, как ехал здесь в то утро в четверг.
Вскоре гладкая поверхность шоссе сменилась кочками и выбоинами грунтовой дороги. Они выехали за пределы округа.
Желтый японский джип с брезентовой крышей проехал мимо них в обратном направлении. Пит узнал седого бородатого гиганта за рулем — Том Мер-док, их сосед по загородному домику. Пит подумал было остановить его и спросить, не виделись ли они в тот четверг. Но решил не делать этого. Хотя амнезия и не та вещь, которой приходится стыдиться, не стоит до поры до времени выставлять напоказ изменившую ему память.
Они на минимальной скорости обогнули Острый Выступ. Когда автомобиль снова оказался на ровной дороге, Пит свернул на площадку для пикников и притормозил. Он посмотрел в заднее стекло автомобиля. Острый Выступ резко выделялся на фоне синего неба.
— Что случилось? — спросила Делла. Она проследила за его взглядом, но не заметила ничего необычного. — Ты что-то вспомнил?
— Не знаю.
Где-то глубоко в подсознании он был уверен, что вспомнил. Но в голове не было ничего, кроме смутного страха, связанного с этим резким поворотом дороги.
— Это, конечно, глупость, — начал он, — но когда мы приближались к Выступу с той стороны горы, мне вдруг стало не по себе. Мне хотелось нажать на тормоза, повернуть назад прямо на самом вираже. Теперь, когда мы его проехали, я просто уверен, что не был дальше Острого Выступа в тот четверг.
Она помолчала и сказала;
— А куда же ты мог деться?
Пит повернулся и посмотрел вперед на деревянный стол и проволочную корзину для мусора.
— Не знаю. Я не смог бы развернуться на таком крутом повороте. Значит, я должен был миновать его, прежде чем изменил направление, но я этого не помню.
— Воображение разыгралось? — предположила Делла.
— Возможно.
Ему очень хотелось, чтобы Делла оказалась права, но он знал, что все было не так. Ему казалось, что в его мозгу возникла какая-то рука в мягкой перчатке, которая перехватывала всплывающие воспоминания о тех днях и снова топила их в глубинах подсознания. Словно кто-то изо всех сил старался, чтобы он все забыл.
Это уже паранойя. Ему надо либо справиться с ней, либо у него будут проблемы посерьезнее.
Они поехали дальше. Остаток пути до их дома прошел спокойно, хотя Пит не мог отделаться от ощущения, что в то утро он так далеко не заезжал.
В доме было три комнаты: кухня, гостиная и спальня. Его единственный этаж был сложен из бревен. К одной из стен была пристроена ванная, которую он собирался обшить брусом, чтобы она соответствовала по стилю всему зданию. Дом стоял на склоне горы над дорогой, оттуда открывался вид на поворот возле Острого Выступа. Они оставили машину на извилистой подъездной дорожке и вошли в дом.
— Но ты же был здесь! — воскликнула Делла, радуясь своему открытию. — Ты покрасил стены.
Совсем недавно Пит начал перекрашивать белые стены в бежевый цвет. И вот теперь, спустя две недели, гостиная была готова. Краска лежала ровным слоем на всех четырех стенах. Может, он и вправду побывал здесь?
— Не помню, чтобы я красил.
Пит пытался призвать на помощь здравый смысл и говорить спокойно, но его снова охватила паника. Он чувствовал себя в западне, его охватил первобытный страх. Он знал наверняка, хотя и не мог объяснить словами, что оставаться здесь опасно. Он едва удержался от того, чтобы не броситься опрометью к машине не убраться отсюда ко всем чертям.
— Ты скоро вспомнишь, — сказала Делла. Ей, как никому, было хорошо известно, что растерявшемуся человеку необходимо внушать веру в его собственные силы.
Они внимательно осмотрели дом, но не обнаружили ничего, что могло помочь Питу восстановить память. Кисти были тщательно вымыты и аккуратно сложены, как он это делал всегда. Банки с бежевой краской плотно закупорены, чтобы их содержимое не засохло.
Но почему же он ничего не помнит?
Делла заставила себя улыбнуться, заметив, что нервозность мужа усиливается:
— Ну, за работу! Может быть, физическая нагрузка приведет твои нервы в порядок. Я пойду класть кафель в ванной, а тебе, наверное, лучше скосить траву внизу, ближе к дороге.
— Ничего другого нам не остается. — Пит прекрасно понял, какие мысли она пыталась скрыть за дрожащей, напряженной улыбкой. Он поцеловал жену и начал с энтузиазмом восклицать, что пора заканчивать все ремонтные работы по дому.
Пит достал из ящика с инструментами серп и пошел в дальний конец лужайки. Там он начал срезать разросшуюся между деревьев траву.
Работа на свежем воздухе возымела должный эффект Его рубашка скоро взмокла от пота. Пит наслаждался ритмичными движениями своих мускулов. Останавливаясь, чтобы посмотреть на результат своего труда, он успокаивался. Казалось, что каждая срезанная травинка, каждый вырванный с корнем сорняк придают ему сил, возвращают уверенность в себе, заставляют понять, что загадка выпавших из его памяти двух недель вовсе не так важна, как казалось ему вначале.
Не считая того незнакомца, который стоял под ивой вот уже три ночи подряд и смотрел...
Пит не рассказал об этом Делле. Не то чтобы он боялся, что она не поверит. Они были очень близки и слишком хорошо знали друг друга, чтобы не отличить правды от шутки. Не боялся он и того, что она сочтет его проблемы гораздо серьезнее обычной амнезии. Просто он не хотел волновать и тревожить ее. Делле и без того несладко пришлось во время тех двенадцати дней, что он спал — или все равно что спал.
Солнечные лучи пробивались сквозь густые ветви вязов, растущих по обеим сторонам шоссе.
Дорога пошла в гору. Они миновали долину и повернули на склон Олд-Каннона. С обеих сторон дороги стояли аккуратные загородные домики, уютно пристроившиеся между деревьев. Их становилось все меньше, пока, наконец, признаки близости человеческого жилья не остались позади.
— Есть что-нибудь необычное? — спросила Делла.
— Ничего. Все как всегда. Кажется, я помню, как ехал здесь в то утро в четверг.
Вскоре гладкая поверхность шоссе сменилась кочками и выбоинами грунтовой дороги. Они выехали за пределы округа.
Желтый японский джип с брезентовой крышей проехал мимо них в обратном направлении. Пит узнал седого бородатого гиганта за рулем — Том Мер-док, их сосед по загородному домику. Пит подумал было остановить его и спросить, не виделись ли они в тот четверг. Но решил не делать этого. Хотя амнезия и не та вещь, которой приходится стыдиться, не стоит до поры до времени выставлять напоказ изменившую ему память.
Они на минимальной скорости обогнули Острый Выступ. Когда автомобиль снова оказался на ровной дороге, Пит свернул на площадку для пикников и притормозил. Он посмотрел в заднее стекло автомобиля. Острый Выступ резко выделялся на фоне синего неба.
— Что случилось? — спросила Делла. Она проследила за его взглядом, но не заметила ничего необычного. — Ты что-то вспомнил?
— Не знаю.
Где-то глубоко в подсознании он был уверен, что вспомнил. Но в голове не было ничего, кроме смутного страха, связанного с этим резким поворотом дороги.
— Это, конечно, глупость, — начал он, — но когда мы приближались к Выступу с той стороны горы, мне вдруг стало не по себе. Мне хотелось нажать на тормоза, повернуть назад прямо на самом вираже. Теперь, когда мы его проехали, я просто уверен, что не был дальше Острого Выступа в тот четверг.
Она помолчала и сказала;
— А куда же ты мог деться?
Пит повернулся и посмотрел вперед на деревянный стол и проволочную корзину для мусора.
— Не знаю. Я не смог бы развернуться на таком крутом повороте. Значит, я должен был миновать его, прежде чем изменил направление, но я этого не помню.
— Воображение разыгралось? — предположила Делла.
— Возможно.
Ему очень хотелось, чтобы Делла оказалась права, но он знал, что все было не так. Ему казалось, что в его мозгу возникла какая-то рука в мягкой перчатке, которая перехватывала всплывающие воспоминания о тех днях и снова топила их в глубинах подсознания. Словно кто-то изо всех сил старался, чтобы он все забыл.
Это уже паранойя. Ему надо либо справиться с ней, либо у него будут проблемы посерьезнее.
Они поехали дальше. Остаток пути до их дома прошел спокойно, хотя Пит не мог отделаться от ощущения, что в то утро он так далеко не заезжал.
В доме было три комнаты: кухня, гостиная и спальня. Его единственный этаж был сложен из бревен. К одной из стен была пристроена ванная, которую он собирался обшить брусом, чтобы она соответствовала по стилю всему зданию. Дом стоял на склоне горы над дорогой, оттуда открывался вид на поворот возле Острого Выступа. Они оставили машину на извилистой подъездной дорожке и вошли в дом.
— Но ты же был здесь! — воскликнула Делла, радуясь своему открытию. — Ты покрасил стены.
Совсем недавно Пит начал перекрашивать белые стены в бежевый цвет. И вот теперь, спустя две недели, гостиная была готова. Краска лежала ровным слоем на всех четырех стенах. Может, он и вправду побывал здесь?
— Не помню, чтобы я красил.
Пит пытался призвать на помощь здравый смысл и говорить спокойно, но его снова охватила паника. Он чувствовал себя в западне, его охватил первобытный страх. Он знал наверняка, хотя и не мог объяснить словами, что оставаться здесь опасно. Он едва удержался от того, чтобы не броситься опрометью к машине не убраться отсюда ко всем чертям.
— Ты скоро вспомнишь, — сказала Делла. Ей, как никому, было хорошо известно, что растерявшемуся человеку необходимо внушать веру в его собственные силы.
Они внимательно осмотрели дом, но не обнаружили ничего, что могло помочь Питу восстановить память. Кисти были тщательно вымыты и аккуратно сложены, как он это делал всегда. Банки с бежевой краской плотно закупорены, чтобы их содержимое не засохло.
Но почему же он ничего не помнит?
Делла заставила себя улыбнуться, заметив, что нервозность мужа усиливается:
— Ну, за работу! Может быть, физическая нагрузка приведет твои нервы в порядок. Я пойду класть кафель в ванной, а тебе, наверное, лучше скосить траву внизу, ближе к дороге.
— Ничего другого нам не остается. — Пит прекрасно понял, какие мысли она пыталась скрыть за дрожащей, напряженной улыбкой. Он поцеловал жену и начал с энтузиазмом восклицать, что пора заканчивать все ремонтные работы по дому.
Пит достал из ящика с инструментами серп и пошел в дальний конец лужайки. Там он начал срезать разросшуюся между деревьев траву.
Работа на свежем воздухе возымела должный эффект Его рубашка скоро взмокла от пота. Пит наслаждался ритмичными движениями своих мускулов. Останавливаясь, чтобы посмотреть на результат своего труда, он успокаивался. Казалось, что каждая срезанная травинка, каждый вырванный с корнем сорняк придают ему сил, возвращают уверенность в себе, заставляют понять, что загадка выпавших из его памяти двух недель вовсе не так важна, как казалось ему вначале.